Внешняя политика — большая шахматная доска, где любой просчет грозит обернуться провалом всей партии. В ХХI веке Россия продолжает пытаться занять место третьей мировой сверхдержавы наравне с США и Китаем. Опираясь на мнения политологов и специалистов по международным отношениям, РБК составил топ-7 российских внешнеполитических ошибок…
Глобальных ошибок, особенно если сравнивать с концом прошлого века, по мнению экспертов, Россия за это время не допустила, однако было упущено много шансов. Среди внешнеполитических неудач — провал «перезагрузки», обострение курильского вопроса и российская позиция во время прошлогодней ливийской войны.
1. Крестовые походы ООН
Ближний Восток всегда был сферой интересов России. Главной ошибкой последнего времени, совершенной нашей страной на этом направлении, стала позиция по ливийскому вопросу.
Резолюция против полковника
На волне панарабской революции в дружественной нам Ливии началась затяжная гражданская война. Лига арабских государств и западные страны не остались в стороне от конфликта. Россия также поддержала санкции в отношении Муаммара Каддафи и осудила силовое подавление беспорядков.
17 марта 2011г. Совет Безопасности ООН принял резолюцию № 1973, предусматривающую введение бесполетной зоны над Ливией. Россия и еще четыре государства воздержались от голосования, однако наша страна не воспользовалась правом вето. Так было получено легальное прикрытие для применения «любых необходимых мер» по защите гражданского населения (10 голосов за, ни одного голоса против). На практике это означало развязывание военной антикаддафийской кампании.
Премьер-министр Владимир Путин раскритиковал резолюцию Совбеза ООН, назвав ее «неполноценной и ущербной», напоминающей «средневековый призыв к Крестовому походу». Посол России в Ливии Владимир Чамов, отправленный в отставку накануне голосования в Совбезе ООН, назвал позицию РФ предательством интересов страны. Тогда предполагалось, что России кулуарно было обещано учесть ее интересы при дальнейшем разделе страны, однако этого не произошло. Перемены оказались невыгодными российским компаниям, ранее заключившим удачные контракты.
«Главной ошибкой, несомненно, было одобрение Россией резолюции Совбеза ООН, которая легитимировала вторжение в Ливию. Крайне негативное впечатление подобное решение произвело не только на партнеров в Северной Африке, но и на других наших партнеров, которые испытали определенные разочарования в том, что Российская Федерация пошла на поводу у Соединенных Штатов», — считает гендиректор Центра политической информации Алексей Мухин.
Уже 19 марта западная коалиция начала в Ливии военную операцию «Одиссея. Рассвет», руководство которой вскоре перешло к НАТО. Быстро победить М.Каддафи Западу не удалось, и в Ливии началась война с многочисленными жертвами среди мирного населения. В итоге ливийский лидер был убит, власть перешла в руки оппозиции.
Уроки арабской войны
Спустя год при голосовании в Совбезе по схожей резолюции в отношении Сирии Россия и Китай наложили вето. По мнению замдиректора Центра политических технологий Алексея Макаркина, такое изменение поведения РФ в отношении ближневосточных союзников – результат наших проблем с самоопределением.
«Надо было решить: либо мы вместе с Западом и большинством международного сообщества, либо мы однозначно против. А мы пытались крутиться. Сейчас пытаемся комментировать, что хотим какого-то компромисса, хотя реально поддерживаем Б.Асада», — заметил А.Макаркин.
В свою очередь старший научный сотрудник Центра международной безопасности ИМЭМО Владимир Сотников считает, что РФ извлекла урок из ливийской истории: «Отношение к ситуации в Сирии диктуется тем, что Россия, учитывая ливийский опыт, продолжает настаивать на своих вариантах развития сирийского кризиса».
«В ситуации с Ливией Россия, основываясь на чрезмерном доверии западным партнерам, рассчитывала, что они примут нас как государство, которое разговаривает с Западом на равных. Вылилось это все в то, что французы возглавили коалицию, а российские национальные интересы в Ливии значительно пострадали. В итоге все пошло по сценарию, который был написан западными партнерами России», — пояснил В.Сотников.
И хотя в Ливии все готовые сценарии дали сбой, России приходится прилагать дополнительные усилия, чтобы продвигать свои интересы на Ближнем Востоке.
Политическая шутка
К берегам Ливии прибыла первая партия гуманитарной помощи из США, Великобритании и Франции: крылатые ракеты уже распределяются среди мирного арабского населения.
2. Островные противоречия
Нестабильными остаются отношения с Японией. Камень преткновения — застарелый территориальный спор о принадлежности Южных Курил. Острова имеют стратегическое значение с военной точки зрения: между ними находятся единственные незамерзающие российские проливы — Екатерины и Фриза. По мнению экспертов, действия властей РФ усугубляют проблему.
Спор на века
Под чьей юрисдикцией находятся Курилы, Россия и Япония решают с позапрошлого века. Страна восходящего солнца претендует на четыре острова в южной части гряды — Итуруп, Кунашир, Шикотан и Хабомаи. Москва настаивает, что острова по итогам Второй мировой принадлежат ей.
Обострил курильский вопрос Дмитрий Медведев, дважды посетивший острова. В этом деле он стал пионером — ранее на спорные территории не ступала нога руководителей России. Первая рабочая поездка Д.Медведева туда состоялась в конце 2010г., когда он еще был президентом, а вторая, уже премьерская — в июле 2012г. По итогам первого визита Д.Медведев предложил Японии участвовать в экономическом развитии Курил на особых условиях, однако официальный Токио отверг предложение.
Японская сторона реагировала на визиты крайне негативно, подчеркивая, что острова являются их исконными территориями, и такое поведение российских властей «ранит чувства японского народа».
«Раненые чувства» японцы продемонстрировали 7 февраля 2011г., когда страна отмечала День северных территорий, к которым относятся Итуруп, Кунашир, Шикотан и Хабомаи: националисты сожгли российский флаг перед посольством РФ в Токио. Также сотрудники посольства получили по почте письмо-угрозу с пулей. По всему Токио прошла серия митингов с требованием вернуть Курилы.
Однако российский премьер заявил, что он равнодушен к реакции японских политиков на его посещения Курильской гряды. Более того, подчеркнул, что острова являются «неотъемлемой частью РФ» и заявил о необходимости обеспечить их современным вооружением.
Мешающий бизнесу премьер
Гендиректор Центра политической информации Алексей Мухин считает громкие визиты Д.Медведева ошибочными, так как они портят российско-японские отношения и мешают экономическому сотрудничеству двух стран.
«Японские компании, несмотря на предварительные договоренности, не имеют моральной возможности в дальнейшем напрямую сотрудничать с российскими компаниями из-за того негатива, который мгновенно возникает в японском обществе после любого визита Д.Медведева на острова. В результате США продолжают оставаться посредником в отношениях между Японией и Россией», — отметил А.Мухин, добавив, что эта проблема активно муссируется в Штатах.
«Вопрос Курильских островов необходимо решать, и делать это без влияния эмоций. А та форма, которая избирается Д.Медведевым, совершенно недопустима», — резюмировал эксперт.
Президент информационно-исследовательского центра «Панорама» Владимир Прибыловский согласен с тем, что островной вопрос решается не лучшим образом. Он предлагает крайне радикальный вариант: на его взгляд, спорные земли можно отдать.
«Мы их эксплуатировать не можем, там живет нищее население, которое с удовольствием перешло бы к Японии. Разумеется, просто так отдавать японцам Курильские острова не стоит. Это нужно делать на определенных условиях, в первую очередь — на условии гарантии со стороны Японии и ее союзников нашей границы, в том числе нашей границы с Китаем», — пояснил он. Россия должна выиграть в стратегическом плане, иначе КНР со временем лишит ее больших территорий.
Между тем еще в 90-х, когда экономика РФ была слабее, а разочарование в политике Запада не было так велико, идеи о передаче островов Японии были очень распространены в элите. Однако опросы общественного мнения показали: россияне не готовы расстаться с далекой и малозаселенной землей.
Ожидается, что Россия и Япония возобновят обсуждение территориальной проблемы до конца этого года.
Политическая шутка
Премьер-министр Японии подарил президенту России электронного любимца. Кроме того, что он требует еды, питья и развлечений, он постоянно просит вернуть Курильские острова.
3. На трубе
Главным козырем России при строительстве международных отношений в новом веке оставались углеводороды: газовый вентиль стал решающим фактором в спорах, а нефть оказалась надежным средством повышения авторитета на мировой арене. Однако по итогам 12 лет эксперты признают провал геополитики трубопроводов. Сырьевой характер российской экономики негативно влияет не только на ситуацию внутри страны, но и ослабляет наши позиции на международной арене.
Сжиженный авторитет
«Нас все меньше воспринимают как страну с собственными серьезными, в том числе эксклюзивными, экономическими ресурсами. Мы воспринимаемся как большая сырьевая страна, — обозначил проблему замдиректора Центра политических технологий Алексей Макаркин. — Мы можем предъявить миру газ, нефть, пока еще атомную энергетику, хотя наши партнеры все больше ориентированы на то, чтобы самим работать в этой сфере. Наши сильные стороны — либо за счет природных богатств, либо за счет советского ресурса. Из этих проблем вытекает все остальное».
Модернизация экономики, которая могла бы дать России новые конкурентные преимущества на мировом рынке, так и остается на уровне слов.
С коллегой соглашается президент Института национальной стратегии Михаил Ремизов. «Я считаю ошибочной и геоэкономическую политику, которая вызвала ряд энергетических войн. Стратегической целью геоэкономики было создание новых трубопроводов в Европу в обход Украины и Белоруссии. На мой взгляд, это консервирует отсталость России», — рассказал он.
Газовые конфликты с Украиной берут начало еще в 1993г., однако апогея они достигли в 2005г., когда после «оранжевой революции», предполагавшей проевропейский вектор развития страны, Россия повысила цены на газ с «братских» до среднеевропейских. Однако Украина могла давить на РФ, так как путь газа в Европу лежал через ее территорию. Для снижения зависимости от транзитных стран был построен «Северный поток».
