Классическая ошибка которую совершают проектировщики абсолютно надежных систем

Никто и ничто не способно перемещаться быстрее скорости света за возможным исключением дурных вестей — они, как известно, подчиняются собственным законам. Хингифрильцы с Малой Аркинтуфли пробовали строить звездолёты, приводившиеся в движение дурными вестями, но те оказались не слишком-то надёжными. К тому же куда бы они ни прилетали, их принимали так плохо, что отпадало всякое желание лететь куда бы то ни было. —

Nothing travels faster than the speed of light with the possible exception of bad news, which obeys its own special laws. The Hingefreel people of Arkintoofle Minor did try to build spaceships that were powered by bad news but they didn’t work particularly well and were so extremely unwelcome whenever they arrived anywhere that there wasn’t really any point in being there.

Во времена, которые мы в шутку называем «Прошлое», на страницах «Путеводителя» довольно подробно рассматривалась проблема параллельных вселенных. Правда, в этом тексте не очень-то легко разобраться — он требует познаний на уровне по крайней мере демиурга второго разряда. Но демиурги вряд ли согласятся вас проконсультировать на этот счёт, поскольку теперь достоверно установлено, что все известные божества и демиурги появились на свет приблизительно на три миллионных доли секунды после возникновения Вселенной, а никак не неделей раньше, как они обыкновенно утверждают, ныне эти божества ужасно заняты поиском объяснения этой неувязочки и им недосуг растолковывать высокую физику всяким там олухам. —

The Hitch Hiker’s Guide to the Galaxy has, in what we laughingly call the past, had a great deal to say on the subject of parallel universes. Very little of this is, however, at all comprehensible to anyone below the level of Advanced God, and since it is now well-established that all known gods came into existence a good three millionths of a second after the Universe began rather than, as they usually claimed, the previous week, they already have a great deal of explaining to do as it is, and are therefore not available for comment on matters of deep physics at this time.

Когда финансовый директор при виде расходов Форда не начинал задыхаться от ярости и не объявлял тревогу по всему зданию издательства с перекрыванием всех входов-выходов. Форд начинал подозревать, что теряет квалификацию. Но и разве это кража? Кража — это кусать руку, которая тебя кормит. Присасываться к ней, даже теребить её губами — в рамках приличия. —

If his accounts supervisor didn’t start to hyperventilate and put out a seal-all-exits security alert when Ford handed in his expenses claim then Ford felt he wasn’t doing his job properly. But actually stealing was another thing. That was biting the hand that feeds you. Sucking very hard on it, even nibbling it in an affectionate kind of a way was OK…

ВХОД ВОСПРЕЩЁН!
В ТОМ ЧИСЛЕ ИМЕЮЩИМ ДОПУСК!
НЕ РАЗБАЗАРИВАЙ СВОЁ ВРЕМЯ!
ПШЁЛ ВОН! —

NO ADMITTANCE.
NOT EVEN TO AUTHORISED PERSONNEL.
YOU ARE WASTING YOUR TIME HERE.
GO AWAY.

Классическая ошибка, которую совершают проектировщики абсолютно надёжных систем, — недооценка изобретательности клинических идиотов. —

A common mistake that people make when trying to design something completely foolproof is to underestimate the ingenuity of complete fools.

Основное различие между предметом, который может испортиться, и предметом который испортиться не может, состоит в том, что предмет, который не может испортиться, невозможно починить, если он всё-таки испортился. —

The major difference between a thing that might go wrong and a thing that cannot possibly go wrong is that when a thing that cannot possibly go wrong goes wrong it usually turns out to be impossible to get at or repair.

Струя смертоносного света прошла сквозь Рэндом, а вслед за ней — и сам стрелявший. Не обратив ни малейшего внимания на девочку, сквозь которую буквально просочился, он бросился к своей жертве — кому-то, стоявшему прямо за спиной у Рэндом. Когда девочка оглянулась, тип с бластером, наклонившись к убитому, рылся у него в карманах.
Изображение на миг застыло — и исчезло, чтобы секундой спустя смениться двумя рядами белоснежных зубов в обрамлении огромных, сочных, ярко-алых губ. Сгустившаяся из воздуха исполинская голубая щётка начала, разбрызгивая белую пену, полировать зубы.
Рэндом захлопала глазами — и вдруг догадалась.
Реклама. —

The flash of lethal light passed straight through Random and, about two seconds later, so did the man who had shot it. Other than that he paid her no attention whatsoever. He had shot someone standing behind her, and when she turned to look, he was kneeling over the body and going through its pockets.
The tableau froze and vanished. It was replaced a second later by a giant pair of teeth framed by immense and perfectly glossed red lips. A huge blue brush appeared out of nowhere and started foamily to scrub at the teeth, which continued to hang there gleaming in the shimmering curtain of rain.
Random blinked at it twice before she got it.
It was a commercial.

