Есть одна только врожденная ошибка это убеждение будто мы рождены для счастья смысл - Ремонт и установка крупной бытовой техники

С мыслями Шопенгауэра можно соглашаться, а можно и нет, но ознакомиться с ними будет полезно каждому. К тому же, этот человек лаконично выражал свои идеи, которые крайне интересны и позволяют расширить сознание. Поэтому в данной подборке собраны самые интересные способствующие новому взгляду на мир. Лучшие афоризмы и цитаты Шопенгауэр собраны в этой подборке.

Умные не столько ищут одиночества, сколько избегают создаваемой дураками суеты.

Посредственность озабочена тем, как бы убить время, а талант — как бы время использовать.

Любовь – большая помеха в жизни. С ее помощью заполняются тюрьмы и дома умалишенных, хроника любовных страстей легко прослеживается в протоколах комиссара полиции.

С точки зрения молодости жизнь есть бесконечное будущее, с точки зрения старости — очень короткое прошлое.

Мы редко думаем о том, что имеем, но всегда беспокоимся о том, чего у нас нет.

События нашей жизни похожи также на фигуры калейдоскопа, в котором мы при каждом повороте видим совершенно иное, а в сущности – то же самое.

Кто жесток к животным, тот не может быть добрым человеком.

Между гением и безумным то сходство, что оба живут совершенно в другом мире, чем все остальные люди.

С точки зрения молодости жизнь есть бесконечно далекое будущее, с точки зрения старости — очень короткое прошлое.

Есть одна только врожденная ошибка — это убеждение, будто мы рождены для счастья.

Истинный характер человека сказывается именно в мелочах, когда он перестает следить за собой.

Первые сорок лет жизни дают нам текст, а следующие тридцать представляют комментарии к нему.

Разумно было бы почаще говорить себе: «Изменить я этого не могу, остается извлекать из этого пользу».

Каждое общество прежде всего требует взаимного приспособления и принижения, а потому, чем оно больше, тем пошлее. Каждый человек может быть вполне самим собою только пока он одинок. Стало быть, кто не любит одиночества — не любит также и свободы, ибо человек бывает свободен лишь тогда, когда он один. Принуждение есть нераздельный спутник каждого общества; каждое общество требует жертв, которые оказываются тем тяжелее, чем значительнее собственная личность.

На сцене один играет князя, другой советника, третий слугу, солдата, генерала и т. д… То же самое и в жизни. Различия ранга и богатства каждому отводят свою роль, но ей вовсе не соответствует внутренняя разница в счастье и довольстве; и здесь в каждом скрывается тот же бедняк с его нуждой и заботой.

Ты не можешь ничего поделать с окружающей тебя тупостью! Но не волнуйся напрасно, ведь камень, брошенный в болото, не производит кругов.

Примириться с человеком и возобновить с ним прерванные отношения — это слабость, в которой придется раскаяться, когда он при первом же случае сделает то же самое, что стало причиной разрыва.

Кто хочет подвести итог своей жизни в смысле благополучия, должен вести счет не по пережитым им наслаждениям, а по количеству избегнутых зол.

Без женщины наша жизнь была бы в начале — беззащитна, в середине — без удовольствия, в конце — без утешения.

Человек — единственное животное, которое причиняет другим боль, не имея при этом никакой другой цели.

Жизнь есть в сущности состояние нужды, а часто и бедствия, где всякий должен домогаться и бороться за свое существование, а потому и не может постоянно принимать приветливое выражение.

Посредственность озабочена тем, как бы убить время, а талант — как бы время использовать.

Счастье — это чувство свободы от боли.

Жизнь есть ночь, проводимая в кошмарном сне.

Лихтенберг заметил: «Если при столкновении головы с книгой раздается пустой звук, то всегда ли это звук книги?»

То, что есть в человеке, несомненно важнее того, что есть у человека.

Жизнь – очень сомнительная вещь, и я решил посвятить свою жизнь размышлениям о ней.

Кто не любит одиночества — тот не любит свободы, ибо лишь в одиночестве можно быть свободным.

Tалантливый человек думает быстрее и правильнее других, гениальный же человек видит другой мир, чем все остальные.

Жизнь: с точки зрения молодости – бесконечное будущее; с точки зрения старости – очень короткое прошлое.

Чем мы являемся на самом деле, значит для нашего счастья гораздо больше, чем то, что мы имеем.

Всегда сохраняется возможность, что на справедливый и добрый поступок оказал влияние какой-нибудь эгоистический мотив.

Всякий день есть маленькая жизнь: всякое пробуждение и вставание – маленькое рождение; всякое свежее утро – маленькая юность; всякое приготовление ко сну и засыпание – маленькая смерть.

Каждого человека можно выслушать, но не с каждым стоит разговаривать.

Тот, кто придает большую ценность людскому мнению, оказывает людям слишком много чести.

Всё прекрасно лишь до тех пор, пока оно не коснется нас лично. Жизнь никогда не бывает прекрасна: прекрасны только картины ее в очищенном зеркале искусства.

Богатство подобно соленой воде: чем больше ее пьешь, тем сильнее жажда. Это относится и к славе.

Врач видит человека во всей его слабости, юрист — всей его подлости, теолог — во всей его глупости.

Ощущение страдания возрастает у человека быстрее, чем ощущение удовольствия, и увеличивается еще совершенно особенным образом благодаря реальному представлению о смерти.

Иногда нам кажется, что мы тоскуем по какому-нибудь отдаленному месту, тогда как на самом деле мы тоскуем о том времени, которое мы там провели, будучи моложе и бодрее, чем теперь. Так обманывает нас время под маской пространства…

Не говори своему другу того, что не должен знать твой враг.

Смерть – вдохновляющая муза философии: без нее философия вряд ли бы существовала.

Убогий человек, не имеющий ничего, чем бы он мог гордиться, хватается за единственно возможное и гордится нацией, к которой он принадлежит.

Самостоятельность суждений — привилегия немногих: остальными руководят авторитет и пример.

Чем уже наш кругозор, сфера действия и соприкосновения, тем мы счастливее; чем шире, тем чаще чувствуем мы мучение и тревогу. Ибо с расширением их умножаются и увеличиваются наши желания, заботы и опасения.

Для того чтобы добровольно и свободно признавать и ценить чужие достоинства, надо иметь собственное.

Без женщины наша жизнь была бы: в начале — беззащитна, в середине — без удовольствия, в конце — без утешения.

Только веселость является наличной монетой счастья; всё другое – кредитные билеты.

То, что люди называют судьбой, является, в сущности, лишь совокупностью учиненных ими глупостей.

Каждого человека можно выслушать, но не с каждым стоит разговаривать.

Субъективные блага, как, например, благородный характер, способная голова, счастливый темперамент, веселое расположение духа и физически хорошо одаренное, вполне здоровое тело – суть первые и самые существенные условия нашего счастья, почему и заботиться о сохранении и развитии их мы должны гораздо больше, чем об обладании внешними благами и внешнею честью.

Мысли выдающихся умов не переносят фильтрации через ординарную голову.

Когда люди вступают в тесное общение между собой, то их поведение напоминает дикобразов, пытающихся согреться в холодную зимнюю ночь. Им холодно, они прижимаются друг к другу, но чем сильнее они это делают, тем больнее они колют друг друга своими длинными иглами. Вынужденные из-за боли уколов разойтись, они вновь сближаются из-за холода, и так — все ночи напролет.

Самым существенным условием для житейского счастья представляется то, что человек имеет в себе самом.

Каждый ребенок в какой-то мере гений, и каждый гений в какой-то мере ребенок.

Общительность людей основана не на любви к обществу, а на страхе перед одиночеством.

Люди в тысячу раз больше хлопочут о наживании себе богатства, нежели об образовании своего ума и сердца; хотя для нашего счастья то, что есть в человеке, несомненно важнее того, что есть у человека.

Не говори своему другу того, что не должен знать твой враг.

Одним из существенных препятствий для развития рода человеческого следует считать то, что люди слушаются не того, кто умнее других, а того, кто громче всех говорит.

Каков человек сам по себе и что он в себе имеет, короче говоря, личность и ее достоинства – вот единственное условие его счастья и благоденствия.

Девять десятых нашего счастья основано на здоровье. Отсюда вывод тот, что величайшей глупостью было бы жертвовать своим здоровьем ради чего бы то ни было: ради богатства, карьеры, образования, славы, не говоря уже о чувственных и мимолетных наслаждениях; вернее, всем этим стоит пожертвовать ради здоровья.

Как ни разнообразны формы, в которых проявляется счастье и несчастье человека… но все они имеют одну и ту же материальную основу – телесное наслаждение или страдание.

К какому выводу в конце концов пришли Вольтер, Юм и Кант? — К тому, что мир есть госпиталь для неизлечимо больных.

Если произошло какое-либо несчастье, которого уже нельзя поправить, то отнюдь не следует допускать мысли о том, что всё могло бы быть иначе, а тем паче о том, как можно было бы его предотвратить: такие думы делают наши страдания невыносимыми, а нас — самоистязателями.

Каждое ограничение способствует счастью. Чем уже круг нашего зрения, наших действий и сомнений, тем мы счастливее; чем шире он – тем чаще мы страдаем или тревожимся. Ведь вместе с ним растут и множатся забавы, желания и тревоги.

Одиночество есть жребий всех выдающихся умов.

Страдание — условие деятельности гения. Вы полагаете, что Шекспир и Гете творили бы или Платон философствовал бы, а Кант критиковал бы разум, если бы они нашли удовлетворение и довольство в окружавшем их действительном мире и если бы им было в нем хорошо, и их желания исполнялись? Только после того, как у нас возникает в известной мере разлад с действительным миром и недовольство им, мы обращаемся за удовлетворением к миру мысли.

Иметь в себе самом столько содержания, чтобы не нуждаться в обществе, есть уже потому большое счастье, что почти все наши страдания истекают из общества, и спокойствие духа, составляющее после здоровья самый существенный элемент нашего счастья, в каждом обществе подвергается опасности, а потому и невозможно без известной меры одиночества.

Будущее скрыто от нас — не в настоящем, а в будущем. Время — это посредник между возможным и действительным.

Для каждого человека ближний — зеркало, из которого смотрят на него его собственные пороки; но человек поступает при этом как собака, которая лает на зеркало в том предположении, что видит там не себя, а другую собаку.

Из личных средств непосредственнее всего способствует нашему счастью веселый нрав.

Каждый человек может вполне быть самим собою только пока он одинок.

Для того, чтобы добровольно и свободно признавать и ценить чужие достоинства, надо иметь собственное.

Здоровье до того перевешивает все остальные блага жизни, что поистине здоровый нищий счастливее больного короля.

Справедливость — скорее мужская добродетель, человеколюбие — женская.

Если шутка прячется за серьёзное — это ирония; если серьёзное за шутку — юмор.

Есть одна только врожденная ошибка – это убеждение, будто мы рождены для счастья.

Природный ум может заменить любое образование, но никакое образование не может заменить природного ума.

Одиночество есть жребий всех выдающихся умов.

Быть очень несчастным совсем легко, а очень счастливым не только трудно, но и совершенно невозможно.

Eсли хoчешь пoдчинить себе все, пoдчини себя рaзуму.

Большинство людей вместо того, чтобы стремиться к добру, жаждет счастья, блеска и долговечности; они подобны тем глупым актёрам, которые желают всегда играть большие, блестящие и благородные роли, не понимая, что важно не то, что и сколько играть, а как играть.

Всякое ограничение осчастливливает.

Чем более человек имеет в себе, тем менее для него могут значить другие.

Всё о чём повествует история, в сущности лишь тяжкий, затянувшийся и запутанный кошмар человечества.

Всякая ограниченность, даже духовная, способствует нашему счастью. Ибо чем меньше возбуждений для воли, тем меньше страданий.

Оскорбление — это клевета в сокращенном виде.

То, что людьми принято называть судьбою, является, в сущности, лишь совокупностью учиненных ими глупостей.

В старости человек лучше умеет предотвращать несчастья, а в молодости – легче переносить их.

Вера и знание — это две чаши весов: чем выше одна, тем ниже другая.

Мы теряем три четверти себя, чтобы быть похожим на других людей.

Если хочешь оценить состояние человека относительно его благополучия, следует спрашивать не о том, что его радует, а о том, что его печалит, ибо чем ничтожнее это последнее само по себе, тем человек счастливее: благополучие в том и состоит, чтобы быть чувствительным к мелочам, которых в несчастии мы вовсе не замечаем.

Одержимый желаниями и стремлениями человек обречен на страдания…

Малейшие случайности способны нас сделать совершенно несчастными, вполне же счастливыми – ничто на свете. Как бы то ни было, а счастливейший миг счастливого – это минута его усыпления, а несчастнейший миг несчастного – это его пробуждение.

Мы теряем три четверти себя, чтобы быть похожим на других людей.

Не будь на свете книг, я давно пришел бы в отчаяние.

Несчастье умственных заслуг заключается в том, что им приходится дожидаться, чтобы хорошее похвалили те, которые сами производят одно дурное, и вообще в том, что им приходится принимать свои венки из рук людей, у большинства которых столь способностей к правильному суждению и оценки, сколько у кастрата к оплодотворению.

Если шутка прячется за серьёзное — это ирония; если серьёзное за шутку — юмор.

Мир — это госпиталь неизлечимых больных.

Самое действительное утешение в каждом несчастье и во всяком страдании заключается в созерцании людей, которые еще несчастнее, чем мы.

Никого так ловко не обманываем мы и не обходим лестью, как самих себя.

Вежливость — это молчаливое соглашение игнорировать и не подчёркивать друг в друге моральную и умственную нищету.

То, что людьми принято называть судьбою, является, в сущности, лишь совокупностью учиненных ими глупостей.

Цитатами следует пользоваться только тогда, когда действительно не обойтись без чужого авторитета.

Каждый усматривает в другом лишь то, что содержится в нем самом, ибо он может постичь его и понимать его лишь в меру своего собственного интеллекта.

Сострадание к животным так тесно связано с добротою характера, что можно с уверенностью утверждать, что не может быть добрым тот, кто жесток с животными.

Ежели не желаете нажить себе врагов, то старайтесь не выказывать над людьми своего превосходства.

Если подозреваешь кого-либо во лжи – притворись, что веришь ему, тогда он лжет грубее и попадается. Если же в его словах проскользнула истина, которую он хотел бы скрыть, – притворись не верящим; он выскажет и остальную часть истины.

Первая заповедь женской чести заключается в том, чтобы не вступать во внебрачное сожительство с мужчинами, дабы каждый мужчина вынуждался к браку, как к капитуляции.

Богатство подобно солёной воде: чем больше её пьешь, тем сильнее жажда.

Единственный мужчина, который не может жить без женщин, – это гинеколог.

Каждый принимает конец своего кругозора за конец света.

Обыкновенные люди хлопочут только о том, чтобы скоротать время; а кто имеет какой-нибудь талант – чтобы воспользоваться временем.

Общительность людей основана не на любви к обществу, а на страхе перед одиночеством.

Поистине, каждое дитя — в определенной мере гений, и каждый гений — в определенной мере дитя.

Средний человек озабочен тем, как бы ему убить время, человек же талантливый стремится время использовать.

Кто придает большое значение мнению людей, делает им слишком много чести.

Люди в тысячу раз больше хлопочут о наживании себе богатства, нежели об образовании своего ума и сердца, хотя для нашего счастья то, что есть в человеке, несомненно, важнее того, что есть у человека.

Час ребенка длиннее, чем день старика.

Все негодяи, к сожалению, общительны.

В одиночестве каждый видит в себе то, что он есть на самом деле.

Утро – юность дня: всё веселее, свежее, легче; мы чувствуем себя крепче, бодрее, свободнее располагаем нашими способностями… Вечер, наоборот, – старость дня.

Как лекарство не достигает своей цели, если доза слишком велика, так и порицание и критика — когда они переходят меру справедливости.

Вера в бога и знания – всё равно что две чаши весов: когда одна поднимается, другая опускается.

Газеты — секундные стрелки истории.

Нет, истина — не продажная женщина, кидающаяся на шею тем, кто ее не хочет; напротив, она — столь недоступная красавица, что даже тот, кто жертвует ей всем, еще не может быть уверен в её благосклонности.

Вера и знание – это две чаши весов: чем выше одна, тем ниже другая.

Прощать и забывать — значит бросать за окно сделанные драгоценные опыты.

Подавляющее большинство людей… не способно самостоятельно думать, а только веровать, и… не способно подчиняться разуму, а только власти.

Справедливость – скорее мужская добродетель, человеколюбие – женская.

Счастье — это чувство свободы от боли.

Чем более человек имеет в себе, тем менее для него могут значить другие.

