Наука об ошибках называется

        раздел математической статистики (См. Математическая статистика), посвященный построению уточнённых выводов о численных значениях приближённо измеренных величин, а также об ошибках (погрешностях) измерений. Повторные измерения одной и той же постоянной величины дают, как правило, различные результаты, так как каждое измерение содержит некоторую ошибку. Различают 3 основных вида ошибок: систематические, грубые и случайные. Систематические ошибки всё время либо преувеличивают, либо преуменьшают результаты измерений и происходят от определённых причин (неправильной установки измерительных приборов, влияния окружающей среды и т. д.), систематически влияющих на измерения и изменяющих их в одном направлении. Оценка систематических ошибок производится с помощью методов, выходящих за пределы математической статистики (см. Наблюдений обработка). Грубые ошибки возникают в результате просчёта, неправильного чтения показаний измерительного прибора и т. п. Результаты измерений, содержащие грубые ошибки, сильно отличаются от других результатов измерений и поэтому часто бывают хорошо заметны. Случайные ошибки происходят от различных случайных причин, действующих при каждом из отдельных измерений непредвиденным образом то в сторону уменьшения, то в сторону увеличения результатов.

         О. т. занимается изучением лишь грубых и случайных ошибок. Основные задачи О. т.: разыскание законов распределения случайных ошибок, разыскание оценок (см. Статистические оценки) неизвестных измеряемых величин по результатам измерений, установление погрешностей таких оценок и устранение грубых ошибок.

         Пусть в результате n независимых равноточных измерений некоторой неизвестной величины а получены значения x₁, x₂,…, x_n. Разности

        δ₁ = x₁ — a,…, δ_n = x_n — a

         называются истинными ошибками. В терминах вероятностной О. т. все δ_i трактуются как случайные величины; независимость измерений понимается как взаимная независимость случайных величин δ₁,…, δ_n. Равноточность измерений в широком смысле истолковывается как одинаковая распределённость: истинные ошибки равноточных измерений суть одинаково распределённые случайные величины. При этом математическое ожидание случайных ошибок b = Eδ₁ =...= Еδ_n называется систематической ошибкой, а разности δ₁ — b,…, δ_n — b — случайными ошибками. Таким образом, отсутствие систематической ошибки означает, что b = 0, и в этой ситуации δ₁,…, δ_n суть случайные ошибки. Величину а — Квадратичное отклонение, называют мерой точности (при наличии систематической ошибки мера точности выражается отношением а обычно берут арифметическое среднее из результатов измерений

        ,

         а разности Δ₁ = x₁ — x̅,…, Δ_n = x_n — x̅ называются кажущимися ошибками. Выбор x̅ в качестве оценки для а основан на том, что при достаточно большом числе n равноточных измерений, лишённых систематической ошибки, оценка x̅ с вероятностью, сколь угодно близкой к единице, сколь угодно мало отличается от неизвестной величины а (см. Больших чисел закон); оценка x̅ лишена систематической ошибки (оценки с таким свойством называются несмещенными); дисперсия оценки есть

         Dx̅ = E (x̅ — а)² = σ²/n.

Опыт показывает, что практически очень часто случайные ошибки δ_i подчиняются распределениям, близким к нормальному (причины этого вскрыты так называемыми предельными теоремами (См. Предельные теоремы) теории вероятностей). В этом случае величина x̅ имеет мало отличающееся от нормального распределение, с математическим ожиданием а и дисперсией σ²/n. Если распределения δ_i в точности нормальны, то дисперсия всякой другой несмещенной оценки для а, например медианы (См. Медиана), не меньше Dx̅. Если же распределение δ_i отлично от нормального, то последнее свойство может не иметь места.

         Если дисперсия σ² отдельных измерений заранее известна, то для её оценки пользуются величиной

         (Es² = σ², т. е. s² — несмещенная оценка для σ²), если случайные ошибки δ_i имеют нормальное распределение, то отношение

         подчиняется Стьюдента распределению (См. Стьюдента распределение) с n — 1 степенями свободы. Этим можно воспользоваться для оценки погрешности приближённого равенства а ≈ x̅ (см. Наименьших квадратов метод).

Величина (n — 1) s²/σ² при тех же предположениях имеет распределение χ² (см. «Хи-квадрат» (См. Хи-квадрат распределение) распределение) с n — 1 степенями свободы. Это позволяет оценить погрешность приближённого равенства σ ≈ s. Можно показать, что относительная погрешность |s — σ|Is не будет превышать числа q с вероятностью

         ω = F (z₂, n — 1) — F (z₁, n — 1),

где F (z, n — 1) — функция распределения χ²,

Большая советская энциклопедия. — М.: Советская энциклопедия.
1969—1978.

Александр Моисеевич Хазен более тридцати лет (с 1960 по 1993 год) руководил научно-исследовательской лабораторией в Институте механики МГУ им. М. В. Ломоносова. В настоящее время А. М. Хазен, член Нью-Йоркской академии наук (основана в 1817 году), живет в штате Нью-Джерси, США, продолжает научную деятельность. Его последние работы о возникновении и эволюции жизни и разума, о причинах познаваемости природы отражены в списке литературы к этой статье и на сайте http://www.kirsoft.com.ru/intell. Вопросам разграничения научного творчества, ошибок в науке и лженауки посвящена его книга «О возможном и невозможном в науке» (М.: Наука, 1988), которую многие помнят. Как и всех настоящих исследователей, его тревожит рост антинаучных тенденций в России. Их анализу и посвящена настоящая статья.

В последние годы Российская академия наук начала активную борьбу с антинаучными течениями, создав для этого представительную Комиссию по борьбе с лженаукой и фальсификацией научных исследований при Президиуме РАН [1]. Обращение Комиссии было опубликовано во многих научных и научно-популярных журналах (см. «Наука и жизнь № 11, 2000 г.). Ряд статей, направленных против лженауки, опубликовали академики В. Л. Гинзбург и Э. П. Кругляков, например [2] — [5].

Лженаука и создаваемые ею проблемы действительно существуют. Они наносят заметный материальный и моральный ущерб как науке, так и человеческому обществу в целом. Многим активным инженерам и научным работникам не на что опереться в публикациях научных и научно-популярных журналов, и они становятся пропагандистами «летающих тарелок», «парапсихологии», «энергоинформационного обмена» и прочего явно параноидального бреда. Нет сомнения, что недооценивать разрушительные для общества и науки последствия лженауки недопустимо. Однако, к сожалению, академики РАН начинают «борьбу» абсолютно ненаучным образом. Это выражают открывающие официальный документ РАН [1] признания, что в нем «… оставлен без ответа вопрос о причинах роста влияния лженауки, о том, почему она расцветает в благополучных высокоразвитых странах, наконец, о социальных последствиях ее распространения». То есть отсутствует самое главное — определение лженауки, объекта, с которым Комиссия объявила борьбу. Попытаемся восполнить этот пробел.

ОСНОВНЫЕ ОПРЕДЕЛЕНИЯ, ОТНОСЯЩИЕСЯ К ЛЖЕНАУКЕ И ЕЕ ОТЛИЧИЯМ ОТ ОШИБОК В НАУКЕ

Наука есть способ описания окружающей действительности на основе аксиоматических моделей — последовательных приближений [6] — [11]. Развитие науки состоит в замене исходных аксиом и в уменьшении их числа. Аксиомы всегда имеют ограниченную область справедливости, вне которой они ошибочны. Поэтому ошибки как отражение неокончательности аксиоматики в науке есть обязательное для нее явление. Они сами по себе не есть лженаука и не могут быть ею. Без них наука развиваться не может.

В дискуссиях о лженауке нередко выдвигается аргумент: «Никто не может утверждать, что знает истину в последней инстанции». Это утверждение противоречит принципам науки. В пределах предпосылок моделей научные знания, когда они применяются в этих границах, — абсолютная истина. Иначе говоря, парадоксальным образом абсолютной истиной являются утверждения и результаты, про которые известно, что они ошибочны за пределами известных границ.

Поэтому в науке существуют как неопровержимые утверждения, так и ошибки, которые при своем возникновении и при дальнейшем развитии науки были, есть и останутся только ошибками. Их ошибочность является абсолютной истиной потому, что относится к областям применимости проверенных моделей. Сами по себе они не есть лженаука, но нередко становятся основой ее современных проявлений. Примером этого может служить работа К. Э. Циолковского 1905 года «Второе начало термодинамики».

Как отличить продуктивные «ошибки» в виде аксиом, описывающих этапы последовательных приближений в познании природы, от грубых ошибок внутри известных моделей, которые остаются навечно безграмотностью? Процесс и результаты разграничения этих двух классов ошибок и есть существо науки. Средством разграничения служат публикации результатов наблюдений, экспериментов, их математического анализа. Истинность или ошибочность опубликованного (как категории науки) устанавливается путем открытого, в том числе печатного, обсуждения и использования результатов в теоретической, инженерной или технологической работе. Иное в науке невозможно.

Однако явление «лженаука» существует и может быть определено в строгом виде:

I. Лженаукой называется введение в процесс научной работы, научных публикаций и обсуждений политических и религиозных установок, преднамеренной фальсификации экспериментов, прямой или косвенной цензуры, а также методов уголовного мошенничества, использующих научную терминологию, научные степени и звания, в частности при рецензировании научных работ.

В этом определении необходимо пояснить вопрос о цензуре научных работ. Военная, государственная, коммерческая тайна есть реальность, как и ее защита с помощью цензуры. Однако в условиях свободной конкуренции в торговле и производстве избыточное засекречивание, не позволяющее использовать новые технологии и продукты, приносит только убытки. Поэтому в западных странах ущерб науке и технологиям от засекречивания меньше, чем в России. Как и в случае ошибок в науке, невозможно сформулировать однозначные правила, гарантирующие, что, казалось бы, объективно необходимая цензура не станет основой для лженауки: секретность ограничивает обсуждения и создает тепличные условия для роста лженауки.

Некорректность в существующих определениях лженауки практически лишает научных работников возможности ей противостоять. Для конкретности приведу цитату из статьи известного ученого: «Журналисты не представляют, что ученые понимают под лженаукой. Это утверждения, противоречащие установленным научным данным». Аналогичные определения можно найти и у других авторов. Однако достоверные исторические факты показывают, что самые выдающиеся достижения науки в момент своего возникновения противоречили «установленным научным данным». В результате автор был вынужден ввести оговорку, опровергающую это определение: «Однако любые самые экстравагантные теории, неверность которых не доказана, лженаукой не являются». Эта оговорка не имеет однозначных путей для практического использования. Аксиомы не могут быть доказаны или опровергнуты логически. В этом их существо. Остается не понятым, что вне аксиом ни положительные, ни отрицательные результаты экспериментов не служат абсолютными критериями истинности. Известный астроном А. Эддингтон когда-то сказал об этом: «Пока астрономические наблюдения не подтверждаются теорией, верить им нельзя».

Естественно, что при такой неопределенности формулировок «борьба» становится бессмысленной. Если выявлять лженауку на основе подобных определений, спор проигран до его начала. Ведь примером противоречия «установленным научным данным» в момент своего возникновения является одно из самых великих и непреходящих достижений человечества — открытие Коперника, что Земля не есть центр мироздания. Подобных примеров любой приведет десятки и будет прав. Поэтому определение I нетривиально и требует широкого внедрения.

ПРИЧИНЫ РОСТА ВЛИЯНИЯ ЛЖЕНАУКИ

Определение лженауки едино. Но причины ее появления и роста различны. Их анализ неизбежно выделяет группы причин и проблем. Сначала поясним причины роста лженауки, которые специфичны для России.

1. Широкое внедрение компьютеров, а потом и Интернета сделало невозможным существовавший в прошлом тотальный контроль над печатным словом. В России возникла альтернатива: либо отказаться от использования в стране компьютеров и ксероксов, либо отучить людей от характерного для страны уважения к печатному слову, к передачам радио и телевидения.

Вспомните, что перестройка началась с многочасовых передач Чумака, Кашпировского, доморощенных «физиков». Сейчас подобное объясняют коммерческими причинами, но тогда реально их еще не было. Настоящие научные работники выступили против массового оболванивания граждан России с аргументированными статьями в газетах. Академия наук должна была поддержать их всей своей мощью, однако этого не произошло — их призывы остались «гласом вопиющих в пустыне». И сегодня даже не поставлена задача, достойная РАН, ее членов и институтов, Комиссии по борьбе с лженаукой, — конкретно вскрыть и ликвидировать поясненную выше причину лженауки. Об этой же причине торжества лженауки пишет академик Э. П. Кругляков: «Не исключено, что в первые годы так называемой перестройки была совершена сознательная акция по использованию средств массовой информации для оболванивания части населения». Однако не опубликованы конкретные сведения (хотя бы в форме устных рассказов), заменяющие форму «не исключено».

Подчеркивая эту причину роста лженауки, профессор С. П. Капица в [1] утверждает: «Однако главная опасность кроется вне научного сообщества. Более того, его представителей часто эксплуатируют, как бы я сказал, в подрывных целях против науки».

2. Еще одним специфическим источником лженауки в России была прошлая «руководящая роль ЦК КПСС» по отношению к науке — введение в науку вненаучных причин и указаний, то есть лженаука по определению I в предыдущем параграфе. Отголоски этого в виде: «кибернетику и генетику тоже продажными девками называли» — и сегодня частые аргументы лжеученых.

Лженаука в виде постановлений и писем ЦК в прошлом была внешней по отношению к науке. Сегодня таких давлений извне науки формально нет. Но привычка к «ценным указаниям» и готовность им подчиняться (даже если они исходят неизвестно от кого) у свободных академиков осталась. В качестве примера можно упомянуть выступление академика Е. П. Челышева [1] с призывом искать связи между наукой и религией. От необходимости его подробного анализа меня избавляют ответ там же академика В. А. Кабанова и опубликованные статьи по вопросам религии, например академика В. Л. Гинзбурга [2], и «Естество-знание в мире духов» А. Г. Ваганова в «Независимой газете» [12], а также параграф «Вера и наука, вера и религии» в [8], глава Х.

