Логические ошибки эксперта примеры

Классификация экспертных ошибок

Профессор Е.Р. Россинская, заведующая кафедрой судебных экспертиз МГЮА, д.ю.н. предложила следующую классификацию:

• ошибки процессуального характера;
• гносеологические ошибки;
• Деятельностные, или операционные ошибки.

Остановимся на каждом из трёх классов.

1. Ошибки процессуального характера

Эти ошибки возникают когда:

— эксперт нарушает процессуальный режим и процедуру производства экспертизы;
— эксперт выходит за пределы своей компетенции;
— эксперт выражает инициативу в форме, не предусмотренной законом;
— эксперт самостоятельно собирает материалы/объекты экспертизы;
— эксперт обосновывает выводы не результатами, а материалами дела;
— эксперт контактирует с заинтересованными лицами, и этот контакт не санкционирован судом или следователем;
— эксперт принимает материалы для экспертизы от неуполномоченных лиц;
— в экспертном заключении отсутствуют необходимые реквизиты.

2. Гносеологические ошибки

Причина этого класса ошибок лежит в сложности процесса экспертного познания. Такие ошибки возникают при познании сущности, свойств и признаков объектов экспертизы, также отношений между ними. Ошибки могут появится и при оценке результатов познания, итогов экспертного исследования, их интерпретации.

В учебной литературе гносеологические ошибки делят на логические и фактические (предметные).

Логическая ошибка — это нарушение какого-либо закона, правил и схем логики. Логические ошибки связаны с нарушением в акте мышления законов и правил логики, некорректным применением логических приемов и операций, например смешение причинной связи с простой последовательность во времени или обоснование тезиса аргументами, из которых данный тезис логически не вытекает.

Фактические ошибки обусловлены незнанием предмета и фактического положения дел. Фактические (предметные) ошибки появляются от искаженного представления об отношениях между предметами объективной действительности. Распространенной ошибкой является омонимия — смешение или подмена понятий. Эта ошибку относят к фактическим.

3. Деятельностные (операциональные) ошибки

Ошибки, связанные с деятельностью (процедурами), которую осуществляет эксперт. Например, он нарушил последовательность, неправильно использовал средства исследования, применял непригодные технические и иные средства исследования и т.д.

Есть ошибки, которые не зависят от эксперта. Их причины:

— в отсутствии разработанной и апробированной методики;
— в несовершенстве используемой экспертной методики;
— в применении ошибочно рекомендованных методов;
— в применении методов, находящихся в стадии экспериментальной разработки;
— в применении неисправного оборудования;
— в использовании методов и приборов, не обладающих достаточной чувствительностью или разрешающей способностью;
— в использовании для измерений физических величин приборов, не относящихся к сертифицированными средствам измерений;
— в применении неповеренных средств измерений и эталонов;
— в использовании неаттестованных методик измерений физических величин;
— в использование неправильных математических моделей и компьютерных программ;
и др.

Есть и субъективные экспертные ошибки. Которые могут являться причиной:

— профессиональной некомпетентности эксперта;
— неправильной оценки идентификационной значимости признаков, результатов, полученных другими членами комиссии при производстве комплексной экспертизы, и т.д.;
— неполноты или односторонности исследования;
— пренебрежения правилами и условиями применения методик экспертного исследования и технических средств;
— профессиональными упущениями эксперта; эксперт неаккуратен и небрежен, поверхностно провёл исследования и др. 

Экспертные ошибки могут быть связаны с определенными чертами личности эксперта. Речь идёт: 

— о дефектах или недостаточной остроте органов чувств эксперта: зрения, слуха и т.д.;
— о неординарном психологическом состоянии эксперта или его измененном сознании после/вследствие болезни, стресса и др.;
— о характерологических свойствах личности, например, неуверенности в своих знаниях, повышенной внушаемости, мнительности, излишней самоуверенности и др.;
— о психоэмоциональных свойствах: темперамент, психологическая устойчивость, волевые качества, мотивационные установки и т.д.;
— о стремлении проявить экспертную инициативу без достаточных к тому оснований;
— о дефектах в организации и планировании экспертного исследования.

Ошибки могут являться следствием и некритического осмысления материалов дела, предыдущего экспертного заключения, поведения руководителей, следователя, иных участников судопроизводства.

Кто и когда обнаруживаются ошибки?

В первую очередь ошибки обнаруживает сам эксперт, особенно на стадии формулировании выводов. Затем заметить ошибки может комиссия экспертов при производстве комиссионной или комплексной экспертизы, при контроле хода и результатов, которые осуществляет руководитель учреждения.

Также ошибки могут быть выявлены при оценке заключения эксперта следователем или судом (первой, апелляционной, кассационной, надзорной инстанций). А также при обобщении экспертной практики, осуществляемом в практических или научных целях.

Если обнаруженные ошибки повлекли за собой неправильный вывод эксперта, то руководитель экспертного учреждения ставит об этом в известность орган, назначивший экспертизу.

Важно: умение отличать экспертные ошибки и заведомую ложность заключения.

Так как заведомая ложность — это умышленное действие, направленное на сознательное и целенаправленное игнорирование или умалчивание при исследовании существенных фактов и свойств объекта экспертизы. И оно может состоять:

• в осознанных неверных действиях по проведению экспертизы;
• в умышленно неверном применении или выборе методики экспертного исследования;
• в заведомо неправильной их оценке.

Добросовестное заблуждение — это осознание экспертом ложности своих выводов или неправильности действий; это такое психологическое состояние, при котором субъект не осознает неправильности своих суждений или действий, а искренне полагает, что мыслит и действует правильно.

Естественно, ошибка может крыться и в исходных данных, которые могут быть сфальсифицированными. В этом случае нельзя говорить об экспертной ошибке, поскольку причиной является ошибка субъекта, назначившего экспертизу, либо его умышленно неправильные действия/правонарушения.

Как предупредить возникновение экспертных ошибок?

Возможности предупреждения экспертных ошибок во многом зависят от специфики того или иного рода или вида судебной экспертизы.

Ученые выделяют следующие подходы к предотвращению появления ошибок:

• полнота и достаточность представляемых на экспертизу объектов и материалов;
• совершенствование методов и средств экспертного исследования, внедрение в экспертную практику современных высокотехнологических и компьютеризированных методов исследования объектов экспертизы, активное развитие информационного обеспечения экспертной деятельности; 
• профессиональная подготовка квалифицированных экспертных кадров, подтверждение и повышение квалификации экспертов в рамках целевой профессиональной переподготовки; 
• контроль качества экспертных исследований, в том числе взаимное и внешнее контрольное рецензирование экспертных заключений с привлечением независимых специалистов.

 Источник: 

• Судебная экспертиза: типичные ошибки / Е.И. Галяшина, В.В. Голикова, Е.Н. Дмитриев и др.; под ред. Е.Р. Россинской. М.: Проспект, 2012.
• Энциклопедия судебной экспертизы. Под ред. Т.В. Аверьяновой и Е.Р Россинской. М.: «Юрист», 1999.

Заключение эксперта является одним из доказательств в уголовном судопроизводстве (п. 3 ч. 2 ст. 74 УПК РФ), содержит информацию о фактах, полученную посредством использования специальных знаний. К заключению эксперта в уголовном судопроизводстве предъявляются такие же требования, как и к другим видам доказательств.

Кроме того, Федеральный закон от 31 мая 2001 г. N 73-ФЗ «О государственной судебно-экспертной деятельности в Российской Федерации» (статья 8)предъявляет дополнительные требования к объективности, всесторонности и полноте экспертных исследований: «Эксперт проводит исследования объективно, на строго научной и практической основе, в пределах соответствующей специальности, всесторонне и в полном объёме.

Заключение эксперта должно основываться на положениях, дающих возможность проверить обоснованность и достоверность сделанных выводов на базе общепринятых научных и практических данных».

Экспертизу, как самостоятельную форму применения специальных знаний, определяет совокупность признаков: —  процессуальная форма экспертного исследования; — значимость для органов предварительного расследования и суда устанавливаемого фактического обстоятельства; —  применение допустимых методов исследования компетентными специалистами; —  научная и фактическая обоснованность выводов в экспертном заключении.  

Законы развития свидетельствуют об ускорении развития науки в условиях научно-технического прогресса. Поэтому, как бы ни был широк кругозор юриста (дознавателя, следователя, судьи, адвоката), он не может охватывать всего спектра существующих научных знаний. Решить задачи установления элементов предмета доказывания посредством применения специальных знаний при исследовании фактических обстоятельств юристу помогают эксперт и специалист, которые являются проводниками специальных знаний различных отраслей науки в уголовном процессе.

К государственным экспертам законом предъявляются четкие требования: «Государственные судебно-экспертные учреждения одного и того же профиля осуществляют деятельность по организации и производству судебной экспертизы на основе единого научно-методического подхода к экспертной практике, профессиональной подготовке и специализации экспертов» (ст. 11 Федерального закона от 31 мая 2001 г. N 73-ФЗ «О государственной судебно-экспертной деятельности в Российской Федерации»).

