Нервы шалят…
Василий Верещагин. Наполеон на Бородинских высотах. 1897. Москва, Государственный Исторический музей
Ровно 200 лет назад, в сентябре 1812 года, в Москве произошло событие, решительным образом изменившее привычный ход всей последующей мировой истории. А что, собственно, случилось? В том-то и дело, что ничего – в военном смысле. Бородинское-то сражение произошло еще 26 августа. А в Москве никакого сражения не было. Русская армия без боя сдала Москву, а наполеоновские войска заняли ее 2 сентября 1812 году и, промучившись месяц в сгоревшем городе, позорно оставили свою обглоданную добычу.
А все Наполеон – ух, проклятый! Как ни уговаривали его свои же маршалы поскорее убраться из спаленной пожаром Москвы, пугая русскими холодами, голодом, усугубляющейся деморализацией армии, а он ни в какую. Больше месяца французский император безрезультатно прождал перемирия в древней русской столице. Нельзя не отметить, что два этих процесса проходили одновременно: чем ниже было моральное падение французских солдат, тем сильнее их император жаждал мира. Уже и есть в Москве было нечего, и раненых вывозить не на чем (одних лошадей съели, а другие сами передохли), а Наполеон все надеялся – Александр I вот-вот протянет ему руку дружбы…
Наполеон избаловал свою армию, приучив ее к легким и быстрым победам. Столь скоротечного мира ожидал он и в России. Но привычка сослужила ему плохую службу. Не только самый последний капрал уверовал в неотвратимость скорого и победного завершения русской кампании, но и сам император был в этом убежден, обманывая себя. Первый самообман случился 2 сентября на Поклонной горе.
Пребывание Наполеона на Поклонной горе было вызвано не простым желанием обозревать Москву из подзорной трубы – сколько городов видел он вот таким образом за свою военную карьеру! Командующий «Великой армии» ждал здесь ключи от Москвы, а также хлеб-соль по русскому обычаю. Однако время шло, а ключей все не было. Тогда Наполеон решил заняться не менее важным делом: увековечить свой первый день в Москве, немедля написав письма парижским чиновникам. Как хотелось Наполеону тут же, сию минуту сообщить, что Москва, как и многие столицы Европы, официально пала к его ногам. Но ключей-то все не было!
Поначалу он пытался успокаивать себя и свое окружение, говоря о том, что сдача Москвы – это дело совершенно новое для москвичей, вот потому-то они и медлят с ключами, видимо, выбирая из своей среды самых лучших депутатов для визита к Наполеону.
Но терпение его было небезграничным. Уже несколько офицеров, ранее посланных им в Москву, возвратились ни с чем: «Город совершенно пуст, ваше императорское величество!» Один из офицеров притащил к Наполеону своеобразную депутацию – пятерых бродяг, каким-то образом выловленных им в Москве. Реакция Наполеона была своеобразной: «Ага! Русские еще не сознают, какое впечатление должно провести на них взятие столицы!»
Бонапарт решил, что раз русские сами не идут, тогда надо их привезти: «Пустая Москва! Это невероятно! Идите в город, найдите там бояр и приведите их ко мне с ключами!» Но ни одного боярина (к разочарованию императора) в Москве не нашли – знай Наполеон, что последнего боярина видели в Москве лет за сто до описываемых событий, он, вероятно, и не стал бы так расстраиваться. В итоге император все-таки дождался. Правда, не ключей, а депутации. Но и депутация эта была совсем не та, которую он так надеялся принять. На Поклонную гору пришла группа московских жителей французского происхождения, искавших защиты у Наполеона от мародеров.
Среди припавших к стопам Наполеона были лектор Московского университета Виллерс, пара книготорговцев, управляющий типографией Всеволожского Ламур и прочие совершенно незначительные личности. Московские французы не скрывали своей радости от прибытия «Великой армии» в Москву. Сегодня мы удивляемся – откуда вообще могла взяться эта «группа товарищей», хорошо говорящих на французском языке. Ведь генерал-губернатор Москвы Федор Ростопчин особое внимание уделил вывозу иностранцев из Москвы – было приказано выехать не только французам, но и немцам и т.д. Значит, не всех вывезли…
Поскольку больше говорить Наполеону было не с кем, ему пришлось выслушивать слова признательности от своих же соотечественников. «Москвичами овладел панический страх при вести о торжественном приближении Вашего Величества! А Ростопчин выехал еще 31 августа!» – сообщал Ламур. Услышав про отъезд Ростопчина, Наполеон выразил удивление: «Как, выехал еще до сражения?» Император, имея в виду Бородинское сражение, видимо, забыл, что москвичи, как и все россияне, жили по календарю, отличному от европейского на целых 12 дней!