3. При попытках перехода от прошлой политизированной науки к нормальной публикуются работы, забытые или уничтоженные десятилетия назад (на основе отмеченного в пункте 2), что, вообще говоря, можно только приветствовать. Однако в результате запоздалой публикации воскрешенные работы приобретают неполноту; среди них есть и такие, которые были и остались ошибочными. Оба фактора могут становиться источниками лженауки.

Группа общих причин современного роста лженауки содержится внутри самой науки и психологии научных работников. Они, вопреки истории и методологии науки, искренне убеждены в том, что научные степени и звания служат гарантом знания научной истины в конечной инстанции. В результате они считают, что с лженаукой можно бороться на основе формализованных критериев типа процитированных в первом параграфе. Однако такое возможно скорее как исключение.

4. Вторая группа внутренних причин лженауки многократно подчеркнута в статьях академика В. И. Арнольда: «Связь математики с реальным миром и с другими науками была исключена из математического образования» [13]. Подобное парадоксальное положение возникло и для некоторых разделов физики, существование которой, казалось бы, невозможно без связи с реальностью.

Поговорите с физиками младшего (но уже далеко не молодого) поколения. На любой элементарный вопрос вы получите порцию узко специализированных математических и физических терминов, которые не относятся к вопросу и не являются необходимыми для ответа на него. Они рассчитаны на то, что оппонент постесняется потребовать их пояснений. А если он это сделает, то получит снисходительно унижающую порцию аналогичной информации. Это, как правило, прикрывает неспособность ответить по существу на заданный вопрос. Внутринаучная причина живучести уже лет пятнадцать «изничтожаемого» автора «торсионных полей», кандидата физико-математических наук (а может быть, уже и доктора?), директора института РАЕН А. К. Акимова основана на артистически великолепном использовании этого приема. Несомненно, что Акимов заслуживает выдвижения на престижные конкурсы эстрадных пародистов и высоких наград на них.

5. Группу источников лженауки создает ложно понимаемый патриотизм и национализм («Россия — родина слонов»). Поколения воспитаны на том, что наивные или даже неграмотные прожекты могут заменить серьезную инженерную и научную работу и стать основаниями для споров о приоритете.

Бывают и противоположные примеры. Екатерина II по рекомендации Лейбница пригласила Леонарда Эйлера в Петербург, где он стал одним из первых академиков Российской академии наук. Многие его работы, лежащие в основе важнейших направлений науки, сделаны им как российским академиком. В исторических научных публикациях об этом прочесть можно, но в учебниках для школьников и студентов его работы не упомянуты как российские, как закрепляющие авторитет и приоритет российской науки.

6. Немаловажные причины роста влияния лженауки связаны с финансированием науки. Сегодня для нужд науки выделяются и используются суммы, которые велики в масштабах даже мировой экономики. В науке возникает борьба за деньги, которая нередко выливается в мошенничество, основанное на использовании научной терминологии. Публикация научных работ, не оплачиваемая напрямую, стала орудием для зарабатывания денег, например по грантам. Однако сегодня нет юридических основ защиты науки и научных работников от мошенничества в процессе отказа или одобрения публикации научных работ.

7. Классики науки получали результаты исследований в определенных исторических условиях. Поэтому самые бесспорные и выдающиеся достижения человечества необходимо всегда оценивать в контексте времени и обстоятельств, когда они были созданы. Подобное утверждение в научной литературе нередко считают крамолой, канонизируя в современных условиях прошлые результаты вне области их применимости. В результате часто спор о научном существе работ заменяется злоупотреблением цитатами, оторванными от авторского и исторического контекста.

8. Наиболее сложные и значительные причины лженауки связаны с принципом работы человеческого мозга. Образы и понятия в мозге для всех форм жизни, включая сознание человека, есть результат экстремумов энтропии-информации и ее производства для состояний и связей нейронов. Они фиксируются как аксиоматическая, или логическая, истина за счет перераспределения нейромедиаторов и нейропептидов. Конечный физиологический результат интеллектуальной деятельности подобен чувству удовлетворения при насыщении пищей, избавлении от опасности, выполнении репродуктивных функций. Подробно об этом можно прочитать в [8] — [11]. Потребность в творчестве для человека есть эндогенная наркомания в буквальном смысле, так как в число участвующих в нем нейропептидов входят эндогенные опиаты. Их участие в работе мозга делает неизбежными такие явления, как оккультизм, астрология и подобные им, — каждый снабжает себя эндогенными опиатами как может. Существо действия наркотиков в том, что они заменяют чувство удовольствия как ключевую реакцию на решение задач выживания только в результате введения посторонних веществ и не решают никаких задач. Сами по себе оккультизм и подобное не есть лженаука — это общедоступный легальный «наркотик»-заменитель. Они становятся лженаукой, когда используются в целях, упомянутых в пункте 1. Вне этих целей их пропаганда в средствах массовой информации свидетельствует, прежде всего, о творческом бессилии ее авторов. Насаждать всей мощью современных средств массовой информации оккультизм или астрологию есть преступление в прямом уголовном смысле. Сказанное относится и к призывам искать связи науки и религий.

Астрология, оккультизм, «энергоинформационный обмен» путаются под ногами науки и мешают ее развитию. Процессы на Солнце через солнечный ветер, ионосферу и магнитосферу Земли достоверно влияют на погоду и климат, на распространение радиоволн, на движение спутников и космических аппаратов (см. «Наука и жизнь» №№ 7, 10, 2001 г.; № 5, 2002 г.). Современная наука, техника, технологии это учитывают. Менее исследовано их влияние на людей, но оно реально хотя бы потому, что в физиологических процессах участвуют электромагнитные эффекты (подробнее см. [14] — [16]).

СОЦИАЛЬНЫЕ ПОСЛЕДСТВИЯ ЛЖЕНАУКИ

Социальные последствия лженауки особо разрушительны.

II. Социальная опасность лженауки состоит в том, что она, иногда необратимо, блокирует развитие неустранимо важных направлений науки, управления государством и форм общественных отношений.

Например, «лысенковщина» на долгие годы сделала невозможным обсуждение обратных связей с окружающей средой при анализе возникновения и эволюции жизни. Но в природе процессы без них невозможны.

Важнейшую, сугубо научную проблему поиска внеземных цивилизаций дискредитируют любители «летающих тарелок». В повседневной жизни порой, когда необходимо вмешательство врача, люди обращаются к лженаучным знахарям и гибнут, да еще рекламируя их другим.

Еще один класс примеров социальных последствий лженауки связан с общественными процессами. Научные работы середины XIX века стали основой продуктивных узких специализаций современных наук. Но их конкретные результаты за это время были многократно уточнены. В общественных науках по политическим причинам подобное оказалось под запретом, и поэтому, например, современный «коммунизм» превратился в лженауку. Он дискредитирует разработки жизненно необходимых научных идеологий и социальных программ. В результате на первый план выходят религиозные ортодоксии, как традиционные, так и порядка 300 «научных религий-сект». В некоторых из них практикуются акты самоуничтожения, свальный секс и другие извращения. Остается непонятым, как традиционные религии, которым 3300 лет от появления их основ и 2000 лет от возникновения христианства, на протяжении всей своей истории служили источником агрессивного самоуничтожения людей — войн. Они не справились с задачами, которые вызвали их к жизни в прошлом, и возможности для этого на современном уровне развития человечества только уменьшаются. Грозный пример использования религиозной сектой боевого отравляющего вещества — зарина — в метро Токио, разрушение религиозными фанатиками Всемирного торгового центра в Нью-Йорке служат вызовом всему человечеству, предупреждающим об опасностях религий.

Еще одна группа социальных последствий лженауки тесно связана с тем, что она дискредитирует разумную политику и политиков, а также демократию. Лженаука становится важнейшим средством для того, чтобы заставить людей в условиях свободы выбрать для себя самоубийственные пути развития, навязываемые им отдельными социальными группами и их руководителями.

В самой науке «защита от лженауки» вызывает как социальное последствие канонизацию сугубо научных моделей и их аксиоматики, но 100-150-летней давности. В результате выдающиеся достижения человечества могут оказаться профанированными.

Теория относительности и современная квантовая теория сформулированы строго, а потому включают в себя и свои предпосылки. В их пределах они являются абсолютными истинами в том смысле, в котором это понятие было пояснено в начале статьи. Однако обязательно существующие границы их применимости еще не уточнены.

Известна в мелких деталях область справедливости ньютоновской механики. Ее аппарат существенно уточнен и развит классической механикой Лагранжа и Гамильтона-Якоби. При этом ньютоновская аксиоматика осталась без изменений. Огромный круг важных практических задач полностью исчерпывается записью для них систем уравнений классической механики. Известны и работают изменения аксиоматики классической механики, лежащие в основе теории относительности Эйнштейна и формализма Дирака в квантовой механике. В таком виде ньютоновская механика — бесспорная абсолютная истина именно потому, что известны области, в которых она заведомо неприменима, можно даже сказать — ошибочна. Как и всегда в таких случаях, нельзя утверждать, что ее границы не будут уточнены в каких-то подробностях. Но дела это не меняет — существуют достоверные области справедливости и ошибочности классической механики.

Положение иное в деталях, но подобное по существу, в теории относительности и в квантовой механике. В начале ХХ века, когда Эйнштейн создавал СТО и ОТО, два типа фундаментальных взаимодействий — слабое и сильное — только начали исследовать. Несомненно, что в таких условиях будущее уточнение теории относительности неизбежно. Но, независимо от не известных пока уточнений, всегда будет область, в которой существующая эйнштейновская теория останется абсолютной истиной. Поэтому бессмысленно агрессивно «опровергать» теорию относительности в ее старых и тем более в суженных границах.

В аналогичном смысле определение «абсолютная истина» применимо и к квантовой механике. К концу первой четверти ХХ века нарастали попытки развязать тугой узел непонятных связей классической и квантовой механики. Их прервал П. А. М. Дирак, разрубив этот узел вместо его развязывания. На основе классической механики он интуитивно угадал путь построения квантовой механики, но строгих доказательств найти не смог. Поскольку в его образовании присутствовала инженерная составляющая, он нашел выход из положения, заменив доказательства введением новой формальной терминологии и математического аппарата, о чем сам неоднократно писал в конце жизни. Формализация оказалась настолько удачной, что всего за три четверти столетия привела к теоретическим и практическим результатам, изменившим всю нашу повседневную жизнь и науку.

При этом были потеряны логические связи между классической и квантовой механикой, с чем не согласились многие крупнейшие научные работники прошлого столетия, например А. Эйнштейн. Однако попытки отыскать в строгом виде эти связи результатов не давали. В такой ситуации стали избегать обсуждения логических основ квантовой теории. Более того, многие научные журналы начали считать такое крамолой и отказывать в публикации статей на эту тему. Опять то же самое: пройдет время, и разрубленное Дираком будет развязано, квантовая механика в своих основах будет уточнена. Но обязательно и в будущем останется область, в которой она в сегодняшнем виде сохранится как абсолютная истина.

Самый эффективный способ дискредитировать величайшие достижения человечества — объявить лженаукой попытки их критиковать, а тем более уточнить границы их справедливости (об этом неоднократно писал, например, В. Л. Гинзбург). Однако и авторам новых теорий следует помнить, что существует бесспорная область справедливости и теории относительности, и квантовой механики, в пределах которой «опровергать» их результаты бессмысленно. Весьма спорна продуктивность такого изменения этих теорий, которое приводит к сужению границ их применимости. Может автор новой работы указать предпосылки, которые расширяют границы справедливости известного, — предмет для обсуждения его работы есть. Не может — она наиболее вероятно окажется ошибкой. Однако претензии на новое во всех случаях должны ограничивать ся научными аргументами. Любое введение в обсуждения вненаучных причин неизбежно превращает спорные предложения или их критику в лженауку. Если у рецензентов или читателей есть возражения по приведенным выше определениям и примерам или дополнения к ним, средство установления истины остается все то же, единственное для науки, — печатное обсуждение. Однако именно в сфере таких научных обсуждений сегодня положение крайне тревожное.

ЛЖЕСВИДЕТЕЛЬСТВО КАК СОВРЕМЕННАЯ ОБИХОДНОСТЬ ПРИ РЕЦЕНЗИРОВАНИИ НАУЧНЫХ РАБОТ

Сегодня управленческие структуры и средства массовой информации не могут игнорировать мнение научных работников, так как наука играет слишком большую повседневную роль в обществе и его средствах производства. Чиновники, газеты, телевидение часто готовы следовать указаниям научных работников. Но административные решения или заявления для массовой аудитории связаны с ответственностью. В науке же есть только мнения, а потому спросить нечего и не с кого.

В многотысячелетней человеческой практике ответственность реализует формализованная процедура, известная как суд. Эквивалентом судов в науке служат редколлегии научных журналов, издательств, ученые советы. Эквиваленты свидетельских показаний — научные рецензии и обсуждения работ. Личную ответственность за итоговое решение несут главные редакторы журналов или председатели ученых советов — аналоги судьи.

В юридической практике определение истинности опирается на формальные правила представления суду материалов дела. Свидетели и эксперты в суде могут быть анонимными как исключение, необходимость которого должна быть доказана. Только на такой основе возможна коллегиальная (присяжные, народные заседатели и подобное), под ответственным контролем судьи, оценка истинности. Она неустранимо является только приближением к истине, но формализация процесса ее определения должна сводить ошибки до минимума.

Судья контролирует форму и содержание задаваемых вопросов и ответов. Он сам или с участием коллегиального органа (например, присяжных) принимает решение, конкретно ссылаясь на вопросы и ответы и другие материалы дела. Законом установлены возможность и путь обжалования судебного решения. Ничего подобного при оценке научных работ нет. В отличие от принципов суда не существует инстанции, которая обязана рассмотреть существо спора авторов с редколлегией.

Все это внесено в науку и поддерживается не извне, а самими научными работниками. Но ведь анонимность рецензирования утверждает, что научные работники считают себя априори неспособными отстоять научную истинность в открытом споре. Тем более, что реально анонимность в науке — фикция: содержание замечаний рецензента, как правило, однозначно указывает на их автора или хотя бы на его коллектив. Анонимность нужна только для исключения ответственности. Она гарантирует, что в случае недобросовестности невозможно назвать ее конкретного виновника.