По мнению президента Института национальной стратегии, потребовавшиеся на строительство новых газопроводов деньги выгоднее было инвестировать в газовую химию, модернизацию ТЭК и освоение новых рынков, не завязанных на трубопроводных поставках.
Геополитика трубопроводов закрепляет российскую ориентацию на рынок ЕС, который старается дистанцироваться от РФ. Время европейского газового монополизма для России подходит к концу. Эксперты предупреждают: в связи с ростом добычи дешевого сланцевого газа в США проблемы с продажами голубого топлива в Европе могут возникнуть у нашей страны уже в 2016г.
Европа недовольна сильной зависимостью от России, считая, что это угроза ее безопасности в долгосрочной перспективе. Исходя из этого строится политика в отношениях с РФ. Основными целями энергетической политики Евросоюза являются снижение зависимости от нефти и газа, а также от крупнейших поставщиков. Для реализации целей там взялись за развитие альтернативной энергетики. Европа пытается диверсифицировать поставки газа, в том числе за счет продвижения проектов по строительству газопроводов и нефтепроводов в обход России.
Политическая шутка
Газ для Украины должен быть дороже, чем для Западной Европы, поскольку Украина получает его раньше и более свежим.
* * * — Нефть в цене падает!
— Бензин тоже?
— Нет.
— Почему?
— Не знаю. Наверное, его в России не из нефти делают.
4. Чужой среди своих
В начале 90-х страна оказалась на историческом перекрестке: необходимо было определить свою внешнеполитическую стратегию и ориентацию. России в очередной раз пришлось выбирать между Востоком и Западом. Попытки настаивать на собственном пути и балансировании между двумя полюсами оказались безрезультатными.
Поиск пути
«Наша глобальная проблема в том, что мы не можем определиться, кто мы есть. Европа или Евразия? Региональная держава? Мы являемся партнером Запада? Мы являемся полупартнером-полуклиентом Китая? Мы пытаемся балансировать между разными концепциями, и это обычно ни к чему хорошему не приводит», — перечисляет болевые точки замдиректора Центра политических технологий Алексей Макаркин.
По его мнению, подобная позиция приводит к тому, что на Западе на Россию смотрят подозрительно, но и Восток не воспринимает жителей одной шестой суши как своих.
Европейская по истории и религии Россия со времен Петра I равнялась на Запад. Однако сегодняшние процессы, выводящие в авангард экономического развития азиатские державы и кризис традиционных государств, заставляют пристальнее смотреть на Восток.
Эксперт Центра политической конъюнктуры Павел Салин считает по состоянию на первое десятилетие ХХI ошибочной ориентацию российских элит на Запад, в первую очередь — на Европу. «Просыпается Азиатско-Тихоокеанский регион, в первую очередь надо смотреть туда», — уверен он. Оценивая шаги российских властей, П.Салин отметил, что они поняли ошибочность своих действий.
Только что прошедший во Владивостоке саммит АТЭС свидетельствует о том, что наша страна обращает на Восток все более пристальные взгляды. Как заметил глава МИД России Сергей Лавров, саммит подтвердил, что РФ является одним из ключевых факторов обеспечения стратегической стабильности в Азии.
Политическая шутка
— Почему головы орла на российском гербе смотрят в разные стороны?
— Третьего ищут.
* * *
В российском обществе уже почти удалось достичь консенсуса: большинство россиян хотят жить в Союзе. Только старшее поколение — в Советском, а молодежь — в Европейском.
5. Постсоветский синдром
После распада СССР Москве пришлось выстраивать отношения с новообразованными независимыми государствами. Ответственности добавляли более 25 млн русских граждан, против своей воли оказавшихся за границей по итогам «бархатной революции» 1991г. Первое десятилетние нового века отметилось целым рядом конфликтов между Россией и ее ближайшими соседями: молочные и газовые войны с Украиной и Белоруссией, рыбная — с Латвией, винная — с Молдовой, а также самая настоящая война с Грузией. Со среднеазиатскими странами мы ссорились не так часто, однако на нашем счету газовый конфликт с Туркменией в 2009г.
Упущенные возможности
«Статус России как мировой державы определяется, на мой взгляд, ее способностью играть роль региональной державы на международных аренах по периметру своих границ, способностью влиять на постсоветское пространство и консолидировать здесь самостоятельный полюс силы», — считает президент Института национальной стратегии Михаил Ремизов.
С начала нулевых российские власти заявляли, что приоритетным направлением внешней политики является интеграция постсоветского пространства. После прихода к власти Владимира Путина во многих странах был интерес к новому лидеру и надежда на успешную взаимовыгодную политику. Однако, по мнению М.Ремизова, обернулось это упущенными возможностями.
Замдиректора Центра политических технологий Алексей Макаркин отметил, что Россия рассматривает постсоветские страны как зоны своего влияния, однако борьбу за новые элиты проигрывает. Молодое поколение политиков лишено советской ностальгии и ориентируется на Запад.
Портят игру на постсоветской арене и имперские претензии России. «Мы не можем разговаривать с ними на равных и воспринимать их как равных. А если начинаем диктовать им свои условия, даже те люди, которые ориентированы на Россию, ведут себя достаточно резко», — пояснил А.Макаркин. Именно это провоцирует проблемы с ближайшими соседями.
Кроме того, Россия может им предложить только традиционные ресурсы — военную поддержку и энергоносители, хотя зависимость от поставок относительно дешевого российского газа будет держать страны еще долго.
Сектор без газа
Главное упущение России — потеря Украины как геополитического союзника по единому экономическому пространству. Привели к этому ошибки Москвы и неэффективная политика влияния на Украине. М.Ремизов отмечает, что приоритеты нашей политики на Украине демонстрируют фигуры послов – и Виктора Черномырдина, и Михаила Зурабова.
«Это не те люди, которые являются планировщиками и могут выстраивать политическую стратегию влияния. Это люди, которые могут виртуозно решать финансовые вопросы. Приоритеты — решение газовых вопросов, а не осуществление политики влияния в регионе и в этой важной для нас стране. Это приоритет ошибочный», — подчеркнул президент Института национальной стратегии.
Еще одним локальным просчетом М.Ремизов считает отсутствие политической поддержки государственности Приднестровья. «На мой взгляд, было бы важно вести диалог о формировании полноценного российского корпуса присутствия в долгосрочной перспективе на этой территории. Это могло бы стать важным контекстом и для отношений с Украиной, по крайней мере, с украинским обществом», — говорит он.
Далекие соотечественники
После распада советской империи в странах СНГ оказались около 17% этнических русских. Националистические настроения в большинстве новообразованных стран сделали их положение незавидным: их повсеместно ущемляют в правах, хотя национальной замены русским квалифицированным кадрам нет. Это породило несколько волн эмиграции на этническую родину, однако русскоязычная диаспора в ближнем зарубежье продолжает оставаться значительной.
«Полное безразличие к правам и интересам русского населения во всем СНГ, притеснение русских в Средней Азии, в Прибалтике — это хуже, чем ошибка. Это граничит с преступлением, — заметил М.Ремизов. — Действия России только на уровне информационного шума, никакой серьезной политической поддержки русской диаспоры со стороны государства. Когда более 30 млн русских оказались за бортом России после распада Советского Союза, такая политика граничит с национальной безответственностью».
Политическая шутка
— Эти руки ничего не крали, — приговаривал Ющенко, крутя газовый вентиль ногами.
* * *
— Какой в Беларуси уровень жизни?
— Мы уже прошли все уровни и начали игру сначала.
6. Перегрузка «перезагрузки»
Российско-американские отношения в новом веке пережили и потепление, и этап, который в западной прессе окрестили новой холодной войной, и «перезагрузку», о провале которой было объявлено в конце прошлого года. Главной причиной стали разногласия по поводу противоракетной безопасности в Европе.
Стратегическое разочарование
Прошедшие 12 лет в отношениях с США прошли под знаком разочарования. Сначала было стремление реализовать модель союзничества политического, экономического и антитеррористического. «Стратегию реализовать не удалось. Это вызвало разочарование партнеров, а следствием стала пресловутая Мюнхенская речь как некий поворот в другую сторону. Но она больше говорит не о повороте, а об артикуляции обиды на западных партнеров, которые не оценили исторического шанса на формирование полноценного дружественного союза с Россией», — считает президент Института национальной стратегии Михаил Ремизов.
Он считает, что в этом нельзя винить российскую сторону, хотя отдельные ошибки были. «Может быть, не хватало стратегического измерения союзничества», — добавил М.Ремизов.
Старший научный сотрудник Центра международной безопасности ИМЭМО Владимир Сотников заметил, что наша страна излишне доверилась западным партнерам. «Россия хотела выстраивать отношения с Западом на принципах равного партнерства. На деле получалось так, что, несмотря на декларации некоторых партнеров, на Западе Россия как равный партнер не воспринимается. По-прежнему США считают, что они — единственная супердержава, и должны активно проводить свои национальные интересы», — заметил он.
Противоракетный тупик
Архитектура противоракетной безопасности в Европе оказалась камнем преткновения в отношениях России и США. В 2009г., запуская «перезагрузку», Барак Обама пошел на уступки, пересмотрев планы размещения ракет-перехватчиков в Польше и радара в Чехии. Однако РФ настаивает на своем участии в создании ЕвроПРО. Вашингтон отказывается предоставить юридические гарантии ненаправленности развертываемой системы против российских сил ядерного сдерживания.
Тогдашний президент Дмитрий Медведев ультимативно заявил: если США продолжат строительство противоракетной обороны в Европе, Россия выйдет из Договора о сокращении стратегических наступательных вооружений (СНВ) и откажется от шагов в области разоружения. Также в ответ на действия Вашингтона Москва пригрозила развернуть в Калининградской области ракетные комплексы «Искандер».
Россия не согласится участвовать в ЕвроПРО в нынешнем виде, так как программа способна ослабить потенциал государства по стратегическому сдерживанию. В то же время руководство страны заявляет о готовности к диалогу с США и НАТО.