Осознание Наполеоном того факта, что он остался без ключей, что Москва не сдалась ему так, как он хотел бы и как это было всегда, вывело Бонапарта из себя. Никогда не видели его таким адъютанты и генералы: Наполеон не стоял на месте, скрестив руки (его любимая поза), а буквально метался, то надевая перчатку, то снимая ее с руки, то извлекая, то пряча в карман носовой платок. А еще он почему-то теребил себя за… нос.
Более двух часов потерял французский император на Поклонной горе, так и не поняв – почему же русские не принесли ему ключей от своего города? А вот простой сержант его армии Адриен Бургонь если не осознал, то оказался очень близок к пониманию сей причины: «В этот день мне поручили стеречь нескольких офицеров, оставшихся в плену после Бородинского сражения. Многие из них говорили по-французски. Между ними находился, между прочим, и православный поп, вероятно, полковой священник, также очень хорошо говоривший по-французски; он казался более печальным и озабоченным, чем все его товарищи по несчастью. Я заметил, как и многие другие, что, когда мы взобрались на холм, все пленные склонили головы и несколько раз набожно осенили себя крестным знамением. Я подошел к священнику и осведомился, что означает эта манифестация. «Сударь, – отвечал он, гора, на которой мы находимся, называется Поклонной, и всякий добрый москвич при виде святынь города обязан перекреститься».
Вот что значила для москвичей Поклонная гора, которую историк Иван Забелин назвал «самым памятным в нашей истории и примечательным по своей топографии местом», с высоты коего «исстари русский народ привык воздавать поклон матушке-Москве». Если бы Наполеон усвоил это, ему бы никогда не пришла в голову мысль ждать здесь ключи от первопрестольной столицы!
Французы входили в пустую Москву. Оставшиеся кое-где жители сидели, запершись по домам. Уже сама эта пустота поселила в сердцах горе-завоевателей ощущение неизвестной, но скорой беды. Так блуждает по безлюдному лесу потерявшийся человек, заходя все глубже и дальше. В те дни лейтенант Цезарь Ложье записал в дневнике: «Молчание, нагоняющее страх».
А ведь с какой радостью рассматривали они Первопрестольную в свои окуляры за несколько часов до этого! Обилие золотых куполов города сорока сороков поразило их. Ни одна покоренная столица не поразила их своей красотой так, как Москва! Правда, всезнающий император немедля объяснил своим солдатам – скопище церквей есть не что иное, как свидетельство непросвещенности этого дремучего и азиатского народа.
Придя в Москву без ключей, Наполеон вломился в незнакомый город, как вор в чужой дом. И пока французские солдаты напяливали на себя обнаруженные в дворянских усадьбах меха и соболя, опустошая несметные батареи вина в московских подвалах и поражаясь огромным запасам продовольствия, оставленным будто специально, русские поджигатели наводнили Москву с факелами и пиками. Трудно поверить – но французы поначалу даже не пытались их задержать! А когда очухались – было уже поздно.
В Кремле Наполеон появился
3 сентября, а на следующий день огонь, окруживший древнюю крепость со всех сторон, вынудил императора срочно бежать из нее по подземному ходу. Еще утром дела были не так плохи, и он успел даже чиркнуть письмецо своей любимой супруге, в котором расхваливал Москву как город, равный по величине Парижу. В конце он приписал: «Мое здоровье хорошее, мой насморк кончился. Враг отступает… Прекрасное завоевание – результат сражения при Москве-реке». Интуиция не подсказала Наполеону, что главный его враг – огонь, который наступал с удесятеренной силой.
Через несколько часов Наполеон вновь впал в крайне нервное состояние, сравнимое с тем, что он испытал на Поклонной горе. Не стесняясь своего адъютанта Сегюра, он «не находил себе места, каждую минуту вскакивал и опять садился. Он быстрыми шагами бегал по комнатам, и во всех его жестах, в беспорядке его одежды выражалось необычайное беспокойство. Из его стесненной груди вырывались по временам короткие, резкие восклицания: «Какое ужасающее зрелище! Это они сами! Столько дворцов! Какое необыкновенное решение! Что за люди! Это скифы!»
Временное укрытие он нашел в Петровском путевом дворце, где обычно останавливались перед коронацией русские цари. Отсюда ему оставалось лишь наблюдать, как тонет в огне так и не доставшаяся ему древняя русская столица. Правда, даже во дворце стекла от жара нагревались настолько, что к окнам невозможно было подойти, поэтому волосы любопытного императора обгорели.
6 сентября, когда большая часть Москвы обратилась в золу, Наполеон осмелился вернуться в Кремль. В тот же день, обозревая дымящиеся развалины, он обратил внимание на оставшийся целым и невредимым Воспитательный дом (на Москворецкой набережной), героически спасенный его жителями от уничтожения. Наполеон пожелал встретиться с главным надзирателем дома – Иваном Тутолминым. Встреча эта стала поистине исторической, поскольку иллюстрирует пример поисков мира, предпринятых французским императором в сентябре 1812 года.