Но даже наличие необходимого уровня специальной подготовки, обеспечения необходимым оборудованием и методическим сопровождением не гарантирует эксперта от совершения ошибок. Экспертные ошибки — это не соответствующие объективной действительности суждение эксперта или его действия, не приводящие к цели экспертного исследования, являющиеся результатом добросовестного заблуждения [1].

Цена экспертной ошибки высока: ошибка эксперта превращается в следственную и судебную ошибку. Попытки классифицировать экспертные ошибки по различным основаниям предпринимаются регулярно. В основе любой классификации лежат сущностные и содержательные признаки компонентов классификации. Автор любой классификации всегда сталкивается с проблемой, которую очень точно выразил один из литературных персонажей: «Нельзя объять необъятное».

Тем не менее, обойтись без классификации невозможно, поскольку она упорядочивает все многообразие объектов, явлений и вопросов, формируя устойчивые группы по сходному основанию. Одна из последних классификаций экспертных ошибок дана Россинской Е.Р. и Галяшиной Е.И. [7], которые делят все экспертные ошибки на три класса:

1. Ошибки процессуального характера:

— нарушение экспертом процессуального режима и процедуры производства экспертизы;
— выход эксперта за пределы своей компетенции;
— выражение экспертной инициативы в непредусмотренных законом формах;
— самостоятельное собирание материалов и объектов экспертизы;
— обоснование выводов материалами дела, а не результатами исследования;
— осуществление несанкционированных судом (следователем) контактов с заинтересованными лицами;
— принятие поручения на производство экспертизы и материалов от неуполномоченных лиц;
— несоблюдение процессуальных требований к заключению эксперта (в том числе отсутствие в заключении необходимых по закону реквизитов).  

2. Гносеологические ошибки:

— логические ошибки;
— фактические  (предметные) ошибки.  

3. Деятельностные (операционные) ошибки:

— нарушении предписанной последовательности процедур;
— неправильное использовании средств исследования;
— использовании непригодных технических и иных средств исследования;
— получении недоброкачественного сравнительного материала;
— отсутствие разработанной и апробированной методики;
— несовершенство используемой экспертной методики;
— применение ошибочно рекомендованных методов;
— применение методов, находящихся в стадии экспериментальной разработки;
— применение неисправного оборудования;
— использование методов и приборов, не обладающих достаточной чувствительностью или разрешающей способностью;
— использование для измерений физических величин приборов, не относящихся к сертифицированными средствам измерений;
— применение непроверенных средств измерений и эталонов;
— использование неаттестованных методик измерений физических величин;
— использование неправильных математических моделей и компьютерных программ;
— применение нелицензионных программ для ЭВМ;
— отсутствие полных данных, характеризующих идентификационную и диагностическую значимость признаков, устойчивость их отображений в следах и др.

К субъективным причинам экспертных ошибок авторы относят:

— профессиональную некомпетентность эксперта: незнание современных экспертных методик, неумение пользоваться теми или иными техническими средствами, инструментами; неприменение рекомендованного метода, оптимального для данной экспертной ситуации; неправильная оценка идентификационной значимости признаков, результатов, полученных другими членами комиссии при производстве комплексной экспертизы и т.д.;
— неполноту или односторонность исследования;
— пренебрежение правилами и условиями применения методик экспертного исследования и технических средств;
— профессиональные упущения эксперта: небрежность, неаккуратность, поверхностное производство исследования, пренебрежение методическими рекомендациями, правилами пользованиями техническими средствами и приборами, неполное выявление существенных признаков объекта; использование не всех известных эксперту методов исследования, игнорирование тех или иных свойств объектов или их взаимозависимости;
— дефекты или недостаточная острота органов чувств эксперта: зрения, слуха и т. д.;
— неординарное психологическое состояние эксперта или его измененное сознание, например, вследствие болезни, переутомления, стресса, тревоги, эмоционального или психического напряжения, поспешности;
— характерологические свойства личности эксперта (неуверенность в своих знаниях, повышенная внушаемость, мнительность, конформизм или, наоборот, излишняя самоуверенность, амбициозность, пренебрежение мнением коллег);
— психоэмоциональные свойства эксперта (темперамент, психологическая устойчивость, волевые качества, мотивационные установки и т.д.);
— стремление проявить экспертную инициативу без достаточных к тому оснований, утвердить свой приоритет в применении нетривиальных методов и оригинальных решений экспертной задачи, отличиться новизной и дерзостью решения, самобытностью суждений и неординарностью выводов;
— логические дефекты умозаключений эксперта;
— дефекты в организации и планировании экспертного исследования.  

Классифицируемые группы экспертных ошибок, предложенные Россинской Е.Р. и Галяшиной Е.И., являются открытыми, поскольку невозможно перечислить все варианты ошибок, допускаемых экспертами и субъектами, назначающими экспертизу.

К процессуальным ошибкам, допускаемым следователем (дознавателем, судьёй, судом) можно отнести:

— постановку перед экспертом вопросов, не входящих в его профессиональную компетенцию;
— постановку перед экспертом правовых вопросов, связанных с оценкой деяния;
— представление эксперту в качестве объектов исследования копий документов либо производных доказательств (например, описаний рентгенограмм вместо самих рентгеновских снимков);
— представление эксперту всех материалов дела вместо необходимых документов;
— предоставление эксперту возможности самому получить объекты исследования и т.п.  

Одним из сложных видов судебной экспертизы в уголовном судопроизводстве является экспертиза по делам, связанным с ненадлежащим оказанием медицинской помощи. Объективная сторона преступления выражается в действии либо в бездействии медицинского работника, являющимся причиной наступления смерти человека, либо причинения тяжкого вреда здоровью.

Субъект преступления, при этом,  нарушает установленные правила, должностные инструкции, стандарты диагностики и лечения. Перекладывая на экспертов обязанность установления причинно-следственной связи между деянием медицинского работника и преступными последствиями, следователь или суд, фактически требуют от эксперта дать правовую оценку действиям медицинского работника!

Особо абсурдно такой подход выглядит, в тех случаях, когда преступление совершается путем бездействия. Тот факт, что большинство случаев с тяжкими последствиями некачественного оказания медицинской помощи так и не находит адекватной судебной оценки, свидетельствует о серьёзных пробелах в методике расследования указанной группы преступлений.

По заявлению гражданки Ш. о бездействии врачей одной из больниц г. Воронежа, повлекшем, по мнению заявителя,  смерть её сына от несвоевременно выявленной пневмонии, проверка сообщения о преступлении продолжалась больше года. Постановления об отказе в возбуждении уголовного дела выносились девять раз, а отменялись, как правило,  уже после обращения в суд с жалобой в порядке, предусмотренном ст. 125 УПК РФ, на решение, принятое следователем.

За время затянувшейся проверки сообщения о преступлении было вынесено три решения Судебной коллегии по уголовным делам Воронежского областного суда, в двух из которых критике была подвергнута деятельность судей районного суда и правоохранительных органов, вынесены частные определения в адрес следователя, руководителя следственного отдела и прокурора.

Уголовное дело было возбуждено спустя 1 год и 2 месяца со времени наступления смерти пациента. Судебная экспертиза, о необходимости производства которой более года говорилось и в жалобах заявителя, и в решениях судов на стадии проверки сообщения о преступлении,  — была назначена только спустя более трех месяцев после возбуждения уголовного дела! И это при том, что преступление, предусмотренное ч. 2 ст. 109 УК РФ, по которому возбуждено уголовное дело № 11118047, относится к преступлениям небольшой тяжести, срок давности уголовного преследования по которым составляет всего два года (ч. 2 ст. 15 УК РФ)! 

Эксперты не провели элементарного исследования гистологического материала, не изучили показания свидетелей-врачей, полученные после возбуждения уголовного дела, а ограничились только лишь поверхностным анализом сведений из исследовательской части Акта комиссионного судебно-медицинского исследо­вания трупа гражданина Ш., который никакого отношения непосредственно к исследованию трупа не имеет, так как составлен уже спустя продолжительное время после похорон по материалам проверки. В результате эксперты связали причину смерти Ш. с пневмонией, а также указали на отсутствие причинно-следственной связи между действием врачей и смертью Ш.

После такого экспертного заключения следователю ничего не оставалось, как прекратить уголовное дело (Постановление от 23.04. 2012 года заместителя руководителя следственного отдела Железнодорожного района г. Воронежа СУ СК России по Воронежской области Н. о прекращении уголовного дела № 11118047).  

Подавляющее большинство судебных экспертиз в настоящее время проводится сотрудниками государственных судебных экспертных учреждений — специально подготовленными и аттестованными экспертами, поэтому, оценка достоверности заключения эксперта в ряде случаев носит чисто формальный характер.