Комиссия РАН в своей работе даже намеками не поставила важнейший вопрос — о недопустимости чего-либо подобного перечисленному выше. Как без этого реально бороться с лженаукой?

В книге Э. П. Круглякова [4] рассматривается пример одиозной книги доктора технических наук, заведующего кафедрой Московского государственного технического университета радиотехники, электроники и автоматики (МИРЭА) И. И. Юзвишина «Информациология», изданной в Москве, в 1996 году, в авторитетном научно-инженерном издательстве «Радио и связь»: «Путевку в жизнь книге И. И. Юзвишина дали шесть рецензентов. Вот их имена: зав. кафедрой физики МТУСИ, докт. физ.-мат. наук, проф. Жилинский А. П., зав. кафедрой физики МИРЭА, докт. техн. наук, проф. Красненков М. А., зав. кафедрой вычислительных машин МГГУ, докт. техн. наук, проф. Горбатов В. А., докт. физ.-мат. наук, проф. МГУ Поручиков В. Б., докт. биологических наук, проф. Демирчоглян Г. Г., докт. мед. наук, проф. Коваленко Е. А. Читали почтенные рецензенты книгу, которую они одобрили, или «подмахнули» рецензию, не глядя? А может быть, просто не смогли отказать высокопоставленному автору? В любом случае сегодня они должны испытывать чувство стыда за свою безответственность».

В науке однозначные положительные оценки нового — редкость. Один положительный отзыв при десятке сопротивляющихся академиков может отражать выдающееся оригинальное открытие, а здесь рецензий шесть. Но они ложные! Оценка этого должна быть адекватной эстраординарности происшедшего.

К сожалению, Комиссия по борьбе с лженаукой не сделала того элементарного, что обязательно и возможно для нее, но исключено для рядовых научных работников, — не затребованы в издательстве копии рецензий и не опубликованы хотя бы частично. В результате не исключено, что в рецензиях были отрицательные оценки, а издательство их проигнорировало. Так ли это? Ответа нет.

Из этого примера видно, что лжесвидетельство с серьезными последствиями при рецензировании или, наоборот, толкование редколлегиями отзывов, противоречащее их содержанию, стало обиходным. В юридических терминах это было бы оценено как серьезное уголовное преступление.

С участием науки распределяются огромные суммы государственных и частных средств. От научных результатов зависят здоровье и жизнь миллионов людей. Многочисленные примеры (см. [4], [5]) показывают, что в науке присутствуют обман, злоупотребления, мошенничество. Можно сказать, что это исключения. Но ведь подобное является исключениями и во всех остальных формах человеческой деятельности, однако наказывается в уголовном порядке на основе юридических законов и решений судов. В практике рецензирования научных работ такого не предусмотрено, а потому лжесвидетельство и прямое мошенничество становятся нормой. При попытках возражений редакция заявляет: нас оскорбляют, и поэтому переписку с тем, кто возражает, прекращаем! В книге Э. П. Круглякова [4] приводятся примеры такого рода при попытках ее автора опубликовать в «Российской газете» статью о лженаучных публикациях в ней.

Упомянутое лжесвидетельство шести рецензентов с высокими научными степенями и званиями, занимающих ответственные должности, требует создания при Президиуме РАН конфликтной комиссии, в которую может обратиться любой научный работник, любой автор направленной для публикации статьи или книги, любой читатель, если он столкнулся со лжесвидетельством при рецензировании или в ответах на его обращения. Это тем более необходимо, что в последнее время реальностью стало грозное явление — соединение на базе коррупции официальных лиц высокого ранга с лженаукой. Отдельные люди не имеют возможностей противостоять этому. Такая комиссия РАН поможет им.

Состав этой комиссии должен утверждаться индивидуально для каждого спорного материала. Ее работе надлежит быть открытой, публичной, с правом любого ознакомиться со всеми отзывами и протоколами обсуждений по интересующему его конкретному случаю. Анонимность рецензирования и обсуждений в ней может быть разрешена только как особое исключение, мотивированное Президиумом РАН. В положении о комиссии должно быть предусмотрено, что ее эксперты обязаны давать ответы и разъяснения по любым вопросам, и установлена конкретная форма личной ответственности председателя этой комиссии за принимаемые решения.

Бороться с лженаукой необходимо. Главное для этого:

• выявлять любые вненаучные влияния в науке, устранять их истинные причины и источники;
• признать, что уголовное мошенничество в науке должно так и называться, независимо от того, исходит оно от рядовых научных работников или академиков; независимо от того, происходит оно с целью получения денег или при рецензировании в журналах, издательствах, экспертных советах.

В сегодняшней постановке борьбы с лженаукой таким задачам места не нашлось, а потому итог оказался тот, о котором предупреждал профессор С. П. Капица: «Представителей научного сообщества часто эксплуатируют, как я бы сказал, в подрывных целях против науки».

ЛИТЕРАТУРА

1. Проблемы борьбы с лженаукой. Обсуждение в Президиуме РАН // Вестник РАН. Т. 69, № 10. С. 879-904. 1999.
2. Гинзбург В. Л. Разум и вера // Вестник РАН. Т. 69, № 6. С. 546-552. 1999.
3. Гинзбург В. Л. Меня спасла водородная бомба // Газета «Век». Интервью Ю. Медведеву. 10 aвгуста 2001 г.
4. Кругляков Э. П. Что же с нами происходит? — Новосибирск: Изд. Сибирского отделения РАН, 1998. Рецензия В. Л. Гинзбурга. УФН. Т. 169, № 3. 1999.
5. Кругляков Э. П. «Ученые» с большой дороги. — М.: Наука, 2001.
6. Хазен А. М. О возможном и невозможном в науке, или Где ограничения интеллекта роботов. — М.: Наука, 1988.
7. Хазен А.М. Законы природы и «справедливое общество». — М.: УРСС, 1998.
8. Хазен А.М. Разум природы и разум человека. — М.: НТЦ Университетский, 2000.
9. Хазен А.М. Первые принципы работы мозга, гарантирующие познаваемость природы // Сб. Теоретическая биология. Вып. 12. — М., 2001.
10. Хазен А.М. Принцип максимума производства энтропии и движущая сила прогрессивной эволюции // Биофизика. Т. 38, № 3. С. 531-551. 1993.
11. Хазен А.М. Происхождение и эволюция жизни и разума с точки зрения синтеза информации // Биофизика. Т. 37, № 1. С. 105-122. 1992.
12. Ваганов А. Г. Естествознание в мире духов // «Независимая газета».
13. Арнольд В. И. Антинаучная революция и математика // Вестник РАН. Т. 69, № 6. С. 553-558. 1999.
14. Хазен А.М. О возможности радиационной передачи нервного импульса // Биофизика. Т. 35, № 1. С. 177-180. 1990.
15. Хазен А.М. Детализация механизма радиационной передачи нервного импульса // Биофизика. Т. 35, № 2. С. 343-346. 1990.
16. Хазен А.М. Электромагнитное излучение в роли нейромедиатора // Сб. Теоретическая биология. Вып. 10. — М., 1994.

Кроме литературы, указанной автором, на тему борьбы с лженаукой см. список статей, опубликованных в журнале «Наука и жизнь» (№ 1, 2002 г.).

Теория и методика обучения и воспитания (по областям и уровням образования) | Мир педагогики и психологии №08 (73) Август 2022

УДК 37.026

Дата публикации 26.08.2022

О типичных ошибках при изучении родственных языков

канд. филологических наук, доцент, Дипломатическая академия МИД России, г. Москва, tmochalova@mail.ru

Аннотация: Ошибки неизбежно сопровождают учащихся в процессе изучения иностранного языка. Главной их причиной считается внутриязыковая и межъязыковая интерференция. Наибольшее негативное влияние межъязыковой интерференции ощущается при овладении близкородственным языком, каким, в частности, является польский язык по отношению к русскому. Межъязыковые ошибки возникают во всех подсистемах языка, но наиболее трудно устранимыми они являются в лексико-синтаксической плоскости. Анализ ошибок и их учет на практических занятиях, правильно подобранные виды работы, используемые для их коррекции, помогут ученикам овладеть нормативным иностранным языком как инструментом последующей профессиональной деятельности.
Ключевые слова: методика преподавания, иностранный язык, польский язык, интерференция, ошибки

About common mistakes when learning related languages

Mochalova Tatiana
PhD in Philology, Associate Professor of Diplomatic Academy, Ministry of Foreign Affairs of the Russian Federation, Moscow

Abstract: Mistakes always accompany students in the process of learning a foreign language. Their main cause is intra-lingual and inter-linguistic transfer. The greatest negative impact of inter-linguistic interference is manifested when mastering a related language. One of them for Russian-speaking students is Polish. Interlanguage errors occur in all language subsystems, but the most difficult to eliminate are in the lexical-syntactic area. The analysis of errors in the classroom, the correct types of work used to correct them, will help students learn a normative foreign language for use in future professional activities.
Keywords: teaching methods, teaching methodology, foreign language, Polish language, interference, mistakes

Правильная ссылка на статью

Мочалова Т.С. О типичных ошибках при изучении родственных языков // Мир педагогики и психологии: международный научно-практический журнал. 2022. № 08 (73). Режим доступа: https://scipress.ru/pedagogy/articles/o-tipichnykh-oshibkakh-pri-izuchenii-rodstvennykh-yazykov.html (Дата обращения: 26.08.2022)

Одним из актуальных направлений исследований в современной лингвистике является изучение речевых ошибок. Языковая ошибка может рассматриваться в двух плоскостях: с точки зрения культуры языка и языковой нормы, когда речь идет об ошибках в родном языке, и применительно к изучаемому/изученному иностранному языку. Для лингвистов-дидактиков интерес представляют прежде всего ошибки «второго типа», хотя и к тем, и к другим можно применить общую дефиницию: ошибка – это «отклонение от правильного употребления языковых единиц и форм» [1, с. 182]. Иногда носители языка и те, кто этот язык изучает, допускают одинаковые ошибки (ср. пол. ‘poszedłem → *poszłem‘; tę dziewczynę → *tą dziewczynę) [2, 143], но, как правило, ошибки, свойственные изучающим язык, не встречаются у тех, кто на нем говорит с рождения, они отсутствуют в узусе и, тем самым, в норме [6, c. 32]. Носители языка, в отличие от начинающих учить чужой язык, не совершают в речи коммуникативных ошибок, затрудняющих понимание информации, и очень редко допускают социолингвистические огрехи. Для устранения ошибок в речи взрослых людей на родном языке нужны справочники, толковые словари и специальные издания типа «Говори правильно!», в то время как на помощь изучающим язык придут учебники, сборники упражнений и словари, прежде всего, двуязычные.

При изучении иностранных языков ошибки неизбежны, они сопровождают ученика в течение всего процесса обучения. Количество ошибок со временем уменьшается, но они очень редко исчезают вовсе. Тема ошибок постоянно представляла интерес для исследователей, но отношение ученых-методистов к нарушениям языковой нормы со временем менялось. Вплоть до 60-х годов прошлого века доминировало бескомпромиссно негативное отношение к допускаемым ошибкам, пока когнитивный метод не поставил в центр дидактического процесса ученика и приобретаемые им в ходе обучения компетенции. Совершаемые учениками ошибки стали расцениваться не столько как осуждаемое нежелательное явление, сколько как источник информации о механизме усвоения языка и инструментах этого процесса.

Одним из основоположников науки об ошибках считается Пит Кордер, который в своей статье о значении ошибок говорил о трех аспектах их понимания: во-первых, ошибки показывают, что ученик уже усвоил, а что ему еще предстоит изучить, во-вторых, они свидетельствуют о том, каким образом происходит процесс усвоения пройденного, в-третьих, они полезны самому ученику как руководство для дальнейшей работы. [7, c. 161-170].

П. Кордер описал и методологию работы с ошибками изучающих иностранный язык, выделяя в ней 5 этапов: выявление ошибки, описание ошибки, объяснение ошибки, определение частоты появления ошибки и определение методов предотвращения ошибки в будущем [8, c. 119].

Эволюция взглядов на тему языковых ошибок и интерес ученых к этой проблематике привели к формированию подхода, называемого error analysis, в рамках которого рассматриваются причины появления ошибок, их классификация, способы фиксации, профилактики и устранения. В российских работах применительно к «теории ошибок» как раздела лингвистики встречаются названия ортология, эрратология, девиатология, но единого термина пока не найдено. Раздел польской лингвистики, посвященный науке об ошибках, называется ляпсологией (lapsologia). Автор этого термина, польский лингвист Ф. Груча указывал, что ошибка – многоаспектное явление, которое можно анализировать с точки зрения лингвистики, психолингвистики, психологии, социолингвистики и дидактики [9, c. 23].

Тремя задачами теории ошибок (lapsologii) являются анализ языковых ошибок (напр., причина, механизм возникновения), их оценка (напр., систематичность, «серьезность» – ср. англ. error – mistake), профилактика и «терапия» [9, c. 31]. Причинами неизбежного возникновения ошибок обычно признаются межъязыковая и внутриязыковая интерференция. В первом случае ошибка возникает из-за немотивированного переноса правила (языковой структуры) из родного языка в изучаемый, во втором ее источником служит необоснованное «расширение» правила, когда учащийся плохо ориентируется в границах его применения. (П. Кордер говорит в этом случае об ошибках аналогии [8, c. 121]). На возникновение ошибок могут влиять не только психолингвистические и социолингвистические факторы, они могут появляться на фоне таких обстоятельств, как усталость ученика, неблагоприятная атмосфера на уроке, неправильно выбранные для обучения методы или материалы и т. п., то есть в силу психологических и дидактических причин. В отличие от первых двух разновидностей, таких ошибок в процессе обучения вполне можно избежать.

