Рассмотрены отдельные проблемные вопросы, возникающие при формулировании вопросов эксперту при назначении судебных экспертиз в судебном процессе. Выявлены основные ошибки, допускаемые при формулировании вопросов.
Ключевые слова: назначение судебной экспертизы, проблемы назначения экспертизы, формулирование вопросов.
Одной из важнейших проблем, возникающих при назначении экспертизы в суде, является формулировка вопросов, на которые необходимо ответить эксперту. Суд должен четко формулировать вопросы перед экспертом — это основное правило в судебной экспертизе. Если эксперт при производстве экспертизы отвечает на неверно сформулированные вопросы, то пользы от его исследования нет. От этого происходит только затягивания сроков рассмотрения дела в суде. Также из-за неграмотно сформулированных вопросов может оказаться не информативной проведенная экспертиза [1].
После выяснения обстоятельств, имеющих значение для заключения эксперта, председательствующий предлагает сторонам представить в письменном виде вопросы эксперту. Они должны быть объявлены, по ним заслушаны мнения участников судебного разбирательства и эксперта.
Правила и рекомендации, которыми необходимо руководствоваться при формулировании вопросов, давно разработаны наукой и практикой. Они довольно просты и понятны:
– вопросы должны быть конкретными, по возможности лаконичными, базироваться на предварительно выясненных фактических обстоятельствах дела и не выходить за пределы специальных знаний экспертов;
– вопросы подаются только в логической последовательности: сначала формулируют те из них, от которых зависит решение по другим;
– недопустимо постановка эксперту вопросов, которые, с учетом современного состояния экспертной и криминалистической науки в государстве, заведомо не могут быть решены.
Несмотря на то, что в действующих научно-методических рекомендациях по назначению и проведению экспертизы приведены ориентировочные перечни наиболее типичных вопросов, довольно часто в определении суда на назначение экспертизы могут быть сформулированы вопросы, не соответствующие этим рекомендациям. Как показывает анализ судебно-следственной и экспертной практики, это можно объяснить различными причинами: отсутствием опыта или некомпетентностью инициатора назначения экспертизы; определенной сложностью обстоятельств дела, что затрудняет формулировку вопросов; невнимательностью; халатностью и пр. Худшим следствием в этой ситуации может стать нарушение методики проведения экспертиз, затягивание сроков их выполнения, а возможно, и нарушение прав участников процесса [3, с.34].
В задачи эксперта, присутствующего в судебном заседании, входит привлечение внимания суда и других участников процесса к следующим вопросам:
– которые невозможно решить из-за недостаточной разработки научных данных;
– которые не относятся к его компетенции;
– для решения которых не собраны необходимые данные.
Особое внимание эксперт должен обратить на точность формулировки вопросов. Практика показывает, если вопросы формулируются без участия эксперта, то они часто выходят за пределы его компетенции или совсем не требующих специальных знаний для их решения. Поэтому участие эксперта в обсуждении вопросов и их правильных формулировок является необходимым условием проведения экспертизы в суде.
По результатам анализа нормативно-правовых документов, материалов судебно-следственной и экспертной практики можно так классифицировать вопросы, формулировка которых не соответствует научно-методическим рекомендациям, и предложить соответствующий алгоритм действий эксперта.
Вопросы правового характера. Постановка эксперту вопросов правового характера и предоставление ответов на них противоречат сути и задачам судебной экспертизы и является грубым нарушением процессуальных норм. Несмотря на указанные нормы, при назначении экспертизы в ходе судебного разбирательства иногда ставят эксперту вопросы правового характера, например: «Кто из двух водителей виноват в совершении ДТП?»; «Подпадает ли изъятое оборудование под понятие «наркотическая лаборатория?» и другие. Алгоритм действий эксперта: отказаться от предоставления ответа на такие вопросы с учетом того, что судебному эксперту запрещено проведение судебных экспертиз для выяснения вопросов права.
Вопросы оперативно-розыскного характера. В случае формулировки вопросов типа «поступала ли раньше на исследование поддельная банкнота с аналогичным серийным номером?» и др. Алгоритмом действий эксперта должен стать отказ от предоставления ответа на них ввиду того, что объектом судебной экспертизы не может быть информация оперативно-розыскного характера.
Вопросы справочного характера. Примерами таких вопросов являются: «Относятся ли травматические пистолеты к огнестрельному оружию?»; «Можно ли в категорической форме решить вопрос об исполнителе подписи?»; «Можно ли установить давность выполнения текста?»; «Какое количество вещества нужно для проведения экспертизы?» и другие. Алгоритм действий эксперта: отказаться от предоставления ответа на такие вопросы учитывая, что предоставление справочной информации не является предметом судебной экспертизы.
Вопросы, на которые нельзя ответить, потому что они являются не конкретными. Это вопросы типа «Кто выполнил подпись от имени Иванова: сам Иванов или Петров? Если не они, то кто?» требуют такого алгоритма действий эксперта: предоставить ответ на первый вопрос и отказаться от предоставления ответа на второй вопрос из-за его неконкретности (не указана фамилия лица, которое надо проверить).
Вопросы, смысл которых понятен эксперту и которые без изменения их сути он может самостоятельно отредактировать. Как правило, такие ситуации возникают тогда, когда при формулировании вопросов инициаторы назначения экспертизы допускают ошибки, прежде всего грамматического характера, которые эксперт не может повторять. Например, является ли огнестрельным оружием пистолет типа револьвер? (Такого «гибридного» типа оружия не существует.), каким образом обрезан кабель? (В редакции вопроса содержится ответ — способом обрезания, поэтому речь может идти только о способе разделения кабеля).
Однако, если эксперт использует свое право на исправление формулировки вопроса и заявит соответствующее ходатайство об уточнении редакции вопроса, то это займет определенное время (оформление ходатайства с предложениями правильной редакции вопросов, его отправление, рассмотрение судом, оформление ответов, повторное направление на экспертизу, повторная регистрация и т. д.). Таким образом, возникают определенные трудности с соблюдением разумных сроков. В итоге такая задержка может негативно влиять на своевременное рассмотрение дела в суде.
Алгоритм действий эксперта: сначала выложить вопрос дословно, в формулировке постановления суда о назначении экспертизы, обосновать потребность в их редактировании (словами «без изменения их сути») и выложить их в редакции эксперта.