Практика показывает, что при оценке заключения эксперта суды всех звеньев используют универсальную трафаретную формулу: «Оснований сомневаться в заключениях экспертов не имеется, поскольку экспертизы проведены компетентными экспертами, предупрежденными об уголовной ответственности, имеющими высшее медицинское образование и достаточно большой стаж работы по специальности, сами заключения полностью соответствуют предъявляемым к ним законом, в том числе требованиям ст. 204 УПК РФ (Постановление судьи Советского районного суда г. Воронежа С. от 16.01.2013 г. по уголовному делу в отношении О., обвиняемого в совершении преступления, предусмотренного ч. 2 ст. 318 УК РФ)».

Несмотря на то, что в большинстве экспертных заключений не выполняются требования п. 9 ч. 1 ст. 204 УПК РФ об обязательном указании применённой экспертной методики, указанная формула позволяет судьям не прибегать к более тщательной проверке и оценке заключения эксперта.

Под экспертной методикой понимается научно обоснованная последовательность действий для решения конкретной (типовой) экспертной задачи, т.е. методика, в которой выражен обобщенный опыт решения типовой (часто встречающейся в практике) экспертной задачи, а ее содержание представляет собой совокупность основных данных об объектах исследования, экспертной задаче, оборудовании, материалах и способах ее решения.

В каждой экспертной методике должны быть представлены:
1) реквизиты — набор удостоверяющих ее данных, и
2) структура — представленная в логической последовательности совокупность основных этапов ее реализации [8].

Другие варианты оценки заключения эксперта, используемые судами, также свидетельствуют об упрощенном подходе к относимости, достоверности и допустимости указанного вида доказательств, хотя в них и присутствует ссылка на мотивированность и обоснованность заключения.

В надзорном определении Судебной коллегии по уголовным делам Верховного суда РФ от 27.06.2012 г. по делу № 92-Д12-1 отмечается: «Заключение судебно-баллистической экспертизы мотивировано, экспертиза проведена в соответствии с требованиями закона высококвалифицированными специалистами. Поэтому оснований не доверять выводам, изложенным в заключении, не имеется».

При прослеживающейся тенденции к минимализму, более приемлемым подходом к оценке заключения эксперта можно считать суждение, сделанное в надзорном определении судебной коллегии по уголовным делам Верховного суда Российской Федерации от 04.04.2012 г. по делу № 34-Д12-2: «Из заключений фоноскопических экспертиз № 57 и № 458эк-07 следует, что в результате комплекса акустических и лингвистических исследований установлено, что речь представленных на исследование электронных носителях принадлежит А, Б и С. Не доверять заключениям фоноскопических экспертиз, оснований не имеется, так как экспертизы были проведены компетентными лицами в установленном порядке, выводы экспертов научно обоснованны».

Тем не менее, стоит помнить о том, что упрощенный подход к оценке заключения эксперта содержит потенциал судебной ошибки при вынесении итогового решения по делу, так как основан на полном доверии к эксперту и вере в его профессиональную безупречность при проведении исследования и формулировании выводов [4].  

До сих пор сохраняется дуалистический подход к заключению эксперта в уголовном процессе. При оценке заключения эксперта, как одного из видов доказательств, обычно допускаются две крайности: слепая вера в непогрешимость государственных экспертов, с одной стороны, и скептическое отношение к преимуществам заключения эксперта перед показаниями свидетелей, с другой.

Встречаются случаи, когда суд, решая вопрос  о давности и механизме образования телесных повреждений (кровоподтеков), предпочитает верить свидетелям, а не экспертам. Приговором мирового судьи судебного участка № 3 Железнодорожного района г. Воронежа от 22.02.2012 года по делу 1-1/2012 были оправданы Г. и Л., которые обвинялись в совершении преступления, предусмотренного ч.1 ст. 116 УК РФ.

Мировой судья, проигнорировав  мнение эксперта в заключении, и доводы частного обвинителя о давности образования телесных повреждений, вынес оправдательный приговор, основанный на показаниях свидетелей, явившихся в суд по просьбе стороны защиты.

Апелляционным постановлением судьи Железнодорожного районного суда г. Воронежа М. от 12.05.2012 г. по делу № 10-8/2012 оправдательный приговор оставлен без изменения.

Потерпевшей К. была подана кассационная жалоба, и Судебная коллегия по уголовным делам Воронежского областного суда отменила оба судебных решения, признав их незаконными, и направила дело на новое рассмотрение.  

Дискуссия о месте заключения эксперта в системе доказательств ведётся с конца XIX века. Автор «Руководства к изучению судебной медицины», изданного для юристов, 1885 г.», г-н Штольц писал: «Раз эксперт судья фактов, он равноправен на судебном следствии с присяжными и, следовательно, имеет возможность с пользою служить делу правосудия. Нет этого — руки эксперта связаны». 

«Теория эксперта – научного судьи» была выдвинута немецким ученым Миттермайером в 60-х гг. XIXв. Согласно этой теории экспертиза — особый вид уголовных доказательств, во многом схожий с косвенным доказательством или уликой. Исходным пунктом, по мнению Миттермайера, должна быть мысль, что сущность этого доказательства состоит в мнениях, высказываемых сведущими людь­ми по предметам их специальности. Экспер­ты — это научные судьи факта (judicesfakti).

Концепция Миттермайера была активно поддержана в России известным процессу­алистом Л.Е. Владимировым, который отмечал: «Эксперты, основывающие свои заключения на какой-либо науке, суть научные судьи, приговор которых является решением специального вопроса в деле. Этот приговор принимается за доказательство. Но он доказательство не потому, что судьи и присяжные действительно убедились в научной правильности заключения эксперта, а потому что он исходит от специалистов, имеющих все данные для основательного решения вопроса.

Судьи и присяжные не могут быть посвящены в тайны науки в течение одного судебного заседания; они не могут критически относиться к экспертизе, для понимания оснований которой требуется целый ряд лет научных занятий. Им остается только следовать авторитетному указанию эксперта. Суд самостоятелен в выборе экспертов. Но раз, последние выбраны, судья следует за ними, как слепой за своим поводырем.

Конечно, и судья имеет кое-какие внешние признаки для заключения о достоинстве данной на суде экспертизы. Но понятно, что эти внешние признаки правильности экспертизы не делают для судьи доступною критическую оценку научной ее стороны. Вот почему научный эксперт и является судьёю научного вопроса в уголовном деле…

Нелепое предположение, что присяжный заседатель, заняв место в суде, превращается в какое-то удивительное существо, которое, будучи иногда даже еле грамотно, способно понимать и критиковать глубочайшие вопросы науки, кажется, уже кончило свое существование» [3]. Оспаривая в некоторых деталях рассуждения Миттермай­ера, он соглашался с ним в главном: на мне­нии экспертов основано судебное решение, оно служит ему таким же фундаментом, как и вердикт присяжных заседателей; экспер­ты обладают такими познаниями, какими не обладает суд, поэтому мнение их не мо­жет быть проверяемо судом.

Большинство ведущих русских процессуалистов отрицательно отнеслись к концепции Миттермайера — Владимирова. Фойницкий И.Я. считал, что если бы мнение экспертов стало обязатель­ным для суда, это означало бы возврат к инквизиционной теории формальных дока­зательств [9].

Отличие специалистов от экспертов в то время было менее размытым, чем теперь. Специалист в уголовном процессе занимал промежуточное положение между экспертом и свидетелем и именовался «справочным свидетелем», т.е. «сведущим лицом, вызываемым для дачи справок», и, конечно, по мнению Владимирова Л.Е., не являлся научным судьей [5].

Особенность экспертизы проявляется в том, что заключение экс­перта по самой своей природе всегда должно быть основано на других доказательствах по делу, т.е. является производным доказательством. Сложность заключается в том, что эксперт в результате излишней уверенности в своей компетенции, в определенных случаях, вместо того, чтобы сообщить следователю (суду) о том, что представленных материалов недостаточно для реше­ния поставленной задачи использует «нейтральные» для ре­шения поставленной задачи признаки.

Для людей, не посвя­щенных в предмет исследования, подобный подход эксперта к оценке фактических обстоятельств медицинского характера, обычно, сомнений не вызывает. Тем более, в определенных случаях,  инициатива эксперта вполне оправданна и похвальна [2]. Существует большая разница между функциями эксперта и судьи.

В то время, как судья при осуществлении функции правосудия свободен от необходимости устанавливать истину по делу, как раз задача установления истины посредством применения специальных знаний и является функцией эксперта. Эксперт вправе дать ответ на поставленный вопрос, когда сам сочтёт, что имеет достаточно осно­ваний для его решения.

Эксперт может и не отвечать на вопрос следователя или суда, более того, в ряде случаев он просто обязан воздержаться от дачи ответа (п. 6 ч. 3 ст. 57 УПК РФ). Далеко не каждое раскрытое преступление становится предметом судебного разбирательства, не каждое судебное разбирательство завершается обвинительным приговором, и не каждый обвинительный приговор содержит в себе истинное знание [6].

Р.С. Белкин прогнозировал возврат к указанной выше доктрине и предупреждал: «Концепция «эксперта — научного судьи» не получила реализации в судебной практи­ке. Однако при усложнении современных процессов экспертного исследования и при­меняемых экспертами новых методов можно пред­полагать возрождение этой концепции в каком-либо «осовремененном» виде» [1].  