Анализируя на протяжении длительного времени ошибки, допускаемые студентами, изучающими польский язык, нетрудно прийти к выводу, что их причинами являются почти все перечисленные выше со значительным количественным и качественным перевесом ошибок первой группы, т. е. возникающих на почве наложения языковых законов родного языка на изучаемый. О явлении межъязыковой интерференции можно говорить применительно ко всем языковым «парам» (родной – изучаемый язык), однако наиболее ощутимы ее негативные результаты при изучении родственных языков. Возникающие на почве языкового переноса проблемы нередко затрудняют процесс коммуникации, т.е. такие ошибки можно отнести к серьезным, к тому же многие из них принадлежат к трудно устранимым.

Описывая явление интерференции и возникающие в ее результате ошибки, Р. Ладо отмечал, что языковая ошибка иностранца появляется в результате структурных различий между родным и изучаемым им языками. [10, c. 158]. Такие различия представляли собой предмет изучения в теории сопоставительного анализа (см. работы Л.В. Щербы, Е.Д. Поливанова и др.), с которой сопрягается наука об ошибках. Практика показывает, что целенаправленно применяемые на уроке приемы сравнительного анализа языковых структур родственных языков полезны и даже необходимы, ведь проанализировать и понять суть различий – значит предупредить ошибку. Концентрация внимания только на содержании в ущерб форме, как это преимущественно практикуется при коммуникативном подходе, не всегда оправданна, тем более, если целью обучения является овладение языком как инструментом профессиональной деятельности.

Межъязыковые ошибки в паре русский язык – польский язык встречаются во всех подсистемах языка, но наиболее частотны они в области морфологии и синтаксиса. Так, лингвист и методист из Польши Д. Издебска-Длугош, собравшая и обстоятельно проанализировавшая корпус ошибок украинцев и других восточных славян, изучающих польский язык, приводит следующие данные: минимум 67,5% ошибок в области словоизменения и 77% синтаксических ошибок вызвано интерференционными процессами, это составляет 72% всех ошибок корпуса (более 6000 примеров) [6, c. 391].

Эти наблюдения подтверждаются и собственным опытом автора преподавания польского языка. Генетическое сходство обоих языков, казалось бы, должно облегчить изучение родственных языков: для них характерны одинаковые морфологические категории, одни и те же части речи, много общего в системе словообразования и т. д. Отчасти это справедливо: на начальном этапе изучения языка студенты обычно показывают хорошие результаты, особенно, если они хорошо осведомлены о системе родного русского языка. У них довольно быстро развиваются рецептивные навыки, что положительно сказывается на мотивации. После достижения учащимися уровня А1-А2 успехи выглядят скромнее: не все студенты склонны к кропотливой работе, а именно ею часто приходится заниматься на уроках, ведь в деталях и частностях между русским родным и изучаемым польским языками существует масса различий. Вот только лишь некоторые примеры, где можно прогнозировать потенциальные морфологические ошибки:

печь, цель (ж. р.) → piec, cel (м. р.); центр (м. р.) → centrum (ср. р.);

с сыном → z synem (тв. п.); министру Лаврову → ministrowi Ławrowowi (д. п.);

учу студенток → uczę studentki (вин. п.); враги → wrógowie (им. п. мн. ч.).

Panie Prezydencie! – звательный падеж, в русском языке отсутствует.

По-разному образуются формы прошедшего времени глаголов (рус. я был, ты был; пол. byłem, byłeś); составное будущее время (буду читать → będę czytał); формы сослагательного наклонения (рус. я бы хотел → пол. chciałbym), существуют полные и краткие формы личных местоимений (tobie – ci) и т. д. (см. «Учебник польского языка» [3]).

Нарушения языковой нормы в области словоизменения чаще фиксируются до уровня В1, затем многие из них в основном удается ликвидировать, чего, к сожалению, нельзя сказать об ошибках синтаксических, заключающихся в неверном построении словосочетаний, простых и сложных предложений. Можно предположить, что именно синтаксические структуры наиболее подвержены влиянию интерференции. Основная масса синтаксических ошибок фиксируется в субъектно-предикатных конструкциях, в глагольно-именных и количественно-именных словосочетаниях, в страдательных оборотах, в бессубъектных предложениях, ср.:

рус. он был высоким → пол. on był wysoki;

рус. я спрошу об этом → пол. zapytam o to;

рус. 2 километра → пол. 2 kilometry;

рус. нами был подписан договор → пол. przez nas została podpisana umowa;

рус. подписана декларация → пол. podpisano deklarację.

Устранение таких ошибок, которые можно назвать системными и предсказуемыми (errors), требует немалых усилий и от преподавателя, и от студентов. Большинство специалистов придерживаются мнения, что негативное влияние межъязыковой интерференции можно ослабить, только заранее предупреждая учащихся от попадания в потенциальную интерференционную «ловушку» и последующему многократному повторению интерферирующих структур. Зная, где учащиеся встретятся с трудностями, преподаватель может и должен в профилактических целях подобрать или составить соответствующие упражнения. Начать можно с небольшого текста на иностранном (польском) языке, где искомые структуры встречаются неоднократно, предложив студентам обнаружить несовпадения с русским языком (например, пол. dbam o Wiktora, o niego – рус. я забочусь о Викторе, о нем), произвести анализ («в польском языке после глагола dbać следует предлог «о» и существительное или местоимение в винительном падеже, а в русском после глагола заботиться с тем же предлогом употребляется предложный падеж»), сделать выводы («одно и то же значение передается в русском и польском языках неодинаковыми синтаксическими структурами»). Затем при помощи простых подстановочных или переводных упражнений полезно автоматизировать трудные конструкции (dbać o + mama, ojciec, siostra, porządek, wszystko…) и только после этого перейти к заданиям коммуникативной направленности с их включением (например, «ответьте, как Вы заботитесь о природе и экологии»). Заключительным видом работы может стать перевод (например, тот, с которого началось знакомство с отрабатываемой моделью, только уже с русского языка на польский). Такая профилактика интерференционных ошибок дает хорошие результаты, но для того, чтобы окончательно вытеснить из чужого языка не свойственные ему формы родного, к этой работе надо обязательно периодически возвращаться.

Конечно, количество ошибок, встречающихся на начальном этапе или непосредственно после знакомства с той или иной темой, со временем снижается, семантически бедные и элементарно выстроенные фразы, которые нечасто можно услышать от носителей языка, становятся более сложными в лексико-грамматическом и синтаксическом смысле, но во многих случаях, даже на продвинутом уровне все еще фиксируются «нарушения языкового кода» [4, с. 430]. Особенно часто это случается в письменных переводах с русского языка и в сочинениях, при развернутом устном высказывании (например, в пересказе текста или аудиозаписи, в информационных сообщениях), при синхронном или последовательном переводе, при попытках употребить идиомы или фразеологизмы, существующие в русском языке (ср., напр., рус. ‘снять у кого с языка’ – пол. ‘wyjąć komu z ust‘; рус. ‘кусать себе локти’ – пол. ‘pluć sobie w brodę’ [5, c.559], да и просто в стрессовой ситуации, когда человек не готов к диалогу. Иногда построенное правильно в грамматическом смысле высказывание может оказаться некорректным, например, из-за нарушения стилистической нормы (ср.: *’Udam się do babci’ – ‘Я *направлюсь к бабушке’). Стилистические ошибки, проявляющиеся в области лексики, морфологии, синтаксиса и возникающие при продуцировании устного и письменного высказывания, как правило, не относят к недостаткам компетенции ученика, но готовя студентов, в частности, к дипломатической деятельности и решению задач межличностного и межкультурного взаимодействия, этим аспектом языковой работы, как и элементами социолингвистики и культурологии пренебрегать нельзя, цена ошибки в этой сфере может быть очень высокой.

Несмотря на то, что коммуникативный подход предусматривает толерантное отношение к допускаемым учащимися ошибкам, если они не препятствуют пониманию, обучение эффективной коммуникации на иностранном языке должно, как представляется, происходить в равновесии с формированием грамотной (нормативной) устной и письменной речи. В арсенале каждого опытного преподавателя есть свои способы противодействия языковым ошибкам и приемы их коррекции, сформированные в рамках различных лингводидактических методов и на основе собственного педагогического опыта. В каждом методе есть что-то, что хорошо зарекомендовало себя в прошлом и что дает хорошие результаты сейчас, поэтому не стоит, видимо, отказываться от того, что продолжает оставаться эффективным, в частности, при обучении родственным языкам. Славян, изучающих другие славянские языки, как показывают исследования и собственная практика, надо учить иначе, чем другим языкам [6, с. 157]. В. Хофманский пишет в этой связи о «новом грамматико-переводном методе», называемом также «когнитивным подходом» [11, c. 17]. Опыт преподавания польского языка в группах русскоязычных учащихся вне языковой среды свидетельствует о пользе сравнительного метода, позволяющего идентифицировать источник потенциальных ошибок, о целесообразности использования дидактического (учебного) перевода, популярного в грамматико-переводном методе, и автоматизирующих навык подстановочных упражнений (drilling), широко применявшихся в рамках аудиолингвального метода. Эти виды работы оказываются весьма действенными в профилактике и борьбе с возникающими в результате влияния интерференции ошибками, которые не только вредят коммуникации, но и представляют собой материал для анализа, оптимизации обучения и последующей работы над созданием специализированных сборников упражнений и пособий.

---

Список литературы

1. Азимов Э.Г., Щукин А.Н. Новый словарь методических терминов и понятий: М., 2009. 448 с.
2. Мочалова Т.С. От ошибки к норме? О своеобразной экспансии разговорного языка // New World. New Language. New Thinking: М., 2018. С. 140-147.
3. Мочалова Т.С. Польский с нуля. М.: ВКН, 2019. 342 с.
4. Мочалова Т.С. Типология ошибок, вызываемых межъязыковой интерференцией (на материале польского и русского языков). // New World. New Language. New Thinking. М., 2020. С. 427-434
5. Просвирина О.А. О стилеобразующих функциях фразеологии в общественно-политической сфере (на материале сербского языка) // New World. New Language. New Thinking: М., 2022 557-561.
6. Izdebska-Długosz D. Błędy gramatyczne w polszczyźnie studentów ukraińskojęzycznych // Biblioteka LingVariów. Glottodydaktyka. T. 21. Kraków. S. 474. 2021, с.391 32
7. Corder, S. P. (1967). The Significance of Learners’ Errors. International Review of Applied Linguistics in Language Teaching, 5, 161-170).
8. Corder S. P. (1983), Analiza błędu językowego, [w:] Kurs edynburski językoznawstwa stosowanego, t. 2, J. P. B. Allen, S. P. Corder, A. Davies (red.), J. Rusiecki (red. wyd. polskiego), WSiP, Warszawa 1983, s. 116-131).
9. Grucza F. Ogólne zagadnienia lapsologii // Z problematyki błędów obcojęzycznych: WSP. Warszawa. 1978, s. 9-59.
10. Lado R. Linguistics Across Cultures: Applied Linguistics for Language Teachers. University of Michigan Press ELT 1957, p. 160.
11. Hofmański W. Transfer ujemny a kompetencja językowa. Język polski w nauczaniu Słowian Praha, 2014 210 s.

← Предыдущая статьяМеждисциплинарные связи в преподавании информатики и математики

Следующая статья →Изучение дисциплин инженерного направления в процессе обучения архитекторов-дизайнеров

Наука двигает человечество вперед, совершая все новые и новые открытия. Между тем не стоит создавать пьедестал ученым, веди они не всегда бывают правыми. Часто на науку ссылаются, выбирая продукты, вещи, рассуждая о чем-либо. Но ведь ученые — те же люди, которым свойственно заблуждаться и ошибаться. Не стоит ждать от них совершенства и всегда верных суждений.

За время своего существования наука совершила довольно много ошибок. Некоторые заблуждения ученых умов на некоторое время приостановили прогресс. Ведь люди долго верили и изучали то, что в конечном итоге оказалось или несущественным или же попросту неверным. Расскажем ниже о самых главных ошибках, допущенных наукой.

Алхимия.

Сегодня идея превращения какого-то металла в золото кажется попросту безумной. Однако давайте представим себе, что вдруг попали в средневековье. В школах не преподавали химию, и никто слыхом не слыхивал о какой-то там периодической системе. Все, что было известно, основывалось на увиденные своими глазами химические реакции. А они могут быть очень впечатляющими. Вещество меняет свою форму и цвет, происходят взрывы и летят искры. И все это — на наших глазах. Основываясь лишь на этом, может показаться довольно логичным, что такие реакции способны превратить тусклый и серый свинец и яркое, благородное желтое золото. Именно в надежде осуществить такое превращение долгое время алхимики искали некий философский камень. Именно это мифическое вещество и должно во много раз усилить возможности ученых. Так же они потратили много времени, отыскивая чудодейственный эликсир жизни. Только вот в итоге алхимики не смогли найти ни того, ни другого. Само направление науки оказалось тупиковым.

Тяжелые предметы падают вниз быстрее.

Сегодня известно, что такое утверждение — неверно. А вот сам Аристотель, считал иначе. Хотя его можно понять. Ведь до XVI века и работ Галилея на эту тему практически вопрос этот никем не исследовался. По легенде итальянский ученый измерял, с какой скоростью падают предметы, брошенные вниз со знаменитой Пизанской башни. Но на самом деле он всего лишь проводил эксперименты, который должны были доказать, что гравитация заставляет все предметы падать с одинаковой скоростью. Другим шагом к развенчанию данной теории сделал Исаак Ньютон в XVII веке. Он описал, что гравитация является притяжением между двумя объектами. Одним из них выступает планета Земля, а другим — любой предмет или объект, расположенный на ней. Прошло еще двести лет, и человек стал думать в новом направлении, благодаря работам Альберта Эйнштейна. Он рассматривал гравитацию, как некую кривую, образованную деятельностью объектов в пространстве и времени. И эта точка зрения окончательной не является. Ведь даже у Эйнштейна есть немало спорных моментов, физики все еще пытаются решить их и сгладить углы. Так что человечество находится в поисках той самой теории, которая идеально бы объясняла поведение макроскопических, микроскопических и субатомных объектов.

Флогистон.