Гендиректор Центра политической информации Алексей Мухин заметил, что серьезная стратегическая ценность отношений с Россией для США — российский миф. На самом деле Штаты не рассматривают РФ в качестве стратегического партнера.
«Для них достаточно партнера Евросоюза и скрытого противника Китая, причем противника, который является главным кредитором. Россия рассматривается в качестве одного из факторов внешнеполитического взаимодействия по старой советской памяти, когда необходимо извлечь из нафталина мифы о российской угрозе, заговорить о новой холодной войне, либо когда американские компании пытаются через администрацию в Вашингтоне лоббировать свои интересы. Поэтому пресловутая «перезагрузка» была затеяна во внутриполитических интересах Барака Обамы. К России это отношения не имеет», — полагает А.Мухин.
«Пока российские и американские национальные интересы противоречат друг другу, мы обречены на неровные и нервные эмоциональные конфликты», — не обещает легких путей гендиректор Центра политической информации.
Политическая шутка
Америка ведет две войны — с терроризмом и ожирением. Особая удача — когда попадается толстый террорист.
* * *
В России две беды — дураки и дороги. В Америке одна. Дороги у них хорошие.
7. Азиатская угроза
Экономическое усиление Китая открыло для России перспективное направление для нефтегазовой торговли. Однако многих экспертов беспокоит «подчиненное» положение РФ по отношению к Поднебесной.
Цены преткновения
«Если говорить о восточном векторе, меня сильно смущает исключительная ставка на Китай. Смущают договоры на поставку нефти в Китай на много лет по фиксированной заниженной цене и трубопроводные проекты, которые делают нас заложниками китайского ценового диктата», — отмечает президент Института национальной стратегии Михаил Ремизов.
В прошлом году Россия начала поставлять в КНР по 300 тыс. баррелей нефти в день через первую очередь трубопровода «Восточная Сибирь — Тихий океан». М.Ремизов считает неправильной ситуацию, когда РФ выглядит заложницей партнерства с Китаем, и выступает за сбалансированный подход к поиску компаньонов. Например, предлагает вспомнить о таких странах, как Южная Корея, Тайвань и Япония.
«Не хватает серьезных идей, которые могли бы быть предметом такого партнерства. Интересные инфраструктурные проекты с Южной Кореей — она могла быть оптимальным партнером по развитию Приморья. Это к вопросу о саммите АТЭС, на который мы, на мой взгляд, вышли без амбициозной повестки», — заключил президент Института национальной стратегии.
«Китай проводит в отношении России жесткую политику. Нам не удается договориться по газовой сфере — Китай не хочет платить столько, сколько мы хотим. А договоренность по нефтяным поставкам уже пересмотрена к выгоде китайской стороны», — соглашается замдиректора Центра политических технологий Алексей Макаркин. Хотя РФ зачастую выступает в Совете Безопасности ООН заодно с Китаем, на самом деле Москва опасается еще большего усиления восточного соседа, добавил он.
Курс на Дальний Восток
Президента Информационно-исследовательского центра «Панорама» Владимира Прибыловского крайне беспокоит положение Сибири и Ближнего Востока: «По отношению к Китаю Россия практически ведет себя, как будто в Кремле сидят китайские агенты. Это не совсем внешняя политика, но она неизбежно приведет к потере значительной части территорий, поскольку мы совершенно не обращаем внимания на Сибирь и Дальний Восток, население которых становится все меньше, в то время как рядом с границей — территория Китая с многомиллионным населением».
В качестве примера прокитайских настроений он привел события 2004г., когда Россия отдала Поднебесной полтора острова – Тарабаров и часть Большого Уссурийского. Хабаровский край в результате уменьшился на 337 кв. км.
Доцент кафедры политической теории МГИМО Кирилл Коктыш также считает ошибочным отсутствие стратегии развития Дальнего Востока. «На саммите АТЭС подписали огромное количество контрактов, но нет базовой концепции: что для чего, какие контракты нужны, какие не нужны, и что сделать, чтобы Россия на Дальнем Востоке прекратила испытывать давление практически всех окружающих азиатских стран, превосходящих ее и по демографическим, и по экономическим, и по ряду других параметров», — пояснил он.
Политическая шутка
Война России с КНР. В кабинете китайского главнокомандующего большая карта РФ, на которой каждый день все новые территории закрашивают в желтый цвет. Как-то раз входит китайский президент, смотрит на карту — все желтое, а в центре — маленькая красная точка. — А это что такое?
— А это в Москве азербайджанцы третий месяц удерживают рынок!
link
Член Совета по внешней и оборонной политике Дмитрий Тренин о том, зачем России статус великой державы и почему сопротивление расширению НАТО на восток было ошибкой
20 лет пребывания Владимира Путина у власти – еще не время подводить окончательные итоги его правления, в том числе в области внешней политики. Ситуация динамична, будущее, как всегда, непредсказуемо, но по факту на сегодня у Путина остаются еще почти пять лет текущего мандата и, как видится сейчас, неопределенное время за его пределами, в течение которого он будет продолжать оставаться наиболее влиятельной политической фигурой в России. Тем не менее очевидно, что эпоха Путина в российской истории движется к завершению и попытка осмысления сделанного за эти 20 лет не только полезна, но и необходима ввиду неизбежных в будущем перемен.
Внешнеполитические итоги правления Путина можно подводить по разным основаниям и критериям. Насколько можно судить, сам президент, начиная с 1999 г., преследовал две главные цели: сохранить единство России и восстановить ее статус великой державы на мировой арене. Это ему удалось. Верховенство центральной власти было утверждено на всей территории Российской Федерации. Сама Россия, на рубеже XXI в. почти списанная со счетов в мировом раскладе сил, спустя полтора десятилетия вернулась на глобальную арену в качестве одного из крупных и наиболее активных геополитических и военных игроков.
С точки зрения поставленных целей это бесспорные достижения, хотя и централизация власти, и великодержавный статус обошлись недешево. Выстраивание вертикали власти произошло на традиционной для России авторитарной основе. Политический режим, сменивший хаос 90-х гг., однако, так и не смог дорасти до полноценного государства: он обслуживает преимущественно интересы узких элит, эксплуатирующих ресурсы страны в личных и групповых целях. С учетом постепенного, но ощутимого роста гражданского сознания россиян это предвещает серьезные проблемы в будущем. Надо учитывать также, что утверждение России как великой державы произошло в условиях возобновления конфронтации с США, что предполагает длительную и неравную борьбу.
Внешнеполитическое наследие Владимира Путина обширно и разнообразно. Его формирование было процессом сложным и противоречивым, внешнеполитический курс Москвы не раз менялся. В 2000 г. Путин активно добивался для России членства в НАТО; в 2001 г., стремясь стать важнейшим союзником США, он распоряжался оказывать всяческую помощь и поддержку американским войскам в Афганистане; строя Большую Европу от Лиссабона до Владивостока, Путин не только произнес в Бундестаге речь на немецком, где провозгласил европейский выбор России, но и настойчиво вел дело к перекрестному обмену капиталами для создания общего экономического пространства.
Наследие Путина еще будет пристально изучаться и анализироваться. В практическом отношении сегодня есть смысл посмотреть на него сквозь призму следующих вопросов: Что имеет непреходящее значение и должно быть сохранено следующим поколением российских лидеров? Что требуется изменить и развивать? От чего лучше отказаться?
Вначале об успехах. То, что при Путине Российская Федерация восстановила реальный суверенитет, – это факт. Быстрый рост нефтяных цен в 2000-е позволил стране перейти к экономическому росту уже на новой, созданной в 1990-е капиталистической основе и освободиться от внешней финансовой зависимости. Национализация значительной части нефтедобывающей промышленности в середине 2000-х создала основу для скоординированной энергетической политики. Проведенная в первой половине 2010-х реформа Вооруженных сил дала в руки Кремлю эффективный инструмент защиты и продвижения государственных интересов страны. Стабильная поддержка Путина со стороны большей части населения обеспечила устойчивость власти. Политическая воля президента через вертикаль власти обеспечивала единство политики.
Столь же очевидно, что Россия в начале XXI в. вернула себе фактический статус великой державы. Надо понимать, что великая держава – понятие в основном военно-политическое. В современных условиях это государство, устойчивое к внешнему давлению и способное проводить самостоятельный политический курс, а при необходимости – защитить себя без внешней помощи. Попытки России в 1990-е – 2000-е добиться автономного статуса в рамках американоцентричной евро-атлантической системы окончились неудачей. Российская верхушка и общество в целом не приняли лидерство США – необходимое условие интеграции в западную систему. Не удалось России и выстроить собственный центр силы в Евразии – главным образом из-за нежелания верхов бывших советских республик признать единоначалие Москвы. Таким образом, для России, страны одновременно самостоятельной и одинокой, статус великой державы – необходимость.
Неудача двух интеграций заставила Путина совершить во второй половине 2010-х крутой поворот. Внешне это выглядело как движение от Большой Европы к Большой Евразии, которое многими воспринималось как поворот к Востоку, конкретно – к Китаю. На самом деле это был поворот России к себе самой – в поиске точки равновесия в быстро меняющейся глобальной среде. Нынешнее самоопределение России выглядит как утверждение себя в качестве крупной самостоятельной величины, расположенной на севере Евразийского материка, непосредственно соседствующей с Восточной и Центральной Азией, Европой, Ближним и Средним Востоком, Северной Америкой. Москва более не ориентирована в какую-то одну сторону, на Европу, США или Китай. Она активно взаимодействует со всем своим огромным соседством и руководствуется при этом только собственными интересами.
Еще до конфронтации России с США и взаимного отчуждения с ЕС восточное направление внешней политики при Путине впервые приобрело значение и статус, сопоставимые с традиционно преобладавшим западным вектором. Это сообщило российской внешней политике равновесие – пока что еще неустойчивое. С одной стороны, повышенное внимание к Востоку стало следствием подъема Азии как глобального центра мировой экономики и политики. С другой стороны, Москва была вынуждена учитывать слабость и уязвимость российских геополитических и геоэкономических позиций на востоке страны. Исходя из этих соображений, Путин в 2000-е приложил много усилий для окончательного решения вопроса о границе с Китаем и налаживания тесного и продуктивного партнерства с Пекином.