Исходя из этого, нет никаких оснований (ни с позиции нормативно-правовых документов, ни с позиции логики) лишать эксперта права на обоснованное редактирование вопросов. Учитывая то, что законодатель наделил судебного эксперта широкими правами, в том числе и правом на экспертную инициативу, можно сказать, что обоснованное редактирование вопросов — это не только право эксперта, но и его профессиональный долг. Однако таким правом следует пользоваться осторожно и только тогда, когда содержание вопроса понятно и от изменения его суть не изменится. В других случаях следует или ходатайствовать об уточнении редакции вопросов, или обоснованно отказываться от предоставления ответа на них. Соблюдение этой позиции позволит полнее и объективнее проводить экспертизы, избегать назначения повторных экспертиз и различных нарушений, исключить ненужную волокиту по делу, повышать эффективность решения дел по существу [2, с.510].
Рассмотрев вопросы, председательствующий устраняет не относящиеся к делу или не относящиеся к компетенции эксперта, а также формулирует вопросы, которые он ставит перед экспертом по собственной инициативе. После этого суд своим постановлением определяет поставленные на решение судебной экспертизы вопросы.
В заключение отметим, что грамотно проведенная экспертиза, отвечающая на все вопросы интересующие суда, с меньшей вероятностью может быть обжалована заинтересованными лицами. Следовательно, внимательное отношение к формулированию вопросов при назначении экспертизы в рамках судебного разбирательства имеет большое практическое значение.
Литература:
- Демидова Т. В. Проблемные вопросы назначения судебных экспертиз [электронный ресурс] — режим доступа: https://cyberleninka.ru/article/n/problemnye-voprosy-naznacheniya-sudebnyh-ekspertiz
- Зинин А. М., Горянов Ю. И. Использование института судебной экспертизы в условиях реализации принципа состязательности в уголовном судопроизводстве // Lex Russica (Научные труды МГЮА). — 2005. — № 3. — С. 497–513
- Костюковский К. М. К вопросу о назначении экспертизы // Уголовный процесс. — № 6. — 2011. — С. 31–39
Основные термины (генерируются автоматически): судебная экспертиза, алгоритм действий эксперта, назначение экспертизы, предоставление ответа, эксперт, правовой характер, суд, судебное разбирательство, огнестрельное оружие, оперативно-розыскной характер.
Рассмотрены отдельные проблемные вопросы, возникающие при формулировании вопросов эксперту при назначении судебных экспертиз в судебном процессе. Выявлены основные ошибки, допускаемые при формулировании вопросов.
Ключевые слова: назначение судебной экспертизы, проблемы назначения экспертизы, формулирование вопросов.
Одной из важнейших проблем, возникающих при назначении экспертизы в суде, является формулировка вопросов, на которые необходимо ответить эксперту. Суд должен четко формулировать вопросы перед экспертом — это основное правило в судебной экспертизе. Если эксперт при производстве экспертизы отвечает на неверно сформулированные вопросы, то пользы от его исследования нет. От этого происходит только затягивания сроков рассмотрения дела в суде. Также из-за неграмотно сформулированных вопросов может оказаться не информативной проведенная экспертиза [1].
После выяснения обстоятельств, имеющих значение для заключения эксперта, председательствующий предлагает сторонам представить в письменном виде вопросы эксперту. Они должны быть объявлены, по ним заслушаны мнения участников судебного разбирательства и эксперта.
Правила и рекомендации, которыми необходимо руководствоваться при формулировании вопросов, давно разработаны наукой и практикой. Они довольно просты и понятны:
– вопросы должны быть конкретными, по возможности лаконичными, базироваться на предварительно выясненных фактических обстоятельствах дела и не выходить за пределы специальных знаний экспертов;
– вопросы подаются только в логической последовательности: сначала формулируют те из них, от которых зависит решение по другим;
– недопустимо постановка эксперту вопросов, которые, с учетом современного состояния экспертной и криминалистической науки в государстве, заведомо не могут быть решены.
Несмотря на то, что в действующих научно-методических рекомендациях по назначению и проведению экспертизы приведены ориентировочные перечни наиболее типичных вопросов, довольно часто в определении суда на назначение экспертизы могут быть сформулированы вопросы, не соответствующие этим рекомендациям. Как показывает анализ судебно-следственной и экспертной практики, это можно объяснить различными причинами: отсутствием опыта или некомпетентностью инициатора назначения экспертизы; определенной сложностью обстоятельств дела, что затрудняет формулировку вопросов; невнимательностью; халатностью и пр. Худшим следствием в этой ситуации может стать нарушение методики проведения экспертиз, затягивание сроков их выполнения, а возможно, и нарушение прав участников процесса [3, с.34].
В задачи эксперта, присутствующего в судебном заседании, входит привлечение внимания суда и других участников процесса к следующим вопросам:
– которые невозможно решить из-за недостаточной разработки научных данных;
– которые не относятся к его компетенции;
– для решения которых не собраны необходимые данные.
Особое внимание эксперт должен обратить на точность формулировки вопросов. Практика показывает, если вопросы формулируются без участия эксперта, то они часто выходят за пределы его компетенции или совсем не требующих специальных знаний для их решения. Поэтому участие эксперта в обсуждении вопросов и их правильных формулировок является необходимым условием проведения экспертизы в суде.
По результатам анализа нормативно-правовых документов, материалов судебно-следственной и экспертной практики можно так классифицировать вопросы, формулировка которых не соответствует научно-методическим рекомендациям, и предложить соответствующий алгоритм действий эксперта.
Вопросы правового характера. Постановка эксперту вопросов правового характера и предоставление ответов на них противоречат сути и задачам судебной экспертизы и является грубым нарушением процессуальных норм. Несмотря на указанные нормы, при назначении экспертизы в ходе судебного разбирательства иногда ставят эксперту вопросы правового характера, например: «Кто из двух водителей виноват в совершении ДТП?»; «Подпадает ли изъятое оборудование под понятие «наркотическая лаборатория?» и другие. Алгоритм действий эксперта: отказаться от предоставления ответа на такие вопросы с учетом того, что судебному эксперту запрещено проведение судебных экспертиз для выяснения вопросов права.
Вопросы оперативно-розыскного характера. В случае формулировки вопросов типа «поступала ли раньше на исследование поддельная банкнота с аналогичным серийным номером?» и др. Алгоритмом действий эксперта должен стать отказ от предоставления ответа на них ввиду того, что объектом судебной экспертизы не может быть информация оперативно-розыскного характера.