Сострадание есть вполне единственная и действительная основа всякой свободной справедливости и всякого истинного человеколюбия, и лишь потому, что деяние истекает из него, имеет оно нравственную ценность.

Проповедовать мораль легко, обосновать её трудно.

Жизнь и сновидения — страницы одной и той же книги.

Сострадание есть настоящий источник истинной справедливости и человеколюбия.

Сострадание — основа всей морали.

Жениться — это значит наполовину уменьшить свои права и вдвое увеличить обязанности.

Сострадание – основа всей морали.

Tолько тот писатель приносит нам пользу, который понимает вещи яснее и проницательнее, чем мы сами, который ускоряет нашу мысль, а не задерживает её.

Чтобы не возбуждать в себе ненависти и подозрения к человеку, следует вдаваться не в разыскание его так называемого «достоинства», а, напротив, смотреть на него единственно с точки зрения сострадания.

Природный ум может заменить любое образование, но никакое образование не может заменить природного ума.

Честь – мнение других о наших достоинствах и наш страх перед этим мнением.

Единственный мужчина, который не может жить без женщин, — это гинеколог.

Лицо человека высказывает больше и более интересные вещи, нежели его уста: уста высказывают только мысль человека, лицо — мысль природы.

Честь – это внешняя совесть, а совесть – это внутренняя честь.

Между гением и безумным то сходство, что оба живут совершенно в другом мире, чем все остальные люди.

Красота — это открытое рекомендательное письмо, заранее завоёвывающее сердце.

Рыцарская честь – порождение высокомерия и глупости.

Истинный характер человека сказывается именно в мелочах, когда он перестает следить за собой.

Кто сказал вам, что существуют законы, которым должно подчиняться наше поведение?

Объективно честь есть мнение других о нашей ценности, а субъективно – наша боязнь перед этим мнением.

То, что есть в человеке, несомненно важнее того, что есть у человека.

Люди уподобляются детям в том отношении, что, если им спускать, они становятся непослушными.

Люди, одаренные великими и блестящими качествами, не особенно стесняются сознаться в своих недостатках и слабостях или обнаруживать их перед другими. Они смотрят на них как на нечто, за что они заплатили, и даже думают, что скорее они делают честь этим слабостям, чем слабости им – бесчестие.

Мы редко думаем о том, что имеем, но всегда беспокоимся о том, чего у нас нет.

Богатство подобно морской воде, чем больше ее пьешь, тем сильнее жажда.

Человек — единственное животное, которое причиняет другим боль, не имея при этом никакой другой цели.

Вера и знание — это две чаши весов: чем выше одна, тем ниже другая.

Слава наступает тем позднее, чем дольше ей суждено длиться, как и вообще всё превосходное созревает медленно.

Каждая нация насмехается над другой, и все они в одинаковой мере правы.

… когда человек отнес все страдания и муки в ад, для неба не осталось ничего, кроме скуки.

То, что есть в человеке, несомненно важнее того, что есть у человека.

… исключительно через то, что мы делаем, узнаем мы, что мы такое.

Человек банальный, поверхностный, сумбурная голова, простой пустослов выскажет действительно прочувствованное одобрение только чему-нибудь банальному, поверхностному, сумбурному и простому словоизвержению.

Даже Иисус Христос однажды умышленно сказал неправду.

Если я скрою свою тайну, она – моя пленница; если я её выпущу, я – её пленник.

Человек в силах видеть в другом лишь столько, сколько есть в нем самом, ибо он может обнять и понять другого только по мерилу своих собственных духовных способностей.

Жениться- это значит наполовину уменьшить свои права и вдвое увеличить свои обязанности.

При каждом новом знакомстве, в большинстве случаев, первой нашей мыслью бывает, не может ли данный человек быть нам в чём-нибудь полезен; и если он этого не может, то для большинства, как только они в этом убедятся, и сам он будет ничто.

Человек в сущности есть дикое ужасное животное. Мы знаем его только в укрощенном и прирученном состоянии, которое называется цивилизацией: поэтому нас ужасают случайные взрывы его натуры. Но когда и где спадают замки и цепи законного порядка и водворяется анархия, там обнаруживается, что он такое.

Ежели не желаете нажить себе врагов, то старайтесь не выказывать над людьми своего превосходства.

Человек, богато одаренный духом, и в совершенном уединении имеет превосходное занятие и развлечение с собственными мыслями и фантазиями; тогда как тупицу не в силах избавить от томительной скуки ни постоянная перемена общества, ни зрелища, ни поездки, ни прочие увеселения.

Истинный характер человека сказывается именно в мелочах, когда он перестает следить за собой.

Каждого человека можно выслушать, но не с каждым стоит разговаривать.

Единственный мужчина, который не может жить без женщин, — это гинеколог.

Человек есть единственное животное, которое причиняет страдания другим без всякой дальнейшей цели, кроме этой.

Общительность принадлежит к опасным, даже пагубным наклонностям, так как она приводит нас в соприкосновение с существами, большинство которых нравственно — скверно, а умственно – тупо и извращенно.

Сострадание — основа всей морали.

Человек обнаруживает свой характер именно в мелочах и пустяках, при которых он не сдерживается.

Человеческий ум — более страшное оружие, чем когти льва.

Истина проходит через три стадии: сначала её высмеивают, потом ей яростно сопротивляются, и, наконец, принимают как очевидное.

Человек при виде чужого достатка и наслаждения горше и больнее чувствует свою нужду и недостаточность – это естественно и неизбежно, лишь бы при этом не возникало ненависти к более счастливому: но в этом-то, собственно, и состоит зависть.

Только кажется, будто людей влечет какая-то сила, Находящаяся впереди них, в действительности их подталкивает нечто сзади.

Оскорбление — это клевета в сокращенном виде.

Человеку даже необходимо, как кораблю балласт, чтобы он устойчиво и прямо шел, во всякое время известное количество заботы, горя и нужды.

Есть одна только врожденная ошибка — это убеждение, будто мы рождены для счастья.

Гениальный человек не есть только моральное существо, каким бывают обыкновенные люди; напротив он носитель интеллекта многих веков и целого мира. Он поэтому живет больше ради других, чем ради себя.

Чтоб глубоко и ясно схватить физиономию человека, следует наблюдать его тогда, когда он сидит одиноко, вполне предоставленный самому себе.

Уединение избавляет нас от необходимости жить постоянно на глазах у других и, следовательно, считаться с их мнениями.

Иметь в себе самом столько содержания, чтобы не нуждаться в обществе, есть уже потому большое счастье, что почти все наши страдания истекают из общества, и спокойствие духа, составляющее после здоровья самый существенный элемент нашего счастья, в каждом обществе подвергаются опасности, а потому и невозможно без известной меры одиночества.

Чтобы жить среди мужчин и женщин, мы должны позволить каждому человеку быть самим собой. Если мы абсолютно осудим какого-либо человека, то ему не останется ничего другого, кроме как относиться к нам как к смертельным врагам: ведь мы готовы предоставить ему право существовать лишь при условии, что он перестанет быть самим собой.

Тот, кто отрицает разум у высших животных, должен сам иметь его немного.

Kонечно же человек всегда делает то, что он хочет, но вот только то, что он хочет, всегда находится вне его власти.

Ставить цель своим желаниям, держать в поводу свои страсти, укрощать гнев, постоянно памятуя, что для отдельного человека достижима только бесконечно малая частица всего желательного, а множество зол и бедствий должны постигнуть каждого, – вот правило, без соблюдения которого ни богатство, ни власть не помешают нам чувствовать себя злополучными и жалкими.

Сострадание к животным так тесно связано с добротой характера, что можно с уверенностью утверждать: кто жесток с животными, тот не может быть добрым человеком.

Обыватель – это человек, постоянно и с большой серьезностью занятый реальностью, которая в самом деле нереальна.

Вежливость — открыто признанная фальшивая монета.

Цитатами следует пользоваться только тогда, когда действительно не обойтись без чужого авторитета.

Мы должны быть снисходительны ко всякой человеческой глупости, промаху, пороку, принимая в соображение, что это есть именно наши собственные глупости, промахи и пороки, ибо эти недостатки человечества, к которому принадлежим и мы, а следовательно, и сами разделяем все его недостатки.

Богатство, как соль: чем больше есть, тем сильнее жажда.

Постучитесь в гробы и спросите у мертвецов, не хотят ли они воскреснуть, и они отрицательно покачают головами.

Монархический образ правления – самый естественный для человека.

Гордость есть исходящее изнутри, стало быть, прямое высокопочитание самого себя; напротив, тщеславие есть стремление достигнуть такого высокопочитания извне…

Мир во всех отношениях, безусловно, плох: эстетически он похож на карикатуру, интеллектуально — на сумасшедший дом, в нравственном отношении — на мошеннический притон, а в целом — на тюрьму.

Истинный характер человека сказывается именно в мелочах, когда он перестает следить за собою.

Не говори своему другу того, что не должен знать твой враг.

К какому выводу в конце концов пришли Вольтер, Юм и Кант? — К тому, что мир есть госпиталь для неизлечимых.

Индивидуальность каждого человека есть именно то отрицательное, от чего он посредством собственного существования должен быть устранен и исправлен.

Любовь — большая помеха в жизни.

Наше спасение — в умении сострадать.

Воздерживайтесь даже от добродушного замечания в разговоре с целью поправить говорящего, ибо обидеть человека легко, исправить трудно, если не совсем невозможно.

Врач видит человека во всей его слабости, юрист — всей его подлости, теолог — во всей его глупости.

Нет лучшего утешения в старости, чем сознание того, что удалось всю силу молодости воплотить в творения, которые не стареют.

В каждом, даже самом благородном и высоком человеке есть в задатке совершенно низкие и подлые черты человеческой, даже зверской натуры.

Любовь — большая помеха в жизни.

Всякий раз, как умирает человек, погибает некий мир, который он носит в своей голове; чем интеллигентней голова, тем этот мир отчётливее, яснее, значительнее, обширнее, тем ужаснее его гибель.

Люди подобны часовым механизмам, которые заводятся и идут, не зная зачем.

Кто не любит одиночества — тот не любит свободы.

.. за то, что один испытал наслаждение, другой должен жить, страдать и умереть.

Люди похожи на детей в том отношении, что становятся неучтивыми, когда их прощаешь: поэтому ни с кем не следует быть слишком снисходительным и мягким.

Люди в тысячу раз больше хлопочут о приобретении богатства, чем об образовании ума и души, хотя то, что есть в человеке, для нашего счастья несомненно важнее того, что есть у человека.

Судьба тасует карты, а мы играем.

Вежливость – для человека то же, что для воска тепло.

Честь — это внешняя совесть, а совесть — это внутренняя честь.

Вежливость есть безмолвное взаимное соглашение – обоюдно друг в друге игнорировать и не выставлять нравственно и умственно жалких мизерных свойств человеческих, вследствие чего этим последним несколько труднее обнаруживаться.

Человек всегда делает лишь то, что хочет, и делает это все-таки по необходимости.

Вежливость — это фиговый лист эгоизма.

Вежливость, как игорная фишка, есть открыто признанная фальшивая монета. Скупость на нее доказывает скудоумие, щедрость, напротив – ум. Кто же доводит вежливость до пожертвования реальными интересами, похож на человека, раздающего вместо фишек настоящие купюры.

Тщеславие делает человека болтливым.

Нет лучшего средства для освежения ума, как чтение древних классиков; стоит взять какого-нибудь из них в руки, хотя на полчаса, — сейчас же чувствуешь себя освеженным, облегченным и очищенным, поднятым и укрепленным, — как будто бы освежился купаньем в чистом источнике.

Вежливость – мудрость, стало быть, невежливость – глупость. Пренебрегать ею, создавать себе врагов – озорство, всё равно что поджог дома.

Богатство подобно морской воде: чем больше ее пьешь, тем сильнее жажда.

Наиболее сильный импульс философскому размышлению и метафизическому постижению вселенной придает нам сознание предстоящей смерти и видение страданий и несчастий жизни. Если бы наша жизнь не имела конца и не была исполнена страданий, то, быть может, никому бы и в голову не пришло спросить, по какой причине существует мир и почему он именно таков, каков он есть…

Вежливость – открыто признанная фальшивая монета.

Проповедовать мораль легко, обосновать её трудно.

Вежливость – это фиговый листок эгоизма.

Гордость есть внутреннее убеждение человека в своей высокой ценности, тогда как тщеславие есть желание вызвать это убеждение в других с тайной надеждой усвоить его впоследствии самому.

Истинная терпимость может создаться только при равнодушии к мнениям других.

Eсли хoчешь пoдчинить себе все, пoдчини себя рaзуму.

В мире, за редкими исключениями, только и есть выбор между одиночеством или пошлостью.

Честь — это внешняя совесть, а совесть — это внутренняя честь.

С точки зрения молодости жизнь есть бесконечное будущее, с точки зрения старости — очень короткое прошлое.

В одиночестве каждый видит в себе то, что он есть на самом деле.

Со смертью каждого человека исчезает и некий мир, который он носил в голове своей. Чем интеллигентнее была голова, тем отчетливее, яснее, значительнее был и мир, и тем ужаснее исчезновение его.

Никого так ловко не обманываем мы и не обходим лестью, как самих себя.

Вполне доволен самим собою человек может быть только тогда, когда он один. Поэтому не любить уединения значит не любить свободы, так как свободным человек бывает, только когда он один.

Каждая нация насмехается над другой, и все они в одинаковой мере правы.

Всякий замкнут в своём сознании, как в своей коже, и только в нем живет непосредственно.

Кто не любит одиночества – тот не любит свободы.

То, что есть в человеке, бессомненно, важнее того, что есть у человека.

Не подлежит сомнению, что упрёк оскорбителен лишь постольку, поскольку он справедлив: малейший попавший в цель намек оскорбляет гораздо сильнее, чем самое тяжкое обвинение, раз оно не имеет оснований.

Одиночество есть жребий всех выдающихся умов.

Если шутка прячется за серьезное — это ирония; если серьезное за шутку — юмор.

Никто не может сбросить с себя свою индивидуальность.

В самой полной гармонии можно находиться только с самим собою, не с другом, не с возлюбленною, ибо различие индивидуальности и настроения всякий раз производит некоторый, хотя бы незначительный диссонанс.

Жизнь и сновидения — страницы одной и той же книги.

Не удивление, а недоумение и печаль суть начало философии.

Первое средство для привлечения дельных мыслей – это не думать ни о чем пустячном и пошлом. Расчистите и место для дельных мыслей – они придут сами.

В одиночестве каждый видит в себе то, что он есть на самом деле.

Tалант похож на стрелка, попадающего в цель, недостижимую для других, а гений — на стрелка, попадающего в цель, попросту невидимую для других.

Не следует относиться пренебрежительно к новому, может быть, истинному изречению или мысли только потому, что они попались в плохой книге или услышаны из уст глупца: первая их выкрала, второй подхватил на лету, – что та и другой, конечно, скрывают.

Человек избегает, выносит или любит одиночество сообразно с тем, какова ценность его «Я».

Человеку, стоящему высоко в умственном отношении, одиночество доставляет двоякую выгоду: во-первых, быть с самим собою и, во-вторых, не быть с другими. Эту последнюю выгоду оценишь высоко, когда сообразишь, сколько принуждения, тягости и даже опасности влечет за собою каждое знакомство.

Лицо человека высказывает больше и более интересные вещи, нежели его уста: уста высказывают только мысль человека, лицо – мысль природы.

Каждый человек может вполне быть самим собою только пока он одинок.

Tолько тот, кто сам одарен, пожелает себе общества даровитого.

Карточная игра – явное обнаружение умственного банкротства. Не будучи в состоянии обмениваться мыслями, люди перебрасываются картами.

Одиночество есть жребий всех выдающихся умов.

Самоубийца именно потому и перестает жить, что не может перестать хотеть.[/su_note]

Государство – не что иное, как намордник для усмирения плотоядного животного, называющегося человеком, для придания ему отчасти травоядного характера.

Девять десятых нашего счастья зависит от здоровья.

Если подозрваешь кого-либо во лжи — притворись, что веришь ему; тогда он лжет грубее и попадается.

Государство – это всего лишь средство, с помощью коего вооруженный разумом эгоизм старается избежать своих же собственных, на него же обращенных дурных последствий, причем каждый споспешествует благополучию всех, потому что видит в нем залог своего собственного благоденствия.

Сигара может послужить хорошим суррогатом мысли.

Как тяжесть собственного тела носишь, не замечая его веса и чувствуя каждую постороннюю тяжесть, так не замечаешь и собственных пороков и недостатков, а видишь только чужие.

Война – самое нелепое изобретение человечества, на которое уходит большая часть средств и сил. И всё же мы воюем.

То, что людьми принято называть судьбою, является, в сущности, лишь совокупностью учиненных ими глупостей.