Процессуальный порядок назначения и производства экспертизы в уголовном процессе регулируется ст. 57, 195 — 207, 283 УПК РФ. Правовая основа, принципы организации и основные направления государственной судебно-экспертной деятельности в Российской Федерации определяются Федеральным законом «О государственной судебно-экспертной деятельности в Российской Федерации» от 31 мая 2001 г. № 73-ФЗ.

Важным элементом тактики проведения экспертизы, от которого в высокой степени зависит результативной экспертизы в целом, — является выбор экспертного учреждения или эксперта, которому поручается исследование. Кассационная коллегия ВС РФ в определении от 16.09.2004 г. № КАС04-451 отметила: «Судебно-медицинская экспертиза по материалам уголовных и гражданских дел не может в принципе создавать угрозу для жизни и здоровья людей, поскольку не является собственно медицинским вмешательством, в связи с чем, — не подлежит лицензированию».

С  1 января 2012 года вступила в силу статья 62 Федерального закона от 21.11.2011 N 323-ФЗ «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации». В соответствии с положением указанной статьи, судебно-медицинская экспертиза проводится в целях установления обстоятельств, подлежащих доказыванию по конкретному делу, в медицинских организациях экспертами в соответствии с законодательством Российской Федерации о государственной судебно-экспертной деятельности. Согласно положениям статьи 1 Федерального закона от 31.05.2001 N 73-ФЗ «О государственной судебно-экспертной деятельности в Российской Федерации», государственная судебно-экспертная деятельность осуществляется в процессе судопроизводства государственными судебно-экспертными учреждениями и государственными судебными экспертами (далее также — эксперт), состоит в организации и производстве судебной экспертизы.

Статья 41 того же федерального закона предусматривает возможность проведения судебной экспертизы и вне государственных судебно-экспертных учреждений: «В соответствии с нормами процессуального законодательства Российской Федерации судебная экспертиза может производиться вне государственных судебно-экспертных учреждений лицами, обладающими специальными знаниями в области науки, техники, искусства или ремесла, но не являющимися государственными судебными экспертами.

На судебно-экспертную деятельность лиц, указанных в части первой настоящей статьи, распространяется действие статей 2,4,6 — 8,16 и 17, части второй статьи 18,статей 24 и 25 настоящего Федерального закона».

Анализ положений статьи 41 Федерального закона от 31.05.2001 N 73-ФЗ показывает, что к лицам, обладающим специальными знаниями в области науки, техники, искусства или ремесла, но не являющимися государственными судебными экспертами, не предъявляются профессиональные и квалификационные требования, предусмотренные статьёй 13 Федерального закона от 31.05.2001 N 73-ФЗ «О государственной судебно-экспертной деятельности в Российской Федерации».

Таким образом, негосударственные судебные эксперты не обязаны подвергаться аттестации на право самостоятельного производства судебной экспертизы, осуществляемой экспертно-квалификационными комиссиями в порядке, установленном нормативными правовыми актами соответствующих федеральных органов исполнительной власти. Уровень профессиональной подготовки негосударственных экспертов не подлежит пересмотру указанными комиссиями каждые пять лет.

Казалось бы, изменения законодательства устранили монополию экспертных учреждений Минздрава на производство судебно-медицинских экспертиз и создало предпосылки для производства подлинно-независимой судебно-медицинской экспертизы, как в экспертных учреждениях других ведомств, так и вне их. Но это только – на первый взгляд.

В пункте 5 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 21.12.2010 г. № 28 «О судебной экспертизе по уголовным делам» разъясняется порядок назначения экспертиз учреждениям и экспертам: В тех случаях, когда в государственном судебно-экспертном учреждении, обслуживающем определенную территорию, невозможно производство судебной экспертизы в связи с отсутствием эксперта конкретной специальности или надлежащей материально-технической базы либо специальных условий для выполнения исследований, а также при наличии обстоятельств, указанных в статье 70 УПК РФ, т.е. когда все компетентные государственные судебно-экспертные учреждения на данной территории не могут выступить в этом качестве, ее производство может быть поручено государственным судебно-экспертным учреждениям, обслуживающим другие территории, негосударственному судебно-экспертному учреждению или лицу, не работающему в судебно-экспертном учреждении, в том числе сотруднику научно-исследовательского учреждения, вуза, иной организации, обладающему специальными знаниями и имеющему в распоряжении необходимое экспертное оборудование.

В определении (постановлении) о назначении экспертизы суду следует мотивировать поручение исследований экспертным учреждениям либо конкретному лицу». Вряд ли, после такого подробного разъяснения найдётся следователь или судья, который при наличии в регионе государственного экспертного учреждения, специализирующегося на конкретном виде экспертиз, поручит производства такого же вида экспертизы в негосударственном экспертном учреждении либо поручит экспертизу мифическому «независимому эксперту.

Следователь, кроме традиционно приглашаемого судебно-медицинского эксперта, может пригласить для участия в следственном действии в качестве специалиста, например сотрудника регионального центра судебной экспертизы Министерства юстиции РФ, Министерства обороны РФ, преподавателя кафедры судебной медицины, врача-нейрохирурга и др. Специалист, участвующий в производстве следственных действий, значительно расширяет возможности применения специальных знаний, так как вооружает следователя вспомогательной информацией, ориентирует его на новые источники доказательств.

Участие специалиста в уголовном процессе регламентировано: п. 3 ч. 1 ст. 53; ст. 58; ст. 71; ст. 80; ч.1 ст. 144; ч. 5 ст. 164; ст. 168; ст. 178; ст. 179; ст. 184; ч. 5 ст. 185; ч. 7 ст. 186; ч. 3 ст. 202; ст. 251; ст. 270; ст. 271; ст. 287; ст. 288 и ст. 290 УПК РФ.

Следователь и специалист при производстве следственных действий могут использовать различные приемы и средства для установления источников доказательств. Специалист, в отличие от эксперта, отвечает на вопросы, требующие применения специальных знаний, без производства специальных исследований, используя свой опыт и теоретическую подготовку. При этом обязательным является использование той же нормативной базы, к которой обращаются и государственные эксперты.

Данное условие является определяющим в обеспечении научности и объективности заключения специалиста. Не  стоит переоценивать возможности специалиста, часто привлекаемого стороной защиты для оценки заключения эксперта. Судебная практика показывает, что отказ суда в приобщении к делу лиц, приглашенных адвокатами в качестве специалистов, является обоснованным, так как согласно ст. 207 и 283 УПК РФ в их взаимосвязи, при недостаточной ясности и полноте заключения эксперта, а также при возникновении новых вопросов в отношении ранее исследованных обстоятельств уголовного дела может быть назначена дополнительная экспертиза, а, в случаях возникновения сомнений в обоснованности заключения эксперта, — или наличия противоречий в выводах эксперта или экспертов по тем же вопросам – повторная экспертиза.

Использование для разрешения указанных вопросов помощи специалистов закон не предусматривает (надзорное определение Судебной коллегии по уголовным делам Верховного суда РФ от 25.07.2012 г. по делу № 5-Д12-65).

Но, не стоит и недооценивать роль специалиста в проведении объективного и всестороннего, пусть не всегда успешного с точки зрения стороны обвинения, расследования преступления. Следователем СО по РДТП при ГСУ при ГУВД по Воронежской области старшим лейтенантом юстиции Б. в отношении Н. было возбуждено уголовное дело по признакам преступления, предусмотренного ч.1 ст. 264 УК РФ.

Гражданка Н. подозревалась в том, что управляя автомобилем, нарушила Правила  дорожного движения РФ и, выехав на тротуар, допустила наезд на пешехода О., причинив последнему компрессионный перелом тел двух грудных позвонков.

Проведенная по делу судебная экспертиза квалифицировала причиненные О. телесные повреждения как тяжкий вред здоровью по признаку опасности для жизни. Адвокат подозреваемой высказал сомнение в возможности причинения столь серьезного вреда здоровью О., поскольку внешних признаков контакта с автомобилем на теле пешехода экспертом обнаружено не было.

Для проверки обоснованности поставленного диагноза была назначена комиссионная экспертиза, результаты которой подтвердили выводы предыдущей экспертизы. Защитник, установив, что при производстве комиссионной экспертизы не были использованы первоначальные источники информации – рентгенограммы и томограммы, а исследование выполнено лишь по их описаниям, сделанным лицом, не предупреждавшимся об уголовной ответственности, добился назначения повторной комплексной экспертизы, которая, несмотря на просьбу стороны защиты о ее назначении экспертному учреждению в другом регионе, была назначена и проведена в государственном судебно-экспертном учреждении в г. Воронеже.

Как и следовало ожидать – результаты экспертизы вполне предсказуемо подтвердили обоснованность выводов экспертов в двух ранее выданных заключениях. Адвокат, осознав всю безнадежность ситуации, обратился за помощью к специалисту для разъяснения вопросов, требующих специальных знаний в области медицины.