Вопросы справочного характера. Примерами таких вопросов являются: «Относятся ли травматические пистолеты к огнестрельному оружию?»; «Можно ли в категорической форме решить вопрос об исполнителе подписи?»; «Можно ли установить давность выполнения текста?»; «Какое количество вещества нужно для проведения экспертизы?» и другие. Алгоритм действий эксперта: отказаться от предоставления ответа на такие вопросы учитывая, что предоставление справочной информации не является предметом судебной экспертизы.
Вопросы, на которые нельзя ответить, потому что они являются не конкретными. Это вопросы типа «Кто выполнил подпись от имени Иванова: сам Иванов или Петров? Если не они, то кто?» требуют такого алгоритма действий эксперта: предоставить ответ на первый вопрос и отказаться от предоставления ответа на второй вопрос из-за его неконкретности (не указана фамилия лица, которое надо проверить).
Вопросы, смысл которых понятен эксперту и которые без изменения их сути он может самостоятельно отредактировать. Как правило, такие ситуации возникают тогда, когда при формулировании вопросов инициаторы назначения экспертизы допускают ошибки, прежде всего грамматического характера, которые эксперт не может повторять. Например, является ли огнестрельным оружием пистолет типа револьвер? (Такого «гибридного» типа оружия не существует.), каким образом обрезан кабель? (В редакции вопроса содержится ответ — способом обрезания, поэтому речь может идти только о способе разделения кабеля).
Однако, если эксперт использует свое право на исправление формулировки вопроса и заявит соответствующее ходатайство об уточнении редакции вопроса, то это займет определенное время (оформление ходатайства с предложениями правильной редакции вопросов, его отправление, рассмотрение судом, оформление ответов, повторное направление на экспертизу, повторная регистрация и т. д.). Таким образом, возникают определенные трудности с соблюдением разумных сроков. В итоге такая задержка может негативно влиять на своевременное рассмотрение дела в суде.
Алгоритм действий эксперта: сначала выложить вопрос дословно, в формулировке постановления суда о назначении экспертизы, обосновать потребность в их редактировании (словами «без изменения их сути») и выложить их в редакции эксперта.
Исходя из этого, нет никаких оснований (ни с позиции нормативно-правовых документов, ни с позиции логики) лишать эксперта права на обоснованное редактирование вопросов. Учитывая то, что законодатель наделил судебного эксперта широкими правами, в том числе и правом на экспертную инициативу, можно сказать, что обоснованное редактирование вопросов — это не только право эксперта, но и его профессиональный долг. Однако таким правом следует пользоваться осторожно и только тогда, когда содержание вопроса понятно и от изменения его суть не изменится. В других случаях следует или ходатайствовать об уточнении редакции вопросов, или обоснованно отказываться от предоставления ответа на них. Соблюдение этой позиции позволит полнее и объективнее проводить экспертизы, избегать назначения повторных экспертиз и различных нарушений, исключить ненужную волокиту по делу, повышать эффективность решения дел по существу [2, с.510].
Рассмотрев вопросы, председательствующий устраняет не относящиеся к делу или не относящиеся к компетенции эксперта, а также формулирует вопросы, которые он ставит перед экспертом по собственной инициативе. После этого суд своим постановлением определяет поставленные на решение судебной экспертизы вопросы.
В заключение отметим, что грамотно проведенная экспертиза, отвечающая на все вопросы интересующие суда, с меньшей вероятностью может быть обжалована заинтересованными лицами. Следовательно, внимательное отношение к формулированию вопросов при назначении экспертизы в рамках судебного разбирательства имеет большое практическое значение.
Литература:
- Демидова Т. В. Проблемные вопросы назначения судебных экспертиз [электронный ресурс] — режим доступа: https://cyberleninka.ru/article/n/problemnye-voprosy-naznacheniya-sudebnyh-ekspertiz
- Зинин А. М., Горянов Ю. И. Использование института судебной экспертизы в условиях реализации принципа состязательности в уголовном судопроизводстве // Lex Russica (Научные труды МГЮА). — 2005. — № 3. — С. 497–513
- Костюковский К. М. К вопросу о назначении экспертизы // Уголовный процесс. — № 6. — 2011. — С. 31–39
Основные термины (генерируются автоматически): судебная экспертиза, алгоритм действий эксперта, назначение экспертизы, предоставление ответа, эксперт, правовой характер, суд, судебное разбирательство, огнестрельное оружие, оперативно-розыскной характер.
1.
«Находился
ли подэксперпшый в период, предшествовавший
смерти, в психическом состоянии,
предрасполагающем к самоубийству?»
С
точки зрения современных научных
представлений психологии, ответ на
данный вопрос является тавтологией —
если был факт самоубийства, то этому
должно было предшествовать какое-либо
психическое состояние, являющееся
условием принятия решения (в результате
длительного обдумывания, или эмоциональное,
импульсивное) покончить с собой. Более
того, между психическим состоянием
человека и самоубийством как действием,
поступком, существует только вероятностная
связь — не существует таких психических
состояний, которые неизбежно приводили
бы к суициду. В любом кризисном состоянии
один человек расположен к аутоагрессии,
другой — к внешней агрессии, третий — к
поиску конструктивных путей выхода из
сложившейся ситуации и т.п. Иными словами,
количество вариантов личностного
реагирования на конфликтные и фрустрирующие
воздействия, даже при наличии суицидальных
мыслей и намерений, достаточно большое.
Поэтому трудно оценивать какое-либо
психическое состояние человека как
предрасположение к самоубийству.
Довольно
часто ошибки при назначении экспертизы
связаны с постановкой вопросов, хотя в
целом и входящих в компетенцию
экспертов-психиатров или психологов,
но не имеющих юридического значения
именно в рассматриваемом предметном
виде экспертизы:
2.
«Мог
ли потерпевший в момент совершения
самоубийства осознавать фактический
характер и общественную опасность своих
действий либо руководить ими?»
Этот
вопрос представляет собой механический
перенос формулы невменяемости в
экспертизу по факту самоубийства. Данная
формула юридически значима только в
отношении обвиняемых, и ответ на нее в
отношении другой процессуальной фигуры
— лица, покончившего жизнь самоубийством,
никаким образом не раскрывает вопрос
о причинной связи его психического
состояния с действиями обвиняемых.