Сегодня мало кто слышал об этом термине. Это и объяснимо, ведь такого вещества никогда в природе и не существовало. Сам термин появился в 1667 году благодаря Иоганну Иоахиму Бехеру. Флогистон был внесен в канонический список, в котором помимо него присутствовало вода, земля, огонь, воздух и иногда эфир. Сам флогистон рассматривался, как нечто, из чего создан огонь. Бехер полагал, что из этого вещества состоят все горючие материалы. Когда они горят, то вырабатывают при этом тот самый флогистон. Такая теория была принята ученым миром, с помощью нее были объяснены некоторые вещи, касающиеся огня и горения вообще. Так, вещь переставала гореть, если заканчивался флогистон. Огню необходим воздух, так как его поглощает флогистон. Дышим мы для того, чтобы вывести из организма все тот же флогистон. Сегодня мы уже знаем, что дышим мы совсем не для этого — кислород насыщает наши клетки. А горящие объекты нуждаются в кислороде или ином окислителе, чтобы поддерживать огонь. А самого флогистона в природе не существует.

После прополки поля обязательно начнется дождь.

Да-да, долгое время ученые всерьез верили в это. На самом деле все не так просто. А нас сегодня сильно удивляет, почему вообще люди так долго веровали в такое положение. Ведь достаточно было всего лишь оглянуться и увидеть, что вокруг есть довольно много засушливых земель, которым не помогает никакая прополка. Такая теория была очень популярна во время австралийской и американской экспансии. Люди верили в нее и верят до сих пор, отчасти и потому, что она все-таки иногда работает. Но ведь это всего лишь случайность! Сейчас наука четко утверждает — прополка полей к дождю никакого отношения не имеет. На количество осадков влияют совсем иные факторы, надо учитывать долгосрочные погодные условия. В засушливых районах бывают длительные циклические засухи, которые могут сменяться чередой дождливых лет.

Возраст Земли — 6 тысяч лет.

Долго время Библия рассматривалась также и с позиций научного труда. Люди свято веровали, что все, что в ней написано — правда, а информация точна. При этом речь шла даже о совсем бессмысленных вещах. Например, Святая книга упоминала о возрасте нашей планеты. В XVII веке один искренне верующий ученый с помощью Библии смог рассчитать рождения Земли. По его прикидкам выходило, что планета родилась примерно в 4004 году до н.э. До XVIII века так и считалось, что Земле 6 тысяч лет. Но с того времени геологи начали понимать, что Земля постоянно меняется, а ее возраст можно рассчитать другим, научным способом. Естественно со временем оказалось, что библейские ученые сильно ошибались. Сегодня наука применяет радиоактивные расчеты. Согласно ним возраст Земли составляет примерно 4,5 миллиарда лет. Частицы загадки геологи сложили уже к XIX веку. Они начали понимать, что ход геологических процессов довольно медленно, а с учетом еще и учения Дарвина об эволюции, возраст планеты был пересмотрен. Она оказалась намного старше, чем считалось ранее. Когда же стало возможно изучить этот вопрос с помощью радиоактивных исследований, оказалось, что так оно и есть.

Самая маленькая из существующих частиц — атом.

На самом деле люди в древности были вовсе не так глупы, как кажется. Идее о том, что материя состоит из неких мельчайших частиц — несколько тысяч лет. Но мысль о том, что существует нечто меньшее, чем видимые части, была трудна для понимания. Так было до начала XX века. Тогда вместе собрались ведущие физики — Эрнест Резерфорд, Джей Томпсон, Нильс Бор и Джеймс Чедвик. Они решили наконец-то разобраться в основах элементарных частиц. Речь шла о протонах, нейтронах и электронах. Ученые хотели понять их поведение в атомах и что они вообще собой представляют. С тех пор наука шагнула далеко вперед — были обнаружены кварки, нейтрино и анти-электроны.

ДНК не имеет особого смысла.

ДНК открыли еще в 1869 году. Однако долгое время она оставалась недооцененной. ДНК считали простым помощником белка. В середине XX века прошли эксперименты, которые показали всю важность этого генетического материала. Тем не менее некоторые ученые все еще полагали, что не ДНК отвечает за наследственность, а белки. Ведь ДНК считалась слишком «простой», чтобы нести так много информации внутри себя. Разногласия продолжались вплоть до 1953 года. Тогда ученые Крик и Уотсон опубликовали свою исследования о важности двойной спиральной модели ДНК. Эта информация дала ученому миру понимание того, насколько важна эта молекула.

Микробы и хирургия.

Сейчас нам может показаться грустным тот факт, что вплоть до конца XIX века врачи и не думали мыть руки перед началом операции. А ведь в результате такого халатного отношения люди часто приобретали гангрену. Но большинства эскулапов того времени обвиняли в этом плохой воздух и дисбаланс между основными соками организма (кровью, слизью, желтой и черной желчью). В ученых кругах витала идея о существовании микробов. Но тогда мысль о том, что именно они и вызывают болезни, была довольно революционной. Но интереса к этой гипотезе не было вплоть до 1860-х. Тогда к ее доказательству приступил Луи Пастер. Через некоторое время и другие врачи, в том числе Джозеф Листер, поняли, что пациентов надо защищать от микробов. Именно Листер был среди первых докторов, которые стали очищать раны и применять дезинфицирующие средства. Это заметно улучшило качество лечения.

Земля находится в самом центре Вселенной.

Такое мировоззрение пошло еще со времен астронома Птолемея. Он жил во втором веке и создал геоцентрическую модель Солнечной системы. Как мы знаем это — величайшее заблуждение. Но просуществовало оно в науке не несколько десятилетий, а более тысячи лет. Лишь спустя 14 веков появилась новая теория. Ее выдвинул Николай Коперник в 1543 году. Этот ученый был далеко не первым, кто предположил, что Солнце является центром Вселенной. Но именно работы Коперника дали старт новой, гелиоцентрической системы мироздания. Спустя сто лет после того, как была доказана эта теория, церковь все еще утверждала, что Земля является центром мира. Старые привычки отмирают с большим трудом.

Сосудистая система.

Сегодня любой мало-мальски грамотный человек понимает, насколько важно сердце для организма человека. А вот в Древней Греции можно было быть врачом, но об этом и не догадываться. Жившие во втором веке доктора, современники Галена, полагали, что кровь циркулирует через печень, соседствуя с некоторым количеством слизи и желчи, обрабатываемых этим же органом. А вот сердце по их мнению просто необходимо для создания какого-то жизненного духа. В основе такого заблуждения лежали гипотеза Галена о том, что кровь двигается возвратно- поступательно. Эту питательную жидкость органы поглощают в виде некоего топлива. И такие идеи были приняты наукой надолго, практически не поправляясь. Только в 1628 году английский доктор Уильям Гарвей открыл науке глаза на работу сердца. Он выпустил работу «Анатомическое исследование о движении крови и работе сердца у животных». Ее приняли не сразу в научном обществе, но затем стали опираться именно на эти положения.

2020

СОЦИО- И ПСИХОЛИНГВИСТИЧЕСКИЕ ИССЛЕДОВАНИЯ Вып. 8

УДК 811.112.2

ЭРРАТОЛОГИЯ КАК ОБЩАЯ ТЕОРИЯ ОШИБОК

Щелокова Алена Александровна

старший преподаватель кафедры иностранных языков и межкультурных коммуникаций Уральский государственный университет путей сообщения

620034, г. Екатеринбург, ул. Колмогорова, 66. ASchelokova@usurt.ru

В статье описывается современный подход к определению теории ошибок как отдельной области научного познания. Отражено становление термина «эрратология» в современной отечественной лингвистике наряду с терминами-композитами исконно русского происхождения. В результате обзора исследований ошибок в различных дисциплинах, таких как изучение профессионального дискурса, переводоведение, обучение иностранным языкам и других, определено поле эрратологическо-го анализа.

Ключевые слова: эрратология; ошибка; методологическая база; перевод; иностранный язык; понятие; язык; речь.

Изучение речевых ошибок является одним из актуальных направлений исследования в современной лингвистике. Ошибка — понятие крайне многозначное и в то же время позволяющее по-новому систематизировать уже достигнутые в лингвистике результаты. В рамках данной статьи хотелось бы обратиться не к феномену ошибки, что заслуживает должного внимания со стороны исследователей, а к понятию, обозначающему именно анализ ошибок в лингвистике.

Сравнивая различные определения предметной области, занимающейся исследованиями ошибок, нужно отметить, что ее понятийная сфера неоднозначна: в настоящее время можно встретить и различные термины, обозначающие данную область исследования, и различные дефиниции в рамках этого понятия. Объектом данного исследования выступают трактовки понятия «эрратология» в современной лингвистике, а предметом — употребление данного термина в исследованиях речевых ошибок в различных лингвистических направлениях.

О необходимости выделить теорию речевых ошибок в специальную область исследования говорится давно (см., например: [Ейгер 1990; Никитин 1962; Nickel 1973 и др.]). Некоторые ученые, например Н.Д. Арутюнова [Арутюнова 1987], Е.М. Какзанова [Какзанова 2014], А.В. Коу-ровский [Коуровский 2013], А.Б. Шевнин [Шев-нин 2003], адаптировали для своих исследований латинизированный термин эрратология (от лат. errata ‘ошибки’). С другой стороны, предлагаются и другие термины, сформированные на базе исконно русских основ, а именно ошибковеде-ние, ошибкоизучение, ошибкоисследование, что,

с одной стороны, говорит о становлении филологической науки об ошибках, а с другой — создает хаотичность терминологии при описании лингвистической ошибки. Использование русскоязычных терминов встречается, к примеру, у

A.А. Кузнецовой [Кузнецова 2014: 429] и

B. Панова [Панов 1995: 223].

Итак, можно отметить два пути становления терминов: калькирование из других языков и словотворчество, в результате которого возникают композиты с исконно русскими основами. По второму пути образовались термины-композиты, которые остались окказионализмами и в науку полноценно так и не вошли. По нашему мнению, «неживучесть» исконно русских терминов заключается, во-первых, в их композитной сложности, во-вторых — в многозначности: композиты состоят из двух основ, имеющих собственные значения, из которых вторая часть является многозначной. Однако, каждый окказионализм, показывает видение конкретного ученого, что может служить лучшему пониманию научных процессов в становлении науки об ошибке, т. е. используемые термины отражают само становление науки об ошибках в отечественном языкознании, а их семантика отражает аспект исследования ошибки.

Рассмотрим каждый из терминов-композитов подробнее.

Например, в термине «ошибковедение» основа ведение имеет значение «управление, заведование, распоряжение»; а также «наука или научная дисциплина, названные в первой части слова (востоковедение, литературоведение, машиноведение, обществоведение, товароведение и т.п.)»

© Щелокова А.А., 2020

[Ефремова 2000: электр. ресурс]. В данном случае термин «ошибковедение» может восприниматься и как наука, и как область управления ошибками.

Следующий исконно русский термин -«ошибкоизучение»; вторая часть термина формируется за счет основы изучение, которая обозначает «процесс действия» [там же] и имеет множество синонимов, например: штудирование, зондирование, постижение, освоение, овла-девание, овладение, одоление, проработка, исследование, узнавание, рекогносцировка, ознакомление, прохождение, прослеживание, расследование, отслеживание, познание, усвоение, перелопачивание [Александрова 2001: 161]. Терминологическая синонимия считается спорным вопросом в современном терминоведении: существование синонимов в терминосистемах считается противоречащим семантическим свойствам термина, а именно — точности и строгости его значения. Например, А.Б. Бушев категорично заявляет, что у терминов синонимов нет, а наличествующие в редких случаях синонимы функционально разграничены [Бушев 2002: 34]. Не относит синонимию к разряду достоинств тер-миносферы и А.Я. Коваленко, отмечая, что «многие термины имеют такие недостатки, как синонимия и многозначность» [Коваленко 2003: 256]. Существует также мнение, что синонимия не выполняет в терминосистемах никаких функций, а только затрудняет процесс профессиональной коммуникации [Таранова, Бубырева, Таранов 2016: 56].

Экзотично звучащее «ошибкоисследование» определяется как «процесс действия, результат такого действия; научное сочинение, в котором описывается исследование какого-либо вопроса» [Ефремова 2000: электр. ресурс]. Так же, как и в слове «ошибкоизучение», в слове «ошибкоис-следование» вторая часть имеет много синонимов, ср.: анализ, зондирование, проверка, каротаж, маркетинг, опыт, асколирование, кар-тоаж, разбор, книга, эксперимент, изучение, осматривание, постижение, освоение, овладева-ние, проработка, освидетельствование, труд, обзор, поиск, монография, овладение, изыскания и др. [Александрова 2001: 167].

Семантический анализ представленных исконно русских терминов, обозначающих теорию ошибок, показал, что они не всегда адекватно и полноценно описывают явление речевой ошибки, так как могут использоваться не в прямом (первом) значении, имеют синонимы, отражают лишь один из аспектов ошибки.

Более-менее устоявшийся термин «эрратоло-гия» сформирован по первому пути, что, конечно, и предопределило его судьбу. В 60-х гг. XX в. на стыке сопоставительных исследований

зародилось новое направление — эрратология, или теория анализа ошибок, которая изначально была призвана способствовать совершенствованию методики изучения и преподавания иностранного языка. Впервые термин был озвучен в монографии А.Б. Шевнина [Шевнин 2003], являющегося основоположником данного направления в российской лингвистике. Термину «эр-ратология» предшествовало введенное философом А.И. Селивановым понятие «эррология», т. е. общая теория ошибок, в рамках которой дается определение ошибок, их классификация, вскрывается механизм и причины их возникновения, пути предупреждения и исправления, мера ответственности за тот или иной вид ошибки и т. д. [Селиванов 1987: 4].

О становлении эрратологии как самостоятельного раздела лингвистики говорит многоас-пектность исследований.

Во-первых, ошибка становится предметом рассмотрения в рамках изучения профессионального дискурса, представленного, например, в работе Л.С. Бейлинсон, которая выделяет следующие параметры профессиональной речи:

1) профессионально осмысленная предметная

сфера;

2) инструментарий;

3) профессиональные оценки качества работы;

4) профессионально маркированные стратегии

коммуникативного поведения;

5) профессиональная самопрезентация [Бейлинсон 2009: 146].