При Путине началось формирование того, что можно условно назвать азиатской политикой России. Наряду с Китаем Путин стремился развивать отношения с Индией как с сопоставимой с Китаем великой державой Азии и традиционным стратегическим партнером Москвы; с Японией и Южной Кореей – как ресурсами для импорта технологий и инвестиций; со странами АСЕАН – как крупным и растущим рынком. Постсоветская экономическая интеграция, активизировавшаяся с 2009 г. в рамках Евразийского экономического союза (ЕАЭС), получила центральноазиатский акцент. Двусторонние отношения и многосторонние форматы – в частности, в рамках Шанхайской организации сотрудничества, БРИКС и РИК (Россия – Индия – Китай) – создали условия, при которых Россия, не будучи самым крупным и доминирующим игроком, смогла пока что поддерживать равновесие с более мощными или более передовыми странами и более или менее эффективно отстаивать свои интересы.
Новое качество российской внешней политики – ее динамичная сбалансированность – наиболее ярко проявилось на Ближнем и Среднем Востоке, особенно с началом военной операции в Сирии в 2015 г. Москва заняла здесь уникальное положение как игрок, способный поддерживать продуктивные деловые контакты со всеми значимыми силами в регионе, включая наиболее упорных антагонистов, таких, как Иран и Израиль. Применив в сравнительно небольшом объеме, при относительно скромных затратах и с ограниченными потерями военную силу в Сирии, Россия добилась своих непосредственных целей. Более того, впервые после распада СССР Москва стала восприниматься в регионе как серьезный игрок. Секреты такого успеха кроются в очевидной нацеленности действий России на свои интересы, а не на собственные идеологемы или интересы тех или иных клиентов; в отказе от навязывания другим странам какой-либо геополитической модели; в хорошем знании региона и способности и готовности проводить политику, основанную на местных реалиях.
Сирия и Ближний Восток в целом стали сигналом того, что Россия возвращается на мировую арену, становится глобальным игроком – но игроком другого качества, чем был СССР. Вместо того чтобы, затрачивая огромные усилия, пытаться распространить свою модель на остальной мир, Москва пытается найти ниши, которые она может разрабатывать с выгодой для себя. Кроме экспорта энергоресурсов, оружия, технологий атомной энергетики, продовольствия Россия выступает военным и дипломатическим игроком, политическим прикрытием для ряда государств, предлагает услуги в обеспечении безопасности. В таком качестве она присутствует не только в Европе, Азии. Профиль России поднялся не только на Ближнем Востоке, но также в Африке и Латинской Америке.
Главная проблема здесь одна: погнавшись за тактической выгодой, не проиграть стратегически. Решение этой проблемы требует координации действий на различных направлениях и уровнях. Кроме того, чтобы укрепить уважение к себе, Россия должна быть верна своим принципам и ценностям. Наконец, при Путине Арктика – благодаря изменениям климата – превратилась в новый фасад для развития отношений с внешним миром и новый фронт противоборства с соперниками.
Ряд путинских начинаний не был доведен до конца. Путину не удалось провести заявленную им национализацию элит. Что еще важнее, ему не удалось сформировать подлинно национальную властвующую элиту. Когорта, призванная им во власть, во многом оказалась неустойчивой к материальным соблазнам. Российская верхушка и сегодня остается в основном группой лиц, не только ставящих свои корпоративные интересы выше национальных и государственных, но и живущих в отрыве от своей страны, а практически за ее счет. В этом отношении – освобождении от обязанностей государственного служения и строгих моральных ограничений – нынешняя элита принципиально отличается от своих советской и имперской предшественниц. Этот изъян существующего политического режима лишает его долгосрочной перспективы.
Переход от планов строительства Большой Европы к идее Большой Евразии был болезненным. Сотрудничество с Европой – ближайшим соседом России – забуксовало не только в результате украинского кризиса и принципиальных разногласий по политическим и общественным ценностям. Основы этого сотрудничества – европейская идея о все большем приближении России к европейским нормам и принципам, но без включения России в ЕС, и российская надежда на то, что элиты стран ЕС с окончанием холодной войны сойдут с атлантической орбиты и начнут строить вместе с Россией Большую Европу, – оказались нежизнеспособными. Хотя политические контакты необходимо поддерживать со всеми значимыми силами, попытки в сложившихся условиях играть на политическом поле стран ЕС, помогая национальным политическим силам, бросившим вызов правящим элитам, стали ошибкой. На всю обозримую перспективу основным содержанием российско-европейского взаимодействия будут экономические, научно-технические, культурно-гуманитарные связи. Геополитика и военная безопасность останутся уделом российско-американских отношений.
Не удалось пока перезапустить партнерство с Индией. Стагнация отношений Москвы и Дели, начавшаяся с распадом СССР, продолжается. Уровень связей с Индией, чья экономическая мощь и международные амбиции быстро растут, все больше отстает от уровня взаимодействия с Китаем. В сочетании со значительным ослаблением отношений с ЕС это создает угрозу для геополитического равновесия России в Большой Евразии. Положение усугубляется ощущением приближающегося тупика в вопросе заключения мирного договора между Россией и Японией. Путин приложил много усилий к тому, чтобы превратить Японию в ресурс для российской экономической и технологической модернизации и элемент большой евразийской системы равновесия. Неудача этого японского проекта может еще больше увеличить зависимость России от Китая. Индийское и японское направления становятся в связи с этим ключевыми для предотвращения такого сценария.
Экономическая интеграция с несколькими странами СНГ, которую активизировал Путин созданием Таможенного союза, очевидно служит интересам России и ее партнеров. В то же время ЕАЭС – проект с важными, но ограниченными целями. У него нет перспектив трансформации в полноформатный – экономический, геополитический, военный – центр силы в Евразии. Страны-партнеры, в том числе ближайшие – Белоруссия и Казахстан – очень ревниво относятся к сохранению госсуверенитета. Независимость для Минска и Нур-Султана – это прежде всего независимость от Москвы. Нет у ЕАЭС и возможности стать серьезным конкурентом или полноценным партнером других интеграционных объединений – ЕС, АСЕАН, а также Китая. Дальнейшее развитие интеграционных связей – в том числе с Белоруссией – должно идти с обязательным учетом этих реалий.
Наконец, некоторые новации путинского периода не прошли испытания практикой. Идея многополярного мира, т. е. мира геополитического и геоэкономического равновесия, соответствует интересам России, российскому мировосприятию и отечественным традициям. В то же время одержимость идеей смены существующего миропорядка, т. е. приложения активных усилий с целью устранения глобальной гегемонии США, вредна. «Вызывать огонь на себя», поддерживать врагов Америки только потому, что они противостоят всемирному гегемону, – значит не укреплять собственные позиции, а создавать себе дополнительные проблемы. Главное для России – не миропорядок сам по себе, а место России в этом миропорядке.
Стремление занять достойное и выгодное место в объективно формирующемся новом миропорядке требует четкого целеполагания и продуманной стратегии. Отсутствие долгосрочной стратегии, увлечение оперативным искусством и тактическим маневрированием обрекает внешнюю политику на существенные риски. Путин неоднократно заверял, что Россия не допустит конфронтации с США, но американо-российская конфронтация уже пять лет является фактом. Сейчас слышатся схожие заверения о том, что новой гонки вооружений с США не будет, но в условиях инициированного Вашингтоном демонтажа системы контроля над вооружениями нет гарантий, что военно-техническое равновесие с США удастся поддержать без серьезного увеличения затрат на оборону. Конечно, далеко не все зависит от Москвы; у Вашингтона есть свои планы и стратегии, которые могут меняться – в том числе в неблагоприятном для России направлении. Речь о другом. Россия как материально менее крупная сила, чем США, обязана, защищая свои интересы, избегать фронтальных столкновений с соперником.
Фундаментальной ошибкой российской внешней политики с середины 1990-х была зацикленность на проблеме расширения НАТО. Нет сомнений: присоединение бывших союзников СССР в Восточной Европе и стран Прибалтики к НАТО не укрепило безопасность России и ослабило внешнеполитические позиции Москвы. В то же время информационная борьба Москвы с расширением НАТО, попытки политически противодействовать продвижению альянса на восток не только не уменьшили негативные последствия расширения для России, но усугубили их. А военно-политические шаги Москвы в ходе украинского кризиса вдохнули новую жизнь в НАТО, помогли возродить образ России как военного противника Запада. Возрождение этого образа четверть века после окончания холодной войны является стратегическим поражением России.
Корни этой ошибки – в устаревшем стратегическом мышлении, которое придает чрезмерно большое значение фактору географического положения и стратегической глубины. Страшная травма 22 июня 1941 г. требует, чтобы силы потенциального противника находились на максимально удаленном расстоянии от важнейших политических и экономических центров страны. Именно следуя этой логике, СССР после Великой Отечественной войны создал пояс безопасности в Восточной Европе. Но уже во второй половине 1940-х появление ядерного оружия и стратегической авиации, а вскоре и межконтинентальных баллистических ракет и подводных ракетоносцев практически обесценило значение этого стратегического буфера. В современных условиях вряд ли можно себе представить создание у границ России плацдарма для массированного нападения на нее, как это было в 1941 г. Военный потенциал, реально представляющий угрозу России, сосредоточен в совсем другом месте, в основном на территории США. Соответственно, ответы на эти угрозы должны адресоваться их первоисточнику. В этом основа стратегической стабильности.
Есть и другая сторона вопроса. Если для России проблему представляет не НАТО как союз без малого трех десятков разнокалиберных государств, а НАТО как площадка для размещения американских вооруженных сил и вооружений, нацеленных на Россию, то неучастие той или иной европейской страны в НАТО не решает для России проблему ее безопасности. Дело в том, что ничто не мешает США разместить свои базы и системы оружия на территории ориентирующихся на них стран, не являющихся членами НАТО. Так, ВМС США после 2014 г. утратили возможность допуска в Севастополь, но при этом они активно осваивают Очаков и Одессу. Появление новых американских баз на территории дружественных США стран Восточной Европы зависит практически исключительно от решения правительства в Вашингтоне.