Насилие, жестокое обращение или
систематическое унижение личного
достоинства могут обусловить развитие
психогенного психического заболевания,
которое, достигая психотического уровня,
будет препятствовать суициденту
осознавать значение своих действий и
контролировать их, в то же время
непонимание своих суицидальных действий
может зависеть и от хронического
душевного заболевания, абсолютно не
связанного с какими-либо действиями
обвиняемых. Кроме того, во многих случаях
утвердительный ответ на этот вопрос
может затушевывать искомую причинную
связь, давая возможность защите
обвиняемого отрицать и сам факт насилия,
жестокого обращения или унижения,
аргументируя это тем, что эти факты
существовали только в воображении
душевнобольного, не понимающего, что
происходит вокруг.
Формулировка
данного вопроса корректна только в тех
ситуациях, когда лицо, пытавшееся
покончить жизнь самоубийством, является
одновременно и обвиняемым в преступлении,
связанным с его суицидальной попыткой.
Например, военнослужащий совершает
незавершенный суицид (остается в живых)
и обвиняется в членовредительстве;
женщина совершает расширенное самоубийство
— при суицидальном акте лишает жизни и
своего ребенка (или детей).
3.
«Какие
индивидуально-психологические особенности
подэкспертного могли оказать существенное
влияние на его поведение в момент
совершения самоубийства?»
Вопрос
также представляет собой механический
перенос, поскольку имеет юридическое
значение в отношении обвиняемых (см.
гл. 6). Как правило, под существенным
влиянием индивидуально-психологических
особенностей на поведение имеется в
виду ограничение способности адекватно
осознавать окружающее, свои поступки,
произвольно и осознанно регулировать
и контролировать свои действия вследствие
каких-либо аномалий личности неболезненного
характера. Ответ на этот вопрос также
не имеет значения для квалификации ст.
110 и п. «б» ст. 63 УК РФ.
Следующие
вопросы являются недостаточными для
принятия правильного судебного решения:
4.
«Какие
индивидуально-психологические особенности
подэкспертного могли способствовать
принятию им решения о самоубийстве?»
5.
«Находился
ли подэкспертный в момент совершения
самоубийства в состоянии аффекта?»
Эти
вопросы в целом являются корректными,
но неполными. Ответ на них, как указывалось
выше, является обязательным компонентом
экспертного заключения при квалификации
психического состояния подэкспертного
в период, предшествовавший самоубийству,
в котором определяется тип суицида
(рациональный или аффективный),
раскрывается роль индивидуально-психологических
особенностей в динамике пресуицидального
психического состояния, в том числе в
формировании мотивации и принятия
решения о самоубийстве или в развитии
аффективного состояния вследствие
внешних, ситуативных воздействий.
Поэтому по отношению к вопросу о
квалификации психического состояния
лица, предшествовавшего самоубийству,
данные вопросы являются избыточными,
хотя и могут выноситься в определение
суда в качестве уточняющих. В случае
же, когда эти вопросы заменяют вопрос
о психическом состоянии суицидента,
они являются недостаточными.
Резюме
По
делам о самоубийстве предпочтительнее
назначать не однородные судебно-психологическую
или судебно-психиатрическую экспертизы,
а комплексную судебную психолого-психиатрическую
экспертизу.
Психолого-психиатрическая
экспертиза психического состояния
лица, покончившего жизнь самоубийством,
назначается в основном при доказанности
самого факта самоубийства и доказанности
таких действий обвиняемых, как угрозы,
жестокое обращение или систематическое
унижение человеческого достоинства
потерпевшего, для квалификации ст. 110,
или для установления обстоятельства,
отягчающего ответственность (п. «б» ст.
63 УК РФ), наступившего вследствие
изнасилования (ст. 131 УК РФ).
В
ситуации предположительного вывода
судебно-следственных органов о
самоубийстве данный вид экспертизы
имеет значение для выяснения тех или
иных обстоятельств, характеризующих
личность подэкспертного, но экспертные
выводы не могут служить доказательством
при определении рода смерти. Юридическое
значение имеют следующие вопросы:
-
«В каком психическом
состоянии находился подэкспертный в
период, предшествовавший самоубийству
(смерти)?» -
«Существует ли
причинно-следственная связь между
действиями обвиняемого (указать какими)
и психическим состоянием потерпевшего
в период, предшествовавший самоубийству?»
Экспертное
исследование психического состояния
суицидента включает в себя определение
индивидуально-психологических
особенностей, этико-психологический
анализ, диагностику особенностей
самосознания, определение черт личности
и характера, квалификацию типа суицида,
выявление мотивов (или психологического
смысла) самоубийства, клиническую и
психологическую диагностику собственно
психического состояния, его возникновения,
динамики и развития.
С типовыми вопросами психологической экспертизы можно ознакомиться в статье «Шпаргалка для адвоката: типовые вопросы психологической экспертизы»
Здесь же давайте рассмотрим «типовые» ошибки при использовании этих вопросов.
1.Внесение правовых терминов
Одна из самых частых ошибок — когда типовой вопрос перестраивается с учетом специфики текущего дела за счет использования правовых терминов. Это неизбежно означает два следствия: либо эксперт вообще откажется отвечать на такой вопрос (грамотный эксперт), либо ответит и этим выйдет за границы своей компетенции (неграмотный эксперт, еще и поставит этим под сомнение правильность прочих выводов).
Оба варианта так себе, поэтому важно помнить: эксперт-психолог не решает правовые вопросы. Он не оценивает достоверность показаний, не квалифицирует состояние потерпевшей как беспомощное, не решает, с кем должен остаться жить ребенок при разводе родителей и т.д.
НЕПРАВИЛЬНО
Находилась ли потерпевшая в момент совершения над ней криминальных действий в беспомощном состоянии?ПРАВИЛЬНО
Могла ли потерпевшая понимать характер и значение совершаемых в отношении нее действий и оказывать сопротивление в криминальной ситуации?
На основании экспертного ответа на Правильный вопрос суд сам вынесет решение, было ли это беспомощным состоянием.
2. Брать вопросы, предназначенные для других категорий дел
В статье «Шпаргалка для адвоката: типовые вопросы психологической экспертизы» вопросы не зря разбиты на группам по видам процессов и дел. Есть такое понятие как «предмет экспертизы». Это тот конкретный феномен, который будет изучаться. И предмет экспертизы в разных видах дел отличается.