Я не хотел бы быть Богом, который сотворил этот мир, потому, что страдания этого мира разбили бы моё сердце.

Возвышенность духа ведет к необщительности.

Карточная игра — явное обнаружение умственного банкротства. Не будучи в состоянии обмениваться мыслями, люди перебрасываются картами.

Честь — это, объективно, мнение других о нашем достоинстве, а субъективно — наш страх, перед этим мнением.

Каждый постольку общителен, поскольку он беден духом и вообще пошл.

Обыкновенные люди хлопочут только о том, чтобы скоротать время; а кто имеет какой-нибудь талант, — чтобы воспользоваться временем.

Произведения человеческого духа встречаются обыкновенно неблагосклонно и остаются до тех пор в немилости, пока не появятся умы высшего рода, которые найдут в них слово по душе и доставят им почет, остающийся за ними и впредь в силу такого авторитета.

Газеты — секундные стрелки истории.

Подобно тому, как наше тело покрыто одеждой, так наш дух облечен в ложь. Наши слова, поступки, всё наше существо проникнуто ложью, и лишь сквозь эту оболочку можно иногда отгадать наш истинный образ мыслей, как одежда позволяет иной раз уловить формы тела.

Так как воля не подчинена времени, то угрызения совести не проходят со временем, как проходят другие страдания. Злодейство угнетает совесть даже по прошествии многих лет так же мучительно, как непосредственно после совершения его.

Ученые — это те, которые начитались книг; но мыслители, гении, просветители мира и двигатели человечества — это те, которые читали непосредственно в книге вселенной.

Истинная дружба — одна из тех вещей, о которых, как о гигантских морских змеях, неизвестно, являются ли они вымышленными или где-то существуют.

Если подозреваешь кого-либо во лжи, притворись, что веришь ему; тогда он лжет грубее и попадается. Если же в его словах проскользнула истина, которую он хотел бы скрыть, – притворись неверящим: он выскажет и остальную часть истины.

Большие страдания совсем подавляют меньшие и, наоборот, при отсутствии больших страданий уже самые ничтожные неприятности мучают и расстраивают нас.

Если вам досадно, что кто-нибудь лжет, притворитесь, что вы верите: он станет смелее, заврется сильнее и изобличит себя.

Когда я слушаю музыку, мне часто представляется, что жизнь всех людей и моя собственная суть сновидения некоего вечного духа и что смерть есть пробуждение

Человек в своей свирепости и беспощадности не уступит ни одному тигру и ни одной гиене. Вполне вероятно, что так оно и есть. Когда заглядываешь в историю и видишь, на что способен человек, теряешь всякую веру в него… Дело может зайти так далеко, что иному, быть может, особенно в минуты ипохондрического настроения, мир покажется с эстетической стороны музеем карикатур, с интеллектуальной — желтым домом, а с моральной — мошенническим притоном.

Быть бесполезным – это характерная черта произведений гения: это его грамота на благородство.

Королей и слуг называют лишь по имени, а не по фамилии. Это две крайние ступени общественной лестницы.

Собираясь в житейский путь, полезно захватить с собой огромный запас осторожности и снисходительности; первая предохранит от вреда и потерь, вторая — от споров и ссор.

В каждом обществе, коль скоро оно многолюдно, преобладает пошлость. Что отваживает великие умы от общества, так это равенство прав, а стало быть, и претензий при неравенстве способностей.

Отдельный человек слаб, как покинутый Робинзон: лишь в сообществе с другими он может сделать многое.

Всё, что совершается в зависимости от ожидаемой награды или кары, будет эгоистическим деянием и, как таковое, лишено чисто моральной ценности.

Религии подобны светлячкам: для того чтобы светить, им нужна темнота.

Талант попадает в цели, в которые обычные люди попасть не могут, а гений попадает в цели, которые обычные люди не видят.

Мысли выдающихся умов не переносят фильтрации через ординарную голову.

Скупость есть порок старости, как расточительность – юности.

Оптимизм представляется мне не только нелепым, но и поистине бессовестным воззрением, горькой насмешкой над невыразимыми страданиями человечества.

В практической жизни от гения проку не больше, чем от телескопа в театре.

Я сильно опасаюсь, что дурные последствия свободы печати значительно перевешивают пользу от нее, особенно там, где каждое злоупотребление можно преследовать законным порядком. Во всяком случае, давая свободу печати, следовало бы запретить всякую анонимность.

Самая дешевая гордость – это гордость национальная.

Чрезмерное чтение не только бесполезно, так как читатель в процессе чтения заимствует чужие мысли и хуже их усваивает, чем если бы додумался до них сам, но и вредно для разума, поскольку ослабляет его и приучает черпать идеи из внешних источников, а не из собственной головы.

Свободное – значит ни в каком отношении не подлежащее необходимости, то есть не зависимое ни от какого основания.

Никто не жил в прошлом, никому не придется жить в будущем; настоящее и есть форма жизни.

Смерть — вдохновляющая муза философии: без нее философия вряд ли бы даже существовала.

Самое существенное для благоденствия есть здоровье, а затем средства для нашего существования, то есть свободное от забот существование.

Моя философия не дала мне совершенно никаких доходов, но зато избавила меня от очень многих трат.

Только потеряв что-либо, мы осознаем ценность утраченного.

Не удивление, а недоумение и печаль суть начало философии.

Даже Иисус Христос однажды умышленно сказал неправду.

Многие люди слишком много живут настоящим: это – люди ветреные; другие живут слишком много будущим: это – люди боязливые и беспокойные. Редко кто сохраняет в этом случае должную меру.

Философия, собственно говоря, есть стремление познавать в представлении то, что не принадлежит представлению и что тем не менее в нас самих сокрыто, потому что иначе мы были бы только представлением.

Обожание не выносит близкого расстояния, так как при личном общении с обожаемым объектом обожание тает, как масло на солнце.

Низменные люди испытывают огромное удовольствие, когда находят недостатки и безрассудные поступки у великих людей.

Никого так ловко не обманываем мы и не обходим лестью, как самих себя.

Перед картиной каждый должен стоять так же, как перед королем, выжидая, скажет ли она она ему что-нибудь и что именно скажет, и как с королем, так и с картиной он не смеет заговаривать первым, иначе он услышит только самого себя.

Тот, кто придает большую ценность людскому мнению, оказывает людям слишком много чести.

Объективно честь есть мнение других о нашем достоинстве, а субъективно — наш страх перед этим мнением.

У людей вообще замечается слабость доверять скорее другим, ссылающимся на сверхчеловеческие источники, чем собственным головам.

Тщеславие делает человека болтливым.

Объективно — честь есть мнение других о нашей ценности, а субъективно — наша боязнь перед этим мнением.

Есть одна только врожденная ошибка — это убеждение, будто мы рождены для счастья.

В нашем доверии к другим весьма часто главную роль играют косность, себялюбие и тщеславие. Косность – когда мы, чтобы не действовать самим, охотнее доверяемся другому. Себялюбие – когда мы поверяем что-нибудь другому, соблазнившись потребностью говорить о своих делах и обстоятельствах. Тщеславие – когда доверие может оказаться нам на пользу.

Все исчезает в потоке времени. Минуты, эти атомы мелочной жизни, разъедают, как черви, все мудрое и великое. Чудище будней клонит долу все, что стремится ввысь. Значительного в жизни нет, ибо прах ничего не значит. Что стоят вечные страсти перед лицом тщеты?

Храбрость не есть добродетель, хотя и бывает иногда ее слугою или орудием; но она точно так же готова служить и величайшей низости, следовательно, она есть свойство темперамента.

Каждому из нас доступно следующее утешение: смерть так же естественна, как и жизнь, а там, что будет, — это мы увидим.

Дружба основывается на преследовании обоюдного блага, на общности интересов. Но пусть только интересы сделаются противоположными, и прелестная дружба расторгается; ступайте искать ее в облаках.

В минуту смерти эгоизм претерпевает полное крушение. Отсюда страх смерти. Смерть поэтому есть некое поучение эгоизму, произносимое природой вещей.

Гордость есть внутреннее убеждение человека в своей высокой ценности, тогда как тщеславие есть желание вызвать это убеждение в других.

Говорят, что трудно найти друга в нужде. Наоборот, чуть заведешь с кем дружбу, смотришь – друг уже в нужде и норовит призанять деньжонок.

Если ближайшая и непосредственная цель нашей жизни не есть страдание, то наше существование представляет самое бестолковое и нецелесообразное явление.

Истинная дружба – одна из тех вещей, о которых, как о гигантских морских змеях, неизвестно, являются ли они вымышленными или где-то существуют.

Мудрец в продолжение всей жизни познает то, что другие познают лишь при смерти, т. е. он знает, что вся жизнь есть смерть.

Человек существует, когда выбирает себя.

Не говори своему другу того, что не должен знать твой враг.

“Через грех смерть вошла в мир”, — говорит христианское учение. Но смерть есть лишь преувеличенное, резкое, кричащее, тяжеловесное выражение того, что есть сам мир. Следовательно, вернее будет сказать: мир есть сплошной грех.

Лучше свести свои желания и потребности к минимуму, чем достигуть максимального их удовлетворения, причем последнее к тому же и невозможно, так как по мере удовлетворения потребности и желания неограниченно возрастают.

Примириться с человеком и возобновить прерванную дружбу – слабость, в которой придется раскаяться, когда он при первом же случае как раз сделает то же самое, что было причиною разрыва, и еще с большей наглостью, в безмолвном сознании своей для нас необходимости.

Когда я слушаю музыку, мне часто представляется, что жизнь всех людей и моя собственная суть сновидения некоего вечного духа и что смерть есть пробуждение.

Все негодяи, к сожалению, общительны.

Если не желаете нажить себе врагов, то старайтесь не выказывать над людьми своего превосходства.

Эгоизм, вооруженный разумом, старается избегнуть своих же собственных дурных последствий, направляющихся против него самого.

Каждый ребенок в какой-то мере гений, и каждый гений в какой-то мере ребенок.

Человек избегает, выносит или любит одиночество сообразно с тем, какова ценность его «Я».

Если возможно, ни к кому не испытывайте чувство враждебности.

В практической жизни от гения проку не больше, чем от телескопа в театре.

Для меня легче, если черви будут есть моё тело, чем если профессора станут грызть мою философию.

Враг видит человека во всей его слабости, юрист – во всей его подлости, теолог – во всей его глупости.

В этом и заключается сила истины: её победа трудна и мучительна, но зато, раз одержанная, она уже не может быть отторгнута.

Каждая нация насмехается над другой, и все они в одинаковой мере правы.

Между гением и безумным то сходство, что оба живут совершенно в другом мире, чем все остальные люди.

Напоминаю, что слушать философов и читать их надо для достижения счастливой жизни.

В национальном характере мало хороших черт: ведь субъектом его является толпа.

Подобно тому как даже прекраснейшее тело не свободно от грязи и затхлых испарений, так даже и благороднейший характер не свободен от дурных качеств, и иногда величайший гений не чужд ограниченности.

В истории отсутствует основной признак науки, субординации познанных фактов… Oна представляет собой знание, а не науку.

Каждая разлука дает предвкушение смерти и каждое свидание – предвкушение воскрешения. Оттого-то даже люди, бывшие равнодушными друг к другу, радуются, если через двадцать-тридцать лет снова сойдутся вместе.

Гениальный человек не есть только моральное существо, каким бывают обыкновенные люди; напротив, он носитель интеллекта многих веков и целого мира. Он поэтому живет больше ради других, чем ради себя.

Глупец гоняется за наслаждениями и находит разочарование; мудрец же только избегает горя.

Какой прок от просветителей, реформаторов, гуманистов? Чего добивались на самом деле Вольтер, Юм, Кант? Все их старания – тщетные и бесплодные усилия, ибо мир – это госпиталь неизлечимых.

Многие живут преимущественно настоящим, это — люди легкомысленные; другие — будущим, это — люди боязливые и беспокойные. Редко кто соблюдает должную меру.

Красота есть открытое рекомендательное письмо, заранее располагающее сердце в нашу пользу.

Следует воздерживаться в беседе от всяких критических, хотя бы и доброжелательных замечаний: обидеть человека легко, исправить же его трудно, если не невозможно.

Каждая нация насмехается над другой, и все они в одинаковой мере правы.

Всякого рода умственное превосходство – очень сильный обособляющий фактор: его берегут и ненавидят, а в качестве оправдания выдумывают у его обладателя всякого рода недостатки. Среди женщин почти то же самое бывает с красотой: очень красивые девушки не находят себе подруг, даже товарок.

Сострадание — основа всей морали.

Обнаружить свой гнев и ненависть на лице и в словах бесполезно, опасно, неблагоразумно, смешно, пошло. Проявлять гнев или ненависть можно не иначе, как на деле.

Лучше обнаруживать свой ум в молчании, нежели в разговорах.

Человеческий ум – более страшное оружие, чем когти льва.

Мало обладать выдающимися качествами, надо еще уметь ими пользоваться.

В национальном характере мало хороших черт: ведь субъектом его является толпа.

Каждый имеет для другого лишь то значение, какое тот имеет для него.

Между истинными достоинствами великого ума или великого сердца и всеми другими преимуществами ранга, происхождения и богатства существует такое же отношение, как между действительными королями и театральными.

… время — это всецело последовательность и больше ничего, пространство — всецело положение и больше ничего, материя — всецело причинность и больше ничего…

Неразумие благоприятствует отчетливому проявлению лукавства, подлости и злости, тогда как ум умеет искуснее их прятать.

Тщеславие делает человека болтливым, а гордость — молчаливым.

Природный ум может заменить любое образование, но никакое образование не может заменить природного ума.

Самая дешёвая гордость — это гордость национальная. Она обнаруживает в заражённом ею субъекте недостаток индивидуальных качеств, которыми он мог бы гордиться, ведь иначе он не стал бы обращаться к тому, что разделяется кроме него ещё многими миллионами людей.

Богатство подобно морской воде: чем больше ее пьешь – тем сильнее жажда.

Тому, кто лишен разума, не поможет и весь разум мира.

Коренным недостатком женского характера является несправедливость. Она проистекает ближайшим образом от указанного выше недостатка в разумности и сообразительности, но к тому же поддерживается еще тем обстоятельством, что они как слабейшие существа одарены от природы не силою, а хитростью: отсюда их инстинктивное лукавство и непреодолимая наклонность ко лжи.

Борода, как полумаска, должна быть запрещена законом. Вдобавок, как половое отличие на лице, она непристойна; оттого то она и нравится женщинам.

Нравственная испорченность и умственная неспособность находятся в тесной зависимости, вырастая прямо из одного общего корня. Именно неразумие благоприятствует отчетливому проявлению лукавства, подлости и злости, тогда как ум умеет искуснее их прятать. И как часто, с другой стороны, извращенность и испорченность сердца мешают человеку видеть истины, которые вполне по плечу его рассудку.

Одному только человеку природа в виде возмещения даровала как привилегию возможность по произволу заканчивать своё существование ещё прежде, чем она сама поставит предел, так что он не вынужден жить, подобно животному, до тех пор, пока может, но живет лишь до тех пор, пока хочет.

Девять десятых нашего счастья зависит от здоровья.

Стиль – физиономия ума, менее обманчивая, настоящая физиономия. Подражать чужому стилю – всё равно что носить маску.

Напыщенность стиля походит на гримасничанье.

Равномерность течения времени во всех головах доказывает более, чем что-либо другое, что мы все погружены в один и тот же сон; более того, что все видящие этот сон являются единым существом.

Жениться – это значит наполовину уменьшить свои права и вдвое увеличить свои обязанности.

Чуть в какой-либо профессии намечается выдающийся талант, как тотчас же все посредственности этой профессии стараются замять дело и всякими средствами лишить его случая и возможности сделаться известным и заявить себя перед светом, как будто он замыслил покушение на их неспособность, банальность и бездарность.

Лучше обнаруживать свой ум в молчании, нежели в разговорах.

Жизнь есть ночь, проводимая в глубоком сне, часто переходящем в кошмар.

Чтобы пройти свой путь в мире, полезно взять с собой большой запас предусмотрительности и снисходительности: первая предохранит нас от убытков и потерь, вторая – от споров и ссор.

Мое отечество обширнее, чем Германия, и я призван служить человечеству не кулаком, а головою.

Жизнь наша, при взгляде на нее в самом начале, кажется бесконечной, а при оглядке на нее в конце – очень короткой.

Ставить кому-либо памятник при жизни – значит объявить, что нет надежды на то, что потомство его не забудет.