Артур Дент <…> не мог поверить своим глазам: перед ним, слегка расплываясь за стеной дождя, но всё же яркая и до боли похожая на настоящую, висела в небе Земля. Увидев её, он затаил дыхание. И в ту же секунду, когда он затаил дыхание, она исчезла. Потом появилась снова. Потом — что его окончательно доконало — превратилась в сардельку.
Вид огромной, толстой сине-зелёно-водно-облачной сардельки, висящей прямо над её головой, напугал и Рэндом. Потом сарделька превратилась в связку сарделек, вернее, в связку сарделек, в которой многих сарделек недоставало. Вся эта сияющая связка, покружившись в величавом танце над лесом, постепенно замедлила вращение и растворилась в дождливой ночи.
— Что это было? — тихо спросила Рэндом.
— Небольшой обзор бесконечно вероятного объекта вдоль вероятной оси. —

Arthur Dent <…> could not believe what he could see, hanging there, shrouded in rain, but brilliant and vividly real against the night sky—the Earth. He gasped at the sight of it. Then, at the moment he gasped, it disappeared again. Then it appeared again. Then, and this was the bit that made him give up and stick straws in his hair, it turned into a sausage.
Random was also startled by the sight of this huge, blue and green and watery and misty sausage hanging above her. And now it was a string of sausages, or rather it was a string of sausages in which many of the sausages were missing. The whole brilliant string turned and span in a bewildering dance in the air and then gradually slowed, grew insubstantial and faded into the glistening darkness of the night.
`What was that?’ asked Random, in a small voice.
`A glimpse along the probability axis of a discontinuously probable object.’

Корабль нёсся над темной землёй, такой далёкой от света и тепла родного светила, что ландшафт её казался картой шрамов на психике ребёнка-подкидыша. —

The ship had come sweeping in over a dark and sombre landscape, a terrain so desperately far removed from the heat and light of its parent sun that it seemed like a map of the psychological scars on the mind of an abandoned child.

… множественная природа галактического сектора «Множественное Зет» — возможное то и дело переплеталось здесь с вероятным, да так, что и не расцепишь. Простая операция уничтожения помогала здесь не больше, чем разглаживание пузыря под плохо проклеенным рулоном обоев. В одном месте уничтожаешь — в другом выскакивает. —

… the Plural nature of this Galactic sector, where the possible continually interfered with the probable. Simple demolition didn’t get you any further than pushing down a bubble under a badly hung strip of wallpaper. Anything you demolished kept on popping up again.

… жизнь везде найдёт, за что зацепиться.
Она существует даже в Нью-Йорке, хотя объяснить этот факт довольно трудно.

… life will always find a way of hanging on in somewhere.
It will even live in New York, though it’s hard to know why.

У каждого в жизни есть свой счастливый случай. И если уж ты ухитрился упустить ту возможность, которая была тебе важнее всего, дальше твоя жизнь идёт на удивление гладко.

Everybody has their moment of great opportunity in life. If you happen to miss the one you care about, then everything else in life becomes eerily easy.

Она была астрологом — довольно знаменитым и, если верить слухам, влиятельным. Говаривали, что она стояла за рядом решений, принятых президентом Гудзоном, начиная с того, какой йогурт и в какой день недели заказывать на завтрак, и кончая тем, стоит ли бомбить Дамаск.
<…> ампутация Дамаска (термин, позаимствованный из хирургии; официально операция называлась «Дамаскотомия», что означает «удаление Дамаска»)…

She was an astrologer — a famous and, if rumour were true, influential astrologer, having allegedly influenced a number of decisions made by the late President Hudson, including everything from which flavour of cream whip to have on which day of the week, to whether or not to bomb Damascus.
<…> the amputation of Damascus (the world had moved on from surgi— cal strikes. The official term had in fact been `Damascectomy’, meaning the `taking out’ of Damascus)…

— … как там называется эта ваша национальная британская игра?
— Э… крикет? Самоуничижение?
— Ах да, вспомнила: парламентская демократия.

`… what’s that strange thing you British play?’
`Er, cricket? Self-loathing?’
`Parliamentary democracy.’

Логика — замечательная вещь, но, как показал процесс эволюции, и у неё есть свои слабые места.
Всякая логически мыслящая единица может быть коварно обманута любой другой единицей, мышление которой находится хотя бы на том же уровне логичности.

Now logic is a wonderful thing but it has, as the processes of evolution discovered, certain drawbacks.
Anything that thinks logically can be fooled by something else which thinks at least as logically as it does.

МИМБВСЧНЕОВ (Максимегалонском институте медленного и болезненного выяснения самых что ни на есть очевидных вещей)

MISPWOSO (The MaxiMegalon Institute of Slowly and Painfully Working Out the Surprisingly Obvious)

… маленький робот начал подпрыгивать от недержания счастья и тереться о его колено

… the little robot started to gibbet with uncontrollable joy and rub itself against his knee.

— Мистер Префект, я полагаю, — произнёс незнакомый голос. <…>
[Редактор] сидел, положив локти на стол и сложив руки «лодочкой» — в позе, за которую по непонятным причинам никогда не применяли смертную казнь.

`Mr Prefect, I assume,’ said a voice. <…>
He was sitting with his elbows resting on the table and holding his fingertips together in a manner which, inexplicably, has never been made a capital offence.

В наше время у ответственных руководителей часто не хватает времени на настоящих жён и детей, поэтому они арендуют их на выходные.

… it was hard to be sure these days. Busy executives often didn’t have time for a full-time wife and family and would just rent them for weekends.

— Эй! — окликнул он маленького робота. Тот все ещё покачивался под потолком в состоянии эйфории. — Хочешь остаться счастливым?
Робот промурлыкал, что хочет.
— Тогда держись меня и делай все, что я тебе скажу.
Робот ответил, что спасибо, он совершенно счастлив и под потолком. Раньше он и не представлял себе, сколько очарования таится в потолке, особенно в хорошем потолке, поэтому хочет как следует обдумать свои чувства к потолкам.
— Оставайся, — сказал Форд, — и очень скоро тебя отловят и воткнут чип настроений обратно.