Ошибочно также считать, что гарантией невступления в НАТО могут служить нерешенные территориальные споры с соседями или территориальные конфликты. В годы холодной войны в члены альянса была принята Западная Германия – при том, что послевоенный статус-кво в Европе не считался окончательным, в ФРГ официально говорили о границах 1937 г., а США и их союзники долгое время отказывались признавать ГДР. Не нерешенные конфликты – в Донбассе или Южной Осетии и Абхазии – удерживают Вашингтон сегодня от приглашения Украины и Грузии в НАТО, а нежелание США принимать на себя обязательства, которые могли бы завести их в прямой военный конфликт с Россией. Аналогия с послевоенной Западной Германией в XXI в. не работает: значение Украины и тем более Грузии для США сегодня не сопоставимо со значением ФРГ периода холодной войны.
Преувеличенное значение, придаваемое расширению НАТО, оказало решающее влияние на политику России в отношении Украины. Именно политика на украинском направлении стала примером наиболее серьезных ошибок последних лет. Речь идет не о действиях в Крыму, которые стали реакцией на резкое изменение ситуации в Киеве, а прежде всего о логике поведения, которая привела к украинскому кризису 2014 г., ставшему переломным моментом во всей внешней политике России постсоветского периода. Помимо неоправданного страха перед продвижением НАТО причина ошибок коренилась в неверном представлении Кремля об устремлениях украинских элит и о характере украинского общества. Считалось, что украинские элиты было можно кооптировать в евразийский интеграционный проект и что украинцы и русские – две ветви единого народа – это поддержат. Довлело и представление о том, что без Украины нельзя будет достичь критической массы для создания евразийского центра силы с населением 200 млн человек.
Попытка Путина включить Украину в состав ЕАЭС была не просто напрасной. Такая интеграция, если бы ее удалось запустить, с самого начала была бы чрезвычайно проблемной, очень затратной для России и в конечном итоге провалилась бы: «самостийный» политический проект украинской элиты, от которого она не откажется, в принципе не совместим с любой формой интеграции с Россией, даже чисто экономической. Даже если бы у Виктора Януковича, как, вероятно, рассчитывали в Кремле, в последний момент сработал инстинкт самосохранения и он разогнал бы майданный лагерь, для Москвы это обернулось бы более масштабным кризисом отношений с США и Евросоюзом с еще более тяжелыми последствиями, чем те, которые наступили по итогам Крыма и Донбасса. Приходится констатировать: государство Украина – крупный и враждебный России сосед, и это надолго. Единственное облегчение для Москвы состоит в том, что внутренние проблемы Украины перестали быть бременем для России. Тоже, вероятно, надолго, по-видимому навсегда. Время Путина, однако, продолжается, и окончательные итоги подводить еще слишком рано.
Кажется, пронесло: анонсированная западными СМИ русско-украинская война опять не состоится. Но никогда еще мы не были к ней так близки. Реальность, в которой мы живем, советскому человеку из благополучных 70-х показалась бы фильмом ужасов. Кто мог тогда допустить мысль о возможности войны между братскими республиками? Как же мы докатились до такого, как Россия осталась одна – без друзей и союзников? Об этом мы поговорили с политиком, дипломатом, историком Николаем Платошкиным.
– У нас сейчас много говорят об угрозе, которую несет расширение НАТО, требуют отказаться от приема в Альянс бывших советских республик. А я помню реакцию нашего президента на прибытие в Грузию первых американских военных инструкторов. Он тогда сказал: «А почему бы американцам там не находиться?»
– Вы начали с Грузии, а Югославию 1999 года не помните? Именно Черномырдин вынудил Белград капитулировать. Когда обострилась ситуация вокруг Ирака, Примаков летал туда уговаривать Саддама Хусейна уйти в отставку. В 2002 году мы закрыли базу на Кубе, в Лурдесе, которую даже Ельцин не хотел сдавать. Мы ушли из базы Камрань во Вьетнаме, которую с тех пор активно использует американский флот.
– Почему все это происходит?
– Потому, что российская элита не хочет ссориться с Западом.
– Да, так было в девяностые. Но в нулевые у нас зазвучали патриотические лозунги, Путина на Западе обвиняют в стремлении восстановить Советский Союз. Такое впечатление, что руководство России опомнилось, увидев НАТО прямо у своих границ.
– Когда в 1999 году в Стамбуле было принято решение закрыть российские военные базы в Грузии, президентом был еще Ельцин, но Путин уже был премьером. Ельцин переварил первую волну расширения НАТО. Путин успешно переваривает все остальные.
Причем первая волна сопровождалась какими-то реальными уступками со стороны НАТО. Например, добились запрета размещения ядерного, химического и бактериологического оружия на территории стран – новых членов. А потом от НАТО вообще ничего не просили. Самая большая волна расширения была в 2004 году, и я не слышал, чтобы РФ требовала каких-то переговоров на этот счет (в 2004 году в блок вошли 7 стран: Болгария, Румыния, Словакия, Словения, Латвия, Литва и Эстония. – М.П.).
– Но, когда дело дошло до Грузии и Украины, настрой Москвы резко изменился. В Грузии случилась война, и РФ признала Абхазию и Южную Осетию. При этом потеряла остальную Грузию, думаю, навсегда. Был ли у нас иной вариант действий?
– Во внешней политике тому или иному варианту предшествует долгая подготовительная работа. Американцы такую работу вели. На Украине они вложили около 5 миллиардов долларов в так называемое гражданское общество. Учили у себя будущих политиков, учебники издавали для школ. А мы просто поддерживали Кучму, который отметился высказыванием, что Украина – это не Россия. Он был наш великий друг, который нашел Порошенко, Ющенко, Януковича – это все птенцы его гнезда.
А левые силы, которые действительно ориентировались на Россию, там подвергались разгрому с 1991 года, и Москва этому не только не мешала, но еще и активно помогала. В Грузии то же самое. А Кремль все пытается ориентироваться на каких-то олигархов, которые просто разругались с центральной властью по деньгам. Мы и Порошенко поддерживали в 2004 году на первом Майдане.
– Я помню, как его поддержали в 2014-м.
– Его и в 2004-м поддерживали. Считали, что если у него есть бизнес в России, то он замечательный человек, и его можно «нагнуть». Вот вам и вся внешняя политика РФ.
«Хотят пилить бабки – и никаких убеждений»
– Почему Украина стала врагом России?
– Потому что Россия не была заинтересована в том, чтобы Украина была вместе с ней. На чем строили свою независимость постсоветские страны? На отрицании советского прошлого. Иначе возникал вопрос: а зачем вы вообще стали независимыми? Был Советский Союз. Вам там что, плохо было? Если неплохо, то зачем все это? Поэтому надо каждодневно доказывать населению, что было ужасно, был ГУЛАГ, притеснялись национальные кадры и прочую белиберду.
Вы грузинские учебники истории читали? А я читал учебник на русском языке, мне его оттуда специально привезли. Там была примерно такая фраза, что 22 июня 1941 года началась советско-германская война, которую «прогрессивные силы Грузии встретили с надеждой на освобождение». В учебниках по истории Казахстана – то же самое. Там есть главы «Казахстан как сырьевой придаток Российской империи», «Голодомор в Казахстане в 20–30-е годы» и т.д. Россия на это как-то реагировала?
– Один из советников Кучмы мне рассказывал, что в начале 90-х состоялась большая сделка между президентом и националистами-западенцами. Они ему обеспечивали поддержку в парламенте по вопросам экономики, а он им отдал всю гуманитарную сферу и образование.
– При чем тут западенцы? Кучма был директором советского завода «Южмаш» в Днепропетровске. Представьте, что я – Кучма. Я президент государства, которое все считают частью России, отколовшейся от нее по недоразумению. Поэтому я должен всем доказывать, что Украина – это не Россия. Потому что если это Россия, то мне полномочия надо складывать. А я хочу побыть президентом, поделить деньги, активы. Зачем мне объединение?
Кто начал историю с подписанием соглашения об ассоциации с ЕС? Янукович. Он с Донбасса, а не из Львова. Потому что украинские олигархи хотят жить на Западе, иметь виллы в Швейцарии, а не в Костроме.
Украинцы определили свою политику как антисоветскую в 1991 году. Для того чтобы эта политика была успешной, им нужны какие-то союзники. Кто эти союзники? Это те, кто против Советского Союза, его возрождения. Это США, Запад. Западу невыгодно возрождение СССР, и это совпадает с интересами украинской правящей элиты, которой это тоже невыгодно. По своим причинам, просто они хотят пилить бабки там. У них нет никаких убеждений.
Но, чтобы успешно пилить бабки, надо оставаться у власти, а для этого не надо входить в общее государство с РФ. Интересы правящего класса Украины – это всяческое укрепление независимости и невхождение в состав РФ. А для этого надо проводить антисоветский, антироссийский курс и искать друзей среди тех, кто думает так же.
«Высшая степень враждебности»
– Сегодня РФ в конфронтации с Западом и хочет союза с Китаем. Как вы думаете, Китай надежный союзник?
– Еще одна «дружественная» страна. Мы недавно в совместном с Китаем заявлении подтвердили приверженность принципу «одного Китая», то есть признали Тайвань частью Китая, хотя он фактически независимое государство. А они там про Крым что-нибудь написали? Нет. Китайцы считают Крым частью Украины. Получается, что Китай не признает территориальную целостность РФ, а это высшая степень враждебности.
Китайцы после Майдана поддерживают с Украиной прекрасные отношения. Закупили там все остатки советских оборонных технологий. У американцев сейчас товарооборот с Китаем 800 миллиардов долларов. Это почти половина ВВП РФ. У нас – 146. Вы думаете, Китай будет выступать против США, зарабатывая на них такие деньги? А что им РФ в этой связи?