В преддверии нравственного распада.
Жан-Луи-Эрнест Месонье. Наполеон и его штаб. Лондон, Собрание Уоллес
Это стало второй ошибкой Наполеона. Самоуверенность императора не позволила ему понять загадочную русскую душу. Казалось бы, можно ли надеяться на мирные переговоры с противником, после того как он сжег свою древнюю столицу? Уже сам этот факт, выраженный в девизе «Так не доставайся ты не кому», служит своеобразным ответом агрессору. Русские не просто спалили Москву, они сожгли мосты к возможным мирным переговорам.
Наполеон принял Тутолмина в Кремле 7 сентября. Разговор продолжался почти полчаса, говорил в основном император. Вначале он пошутил, спросив, не боятся ли до сих пор сироты Воспитательного дома, что французы их съедят? Затем Наполеон решил прочитать лекцию о том, что если бы «этот Ростопчин» не сжег Москву, то всем москвичам было бы сейчас так же хорошо, как и населению Воспитательного дома.
Ростопчина Наполеон вспоминал не раз и не два в своем обличительном монологе, причем самыми недобрыми словами. Могло даже сложиться впечатление, что, поскольку Москва занята французами, то и в этом также виноват московский генерал-губернатор. «Донесите о том императору Александру!» – то ли попросил, то ли приказал Наполеон Тутолмину.
Затем, ознакомившись со списком детей, находившихся в Воспитательном доме, Наполеон вновь сострил, сказав с улыбкой, что всех взрослых девиц таки успели эвакуировать! Неизвестно, какую еще шутку отпустил бы Наполеон, если бы взгляд его не остановился на окне, откуда ему вновь показалась сгоревшая Москва. Император опять переключился на больную тему: «Несчастный! К бедствиям войны, и без того великим, он прибавил ужасный пожар, и сделал это своей рукой хладнокровно! Варвар! Разве не довольно было бросить бедных детей, над которыми он первый попечитель, и 20 тысяч раненых, которых русская армия доверила его заботам? Женщины, дети, старики, сироты, раненые – все были обречены на безжалостное уничтожение! И он считает, что он римлянин! Это дикий сумасшедший!» Нетрудно догадаться, что Наполеон вновь вспомнил о Ростопчине, дав ему такую объемную и эмоциональную характеристику.
Наконец, взяв себя в руки, Наполеон выдавил из себя то, ради чего он и позвал в Кремль Тутолмина: он выразил готовность к заключению мира с Александром I, которого, как оказалось, он очень любит и уважает. Тутолмин и призван был стать тем перекидным мостиком, по которому желание миролюбивого французского императора достигло бы ушей и глаз русского государя. Для чего Наполеон попросил Тутолмина немедля написать соответствующий рапорт своему царю. Долгими путями шел рапорт в Санкт-Петербург, в конце концов достигнув царского двора. Однако ответа не удостоился – в переписку с Наполеоном Александр I вступать не пожелал.
Очень похожим было содержание аудиенции, данной еще одному невольному парламентеру – Ивану Яковлеву, сын которого известен нам как Александр Герцен. Письмо Наполеона, переданное через Яковлева, также дошло до адресата, но ответа не получило.
Еще одной попыткой помириться была поездка генерала Лористона к Кутузову. Но Cтарый лис Севера (так Наполеон называл светлейшего князя) французскому посланнику толком ничего не сказал. А время шло… А Наполеон все не унимался. Не слушая уговоры своего окружения, что дальнейшее промедление с эвакуацией из Москвы смерти подобно, тем самым Наполеон дает третий промах.
Его внимание отвлекают совершенно неуместные в таких обстоятельствах занятия. Вместо того чтобы покинуть Москву, он принялся за организацию процесса против поджигателей, дабы доказать всей Европе, кто есть истинный виновник пожара. Его очень волновало отношение Европы, ее толкование московского сидения французов. Не подумают ли там, что Наполеон проиграл кампанию? Волнения были не напрасными. Пока его армия грабила Москву, Кутузов сумел перегруппировать свои войска так, что они оказались в тылу у французов, совершив знаменитый Тарутинский маневр.
Он также желает устроить в Москве театр. Спектакли показывают в уцелевшем доме Позднякова на Большой Никитской. Французы и по сей день расценивают открытие театра в Москве как желание императора пустить пыль в глаза москвичам. Какие уж тут москвичи! Цель была иная – убедить свою армию, что зимовка в Москве предрешена. Даже из Парижа артистов хотел выписать… Как метко выразился по этому поводу один из наполеоновских генералов, голландец Дедем: «Он усыплял себя на краю пропасти».