Об устойчивости термина «эрратология» в лингвистике свидетельствует частотность и широта его употребления. Можно выделить следующие профессиональные дискурсы, в которых изучаются ошибки: И.Н. Прохожай исследует ошибки в дискурсе радиообмена пилота и диспетчера и отмечает ошибки на лексическом, грамматическом, фонетическом уровнях при несоблюдении требований однозначности, прецизионности и лапидарности [Прохожай 2011: 5]; довольно многочисленны исследования ошибки в медицинском дискурсе [Багдасарян 2005; Дедова 2000; Жура 2008], юридическом дискурсе [Денисенко 2003; Зюбина 2005], педагогическом дискурсе [Ерохина 2004; Паршина 1993].

Во-вторых, большой пласт эрратологических исследований посвящен ошибкам в переводческой деятельности, см., например, работы Е.В. Мордовской [Мордовская 2006] и С.В. Гре-цовой [Грецова 2008]. Термин «эрратология» употребляется в переводческой деятельности для обозначения теории ошибок и переводческих несоответствий [Шевнин 2004: 43].

Е.В. Мордовская отмечает, что ошибки в переводе возникают из-за несовпадения когнитив-

ных пространств, а взаимодействие этих пространств в переводе должно приводить к порождению гармоничного текста перевода [Мордовская 2006: 5]. Эрратология перевода подробно исследуется Гу Цзюньлин и Хуан Чжунлянь, которые предлагают две системы классификации переводческих ошибок, основанные на анализе научных работ российских и китайских лингвистов: статическую классификацию (ошибки в морфологии, семантике и прагматике), отражающую переводческий процесс; динамическую классификацию (неправильное понимание, неправильное превращение, неправильное выражение), связанную с результатом перевода [Гу Цзюньлин, Хуан Чжунлянь 2016: 37].

Думается, что, отвечая всем критериям термина, латинский термин «эрратология» оказывается более адекватным, так он состоит из элементов, имеющих лишь одно значение, либо вообще не имеющего такового в русском языке (ср.: основа эррат- не имеет значения в русском языке, -логия — это «конечная часть сложных имен существительных греческого происхождения, вносящая значение: наука, научная дисциплина или область знаний, названные в начальной части слова (биология, геология, филология и т. п.)» [Ефремова 2000: электр. ресурс]).

При этом термин «эрратология» используется в научной литературе в широком и узком понимании. Узкое понимание данного термина связано с начальным этапом становления науки. Так, часть исследователей-лингвистов считает этот термин применимым только в рамках переводо-ведения и анализа ошибок, связанных с правильностью передачи смысловой составляющей текста, а также возможностью совершенствования процесса преподавания иностранного языка в целом. С течением времени термин «эрратология» был экстраполирован на другие области исследования, но при этом выхода за пределы категории ошибки (или того, что вкладывали в это понятие ученые) не произошло.

Широкое понимание термина связано с интердисциплинарным характером самого феномена ошибки, узкое — с изучением только языковых ошибок. Неясность границ объектов исследования оказывает решающее влияние на трактовку эрратологии.

Например, по мнению Е.М. Какзановой [Какзанова 2014: 24], эрратология пока не обрела статус самостоятельной науки, однако является перспективным лингвистическим направлением. Автор отмечает, что эрратология должна стать методологической базой для изучения речевых и языковых ошибок. А.Б. Шевнин [Шевнин 2005: 113], напротив, утверждает, что эрратология уже обладает интердисциплинарным характером и

попадает в поле зрения как лингвистов, так и педагогов и методистов. Теорию эрратологическо-го анализа в переводоведении развивает А.А. Яковлев, вступивший в своих научных изысканиях в полемику с А.Б. Шевниным и оспаривающий необходимость доскональной проверки продукта перевода на наличие любого вида ошибок, искажений и неточностей, так как, по его мнению, перевод следует оценивать как цельный и связный текст, не обращая внимание, например, на нарушение порядка слов в предложении, если это не искажает смысл [Яковлев 2010]. Несмотря на различия подходов, современная переводоведческая наука активно использует методы эрратологического анализа для выявления и коррекции переводческих ошибок.

Н.Д. Арутюнова считает эрратологию отдельной лингвистической дисциплиной, основой которой является дуалистская категория «норма -отклонение от нормы», обеспечивающая прогнозирование ошибок. Автор подчеркивает, что эр-ратология призвана не только прогнозировать ошибки, строить их классификацию, но и предугадывать появление «пробных» языковых норм. Таким образом, эрратология должна изучать еще одну проблему — нормализацию и исследование изменений норм национальных языков. «Объяснить причину часто значит свести ненормативное явление к норме или открыть дотоле нечто неизвестное (новую норму). Чтобы надежно укрыть жемчужину, нужна куча жемчуга. То, что не отделено от фона или среды погружения, трудно заметить, а о том, что осталось незамеченным, трудно сообщить» [Арутюнова 1987: 8].

М.В. Лутцева считает, что без обращения к эрратологическому анализу, который опирается не только на выявление ошибок и их классификацию, но на изучение факторов, приводящих к этим ошибкам, невозможно полноценное формирование иноязычной компетенции у обучающихся [Лутцева 2014: 25].

Особый статус эрратологии обсуждает и А.В. Коуровский, предметом научного интереса которого является перевод зоонимов с английского языка на русский в текстах по биологии и связанные с этим возможные ошибки и несоответствия. Исследователь полагает, что эрратоло-гия занимает в лингвистике важное место, обусловленное ее огромной практической важностью, в частности, необходимостью анализа возникновения и путей коррекции ошибок во всех аспектах коммуникации [Коуровский 2013: 151].

Е.В. Мордовская сужает круг проблем эрра-тологии до исследования влияния родного языка на изучаемый, вводя понятия перформативных (непредсказуемых и несистемных) ошибок и ошибок компетенций. При этом Е.В. Мордовская

придерживается классического понимания уровней ошибок, выделяя синтагматические и парадигматические ошибки [Мордовская 2006: 20].

Проблем межъязыковой интерференции, но уже при переводе касаются и другие исследователи, такие как Е.А. Гильмуллина [Гильмуллина 2016] и Е.С. Краснопеева [Краснопеева 2016]. Таким образом, и при лингводидактическом, и при переводоведческом подходе межъязыковое взаимодействие — это один из предметов исследования в эрратологии и эрратология рассматривается как наука об ошибках при взаимодействии двух и более языков. Например, об ошибках, обусловленных межъязыковым взаимодействием звукового строя английского и русского языков, пишет В.Л. Завьялова [Завьялова 2018 :10]. Эр-ратология РКИ, как показывает анализ исследований, чаще всего касается ошибок в русской речи учащихся из стран Азии, а именно носителей китайского, корейского и вьетнамского языков [Борлакова 2000; Рогозная 2003; Хоанг Тхи Тху 2005 и др.].

Таким образом, эрратология представляет собой обособленное научное направление, так как ее предмет связан с такими фундаментальными понятиями, как «нормализация формы» и «отклонение от нормы». Если Н.Д. Арутюнова, А.Б. Шевнин и др. говорят об изучении ошибок в области языка (что отражается в проблематике фундаментального характера, например изучении нормализации национального языка), то А.В. Коуровский указывает на практическую направленность эрратологии. Под частной эрра-тологией подразумевается: лингвистическая эр-ратология (лингводидактическая эрратология, переводческая эрратология) и специальная эрра-тология (рецептивная, экспрессивная в рамках переводоведения) [Шевнин 2009: 37].

Резюмируя современные толкования понятия, можно предложить следующее определение эр-ратологии — это направление в современной лингвистике, задачами которого являются общее определение ошибки, анализ ошибок, их классификация, исследование механизма предотвращения и коррекции ошибок. Это самостоятельная научная дисциплина, заслуживающая внимания со стороны лингвистов, психолингвистов, линг-вометодистов, переводоведов.

Список литературы

Александрова З.Е. Словарь синонимов русского языка: Практический справочник: около 11 000 синонимических рядов. М.: Рус. яз., 2001. 568 с.

Арутюнова Н.Д. Аномалии и язык // Вопросы языкознания. 1987. № 3. С. 3-19.

Багдасарян Т.М. Речевое поведение врачей-психотерапевтов (на материале английского и

русского языков): автореф. дис. … канд. филол. наук. Ростов-н/Д, 2005. 17 с.

Бейлинсон Л.С. Профессиональный дискурс как предмет лингвистического изучения // Вестник Волгоградского университета. Языкознание. 2009. № 1(9). С. 145-149.

Борлакова С.А. Формирование культуры русской речи у студентов национальных групп факультета педагогики и методики начального образования: дис. … канд. пед. наук. Ставрополь, 2000. 204 с.

Бушев А.Б. Лингводидактические проблемы терминологии в военном переводе // Терминология и перевод в XXI веке: матер. междунар. науч. конф. / Омск. гос. техн. ун-т. Омск, 2002. С. 30-35.

Гильмуллина Е.А. Оценка качества перевода: квантитативно-системный подход: дис. … канд. филол. наук. СПб., 2016. Т. 1. 695 с.

Грецова С.В. Переводческие псевдоэквиваленты в лексике французского и русского языков: автореф. дис. … канд. филол. наук. Екатеринбург, 2008. 22 с.

Гу Цзюньлин, Хуан Чжунлянь. Система классификации переводческих ошибок // Вестник Московского университета. Теория перевода. 2016. № 3. С. 26-38.

Дедова О.М. Языковое поведение врача в непрофессиональной коммуникативной ситуации // Речевое воздействие / ред. колл. О.В. Высочина, Е.В. Маслова, Л.В. Минаева, И.А. Стернин. Воронеж; М.: Истоки, 2000. С. 79-81.

Денисенко В.Н. Вербальная коммуникация и профессиональная компетентность юриста // Личность, речь и юридическая практика / Донск. юрид. ин-т. Ростов-н/Д, 2003. Вып. 6. С. 64-67.

Ейгер Г.В. Механизм контроля языковой правильности высказывания. Харьков: Основа, 1990. 183 с.

Ерохина Е.Л. Оценочные жанры в речи учителя // Коммуникативные исследования / науч. ред. И.А. Стернин. Воронеж: Истоки, 2004. С. 61-62.

Ефремова Т.Ф. Новый словарь русского языка: Толково-образовательный. М.: Рус. яз, 2000. [Электронный ресурс]. URL: https://ru-dict.ru/slovar-efremovoy.html (дата обращения: 27.09.2020).

Жура В.В. Дискурсивная компетенция врача в устном медицинском общении. Волгоград: Изд-во Волгоград. гос. мед. ун-та, 2008. 376 с.

Завьялова В.Л. Звуковой строй английского языка Восточной Азии: концепция регионального фонетического варьирования: автореф. дис. … д-ра филол. наук: Москва, 2018. 42 с.

Зюбина И.А. Стереотипное речевое поведение государственного обвинителя // Личность, речь и юридическая практика / Донск. юрид. ин-т. Ростов-н/Д, 2005. Вып. 6. С. 68-71.

Какзанова Е.М. Эрратология в переводе научного текста // Перевод и сопоставительная лингвистика. 2014. № 10. С. 21-24.

Коваленко А.Я. Общий курс научно-технического перевода: пособие по пер. с англ. яз. на рус. Киев: ИНКОС, 2003. 320 с.

Коуровский А.В. Эрратологический аспект перевода зоонимов с английского языка на русский язык (на примере научных текстов по биологии) // Вестник Томского государственного педагогического университета. 2013. № 10(138). С. 148-152.

Краснопеева Е.С. Лексические особенности русскоязычного переводного дискурса: корпусное сравнительно-сопоставительное исследование на материале современной художественной прозы: автореф. дис. … канд. филол. наук. Тюмень, 2016. 23 с.

Кузнецова А.А. Эффективное речевое общение (базовые компетенции): Словарь-справочник / под ред. А.П. Сковородникова / Сибирск. фед. ун-т. Красноярск, 2014. 862 с.

Лутцева М.В. Роль эрратологии в формировании языковой компетенции студента-экономиста // Перевод и сопоставительная лингвистика. 2014. № 10. С. 25-29.

Мордовская Е.В. Особенности перевода когнитивных пространств в структуре знаний говорящего: автореф. дис. … канд. филол. наук. Тюмень, 2006. 22 с.

Никитин М.В. Членение семиотического акта и задачи семиотической дефектологии // Проблемы обучения иностранным языкам / Владимир. гос. пед. ин-т. Владимир, 1962. Т. 1. С. 137-153.

Панов В. Языковые ошибки и интеръязык учащегося // Studia Rossica Posnaniensia. 1995. Т. 26. С.219-226.

Паршина О.Н. Культура речи преподавателя (на материале профессионального диалога) // Вопросы стилистики / под ред. О.Б. Сиротининой. Саратов: Изд-во Саратовск. ун-та, 1993. Вып. 25: Проблемы культуры речи. С. 123-127.

Прохожай И.Н. Когнитивно-прагматические и психолингвистические особенности дискурса радиообмена при выполнении международных полетов: автореф. дис. … канд. филол. наук. Саратов, 2011. 24 с.

Рогозная Н.Н. Типология лингвистической интерференции в русской речи иностранцев (на примере разноструктурных языков): автореф. дис. … д-ра филол. наук. Москва, 2003. 48 с.

Селиванов Ф.А. Ошибки. Заблуждения. Поведение / под ред. А.К. Сухотина. Томск: Изд-во Томск. ун-та, 1987. 198 с.

Таранова Е.Н., БубыреваЖ.А., Таранов А.О. Проблема синонимии в специальной терминологии // Вестник Томского государственного педагогического университета. 2016. № 2(167). С. 55-60.

Хоанг Тхи Тху. Содержание и структура учебника русского языка для вьетнамских студентов-филологов: начальный этап: дис. … канд. пед. наук. Москва, 2005. 171 с.

Шевнин А.Б. Эрратология / Уральск. гум. ин-т. Екатеринбург, 2003. 216 с.

Шевнин А.Б. Эрратология и межъязыковая коммуникация // Вестник Воронежского государственного университета. Лингвистика и межкультурная коммуникация. 2004. № 2. С. 36-44.

Шевнин А.Б. Эрратология ошибок и переводческих несоответствий // Вестник ЮжноУральского госудврственного университета. Лингвистика. 2005. № 11(51). С. 111-113.