Специалист помог адвокату разобраться в особенностях диагностики переломов позвоночника, обратив внимание на то, что иногда за переломы ошибочно принимают патологические изменения позвонков, связанные с заболеваниями позвоночника. Были истребованы все необходимые медицинские документы и, после отказа от назначения повторной комплексной судебной экспертизы на досудебной стадии, экспертиза всё-таки была назначена уже в суде, только опять не московским экспертам, как требовала сторона защиты, а снова в Бюро СМЭ Воронежской области.

Правда, на этот раз к участию в производстве экспертизы были привлечены ведущие врачи региона, специализирующиеся в разных направлений медицины. Результат четвертой экспертизы, проведенной по уголовному делу, оказался сенсационным для всех, – клиновидная деформация двух грудных позвонков, которую ранее эксперты принимали за последствия травматического воздействия, оказалась следствием болезни Шермана-Мау, проявившейся у потерпевшего О. ещё в юношеском возрасте.

26.04.2012 г. судьей Т. Коминтерновского районного суда г. Воронежа по уголовному делу № 1-10-12 вынесено Постановление о прекращении уголовного дела и уголовного преследования в отношении Н. в связи с отказом государственного обвинителя от обвинения. За гражданкой Н., в отношении которой более 28 месяцев осуществлялось уголовное преследование, было признано право на реабилитацию.

03 июля 2012 г. Судебной коллегией по уголовным делам Воронежского областного суда вынесено кассационное определение, согласно которому, постановление от 26.04.2012 г. судьи Т. Коминтерновского районного суда г. Воронежа по уголовному делу № 1-10-12 оставлено без изменения и вступило в законную силу.  

Подводя итог настоящему исследованию, необходимо отметить, что существуют способы воздействия на существующую практику производства и оценки судебных экспертизы, позволяющие существенно уменьшить число ошибочных экспертных заключений: — применение законных методов получения объектов экспертного исследования; — подробное описание объектов, направляемых на экспертизу; — применение научно-обоснованных экспертных методик; — всесторонняя оценка экспертных заключений (в т.ч., с участием специалиста); — систематический анализ экспертных и процессуальных ошибок.

**************************************************
Список использованной литературы:

1. Белкин Р.С. Криминалистическая энциклопедия. М.: Изд-во «БЕК», 1997. — С. 157
2. Виницкий Л.В. Экспертная инициатива в уголовном судопроизводстве / Л.В. Виницкий, С.Л. Мельник. — М: Издательство «Экза­мен», 2009. — С. 193
3. Владимиров Л.Е. Учение об уголовных доказательствах. — С.-Петербург, издание книжного магазина «Законоведение», 1910.
4. Гришин А.В. Как правильно оценивать заключения эксперта по уголовному делу / Уголовный процесс, 2011. — № 11. – С.60-66
5. Гришин А.В., Закурдаев Ю.Ф. Взаимодействие адвоката и специалиста в уголовном процессе / «Воронежский адвокат», 2008. — № 2 – С.10-15
6. Лазарева В.А. Доказывание в уголовном процессе: учеб.-практич. Пособие. – 2-е изд., перераб. и доп. – М.: Издательство Юрайт; ИД Юрайт, 2011. – С.37-38
7. Россинская Е.Р., Галяшина Е.И. Настольная книга судьи: судебная экспертиза. — М.: «Проспект», 2010. [Электронный ресурс]. Дата обновления: 05.01.2013. Доступ из системы ГАРАНТ // ГАРАНТаэро. ГАРАНТ-Максимум. Вся Россия / НПП «ГАРАНТ-СЕРВИС-УНИВЕРСИТЕТ». Версия 7.08.0.163» 8. Россинская Е.Р. Судебная экспертиза в гражданском, арбитражном, административном и уголовном процессе. – М.: Норма, 2006. – С.71
9. Фойницкий И.Я. Курс уголовного судопроизводства. 3-е изд. Т. 2.СПб., 1910.

Классификация экспертных ошибок

Профессор Е.Р. Россинская, заведующая кафедрой судебных экспертиз МГЮА, д.ю.н. предложила следующую классификацию:

• ошибки процессуального характера;
• гносеологические ошибки;
• Деятельностные, или операционные ошибки.

Остановимся на каждом из трёх классов.

1. Ошибки процессуального характера

Эти ошибки возникают когда:

— эксперт нарушает процессуальный режим и процедуру производства экспертизы;
— эксперт выходит за пределы своей компетенции;
— эксперт выражает инициативу в форме, не предусмотренной законом;
— эксперт самостоятельно собирает материалы/объекты экспертизы;
— эксперт обосновывает выводы не результатами, а материалами дела;
— эксперт контактирует с заинтересованными лицами, и этот контакт не санкционирован судом или следователем;
— эксперт принимает материалы для экспертизы от неуполномоченных лиц;
— в экспертном заключении отсутствуют необходимые реквизиты.

2. Гносеологические ошибки

Причина этого класса ошибок лежит в сложности процесса экспертного познания. Такие ошибки возникают при познании сущности, свойств и признаков объектов экспертизы, также отношений между ними. Ошибки могут появится и при оценке результатов познания, итогов экспертного исследования, их интерпретации.

В учебной литературе гносеологические ошибки делят на логические и фактические (предметные).

Логическая ошибка — это нарушение какого-либо закона, правил и схем логики. Логические ошибки связаны с нарушением в акте мышления законов и правил логики, некорректным применением логических приемов и операций, например смешение причинной связи с простой последовательность во времени или обоснование тезиса аргументами, из которых данный тезис логически не вытекает.

Фактические ошибки обусловлены незнанием предмета и фактического положения дел. Фактические (предметные) ошибки появляются от искаженного представления об отношениях между предметами объективной действительности. Распространенной ошибкой является омонимия — смешение или подмена понятий. Эта ошибку относят к фактическим.

3. Деятельностные (операциональные) ошибки

Ошибки, связанные с деятельностью (процедурами), которую осуществляет эксперт. Например, он нарушил последовательность, неправильно использовал средства исследования, применял непригодные технические и иные средства исследования и т.д.

Есть ошибки, которые не зависят от эксперта. Их причины:

— в отсутствии разработанной и апробированной методики;
— в несовершенстве используемой экспертной методики;
— в применении ошибочно рекомендованных методов;
— в применении методов, находящихся в стадии экспериментальной разработки;
— в применении неисправного оборудования;
— в использовании методов и приборов, не обладающих достаточной чувствительностью или разрешающей способностью;
— в использовании для измерений физических величин приборов, не относящихся к сертифицированными средствам измерений;
— в применении неповеренных средств измерений и эталонов;
— в использовании неаттестованных методик измерений физических величин;
— в использование неправильных математических моделей и компьютерных программ;
и др.

Есть и субъективные экспертные ошибки. Которые могут являться причиной:

— профессиональной некомпетентности эксперта;
— неправильной оценки идентификационной значимости признаков, результатов, полученных другими членами комиссии при производстве комплексной экспертизы, и т.д.;
— неполноты или односторонности исследования;
— пренебрежения правилами и условиями применения методик экспертного исследования и технических средств;
— профессиональными упущениями эксперта; эксперт неаккуратен и небрежен, поверхностно провёл исследования и др. 

Экспертные ошибки могут быть связаны с определенными чертами личности эксперта. Речь идёт: 

— о дефектах или недостаточной остроте органов чувств эксперта: зрения, слуха и т.д.;
— о неординарном психологическом состоянии эксперта или его измененном сознании после/вследствие болезни, стресса и др.;
— о характерологических свойствах личности, например, неуверенности в своих знаниях, повышенной внушаемости, мнительности, излишней самоуверенности и др.;
— о психоэмоциональных свойствах: темперамент, психологическая устойчивость, волевые качества, мотивационные установки и т.д.;
— о стремлении проявить экспертную инициативу без достаточных к тому оснований;
— о дефектах в организации и планировании экспертного исследования.

Ошибки могут являться следствием и некритического осмысления материалов дела, предыдущего экспертного заключения, поведения руководителей, следователя, иных участников судопроизводства.

Кто и когда обнаруживаются ошибки?

В первую очередь ошибки обнаруживает сам эксперт, особенно на стадии формулировании выводов. Затем заметить ошибки может комиссия экспертов при производстве комиссионной или комплексной экспертизы, при контроле хода и результатов, которые осуществляет руководитель учреждения.

Также ошибки могут быть выявлены при оценке заключения эксперта следователем или судом (первой, апелляционной, кассационной, надзорной инстанций). А также при обобщении экспертной практики, осуществляемом в практических или научных целях.

Если обнаруженные ошибки повлекли за собой неправильный вывод эксперта, то руководитель экспертного учреждения ставит об этом в известность орган, назначивший экспертизу.

Важно: умение отличать экспертные ошибки и заведомую ложность заключения.

Так как заведомая ложность — это умышленное действие, направленное на сознательное и целенаправленное игнорирование или умалчивание при исследовании существенных фактов и свойств объекта экспертизы. И оно может состоять:

• в осознанных неверных действиях по проведению экспертизы;
• в умышленно неверном применении или выборе методики экспертного исследования;
• в заведомо неправильной их оценке.