`Hey!’ he shouted to the little melon-sized robot still slobbering with euphoria up on the ceiling. `You want to stay happy?’
The robot gurgled that it did.
`Then stick with me and do everything I tell you without fail.’
The robot said that it was quite happy where it was up on the ceiling thank you very much. It had never realised before how much sheer titillation there was to be got from a good ceiling and it wanted to explore its feelings about ceilings in greater depth.
`You stay there,’ said Ford, `and you’ll soon be recaptured and have your conditional chip replaced. You want to stay happy, come now.’

Прилетающих встречал ещё портрет улыбающегося президента планеты Нучтоещётам — единственный известный его портрет, сделанный сразу после того, как тот застрелился. Поэтому, несмотря на все усилия ретушеров, улыбка вышла кривоватой. Недостающая половина головы была пририсована фломастером. Заменить портрет не представлялось возможным, поскольку для президента также до сих пор не нашлось замены. У всех жителей планеты имелось только одно заветное желание: убраться отсюда как можно дальше.

To welcome visitors the arrivals hall featured a picture of the President of NowWhat, smiling. It was the only picture anybody could find of him, and it had been taken shortly after he had shot himself so although the photo had been retouched as well as could be managed the smile it wore was rather a ghastly one. The side of his head had been drawn back in in crayon. No replacement had been found for the photograph because no replacement had been found for the President. There was only one ambition which anyone on the planet ever had, and that was to leave.

Ни у кого не возникало ни малейшего желания изучать язык болотных кабанов, поскольку эти твари общались, кусая друг друга за бёдра. Видите ли, такова уж была жизнь на Нучтоещётаме, что всё, что болотные кабаны имели сказать на её счёт, абсолютно исчерпывалось этими знаками. <…>
Из месива, оставшегося от головы нучтоещётамского болотного кабана на Артура с укоризной смотрел одинокий глаз.
— Как по-вашему, что он хотел сказать? — неуверенно спросил Артур.
— Да ерунда, — буркнул толстяк. — По-ихнему это дружеское приветствие. А это наша ответная любезность, — добавил он, помахав в воздухе дубиной.

No one had had the slightest desire to learn the language of the boghogs for the simple reason that these creatures communicated by biting each other very hard on the thigh. Life on NowWhat being what it was, most of what a boghog might have to say about it could easily be signified by these means. <…>
A single boghog eyeball sat looking reproachfully at Arthur from out of the mashed ruins of its head.
`What do you think it was trying to say?’ asked Arthur in a small voice.
`Ah, nothing much,’ said the man `Just its way of trying to be friendly. This is just our way of being friendly back,’ he added, gripping the stick.

Оракул <…> замахнулся молотком и врезал себе по пальцу, после чего исполнился Духа Святого и заговорил на двунадесяти языках. Выразительно, но непонятно.

Oracle <…> swung with his hammer and hit his thumb rather hard. He started to speak in tongues.

— И даже не обязательно, — сказал [столпник], — чтобы «домик на взморье» находился на настоящем взморье. Хотя взморье — это идеальный вариант. Вся штука в том, что в пограничном состоянии, между двух стихий, мы чувствуем себя лучше. <…> Там, где земля встречается с водой. Там, где земля встречается с небом. Где тело встречается с духом. Пространство со временем. Нам приятно находиться на границе миров и, посиживая в одном, заглядывать в соседний.

`A beach house,’ he said, `doesn’t even have to be on the beach. Though the best ones are. We all like to congregate,’ he went on, `at boundary conditions. <…> Where land meets water. Where earth meets air. Where body meets mind. Where space meets time. We like to be on one side, and look at the other.’

— Будет тебе молитва. <…> Скажем, так: «Не дай мне узнать того, чего мне знать не нужно. Не дай мне даже узнать, что в мире есть то, чего мне знать не нужно. Не дай мне узнать, что я не желаю знать того, чего знать не желаю. Аминь». <…> К этой прилагается ещё одна молитва, весьма важная <…>. Значит, так: «Боже, Боже, Боже…» — ну это для подстраховки чем больше раз повторишь, тем лучше… Итак: «Боже, Боже, Боже! Храни меня от последствий моей предыдущей молитвы. Аминь»… По большей части люди попадают в передряги именно потому, что об этой дополнительной молитве забывают.

`Here’s a prayer for you. <…> Let’s see now: «Protect me from knowing what I don’t need to know. Protect me from even knowing that there are things to know that I don’t know. Protect me from knowing that I decided not to know about the things that I decided not to know about. Amen.» <…> There’s another prayer that goes with it that’s very important <…>. <…> It goes, «Lord, lord, lord…» It’s best to put that bit in, just in case. You can never be too sure «Lord, lord, lord. Protect me from the consequences of the above prayer. Amen…» And that’s it. Most of the trouble people get into in life comes from missing out that last part.’

Странное существо за стойкой помахало в воздухе какой-то частью своего тела — не то конечностью, не то начальностью <…>. Заболотившись, существо сползло с сиденья, медленно проползло по полу, проглотило старомодный шкаф с картотекой, а затем, звучно рыгнув, родило нужный ящик. Из уха существа вытянулась пара блестящих, скользких щупалец. Оно вытащило из ящика несколько папок, засосало ящик обратно и вновь выплюнуло шкаф на пол. После чего так же медленно вернулось на место и выложило папки на стойку.
— Посмотрите, не найдёте ли чего, — предложило оно.
Артур с опаской перебирал покрытые слизью карточки.