Индивидуум ничего не мог бы узнать о сущности мира, данного ему лишь как представление, если бы ему не было свойственно познавание, с помощью которого он узнает, что Вселенная, бесконечно малую часть коей он сам составляет, одинакова по качеству с этой малой частью, близко известной ему как его внутренний мир. Таким образом, его собственное я дает ему ключ к разгадке мира.

Здоровый нищий счастливее больного короля.

Проповедовать мораль легко, обосновать ее трудно.

Будем откровенны: как бы тесно ни связывали людей дружба, любовь и брак, вполне искренно человек желает добра лишь самому себе, да разве еще своим детям.

Оптимизм представляется мне не только нелепым, но и поистине бессовестным воззрением, горькой насмешкой над невыразимыми страданиями человека.

В смерти эгоизм подвергается, вследствие уничтожения собственной личности человека, полнейшему расстройству и раздроблению. Смерть поэтому представляет поучение, которое дается эгоизму ходом естества.

Обыкновенно бывает даже так, что чем позже слава наступает, тем дольше ей суждено длиться, как и вообще все превосходное созревает медленно.

Мир всё равно что ад, в котором люди, с одной стороны, мучимые души, а с другой – дьяволы.

Ибо что для огня дождь, то для гнева сострадание.

С точки зрения молодости жизнь есть бесконечно долгое будущее; с точки зрения старости – очень короткое прошлое.

Все негодяи, к сожалению, общительны.

Быть может, пропасть, лежащая между глупцом и гением, больше, чем между очень умным животным и очень ограниченным человеком.

Справедливость – скорее мужская добродетель, доброта – женская.

Всякое страдание есть не что иное, как неисполненное и пресеченное хотение.

Но жизнь коротка, а истина влияет далеко и живет долго: будем говорить истину.

То, что людьми принято называть судьбой, является, по существу, лишь суммой сотворенных ими глупостей.

Желание по природе своей – страдание; достижение скоро порождает пресыщение; под новым видом снова проявляется желание, потребность; если же нет – то является бессодержательность, пустота, скука, борьба с которой настолько же мучительна, как и с нуждой.

… ритм и рифма отчасти приковывают наше внимание, побуждая нас охотнее следить за повествуемым; отчасти же, благодаря им, в нас возникает слепое, предшествуещее всякому суждению согласие с повествуемым…

Любовь — это самое великое чувство, которое вообще творит чудеса, которое творит новых людей, создает величайшие человеческие ценности.

Досуг без духовных занятий – гибель для человека.

Масса и чернь потомства всегда останется такой же извращенной и тупой, как всегда была и всегда есть масса и чернь современности. Никакая дружба невозможна без взаимного уважения.

Жениться – это значит наполовину уменьшить свои права и вдвое увеличить свои обязанности.

Человек должен возвыситься над жизнью, он должен понять, что все события и происшествия, радости и страдания не затрагивают ее лучшей и интимной части.

— Вы пьете? — Умоляю вас! С таким графиком как не пить. — Понимаю вас. Хотя у меня нет такого графика. — Но я не воспринимаю слова Фада особенно серьезно. Вы же понимаете, что если бы я действительно по-черному бухал, я бы не работал с братьями и не собирал бы залы, а валялся бы где-нибудь за МКАДом. — То есть, вы не страшный запойный бухарик, а просто тихий бытовой алкоголик? — Ну, так и запишите. Добрый, милый алкоголик.

Самые высшие наслаждения, самые разнообразные и продолжительные – наслаждения духовные, как бы мы ни обольщали себя на этот счет в молодости; а эти наслаждения зависят главным образом от силы духа.

Именно вежливость — это условное и систематическое отрицание эгоизма в мелочах повседневного обихода, и она представляет собой, конечно, признанное лицемерие, однако она культивируется и восхваляется, так как то, что она скрывает, — эгоизм, настолько гадко, что его не хотят видеть, хотя знают, что оно тут, подобно тому, как желают, чтобы отвратительные предметы по крайней мере были прикрыты занавеской.

Если не «Битва Экстрасенсов», никто бы не знал, кто такие братья Сафроновы. Хотя нет, почему, знали бы. До «Битвы» у нас были и другие телевизионные проекты, и был повод говорить, что Сафроновых знают, узнают. «Битва Экстрасенсов», возможно, даже помешала где-то. Помню, мы поехали в первый тур. Занавес открывается, а в зале мы видим банки какие-то трехлитровые, крема, фотографии… То есть, приходил зритель, который не понимал, что на афише написано: «Иллюзионисты»; «Братья Сафроновы»; «Иллюзионное Шоу», еще что-то такое… Вот «Битва Экстрасенсов» – это мы понимаем. Пойдем водичку заряжать.

Чувство собственной негодности представляет собою не только самое большое, но и единственное истинное духовное страдание: все другие духовные страдания могут быть не только исцелены, но и немедленно и совершенно подавлены уверенным сознанием собственной ценности. Кто вполне уверен в ней, может совершенно спокойно переносить страдания, которые иначе довели бы до отчаяния, – он может без радости и без друзей быть самодостаточным и опираться на себя, – столь могучим является то утешение, которое рождается в нас от живого убеждения в нашей собственной ценности, – и потому его надо предпочитать всем благам в мире.
Наоборот, в сознании собственного ничтожества не может утешить ничто на свете; его можно только замаскировать посредством обмана и фиглярства, или заглушить сутолокою жизни, но и то и другое – ненадолго.

Для меня дико, когда артист приезжает в город и говорит: «Я местным интервью давать не буду, кто они такие, зачем это нужно?». Это нужно. Если про артиста не будут писать и говорить, его перестанут узнавать, и никто не купит билеты на его шоу.

Обыватель — это человек, постоянно и с большой серьезностью занятый реальностью, которая в самом деле нереальна.

Я даже помню, как бежал, сломя голову. Мы тогда выпили, а нам звонят и говорят: «Ну что, поедете?». Мы молоды, нам что – бухнули, запаслись адреналином и поехали. Приезжаем, а там такие же все синие сидят. В общем, сразу сошлись характерами. Уже десять лет работаем.

В одиночестве каждый видит в себе то, что он есть на самом деле.

Кузнечик! Забудешь о нем, а он тут как тут. И я трясусь от ужаса. Всегда трясусь. Тяжелый неуклюжий скок этой зеленой кобылки повергает меня в тоскливое оцепенение. Всю жизнь это преследует меня как наваждение, терзает, сводит с ума. Мне тридцать семь лет, а страх, который внушает мне эта тварь, не уменьшился.

Восклицать с энтузиазмом: «честь выше жизни», значит в сущности утверждать: «наша жизнь и довольство — ничто, суть в том, что думают о нас другие».

Всякого рода умственное превосходство — очень сильный обособляющий фактор: его берегут и ненавидят, а в качестве оправдания выдумывают у его обладателя всякого рода недостатки. Среди женщин почти то же самое бывает красотой: очень красивые девушки не находят себе подруг, даже товарок.

Я никогда не думал, что стану иллюзионистом, всегда мечтал заниматься кино, служить в театре, и так получилось, что первыми этим жанром увлеклись мои братья, затем они стали им заниматься серьезно. Сначала я был ведущим их шоу, втянулся и начал показывать фокусы. Мне нравилось чувствовать себя неким супергероем, я первый из нас троих, кто стал делать опасные трюки.

Не говори своему другу то, чего не должен знать твой враг.

Мир – это самопознание воли.

Ставить кому-нибудь памятник при жизни значит объявить, что нет надежды на то, что потомство его не забудет.

Разумно было бы почаще говорить себе: «Изменить я этого не могу, остается извлекать из этого пользу».

То, что есть в человеке, бессомненно, важнее того, что есть у человека.

Тот, кто придает большую ценность людскому мнению, оказывает людям слишком много чести.

Главным признаком благородства человека является то, что в компании других людей он получает мало удовольствия.

Богатство подобно солёной воде: чем больше её пьешь, тем сильнее жажда.

… не только природа во все времена производила лишь крайне немногих действительных мыслителей в виде редких исключений, но что и сами эти немногие всегда существовали лишь для очень немногих. Вот почему призраки и заблуждения все время продолжают сохранять свое господство.

Лучше обнаруживать свой ум в молчании, нежели в разговорах.

Тщеславие делает человека болтливым.

Аффектирование какого-либо качества, хвастовство им — это признание самому себе, что не обладаешь ими.

Глупец гоняется за наслаждениями и находит разочарование; мудрец же только избегает горя.

Если вас предал друг, расстаньтесь с ним или смиритесь с тем, что он предаст вас вновь — люди не меняются.

Сигара может послужить хорошим суррогатом мысли.

Находясь в одинаковых обстоятельствах, люди, все же, живут в разных мирах.

Физическим символом свободной воли служат необремененные грузом весы: они остаются в покое и никогда не выйдут из своего равновесия, пока что-нибудь не положено на одну из их чаш. Kак они не могут производить движения сами по себе, точно так же и свободная воля сама собой не ведет к данному поступку, по той именно причине, что из ничего ничего не получается.

Дружба основывается на взаимном благе, на общности интересов; но как только интересы столкнулись — дружба расторгается: ищи ее в облаках.

В той самой степени, в какой усиливается отчетливость познания и возвышается сознание, возрастает и мука, и, следовательно своей высшей степени достигает она в человеке; и здесь опять-таки она тем сильнее, чем яснее познает человек, чем он интеллигентнее: тот, в ком живет гений, страдает больше всех.

Жениться — это значит наполовину уменьшить свои права и вдвое увеличить свои обязанности.

Не будучи в состоянии обмениваться мыслями, люди перебрасываются картами.

Льстят затем, чтобы господствовать под видом покорности.

Вопрос о свободе воли действительно является пробным камнем, с помощью которого можно различать глубоко мыслящие умы от поверхностных, или пограничным столбом, где те и другие расходятся в разные стороны: первые все стоят за необходимостью данного поступка при данном характере и мотиве, последнее же, вместе с большинством, придерживаются свободы воли.

Люди — лишь нейроны цивилизации. Мы научились создавать вещи, которые сами не понимаем.

Средний человек озабочен тем, как бы ему убить время, человек же талантливый стремится его использовать.

Упускать внутреннее, для выигрыша во внешнем, т. е. ради блеска, сана, пышности, титула и почета жертвовать вполне или большей частью спокойствия, досуга и независимости, — отчаянная глупость.

Некоторые больные выздоравливают только потому, что уверены в мастерстве врача.

Истинный характер человека сказывается именно в мелочах, когда он перестает следить за собой.

Низкорослый, узкоплечий, широкобедрый пол мог назвать прекрасным только отуманенный половым побуждением рассудок мужчины: вся его красота и кроется в этом побуждении. С большим основанием его можно бы было назвать неэстетичным, или неизящным, полом. И действительно, женщины не имеют ни восприимчивости, ни истинной склонности ни к музыке, ни к поэзии, ни к образовательным искусствам; и если они предаются им и носятся с ними, то это не более как простое обезьянство для целей кокетства и желания нравиться.

То, что люди зовут судьбой, это по большей части глупости, совершенные ими самими.

Заключать способны все, судить — лишь немногие.

Opеrаri данного человека с необходимостью определяется извне мотивами, изнутри же — его характером, поэтому все, что он делает, совершается необходимо.

Один мужик в доме стоит двоих на улице.

То, что есть в человеке, бессомненно, важнее того, что есть у человека.

Ставить кому-нибудь памятник при жизни значит объявить, что нет надежды на то, что потомство его не забудет.

Красота без очарования — все равно что крючок без наживки.

Между гением и безумным то сходство, что оба живут совершенно в другом мире, чем все остальные люди.

Жизнь есть то, чего не должно бы быть, — зло, и переход в ничто есть единственное благо жизни.

Очарование — это способность заставить другого верить, что вы оба совершенно чудесны.

В действительности же лучше всего можно сравнить взаимное отношение воли и интеллекта с могучим слепцом, носящим на своих плечах парализованного зрячего.

Для мужчины нравиться — лишь средство триумфа, для женщины — это и есть триумф.

Честь — это внешняя совесть, а совесть — это внутренняя честь.

Состраданье к животным так тесно связано с добротою характера, что можно с уверенностью утверждать, что не может быть добрым тот, кто жесток с животными.

В Индии наши религии никогда не найдут себе почвы: древняя мудрость человечества не будет вытеснена событиями в Галилее. Напротив, индусская мудрость устремляется обратно в Eвропу и совершит коренной переворот в нашем знании и мышлении.

Когда сердце говорит, и сердце слушает, происходит гармония. Это всегда так. Когда голова говорит, и голова слушает, происходит спор.

Сродство гениальности и добродетели основано на следующем: ставить кому-либо памятник при жизни значит объявить, что нет надежды на то, что потомство его не забудет.

Всякое возмездие… посредством причинения муки, без цели в будущем, представляет собою месть.

Любовь означает: предоставить другому пространство, в котором его Душа ищет свой путь.

Каждый ребенок в какой-то мере гений, и каждый гений в какой-то мере ребенок.

Чем возвышеннее какое-нибудь учение, тем более открыто оно для всяческих злоупотреблений, так как человеческая природа в общем низменна и дурна. Именно поэтому в католицизме злоупотреблений гораздо больше и они серьезнее, чем в протестантизме.

Поймите, что всё состоит из мыслей, просто мыслей. Ваше понимание красоты — это мысль, ваше отвращение к предмету, который является уродливым — это мысль. Ваша жажда или отвращение — есть не что иное, как мысль. Осознайте, что это всего лишь мысль, и вы будете свободны. Больше ничто не будет управлять вами, но вы сможете управлять всем в своей жизни.

Без женщины нaшa жизнь былa бы: в нaчaле — беззaщитнa, в середине — без удoвoльствия, в кoнце — без утешения.

Воля есть сильный слепец, который несёт на себе слабого зрячего.

Если человек не готов взять на себя некоторый риск за свои взгляды, либо его взгляды никуда не годятся, либо он никуда не годится.

Мир, в котором живет человек, зависит прежде всего от того, как его данный человек понимает, а следовательно, от свойств его мозга: сообразно с последним мир оказывается то бедным, скучным и пошлым, то наоборот, богатым, полным интереса и величия.

Читать — значит думать чужой головой, вместо своей собственной.

Все грехи — это попытки заполнить пустоту.

Отдельный человек слаб, как покинутый Робинзон: лишь в сообществе с другими он может сделать многое.

Женщины могут иметь огромный талант, но не могут быть гениальны, ибо они всегда субъективны.

К какому выводу в конце концов пришли Вольтер, Юм и Кант? — К тому, что мир есть госпиталь для неизлечимых.

Без женщины наша жизнь была бы: в начале — беззащитна, в середине — без удовольствия, в конце — без утешения.

Мир невозможен без времени, но и время невозможно без мира.

Принуждая себя ничего не делать из того, что хочется, следует делать все то, что не хочется.

Смерть — это только преувеличенное, резкое, кричащее, грубое выражение того, что мир собою представляет всецело.

Делать фильмы, а не детей — мой девиз. К черту маленьких сопливых ублюдков, я хочу веселиться.

Честь — это внешняя совесть, а совесть — это внутренняя честь.

Oчевидно, что правильнее объяснять мир из человека, чем человека — из мира.

Музыка стремится стать средством передачи поэзии.

Здоровье до того перевешивает все остальные блага жизни, что поистине здоровый нищий счастливее больного короля

Не стоит досадовать на людскую низость: что бы о ней ни говорили, она — сила.

Ты можешь играть у себя на кухне, ты можешь отрастить длинные волосы, но музыка — это нечто большее.

Цитаты Шопенгауэра Подготовил: Дмитрий Сироткин

Составил подборку цитат немецкого философа Артура Шопенгауэра (1788 – 1860).

Цитаты Шопенгауэра, как и цитаты его последователя Ницше, пользуются повышенным вниманием в том числе из-за неакадемических высказываний по самым разным вопросам.

Цитаты сгруппированы по темам: человеческие проявления, жизненная этика, люди жизнь, гений, отношения, счастье, женщины и мужчины, одиночество, время, патриотизм, дружба, о себе, мир, ум, слава, вера и религия, смерть, государство, честь, общительность, литература, возраст, свобода, судьба, мысли, здоровье, сострадание, брак, прекрасное, вежливость, страдание, философия, отношение к животным.

В заключение приводятся цитаты о Шопенгауэре.

О человеческих проявлениях

Истинный характер человека сказывается именно в мелочах, когда он перестает следить за собой.

Кто постоянно похваляется каким-либо своим качеством, тот признает тем самым, что он им вовсе не обладает.

Не будучи в состоянии обмениваться мыслями, люди перебрасываются картами.

Кто придает большое значение мнению людей, делает им слишком много чести.

Всякого рода умственное превосходство – ненавидят, а в качестве оправдания выдумывают у его обладателя всякого рода недостатки. Среди женщин то же самое бывает с красотой: очень красивые девушки не находят себе подруг.