Например, в деле об изнасиловании:
НЕПРАВИЛЬНО
Могла ли потерпевшая, с учетом ее эмоционального состояния, в период криминальной ситуации адекватно соотносить свои действия с объективными требованиями ситуации?ПРАВИЛЬНО
Могла ли потерпевшая понимать характер и значение совершаемых в отношении нее действий и оказывать сопротивление в криминальной ситуации?Первый вопрос является неправильным, поскольку относится к ситуациям самообороны. И если на потерпевшую насильник не заявил в полицию, как на превысившую меры допустимой самообороны, то этот вопрос абсолютно не нужен.
3. Путать вопросы к психиатру и психологу
Это две категорически разные специальности. Психиатр — врач, психолог — нет. Психиатр изучает болезни психики, психолог — здоровую психику, а клинический психолог — здоровую психику и проявления психики при соматических и психических заболеваниях (нет, это не одно и то же с психиатром).
Врач ставит диагноз и назначает лечение. Психолог квалифицирует состояния, описывает изученные им феномены психики (например, эмоционально-личностные особенности, нарушения памяти или внимания и т.д.), но не соотносит их с какой-либо болезнью и не выставляет диагноз.
НЕПРАВИЛЬНО
любые вопросы психологу с терминами «психическое расстройство», «психическое здоровье», «наркомания», «лечение», «медицинская и социальная реабилитация», «принудительные меры медицинского характера»
4. Большое количество вопросов с небольшими изменениями в формулировке
Однажды писала рецензию на Заключение комплексной судебной психолого-психиатрической экспертизы, в которой на разрешение экспертов поставили 26 вопросов. Двадцать шесть! Хотя можно было запросто сократить их количество до 2 вопросов психиатрам и 5 вопросов психологу.
Неудивительно, что эксперты отвечали не на каждый вопрос, а оптом. Потому что множество вопросов были либо вообще об одном и том же, только разными словами, либо несколько вопросов можно было объединить в один, охватывающий их.
Если вам кажется, что куча вопросов с мелкими уточнениями лучше, чем несколько, но весомых, вам это правда только кажется (конечно, если у вас нет цели вызвать в эксперте раздражение). Грамотно сформулированный вопрос сам по себе способен охватить тот предмет экспертизы, который вам нужен.
Разумеется, адвокат и может, и должен более «мелким» вопросом обратить внимание эксперта на важный для него (адвоката) феномен. Но такие вопросы и должны быть точечным воздействием, а не попыткой «расстрелять» эксперта картечью.
НЕПРАВИЛЬНО
1. Имеется ли у обвиняемого такая индивиудально-психологическая особенность как враждебность?
2. Имеется ли у обвиняемого такая индивиудально-психологическая особенность как агрессивность?
3. Имеется ли у обвиняемого склонность к повышенной возбудимости?
ПРАВИЛЬНО
1. Имеются ли у обвиняемого такие индивидуально-психологические особенности, как враждебность, агрессивность, повышенная возбудимость?И еще: не стоит слепо доверять формулировкам вопросов из судебной практики. Там очень часто допускаются самые разные ошибки. Лучше самостоятельно поразбираться с типовыми вопросами или запросить консультацию специалиста для точной формулировки вопросов.Макарова Инна Юрьевна
Клинический психолог 1 категории, судебный эксперт-психолог
http://expert.innamakarova.com
Сейчас раскроем страшную тайну экспертной работы. Если бы наши эксперты не проводили предварительные консультации, то на 90% назначаемых вопросов мы бы не смогли ответить. Дело в том, что заказчики формулировать вопросы не умеют, их нигде этому не учат, а в интернете полно недостоверной информации.
Между тем к формулировке вопросов на экспертизу предъявляются строгие требования. Они отражены в Постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 21 декабря 2010 г. №28 «О судебной экспертизе по уголовным делам». В этом документе указано, что эксперт не может отвечать на правовые вопросы и вопросы вне его компетенции.
Мы проанализировали собственную экспертную практику и обнаружили 3 ключевые ошибки правоохранителей при формулировании вопросов на экспертизу.
Юридическая квалификация
Основная ошибка (или уловка?) всех юристов в том, что они хотят за счет эксперта провести правовую оценку по делу. Они ставят вопросы в духе «Идет ли речь о передаче взятки?», «Является ли высказывание оскорблением?» или «Имеются ли в материалах признаки экстремизма?». На подобные вопросы эксперт-лингвист ответить не сможет, поскольку они выходят за пределы его компетенции.
Дело в том, что понятий «взятка», «экстремизм» и «оскорбление» в лингвистике не существует – они могут рассматриваться только с языковой и обывательской точек зрения, которые не имеют отношения к юриспруденции. Лингвистическая экспертиза – это одно из доказательств, а не способ юридической квалификации обстоятельств.
Для того, чтобы это доказательство возымело эффект, оно должно быть проведено по правилам лингвистики. Так, в деле об оскорблении лингвист может установить, имеется ли в тексте негативная информация в неприличной форме, так как форма – ключевой признак оскорбления, по делу о передаче взятке в компетенции эксперта ответить, шла ли в разговоре речь о передаче денежных средств. Задача юриста — правильно использовать такое заключение и провести юридическую квалификацию с опорой на работу эксперта.
Бессодержательность
Мы неоднократно сталкивались с вопросами, которые не имеют проекций на действующее законодательство, и их решение никак не повлияет на ход дела.
Напротив такие бессодержательные вопросы провоцируют эксперта отступать от методики и давать субъективные выводы, основанные на самостоятельной квалификации материала.
К таким вопросам относятся «Построен ли текст в соответствии с речевой стратегией дискредитации?», «Носит ли текст публичный характер?» или «Каков возможный коммуникативный эффект текста?».
Несоотносимость вопросов содержанию
Иногда к нам поступают материалы, которые никак не соотносятся с поставленными вопросами. Такое случается потому, что заказчикам довольно сложно разобраться в экспертной терминологии, чтобы правильно сформулировать вопрос по конкретному материалу. В результате они назначают исследование наобум, а потом разочаровываются в экспертных возможностях, когда получают отрицательный ответ.
Конечно, хороший эксперт никогда не станет молча готовить отписки, он изучит материалы и посоветует лучшую формулировку вопроса или объяснит целесообразность исследования вообще. Однако прежде чем назначать экспертизу мы настоятельно советуем предварительно с экспертом проконсультироваться, а не ограничиваться первыми попавшимися в поисковике списками вопросов. Это сэкономит и время, и вы не потратите деньги на сомнительное предприятие.