Добросовестное заблуждение — это осознание экспертом ложности своих выводов или неправильности действий; это такое психологическое состояние, при котором субъект не осознает неправильности своих суждений или действий, а искренне полагает, что мыслит и действует правильно.

Естественно, ошибка может крыться и в исходных данных, которые могут быть сфальсифицированными. В этом случае нельзя говорить об экспертной ошибке, поскольку причиной является ошибка субъекта, назначившего экспертизу, либо его умышленно неправильные действия/правонарушения.

Как предупредить возникновение экспертных ошибок?

Возможности предупреждения экспертных ошибок во многом зависят от специфики того или иного рода или вида судебной экспертизы.

Ученые выделяют следующие подходы к предотвращению появления ошибок:

• полнота и достаточность представляемых на экспертизу объектов и материалов;
• совершенствование методов и средств экспертного исследования, внедрение в экспертную практику современных высокотехнологических и компьютеризированных методов исследования объектов экспертизы, активное развитие информационного обеспечения экспертной деятельности; 
• профессиональная подготовка квалифицированных экспертных кадров, подтверждение и повышение квалификации экспертов в рамках целевой профессиональной переподготовки; 
• контроль качества экспертных исследований, в том числе взаимное и внешнее контрольное рецензирование экспертных заключений с привлечением независимых специалистов.

 Источник: 

• Судебная экспертиза: типичные ошибки / Е.И. Галяшина, В.В. Голикова, Е.Н. Дмитриев и др.; под ред. Е.Р. Россинской. М.: Проспект, 2012.
• Энциклопедия судебной экспертизы. Под ред. Т.В. Аверьяновой и Е.Р Россинской. М.: «Юрист», 1999.

Существенным
условием повышения судебно-экспертной
деятельности является предупреждение
экспертных ошибок, сводящих на нет или
ставящих под сомнение доказательственное
значение заключения эксперта.

В
общем виде экспертную ошибку можно
определить как не соответствующее
объективной действительности суждение
эксперта или его действия, не приводящие
к цели экспертного исследования, если
и искаженное суждение, и неверные
действия представляют собой результат
добросовестного заблуждения. Последнее
и отличает ошибку от заведомо ложного
заключения. Осознание ложности своих
выводов или неправильности действий
исключает заблуждение, как такое
психологическое состояние, при котором
субъект не осознает неправильности
своих суждений или действий. Такое
заблуждение является добросовестным:
эксперт искренне полагает, что он мыслит
и действует правильно, он честен.

Причина
ошибочного заключения эксперта не
всегда заключается в допущенных экспертом
ошибках. Экспертное исследование может
быть проведено безупречно, и сделанные
экспертом выводы могут полностью
соответствовать полученным результатам;
но если исходные для экспертизы данные
были ошибочными или исследуемые объекты
не имели отношения к делу, были
фальсифицированы и т.п. — заключение
эксперта в аспекте установления истины
по делу окажется ошибочным. В этом случае
мы имеем дело не с экспертной ошибкой:
причиной ошибочного заключения служит
либо ошибка органа, назначившего
экспертизу, либо его умышленно неправильные
действия, правонарушение. Исходя из
этого, в дальнейшем речь будет идти лишь
об экспертных ошибках в том смысле, в
каком мы определили это понятие.

По
своей природе экспертные ошибки
неоднородны и могут быть разделены на
три класса:

1)
ошибки процессуального характера;

2)
гносеологические ошибки (логические и
фактические);

3)
деятельностные (операционные) ошибки.

Ошибки
процессуального характера заключаются
в выходе эксперта за пределы своей
компетенции и, в частности, вторжении
в сферу вопросов правового характера,
в несоблюдении по незнанию процессуальных
требований к заключению, в выражении
экспертной инициативы в не предусмотренных
законом формах, в обосновании выводов
не результатами исследования, а
материалами дела и т.п.

Гносеологические
ошибки коренятся в сложностях экспертного
познания. Как известно, познание может
быть содержательным и оценочным.
Соответственно и ошибки могут быть
допущены при познании сущности, свойств
и признаков исследуемых объектов и при
оценке содержательного познания, итогов
экспертного исследования, их интерпретации.

Гносеологические
ошибки можно подразделить на логические
и фактические (или предметные).

Логические
ошибки — это «ошибки, связанные с
нарушением в содержательных мыслительных
актах законов и правил логики, а также
с некорректным применением логических
приемов и операций»*(426).

Предметные,
или фактические, ошибки — искаженное
представление об отношениях между
предметами объективного мира. Как
справедливо отмечает Н.И. Кондаков,
«если логические ошибки, как правило,
могут быть открыты и исправлены без
знания предмета, о котором идет речь,
то предметные ошибки, которые относятся
к содержанию умозаключения, могут быть
замечены и исправлены только тем, кто
знаком с самим предметом, о котором идет
речь»*(427). О подобных ошибках пишет
В.Ф. Берзин, указывая, что в практике
имеют место «случаи необоснованного
использования для обоснования экспертного
вывода признаков, «нейтральных»
для решения поставленной задачи.
Например, в совокупность признаков,
которые являются основанием для
установления исполнителя рукописи,
включаются признаки, характеризующие
автора рукописи. Вывод об одной
совокупности предметов основывается
на признаках состава материалов
предметов. Орудие взлома идентифицируется
не только по признакам следа-отображения,
но и по частицам краски»*(428). Естественно,
что подобные фактические ошибки может
обнаружить лишь лицо, компетентное в
подобного рода вопросах.

Деятельностные
(операционные, операциональные) ошибки
связаны с осуществляемыми экспертом
операциями и процедурами с объектами
исследования и могут заключаться в
нарушении предписанной последовательности
этих процедур, в неправильном использовании
средств исследования, в получении
некачественного сравнительного материала
и т.п

Соседние файлы в предмете Теория судебной экспертизы

• #
• #
• #
• #
• #
• #
• #
• #
• #

Экспертные ошибки в судебной экспертизе могут разрушить даже самую продуманную систему доказательств.

Заключение эксперта является доказательством в суде. Но, как и любое другое доказательство, оно подлежит всестороннему исследованию и оценке суда в соответствии с «внутренним убеждением» [1].

Если при отстаивании своей позиции вы делаете ставку на результаты экспертизы, у суда не должно возникнуть сомнений ни в компетентности эксперта, ни в правильности его выводов, ни в корректности оформления экспертного заключения.

Распространённые ошибки в экспертизе

Если суд поставит под сомнение результаты экспертизы, в лучшем случае он может назначить повторную экспертизу, а в худшем — вовсе исключить заключение эксперта из числа доказательств.

Специалисты АНО «Высшая палата судебных экспертов» рассказали о типичных ошибках в судебной экспертизе, из-за которых её результаты могут быть легко оспорены.

Вот показательный пример того, как нередко происходит экспертиза после пожара квартиры и исследование пожаров в целом. Неопытные или неграмотные эксперты часто ищут зону наибольших термических повреждений обстановки на месте происшествия, после чего делают скоропалительный вывод, что очаг пожара находился именно в этом месте.

Они не учитывают такие важных моменты, как распределение конвективных потоков, условия тушения пожара: где, как и какие проемы вскрывались, на каком этапе какие средства тушения использовались, время от начала пожара до начала тушения и т. д. Не всегда учитывается пожарная нагрузка: расположение мебели, вещей, характеристики материалов, из которых эти вещи изготовлены.

Еще одна ошибка — выборочное использование показаний очевидцев, как правило только тех, которые подтверждают версию эксперта об очаге или причине возгорания. Тогда как полный анализ всех показаний, их сопоставление, примерка к временным интервалам развития пожара и даже к местонахождению очевидца относительно увиденного им пожара может многое прояснить в целостной картине события.

Ошибки в независимой строительной экспертизе для суда чаще всего связаны с применением устаревших строительных норм и правил. В СНиПы регулярно вносятся изменения, обновляются индексы цен на строительно-монтажные работы (последнее важно учитывать при экспертизе смет).

Для некоторых экспертов проблемой становится большой объём обязательной для исследования информации. Специалисты изучают её не в полном объеме, в результате чего приходят к неверным выводам.

Нередко экспертиза давности производится без каких-либо расчётов. Эксперты ссылаются на общепринятую практику, но правильнее такую «методику» обозначить выражением «на глазок». Определение периода создания документов должно происходить исключительно на основании точных расчетов.

Почему за экспертизой лучше обращаться в специализированные экспертные учреждения

Проводить экспертизу имеют право:

В силу существования последнего пункта, материалы для экспертизы порой направляются в неэкспертные учреждения — НИИ, вузы, оценочные организации, аудиторские компании или другие организации, где работают специалисты, которые могут выступать в качестве экспертов.

Но тут важно понимать, что судебная экспертиза — отдельный вид деятельности, требующий не только специальных знаний в области исследования, но и понимания особенностей судебного производства.