The strange thing behind the desk waved some of its stranger bits around <…>. It oozed and glopped off its seat, thrashed its way slowly across the floor, ingested the old metal filing cabinet and then, with a great belch, excreted the appropriate drawer. It popped out a couple of glistening tentacles from its ear, removed some files from the drawer, sucked the drawer back in and vomited up the cabinet again. It thrashed its way back across the floor, slimed its way back up on to the seat and slapped the files on the table.
`See anything you fancy?’ it asked.
Arthur looked nervously through some grubby and damp pieces of paper.

Корабль, на котором он летел, в момент скачка через гиперпространство столкнулся с собственным эхом и вывалился в девяносто семь разных точек Галактики одновременно…

The ship he was on blipped in hyperspace, flickered horribly between ninety-seven different points in the Galaxy simultaneously…

Планета не просто напоминала Землю, она была скорее её улучшенной копией.
Рэндом, напротив, казалось, будто она в плену у какого-то бесконечного, навязчивого кошмара. Она билась в истерике от того, что местная луна нарочно вылезает на небо — ей назло! Вылезает каждую ночь, а как только прячется, ей на смену появляется солнце. Снова и снова, без конца!
В принципе Триллиан предупреждала Артура, что Рэндом, возможно, окажется трудно привыкнуть к более регулярному образу жизни чем тот, который она вела до сих пор. И все же к вою на луну, например, Артур оказался не готов.

It was not merely reassuringly like Earth, it was actually rather an improvement.
Random, on the other hand, thought she was trapped in a recurring nightmare. She would have crying fits and think the moon was out to get her. Every night it was there, and then, when it went, the sun came out and followed her. Over and over again.
Trillian had warned Arthur that Random might have some difficulty in adjusting to a more regular lifestyle than she had been used to up till now, but Arthur hadn’t been ready for actual howling at the moon.

Если верить Старику Трашбаргу, планету обнаружили такой, какова она ныне, в животе гигантской уховёртки в полпятого пополудни в один прекрасный врунедельник…

According to Old Thrashbarg the planet had been found fully-formed in the navel of a giant earwig at four-thirty one Vroonday afternoon…

Она могла смотреть субэфирное телевидение по зашитому ей в ладонь Флекс-О-приёмнику <…>.
Эти волшебные образы, порхающие над её ладонью, буквально завораживали деревенских.

She could pick up Sub-Etha TV on a small Flex-O-Panel which had been surgically implanted in her wrist <…>.
The villagers were absolutely hypnotised by all these wonderful magic images flashing over her wrist.

Сильно подозреваю, что в будущем наступит такой момент, когда я засяду за шестую книгу «Автостопа».<…>. Потому что люди мне не раз говорили — и причём совершенно правильно, — что «В основном безвредна» получилась какая-то тоскливая. Причина тому проста: год у меня выдался на редкость неудачный, главным образом по причинам личного характера, <…> я же взялся сочинять книгу несмотря ни на что. Так что нечему удивляться, что книжка вышла какая-то тоскливая!
Мне же хотелось бы завершить «Автостоп» на более оптимистичной ноте…

So, there will come a point I suspect at some point in the future where I will write a sixth Hitchhiker book. <…> because people have said, quite rightly, that Mostly Harmless is a very bleak book. And it was a bleak book. The reason for that is very simple—I was having a lousy year, for all sorts of personal reasons, <…> and I was trying to write a book against that background. And, guess what, it was a rather bleak book!
I would love to finish Hitchhiker on a slightly more upbeat note…

Книга, которая даёт совсем новое значение слову «трилогия».

the book that gives a whole new meaning to the word ‘trilogy’.^[1]

Как медленное капание воды в изолированной пещере, шутки производят небольшие, изящно рассчитанные звяканья в непроглядной темноте, но тьма сгущается, а пространство для эха уменьшается с каждой новой шуткой: вода всё ближе и ближе к первобытному скальному своду, и последний глоток воздуха, оставшийся перед самым концом, вытесняют из другой версии планеты, и чёрная смерть настала для всех: все утонули, утонули за пределы книги. Это, действительно, очень смешно, конечно. <…> большинство персонажей из предыдущих томов пропрыгивают ещё через несколько приключений, но они начали тонуть на первой странице, и они это знают, мы это знаем, Дуглас Адамс это знает. И это действительно может быть концом «Автостопщика». Прости-прощай. На этот раз, думаю, не может быть никакого противоядия.

Like the slow drip of water in a shut cave, the jokes make small, exquisitely timed tinkles in the blackness beneath, but the blackness is rising, and the room for echoes lessens with each new joke: the water comes closer and closer to the savage rock roof, and the last bit of air is gone just before the end, the wiping out of another version of the planet, and black death for all: all drowned, drowned out of the book. It is, indeed, very funny, of course. <…> most of the cast of the preceding volumes, all caper through a few more adventures; but they have been drowning from the first page on. and they know it. we know it, Douglas Adams knows it. And this may really be the end of Hitch Hiker. Vale. This time, I think there may be no antidote.^[2]

… пятый том серии <…> и впрямь безвреден. Если только вы не землянин.
Адамс уже громил эту планету, но, к счастью, мультивселенная содержит так много альтернативных Земель, что те, кто могут без фильтров видеть всё сразу, видят её скорее как сине-зелёную сардельку. То есть, в серии достаточно места для гораздо большего количества погромов и томов.