Мы пропускаем с кислым лицом тысячи часов, не наслаждаясь ими, чтобы потом с тщетной грустью вздыхать по ним.

Добродетель скромности поистине выгодное изобретение для обделенных природой: следуя ей, всякий должен говорить о себе, как если бы и он был убогий, и тогда для него дело принимает такой вид, будто вообще существуют одни только убогие.

Никого так ловко не обманываем мы и не обходим лестью, как самих себя.

Храбрость — не добродетель; она готова служить и величайшей низости, а следовательно, она просто свойство темперамента.

Тщеславие делает человека болтливым.

Зависть есть несомненный признак недостатка, следовательно, если обращена она к заслугам, – то недостатка заслуг.

Оскорбление — это клевета в сокращенном виде.

О жизненной этике

Чем более человек имеет в себе, тем менее для него могут значить другие.

Будем откровенны: как бы тесно не связывала людей дружба, любовь и брак, вполне искренно человек желает добра лишь самому себе.

Для того чтобы добровольно и свободно признавать и ценить чужие достоинства, надо иметь собственное.

Eсли хoчешь пoдчинить себе все, пoдчини себя рaзуму.

Разумно было бы почаще говорить себе: «Изменить я этого не могу, остается извлекать из этого пользу».

Всё прекрасно лишь до тех пор, пока оно не коснется нас лично.

Если возможно, ни к кому не испытывайте чувство враждебности.

Прощать и забывать — значит бросать за окно сделанные драгоценные опыты.

Каждого человека можно выслушать, но не с каждым стоит разговаривать.

Ежели не желаете нажить себе врагов, то старайтесь не выказывать над людьми своего превосходства.

О людях

Человек — единственное животное, которое причиняет другим боль, не имея при этом никакой другой цели.

Люди подобны часовым механизмам, которые заводятся и идут, не зная зачем.

Всякий замкнут в своём сознании, как в своей коже, и только в нем живет непосредственно.

Одержимый желаниями и стремлениями человек обречен на страдания…

Смерть Сократа и распятие Христа принадлежат к характернейшим признакам человечества.

Подавляющее большинство людей не способно самостоятельно думать, а только веровать, и не способно подчиняться разуму, а только власти.

Первые сорок лет жизни дают нам текст, а следующие тридцать представляют комментарии к нему.

Каждый принимает конец своего кругозора за конец света.

Мы теряем три четверти себя, чтобы быть похожим на других людей.

Мы редко думаем о том, что имеем, но всегда беспокоимся о том, чего у нас нет.

Каждый человек может вполне быть самим собою только пока он одинок.

Кстати, цитаты про людей

О жизни

Жизнь есть ночь, проводимая в глубоком сне, часто переходящем в кошмар.

Никто не жил в прошлом, никому не придется жить в будущем; настоящее и есть форма жизни.

Человек сам отнимает у себя все свое существование, так как все время живет лишь как бы предварительно, между прочим, — пока не умрет.

Человеческую жизнь нельзя назвать ни длинной, ни короткой, так как она именно и служит масштабом, которым мы измеряем все остальные сроки.

Нужно прожить долго, чтобы понять, как коротка жизнь.

С точки зрения молодости жизнь есть бесконечное будущее, с точки зрения старости — очень короткое прошлое.

В мире, за редкими исключениями, только и есть выбор между одиночеством и пошлостью.

Жизнь – очень сомнительная вещь, и я решил посвятить свою жизнь размышлениям о ней.

Кстати, цитаты о жизни

О гении

Талант достигает цель, которую никто не может достичь; гений — ту, которую никто не может увидеть.

В практической жизни от гения проку не больше, чем от телескопа в театре.

Быть бесполезным – это характерная черта произведений гения: это его патент на благородство.

Человек, одаренный духовными силами высшего порядка, преследует задачи, которые не вяжутся с заработком.

Мало обладать выдающимися качествами, надо еще уметь ими пользоваться.

Каждый ребенок в какой-то мере гений, и каждый гений в какой-то мере ребенок.

Между гением и безумным то сходство, что оба живут совершенно в другом мире, чем все остальные люди.

Одиночество есть жребий всех выдающихся умов.

Об отношениях

Люди похожи на дикобразов, идущих по ледяной снежной пустыне: они жмутся друг к другу от холода и страха, и колют друг друга своими иглами.

Каждый человек имеет в другом зеркало, в котором он может ясно разглядеть свои собственные пороки. Однако он обычно поступает при этом, как собака, которая лает на зеркало, предполагая, что видит там не себя, а другую собаку.

Обидеть человека — легко, исправить его — невозможно.

О счастье

Счастье — это чувство свободы от боли.

Есть одна только врожденная ошибка — это убеждение, будто мы рождены для счастья.

Быть очень несчастным совсем легко, а очень счастливым не только трудно, но и совершенно невозможно.

Чем мы являемся на самом деле, значит для нашего счастья гораздо больше, чем то, что мы имеем.

Из личных качеств непосредственнее всего способствует нашему счастью веселый нрав.

Кстати, цитаты про счастье

О женщинах и мужчинах

Женщины существуют единственно только для распространения человеческого рода, и этим исчерпывается их назначение.

Без женщины наша жизнь была бы в начале — беззащитна, в середине — без удовольствия, в конце — без утешения.

Единственный мужчина, который не может жить без женщин, — это гинеколог.

Справедливость — скорее мужская добродетель, человеколюбие — женская.

Кстати, цитаты про женщин и цитаты про мужчин

Об одиночестве

Умные не столько ищут одиночества, сколько избегают создаваемой дураками суеты.

В одиночестве каждый видит в себе то, что он есть на самом деле.

Кто не любит одиночества – тот не любит свободы.

Человеку, стоящему высоко в умственном отношении, одиночество доставляет двоякую выгоду: во-первых, быть с самим собою и, во-вторых, не быть с другими.

Кстати, цитаты об одиночестве

О времени

Будущее скрыто от нас — не в настоящем, а в будущем. Время — это посредник между возможным и действительным.

Посредственность озабочена тем, как бы убить время, а талант — как бы время использовать.

Час ребенка длиннее, чем день старика.

Кстати, цитаты про время

О патриотизме

Патриотизм – это страсть глупцов и самая глупая из страстей.

Самая дешёвая гордость – гордость национальная.

В национальном характере мало хороших черт: ведь это характер толпы.

Каждая нация насмехается над другой, и все они в одинаковой мере правы.

О дружбе

Не говори своему другу того, что не должен знать твой враг.

Кстати, цитаты о дружбе

О себе

До меня философы заняты были учением о свободе воли; я же учу о всемогуществе воли.

Моя философия не дала мне совершенно никаких доходов, но она избавила меня от очень многих трат.

Предчувствуя близость смерти, я сознаюсь, что ненавижу немецкую нацию вследствие её бесконечной глупости и что я краснею от того, что принадлежу к ней.

О мире

Этот мир — наихудший из всех миров.

Мир всё равно что ад, в котором люди, с одной стороны, мучимые души, а с другой – дьяволы.

Мир невозможен без времени, но и время невозможно без мира.

Кстати, цитаты про мир

Об уме

Природный ум может заменить любое образование, но никакое образование не может заменить природного ума.

Лучше обнаруживать свой ум в молчании, нежели в разговорах.

Любой ум остаётся незамеченным тем, кто сам его не имеет.

Несчастье умственных заслуг заключается в том, что им приходится дожидаться, чтобы хорошее похвалили те, у большинства которых столько способностей к правильному суждению, сколько у кастрата к оплодотворению.

О славе

Ценна не слава, а то, чем она заслужена.

На честь может притязать каждый, на славу — лишь люди исключительные.

Слава наступает тем позднее, чем дольше ей суждено длиться, как и вообще всё превосходное созревает медленно.

Если слава померкла после его смерти, — значит, она была ненастоящей, незаслуженной, возникшей лишь благодаря временному ослеплению.

О вере и религии

Религии подобны светлячкам: для того чтобы светить, им нужна темнота.

Вера и знание — это две чаши весов: чем выше одна, тем ниже другая.

Даже Иисус Христос однажды умышленно сказал неправду.

Кстати, цитаты о вере

О смерти

О государстве

Государство — намордник для животного, называющегося человеком.

Государство – лишь средство, с помощью коего вооруженный разумом эгоизм старается избежать своих же собственных, на него же обращенных дурных последствий.

Принуждение неразлучный спутник всякого общества, и всякое общество требует жертв, которые оказываются тем тяжелее, чем ярче наша собственная индивидуальность.

О чести

Честь – мнение других о наших достоинствах и наш страх перед этим мнением.

Честь – это внешняя совесть, а совесть – это внутренняя честь.

Во всех отделах искусства дрессировки людей на первом месте значится правило поддерживать и изощрять чувство чести.

Об общительности

Общительность людей основана не на любви к обществу, а на страхе перед одиночеством.

Каждый постольку общителен, поскольку он беден духом и вообще пошл.

Все негодяи, к сожалению, общительны.

О литературе

Читать – значит думать чужой головой, вместо своей собственной.

Сущность поэзии, как и всякого искусства, заключается в восприятии платоновской идеи.

Задача романиста вовсе не в том, чтобы рассказывать нам великие события, а в том, чтобы передать в интересном виде мелочи жизни.

О возрасте

В старости человек лучше умеет предотвращать несчастья, а в молодости – легче переносить их.

Скупость есть порок старости, как расточительность – юности.

Кстати, цитаты про возраст

О свободе

Кто не любит одиночества — тот не любит свободы, ибо лишь в одиночестве можно быть свободным.

Кстати, цитаты про свободу

О судьбе

То, что люди называют судьбой, является, в сущности, лишь совокупностью учиненных ими глупостей.

Судьба тасует карты, а мы играем.

Кстати, цитаты про судьбу

О мыслях

Постоянный приток чужих мыслей тормозит и заглушает собственные.

Мысли выдающихся умов не переносят фильтрации через ординарную голову.

Кстати, цитаты про мысли

О здоровье

Девять десятых нашего счастья зависит от здоровья.

Кстати, цитаты про здоровье

О сострадании

Сострадание есть настоящий источник истинной справедливости и человеколюбия.

Сострадание — основа всей морали.

О браке

Жениться — это значит наполовину уменьшить свои права и вдвое увеличить свои обязанности.

Кстати, цитаты о свадьбе

О прекрасном

Красота — это открытое рекомендательное письмо, заранее завоевывающее сердце.

Жизнь никогда не бывает прекрасна: прекрасны только картины ее в очищенном зеркале искусства.

О вежливости

Вежливость – это фиговый листок эгоизма.

Вежливость – открыто признанная фальшивая монета.

О страдании

Всякое страдание есть не что иное, как неисполненное и пресеченное желание.

О философии

Смерть – вдохновляющая муза философии: без нее философия вряд ли бы существовала.

Те, которые надеются стать философами путем изучения истории философии, скорее должны вынести из нее то убеждение, что философами родятся, так же как и поэтами, и притом гораздо реже.

Об отношении к животным

Тот, кто отрицает разум у высших животных, должен сам иметь его немного.

Кто жесток к животным, тот не может быть добрым человеком.

О разном

Цитатами следует пользоваться только тогда, когда действительно не обойтись без чужого авторитета.

Если шутка прячется за серьёзное — это ирония; если серьёзное за шутку — юмор.

Газеты — это секундные стрелки истории. Но такие большей частью, что не только из худшего металла, но редко и ходят верно.

Проповедовать мораль легко, обосновать её трудно.

Каждое наслаждение – всегда только утоление потребности.

Богатство подобно соленой воде: чем больше ее пьешь, тем сильнее жажда. Это относится и к славе.

Так как всё существующее и происходящее существует и происходит непосредственно лишь в сознании человека, то, очевидно, свойства этого сознания существеннее всего и играют более важную роль, чем отражающиеся в нём образы. Все наслаждения и роскошь, воспринятые туманным сознанием глупца, окажутся жалкими по сравнению с сознанием Сервантеса, пишущего в тесной тюрьме своего Дон-Кихота.

Королей и слуг называют лишь по имени, а не по фамилии. Это две крайние ступени общественной лестницы.

Дуэль – обрывок кулачного права, оставшийся от грубейших обычаев средних веков.

Никакие песталоцциевские воспитательные приемы не в силах из природного олуха сделать мыслящего человека: никогда! — олухом он родился, олухом и умрет.

Ставить кому-нибудь памятник при жизни значит объявить, что нет надежды на то, что потомство его не забудет.

Стиль – физиономия ума, менее обманчивая, настоящая физиономия. Подражать чужому стилю – всё равно что носить маску. Напыщенность стиля походит на гримасничанье.

Вряд ли философские воззрения Шопенгауэра выдержали проверку временем как некое непротиворечивое целое, но его афористичные высказывания безусловно продолжают озадачивать и увлекать нас.

Цитаты про Шопенгауэра

Ф. Ницше: Шопенгауэровский человек берет на себя добровольное страдание правдивости, и это страдание помогает ему убить личную волю и подготовить тот совершенный переворот в его существе, достижение которого и образует собственно смысл жизни. Это высказывание правды кажется другим людям порождением злобы, ибо в сохранении своей половинчатости и искусственности они видят долг человечности и полагают, что нужно быть злым, чтобы так разрушать их игрушки. (кстати, цитаты Ницше)
А. Фет: Шопенгауэр — для меня не только последняя крупная философская ступень, это для меня откровение, возможный человеческий ответ на те умственные вопросы, которые сами собою возникают в душе каждого.
Э. Гартман: Шопенгауэра неправильно считают основателем пессимизма; скорее эта честь, или, как полагают многие, это бесчестие принадлежит генералу ордена новейшей немецкой философии — Иммануилу Канту; именно у Канта пессимизм выражен в чистом виде и не навеян личным отношением.
Л. Толстой: Знаете ли, что было для меня нынешнее лето? – Непрестанный восторг перед Шопенгауэром и ряд духовных наслаждений, которых я никогда не испытывал. Я выписал все его сочинения и читал, и читал… Не знаю, переменю ли я когда мнение, но теперь я уверен, что Шопенгауэр гениальнейший из людей… (кстати, цитаты Толстого)
М. Хайдеггер: Шопенгауэр, ставший роком для Ницше, своим безудержным поношением Шеллинга и Гегеля и упреками в неясности показал, что сам он вовсе не мыслитель. Тем не менее его можно считать значительным писателем, который в середине прошлого века хоть в какой-то мере показал немцам, что такое «философия».
Ф. Кафка: Шопенгауэр — мастер языка. Этим определяется и его мышление Его непременно нужно читать ради одного только языка. (кстати, цитаты Кафки)
С. Лем: Это внутреннее противоречие его доктрины просто захватывает: ведь этот человек — как никто ранее — показал людям низменность их существования, представил человека как куклу, через которую действует Воля, и вместе с тем от тех же самых людей, которым говорил столь горькую правду, добивался признания в любви, возвеличивания и славы.

Далее вы можете перейти к другим подборкам цитат:

цитаты Канта
цитаты Аристотеля
цитаты Гёте
цитаты Конфуция
цитаты Платона
цитаты Гегеля

Буду признателен, если вы поделитесь с друзьями ссылкой на статью в социальных сетях. Воспользуйтесь кнопками сетей ниже.

Комментарии также всячески приветствуются!

Источник

Он посвятил доказательству своей теории многие лета, а за свои научные труды получил прозвище «философ пессимизма». К слову, термин «пессимизм» придумал именно Шопенгауэр. 22 февраля 2013 года со дня рождения выдающегося мыслителя исполняется 225 лет.

Философия Шопенгауэра, в отличие от большинства высоконравственных трактатов, угрюма и даже немного воинственна. Сквозь его труды красной нитью проходит одна мысль: этот мир и наша жизнь в нем – не что иное, как дурная шутка. Недаром одна из самых известных цитат немецкого философа звучит так: «Есть одна для всех врожденная ошибка – это убеждение, будто мы рождены для счастья».

Что же так повлияло на взгляды будущего основателя «философии пессимизма»? Молодые годы Артура пришлись на период разрухи после наполеоновских войн: повсюду в Европе была нищета, вдоль улиц выстраивались за милостыней калеки, еще недавно процветающие деревни и города были заброшены – надежды, рожденные Французской революцией, сменились отчаянием, которое охватило всю Европу.

Артур Шопенгауэр родился 22 февраля 1788 года в городе Данциг (ныне польский Гданьск) в семье зажиточного купца и писательницы. Родители считали себя гражданами мира – даже имя «Артур» дали сыну потому, что оно одинаково звучало по-французски и по-английски – и придерживались весьма прогрессивных по тем временам республиканских взглядов. Поэтому когда Данциг подвергся блокаде со стороны прусских войск, отец Шопенгауэра решил бежать, что ему удалось буквально за несколько часов до прихода солдат. Семья, в том числе и маленький Артур, которому тогда исполнилось пять лет, перебралась в Гамбург.