Наряду с фактическими ошибками — когда эксперт неудачно выбрал методику исследования, не учел какие-то факты, сделал неверные выводы — причиной непринятия экспертизы судом могут стать неверное оформление заключения, некорректные формулировки, процессуальные ошибки. Досадно, когда такие недочеты обесценивают результат работы высококлассного эксперта в силу его неопытности в судебной экспертизе, непонимания значения формальностей в уголовном, гражданском или ином производстве.

Так, эксперты, недостаточно опытные в вопросах судебной экспертизы, могут неверно указать в заключении время, место, основания проведения экспертизы и даже информацию о себе (например, перепутать общий стаж со стажем экспертной деятельности). Нередко они забывают о структуре, в которой обязательны вводная, исследовательская и заключительная части. В этом случае заключение выглядит как обычный отчёт о проделанной работе, что неприемлемо в суде.

Ошибки в оформлении заключения дают оппоненту возможность оспорить его по формальным признакам.

Также распространены процессуальные экспертные ошибки. Чаще всего они встречаются в случаях, когда эксперт выходит за рамки своей компетенции:

Вот ещё одна формальная, но грубая ошибка. Как мы писали выше, экспертиза может быть поручена лицу, обладающему специальными знаниями, но не являющемуся работником экспертной организации. Согласно разъяснениям Верховного суда [3], в этом случае учреждение, в котором работает эксперт, не имеет никакого отношения к назначенной экспертизе. И руководитель (например, вуза) на основании того, что его сотрудник выступает экспертом в суде, не может брать на себя полномочия руководителя судебно-экспертной организации — в том числе утверждать и подписывать экспертное заключение. Такая ошибка может поставить под сомнение независимость эксперта и достоверность экспертизы.

Для негосударственных судебно-экспертных учреждений выполнение экспертиз — основная деятельность. Поэтому они располагают необходимой материально-технической базой, а сотрудники-эксперты не только компетентны в своих областях знаний, но и разбираются в методических, процессуальных особенностях экспертизы в рамках судопроизводства. Это позволяет не допускать ошибок в оформлении экспертных заключений, отстаивать свою позицию в случае возражений оппонента или рецензий на экспертизу.

Если вам необходимо провести экспертизу для укрепления позиций в суде, вы можете обратиться за этой услугой в АНО «ВПСЭ».

Список источников:

Анализ поступающих в ФГБУ «РЦСМЭ» Минздрава России материалов уголовных и гражданских дел показывает, что в выполненных судебно-медицинских экспертизах часто нарушены все четыре основных закона логики: тождества, противоречия, исключения третьего и достаточного основания. Кроме того, в экспертизах множество иных расхождений, касающихся правильности использования понятий, построения суждений и умозаключений.

Каждая судебно-медицинская экспертиза состоит из исследовательской части — информации, которая должна быть положена в основу выводов, и выводов, в которых содержатся ответы на поставленные вопросы. Ответы на вопросы — это суждения и умозаключения. Они являются итогом проведенных исследований, ход которых изложен в исследовательской части экспертизы. Исследованиям, составляющим суть судебной медицины как науки, посвящено большое количество публикаций, монографий и методических рекомендаций. О правильном в соответствии с законами логики построении выводов, суждений и умозаключений научных работ существенно меньше.

С точки зрения использования формальной логики в построении экспертных выводов, провели анализ статей, вышедших в журнале «Судебно-медицинская экспертиза» (далее Журнал) за период с 1958 по 2016 г. Установили, что в 24 из них содержится анализ допускаемых экспертами логических ошибок при выполнении судебно-медицинских экспертиз, а также даны рекомендации по использованию законов логики в работе экспертов. В материалах 7 съездов судебных медиков содержится восемь таких сообщений, что позволяет рассматривать публикации в Журнале как достаточно полные по объему.

Цель исследования — тематический анализ статей, опубликованных в Журнале за период с 1958 по 2016 г., содержащих авторские оценки логических ошибок, допускаемых экспертами в своей работе, а также статей, содержащих рекомендации по использованию законов логики при производстве судебно-медицинских экспертиз.

Использовали библиотечный фонд ФГБУ «РЦСМЭ» Минздрава России, а также открытые интернет-ресурсы — данные научной электронной библиотеки eLibrary, Scopus и PubMed. Изучили 272 номера Журнала за период с 1958 по 2016 г. и отобрали 24 статьи, содержащие оценку выявленных логических ошибок при производстве судебно-медицинских экспертиз и рекомендации по использованию законов логики в работе экспертов.

В статье И.Б. Дмитриева [1] приведены ошибки, допускаемые экспертами физико-технических отделений. Автор ни разу не использовал обозначение выявленных им ошибок, хотя многие из обнаруженных недостатков можно охарактеризовать именно как логические ошибки. Так, автор отметил, что серьезным недостатком является то, что выводы эксперта не вытекают из исследовательского раздела заключения, вследствие чего имеют необоснованный характер (нарушение закона достаточного основания).

И.Г. Вермель [2] в статье «О логических ошибках в судебно-медицинских заключениях» на основе анализа выполненных судебно-медицинских экспертиз по «врачебным делам» кратко указал на основные логические ошибки, проиллюстрировав их реальными выводами и комментариями. В данной публикации впервые поднят вопрос о необходимости преподавания судебным медикам минимальных знаний о законах логики. К сожалению, до настоящего времени это очень важное пожелание автора так и осталось нереализованным.

Публикация А.С. Гаркави [3] «О некоторых дефектах в судебно-медицинских экспертизах вещественных доказательств» посвящена недостаткам работы экспертов судебно-биологических отделений. В ней, как и в статье И.Б. Дмитриева, прямо о логических ошибках не сказано. Тем не менее представлено несколько примеров, которые можно охарактеризовать именно как логические ошибки. Так, в исследовательской части эксперт указывает на выявленные сперматозоиды, а в выводе пишет, что они не обнаружены (нарушение закона исключенного третьего).

Г. И. Заславский и соавт. [4] в статье «О недостатках при проведении судебно-медицинской экспертизы тяжести телесных повреждений» указали на ошибки, допускаемые экспертами при определении тяжести вреда, причиненного здоровью человека. Данные ошибки авторы логическими не называют, хотя они ими являются. Например, экспертный вывод о тяжком вреде здоровью при переломах 5 ребер является нарушением закона достаточного основания (ложное основание). Другой пример: экспертный вывод о менее тяжком повреждении (по Правилам 1978 г.) в отношении перелома длинной трубчатой кости при неясности исхода и неизвестности длительности расстройства здоровья является нарушением закона достаточного основания (предвосхищение основания).

А.И. Струков и соавт. [5] впервые указали на проблемы установления причинных связей. Авторы сообщили не столько о существующих проблемах, сколько о существующих теориях и подходах в установлении причинных связей, о соотношении причины и следствия, сделав основной акцент на диалектико-материалистическом детерминизме, основанном на учении В.И. Ленина. Статья не содержит каких-либо рекомендаций медицинским работникам вообще и судебно-медицинским экспертам в частности, однако редакционная коллегия Журнала указала, что вопросы теории причинности представляют большой интерес для судебно-медицинских экспертов, которым в своей повседневной работе постоянно приходится решать вопросы о причинной связи тех или иных явлений. Сейчас, спустя почти 40 лет после выхода данной статьи, пожелания редакции Журнала являются актуальными.

В статье Н.Н. Тарловского [6] «О признаке отклонения остистых отростков при установлении направления переезда автомобилем» отмечена необходимость научной обоснованности экспертных выводов в отношении механизма образования повреждений, т. е. о необходимости соблюдения закона достаточного основания.

Статья А.П. Громова и соавт. [7] «Опыт использования графов логической структуры на практических занятиях по судебной медицине» косвенно соответствует теме публикации, так как посвящена не столько «логике», сколько использованию «логических» приемов в преподавании научной дисциплины, которые не имеют никакого отношения собственно к науке логике.

Логичным продолжением теоретической статьи А.И. Струкова и соавт. [5] стала публикация А.А. Солохина и соавт. [8] «Проблема причинно-следственных отношений в практической судебной медицине». В ней авторы теоретические положения проф. А.И. Струкова переложили в практическое русло судебно-медицинской экспертизы. Они обозначили основные понятия, которые используются при установлении причинно-следственных связей, указали на виды причинно-следственных связей и, самое главное, указали на существующие проблемы и сложности в их установлении, кратко обозначив пути решения этих проблем. Статья содержит примеры, которые и сейчас неоднозначно решаются различными судебно-медицинскими экспертами: разрыв аневризмы артерии основания мозга при травмирующих воздействиях в область головы, смерть после травмы в результате инфекционного осложнения (сепсис после остеомиелита или флегмоны), смерть от острого малокровия после перелома костей носа (или экстракции зуба) при наличии гемофилии (по мнению авторов, в данных случаях прямая причинно-следственная связь между травмирующими воздействиями и смертью отсутствует). В заключение даны краткие рекомендации судебно-медицинским экспертам по установлению причинно-следственных связей. Ценность статьи в том, что после ее выхода на страницах различных изданий появились публикации по этой чрезвычайно важной проблеме.