… the fifth volume in <…> series is indeed mostly harmless. Unless you happen to be an Earthling.
Adams has trashed the place before, but fortunately the multiverse contains such a very large number of alternate Earths that those who can see everything at once, without filters, see the place as rather like a blue and green sausage. That is, there’s room for lots more trashings and volumes in the series.^[3]

Никто и ничто не способно перемещаться быстрее скорости света за возможным исключением дурных вестей — они, как известно, подчиняются собственным законам. Хингифрильцы с Малой Аркинтуфли пробовали строить звездолёты, приводившиеся в движение дурными вестями, но те оказались не слишком-то надёжными. К тому же куда бы они ни прилетали, их принимали так плохо, что отпадало всякое желание лететь куда бы то ни было. —

Nothing travels faster than the speed of light with the possible exception of bad news, which obeys its own special laws. The Hingefreel people of Arkintoofle Minor did try to build spaceships that were powered by bad news but they didn’t work particularly well and were so extremely unwelcome whenever they arrived anywhere that there wasn’t really any point in being there.

Во времена, которые мы в шутку называем «Прошлое», на страницах «Путеводителя» довольно подробно рассматривалась проблема параллельных вселенных. Правда, в этом тексте не очень-то легко разобраться — он требует познаний на уровне по крайней мере демиурга второго разряда. Но демиурги вряд ли согласятся вас проконсультировать на этот счёт, поскольку теперь достоверно установлено, что все известные божества и демиурги появились на свет приблизительно на три миллионных доли секунды после возникновения Вселенной, а никак не неделей раньше, как они обыкновенно утверждают, ныне эти божества ужасно заняты поиском объяснения этой неувязочки и им недосуг растолковывать высокую физику всяким там олухам. —

The Hitch Hiker’s Guide to the Galaxy has, in what we laughingly call the past, had a great deal to say on the subject of parallel universes. Very little of this is, however, at all comprehensible to anyone below the level of Advanced God, and since it is now well-established that all known gods came into existence a good three millionths of a second after the Universe began rather than, as they usually claimed, the previous week, they already have a great deal of explaining to do as it is, and are therefore not available for comment on matters of deep physics at this time.

Когда финансовый директор при виде расходов Форда не начинал задыхаться от ярости и не объявлял тревогу по всему зданию издательства с перекрыванием всех входов-выходов. Форд начинал подозревать, что теряет квалификацию. Но и разве это кража? Кража — это кусать руку, которая тебя кормит. Присасываться к ней, даже теребить её губами — в рамках приличия. —

If his accounts supervisor didn’t start to hyperventilate and put out a seal-all-exits security alert when Ford handed in his expenses claim then Ford felt he wasn’t doing his job properly. But actually stealing was another thing. That was biting the hand that feeds you. Sucking very hard on it, even nibbling it in an affectionate kind of a way was OK…

ВХОД ВОСПРЕЩЁН!
В ТОМ ЧИСЛЕ ИМЕЮЩИМ ДОПУСК!
НЕ РАЗБАЗАРИВАЙ СВОЁ ВРЕМЯ!
ПШЁЛ ВОН! —

NO ADMITTANCE.
NOT EVEN TO AUTHORISED PERSONNEL.
YOU ARE WASTING YOUR TIME HERE.
GO AWAY.

Классическая ошибка, которую совершают проектировщики абсолютно надёжных систем, — недооценка изобретательности клинических идиотов. —

A common mistake that people make when trying to design something completely foolproof is to underestimate the ingenuity of complete fools.

Основное различие между предметом, который может испортиться, и предметом который испортиться не может, состоит в том, что предмет, который не может испортиться, невозможно починить, если он всё-таки испортился. —

The major difference between a thing that might go wrong and a thing that cannot possibly go wrong is that when a thing that cannot possibly go wrong goes wrong it usually turns out to be impossible to get at or repair.

Струя смертоносного света прошла сквозь Рэндом, а вслед за ней — и сам стрелявший. Не обратив ни малейшего внимания на девочку, сквозь которую буквально просочился, он бросился к своей жертве — кому-то, стоявшему прямо за спиной у Рэндом. Когда девочка оглянулась, тип с бластером, наклонившись к убитому, рылся у него в карманах.
Изображение на миг застыло — и исчезло, чтобы секундой спустя смениться двумя рядами белоснежных зубов в обрамлении огромных, сочных, ярко-алых губ. Сгустившаяся из воздуха исполинская голубая щётка начала, разбрызгивая белую пену, полировать зубы.
Рэндом захлопала глазами — и вдруг догадалась.
Реклама. —

The flash of lethal light passed straight through Random and, about two seconds later, so did the man who had shot it. Other than that he paid her no attention whatsoever. He had shot someone standing behind her, and when she turned to look, he was kneeling over the body and going through its pockets.
The tableau froze and vanished. It was replaced a second later by a giant pair of teeth framed by immense and perfectly glossed red lips. A huge blue brush appeared out of nowhere and started foamily to scrub at the teeth, which continued to hang there gleaming in the shimmering curtain of rain.
Random blinked at it twice before she got it.
It was a commercial.