А еще Наполеон был озабочен поисками в Москве бумаг о восстании Емельяна Пугачева. Уж не в Московском ли архиве иностранных дел искали его солдаты эти бумаги? Здание архива до сих пор стоит в Хохловском переулке. Чудом уцелело оно в московском пожаре. Оставшиеся в оккупированной Москве архивные служащие вспоминали, как 5 сентября французы, «приехав в архив верхами… имея в руках ломы и топоры, начали разбивать замки, а разломав оные, взошед начали грабить положенное там на сохранение… дела и бумаги все выкинули на пол и топтали ногами».
Сведения о пугачевском бунте так и не нашли. Для чего они были нужны Наполеону? Император грезил крестьянским восстанием в России: дескать, подпишет он декрет об освобождении крестьян на оккупированной территории, и русская армия, набранная из крепостных, разбежится кто куда. Об этом Наполеон советовался даже с мадам Обер Шальме, содержательницей модного магазина в Глинищевском переулке (ее москвичи прозвали Шельмой и вполне обоснованно считали французской шпионкой). Но быстрее всего разложилась его собственная армия: «Мы были похожи на свору голодных, сорвавшихся с цепи шакалов, готовых броситься на любую добычу», – свидетельствовал один из наполеоновских солдат.
И куда только подевалась хваленая французская дисциплина! Ни одна другая европейская столица, будь то Берлин, Вена или Варшава, не видела такого нравственного распада, который произошел с наполеоновской армией в Москве. Не только грабежи и мародерство, но и насилие над местным населением стали непременными чертами французской оккупации Москвы. Всего лишь за несколько дней культурная нация превратилась в пьяный сброд, сборище дикарей. Наполеоновские вояки замахнулись на святое – они осквернили православные храмы и монастыри. Пытавшихся пресечь грабеж русских священников убивали на пороге церквей.
Но разве не те же люди за 20 лет до этого громили католические храмы у себя в Париже? Например, в 1793 году, во время Великой французской революции любители свободы, равенства и братства ворвались в собор Парижской Богоматери и ободрали его как липку, обезглавив статуи библейских царей, приняв их за изваяния французских королей. Награбленную церковную утварь и колокола переплавили (то же самое солдаты Наполеона сотворили в Успенском соборе Кремля, переплавив в горнах церковное серебро и золото).
Чтобы поддержать боевой дух разлагающейся армии, Наполеон каждый день устраивает военные смотры в Кремле, раздает ордена и звания. Но могут ли они заменить кусок хлеба, по которому так истосковались его солдаты? В силах императора было преподнести своей армии самый приятный подарок – приказ об оставлении Москвы. И когда наконец он решился на это, настроение армии «совершенно переменилось, на всех лицах засияла радость», вспоминали французы.
Тем более что сама погода изначально была против завоевателей, кидая их из огня да в полымя. Сперва невиданный московскими старожилами ураганный ветер с севера закрутил огненную воронку, поглотившую 80% зданий. И французы оказались в огненном пекле, будто на раскаленной адской сковородке. Затем наступило испытание холодом, первым снегом. Наполеон не мог поверить в то, что его армия испугается русских морозов. В конце жизни на острове Св. Елены он напишет: «В Москве весь мир уже готовился признать мое превосходство: стихии разрешили этот вопрос». Все в нашей стране оказалось чуждым французам.
Месяц понадобился императору, чтобы понять, что русские провели его. Московская позиция подвела его, и он проиграл эту шахматную партию, разыгранную на бескрайних российских просторах. От более чем полумиллионной армии, переправившейся через Неман в июне 1812 года, к декабрю осталась лишь жалкая горстка оборванных и голодных вояк, с трудом убравшихся восвояси. И не беда, что в парижском Доме инвалидов слово «Москва» высечено в ряду знаменитых побед Наполеона. Мы-то знаем, кто тогда победил и чем все это закончилось для французов и их императора!
Комментарии для элемента не найдены.
Наполеон Бонапарт был уверен, что сможет победить в войне с Россией, победив ее армию в генеральном сражении. Однако перед войной было несколько дурных знаков, которые могли бы отпугнуть французского военачальника будь он менее самоуверенным.
Первая ошибка Наполеона состоит в том, что он не изучил тактику, которой пользовалась русская армия. Теми же принципами она руководствовалась и в европейских войнах в начале 1800-х. Русские полководцы никогда не вступали в генеральное сражение с численно превосходящим противником.
Когда поражение было очевидно, все обмундирование клали на телеги и армия отступала. Тылы прикрывали арьергарды.
Второй ошибкой Наполеона был отказ от мира с русским царем Александром Первым. За год до французской кампании в Россию через французского посла в Санкт-Петербурге Наполеон получил предупреждение о том, что царь Александр не намерен идти ни на какие уступки и капитулировать даже в случае поражения.
В итоге, фактически выиграв сражение при Бородино и заняв Москву, армия Наполеона не смогла продвинуться вглубь России и пострадала от русской зимы.
Третья ошибка – ожидание. Находясь в Москве Наполеон ждал капитуляции Александра Первого, хотя был предупрежден, что ее не будет.