Читайте также
Вопросы, подлежащие разрешению при проведении экспертизы
- | Печать |
- Подробности
- Родительская категория: Судебная практика
- Категория: Позиция Верховного суда по отдельным вопросам применения правовых норм
- Просмотров: 5568
Суд при назначении экспертизы должен разъяснить лицам, участвующим в деле, их право представить суду вопросы, которые подлежат разрешению при проведении экспертиз (ст. 35 и ч. 2 ст. 79 ГПК РФ).
Окончательный круг вопросов эксперту определяет суд, который согласно ч. 2 ст. 79 ГПК РФ обязан мотивировать отказ в принятии предложенного вопроса (см., к примеру, Определения Московского городского суда от 30.11.2010 по делу N 33-34162/2010, Пермского краевого суда от 13.07.2010 по делу N 33-6016, Новосибирского областного суда от 04.06.2009 N 33-2405/2009). В качестве примера обоснования отказа в принятии вопроса для эксперта в Обзоре указывается на выдвинутое стороной по делу возражение о том, что при выяснении вопроса, предложенного другой стороной, документ, передаваемый на экспертизу, может быть частично уничтожен.
В судебной практике встречаются случаи немотивированного отклонения судом вопросов, предложенных сторонами (Определение Московского городского суда от 26.09.2011 по делу N 33-30776).
Верховный Суд РФ негативно оценивает практику представления сторонами по делу вопросов эксперту после назначения экспертизы. В Обзоре отмечается, что это сказывается на сроках ее проведения и нарушает ч. 2 ст. 79 ГПК РФ.
Отдельно указывается на недопустимость постановки перед экспертом вопросов правового характера, которые ни при каких обстоятельствах не могут быть предметом исследования экспертных организаций, а являются неотъемлемой компетенцией суда. Аналогичные разъяснения уже давались высшей судебной инстанцией в п. 13 Постановления Пленума ВС РФ от 24.06.2008 N 11 «О подготовке гражданских дел к судебному разбирательству».
Чаще всего такие ошибки совершаются при назначении экспертизы по делам, связанным с возмещением вреда в результате дорожно-транспортного происшествия. В качестве примера данной ошибки приводится поставленный перед экспертом вопрос о том, какие нормы Постановления Правительства РФ от 23.10.1993 N 1090 «О Правилах дорожного движения» были нарушены стороной по делу, если эти нарушения имели место.
Использованы материалы Обзора судебной практики по применению законодательства, регулирующего назначение и проведение экспертизы по гражданским делам, утвержденного Президиумом Верховного суда Российской Федерации 14.12.2011 года.
С типовыми вопросами психологической экспертизы можно ознакомиться в статье «Шпаргалка для адвоката: типовые вопросы психологической экспертизы»
Здесь же давайте рассмотрим «типовые» ошибки при использовании этих вопросов.
1.Внесение правовых терминов
Одна из самых частых ошибок — когда типовой вопрос перестраивается с учетом специфики текущего дела за счет использования правовых терминов. Это неизбежно означает два следствия: либо эксперт вообще откажется отвечать на такой вопрос (грамотный эксперт), либо ответит и этим выйдет за границы своей компетенции (неграмотный эксперт, еще и поставит этим под сомнение правильность прочих выводов).
Оба варианта так себе, поэтому важно помнить: эксперт-психолог не решает правовые вопросы. Он не оценивает достоверность показаний, не квалифицирует состояние потерпевшей как беспомощное, не решает, с кем должен остаться жить ребенок при разводе родителей и т.д.
НЕПРАВИЛЬНО
Находилась ли потерпевшая в момент совершения над ней криминальных действий в беспомощном состоянии?ПРАВИЛЬНО
Могла ли потерпевшая понимать характер и значение совершаемых в отношении нее действий и оказывать сопротивление в криминальной ситуации?
На основании экспертного ответа на Правильный вопрос суд сам вынесет решение, было ли это беспомощным состоянием.
2. Брать вопросы, предназначенные для других категорий дел
В статье «Шпаргалка для адвоката: типовые вопросы психологической экспертизы» вопросы не зря разбиты на группам по видам процессов и дел. Есть такое понятие как «предмет экспертизы». Это тот конкретный феномен, который будет изучаться. И предмет экспертизы в разных видах дел отличается.
Например, в деле об изнасиловании:
НЕПРАВИЛЬНО
Могла ли потерпевшая, с учетом ее эмоционального состояния, в период криминальной ситуации адекватно соотносить свои действия с объективными требованиями ситуации?ПРАВИЛЬНО
Могла ли потерпевшая понимать характер и значение совершаемых в отношении нее действий и оказывать сопротивление в криминальной ситуации?Первый вопрос является неправильным, поскольку относится к ситуациям самообороны. И если на потерпевшую насильник не заявил в полицию, как на превысившую меры допустимой самообороны, то этот вопрос абсолютно не нужен.
3. Путать вопросы к психиатру и психологу
Это две категорически разные специальности. Психиатр — врач, психолог — нет. Психиатр изучает болезни психики, психолог — здоровую психику, а клинический психолог — здоровую психику и проявления психики при соматических и психических заболеваниях (нет, это не одно и то же с психиатром).
Врач ставит диагноз и назначает лечение. Психолог квалифицирует состояния, описывает изученные им феномены психики (например, эмоционально-личностные особенности, нарушения памяти или внимания и т.д.), но не соотносит их с какой-либо болезнью и не выставляет диагноз.
НЕПРАВИЛЬНО
любые вопросы психологу с терминами «психическое расстройство», «психическое здоровье», «наркомания», «лечение», «медицинская и социальная реабилитация», «принудительные меры медицинского характера»
4. Большое количество вопросов с небольшими изменениями в формулировке
Однажды писала рецензию на Заключение комплексной судебной психолого-психиатрической экспертизы, в которой на разрешение экспертов поставили 26 вопросов. Двадцать шесть! Хотя можно было запросто сократить их количество до 2 вопросов психиатрам и 5 вопросов психологу.
Неудивительно, что эксперты отвечали не на каждый вопрос, а оптом. Потому что множество вопросов были либо вообще об одном и том же, только разными словами, либо несколько вопросов можно было объединить в один, охватывающий их.