Артур Дент <…> не мог поверить своим глазам: перед ним, слегка расплываясь за стеной дождя, но всё же яркая и до боли похожая на настоящую, висела в небе Земля. Увидев её, он затаил дыхание. И в ту же секунду, когда он затаил дыхание, она исчезла. Потом появилась снова. Потом — что его окончательно доконало — превратилась в сардельку.
Вид огромной, толстой сине-зелёно-водно-облачной сардельки, висящей прямо над её головой, напугал и Рэндом. Потом сарделька превратилась в связку сарделек, вернее, в связку сарделек, в которой многих сарделек недоставало. Вся эта сияющая связка, покружившись в величавом танце над лесом, постепенно замедлила вращение и растворилась в дождливой ночи.
— Что это было? — тихо спросила Рэндом.
— Небольшой обзор бесконечно вероятного объекта вдоль вероятной оси. —

Arthur Dent <…> could not believe what he could see, hanging there, shrouded in rain, but brilliant and vividly real against the night sky—the Earth. He gasped at the sight of it. Then, at the moment he gasped, it disappeared again. Then it appeared again. Then, and this was the bit that made him give up and stick straws in his hair, it turned into a sausage.
Random was also startled by the sight of this huge, blue and green and watery and misty sausage hanging above her. And now it was a string of sausages, or rather it was a string of sausages in which many of the sausages were missing. The whole brilliant string turned and span in a bewildering dance in the air and then gradually slowed, grew insubstantial and faded into the glistening darkness of the night.
`What was that?’ asked Random, in a small voice.
`A glimpse along the probability axis of a discontinuously probable object.’

Корабль нёсся над темной землёй, такой далёкой от света и тепла родного светила, что ландшафт её казался картой шрамов на психике ребёнка-подкидыша. —

The ship had come sweeping in over a dark and sombre landscape, a terrain so desperately far removed from the heat and light of its parent sun that it seemed like a map of the psychological scars on the mind of an abandoned child.

… множественная природа галактического сектора «Множественное Зет» — возможное то и дело переплеталось здесь с вероятным, да так, что и не расцепишь. Простая операция уничтожения помогала здесь не больше, чем разглаживание пузыря под плохо проклеенным рулоном обоев. В одном месте уничтожаешь — в другом выскакивает. —

… the Plural nature of this Galactic sector, where the possible continually interfered with the probable. Simple demolition didn’t get you any further than pushing down a bubble under a badly hung strip of wallpaper. Anything you demolished kept on popping up again.

… жизнь везде найдёт, за что зацепиться.
Она существует даже в Нью-Йорке, хотя объяснить этот факт довольно трудно.

… life will always find a way of hanging on in somewhere.
It will even live in New York, though it’s hard to know why.

У каждого в жизни есть свой счастливый случай. И если уж ты ухитрился упустить ту возможность, которая была тебе важнее всего, дальше твоя жизнь идёт на удивление гладко.

Everybody has their moment of great opportunity in life. If you happen to miss the one you care about, then everything else in life becomes eerily easy.

Она была астрологом — довольно знаменитым и, если верить слухам, влиятельным. Говаривали, что она стояла за рядом решений, принятых президентом Гудзоном, начиная с того, какой йогурт и в какой день недели заказывать на завтрак, и кончая тем, стоит ли бомбить Дамаск.
<…> ампутация Дамаска (термин, позаимствованный из хирургии; официально операция называлась «Дамаскотомия», что означает «удаление Дамаска»)…

She was an astrologer — a famous and, if rumour were true, influential astrologer, having allegedly influenced a number of decisions made by the late President Hudson, including everything from which flavour of cream whip to have on which day of the week, to whether or not to bomb Damascus.
<…> the amputation of Damascus (the world had moved on from surgi— cal strikes. The official term had in fact been `Damascectomy’, meaning the `taking out’ of Damascus)…

— … как там называется эта ваша национальная британская игра?
— Э… крикет? Самоуничижение?
— Ах да, вспомнила: парламентская демократия.

`… what’s that strange thing you British play?’
`Er, cricket? Self-loathing?’
`Parliamentary democracy.’

Логика — замечательная вещь, но, как показал процесс эволюции, и у неё есть свои слабые места.
Всякая логически мыслящая единица может быть коварно обманута любой другой единицей, мышление которой находится хотя бы на том же уровне логичности.

Now logic is a wonderful thing but it has, as the processes of evolution discovered, certain drawbacks.
Anything that thinks logically can be fooled by something else which thinks at least as logically as it does.

МИМБВСЧНЕОВ (Максимегалонском институте медленного и болезненного выяснения самых что ни на есть очевидных вещей)

MISPWOSO (The MaxiMegalon Institute of Slowly and Painfully Working Out the Surprisingly Obvious)

… маленький робот начал подпрыгивать от недержания счастья и тереться о его колено

… the little robot started to gibbet with uncontrollable joy and rub itself against his knee.

— Мистер Префект, я полагаю, — произнёс незнакомый голос. <…>
[Редактор] сидел, положив локти на стол и сложив руки «лодочкой» — в позе, за которую по непонятным причинам никогда не применяли смертную казнь.

`Mr Prefect, I assume,’ said a voice. <…>
He was sitting with his elbows resting on the table and holding his fingertips together in a manner which, inexplicably, has never been made a capital offence.

В наше время у ответственных руководителей часто не хватает времени на настоящих жён и детей, поэтому они арендуют их на выходные.

… it was hard to be sure these days. Busy executives often didn’t have time for a full-time wife and family and would just rent them for weekends.

— Эй! — окликнул он маленького робота. Тот все ещё покачивался под потолком в состоянии эйфории. — Хочешь остаться счастливым?
Робот промурлыкал, что хочет.
— Тогда держись меня и делай все, что я тебе скажу.
Робот ответил, что спасибо, он совершенно счастлив и под потолком. Раньше он и не представлял себе, сколько очарования таится в потолке, особенно в хорошем потолке, поэтому хочет как следует обдумать свои чувства к потолкам.
— Оставайся, — сказал Форд, — и очень скоро тебя отловят и воткнут чип настроений обратно.