Но если русские такие дураки, что дают им дешевый газ, сырье, то они все это, конечно, возьмут. Китай – крупнейший поставщик деревянной мебели в Западную Европу. Это страна, где лесов нет. Догадайтесь, откуда у них древесина? Они на нас хорошо зарабатывают, им плохо, что ли? Но это не означает, что они наши союзники.
Союзники – это страны, между которыми заключен договор о взаимной военной помощи. У нас нет с китайцами такого договора. Более того, китайцы отказывались его заключить, заявляя, что им не нужны союзники в мирное время. Вы что, думаете, что мы в этой ситуации можем китайцами кого-то напугать?
Раньше мы могли очень успешно пугануть американцев, разместив ракеты на Кубе (Карибский кризис, 1962 год). А сейчас нас туда никто не пустит после того, как мы их предали в 2001 году, сдав там базу. Они не хотели, чтобы мы уходили, а мы ушли. Думаете, после этого Куба нас ждет? Или Венесуэла, или кто-то еще? Нет. У нас нет союзников и друзей. Потому что политика у нас была туда-сюда: то с этими, то с другими. Главное – Запад не обидеть.
– Но в 2014 году, возвращая Крым, Москва не оглядывалась на Запад.
– С Крымом наше руководство, на мой взгляд, просто ошиблось. Оно считало, что присоединение Крыма не вызовет на Западе такой сильной реакции. А потом мы всячески пытались снова понравиться.
Для чего мы влезли в Сирию? Чтобы совместно с американцами бороться с ИГИЛ (организация, признанная в РФ террористической и запрещенной). ИГИЛ возникло в Ираке и боролось там против американцев. Мы хотели американцам помочь.
Помните, у нас все время говорили: «Мы должны совместно с западными странами бороться с террористами». Те говорят: «Ну хорошо, боритесь, но мы санкции отменять не будем».
Помните, как мы Ливию сдали в 2011 году? Мы воздержались при голосовании в Совбезе, дав американцам право бомбить Ливию. Чем мы тогда руководствовались? Тоже желанием понравиться. Но законы там волчьи.
Вот мы держим с вами по шаурмичной на одной улице. С чего я вам должен нравиться? Вы будете мечтать, чтобы я куда-то испарился.
У американцев к России сегодня одна претензия: что у нас еще остался советский ядерный потенциал. Не было бы у нас ядерного оружия, думаю, они бы на нас и внимания особого не обращали. А так приходится. Но они не хотят, чтобы так продолжалось.
Они потратили на развал СССР, по их данным, 21 триллион долларов. Почему они так взъелись из-за Крыма? Потому что прекрасно понимают, что если Украина будет с Россией в одном государстве, то возникнет новая сверхдержава. И они этого не хотят, не хотят СССР 2.0. И всячески будут этому препятствовать.
«Вероятность войны – нулевая»
– Ваше мнение о требованиях РФ к НАТО?
– Представьте, что мы с вами в одной весовой категории, вокруг нас стоят люди, а я вам вдруг громко говорю: «На колени, быстро». Даже если вы в глубине души и хотели бы стать на колени, как вы в этой ситуации можете это сделать? Это позор.
А теперь представьте, что вы сильнее меня раза в три. И я вам на глазах у всего мира говорю: «Ну-ка, быстро на колени». Как бы вы меня ни любили в глубине души, вы только покрутите пальцем у виска. То есть они отвергли наш ультиматум просто даже потому, что он был публичный.
К чему это было сделано? Ультиматум должен быть чем-то подкреплен. Не станете на колени – сейчас я два кольта достану, а у вас их нет. Да, это разговор. А тут-то что? Они говорят: «Ну хорошо, вот мы не пойдем на ваш ультиматум. И что вы сделаете?»
– Какова сейчас вероятность большой войны с Украиной?
– Нулевая.
– А как же многочисленные заявления – как на Западе, так и у нас из уст разнообразных политологов, – о том, что война на пороге?
– У руководства РФ задача какая? Подружиться с Западом. У нас не получилось сделать это с помощью пряника. Мы и базы им подарили, и еще что-то. Но не вышло. Теперь решили попробовать сделать это с помощью дубинки. Войска стянули к границе с Украиной, типа давайте дружите с нами, и тогда мы их отведем. Но с этим тоже ничего не выходит.
– Почему?
– Потому, что Россия с их точки зрения – слабая страна. Экономически она полностью зависит от Запада.
Вот мы говорим: «Мы не будем вам нефть и газ поставлять». Так у нас на следующий день учителям платить нечем будет.
Предположим, РФ вторгается на Украину. И что дальше? Они обрубают нам SWIFT, у нас внешняя торговля останавливается. У всех этих славных олигархов, которых и так туда не пускают, еще и собственность там отберут. Думаете, они этого хотят? Нет. Это просто попытка не мытьем, так катаньем заставить Запад опять с нами говорить.
К сожалению, Украина – это не Грузия. Там армия – 250 тысяч человек. И самое ужасное для нас, что она имеет боевой опыт. У нас почему-то думают, что это прогулка будет. Нет, будут большие потери. Будут вереницы гробов в обе стороны. Вряд ли это будет торжественный марш, когда вас все цветами закидывают, а вы себе идете на Киев.
– Так могло бы быть в 2014 году, по меньшей мере до Харькова.
– Совершенно верно. Я думаю, что до Днепра. Тогда украинская армия еще пребывала в разобранном состоянии. Но сейчас, к сожалению, это уже не так.
Советская армия была численностью 4 миллиона человек, и вот тогда с нами все договаривались, потому что наши войска стояли в 200 км от Гамбурга. И никто не сомневался, что в случае чего до Рейна мы за два дня дойдем, а до Парижа – за 4. А сейчас мы держимся за счет того, что у нас есть ядерное оружие. Поэтому с нами никто большой войны не хочет, так как это самоубийственно.
РФ сегодня говорит: «Мы не будем нападать, вы только не пускайте их в НАТО». Они отвечают: «Это не ваше дело».
Ведь раньше к нам сами просились. Болгария просилась в СССР, Монголия – неоднократно. Тува вступила в состав СССР в октябре 1944 года как независимое государство. Тогда к нам все тянулись почему? У нас была альтернативная стратегия общественного развития. Два телефона тогда было для всех стран: в Москве и Вашингтоне.
Сегодня нас так никто не воспринимает. Чем мы отличаемся от США? Просто более слабая, чем США, капиталистическая страна. Почему они к нам должны тянуться? Тянутся к ним, ведь они сильнее и богаче.
– Если Украина все-таки атакует Донбасс, что будет делать Россия? Есть мнение, что Запад хочет нас втянуть в войну любым способом, в том числе и такой провокацией.
– Представьте, что вы – канцлер Германии. Зачем вам сейчас нужно столкновение Украины с РФ? Ведь в этом случае вы, канцлер Германии, будете вынуждены поставлять Украине оружие за счет немецких налогоплательщиков, помощь ей оказывать, беженцев принимать. Причем страна-то большая. Даже если их принимать на территории Польши, то платить будет кто? Немцы.
В Германии настроения такие: если что, надо ввести жесткие экономические санкции против РФ. Но туда никто не хочет войска посылать, оружие. Они не хотят эскалации. Все, что немцам от нас нужно, – это нефть, газ, черный металл. Все это мы им поставляем. Почему они должны хотеть нас разгромить?
– Германия не хочет, а США?
– США просто не хотят, чтобы Украина стала пророссийской. Эта цель и сейчас уже достигнута ими. Зачем им толкать Зеленского на авантюру?
Саакашвили считал, что с помощью подготовленной американцами армии он сможет быстро захватить эти маленькие отколовшиеся территории – Абхазию и Южную Осетию. Но он просчитался. Американцы, кстати, помогли ему? Он же там все трубки телефонные оборвал. Но ему сказали: «Нет. Мы из-за какой-то Абхазии с русскими воевать не станем».
Украина просто больше. Если что-то начнется, то не закончится за два дня. Масштабы другие. Запад этой войны не хочет. С чего все обострение началось? С нашего «нетрадиционного» ультиматума.
– Вообще-то в прошлом году все началось с того, что Украина стала стягивать на Донбасс войска. Еще в начале 2021 года.
– Она их туда типа стягивает уже 7 лет. Путин уже неоднократно говорил, что если Украина сунется на Донбасс, то получит в глаз. Это что, новость какая-то? Это давно уже известно. Зеленскому зачем нужна война на Донбассе, которую он гарантированно проиграет?
«Элита хочет снятия санкций»
– Большая война с применением ядерного оружия возможна? Может быть неконтролируемое развитие событий. С чего-то начнется – и покатится как снежный ком.
– У нас с американцами в советское время было много кризисов. Был Берлинский кризис 1961 года, когда американские и советские танки стояли с заведенными моторами друг против друга, соревновались, кто первый выключит. Карибский кризис, сбитый нами южнокорейский «Боинг» в 1983 году. И всегда все понимали, что война – это самоубийство. Им хочется совершить самоубийство? Нет. Нам хочется? Тоже нет. Поэтому ядерной войны не будет. Американцев все устраивает. А наша элита одного хочет: чтобы с нее санкции сняли, наложенные в 2014 году.
– Думаете, все ради этого?
– А для чего они живут? Они себе там замков накупили прекраснейших, а теперь попасть туда нельзя. Получается, вся жизнь зря прошла. Да, они хотят снятия санкций, и больше ничего.
– Слабость России может кое у кого на Западе порождать иллюзии, что в ядерной войне они могут победить.
– Американцы – прагматики, они понимают, что у нас более двух тысяч ядерных боеголовок, и какая-то точно до них долетит. Да, они усиленно работают над тем, чтобы сделать ядерную войну возможной. Для этого они инвестируют большие средства в систему ПРО еще со времен Буша-младшего, который этим ответил нам на то, что мы базу с Кубы убрали. Плюнул нам в лицо, можно сказать.
Они строят обычные ракеты, дешевые, неядерные, которые в случае войны могут перехватить наш ответный ядерный удар. Но до этого еще очень далеко. У нас пока еще есть флотилия ядерных подводных лодок, которые вообще очень сложно обнаружить и перехватить.
– Чем РФ может ответить Западу? Вернуться в Южную Америку, снова развернуть там базы?