Только в середине октября Наполеон принял решение об эвакуации. Однако большей части 600-тысячной французской армии не суждено было вернуться. Русская армия преследовала врага и наносила по нему короткие удары.
Zefirka > Оружие и армия > Какие ошибки Наполеона привели его к поражению?
Какие ошибки Наполеона привели его к поражению?
Отечественная война 1812 года – одна из самых прославленных страниц российской истории. Могла ли Франция победить в противостоянии? Какие просчеты допустил непобедимый французский полководец в Восточном походе?
1.
Не перезимовал в Смоленске
Вопреки распространенному мнению, Наполеон Бонапарт тщательно подготовился к будущему походу в Россию и приложил колоссальные усилия по созданию складов и линий снабжения своей армии.
Имея опыт военных действий в малонаселенных районах Польши и Восточной Пруссии, а также изучив русскую географию и историю похода шведского короля Карла XII в Россию, французский полководец отчетливо понимал, что главной угрозой кампании может стать недостаток припасов и вооружения.
В итоге французы собрали столько продовольствия, сколько до 1812 года не собирала ни одна европейская армия. Склады Наполеона могли прокормить 600-тысячную армию в течение 50 дней. Кроме этого, для сопровождения войска было собрано более 50 тысяч голов крупного рогатого скота.
2.
Наполеон в зимнем одеянии.
Склады меньшего размера создавались по всему пути следования армии – Вильнюсе, Минске, Смоленске. До Москвы французы дошли не зная чувства голода.
Вместе с этим, люди часто упускают из вида, что Восточная кампания началась в начале лета – 24 июня. К августу уже пал Смоленск, а к сентябрю – Москва.
Почему же французы замерзли и начали погибать от голода?
Несмотря на все приготовления, французская армия оставалась зависима от собирательства провизии на захваченной территории. Русская же армия проводила тактику выжженной земли, уничтожая за собою всё, что могло представлять ценность для противника. Пылали целые деревни и поля. Что и говорить, оказалась подожжена даже Москва.
Тем не менее, историки едины во мнении, выход из ситуации у Наполеона был – перезимовать в Смоленске. Можно было укрепиться в городе, восполнить продовольствие и продолжить наступление следующей весной.
3.
Наполеон на Кремлевской стене.
В этом случае шансов измотать врага у Кутузова уже не оставалось. Имея армию меньшую по численности, штурмовать Смоленск он бы тоже не стал.
Таким образом, главной ошибкой, стоившей Наполеону победы, оказалось продолжение наступления на Москву. Французский император ошибочно полагал, что сдавать историческую столицу Александр I не осмелиться и вынужденно заключит мир.
Не отменил крепостное право
Согласно мемуарам Наполеона, вступив в Россию, французы были поражены нищетой и рабским положением, в котором находились русские крестьяне. Организация народного восстания стала рассматриваться как один из наиболее действенных инструментов давления на Александра I.
Вопреки советской историографии, изначально крестьяне, действительно, ждали от французов отмены крепостного права. Да и кто бы не ждал свободы?
4.
Выступления крепостных против помещиков возникали по всей Западной России. Многие просто убегали в города. Не о каком партизанском движении на начальном этапе Отечественной войны ни шло и речи.
Волнения шли даже в народном ополчении. Мало кто вспоминает, что из русской армии дезертировало 50 тысяч человек – 1/6 часть всего состава.
Объяви Наполеон об отмене крепостного права и Россия погрузилась бы в пучину Гражданской войны за 100 лет до Ленина.
Почему же он этого не сделал?
20 декабря 1812 года, после возвращения в Париж, Наполеон признался Сенату, что мог бы вооружить крестьян против своих господ и многие деревни об этом просили. Однако увидев варварский нрав народа, стало понятно, что подобная мера привела бы к линчеванию и разграблению лучших людей России. Франции была не нужна русская Жакерия.
Жакерия – название крестьянского антифеодального восстания во Франции в 1358 году, вызванного положением, в котором находилась Франция вследствие войн с Эдуардом III Английским.
А как же народная война и партизаны?
Роль партизан выполняли казачьи отряды, специально сформированные по приказу Кутузова для нарушений линий снабжения. Крестьяне в этом вопросе участвовали мало.
5.
Народной война настала лишь в ноябре 1812 года, когда голодные и деморализованные французы начали грабить местное население.
Не берег солдат
Прусский военный теоретик Карл Клаузевиц, участвовавший в войне на стороне России, заметил, в Москву Наполеон привел 90 тысяч солдат, а должен был привести 200 тысяч. Только тогда французам удалось бы навязать генеральное сражение и закончить войну победой.
По авторитетному мнению немецкого полководца, Наполеон своих людей не берег. При большей заботе о солдатах, обдуманной организации маршей и построении дополнительных линий снабжения, можно было избежать лишних потерь и довести до русской столицы недостающие силы.