`Hey!’ he shouted to the little melon-sized robot still slobbering with euphoria up on the ceiling. `You want to stay happy?’
The robot gurgled that it did.
`Then stick with me and do everything I tell you without fail.’
The robot said that it was quite happy where it was up on the ceiling thank you very much. It had never realised before how much sheer titillation there was to be got from a good ceiling and it wanted to explore its feelings about ceilings in greater depth.
`You stay there,’ said Ford, `and you’ll soon be recaptured and have your conditional chip replaced. You want to stay happy, come now.’

Прилетающих встречал ещё портрет улыбающегося президента планеты Нучтоещётам — единственный известный его портрет, сделанный сразу после того, как тот застрелился. Поэтому, несмотря на все усилия ретушеров, улыбка вышла кривоватой. Недостающая половина головы была пририсована фломастером. Заменить портрет не представлялось возможным, поскольку для президента также до сих пор не нашлось замены. У всех жителей планеты имелось только одно заветное желание: убраться отсюда как можно дальше.

To welcome visitors the arrivals hall featured a picture of the President of NowWhat, smiling. It was the only picture anybody could find of him, and it had been taken shortly after he had shot himself so although the photo had been retouched as well as could be managed the smile it wore was rather a ghastly one. The side of his head had been drawn back in in crayon. No replacement had been found for the photograph because no replacement had been found for the President. There was only one ambition which anyone on the planet ever had, and that was to leave.

Ни у кого не возникало ни малейшего желания изучать язык болотных кабанов, поскольку эти твари общались, кусая друг друга за бёдра. Видите ли, такова уж была жизнь на Нучтоещётаме, что всё, что болотные кабаны имели сказать на её счёт, абсолютно исчерпывалось этими знаками. <…>
Из месива, оставшегося от головы нучтоещётамского болотного кабана на Артура с укоризной смотрел одинокий глаз.
— Как по-вашему, что он хотел сказать? — неуверенно спросил Артур.
— Да ерунда, — буркнул толстяк. — По-ихнему это дружеское приветствие. А это наша ответная любезность, — добавил он, помахав в воздухе дубиной.

No one had had the slightest desire to learn the language of the boghogs for the simple reason that these creatures communicated by biting each other very hard on the thigh. Life on NowWhat being what it was, most of what a boghog might have to say about it could easily be signified by these means. <…>
A single boghog eyeball sat looking reproachfully at Arthur from out of the mashed ruins of its head.
`What do you think it was trying to say?’ asked Arthur in a small voice.
`Ah, nothing much,’ said the man `Just its way of trying to be friendly. This is just our way of being friendly back,’ he added, gripping the stick.

Оракул <…> замахнулся молотком и врезал себе по пальцу, после чего исполнился Духа Святого и заговорил на двунадесяти языках. Выразительно, но непонятно.

Oracle <…> swung with his hammer and hit his thumb rather hard. He started to speak in tongues.

— И даже не обязательно, — сказал [столпник], — чтобы «домик на взморье» находился на настоящем взморье. Хотя взморье — это идеальный вариант. Вся штука в том, что в пограничном состоянии, между двух стихий, мы чувствуем себя лучше. <…> Там, где земля встречается с водой. Там, где земля встречается с небом. Где тело встречается с духом. Пространство со временем. Нам приятно находиться на границе миров и, посиживая в одном, заглядывать в соседний.

`A beach house,’ he said, `doesn’t even have to be on the beach. Though the best ones are. We all like to congregate,’ he went on, `at boundary conditions. <…> Where land meets water. Where earth meets air. Where body meets mind. Where space meets time. We like to be on one side, and look at the other.’

— Будет тебе молитва. <…> Скажем, так: «Не дай мне узнать того, чего мне знать не нужно. Не дай мне даже узнать, что в мире есть то, чего мне знать не нужно. Не дай мне узнать, что я не желаю знать того, чего знать не желаю. Аминь». <…> К этой прилагается ещё одна молитва, весьма важная <…>. Значит, так: «Боже, Боже, Боже…» — ну это для подстраховки чем больше раз повторишь, тем лучше… Итак: «Боже, Боже, Боже! Храни меня от последствий моей предыдущей молитвы. Аминь»… По большей части люди попадают в передряги именно потому, что об этой дополнительной молитве забывают.

`Here’s a prayer for you. <…> Let’s see now: «Protect me from knowing what I don’t need to know. Protect me from even knowing that there are things to know that I don’t know. Protect me from knowing that I decided not to know about the things that I decided not to know about. Amen.» <…> There’s another prayer that goes with it that’s very important <…>. <…> It goes, «Lord, lord, lord…» It’s best to put that bit in, just in case. You can never be too sure «Lord, lord, lord. Protect me from the consequences of the above prayer. Amen…» And that’s it. Most of the trouble people get into in life comes from missing out that last part.’

Странное существо за стойкой помахало в воздухе какой-то частью своего тела — не то конечностью, не то начальностью <…>. Заболотившись, существо сползло с сиденья, медленно проползло по полу, проглотило старомодный шкаф с картотекой, а затем, звучно рыгнув, родило нужный ящик. Из уха существа вытянулась пара блестящих, скользких щупалец. Оно вытащило из ящика несколько папок, засосало ящик обратно и вновь выплюнуло шкаф на пол. После чего так же медленно вернулось на место и выложило папки на стойку.
— Посмотрите, не найдёте ли чего, — предложило оно.
Артур с опаской перебирал покрытые слизью карточки.