Если вам кажется, что куча вопросов с мелкими уточнениями лучше, чем несколько, но весомых, вам это правда только кажется (конечно, если у вас нет цели вызвать в эксперте раздражение). Грамотно сформулированный вопрос сам по себе способен охватить тот предмет экспертизы, который вам нужен.
Разумеется, адвокат и может, и должен более «мелким» вопросом обратить внимание эксперта на важный для него (адвоката) феномен. Но такие вопросы и должны быть точечным воздействием, а не попыткой «расстрелять» эксперта картечью.
НЕПРАВИЛЬНО
1. Имеется ли у обвиняемого такая индивиудально-психологическая особенность как враждебность?
2. Имеется ли у обвиняемого такая индивиудально-психологическая особенность как агрессивность?
3. Имеется ли у обвиняемого склонность к повышенной возбудимости?
ПРАВИЛЬНО
1. Имеются ли у обвиняемого такие индивидуально-психологические особенности, как враждебность, агрессивность, повышенная возбудимость?И еще: не стоит слепо доверять формулировкам вопросов из судебной практики. Там очень часто допускаются самые разные ошибки. Лучше самостоятельно поразбираться с типовыми вопросами или запросить консультацию специалиста для точной формулировки вопросов.Макарова Инна Юрьевна
Клинический психолог 1 категории, судебный эксперт-психолог
http://expert.innamakarova.com
1.
«Находился
ли подэксперпшый в период, предшествовавший
смерти, в психическом состоянии,
предрасполагающем к самоубийству?»
С
точки зрения современных научных
представлений психологии, ответ на
данный вопрос является тавтологией —
если был факт самоубийства, то этому
должно было предшествовать какое-либо
психическое состояние, являющееся
условием принятия решения (в результате
длительного обдумывания, или эмоциональное,
импульсивное) покончить с собой. Более
того, между психическим состоянием
человека и самоубийством как действием,
поступком, существует только вероятностная
связь — не существует таких психических
состояний, которые неизбежно приводили
бы к суициду. В любом кризисном состоянии
один человек расположен к аутоагрессии,
другой — к внешней агрессии, третий — к
поиску конструктивных путей выхода из
сложившейся ситуации и т.п. Иными словами,
количество вариантов личностного
реагирования на конфликтные и фрустрирующие
воздействия, даже при наличии суицидальных
мыслей и намерений, достаточно большое.
Поэтому трудно оценивать какое-либо
психическое состояние человека как
предрасположение к самоубийству.
Довольно
часто ошибки при назначении экспертизы
связаны с постановкой вопросов, хотя в
целом и входящих в компетенцию
экспертов-психиатров или психологов,
но не имеющих юридического значения
именно в рассматриваемом предметном
виде экспертизы:
2.
«Мог
ли потерпевший в момент совершения
самоубийства осознавать фактический
характер и общественную опасность своих
действий либо руководить ими?»
Этот
вопрос представляет собой механический
перенос формулы невменяемости в
экспертизу по факту самоубийства. Данная
формула юридически значима только в
отношении обвиняемых, и ответ на нее в
отношении другой процессуальной фигуры
— лица, покончившего жизнь самоубийством,
никаким образом не раскрывает вопрос
о причинной связи его психического
состояния с действиями обвиняемых.
Насилие, жестокое обращение или
систематическое унижение личного
достоинства могут обусловить развитие
психогенного психического заболевания,
которое, достигая психотического уровня,
будет препятствовать суициденту
осознавать значение своих действий и
контролировать их, в то же время
непонимание своих суицидальных действий
может зависеть и от хронического
душевного заболевания, абсолютно не
связанного с какими-либо действиями
обвиняемых. Кроме того, во многих случаях
утвердительный ответ на этот вопрос
может затушевывать искомую причинную
связь, давая возможность защите
обвиняемого отрицать и сам факт насилия,
жестокого обращения или унижения,
аргументируя это тем, что эти факты
существовали только в воображении
душевнобольного, не понимающего, что
происходит вокруг.
Формулировка
данного вопроса корректна только в тех
ситуациях, когда лицо, пытавшееся
покончить жизнь самоубийством, является
одновременно и обвиняемым в преступлении,
связанным с его суицидальной попыткой.
Например, военнослужащий совершает
незавершенный суицид (остается в живых)
и обвиняется в членовредительстве;
женщина совершает расширенное самоубийство
— при суицидальном акте лишает жизни и
своего ребенка (или детей).
3.
«Какие
индивидуально-психологические особенности
подэкспертного могли оказать существенное
влияние на его поведение в момент
совершения самоубийства?»
Вопрос
также представляет собой механический
перенос, поскольку имеет юридическое
значение в отношении обвиняемых (см.
гл. 6). Как правило, под существенным
влиянием индивидуально-психологических
особенностей на поведение имеется в
виду ограничение способности адекватно
осознавать окружающее, свои поступки,
произвольно и осознанно регулировать
и контролировать свои действия вследствие
каких-либо аномалий личности неболезненного
характера. Ответ на этот вопрос также
не имеет значения для квалификации ст.
110 и п. «б» ст. 63 УК РФ.
Следующие
вопросы являются недостаточными для
принятия правильного судебного решения:
4.
«Какие
индивидуально-психологические особенности
подэкспертного могли способствовать
принятию им решения о самоубийстве?»
5.
«Находился
ли подэкспертный в момент совершения
самоубийства в состоянии аффекта?»
Эти
вопросы в целом являются корректными,
но неполными. Ответ на них, как указывалось
выше, является обязательным компонентом
экспертного заключения при квалификации
психического состояния подэкспертного
в период, предшествовавший самоубийству,
в котором определяется тип суицида
(рациональный или аффективный),
раскрывается роль индивидуально-психологических
особенностей в динамике пресуицидального
психического состояния, в том числе в
формировании мотивации и принятия
решения о самоубийстве или в развитии
аффективного состояния вследствие
внешних, ситуативных воздействий.
Поэтому по отношению к вопросу о
квалификации психического состояния
лица, предшествовавшего самоубийству,
данные вопросы являются избыточными,
хотя и могут выноситься в определение
суда в качестве уточняющих. В случае
же, когда эти вопросы заменяют вопрос
о психическом состоянии суицидента,
они являются недостаточными.
Резюме
По
делам о самоубийстве предпочтительнее
назначать не однородные судебно-психологическую
или судебно-психиатрическую экспертизы,
а комплексную судебную психолого-психиатрическую
экспертизу.