Шевнин А.Б. Переводческая эрратология как инструмент научного познания // Вестник Нижегородского государственного лингвистического университета им Н.А. Добролюбова. 2009. № 5. С.35-39.

Яковлев А.А. Эрратология и перевод // Альманах современной науки и образования. 2010. № 4 (35). С. 211-212.

Nickel G. Aspects of Error Evaluation and Grading // Errata: Papers in Error Analysis / J. Svartvik (ed.). Lund: Gleerup, 1973. P. 24-28.

ERRATOLOGY AS GENERAL THEORY OF ERRORS Alena A. Schelokova

Senior Lecturer, Foreign Languages and Intercultural Communication Department Ural State University of Railway Transport

The article describes modern approach to defining the theory of errors as a separate area of scientific knowledge. The formation of the term «erratology» in present-day Russian linguistics is discussed along with the terms-composites of original Russian origin. The field of erratological analysis is defined basing on error studies in such areas as professional discourse analysis, translation studies, foreign language teaching, etc.

Keywords: erratology; error; methodological base; translation; foreign language; concept; language; speech.

Аргументируется целесообразность введения в парадигму лингвистических исследований нового направления под названием «эрратология» как теории ошибок и общей эрратологии как основы для прикладных исследований в разных сферах деятельности (лингвистика, методика, перевод и т.д.)

Ошибки всегда были предметом пристального внимания и эмоционального, заинтересованного обсуждения лингвистов, философов, психолингвистов, представителей естественных наук. При этом они до сих пор остаются одним из самых загадочных и малоизученных лингвистических объектов.

Философы с древних времён размышляли о том, что такое безошибочное знание, т.е. истина, и почему возникают ошибочные суждения. Анализируя логические построения, философы, начиная с древнегреческих, указывали, что признаком ошибочности суждения является наличие в нем противоречий. Истинное суждение свободно от противоречий. Однако философы-диалектики отмечают, что именно противоречия научных теорий способствуют развитию знаний. Макс Планк говорил по этому поводу: «Для настоящего теоретика ничего не может быть интереснее, чем такой факт, который вступает в противоречие с общепринятой теорией: ведь здесь собственно и

УДК 81.1

Шевнин Анатолий Борисович

Anatoliy Shevnin

ЭРРАТОЛОГИЯ: ПУТИ СТАНОВЛЕНИЯ

ERRATOLOGY: WAYS OF DEVELOPMENT

The article motivates the need for introduction of a new notion of «erratoiogy» into linguistic paradigm as the theory of errors and «general erratoiogy» as basis for applied research in various fields of human activity (linguistics, methodology, translation/interpreting, etc)

начинается его работа» [7].

Английский философ Фрэнсис Бэкон вы -делил четыре категории ошибок на пути по -знания, которые он назвал идолами:

1) идол рода;

2) идол пещеры;

3) идол рынка;

4) идол театра.

Идолы рода — это ошибки, связанные с природой человека. Человеку свойственно судить о явлениях, основываясь на аналогии с самим собой. Идолы пещеры связаны с субъективными предпочтениями мыслителей. Идолы рынка возникают из -за несовершенства общения при помощи слов. Идолы театра отражают некритично усвоенные ложные мнения. Ф. Бэкон, критикуя ограниченный характер формальной логики, писал: «Логика, которой те -перь пользуются, скорее, служит укреплению и сохранению ошибок, имеющих свое основание в общепринятых понятиях, чем отысканию истины. Поэтому она более вредна, чем полезна…Истина существует лишь постольку, поскольку существует ложь, а ложь существует лишь постольку, поскольку существует истина. Сказанное не выдумка мудрого, а то, что наблюдается в природе…» [2].

Особое отношение к ошибкам существовало в научных кругах. К научным ошибкам относятся логические ошибки в рассуждениях, неправильная интерпретация результатов эксперимента, принятие недостаточно обосно-ванной гипотезы как непреложной истины и др. Под научной ошибкой понимают также публикацию неверного результата (и сам этот не -верный результат). Заблуждение в научной деятельности — это, как правило, последствия вовремя незамеченных и неустранённых ошибок. Следует различать добросовестное заблуждение , которое является следствием не -намеренно сделанных ошибок, и намеренную дезинформацию, которая обычно является результатом фальсификаций со стороны учёных. Согласно Г. Хону, ошибка представляется как указание, как средство выявления характерных особенностей подхода того или иного исследователя к науке. Ошибка — это выражение расхождения, признаком которого является несоответствие — несоответствие, возникающее в результате применения оценок, отличающихся от принятых. «Природа этого не -соответствия, причина его возникновения, его трактовка и его эпистемологические следствия, вытекающие из его восприятия и понимания, составляют обширный предмет проблемы ошибки. Таким образом, важнейшим крите-рием является достижение соответствия, устранение расхождения между данными наблюдения и вычисления посредством процедуры сравнения, оценивания.» [13]. В своей работе Г. Хон, анализируя позиции Галилея и Кеплера в их трактовке ошибки, формулирует различие между представлениями о появлении ошибки у этих двух знаменитых мыслителей, обратившись к различию между понятиями погрешно -сти (mistake) и ошибки (error). У Галилея в идеале присутствуют только погрешности, в то время как во взглядах Кеплера наряду с погрешностями есть и ошибки, являющиеся не -преодолимыми. Галилей придерживается точки зрения, что помехи можно вычислить и устранить , так что идеализация сможет остаться точной. Кеплер, напротив, считает, что сохранится несоответствие. «Из-за погрешности вы отклонитесь от истинного пути, [тогда как] из-за ошибки вы заблудитесь» [13]. Представляется также важным привести глубокомысленное утверждение Кеплера: «Так или иначе, ошибка становится движущей силой на пути к открытию истины, позволяя выявить истину сравне-нием череды ложных путей («сотрагаїіопе тиКогит ГаІБогит еІісіаШг уег^э») [14].

В наши дни проблеме ошибок уделяется не меньшее, а может быть, большее внимание. Представители разных наук и направлений деятельности пытались охарактеризовать данное направление исследований и дать ему соответствующее наименование. Писатель П. Амнуэль в своем фантастическом рассказе «Странник» повествует об истории жизни одного из персонажей Астахова, которого по аналогии с собственной неудачей заинтересовали неудачи других — ошибки не жизненные, а творческие, технические, научные. В результате Астахов выводит собственную теорему: «Вот принципиальное положение эрратологии, ее основная теорема: пользуясь только внутренней логикой развития ошибочных идей, изучая лишь ошибочные проекты, можно получить верное решение задачи. Неверных решений в истории науки накопилось так много, что появление нового качества неизбежно. В кризисной ситуации, когда правильных решений еще нет, существуют два способа выбраться из тупика. Первый: ждать, когда природа преподнесет открытие. Второй: применить методы эрратологии, найти новое самим. Первый спо-соб эффективнее. Второй — надежнее…» [Амнуэль http://iib.ru/AMNUEL/ wanderer.txt.].

Другой писатель Г. Гуревич в научно -фантастическом рассказе «Свойственно ошибаться» предлагает назвать данное направление исследований «ошибковедением», которое для его героя «неисчерпаемо, бесконечно и

вечно. Бесконечно потому, что бесконечна природа. Вечно потому, что надо знать все, чтобы устранить все ошибки. Но чтобы узнать все, необходима вечность». Другой персонаж рассказа Степанов, полагая, что ошибковеде-ние звучит «комично и фельетонно», предлагает термин «эррология»: «Солидность придают только античные корни, греческие или латинские . Эрраре — ошибаюсь! Наука об ошибках — эррология! Задача ее — нахождение безошибочной методики. Безошибочность — вот ее предназначение, вот в чем ценность. Ведь и в медицине нет науки о боли, нет специали-стов-болевиков, есть обезболиватели — ане-стезиологи. Нам нужны обезошибливатели -анэррологи. Наука безошибочности — анэрро-логия!» [Гуревич, 1967].

М.В. Никитин предлагал создать в рамках семиотики семиотическую дефектологию, которая изучала бы все виды ошибок на всех фазах коммуникативного акта [6]. Был также введен термин «эрратология», которым называют науку о том, как не повторять чужих ошибок в написании кандидатских и докторских диссертаций [б]. М. Дебренн, отказавшись от термина «эрратология» по причинам его «не -политкорректности», ввела более общий, с ее точки зрения, термин «девиатология» для обозначения науки об отклонениях от нормы — как случайных, так и систематических, вплоть до преднамеренных [4]. На Западе широкое распространение получил термин «error analysis» (анализ ошибок) — название направления, которое своим исследованием охватывает разнообразные сферы человеческой деятельно -сти, в том числе сферу двуязычия и многоязычия.

Как философы древности, так и совре-менные ученые обнаружили, что правильное и ошибочное не существуют друг без друга. Ученым стало ясно, что исследование ошибок -это необходимость. Но каждая наука изучает «свои» ошибки и не дает ответов на вопросы, что является общим для всех ошибок, как и почему они возникают, какие существуют виды ошибок и т.п. В этом направлении наиболее

плодотворными, на наш взгляд, являются исследования профессора А.И. Селиванова, философа по образованию и профессии. А.И. Селиванов назвал данное направление исследований «эррологией», представляющей собой общую теорию ошибок, которая дает определение ошибке, классифицирует ошибки, вскрывает механизм и общее в причинах их возникновения, пути предупреждения и исправления их, меру ответственности за тот или иной вид ошибки и т.д. [8; 9].

Многие положения, высказывания и опре -деления А.И. Селиванова представляются убедительными и аргументированными, созвучными нашим представлениям и пониманию как теории ошибок, так и ее составляющих . Поэтому позволим себе привести в те -зисном виде основные постулаты общей теории ошибок А.И. Селиванова, тем более, что многие из них могут быть экстраполированы на исследования в конкретных науках и научных направлениях.

1. Лженаука — это непризнание ошибок. Ошибки — диалектический способ поиска истины. Не преувеличивать их вред и уменьшать их пользу.

2. Неправильность как антипод правильному существует как вид неадекватности, т.е. несоответствия. Адекватность и неадекватность существуют на любом уровне отражения и отношения предметов, действий к эталонам, образцам. Другими словами, понятия о них -категории всеобщего. Это значит, что не только термин «адекватность», но и «антиадекватность » применяют для характеристики взаимодействия в неживой и живой природе, в обществе.

3. Ошибка относится к неправильному, но отсюда не следует, что ошибка и неправильное тождественны. Ошибка всегда есть непреднамеренная неправильность (выделено нами — А.Ш.) и отличается от преднамеренной.

4. К преднамеренной логической неправильности относятся софизмы. Софизм -преднамеренная логическая неправильность, имеющая целью ввести кого-либо в заблуждение. Утверждать, что ошибки делаются умышленно, преднамеренно, сознательно — допускать логическую несуразицу, логическое противоречие, ибо ошибка, как непреднамеренная неправильность, противостоит умышленной, преднамеренной неправильности.

5. Понятие об ошибке может быть выработано на основе обобщения материала спе -циальных наук, теоретического осмысления этого материала. Такой подход исключает слепое перенесение какого-либо определения в эррологию, ибо в специальных теориях ошибки рассматриваются в соответствии с определенными (специфическими) задачами.

6. В объем понятия ошибки входят неправильности некоторых устройств (например, компьютеров), живых организмов, личностей, их объединений. Ошибки имеют место как в отображении, так и в действии из-за несоответствия их эталонам. Ошибка может иметь место там и только там, где есть информационное отражение или информационное отно-шение в собственном смысле этих слов, т.е. где есть «свободная» информация. Однако понятие ошибки неприменимо к любой систе-ме. Ни в повседневном общении, ни в науке не говорят об ошибках кристаллов или водопроводных кранов.

7. У каждой ошибки своя причина, но в причинах есть общее, что обусловливает и общее в следствиях.

8. Ошибка — непреднамеренная неправильность , которую система с обратной связью в состоянии заметить и устранить (если существует возможность).

9. Истинность знания определяется единственным обстоятельством — правильно или нет воспроизведен предмет в сознании. Истина не зависит от субъекта, от того, как к ней относится личность, класс и т. д. Причина это -го в том, что истина не является продуктом соглашения, произвола, пристрастия. Если субъект сочтет мысль, которая на самом деле (объективно) истинна ложной, то она от этого не превратится в ложную.

Рассуждая о классификациях ошибок,

Ф.А. Селиванов допускает наличие разных классификаций (классификация грубых, систематических и случайных ошибок, дихотомическая классификация систематических и не -систематических ошибок), поскольку каждая научная классификация служит определенной задаче и основывается не на произволе, а на общем в ошибках в определенном отношении. Собственная же классификация Ф.А. Селиванова призвана охватить ошибки действия, логические ошибки, заблуждения и распространяется на ошибки технических, кибернетических устройств и на ошибки живых организмов. Цель данной классификации — упорядочить ошибки для объяснения их на основе знания того, как они возникают. Данная классификация служит выяснению того, как возникают ошибки, и претендует на использование в специальных науках. Приведем основные классы данной классификации, которые имеют и подклассы:

1) ошибки расширения сферы существования признака (подклассы — ошибки увеличения, расширения видового признака и перене -сение его с вида на род);

2) ошибки сужения сферы существования признака (подклассы — ошибки уменьшения, сужения родового признака до видового);

3) ошибки переноса признака, принадле -жащего вещи в одном отношении, на другие стороны, элементы, вещи (подклассы — перенесение того, что принадлежит вещи в одном отношении, на другие отношения, отождеств-ление признака единства с признаком элемента этого единства);

4) ошибки подмены одного предмета другим, не тождественным первому в данном отношении (подклассы — ошибки отождествления двух предметов на основании общего внешне -го признака двух вещей, ошибки отождествления структур из-за наличия общих элементов и отношений, хотя структуры чем-то и отличаются). Простейшим случаем такой ошибки является фраза «обознался»;

5) ошибки элиминирования тождества предметов, т.е. отношение к предмету как к

другому. Когда мы не узнаем предмет, то в этом может сыграть роль какой-нибудь признак, присущий вещи, являющийся внешним для предмета, относительно которого совершена ошибка.