– Некуда возвращаться, к сожалению. СССР, который ругают, умел строить отношения с союзниками. Это как отношения мужчины и женщины: они требуют долговременного ухаживания. Надо дружить, обмениваться подарками, иметь общие интересы, хозяйственные дела. Как в семье.
Если мы с Кубой дружили 30 лет, если мы ее два раза спасли от американской агрессии, если кубинцы понимали, что мы – основа их жизни, что без нас их сомнут, так они и дружили с нами. Мы же сами их бросили, мы базу сдали, в 90-е годы нефть перестали поставлять. Мы их предали.
Вот человек изменял жене, бросил ее, потом вернулся и говорит: «Давай все забудем и станем жить как раньше». Такого не бывает.
Что касается Венесуэлы, так там конституция запрещает размещение иностранных войск. К тому же ситуация там нестабильная: если наши солдаты там появятся, миллионы оппозиционеров на улицы выйдут. Где мы с вами еще что-то размещать будем – у нас больше друзей-то нет. Мы их сами всех сдали.
В советское время у нас было очень много друзей. Например, у нас в друзьях ходил остров Гренада, это Малые Антильские острова. Знаете, как американцев это бесило? Потому что размещенные там наши самолеты могли бы перекрыть все поставки нефти в США, которые шли мимо этого острова. Понимаете, насколько тонко мы тогда работали?
Теперь психология такая: «Зачем нам эта Гренада, зачем Куба?» А как приспичит, выясняется, что обратиться-то и не к кому. У нас любят повторять дебильные слова Александра Третьего: «У России два союзника – армия и флот». Это все равно что сказать: «У меня два друга – моя правая и левая рука»». А у вас, например, 50 друзей. Так кто из нас умный?
– Как вы считаете, то, что в 2014 году РФ не ввела войска на Украину, было ошибкой?
– Я считаю ошибкой то, что мы довели до этого. Что такое дипломатия? Это защита интересов страны без оружия. С оружием любой дурак может.
Умные страны делают так, что если где-то происходит революция, то она происходит в их пользу. Для этого войск не надо. В 1959 году кубинцы свергли проамериканский режим. Мы им что, войсками помогали? Нет. Просто они ориентировались на нас как на образец развития. Это была, как сейчас модно говорить, наша мягкая сила.
Или когда в 1970 году наш друг Альенде победил на выборах в Чили, это что, из-за наших военных происходило? Нет. Это было потому, что у нас был очень большой авторитет в мире, и многие хотели на нас быть похожими.
То же самое произошло в Никарагуа в 1979 году, в Афганистане в 1978-м. Мы сначала даже не знали, кто такой Фидель Кастро. Но он ориентировался на нас. Че Гевара таскал с собой в рюкзаке «Повесть о настоящем человеке» Бориса Полевого, которую он нашел в нашем культурном центре в Мехико. А мы даже не знали, кто это такой, – так, какой-то врач аргентинский. Вот что такое мягкая сила. Сейчас придет человек в наш культурный центр в Мехико – что он там найдет из современных российских книг?..
Вот выходят на улицы люди в Киеве. Они сначала выходят не против России, а против коррумпированного режима Януковича. Этот протест мы могли перехватить? Могли. Но перехватили другие люди. Потому что мы четко встали на сторону Януковича. Мы ему 15 миллиардов долларов обещали, по всем программам кричали, что на Майдане одни фрики собрались. Тогда туда приехали американцы – печенье раздавать. И они перехватили народный протест.
– В Грузии в 2003 году попытались перехватить протест. Игорь Иванов приехал, выступил на площади перед протестующими. Итог известен.
– Мы не попытались перехватить протест – мы попытались спасти уже свергнутый режим Шеварднадзе и Абашидзе. Те люди, которые там врывались в парламент во время «революции роз», это же все были прозападные граждане. Там что, какие-то пророссийские партии были к тому времени? Нет. Их все разгромил Шеварднадзе. Игоря Гиоргадзе выкинул из страны. Мы на все это смотрели с огромным удовольствием.
Мы сделали ставку на Януковича на Украине – и тем самым связали себя с коррумпированным режимом. И нас там многие начали ненавидеть не потому, что мы на русском языке говорим, а потому, что мы связались с этим человеком.
Когда я был дипломатом, все было наоборот. Американцы везде поддерживали диктаторские режимы – Сомосу, Пиночета и прочих деятелей. А так как народ ненавидел эти режимы, они тянулись к нам. А сейчас мы поддерживаем Назарбаева, Шеварднадзе, Януковича. Которых ненавидят многие среди их собственного населения. Вот Лукашенко, который то с нами, то не с нами. Он к нам пришел, потому что больше идти ему некуда. Его больше нигде не ждут. А что, у нас есть в Белоруссии пророссийская альтернатива Лукашенко? Нет. Потому что мы ее не воспитываем там.
– В «цветных революциях» в постсоветских странах на этапе раскачивания ситуации очень часто использовались левые, коммунистические силы. Так было в Грузии, на Украине… Но потом, после обрушения режима, власть перехватывали правые, прозападные политики. Если в нынешней РФ власть упадет, то понятно, кто ее подхватит: не ваши сторонники, а правые либералы, прямые ставленники Запада. Вас не пугает эта перспектива?
– Я против того, чтобы говорить в терминах «власть упадет», «революция» и т.д. Почему-то в Германии власть сменилась, и там никто не упал. Смена власти произошла путем выборов – честных, свободных, нормальных. Если вы не даете людям такой возможности, то они будут что-то другое искать. История этому учит.
Мы сейчас приехали с Алтая – там кочегар 15 тысяч рублей получает. В этом Платошкин виноват? Или коммунисты? Я должен сейчас людям объяснять, что 12 тысяч рублей нянечке в детсаду – это нормально? Попробуйте сейчас устроить революцию в Швейцарии. Замучаетесь устраивать. Там большинство довольно жизнью.
Мы – конструктивная левая оппозиция. Мы предлагаем введение прогрессивной шкалы налогов, которая есть везде, кроме России. Мы предлагаем ввести выборность судей, как в США и как было в СССР. Что в этом страшного?
Сейчас в Питере осудили члена КПРФ за то, что он репостнул цитату философа Сартра, нобелевского лауреата. Это событие должно вызывать воодушевление? Да, если будут давить нормальных левых, к власти придут прозападные силы. Как на Украине, где Янукович тоже левых давил. Ну и додавился.
Корни и крона
Как я уже отмечал, первая и последующие наши встречи проходили в Ассоциации российских дипломатов на Смоленской-Сенной площади рядом с МИДом. Соседство которого как бы осеняло и питало наши беседы. Диалог, который на самом деле больше походил на его монолог, я начал с прямого, то есть без политесов, вопроса:
— Как часто возраст и состояние здоровья позволят нам встречаться?
— Именно из-за этих факторов не стоит откладывать. Предлагаю приступить немедленно и встречаться каждый день. И еще… Я должен сказать для большей ясности в наших отношениях об одном обстоятельстве. Кроме Министерства иностранных дел мне пришлось послужить в Комитете государственной безопасности. И в Киевском КГБ тоже.
Я принял сказанное к сведению и с азартом исследователя, так скоро «добывшего» существенную новость о собеседнике, и задал вопрос-заготовку:
— Еще в Горячем Ключе вы сказали, что в вашем роду мужчины издавна предпочитали заниматься дипломатией. Кто положил начало династии?
— Я отвечу на ваш вопрос, но начнем с того, как наши предки относились к профессии дипломата. Так вот, среди ста двадцати девяти великих деятелей на памятнике 1000-летию Руси (1862 год) в Великом Новгороде увековечены имена шести дипломатов: Афанасия Ордин-Нащокина, Артамона Матвеева, Бориса Шереметева, Александра Безбородко, Виктора Кочубея, Александра Грибоедова (писатель-дипломат). Отсюда вывод: с дальних времен в России профессия дипломата была почитаемой и заметной.
Первый и второй персонажи жили и служили России в XVII — начале XVIII века. Их славные деяния уже покрыты патиной древности. Потому и подробному разбору нами, недостойными, не подлежат. Приравняем присутствие их имен на великом памятнике к зачислению в сонм святых. Отметим только, что они возглавляли внешние дела при великих правителях — царе Алексее Михайловиче и императоре Петре Первом. И еще вспомним, что Артамон Матвеев положил начало успешной московской политике по воссоединению с Малороссией, а Борис Шереметев, будучи ближайшим сподвижником Петра Великого, как полководец руководил войсками в Крымских и Азовских походах, в Северной войне, а затем вместе с Василием Голицыным в качестве главы дипломатической миссии вел переговоры и заключил «Вечный мир» с Польшей. И действительно вечный — следующая война с поляками началась через сто лет.
— Простите, что перебиваю, вопрос по ходу: почему памятник 1000-летия Руси предки наши поставили в Великом Новгороде, а не в Киеве? Сколько помню, изначально Киевской Русью мы себя называли, а Киев — «матерью городов русских».
— Вы, как и многие, путаете время образования государства с крещением. Между этими датами более века. Официальное начало государственности связано с Новгородской землей, а крещение — с киевским князем Владимиром. Так что памятник поставлен там, где надо.
Отвечаю на вопрос об истоках нашего рода. Свое начало мы ведем от Александра Безбородко. Того самого, что отмечен предками на памятнике в числе героев российской истории. Он первенствовал в Коллегии иностранных дел Российской империи при дворе Екатерины Великой. Начинал писарем в Малороссийской коллегии в Глухове, а завершил в званиях канцлера и светлейшего князя. Все прежние главы дипломатии происходили из родовитых великорусских семей. И только он — из казацкой старшины. Вот такой взлет! Виктор Кочубей — племянник Безбородко. Видимо, без дядиной протекции не обошлось. О них мы еще поговорим.
— Еще вопрос в связи с памятником. Представим, что наши современники решили бы добавить к этому славному списку деятелей, живших позже. Кого бы из дипломатов вы включили в их число?
— Точно Чичерина, Молотова, Вышинского и, возможно, Громыко.
— За что Чичерина?