Купеческому сыну, казалось, самой судьбой была уготовлена профессия коммерсанта. Трудно сказать, что потеряла экономика Германии в лице Шопенгауэра-бизнесмена, но вот мировая наука обогатилась высочайшим разумом, по которому и сегодня философы сверяют свои суждения. Впрочем, бухгалтерская работа все же не обошла Шопенгауэра стороной: после кончины отца он из уважения к памяти покойного родителя некоторое время работал в его торговой конторе.

В 1809 году Шопенгауэр поступил в Гёттингенский университет. Сначала он записался на медицинский факультет, но затем, увлекшись Кантом и Платоном, перешел на философский. Будучи по характеру человеком замкнутым и нелюдимым, он никогда не принимал участия в шумной студенческой жизни, и круг его знакомств ограничивался лишь несколькими близкими по духу сверстниками.

По мнению некоторых исследователей, толчком к развитию «злой» философии Шопенгауэра послужили отношения с матерью. Эмоциональная отчужденность от нее, которую Шопенгауэр, по собственному признанию, чувствовал с самого детства, обострилась после смерти отца. Через какое-то время отношения матери и сына прекратились вовсе, ненадолго возобновившись лишь перед ее смертью. Анну Шопенгауэр, женщину общительную и жизнелюбивую, коробило поведение и странные, по ее мнению, взгляды отпрыска. «Мне было бы очень тяжело с тобой жить, и чем больше я приглядываюсь к тебе, тем больше я ощущаю эту тяжесть… До тех пор, пока ты остаешься таким, каков ты есть, я скорее пойду на любую жертву, чем решусь повторить опыт совместной жизни… – писала она сыну, когда тот отбыл из отчего дома на учебу. – Ты пробыл всего несколько дней… но меня угнетало твое присутствие, постоянные жалобы на вещи, которых нельзя избежать, мрачное выражение лица и странные оценки, изрекаемые тобою тоном не терпящего возражений оракула… Из-за этого я всегда плохо провожу ночь и вижу дурные сны, а мне бы хотелось высыпаться как следует…» Артур же, в свою очередь, считал мать легкомысленной, поверхностной и лицемерной, а ею тягу к писательству – данью моде.

Но именно в литературном салоне матери, которая к тому времени стала известным в Германии автором и даже издала 24 тома своих произведений – романов, повестей и записок путешественницы, – Шопенгауэр познакомился с Иоганном Вольфгангом фон Гёте. Несмотря на заносчивость и прямоту сына хозяйки салона, Гёте благосклонно отнесся к молодому философу и с удовольствием вел с ним дискуссии. Возможно поэтому благоговение перед поэтом сохранялось у Шопенгауэра до конца жизни.

К слову, именно Гёте однажды сказал Анне Шопенгауэр, что когда-нибудь гениальность ее сына получит всеобщее признание. Но та лишь недовольно скривилась: светская особа считала, что в их семье есть место только для одного гения, и место это уже занято – ею.

Эгоизм матери подтолкнул Шопенгауэра к особенному видению мира вокруг, который он, в пику ей, считал «наихудшим из миров». «Счастье иллюзорно, так как, даже достигнув желаемого, человек не испытывает счастья, а получает лишь пресыщение и скуку. Таким образом мир не создан для счастья человека, а оптимизм – насмешка над страданиями людей», – утверждал Шопенгауэр.

С годами ощущение окружающего мира у Шопенгауэра, правда, поменялось, а мрачный пессимизм в его работах сменился рациональными объяснениями и внимательными наблюдениями за жизнью в целом. Из-под пера уже зрелого Шопенгауэра вышла одна из самых умных и светлых философских книг – «Афоризмы житейской мудрости». Это не сборник крылатых выражений, как можно было бы подумать, а изложение системы этических норм, позволяющей, по замыслу автора, свободно ориентироваться в мире материальном и духовном. В «Афоризмах житейской мудрости» нет и намека на безысходность человеческого существования. Наоборот, трактат проникнут глубоким интересом к жизни, стремлением достигнуть верного ее понимания и соответствующим образом строить свое поведение. Самокритичность, терпение, сдержанность и осторожность – вот, по мнению Шопенгауэра, четыре кита, на которых должно строиться отношение с окружающим миром.

Умер великий философ в весьма почтенном, особенно по тем временам, возрасте – в 72 года. 21 сентября 1860 года лечащий врач обнаружил Шопенгауэра без признаков жизни в рабочем кабинете. Отчего умер философ до сих пор доподлинно неизвестно: его тело, согласно завещанию, не вскрывали. Врач же констатировал смерть от паралича легких, хотя известно, что последние полгода жизни философа мучили боли в сердце.

Шопенгауэр был похоронен на кладбище Франкфурта-на-Майне, города, в котором он провел остаток жизни, а позже на его могиле была установлена плита, на которой высечено лишь имя философа – Артур Шопенгауэр, безо всяких дат и указаний на личность покойного.

Сочинения Шопенгауэра «Мир как воля и представление», «О свободе воли», «Об основе морали», «О религии», «Метафизика любви», «Афоризмы житейской мудрости» оказали огромное влияние на развитие немецкой и мировой философии. Впрочем, сам Шопенгауэр, как и полагается гению, предсказал признание своей мысли: «Когда наконец наступит время, что меня станут читать, тогда увидят, что моя философия подобна стовратным Фивам: в нее можно проникнуть со всех сторон и через каждые ворота дойти до центра».

Александр Павлов

22.02.2013

Источник

Мы рожденны для жизни! А счастье или не счастье. Мы сами вокруг себя строим. Тот мир который лично каждого. Вопрос о счастье. Его не приносят или точнее оно не имеет под собой того что может разочаровать. Хочеш быть счастливым . Будь им! Это путь а не дверь! И все разочарования мы ,как обидно но точно так, закладываем для себя сами в своем ощущении мира вокруг. Как бы ни казалось обратного. Но все разочарования пораждены тем что мы уже внутри не осозновая сознанием, в подсознании. Закладываем сами. Не надо ждать что что-то будеш хорошо или «счастливо». Вот прямо щас куда бы ни пошол. улыбнись и будь счастливым для себя! И тогда в какойто момент и мир вокруг незаметно изменится.

Источник

1

« Человек создан для счастья как птица для полета ». В. Г. Короленко. « Есть одна для всех врожденная ошибка – это убеждение, будто мы рождены для счастья ». Артур Шопенгауэр.

2

Счастье Счастье

3

Что такое Счастье и в чем смысл Жизни? Тема урока:

4

Ключевое слово и вопрос Цитата, где содержится ключевое слово и ответ Мои размышле ния В связи с этим задаю вопрос себе Отвечаю Метод « Двойного дневника » Метод « Двойного дневника »

8

Жизненные установки Печорина Счастье- «Насыщенная гордость». «Если бы я почитал себя лучше, могущественнее всех на свете, я был бы счастлив.» Дружба – «я к дружбе не способен: из двух друзей всегда один раб другого, хотя часто ни один из них в этом не признается; рабом я быть не могу, а повелевать в этом случае – труд утомительный, потому что надо вместе с этим и обманывать» Жизнь – «быть всегда настороже, ловить каждый взгляд, значение каждого слова, угадывать намерения, разрушать заговоры, притворяться обманутым, и вдруг одним толчком опрокинуть все огромное и многотрудное задание из хитростей и замыслов» задание из хитростей и замыслов»

9

Жизненные установки Печорина Любовь — «моя любовь никому не принесла счастья, потому что я ничем не жертвовал для тех, кого любил: -я любил для себя, для собственного удовольствия; -я только удовлетворял странную потребность сердца, с жадностью поглощая их чувства, их нежность. Их радости и страдания — и никогда не мог насытиться»

10

«…есть необъятное наслаждение в обладании молодой, едва распустившейся души! Она как цветок, которого лучший аромат испаряется навстречу первому лучу солнца; его надо сорвать в эту минуту и, подышав им досыта, бросить на дороге: авось кто-нибудь поднимет! » «…я никогда не делался рабом любимой женщины; напротив, я всегда приобретал над их волей и сердцем непобедимую власть, вовсе об этом не стараясь». Цель – «…разрушать чужие надежды…»

20

1.«В жизни есть только одно несомненное счастье – жить для другого». (Л.Н.Толстой) 2. «Личное счастье невозможно без счастья других». (Н.Г.Чернышевский); 3. «Человек живет настоящей жизнью, если счастлив чужим счастьем». (И.Гете) 4. «Счастье увеличивается оттого, что им делишься с другими». (Ж. Ламетри). 5. Самое большое счастье в мире- это уверенность, что тебя любят.

22

Синквэйн ( пятистишие ) 1. Ключевое понятие урока ( имя существительное ). 2. Описание темы в двух словах ( двумя прилагательными ). 3. Описание действия в рамках этой темы ( тремя глаголами ). 4. Фраза из четырех слов, показывающая отношение к теме. 5. Синоним из одного слова, который повторяет суть темы.

23

Ключевое слово и вопрос Цитата, где содержится ключевое слово и ответ Мои размышле ния В связи с этим задаю вопрос себе Отвечаю Домашнее задание Метод « Двойного дневника » Домашнее задание Метод « Двойного дневника » Заполнив дневник, ответьте на вопрос: «Что такое Счастье? И в чем смысл Жизни?»

Источник

БИОГРАФИЯ

Арту́р Шопенга́уэр (нем. Arthur Schopenhauer). Родился 22 февраля 1788, Данциг, Пруссия. Дата смерти — 21 сентября 1860, Франкфурт-на-Майне, Германский союз. Немецкий философ.

Один из самых известных мыслителей иррационализма, мизантроп. Тяготел к немецкому романтизму, увлекался мистикой, очень высоко оценивал основные работы Иммануила Канта, называя их «самым важным явлением, какое только знает философия в течение двух тысячелетий», ценил философские идеи буддизма (в его кабинете стояли бюст Канта и бронзовая статуэтка Будды), Упанишад, а также Эпиктета, Цицерона и других. Критиковал своих современников Гегеля и Фихте. Называл существующий мир, в противоположность софистическим, как он выражался, измышлениям Лейбница, — «наихудшим из возможных миров», за что получил прозвище «философа пессимизма».

Основной философский труд — «Мир как воля и представление» (1818), комментированием и популяризацией которого Шопенгауэр занимался до самой смерти.

Произведённый Шопенгауэром метафизический анализ воли, его взгляды на человеческую мотивацию (именно он впервые употребил этот термин) и желания, афористичный стиль письма оказали влияние на многих известных мыслителей, включая Фридриха Ницше, Рихарда Вагнера, Людвига Витгенштейна, Эрвина Шрёдингера, Альберта Эйнштейна, Зигмунда Фрейда, Отто Ранка, Карла Юнга, Льва Толстого и Хорхе Луиса Борхеса.

Отец философа, Генрих Флорис Шопенгауэр, был образованным человеком, ценителем европейской культуры. Часто ездил по торговым делам в Англию и Францию. Его любимым писателем был Вольтер. Мать Артура, Иоганна, была моложе своего мужа на 20 лет. Она была писательницей и хозяйкой литературного салона.

В 9 лет отец увёз Артура во Францию и оставил в Гавре на 2 года, в семье знакомого. В том же 1797 году родилась сестра Артура, Луиза Аделаида Лавиния, или Адель.

В 1799 году Артур поступил в частную гимназию Рунге, где обучались сыновья самых знатных граждан, готовясь к занятиям коммерцией.

В 1803 году около полугода обучался в Уимблдоне (Великобритания).

В январе 1805 года начал работать в конторе торговой компании в Гамбурге. Весной того же года отец Артура погиб при загадочных обстоятельствах.

В 1809 году (после двухлетней подготовки) поступил в Гёттингенский университет на медицинский факультет, а затем перешёл на философский. В Гёттингене прожил с 1809 по 1811 год. Затем переехал в Берлин, где посещал лекции Фихте и Шлейермахера.

В 1812 году Йенский университет заочно удостоил его звания доктора философии.

В 1819 году опубликовал свой основной труд «Мир как воля и представление».

В 1820 году получает звание доцента и начинает преподавать в Берлинском университете.

В 1831 году из-за эпидемии холеры покидает Берлин и поселяется во Франкфурте-на-Майне.

В 1839 году получил премию Королевского норвежского научного общества за конкурсную работу «О свободе человеческой воли».

В 1840-х годах Шопенгауэр стал одним из пионеров появлявшихся тогда в Германии первых зоозащитных организаций.

В 1843 году Шопенгауэр переиздаёт трактат «Мир как воля и представление» и добавляет к нему второй том.

В годы реакции Шопенгауэр получил долгожданное признание. Рихард Вагнер посвящает ему свой оперный цикл «Кольцо нибелунга».

21 сентября 1860 года Шопенгауэр скончался от пневмонии. На могильном камне философа всего два слова: «Артур Шопенгауэр».

Черты характера и образ жизни
Был старым холостяком, славился своей внутренней и душевной свободой, пренебрегал элементарными жизненными благами, здоровье ставил на первое место, отличался резкостью суждений. Был крайне честолюбив и мнителен. Отличался недоверием к людям и крайней подозрительностью. Временами его охватывал по разным поводам страх: то он бежит из Неаполя из страха перед оспой; то покидает Верону из опасения, что ему подсунули отравленный нюхательный табак; то спит с оружием в руках и прячет в потайные углы ценные вещи из страха перед грабителями.

Свободно владел немецким, латинским, английским, французским, итальянским и испанским языками. Больше всего времени проводил в кабинете своей двухкомнатной квартиры, где его окружали бюст Канта, портреты Гёте, Декарта и Шекспира, бронзовая позолоченная тибетская статуя Будды, шестнадцать гравюр на стенах с изображением собак.

Шопенгауэр, как и многие другие философы, много времени проводил за чтением книг: «Не будь на свете книг, я давно пришёл бы в отчаяние…». В его библиотеке было 1375 книг. Однако Шопенгауэр весьма критически относился к чтению — в своём произведении «Parerga und Paralipomena» он писал, что чрезмерное чтение не только бесполезно, так как читатель в процессе чтения заимствует чужие мысли и хуже их усваивает, чем если бы додумался до них сам, но и вредно для разума, поскольку ослабляет его и приучает черпать идеи из внешних источников, а не из собственной головы. Шопенгауэр с презрением относился к «философам» и «учёным», деятельность которых в основном состоит из цитирования и исследования книг (чем, например, известна схоластическая философия) — он выступает за самостоятельное мышление.

Из книг у Шопенгауэра наибольшей любовью пользовались Упанишады в переводе с санскрита на латынь.

Философия
Эстетический мистицизм Шопенгауэра
Если мир есть «арена, усеянная пылающими угольями», которую нам надлежит пройти, если правдивейшим его изображением служит Дантовский «Ад», то причиной этому служит то, что «воля к жизни» непрестанно порождает в нас неосуществимые желания; являясь активными участниками жизни, мы становимся мучениками; единственным оазисом в пустыне жизни служит эстетическое созерцание: оно анестезирует, притупляет на время гнетущие нас волевые импульсы, мы, погружаясь в него, как бы освобождаемся от ярма гнетущих нас страстей и прозреваем в сокровенную сущность явлений… Прозрение это интуитивное, иррациональное (сверхразумное), то есть мистическое, но оно находит себе выражение и сообщается другим людям в форме артистической художественной концепции мира, которую даёт гений. В этом смысле Шопенгауэр, признавая ценность за научной доказательностью в сфере теории познания, в то же время видит в эстетической интуиции гения высшую форму философского творчества: «Философия — это художественное произведение из понятий. Философию так долго напрасно искали потому, что её искали на дороге науки вместо того, чтобы искать ее на дороге искусства».

Теория познания
Теория познания изложена у Шопенгауэра в его диссертации: «О четверичном корне достаточного основания». В познании могут быть два односторонних стремления — сводить число самоочевидных истин к чрезмерному минимуму или чрезмерно умножать их. Оба эти стремления должны уравновешивать друг друга: второму следует противопоставить принцип гомогенности: «Entia praeter necessitatem non esse multiplicanda», первому — принцип спецификации: «Entium varietates non temere esse minuendas». Только принимая в расчет сразу оба принципа, мы избежим односторонности рационализма, стремящегося все познание извлечь из какого-нибудь A=A, и эмпиризма, останавливающегося на частных положениях и не достигающего наивысших ступеней обобщения. Исходя из этого соображения, Шопенгауэр переходит к анализу «закона достаточного основания», чтобы выяснить природу и число самоочевидных истин. Исторический обзор тех толкований, которые давали прежде закону достаточного основания, обнаруживает многие неясности, из которых важнейшая, замечаемая у рационалистов (Декарт, Спиноза), заключается в смешении логического основания (ratio) с фактической причиной (causa). Чтобы устранить эти неясности, надо прежде всего указать на ту коренную особенность нашего сознания, которой определяются главные разновидности закона достаточного основания. Это свойство сознания, образующее «корень закона достаточного основания», есть неотделимость субъекта от объекта и объекта от субъекта: «все наши представления суть объекты субъекта и все объекты субъекта суть наши представления. Отсюда вытекает, что все наши представления находятся между собой в закономерной связи, которую можно определить a priori в том, что касается формы; в силу этой связи ничто изолированное и независимое, одиноко, особняком стоящее, не может стать нашим объектом» (в этих словах Шопенгауэр почти буквально воспроизводит формулу идеализма, какую даёт Фихте в трёх теоретических положениях «Наукоучения»). Из «корня» разветвляются четыре вида закона достаточного основания.