Таким образом, благодаря исследованиям Ф.А. Селиванова и ряда других ученых [10; 11; 12], можно говорить о становлении общей, или универсальной теории ошибок (эрратологии), которая призвана на основе исследова1. Амнуэль, П. Странник: научно-фантас-тическийрассказ [Текст]/П. Амнуэль //Альманах научной фантастики. — М.: Знание, 1Q1S. — Вып. 1Q: — С: 142-15S.

2. Бэкон, Ф. Великое восстановление наук. Новый Органон [Электронный ресурс] — Режим доступа: http://libju/FILOSOF/BEKON/nauka2M

3. Гуревич, Г. Свойственно ошибаться: научно-фантастический рассказ [Текст]/Г. Гуревич // Ордер на молодость. — М.: ДЛ, 1QQQ. — С. 1Q1-216:

4. Дебренн, М. Теоретические и прикладные аспекты межъязыковой девиатологии: дис … д-ра филол. наук /М. Дебренн. — Новосибирск, 2QQ6.

5. Марьянович, А.Т. Новая Эрратология, или Как получить ученую степень [Текст] /А.Т. Марьянович, И.В. Князькин. — СПб.:ДЕАН, 2QQ5.

6. Никитин, М.В. Членение семиотического акта и задачи семиотической дефектологии [Текст]/М.В. Никитин //Проблемы обучения иностранным языкам. — Владимир, 1Q62.

1: Планк, М. «Лауреаты Нобелевской премии: энциклопедия» [Текст]/М. Планк; пер. с англ.

— М.: Прогресс, 1QQ2.

Коротко об авторе________________________________

Шевнин А. Б., канд. филол. наук, доцент, зав. кафедрой теории и практики перевода, Уральский гуманитарный институт (УрГИ)

Служ. тел. (343) 374 01 B3

Научные интересы: теория перевода, когнитивная лингвистика, лингвокультурология, эрратология

ний в конкретных науках и экстраполяции результатов этих исследований выявить и описать концепт «ошибка», выведя за его пределы сходные понятия, типологию ошибок, их причинно -следственные связи и закономерно -сти их появления в зависимости от условий осуществления деятельности как живыми (человеческими), так и неживыми (техническими, кибернетическими) субъектами этой деятельности.

___________________________________Литература

8. Селиванов, Ф.А. Классификация ошибок и ее значение для теории деятельности [Текст] / Ф А. Селиванов //Диалектический метод и этика.

— Тюмень, 1973.

9. Селиванов, Ф.А. Ошибки. Заблуждения. Поведение [Текст] / ФА. Селиванов. — Томск, 1987.

10. Стрелков, Ю .К. Инженерная и профессиональная психология [Текст]/Ю.К. Стрелков. -М.: Академия, 2001.

11. Стрелков, Ю .К. Комплексная методика изучения взаимодействия в летном экипаже Текст] / Ю.К. Стрелков II Методы исследования мышления и общения в производственной дея -тельности. — Ярославль:ЯрГУ, 1989.

12. Щедровицкий, П.Г. От «психологии ошибки» к «психологии развития» [Электронный ресурс] / П.Г. Щедровицкий. — Режим доступа: http://mw.kros.ru/ libr/ped bibl/shedp005/index.php.

13. Hon G. Going wrong: To make a mistake, to fall into an error \G/ Hong // Review of Metaphysics. -1995. — V. 49:

14. Kepbr J. The six-cornered snowflake / J. Kepler — Oxford: Clarendon Press, 1966:

_____________________________Briefly about author

A. Shevnin, candidate of sciences (philology), associate professor, head of department of Theory and Practice of Translation, Ural Humanitarian Institute

Research interests: theory of translation, cognitive linguistics, lingvocultural studies, erratology

• Выдержка
• Литература
• Другие работы
• Помощь в написании

Эрратология (наука об ошибках) (реферат, курсовая, диплом, контрольная)

Содержание

• Введение
• Эрратология — наука об ошибках
• Заключение
• Список литературы

При этом возникают два вопроса: почему обучаемые не могут достигнуть уровня владения иностранным языком, которым обладают носители этого языка? Почему одни обучаемые белее успешно усваивают иностранный язык, чем другие? При ответе на оба вопроса можно выделить следующие аспекты: при ответе на первый вопрос в центре внимания оказывается сам процесс обучения (learning), а при ответе на второй — главным действующим лицом является сам изучающий (learner). Отсюда возникает необходимость обращения к анализу, как процесса изучения, так и самого изучаемого. Тем более что изучающий иностранный язык не является пассивным получателем информации, а представляет собой динамическую составляющую, активно производящую прием на входе, качество и количество которых зависит от таких переменных как возраст, социально-экономический статус, условия, в которых протекает изучение иностранного языка, и даже уровень владения родным языком и другими иностранными языками.

Анализ исследований в области эрратологии последних лет позволяет определить круг интересов и совокупность проблем:

Соотношение материала на входе и приеме; механизмы, обеспечивающие более адекватный прием поступающей информации.

Анализ источников материала на входе, в дополнение к материалу, предоставляемому учителем или учебником.

Контрастивное изучение материала на входе и выходе с последующей коррекцией входа.

Изучение вербального взаимодействия говорящих на иностранном языке.

Изучение социолингвистических факторов, способствующих усвоению иностранного языка.

Анализ процесса усвоения иностранного языка и личности, изучающей иностранный язык.

Анализ роли учителя и учебных пособий в изучении иностранного языка с целью изучения ошибок, являющихся причиной переноса в обучений (transfer of training).

При порождении текста формирование продуктивных умений (productive skills) проходит в три основных этапа:

Этап ввода новых языковых элементов, который представляет собой «некоммуникативный» этап формирования продуктивных умений. На данном этапе выполняются тренировочные упражнения на отработку отдельных языковых элементов, а учитель по мере необходимости контролирует и исправляет ошибки. Данный этап иначе так же называется презентацией (presentation).

Этап практической деятельности (practice), который совмещает в себе черты коммуникативных и некоммуникативных типов упражнений. Учитель так же контролирует и исправляет возможные неточности и ошибки в речи учащегося.

Этап коммуникативной деятельности, на котором учащиеся решают определенные коммуникативные задачи, пользуюсь всей разнообразной языковой палитрой. Такой вид деятельности является обязательной для всех учащихся, для выхода на более высокий уровень владения языком.

Взаимоотношения и баланс между этими тремя этапами определяются потребностями учащегося при решении определенной задачи на определенном временном интервале.

Таким образом, при изучении иностранного языка большая роль отводится учителю, от которого в большей степени зависит методический аспект организации занятия, соблюдение баланса этапов в зависимости от коммуникативной цели и степени усвоения иноязычного материала и, как следствие, уровень сформированности рецептивных и продуктивных умений и навыков. В зависимости от этапа и вида коммуникации — восприятие, понимание, порождение — учитель участвует в профилактической и коррекционной работе по предупреждению и исправлению ошибок понимания и ошибок порождения.

Ученые-преподаватели, посвятившие свои научные труды анализу ошибок, в большинстве своем сходятся во мнении, что ошибки — это составляющая процесса изучения (a part of learning), а исправление ошибок — составляющая процесса обучения (a part of teaching).

Заключение

Таким образом, в заключение данной работы можно сделать вывод о том, что анализ ошибок создает необходимую теоретическую базу для введения в парадигму общелингвистических и психолингвистических исследований научно-исследовательского направления под названием «эрратология».

Поскольку эрратологический материал может служить перспективной и надежной базой для возможного переосмысления многих теоретических положений, коррекции методологии и методики преподавания и изучения иностранных языков.

Эрратология может получить статус самостоятельной научной дисциплины со своим объектом, предметом и методами исследования широкого спектра проблем речевой деятельности.

Список литературы

Джордж Модель формирования ошибок. — М.: 1991

Кордер С. П. Анализ ошибок. — М. 1993

Кубрякова Е. С. Эволюция лингвистических идей во второй половине ХХ века. — М., 1995

Лисерас Дж. Анализ ошибок. — М.: 1990

Ричардс Дж. Анализ ошибок. -М.: 1989

Селинкер С. Интеръязык. -М.: 1995

Джордж Модель формирования ошибок. — М.: 1991

Лисерас Дж. Анализ ошибок. — М.: 1990

Кордер С. П. Анализ ошибок. — М. 1993

Ричардс Дж. Анализ ошибок. -М.: 1989

Селинкер С. Интеръязык. -М.: 1995

Селинкер С. Интеръязык. -М.: 1995

Кубрякова Е. С. Эволюция лингвистических идей во второй половине ХХ века. — М., 1995

Джордж Модель формирования ошибок. — М.: 1991

Ричардс Дж. Анализ ошибок. -М.: 1989

Показать весь текст

Список литературы

1. Джордж Модель формирования ошибок. — М.: 1991
2. С.П. Анализ ошибок. — М. 1993
3. Кубрякова Е.С. Эволюция лингвистических идей во второй половине ХХ века. — М., 1995
4. Лисерас Дж. Анализ ошибок. — М.: 1990
5. Ричардс Дж. Анализ ошибок. -М.: 1989
6. Селинкер С. Интеръязык. -М.: 1995

Заполнить форму текущей работой

— раздел математич. статистики, посвященный построению уточненных выводов о численных значениях приближенно измеренных, величин, а также об ошибках (погрешностях) измерений. Повторные измерения одной и той же постоянной величины дают, как правило, различные результаты, т. <к. каждое измерение содержит нек-рую ошибку. Различают три основных вида ошибок: систематические, грубые и случайные. Систематические ошибки все время либо преувеличивают, либо преуменьшают результаты измерений и происходят от определенных причин (неправильной установки измерительных приборов, влияния окружающей среды и т. д.), систематически влияющих на измерения и изменяющих их в одном направлении. Оценка систематич. ошибок производится с помощью методов, выходящих за пределы математич. статистики (см. Наблюдений обработка). Грубые ошибки возникают в результате просчета, неправильного чтения показаний измерительного прибора и т. п. Результаты измерений, содержащие грубые ошибки, сильно отличаются от других результатов измерений и поэтому часто бывают хорошо заметны. Случайные ошибки происходят от различных случайных причин, действующих при каждом из отдельных измерений непредвиденным образом то в сторону уменьшения, то в сторону увеличения результатов.

О. т. занимается изучением лишь грубых и случайных ошибок. Основные задачи О. т.: разыскание законов распределения случайных ошибок, разыскание оценок (см. Оценка статистическая).неизвестных измеряемых величин по результатам измерений, установление погрешностей таких оценок и установление грубых ошибок. Пусть в результате пнезависимых равноточных измерений нек-рой неизвестной величины m, получены значения Y₁, Y₂,. . ., Y_n. Разности

наз. истинными ошибками. В терминах вероятностной О. т. все d_i трактуются как случайные величины; независимость измерений понимается как взаимная независимость случайных величин d₁,. . ., d_n. Равноточность измерений в широком смысле истолковывается как одинаковая распределенность: истинные ошибки равноточных измерений суть одинаково распределенные случайные величины. При этом математич. ожидание истинных ошибок наз. систематической ошибкой, а разности d₁—b, . . .,d_n-b — случайными ошибками. Таким образом, отсутствие систематич. ошибки означает, что b=0 и в этой ситуации d₁, . . ., d_n суть случайные ошибки. Величину , где s — квадратичное отклонение, наз. мерой точности (при наличии систематич. ошибки мера точности выражается отношением . Равноточность измерений в узком смысле понимается как одинаковость меры точности всех результатов измерении. Наличие грубых ошибок означает нарушение равноточности (как в широком, так и в узком смысле) для нек-рых отдельных измерений. В качестве оценки неизвестной величины и обычно берут арифметич. среднее из результатов измерений

а разности

наз. кажущимися ошибками. Выбор в качестве оценки для m основан на том, что при достаточно большом числе га равноточных измерений, лишенных систематич. ошибки, оценки с вероятностью, сколь угодно близкой к единице, сколь угодно мало отличается от неизвестной величины m (см. Больших чисел закон). оценка лишена систематич. ошибки (оценки с таким свойством наз. несмещенными), дисперсия оценки есть

Опыт показывает, что практически очень часто случайные ошибки d_i подчиняются распределениям, близким к нормальному (причины этого вскрыты т. н. предельными теоремами теории вероятностей). В этом случае величина имеет мало отличающееся от нормального распределение с математич. ожиданием m и дисперсией s²/п. Если распределения d_i в точности нормальны, то дисперсия всякой другой несмещенной оценки для m, напр. медианы, не меньше . Если же распределение d_i отлично от нормального, то последнее свойство может не иметь места (см. пример в ст. Рао — Крамера неравенство).

Если дисперсия s² отдельных измерений заранее неизвестна, то для ее оценки пользуются величиной

( , то есть s²— несмещенная оценка для s²). Если случайные ошибки d_i имеют нормальное распределение, то отношение

подчиняется Стъюдента распределению с п-1 степенями свободы. Этим можно воспользоваться для оценки погрешности приближенного равенства (см. Наименьших квадратов метод).

Величина ( п-1)s²/s² при тех же предположениях имеет «хи-квадрагп» распределение с n-1 степенями свободы. Это позволяет оценить погрешность приближенного равенства . Можно показать, что относительная погрешность не будет превышать числа qс вероятностью

где F(z, п-1) — функция c² -распределения

Если нек-рые измерения содержат грубые ошибки, то предыдущие правила оценки m и s дадут искаженные результаты. Поэтому очень важно уметь отличать измерения, содержащие грубые ошибки, от измерений, подверженных лишь случайным ошибкам d_i. Для случая, когда d_i независимы и имеют одинаковое нормальное распределение, наиболее совершенный способ выявления измерений, содержащих грубые ошибки, предложен Н. В. Смирновым [3].

Лит.:[1] Линник Ю. В., Метод наименьших квадратов и основы матсматико-статиетической теории обработки наблюдений, 2 изд., М., 1962; [2] Большев Л. Н., Смирнов Н. В., Таблицы математической статистики, 2 изд., М. 1968; [3] С м и р н о в Н. В., «Докл. АН СССР», 1941, т. 33, № 5, с. 346-49. Л. Н. Большев.