Психолого-психиатрическая
экспертиза психического состояния
лица, покончившего жизнь самоубийством,
назначается в основном при доказанности
самого факта самоубийства и доказанности
таких действий обвиняемых, как угрозы,
жестокое обращение или систематическое
унижение человеческого достоинства
потерпевшего, для квалификации ст. 110,
или для установления обстоятельства,
отягчающего ответственность (п. «б» ст.
63 УК РФ), наступившего вследствие
изнасилования (ст. 131 УК РФ).
В
ситуации предположительного вывода
судебно-следственных органов о
самоубийстве данный вид экспертизы
имеет значение для выяснения тех или
иных обстоятельств, характеризующих
личность подэкспертного, но экспертные
выводы не могут служить доказательством
при определении рода смерти. Юридическое
значение имеют следующие вопросы:
-
«В каком психическом
состоянии находился подэкспертный в
период, предшествовавший самоубийству
(смерти)?» -
«Существует ли
причинно-следственная связь между
действиями обвиняемого (указать какими)
и психическим состоянием потерпевшего
в период, предшествовавший самоубийству?»
Экспертное
исследование психического состояния
суицидента включает в себя определение
индивидуально-психологических
особенностей, этико-психологический
анализ, диагностику особенностей
самосознания, определение черт личности
и характера, квалификацию типа суицида,
выявление мотивов (или психологического
смысла) самоубийства, клиническую и
психологическую диагностику собственно
психического состояния, его возникновения,
динамики и развития.
Обратите внимание на дату публикации материала: информация могла устареть из-за изменений в законодательстве или правоприменительной практике.
Как правильно поставить вопрос перед экспертом?
Этот навык вам пригодится, если придется просить суд назначить экспертизу по вашему делу. От постановки вопросов может зависеть результат рассмотрения спора
Вам приходилось обращаться в суд? Такое может случиться с каждым. Причем часто спор нельзя решить без ответов на вопросы, которые может дать только эксперт, обладающий специальными знаниями. И неважно, гражданский это процесс, арбитражный или уголовный.
(Например, заключение эксперта может понадобиться, когда бывшие супруги делят общее имущество – читайте об этом в материале «Оценочная экспертиза при разделе совместно нажитого имущества».)
Кто назначает экспертизу?
По российским законам эксперт привлекается к решению вопросов в процессе судебной экспертизы. Она может быть назначена судом, следователем, дознавателем и в отдельных случаях нотариусом.
Назначение поступает в экспертную организацию, после чего один из ее сотрудников (специалист) решением руководителя приобретает статус эксперта. Вместе с назначением в экспертную организацию направляются перечень вопросов и, если это осуществимо, объект исследования.
Как повлиять на содержание вопросов для эксперта?
Важным этапом назначения экспертизы является определение вопросов, которые будут заданы эксперту. От их правильной постановки может зависеть исход процесса. Вопросы должны быть сформулированы так, чтобы ответы на них давали исчерпывающую информацию. К тому же они должны быть максимально четкими, исключающими возможность множественного толкования.
Финальная редакция вопросов остается на усмотрение лица, в чьи обязанности входит назначение экспертизы. Но это не значит, что вы не сможете повлиять на содержание вопросов. Можно заявить ходатайство о назначении экспертизы, не дожидаясь определения суда или подобного шага оппонента. Здесь действует принцип первого успевшего. Нередко первоначальная редакция вопросов с незначительными изменениями перетекает в назначение экспертизы. Но иногда участники заседания уточняют вопросы для установления дополнительных фактов в своих интересах.
До заявления ходатайства о назначении экспертизы нужно составить вопросы и найти экспертную организацию, готовую на них ответить. Далее необходимо обсудить вопросы со специалистами этой организации, чтобы убедиться в их корректности.
Бывает, эксперту задают некорректные вопросы, на которые нельзя дать точный ответ. Рассмотрим типичные примеры.
Как неправильные вопросы задавать правильно?
Неверный вопрос № 1: кому принадлежит веб-страница с адресом ***?
Эксперт в области технической экспертизы не сможет ответить на такой вопрос, так как это не входит в его компетенцию. Вопрос носит правовой характер, поскольку требует определения собственника. Как тогда быть?
Нужно изменить формулировку вопроса так, чтобы он соответствовал профилю эксперта. Например, можно установить регистрационные данные веб-страницы – на кого, когда и кем она зарегистрирована.
Верный вопрос № 1: какие сведения о регистранте веб-страницы с адресом *** содержатся в системе регистрации веб-страниц?
Ответить на такой вопрос квалифицированному эксперту не составит труда. Он точно не покажется неразрешимым или многозначным.
Однако изменения формулировки вопроса будет достаточно не всегда.
Неверный вопрос № 2: какие сведения о действиях администратора веб-ресурса в период с *** по *** содержатся в панели администратора сайта?
Сведения о действиях пользователя (администратора) хранятся в специальных записях – логах. Но сохраняются такие записи на непродолжительное время, и зависит оно от системы, которая их создает. В среднем этот срок составляет 3–6 месяцев. Если срок хранения истек, то никаких логов мы не обнаружим. Значит, задавать этот вопрос не имеет смысла. В таком случае придется исследовать косвенные признаки действий пользователя за искомый период времени. Есть предположения, о чем спросить у эксперта?
Верный вопрос № 2: имеются ли сведения о действиях администратора веб-ресурса в период с *** по *** в системе управления сайтом? Если имеются, то какие?
В таком виде вопрос охватывает не только логи, но и все доступные к исследованию факты, так или иначе указывающие на действия пользователя.
При подготовке вопросов возникает множество подобных нюансов. Поэтому следует проконсультироваться со специалистом до того, как будет подано ходатайство о назначении экспертизы. Он поможет подобрать формулировки, чтобы удалось получить необходимую информацию. Так вы избежите пустой траты времени и денег.
Можно ли предложить суду экспертную организацию?
У суда может быть собственный список экспертных организаций, которые привлекаются к выполнению экспертизы. Но нередко суды предлагают сторонам предоставить перечни организаций.
Чтобы составить такой перечень, необходимо связаться с экспертными организациями и узнать о наличии у них возможности ответить на ваши вопросы в ходе судебной экспертизы. Ответ вам должны дать в письменной форме на бланке организации с подписью уполномоченного лица и печатью. Дополнительно можно запросить стоимость исследования по поставленным вопросам. Все это поможет сэкономить время при выборе экспертной организации в суде.
Фотобанк Freepik/@freepik