Закон достаточного основания «бывания» (principium rationis sufficientis fiendi) или закон причинности.
Закон достаточного основания познания (principium rationis sufficientis cognoscendi). Все животные обладают умом, то есть инстинктивно упорядочивают ощущения в пространстве и времени и руководствуются законом причинности, но ни одно из них, за исключением человека, не обладает разумом, то есть способностью из конкретных единичных представлений вырабатывать понятия — представления, отвлечённые от представлений, мыслимые и символически обозначаемые словами. Животные неразумны — не обладая способностью к выработке общих представлений, они не говорят и не смеются. Способность образовывать понятия весьма полезна: понятия содержанием беднее единичных представлений, они являются в нашем уме заместителями целых классов, заключающихся под ними видовых понятий и единичных объектов. Такая способность при помощи одного понятия охватывать мыслью существенные признаки объектов, не только непосредственно данных, но также принадлежащих и прошедшему, и будущему, возвышает человека над случайными условиями данного места и времени и даёт ему возможность размышлять, между тем как ум животного почти всецело прикован к потребностям данного мгновения, его духовный горизонт и в пространственном, и во временном смысле чрезвычайно узок, человек же в рефлексии может даже «отмыслить прочь» самое пространство.
Закон достаточного основания бытия (pr. rationis sufficientis essendi).
Закон мотивации (princ. rationis sufficientis agendi). Наши воления предваряют наши действия, причём влияние мотива на поступок познаётся не извне опосредствованным образом, как другие причины, но непосредственно и изнутри, поэтому мотивация есть причинность, рассматриваемая изнутри.
Соответственно четырем типам закона существует четыре вида необходимости: физическая, логическая, математическая и моральная (то есть психологическая).

Указанное подразделение закона достаточного основания на четыре типа может быть положено в основу классификации наук:

A) Науки чистые или априорные:
1) учение об основании бытия:
а) в пространстве: геометрия;
б) во времени: арифметика, алгебра.
2) Учение об основании познания: логика.
B) Науки эмпирические или апостериорные: все основаны на законе достаточного основания бывания в его трёх формах:
1) учение о причинах:
а) общих: механика, физика, химия;
б) частных: астрономия, минералогия, геология;
2) учение о раздражениях:
а) общих: физиология (а также анатомия) растений и животных;
б) частных: зоология, ботаника, патология etc.;
3) учение о мотивах:
а) общих: психология, мораль;
б) частных: право, история.
Метафизика
К гносеологическому учению Шопенгауэра примыкает его метафизическое воззрение на волю как сущность бытия. В 1813 г., когда Шопенгауэр заканчивал свою первую работу, его отношение к «вещи в себе» вообще было сдержанным: он говорит о «подозрительном» понятии «вещи в себе» и указывает на его противоречивый характер. В книге «Мир как воля и представление» оказывается, что этому понятию соответствует некоторое положительное содержание. Для нашего интеллекта дан лишь мир-представление, но непосредственное чувство внутренним путём вводит нас в сущность всякого бытия, в волю. Наше тело знакомит нас и с физическими, и с психическими переменами: в движениях его нам нередко дана причинность в форме и бывания, и мотивации. Вот тут-то в актах, совершаемых нами одновременно по механической причинности и по мотивам, нам непосредственно становится очевидным, что общим корнем и физического, и психического является мировая воля. Очевидность эта есть самоочевидность — она не нуждается в логическом обосновании, тем не менее бесчисленное множество фактов, вся структура мира-представления убедительно говорит нашему чувству, что это так. Какими же чертами характеризуется мировая воля? 1) Она алогистична: ей чужды наши законы достаточного основания — пространство, время, причинность и подчинённость законам мысли. 2) Она бессознательна: раз сознание есть условие существования мира-представления, воля, как потусторонняя сущность мира, должна быть чем-то лежащим вне условий сознания, чем-то бессознательным. 3) Она едина: раз principia individuationis (пространство и время) неприложимы к сущности явлений, последняя должна быть единой. 4) К ней, строго говоря, неприложимы и понятия духовного, и материального — она представляет нечто возвышающееся над этими противоположностями, не поддающийся логически-точному определению claire-obscure в области понятий: слепое стихийное побуждение, движение и в то же время стремление к жизни, к бытию в индивидуальных чувственных формах. Титаническая борьба сил в неорганической природе, вечное зарождение новой жизни, жадное, непрерывное, безмерно-изобильное в природе (гибель бесчисленного множества зародышей) — все это свидетельствует о непрестанном распадении или воплощении единой вневременной и внепространственной воли в множестве индивидуальностей.

Хотя мировая воля едина, но в мире-представлении ее воплощения образуют ряд ступеней объективации. Низшей ступенью объективации является косная материя: тяжесть, толчок, движение и т. д. представляют аналог влечениям — в основе их, как внутреннее ядро так называемых материальных явлений, лежит воля, единая сущность мира. Органические формы растительные и животные возникли из низших видов материи, но их происхождение не сводимо к физико-химическим процессам: вся природа образует устойчивую иерархию сущностей; этим ступеням воплощения воли соответствует мир неподвижных образов для воплощения воли, мир Идей в Платоновском смысле слова. Описывая ступени объективации воли в природе, Шопенгауэр отмечает в ней удивительную целесообразность, проявляющуюся в соответствии строения организма окружающей среде, соответствии органов животных и растений их назначению, в изумительной полезности инстинктов и, наконец, в явлении симбиоза. К этому следует, однако, добавить, что целесообразные продукты природы целесообразны лишь в весьма условном и ограниченном смысле слова: в растительном и животном мире (включая как высшую ступень объективации воли — человека) происходит ожесточённейшая борьба всех против всех — воля, распадаясь на множественность индивидуумов, как бы приходит в столкновение в своих частях за обладание материей. Следовательно, в конечном итоге организованный мир, при всём относительном соответствии своего устройства условиям существования, обречён на жесточайшую борьбу, происходящую между особями и группами за обладание материальными благами, что является источником величайших страданий.

Шопенгауэр был трансформистом, то есть предполагал происхождение высших животных форм из низших, а последних из косной материи путем generatio aequivoca. Возникает вопрос, как совместить идеализм с эволюционизмом? Ведь сознание появилось в мире лишь с появлением животных. Его нет у минералов, у растений есть лишь quasi-сознание, лишенное познания. Как же объяснить эти существования до сознательного бытия? Шопенгауэр отвечает: «Предшествовавшие всякой жизни на земле геологические перевороты не существовали ни в чьём сознании, ни в собственном, которого у них нет, ни в чужом, ибо его тогда не было. Следовательно, за отсутствием всякого субъекта, они вовсе не имели объективного существования, то есть их вообще не было, или что же после этого должна означать их прошедшая бытность?» «Оно (то есть объективное существование) в сущности гипотетично, то есть если бы в то первоначальное время существовало сознание, то в нём изображались бы такие процессы. К этому приводит каузальный регресс явлений, следовательно, в вещи в себе заключалась необходимость изображаться в таких процессах». «Итак, вся эволюция досознательного мира обладает эмпирической реальностью, как регрессивно строящаяся моим научным воображением перспектива прошлого мира, при этом в вещи в себе заложена возможность именно таких, а не иных форм этой иллюзорной, но строго закономерной объективации природы в ряде ступеней. За растениями, обладающими quasi-сознанием без познания, следуют, как высшая ступень объективации, животные, как существа, обладающие умом, а из последних (по всей вероятности, из орангутанга или шимпанзе) возник и человек, обладающий разумом. В человеческих индивидуумах воля находит себе окончательное и полное воплощение: не человечеству, как роду, но каждому человеку соответствует особая Идея или потенция в мировой воле; следовательно, в человеке воля индивидуализируется во множественности единичных «умопостигаемых характеров».

В психологическом учении Шопенгауэра часто отмечали противоречие между его идеалистической теорией познания и материалистическим описанием взаимодействия физического и психического (мышление для мозга то же, что пищеварение для желудка, в философии Канта надо везде на место «познавательная способность» ставить «мозг» и т. п.). Эти упреки, делаемые философу, едва ли основательны, если допустить понятие воли, как психоматерии. Самое первичное, исконное, коренное в человеке — то, чем характеризуется его сущность, это — воля (чувствования и страсти Шопенгауэр включает в понятие воли, в противоположность познавательным процессам). Интеллект — другая основная психическая способность — играет по отношению к воле служебную роль. Нами постоянно руководит воля — она всячески влияет на интеллект, когда он расходится с ее стремлениями. Шопенгауэр не находит достаточно ярких красок, чтобы показать, как часто страсть фальсифицирует доказательность доводов разума (см. его статью «Эристика»). «Здоровый слепец, несущий на плечах немощного зрячего» — вот символ отношения воли к познанию. Господство воли над интеллектом и её вечная неудовлетворённость является источником того, что жизнь человека есть непрерывный ряд страданий: разлад между разумом и ненасытной волей — вот корень пессимистического взгляда Шопенгауэра на жизнь. Шопенгауэр, по замечанию Э. Гартмана, не подвергает проблему пессимизма методическому исследованию, но даёт ряд ярких картин бедствий человечества, картин, поражающих нередко силой изображения, но односторонних в смысле беспристрастной оценки жизни. Важнейшие его доводы сводятся к указанию на непрочность, мимолётность наслаждений и на их иллюзорный характер. Неудовлетворённость составляет главную подкладку наслаждения. Как только желаемое достигнуто нами, снова возникает неудовлетворенность, и мы вечно переходим от страдания к скуке и обратно через кратковременные промежутки неполного удовлетворения. Но этого мало, самое удовольствие не реально — страдание есть нечто положительное, удовольствие же сводится к простому контрасту с минувшим страданием, то есть к непродолжительному отсутствию страдания. Прелесть молодости, здоровья и свободы, лучших даров жизни, начинает ощущаться нами лишь после потери их. К этому следует прибавить всю ту массу зла, которую вносит в мир несчастный случай, человеческие эгоизм, глупость и злоба. Честные, умные и добрые люди — редкое исключение. Прекрасная душа подобна «четырёхлистному клеверу»: она чувствует себя в жизни, как «благородный политический преступник на каторге среди обыкновенных преступников». Если в индивидуальной жизни не может быть истинного счастья, то ещё в меньшей степени можно ожидать такового для всего человечества. История есть калейдоскоп случайностей: в ней нет никакого прогресса, никакого плана, человечество неподвижно. Даже умственный прогресс, не говоря о нравственном, Шопенгауэр подвергает сильному сомнению. Немногими оазисами в земном существовании служат философия, наука и искусство, а также сострадание другим живым существам. По Шопенгауэру, распадение воли на множественность индивидуальных существований — утверждение воли к жизни есть вина, и искупление её должно заключаться в обратном процессе — в отрицании воли к жизни. Относясь презрительно к иудейской религии, Шопенгауэр, однако, высоко ценит сказание о грехопадении (это «блестящий пункт»). В связи с этим взглядом у Шопенгауэра можно найти своеобразное воззрение на половую любовь. В этом явлении просвечивает метафизическая основа жизни. Любовь есть неудержимый инстинкт, могучее стихийное влечение к продолжению рода. Влюблённый не имеет себе равного по безумию в идеализации любимого существа, а между тем всё это «военная хитрость» гения рода, в руках которого любящий является слепым орудием, игрушкой. Привлекательность одного существа в глазах другого имеет в основе своей благоприятные данные для произведения на свет хорошего потомства. Когда природой эта цель достигнута, иллюзия мгновенно рассеивается. Такой взгляд на любовь между полами, естественно, делает женщину главной виновницей зла в мире, ибо через неё происходит постоянное новое и новое утверждение воли к жизни. Природа, создавая женщину, прибегла к тому, что на театральном жаргоне называется «трескучим эффектом». «Узкоплечий, широкобёдрый, низкорослый пол» лишён всякой истинной оригинальности духа, женщины не создали ничего истинно великого, они легкомысленны и безнравственны. Женщины, как и дети, должны состоять под опекой государства.

Итак, подтверждение воли к жизни ведёт человечество лишь к бедствиям. Философское познание, а также эстетическое созерцание, мораль сострадания и аскетический «квиетив воли» смягчают тягостность существования и содействуют облегчению процесса искупления.

Эстетика
С раннего детства Шопенгауэр, имея возможность путешествовать, мог развивать свой эстетический вкус, а чувство красоты пробудилось в нём с особенной силой при знакомстве с классическим миром. Учителем греческого языка в Веймаре у Шопенгауэра был хороший классик; под его руководством Шопенгауэр изучал Гомера, и его безмерное восхищение перед античным гением выразилось в курьёзном парафразе «Отче наш» («Отче наш, Гомер, …»). В эстетическом наслаждении впоследствии Шопенгауэр нашёл великое облегчение в житейских невзгодах: оно оазис в пустыне жизни. Сущность искусства сводится к наслаждению безвольным созерцанием вечно совершенных Архетипов-Идей и мировой воли; идей, поскольку последние находят себе выражение в образах чувственной красоты. Сами идеи вневременны и внепространственны, но искусство, пробуждая в нас чувство красоты в прекрасных образах, даёт нам возможность прозревать сверхразумным мистическим путём сокровенную сущность мира. Отдельные искусства и их роды соответствуют преимущественно отображению определённой ступени объективации мировой воли. Так, например, архитектура и гидравлика, применённые с художественной целью (искусственные водопады, фонтаны), отображают низшие ступени объективации воли в мире — в них проявляется в эстетической оболочке идея тяжести. Изящное садоводство и ландшафтная живопись символизируют растительный мир. Скульптура животных (Шопенгауэр вспоминает о ватиканской коллекции) — следующую ступень объективации. Наконец, человеческий дух, помимо скульптуры и живописи, находит наиболее полное выражение в поэзии, особенно в драме и трагедии, которые и раскрывают перед нами истинное содержание и смысл человеческой жизни. Трагедии — истинная противоположность всякого филистерства. Так называемая поэтическая справедливость придумана филистерами, «дабы добродетель хоть в конце концов дала бы какую-нибудь прибыль». Греческие трагики, «Фауст» Гёте, Шекспир, Байрон с его «Каином», «Inferno» Данте приводятся Шопенгауэром как наивысшие образцы поэзии. Но есть ещё одно искусство, самое высокое среди всех других, это — музыка. Музыка не есть выражение какой-нибудь ступени объективации воли, она есть «снимок самой воли», она есть полнейшее мистическое выражение её глубочайшей сущности. Поэтому связывать музыку с текстом, делать её орудием для выражения специальных чувствований (например, в опере) — это значит сужать её значение: она воплощает в себе (например, в симфонии Моцарта) волю во всей ее полноте. Высоко ценя трагическое в искусстве, Шопенгауэр отводит надлежащее место и комическому, предлагая особую теорию смешного. Смешное должно было обратить на себя внимание Шопенгауэра как эстетическое освещение мировой дисгармонии. Сущность смешного заключается в неожиданном подведении известного конкретного факта, известной интуиции под несоответствующий концепт (понятие). Всё смешное можно выразить в форме силлогизма, где бо́льшая посылка неоспорима, а меньшая неожиданна и проскальзывает, так сказать, в рассуждение незаконным путём. Так, например, однажды, когда в Париже было запрещено пение «Марсельезы», театральная публика стала требовать от актёров, чтобы они её исполнили. На сцене появился жандарм и заявил шумящей толпе, что на сцене не должно появляться ничего такого, что не значится в афише. «А вы-то сами значитесь на афише?!» — крикнул кто-то из публики, чем и вызвал смех в театре. В своей эстетике Шопенгауэр ограничивается преимущественно указанием метафизического содержания искусства, сравнительно менее он останавливается на формальных условиях красоты; на исторической эволюции прекрасного Шопенгауэр вовсе не останавливается.