The strange thing behind the desk waved some of its stranger bits around <…>. It oozed and glopped off its seat, thrashed its way slowly across the floor, ingested the old metal filing cabinet and then, with a great belch, excreted the appropriate drawer. It popped out a couple of glistening tentacles from its ear, removed some files from the drawer, sucked the drawer back in and vomited up the cabinet again. It thrashed its way back across the floor, slimed its way back up on to the seat and slapped the files on the table.
`See anything you fancy?’ it asked.
Arthur looked nervously through some grubby and damp pieces of paper.

Корабль, на котором он летел, в момент скачка через гиперпространство столкнулся с собственным эхом и вывалился в девяносто семь разных точек Галактики одновременно…

The ship he was on blipped in hyperspace, flickered horribly between ninety-seven different points in the Galaxy simultaneously…

Планета не просто напоминала Землю, она была скорее её улучшенной копией.
Рэндом, напротив, казалось, будто она в плену у какого-то бесконечного, навязчивого кошмара. Она билась в истерике от того, что местная луна нарочно вылезает на небо — ей назло! Вылезает каждую ночь, а как только прячется, ей на смену появляется солнце. Снова и снова, без конца!
В принципе Триллиан предупреждала Артура, что Рэндом, возможно, окажется трудно привыкнуть к более регулярному образу жизни чем тот, который она вела до сих пор. И все же к вою на луну, например, Артур оказался не готов.

It was not merely reassuringly like Earth, it was actually rather an improvement.
Random, on the other hand, thought she was trapped in a recurring nightmare. She would have crying fits and think the moon was out to get her. Every night it was there, and then, when it went, the sun came out and followed her. Over and over again.
Trillian had warned Arthur that Random might have some difficulty in adjusting to a more regular lifestyle than she had been used to up till now, but Arthur hadn’t been ready for actual howling at the moon.

Если верить Старику Трашбаргу, планету обнаружили такой, какова она ныне, в животе гигантской уховёртки в полпятого пополудни в один прекрасный врунедельник…

According to Old Thrashbarg the planet had been found fully-formed in the navel of a giant earwig at four-thirty one Vroonday afternoon…

Она могла смотреть субэфирное телевидение по зашитому ей в ладонь Флекс-О-приёмнику <…>.
Эти волшебные образы, порхающие над её ладонью, буквально завораживали деревенских.

She could pick up Sub-Etha TV on a small Flex-O-Panel which had been surgically implanted in her wrist <…>.
The villagers were absolutely hypnotised by all these wonderful magic images flashing over her wrist.

Сильно подозреваю, что в будущем наступит такой момент, когда я засяду за шестую книгу «Автостопа».<…>. Потому что люди мне не раз говорили — и причём совершенно правильно, — что «В основном безвредна» получилась какая-то тоскливая. Причина тому проста: год у меня выдался на редкость неудачный, главным образом по причинам личного характера, <…> я же взялся сочинять книгу несмотря ни на что. Так что нечему удивляться, что книжка вышла какая-то тоскливая!
Мне же хотелось бы завершить «Автостоп» на более оптимистичной ноте…

So, there will come a point I suspect at some point in the future where I will write a sixth Hitchhiker book. <…> because people have said, quite rightly, that Mostly Harmless is a very bleak book. And it was a bleak book. The reason for that is very simple—I was having a lousy year, for all sorts of personal reasons, <…> and I was trying to write a book against that background. And, guess what, it was a rather bleak book!
I would love to finish Hitchhiker on a slightly more upbeat note…

Книга, которая даёт совсем новое значение слову «трилогия».

the book that gives a whole new meaning to the word ‘trilogy’.^[1]

Как медленное капание воды в изолированной пещере, шутки производят небольшие, изящно рассчитанные звяканья в непроглядной темноте, но тьма сгущается, а пространство для эха уменьшается с каждой новой шуткой: вода всё ближе и ближе к первобытному скальному своду, и последний глоток воздуха, оставшийся перед самым концом, вытесняют из другой версии планеты, и чёрная смерть настала для всех: все утонули, утонули за пределы книги. Это, действительно, очень смешно, конечно. <…> большинство персонажей из предыдущих томов пропрыгивают ещё через несколько приключений, но они начали тонуть на первой странице, и они это знают, мы это знаем, Дуглас Адамс это знает. И это действительно может быть концом «Автостопщика». Прости-прощай. На этот раз, думаю, не может быть никакого противоядия.

Like the slow drip of water in a shut cave, the jokes make small, exquisitely timed tinkles in the blackness beneath, but the blackness is rising, and the room for echoes lessens with each new joke: the water comes closer and closer to the savage rock roof, and the last bit of air is gone just before the end, the wiping out of another version of the planet, and black death for all: all drowned, drowned out of the book. It is, indeed, very funny, of course. <…> most of the cast of the preceding volumes, all caper through a few more adventures; but they have been drowning from the first page on. and they know it. we know it, Douglas Adams knows it. And this may really be the end of Hitch Hiker. Vale. This time, I think there may be no antidote.^[2]

… пятый том серии <…> и впрямь безвреден. Если только вы не землянин.
Адамс уже громил эту планету, но, к счастью, мультивселенная содержит так много альтернативных Земель, что те, кто могут без фильтров видеть всё сразу, видят её скорее как сине-зелёную сардельку. То есть, в серии достаточно места для гораздо большего количества погромов и томов.

… the fifth volume in <…> series is indeed mostly harmless. Unless you happen to be an Earthling.
Adams has trashed the place before, but fortunately the multiverse contains such a very large number of alternate Earths that those who can see everything at once, without filters, see the place as rather like a blue and green sausage. That is, there’s room for lots more trashings and volumes in the series.^[3]

Вопросы по Jolana Special

Переход на страницу       >>