Оружие и армия
27 января, 2021
1 238 просмотров
Отечественная война 1812 года – одна из самых прославленных страниц российской истории.
Могла ли Франция победить в противостоянии? Какие просчеты допустил непобедимый французский полководец в Восточном походе?
Не перезимовал в Смоленске
Вопреки распространенному мнению, Наполеон Бонапарт тщательно подготовился к будущему походу в Россию и приложил колоссальные усилия по созданию складов и линий снабжения своей армии.
Имея опыт военных действий в малонаселенных районах Польши и Восточной Пруссии, а также изучив русскую географию и историю похода шведского короля Карла XII в Россию, французский полководец отчетливо понимал, что главной угрозой кампании может стать недостаток припасов и вооружения.
В итоге французы собрали столько продовольствия, сколько до 1812 года не собирала ни одна европейская армия. Склады Наполеона могли прокормить 600-тысячную армию в течение 50 дней. Кроме этого, для сопровождения войска было собрано более 50 тысяч голов крупного рогатого скота.
Наполеон в зимнем одеянии
Склады меньшего размера создавались по всему пути следования армии – Вильнюсе, Минске, Смоленске. До Москвы французы дошли не зная чувства голода.
Вместе с этим, люди часто упускают из вида, что Восточная кампания началась в начале лета – 24 июня. К августу уже пал Смоленск, а к сентябрю – Москва.
Почему же французы замерзли и начали погибать от голода?
Несмотря на все приготовления, французская армия оставалась зависима от собирательства провизии на захваченной территории. Русская же армия проводила тактику выжженной земли, уничтожая за собою всё, что могло представлять ценность для противника. Пылали целые деревни и поля. Что и говорить, оказалась подожжена даже Москва.
Тем не менее, историки едины во мнении, выход из ситуации у Наполеона был – перезимовать в Смоленске. Можно было укрепиться в городе, восполнить продовольствие и продолжить наступление следующей весной.
Наполеон на Кремлевской стене
В этом случае шансов измотать врага у Кутузова уже не оставалось. Имея армию меньшую по численности, штурмовать Смоленск он бы тоже не стал.
Таким образом, главной ошибкой, стоившей Наполеону победы, оказалось продолжение наступления на Москву. Французский император ошибочно полагал, что сдавать историческую столицу Александр I не осмелиться и вынужденно заключит мир.
Не отменил крепостное право
Согласно мемуарам Наполеона, вступив в Россию, французы были поражены нищетой и рабским положением, в котором находились русские крестьяне. Организация народного восстания стала рассматриваться как один из наиболее действенных инструментов давления на Александра I.
Вопреки советской историографии, изначально крестьяне, действительно, ждали от французов отмены крепостного права. Да и кто бы не ждал свободы?
Выступления крепостных против помещиков возникали по всей Западной России. Многие просто убегали в города. Не о каком партизанском движении на начальном этапе Отечественной войны ни шло и речи.
Волнения шли даже в народном ополчении. Мало кто вспоминает, что из русской армии дезертировало 50 тысяч человек – 1/6 часть всего состава.
Объяви Наполеон об отмене крепостного права и Россия погрузилась бы в пучину Гражданской войны за 100 лет до Ленина.
Почему же он этого не сделал?
20 декабря 1812 года, после возвращения в Париж, Наполеон признался Сенату, что мог бы вооружить крестьян против своих господ и многие деревни об этом просили. Однако увидев варварский нрав народа, стало понятно, что подобная мера привела бы к линчеванию и разграблению лучших людей России. Франции была не нужна русская Жакерия.
Жакерия – название крестьянского антифеодального восстания во Франции в 1358 году, вызванного положением, в котором находилась Франция вследствие войн с Эдуардом III Английским.
А как же народная война и партизаны?
Роль партизан выполняли казачьи отряды, специально сформированные по приказу Кутузова для нарушений линий снабжения. Крестьяне в этом вопросе участвовали мало.
Народной война настала лишь в ноябре 1812 года, когда голодные и деморализованные французы начали грабить местное население.
Не берег солдат
Прусский военный теоретик Карл Клаузевиц, участвовавший в войне на стороне России, заметил, в Москву Наполеон привел 90 тысяч солдат, а должен был привести 200 тысяч. Только тогда французам удалось бы навязать генеральное сражение и закончить войну победой.
По авторитетному мнению немецкого полководца, Наполеон своих людей не берег. При большей заботе о солдатах, обдуманной организации маршей и построении дополнительных линий снабжения, можно было избежать лишних потерь и довести до русской столицы недостающие силы.
Во всеоружии
«Конечно, нам очень сильно помогло то, что мы всегда знали намерения вашего императора из его же собственных депеш. Во время последних операций в стране были большие недовольства, и нам удалось захватить много депеш»,
— примерно так пытался утешить в 1812 году французского маршала Этьена Макдональда император Александр I.