Этика
Кроме художественного прозрения в сущность мира, есть ещё другой путь к освобождению себя от страданий, это — углубление в моральный смысл бытия. Πρώτον ψευδος Канта — голословное принятие абсолютной обязательности нравственного закона, на самом деле нравственный закон гипотетичен, а не категоричен: его императивный характер Кант втихомолку заимствовал у Моисея; на самом деле категорический императив — фетиш. «Морали приходится иметь дело с действительными поступками человека, а не с априористической постройкой карточных домиков…». Кроме бессодержательного формализма, этика Канта страдает ещё, по мнению Шопенгауэра, тем, что ограничивается исследованием только моральных отношений между людьми, совершенно забывая о животных.

Моральную проблему Шопенгауэр тесно связывает с вопросом о свободе воли. Воля едина, но, как сказано, она включает в себя мистическим образом множественность потенций объективации в виде Идей и, между прочим, некоторую множественность «умопостигаемых характеров», численно равную числу человеческих индивидуумов в опыте. Этот «умопостигаемый характер» каждого человека, кроющийся в единой воле, напоминает «homo no ü menon» Канта. Характер каждого человека в опыте строго подчинён законам достаточного основания, строго детерминирован. Ему свойственны следующие черты: 1) он прирождён, мы появляемся на свет, наследуя строго определённый характер от отца, умственные свойства от матери. Трусы рождают трусов, подлецы — подлецов. 2) Он эмпиричен, то есть по мере нашего развития мы постепенно узнаём его и иногда против собственного ожидания открываем в себе какие-то присущие нам черты характера. 3) Он постоянен. В своих существенных чертах характер неизменно сопровождает человека от колыбели до могилы; великий знаток человеческого сердца Шекспир именно такими изображает своих героев. Поэтому нравственное воспитание с точки зрения Шопенгауэра, строго говоря, невозможно; американская пенитенциарная система тюремного заключения, состоящая в стремлении не исправить морально преступника, а заставить его быть полезным обществу, единственно правильная. Воля человека, как эмпирической личности, строго детерминирована. Когда нам кажется, что мы можем в известном случае поступить, как нам угодно, то есть располагаем абсолютно свободным выбором, то в этом случае нас можно уподобить воде, которая рассуждала бы следующим образом: «Я могу вздыматься высокими волнами (да, но в море и во время бури!), могу стремительно течь (да, именно в русле реки!), могу низвергаться с пеной и шумом (да, в водопаде!), могу свободной струёй подниматься в воздухе (да, в фонтане!), могу, наконец, выкипеть и испариться (да, при соответствующей температуре!); однако теперь я ничего не делаю, а остаюсь добровольно спокойной и ясной в зеркальном пруду». Итак, каждое звено в цепи поступков, образующих жизнь отдельного человека, строго обусловлено и предопределено причинной связью, весь его эмпирический характер детерминирован. Но та сторона воли, которая кроется в «умопостигаемом характере» человека, и, следовательно, принадлежит воле, как вещи в себе, внепричинна, свободна, ей присуща aseitas. Воплощение умопостигаемого характера в эмпирический, представляющее довременный свободный акт воли, и есть та первоначальная вина её, что, по мнению Шопенгауэра, удачно выражено христианством в учении о грехопадении. Вот почему чувство свободы воли и нравственной ответственности ищется в каждом человеке, оно имеет метафизическое основание во вневременном утверждении воли к жизни в умопостигаемом характере. Утверждение воли к жизни есть исконная вина каждого индивидуума, отрицание воли к жизни — единственный путь к искуплению. Это учение о свободе воли заключает в себе противоречия: воля в себе вневременная, между тем она совершает акт свободного выбора; она едина, а между тем заключает в себе множественность умопостигаемых характеров, и т. п. Но, отмечая этот факт, не следует забывать, что сам Шопенгауэр считался с ним. В письме к Беккеру (см. книгу Фолькельта «Артур Шопенгауэр, его личность и учение», русский перевод, стр. 332) он пишет: «Свобода — это такая мысль, которая, хотя мы её и высказываем и отводим ей известное место, на самом деле не может быть нами отчётливо мыслима. Следовательно, учение о свободе мистично».

Человеческой деятельностью руководят три главных мотива: злоба, эгоизм и сострадание. Из них только последний есть мотив моральный. Представим себе двух молодых людей A и B, из которых каждый хочет и может безнаказанно убить соперника в любви, но затем оба отказываются от убийства; A мотивирует свой отказ предписаниями этики Канта, Фихте, Хатчесона, Адама Смита, Спинозы, B же просто тем, что пожалел противника. По мнению Шопенгауэра, более нравственными и чистыми были побуждения В. Признание сострадания единственным мотивом моральной деятельности Шопенгауэр обосновывает психологически и метафизически. Раз счастье — химера, то и эгоизм, как стремление к призрачному благу, сопряжённое с утверждением воли к жизни, не может быть моральным двигателем. Раз мир во зле лежит, и человеческая жизнь преисполнена страданий, остаётся лишь стремиться к облегчению этих страданий путём сострадания. Но и с метафизической точки зрения сострадание есть единственный моральный мотив поведения. В деятельном сострадании, приводящем нас к самоотречению, к забвению о себе и своём благополучии во имя чужого блага, мы как бы снимаем эмпирические границы между своим и чужим «я». Глядя на другого, мы как бы говорим: «Ведь это ты же сам». В акте сострадания мы мистическим образом прозреваем в единую сущность мира, в одну волю, лежащую в основе призрачной множественности сознаний. По поводу первого соображения Шопенгауэра следует заметить, что, говоря о сострадании как моральном принципе, он отвергает сорадование как психологическую невозможность: если радость иллюзорна, естественно, что и сорадование немыслимо. Поэтому, говоря о деятельной любви, Шопенгауэр всегда разумеет любовь в односторонней форме сострадания, между тем как фактически это гораздо более сложное явление. С указанием на сострадание как на путь к отрицанию воли к жизни Шопенгауэр соединяет проповедь аскезы. Аскеза, то есть пренебрежение всем, привязывающим нас к плотскому, земному, приводит человека к святости. Христианство постольку истинно, поскольку оно есть учение об отречении от мира. Протестантизм — «выродившееся христианство», это «религия любящих комфорт женатых и просвещённых лютеранских пасторов». Святость подготовляет нас к полному уничтожению в виде плотской индивидуальности. По мнению Шопенгауэра, однако, простое самоубийство ещё не есть истинное моральное отрицание воли к жизни. Очень часто, наоборот, самоубийство бывает конвульсивным выражением жадного, но не удовлетворённого утверждения воли к жизни. В этом смысле оно недостаточно для подготовки нас к блаженству погружения в небытие. Конечный пункт системы Шопенгауэра — учение о Нирване — небытии воли, отрёкшейся от жизни. Это небытие не есть голое отрицание бытия, это — какое-то «claire-obscure» между бытием и небытием. Возвратившаяся в своё лоно воля — это «царство благодати». В нём, сверх того, Шопенгауэр считает не невозможным сохранить и тень индивидуальной воли, какой-то суррогат бессмертия не сознания индивидуума, но его потенции, его умопостигаемого характера, как некоторого оттенка в единой воле. Отсюда видно, что введение единой воли, как вещи в себе, с логической необходимостью порождает в системе Шопенгауэра цепь противоречий. Иррационализм проходит по всем разделам философии Шопенгауэра от метафизики до философии религии. В этом смысле весьма характерно его заявление, что ему симпатичнее в религии «супернатуралисты», чем «рационалисты» — эти «честные люди», но «плоские ребята».

Интересные факты
В честь сестры философа Адель назван астероид (812) Адель, открытый в 1915 году российским астрономом Сергеем Белявским.

Видный немецкий учёный Ульрих фон Виламовиц-Мёллендорф называя Шопенгауэра и его последователей шарлатанами отмечал, что «сразу почувствовал ущербность их мысли» и понял, что «они — не всерьёз».

Источник: https://filosoff.org/shopengaueg/

*************************************************

Книга 1

О четверояком корне…
Мир как воля и представление. Т.I
Критика кантовской философии: Пер. с нем

Книга 2

Мир как воля и представление. Т.II

Автор: Шопенгауэр А.

Издательство: М.: Наука
Год: 1993
Страниц: 672 / 672
Формат: DJVU (OCR)
Размер: 17,1 / 14,4 Мб
Качество: отличное
Язык: русский
ISBN 5—02—008071—3 / ISBN 5-02-008194-9
Серия: Памятники философской мысли

Впервые после дореволюционных изданий и многих лет тенденциозного замалчивания творчества великого немецкого философа А. Шопенгауэра настоящий том открывает наиболее полное издание его сочинений. В книгу включены в новом переводе докторская диссертация А. Шопенгауэра «О четверояком корне закона достаточного основания» и главный философский труд «Мир как воля и представление. Т. 1». В качестве приложения дается «Критика кантовской философии», которую сам Шопенгауэр считал необходимым и важным дополнением к его философскому труду. Издание сочинений А. Шопенгауэра предполагается осуществить в четырех книгах. Во второй том войдут дополнения к работе Шопенгауэра «Мир как воля и представление», написанные им в зрелые годы, которые позволяют прочитать его труд в целом как новый. Для философов, широкого круга читателей, интересующихся классическим наследием мировой философской мысли.

Вторая книга собрания сочинений Шопенгауэра включает второй том труда «Мир как воля и представление».//https://platona.net/load/knigi_po_filosofii/istorija_nemeckaja_klassicheskaja/shopengauehr_a_o_chetverojakom_korne_mir_kak_volja_i_predstavlenie_t_1_kritika_kantovskoj_filosofii_1993/12-1-0-1331

Книги бесплатно:

Шопенгауэра надо знать! Наш поклон Артуру! Ом.

«Мир как воля и представление» — актуальная работа.

*************************************************

Артур Шопенгауэр — афоризмы, цитаты, высказывания

Первые сорок лет жизни дают нам текст, а следующие тридцать представляют комментарии к нему.

Жизнь есть ночь, проводимая в кошмарном сне.

Жизнь – очень сомнительная вещь, и я решил посвятить свою жизнь размышлениям о ней.

Артур Шопенгауэр цитаты

Жизнь: с точки зрения молодости – бесконечное будущее; с точки зрения старости – очень короткое прошлое.

Смерть – вдохновляющая муза философии: без нее философия вряд ли бы существовала.

Только веселость является наличной монетой счастья; всё другое – кредитные билеты.

цитаты о страдании

Артур Шопенгауэр цитаты

Самым существенным условием для житейского счастья представляется то, что человек имеет в себе самом.

Артур Шопенгауэр цитаты

Из личных средств непосредственнее всего способствует нашему счастью веселый нрав.

Есть одна только врожденная ошибка – это убеждение, будто мы рождены для счастья.

Быть очень несчастным совсем легко, а очень счастливым не только трудно, но и совершенно невозможно.

Всякое ограничение осчастливливает.

В старости человек лучше умеет предотвращать несчастья, а в молодости – легче переносить их.

цитаты о смерти

Артур Шопенгауэр цитаты

То, что людьми принято называть судьбою, является, в сущности, лишь совокупностью учиненных ими глупостей.

цитаты о здоровье

Артур Шопенгауэр афоризмы

Единственный мужчина, который не может жить без женщин, – это гинеколог.

Средний человек озабочен тем, как бы ему убить время, человек же талантливый стремится время использовать.

Час ребенка длиннее, чем день старика.

Вера в бога и знания – всё равно что две чаши весов: когда одна поднимается, другая опускается.

Вера и знание – это две чаши весов: чем выше одна, тем ниже другая.

Справедливость – скорее мужская добродетель, человеколюбие – женская.

Артур Шопенгауэр афоризмы

Сострадание есть настоящий источник истинной справедливости и человеколюбия.

Сострадание – основа всей морали.

Честь – мнение других о наших достоинствах и наш страх перед этим мнением.

Честь – это внешняя совесть, а совесть – это внутренняя честь.

Рыцарская честь – порождение высокомерия и глупости.

цитаты о несчастье

Артур Шопенгауэр афоризмы

Объективно честь есть мнение других о нашей ценности, а субъективно – наша боязнь перед этим мнением.

Богатство подобно морской воде, чем больше ее пьешь, тем сильнее жажда.

Слава наступает тем позднее, чем дольше ей суждено длиться, как и вообще всё превосходное созревает медленно.

То, что есть в человеке, несомненно важнее того, что есть у человека.

Артур Шопенгауэр афоризмы

Человек обнаруживает свой характер именно в мелочах и пустяках, при которых он не сдерживается.

цитаты о судьбе

Артур Шопенгауэр афоризмы

Отдельный человек слаб, как покинутый Робинзон, лишь в сообществе с другими он может сделать многое.

Монархический образ правления – самый естественный для человека.

Истинный характер человека сказывается именно в мелочах, когда он перестает следить за собою.

Артур Шопенгауэр афоризмы

Люди подобны часовым механизмам, которые заводятся и идут, не зная зачем.

Вежливость – для человека то же, что для воска тепло.

Артур Шопенгауэр афоризмы

Вежливость – открыто признанная фальшивая монета.

Вежливость – это фиговый листок эгоизма.

Гордость есть исходящее изнутри, стало быть, прямое высокопочитание самого себя; напротив, тщеславие есть стремление достигнуть такого высокопочитания извне.

Самый дешевый сорт гордости – это национальная гордость. Она обнаруживает, что одержимый ею страдает отсутствием индивидуальных качеств, которыми он мог бы гордиться, – иначе ему незачем было бы хвататься за то, что он разделяет со столькими миллионами. Кто обладает значительным личным превосходством, тот, напротив, самым ясным образом уразумеет недостатки своей нации, имея их постоянно перед глазами. Но всякий жалкий простофиля, не имеющий ничего в мире, чем бы он мог гордиться, хватается за последний ресурс гордости – за нацию, к которой он принадлежит: он успокаивается на этом и благодарно готов вкривь и вкось защищать все недостатки и глупости, которые ей свойственны.

Читать – значит думать чужой головой вместо своей собственной.

Постоянное чтение отнимает у ума всякую упругость, как постоянно давящий вес отнимает ее у пружины, и самое верное средство не иметь собственных мыслей – это во всякую свободную минуту тотчас хвататься за книгу.

В мире, за редкими исключениями, только и есть выбор между одиночеством или пошлостью.

В одиночестве каждый видит в себе то, что он есть на самом деле.

Кто не любит одиночества – тот не любит свободы.

Одиночество есть жребий всех выдающихся умов.

цитаты об одиночестве

Артур Шопенгауэр афоризмы

цитаты о религии

Артур Шопенгауэр афоризмы

Возвышенность духа ведет к необщительности.

Каждый постольку общителен, поскольку он беден духом и вообще пошл.

Артур Шопенгауэр афоризмы

Быть бесполезным – это характерная черта произведений гения: это его грамота на благородство.

Религии подобны светлячкам: для того чтобы светить, им нужна темнота.

Скупость есть порок старости, как расточительность – юности.

Артур Шопенгауэр афоризмы

Только потеряв что-либо, мы осознаем ценность утраченного.

Тот, кто придает большую ценность людскому мнению, оказывает людям слишком много чести.

Тщеславие делает человека болтливым.

Артур Шопенгауэр афоризмы

Не говори своему другу того, что не должен знать твой враг.

Если не желаете нажить себе врагов, то старайтесь не выказывать над людьми своего превосходства.

Артур Шопенгауэр афоризмы

Если возможно, ни к кому не испытывайте чувство враждебности.

Враг видит человека во всей его слабости, юрист – во всей его подлости, теолог – во всей его глупости.

Каждая нация насмехается над другой, и все они в одинаковой мере правы.

В национальном характере мало хороших черт: ведь субъектом его является толпа.

Красота есть открытое рекомендательное письмо, заранее располагающее сердце в нашу пользу.

Артур Шопенгауэр афоризмы

Лучше обнаруживать свой ум в молчании, нежели в разговорах.

Мало обладать выдающимися качествами, надо еще уметь ими пользоваться.

Природный ум может заменить любое образование, но никакое образование не может заменить природного ума.

Тому, кто лишен разума, не поможет и весь разум мира.

Артур Шопенгауэр афоризмы

Стиль – физиономия ума, менее обманчивая, настоящая физиономия. Подражать чужому стилю – всё равно что носить маску.
Напыщенность стиля походит на гримасничанье.

Ставить кому-либо памятник при жизни – значит объявить, что нет надежды на то, что потомство его не забудет.

Проповедовать мораль легко, обосновать ее трудно.

Мир всё равно что ад, в котором люди, с одной стороны, мучимые души, а с другой – дьяволы.

Все негодяи, к сожалению, общительны.

Всякое страдание есть не что иное, как неисполненное и пресеченное хотение.

Досуг без духовных занятий – гибель для человека.

Жениться – это значит наполовину уменьшить свои права и вдвое увеличить свои обязанности.

Источник