Ровно через год, в 1985 г., вышла следующая статья А.А. Солохина и соавт. [9] «Логические приемы в судебно-медицинской экспертизе». Впервые в Журнале и вообще на страницах судебно-медицинских изданий появился развернутый анализ логических приемов, которые судебно-медицинский эксперт должен использовать в своей работе. В начале статьи авторы дали характеристику доказательства и его составляющие (тезис, аргумент, способ и строение доказательства). Значительная часть публикации посвящена характеристике именно способов и видов доказательства с показательными примерами из судебной медицины. После характеристики способов и видов доказательства авторы остановились на ошибках, допускаемых судебно-медицинскими экспертами при нарушениях правил доказательства. Так, они указали на ошибки «подмена тезиса», «довод к человеку (авторитету, публике)», возникающие при нарушении правила о ясности и точности тезиса. Характеризуя ошибки в использовании аргументов, которые должны быть истинными, доказанными суждениями, авторы выделили ошибки «основное заблуждение», «недоказанное основание» и «круг в доказательстве». Характеризуя ошибку «круг в доказательстве», авторы косвенно отметили переоценку судебно-медицинскими экспертами следственных данных, прежде всего полученных при осмотре места происшествия и трупа (об этом ранее писали Г.И. Заславский и соавт. [10]). Наконец, рассматривая нарушение правил умозаключения «мнимое следование», «от сказанного с условием к сказанному безусловно», авторы справедливо указали на необходимость следования тезису из аргументов. В конце статьи отмечено, что знание судебно-медицинскими экспертами законов логики не спасет их от всех ошибок, однако сумеет стать надежным ключом к решению вопросов.

Примечательно, что обе статьи А.А. Солохина и соавт. [8, 9] были напечатаны на первых страницах Журнала, что косвенно указывает на большое внимание, уделяемое редакционной коллегией вопросам логики в экспертных заключениях.

Проф. А.В. Капустин [11] в статье, посвященной формулированию экспертных выводов при исследовании трупов, очень подробно остановился на следовании законам формальной логики в танатологии. Он указывал, что формулируемые выводы должны быть научно обоснованными и логично связанными с результатами экспертных исследований (соблюдение закона достаточного основания). Характеризуя достоверные категоричные и вероятные выводы, автор отметил, что иногда эксперты, имея возможность сформулировать достоверный категоричный вывод, формулируют его лишь как вероятный. Далее А.В. Капустин остановился на характеристике такой важной логической категории, как суждение, разграничив суждения возможности и вероятные суждения. Первые констатируют объективно существующую достоверную возможность какого-либо факта, причем истинность такого суждения сомнения не вызывает. Вторые – это предположение о том, что какой-либо факт имел место, хотя его могло и не быть. Очень важным примером, иллюстрирующим данные виды суждений, является следующий: описав небольшой кровоподтек, эксперт обоснованно указывает, что он был причинен тупым твердым предметом, иные характеристики он указать не может. На вопрос следователя (суда) о возможности его причинения конкретным орудием эксперт отвечает на основании того, что орудие представляет собой тупой твердый предмет и дает утвердительный ответ, хотя должен был лишь констатировать факт возможности его причинения любым из бесчисленного множества тупых твердых предметов. Автор статьи справедливо указывает на необходимость внимательного отношения судебных медиков к формулированию выводов, что чрезвычайно актуально и в настоящее время.

Проф. В.С. Мельников в статье [12] «Законы формальной логики в работе судебно-медицинского эксперта» на примерах кратко изложил соблюдение и нарушение четырех законов формальной логики, а также остановился на нескольких нарушениях правил доказывания, при этом несколько дополняя публикацию проф. А.А. Солохина и соавт. [9].

Г. М. Сулейменова [13] в статье «О структуре выводов в судебно-медицинской экспертизе вещественных доказательств» указала лишь на целесообразность размещения обоснования сразу после исследовательской части, перед экспертными выводами. Автор отметила, что это справедливо только для судебно-медицинских экспертиз вещественных доказательств.

В статье Ю.И. Пиголкина и И.Н. Богомоловой [14] «Применение принципов доказательной медицины в качестве критериев полезности новых методов исследования в экспертной практике» в соответствии с принципами доказательной медицины кратко изложены законы логики и их нарушения в экспертной практике. В частности, отмечено, что ошибка «круг в доказательстве» возникает, если диагноз устанавливали с помощью метода, эффективность которого доказывается его автором, вследствие чего эффективность метода искусственно завышается. Авторы предлагают при выполнении судебно-медицинских экспертиз разобщать забор материала и его исследование, т. е. проводить гистологические исследования вслепую, без знания о предварительном диагнозе, и повторно после изучения материалов вскрытия. Они полагают, что такая методика позволит избежать ошибки «предвосхищение основания», когда судебно-медицинский эксперт подсознательно «подгоняет» увиденное под некое сложившееся мнение.

С.Б. Сапрыкин и М.Г. Проценков [15] рассмотрели очень сложный раздел логики (индуктивная логика), связанный с установлением причинно-следственных связей вообще и зависимости степени наказания от качества оказания медицинской помощи потерпевшему в частности. Авторы подняли давно напрашивающийся тезис о «праве каждого преступника на хорошего врача для его жертвы». Например, при нанесении проникающего ранения живота и правильно оказанной медицинской помощи пострадавший выживает, а преступника осудят по ч. 1 ст. 111 УК Р.Ф. При плохо оказанной помощи наступает смерть потерпевшего и преступника осудят уже по ч. 4 ст. 111 УК РФ с более значительными санкциями.

Обе статьи доцента Ю.А. Хрусталевой [16, 17] посвящены установлению причинно-следственных связей в экспертной практике. В первой статье проиллюстрирован тезис о наличии причинно-следственной связи между травмой и неблагоприятным исходом только при условии влияния фактора «медицинская помощь» на все патогенетические звенья. Во второй публикации приведены критерии (например, безусловная смертельность травмы), которые позволят эксперту установить или не установить наличие причинно-следственной связи между травмой и неблагоприятным исходом. Также в статье содержится небезынтересный анализ вариантов выводов о причинно-следственной связи между травмой и неблагоприятным исходом (смерть). Можно только согласиться с автором, что предложение критериев поможет унификации в установлении причинно-следственной связи, чего в настоящее время, к сожалению, нет.

В статье проф. В.Л. Попова [18] «Решенные и нерешенные проблемы судебной медицины» в числе нерешенных проблем упоминается наличие проблемы установления причинно-следственных связей между травмой и смертью.

Публикация проф. В.А. Клевно [19] «Понятие и классификация экспертных ошибок» посвящена исключительно ошибкам, допускаемым судебно-медицинскими экспертами в своей работе. Автор указал на ошибки, связанные с нарушениями в содержательных мыслительных актах законов и правил логики, а также с некорректным применением логических приемов и операций. К сожалению, о логических ошибках в данной статье ничего больше нет.

В чрезвычайно интересной и обстоятельной статье И.Е. Лобана и В.Л. Попова [20] приведено очень большое количество всевозможных ошибок, допускаемых судебно-медицинскими экспертами. Упоминаются и логические ошибки, которые справедливо отнесены к ошибкам познания (гносеологические). Логические ошибки, или ошибки рассуждений (выводов), в данной статье сведены к подмене содержания вопроса, поставленного следствием (нарушение закона тождества), ответам на вопросы, допускающие различное толкование (неконкретные, неопределенные), наличию противоречий в выводах (нарушение закона исключенного третьего и закона непротиворечия), отсутствию аргументации (нарушение закона достаточного основания) и непоследовательностью изложения.

За последние 3 года в Журнале опубликовано 4 статьи, подготовленные авторским коллективом под руководством А.В. Ковалева [21—24]. Статьи посвящены вопросам логики в судебной медицине, а именно построению классификаций [21], постановке вопросов [22], использованию понятий в судебной медицине [23], а также достоверным и вероятным выводам в заключениях судебно-медицинских экспертов [24]. Статья, посвященная правильной формулировке вопросов, так называемой эротетической логике [22], перекликается со статьей И.Е. Лобана и В.Л. Попова [20] о наличии в постановлениях следователей и судей неконкретных, неопределенных вопросов. Статьи о построении классификаций и характеристике понятий, с точки зрения логики, используемых в судебной медицине, — первые на страницах Журнала по этой проблематике.

Таким образом, анализ статей, опубликованных в Журнале, показал, что ошибкам вообще и логическим ошибкам в частности, допускаемым судебно-медицинскими экспертами, всегда, начиная с самого основания Журнала, уделялось определенное внимание. За более чем 50-летнюю историю Журнала в нем напечатано только несколько статей, полностью посвященных именно логическим ошибкам, допускаемым экспертами, хотя сами логические ошибки встречаются практически всегда в заключениях судебно-медицинских экспертов и в наши дни. Очевидно, что кропотливую работу в этом очень важном и актуальном направлении необходимо продолжать.

Автор заявляет об отсутствии конфликта интересов.