Император Александр I
Когда военачальник спросил Александра I относительно источников информации о шифрах, намекнув, что русские просто выкрали ключи, император воскликнул:
«Отнюдь нет! Я даю вам честное слово, что ничего подобного не имело места. Мы просто дешифровали их».
Этот разговор, приведенный американским историком Флетчером Праттом, очень красноречиво показывает, какую роль играли русские криптографы в победе над самой сильной армией мира.
Вместе с наполеоновской Францией Россия вступила в канун войны уже с достаточно развитой криптографической службой. В свежеобразованном Министерстве иностранных дел в 1802 году были созданы три секретные экспедиции, которые позже переименовали в отделения. В первых двух, цифирных, занимались шифрованием и дешифрованием, а в третьей просматривали корреспонденцию. Гражданские или «несекретные» экспедиции отвечали за контакты с Азией (1-я экспедиция), переписку с Цареградской миссией (2-я экспедиция), выдачу заграничных паспортов, «перепиской на французском языке с министрами» (3-я экспедиция), а также занимались нотами и иной корреспонденцией от иностранных послов (4-я экспедиция). Главным действующим лицом в тайной работе МИД был Управляющий канцелярией, которой с 1809 года руководил Андрей Андреевич Жерве, который до этого возглавлял первую цифирную экспедицию.
Александр Воронцов, 1-й министр иностранных дел Российской империи
Как и во Франции, спецслужбы Российской империи использовали два типа шифров, различающихся по уровню криптостойкости – общие и индивидуальные. Первые предназначались для рутинной работы сразу с несколькими получателями обычно внутри страны или региона. А индивидуальные шифры были для связи с чиновниками высшего правительственного уровней. По своей сложности такие криптографические системы не были на голову сложнее французских, но вот охрана их была несоизмеримо лучше организована – депеши крайне редко попадали в руки неприятеля. При этом стоит помнить, что шифровальщики ушли от ручного написания закодированных текстов – на службе МИД была современная тогда литография, позволявшая печатать. Но криптографически защищенные депеши необходимо было еще как-то доставить до адресатов. Об этом ранее позаботился император Павел I, когда 12 декабря 1796 года учредил Фельдъегерский корпус, состоящий первоначально из одного офицера и 13 фельдъегерей. Со временем штат специалистов этого ведомства значительно расширится, а в функционал войдет доставка корреспонденции не только адресатам в России, но и за рубежом. В военное время именно фельдъегеря обеспечивали бесперебойную и оперативную доставку особо важных документов из Главной квартиры императора Александра I.
Одновременно с фельдъегерской службой в России появилась Высшая воинская полиция, которая во многом выполняла контрразведывательные функции в действующей армии. Именно специалисты этого подразделения обеспечивали защиту информации, которой обменивались высшие военно-политические чины. При этом использовалось несколько подходов. Прежде всего при каждом подозрении на дискредитацию или замену агента полагалось менять «цифири» на новые. При пересылке особо важных депеш Высшая воинская полиция требовала отправлять не менее трех копий с тремя разными фельдъегерями по разным маршрутам, что практически гарантировало защиту от перехватов. В случае чрезвычайной срочности при отправке писем, когда использовать шифрование было невозможно, допускалось письмо симпатическими чернилами, но строго только теми, «кои доставлены будут из Главной квартиры».
Алексей Воейков
Среди мер, позволивших России успешно противостоять наполеоновской армии на невидимом фронте, можно выделить создание в феврале 1812 года Военного министерства, в состав которого входила Особая канцелярия. Руководителем канцелярии, которая фактически стал первым в своем роде органом внешней разведки, стал Алексей Воейков, начинавший свою карьеру ординарцем Александра Суворова. Важнейшим агентом русских спецслужбы в Париже еще до войны был Александр Иванович Чернышев – он не только успешно вербовал сотрудников французского МИДа, но успел снабдить самого Наполеона поддельными картами России. Это серьезно замедлило путь французов к Москве.
Александр Чернышев
Шарль Талейран
Франция в криптографическом плане была для русских спецслужб достаточно легким объектом изучения – отечественные дешифровщики и перлюстраторы читали секретную переписку французов с середины XVIII века. При этом в окружении самого Наполеона были агенты, снабжающие российский императорский двор информацией стратегической важности. Одним из таких был министр иностранных дел Шарль Талейран, которые предложил свои услуги Александру I еще в 1808 году. Талейран сливал все – внутренние и внешние дела страны, боеготовности и численность армии, а также дату нападения на Россию. В исторических источниках достаточно мало сведений о том, раскрывал ли министр иностранных дел Франции ключи для дешифровки русским связным, но вероятность этого была велика. Все-таки Талейран имел доступ к шифрованию всей дипломатической почты Франции и мог за приемлемую мзду поделиться ключами с Александром I. Однако, как только продажный француз предложил свои услуги еще и Австрии (да еще и цены задрал до небес), русские постепенно свернули контакты с ним.
Кандидат технических наук, доцент кафедры МИРЭА Дмитрий Ларин в одной из своих статей приводит слова, очень хорошо характеризующие Талейрана:
«Главное качество денег – это их количество».
Во Франции имя Талейрана до сих пор ассоциируется с продажностью, алчностью и беспринципностью.
Весь комплекс мер спецслужб позволил России успешно подготовится к вторжению Наполеона и быть всегда на несколько шагов впереди противника.
Наполеон упускает инициативу
Император Франции парадоксальным образом обходил вниманием криптографическую службу в армии. Один из историков Франции писал:
«Этот военный гений вполне определенно не придавал большого значения криптографии, хотя и в этих вопросах он не был полностью ограниченным человеком, как его характеризовали некоторые историки»
.
При этом Наполеона определенно подводило слишком высокомерное отношение к русскому народу – он всерьез считал, что его шифры невозможно раскрыть отсталым восточным соседям.
При этом разведывательные органы при императоре были в расцвете влияния. В 1796 году было образовано разведывательное и контрразведывательное «Секретное бюро» под руководством Жана Ландрэ. У ведомства было множество филиалов по всей Европе, только вот в России не удалось создать ничего подобного. Также у Наполеона были свои «Черные кабинеты» под управлением начальника почты Антуана Лавалетта. Этот Лавалетт достоин отдельного упоминания. Дело в том, что с реставрацией Бурбонов бывшего начальника почты и всей перлюстрации Франции, естественно, решили казнить. И буквально за день до этого в камеру к несчастному пришла супруга, которая поменялась платьями с Лавалеттом и он невредимым покинул тюрьму в женском одеянии. Конечно, никто жену не обезглавил, но и из заточения ее не выпустили – она так и сошла с ума в тюрьме.
Но вернемся в криптографам Наполеона, использовавшим в своей практике несколько шифров. Самые простые были предназначены для обмена информацией между мелкими армейскими подразделениями, а так называемые Малый и Большой шифры императора служили для связи Наполеона с важными военачальниками. Стоит ли говорить, что русские криптоаналитики читали всю переписку французского императора? Во многом этому помогала небрежность, с которой в армии шифровали депеши. Нередко в перехваченных французских документах зашифровывали только самое важное содержание, остальное писали открытым текстом, что значительно упрощало «взлом» кодировки. А в московском пожаре у Наполеона вообще сгорели ключи к шифрам, поэтому какое-то время пришлось также пользоваться открытым текстом. Растянутые коммуникации французских войск стали настоящим бичом для корреспонденции Наполеона во Францию. Партизаны и летучие отряды русских гусар перехватывали немалую часть писем военного руководства на родину и подконтрольным подразделениям. Одним из эффективнейших «перехватчиков» стал Денис Давыдов, который с завидной регулярностью слал в центр донесения о дислокации войск французов, их численности и планах руководства.
Денис Давыдов
Против Наполеона эффективной оказалась информационная война, развязанная русскими. Так, с наступлением французов на Россию императора тут же объявили вне церкви и наименовали антихристом. Это фактически закрыло все попытки французов склонить местное население на свою сторону и лишило возможности к вербовке шпионов. Даже за самые безумные деньги не удавалось найти разведчиков, которые бы согласились проникнуть в Москву или Петербург.
«Император все время жаловался, что он не может раздобыть сведения о том, что происходит в России. И в самом деле, до нас не доходило оттуда ничего; ни один секретный агент не решался пробраться туда. Ни за какие деньги нельзя было найти человека, который бы согласился бы поехать в Петербург или пробраться в русскую армию. Единственные неприятельские войска, с которыми мы приходили в соприкосновение, были казаки; как ни желал император раздобыть нескольких пленных, чтобы получить от них какие-либо сведения об армии, нам при стычках не удавалось захватить пленных… И так как ни один шпион не дерзал пробраться в расположение русской армии, то мы не знали, что там происходит, и император был лишен всяких сведений»
,
— писал в своих мемуарах французский дипломат Арман Коленкур.
Более или менее удавалось договориться с доставкой секретных депеш во Францию – в среднем цена за такое путешествие была 2500 франков.
В конце приведу пример успешного перехвата и дешифрования приказа маршала Империи Луи Бертье одному из своих генералов 5 октября 1812 года. Столь ценное письмо (в нем говорилось о передислокации всей техники и снаряжения армии на Можайскую дорогу) с боем взял отряд полковника Кудашева. Кутузов молниеносно остановил преследование остатков недобитых подразделений маршала Мюрата и заблокировал Калужскую дорогу. Это перекрыло французам дорогу на юг, и они были вынуждены отступать по Смоленской дороге. А эта местность была ими же ранее разграблена и опустошена…