— Под его умелым руководством дипломатам молодой Советской России в короткий срок удалось прорвать политическую и торговую блокаду. Сначала на азиатском, а потом и европейском направлениях: договоры с Афганистаном, Ираном и Турцией; договор в Рапалло с Германией; блестящее руководство советскими делегациями на Генуэзской и Лозаннской мирных конференциях. Хотя на его же счету и подписание похабного Брест-Литовского сепаратного мирного договора. В связи с этим замечу, что во внешних делах не делать ошибок невозможно в принципе. Так, председателем правительства Булганиным и министром Шепиловым была подписана Декларация о принципах отношений с Японией в 1956 году. В ней мы опрометчиво обещали передать японцам часть Курильских островов. Так что история мировой дипломатии не знает безупречных правителей и министров иностранных дел. Дело в балансе успехов и неудач.
— А князь Горчаков?
— Скорее нет, чем да. Дело, как я сказал, в балансе.
— Но почему? Его так почитают в МИДе России. Посмотрите речь министра Примакова на юбилейном заседании в честь 200-летнего юбилея со дня рождения князя. Там такие дифирамбы! А с Вышинским вы не хватили через край? Мало кто с вами согласится. И еще — вы даже не упомянули о таких фигурах недавнего прошлого и современности, как министры Шеварднадзе, Козырев, Иванов, ныне действующий Лавров. О них что, нечего сказать? Или тот же посол-долгожитель Добрынин?
— Это непростая тема на грани классики о «светочах» и «злодеях». Те же Горчаков и Вышинский — очень показательные фигуры в качестве исторической пары антагонистов. Вспоминается краткая, но емкая характеристика молодого князя из архивов III отделения императорской канцелярии: «Горчаков не без способностей, но не любит Россию». И действительно, он часто бывал как бы отстраненным от чисто российских интересов и проблем и все больше уповал на мнение «концерта» западных держав. Нередко казалось, что Европа в целом и особенно французы с немцами были ему ближе. Не случайно в начале карьеры он во всем поддерживал Пруссию, а потом Германию. На пике карьеры стал, по выражению Бисмарка, совсем французистым. Последние пять лет он жил в Ницце и Баден-Бадене, где и умер. В целом он больше нарцисс и созерцатель, чем деятель. Горчаков не был силен в конкретных переговорах, тяготился дипломатической рутиной и потому тщеславно жаждал конференций и конгрессов, где можно блеснуть. Хотя активно и, по его собственному признанию, бездарно участвовал в работе только одного — Берлинского 1878 года конгресса по итогам Русско-турецкой войны, когда из-за почтенного возраста и болезней вынужден был предпочитать упорным практическим действиям громкие фразы и дипломатический флер. Будучи после этого конгресса фактически отстраненным от дел, он еще три года цеплялся за должность министра. Но Горчаков, по мнению поборников европейских ценностей и правозащитной ереси, велик!
Антипод князю — Вышинский, умнейший и преданный интересам СССР ученый-юрист и дипломат-государственник, выдающийся трудоголик, прекрасный оратор, активный участник двух самых успешных международных конференций (Ялтинская и Потсдамская), творец Нюрнбергского трибунала, один из создателей ООН, умерший в расцвете карьеры на посту, — наоборот, «не того». И в стратегическом плане крупных ошибок за ним не водилось. Но его имя стерто со страниц истории потомками тех, против кого он боролся, защищая интересы страны и простых людей.
— Очень интересно и неожиданно. Мы сможем более подробно поговорить об этих двух деятелях?
— Постараюсь. Думаю, еще не раз вспомним о них. А вот еще интересная пара — Шеварднадзе и Козырев. Один — полный профан, другой — профессионал. Но и при одном и другом здание МИДа на Смоленке называли московским филиалом Государственного департамента США. Видимо, не зря после ухода с поста министра Шеварднадзе сбежал в Грузию, а Козырев уехал на жительство в США и продолжает вредить стране издалека. Эта парочка тоже достойна отдельного разговора.
И все же… Не ведаю, как скоро продолжатся наши встречи. Знаете, возраст, болезни и все такое… Поэтому давайте сразу о моем самом наболевшем. Какой самый главный недостаток нашей внешней политики, знаете? Нет? Так вот, кроется он в нашем российском характере и называется излишней открытостью и доверчивостью, которые для дипломатии противопоказаны по определению. Мы очень часто пытаемся в международных делах быть добренькими, справедливыми, идем на уступки и ждем этого же в ответ. Но получаем одни удары. Нужны примеры? Да возьмите хотя бы историю наших отношений с Францией, США, Германией, Болгарией или с Грузией. То же самое с Польшей или последние два десятилетия с Украиной. Так происходит не одно столетие.
Совещание по безопасности в Хельсинки в 1975 году, проведенное по нашей инициативе, — из этого же ряда. Именно после него нас стали мордовать по теме прав человека. К ослаблению нашей безопасности привели и все попытки сближения с Европой и США за счет наших уступок по выводу войск с Кубы, из Европы, Монголии и Афганистана, уничтожения арсенала ракет малой и средней дальности. Кто нам мог помешать оставить часть Западной и Северной групп войск в виде военных баз в Германии, Польше и Прибалтике как условие вывода контингента? Да никто. Потом удивляемся, что в Европе растет поколение, считающее, что Гитлера победили американцы. И тому есть основания. Причем наглядные.
Представьте молодого немца, который, проходя, проезжая мимо военной базы США где-нибудь в Баварии, спрашивает: почему они здесь? И слышит в ответ: они освободили нас от фашистов. А наших баз он не увидит. Мы ушли. Мы добренькие — пожалели немцев, чтобы они не страдали от разделения на ГДР и ФРГ. Поэтому о нас не спросят и забудут. И уже забывают. Вот так банально! А в итоге через десяток лет получим новый поход немцев на Восток!
Также бездумно мы отказались от наследия революции с уникальной социалистической идеологией и в результате потеряли столько союзников на всех континентах. А ведь в Китае, Вьетнаме, на Кубе и в ряде других стран до сей поры компартии у власти. Сколько усилий и средств мы вкладывали в формирование дружественных нам режимов, и все напрасно. К этому нас довели политики и дипломаты типа Горбачева, Шеварднадзе, Ельцина, Козырева и им подобные, не знающие, что такое историческая память и ответственность перед прошлыми и грядущими поколениями. Они в лучшем случае добивались нулевого результата. Только за итоги Крымской и Потсдамской конференций 1945 года не стыдно. Но это заслуга деятелей другого типа — Сталина, Молотова и Вышинского.
Вот такие коврижки, хотя есть и те, кто утверждает, что мягкость нашей внешней политики, если считать в долгой перспективе, есть одновременно и наша сила. Как в старину говорили: «Сила в правде». Но наши противники все больше действуют из принципа «Сила есть — ума не надо». И только по выгоде. Уверен, к этой теме мы вернемся еще не раз.
— Может, мы во внешней политике частим с инициативами, то есть слишком активны и не можем их переварить? Как говорится, довести до ума.
— По-разному, когда активны, когда пассивны. Тут много причин. Корень в косности МИДа. Мы слишком держимся за форму и упускаем суть процесса. Нам очень нравится, когда нам говорят приятные слова. И за это мы готовы давать кредиты, оружие. Причем без реальной отдачи. Мы привыкли не руководить процессом, а участвовать в нем. То есть когда нас привлекают, подключают. Но при этом скрытно, иногда открыто отказывают в реальном сотрудничестве. И мы это проглатываем. Мол, мы же не мелочные, а большие и добрые. Такая ситуация по Корее, Ирану, израильско-арабскому конфликту, когда нас взяли в «квартет», а потом, использовав, тихо отодвинули в сторону. По Украине — проявили инициативу с Минским соглашением по перемирию, а потом оказались в крайних, да еще и под санкциями.
— Из вашего монолога следует, что в истории нашей внешней политики светлых страниц до обидного мало. Так?
— Не совсем так, были светлые и даже золотые страницы. Вспомните Великое посольство в Европу Петра Великого, когда он добивался и получил от влиятельных правителей карт-бланш на ослабление не в меру возросшей Швеции и с блеском решил эту задачу в ходе Северной войны, венцом которой была Полтавская битва. То же самое и с Турцией. Или время золотого века Елизаветы и Екатерины II, когда в основном демонстрацией военной силы в ходе кратких, но успешных баталий и дипломатическими маневрами России удалось возвыситься так, что очень многие государства искали с нами дружбы. А времена Венского и последующих конгрессов после разгрома Наполеона, когда наш Александр I в течение десяти лет фактически правил Европой. Или времена русско-турецкого противоборства, завершившиеся освобождением балканских христиан, а также прорыв внешней блокады молодой советской дипломатией, а потом блестящие результаты на конференциях в Тегеране, в Крыму и Потсдаме. Венец такого списка — создание ООН, политика мирного сосуществования вплоть до Совещания в Хельсинки. И конечно, немало страниц дипломатии Путина. Не все, но многие. Например, создание таких организаций, как ЕАЭС, ШОС и БРИКС. В них вошли настоящие и будущие мировые лидеры, которые составляют костяк грядущей действительно общемировой цивилизации, идущей на смену дряхлеющей евроатлантической системе. Замечу, что в агонии она уже делает и еще будет делать немало глупостей. И потому меня напрягает наша пассивность по развитию деятельности БРИКС. И то, что мы никак не расстаемся, хотя бы и мысленно, с чуждой нам группой стран G-7.
Впрочем, продолжим рассказ о династии. Первым и самым известным дипломатом в нашем роду был уже упомянутый мной Безбородко Александр Андреевич.
— Неужели это тот, который на склоне лет сказал своим молодым коллегам: «Не знаю, как будет при вас, а в наше время ни одна пушка в Европе без соизволения России выстрелить не могла»? Так, я не ошибаюсь?
— Не ошибаетесь… и насчет «европейских пушек» верно. Его слова. Служил он при Екатерине II и Павле I. Был очень даровитым. Повторюсь, сначала состоял секретарем при генерал-губернаторе Малороссии Румянцеве, потом при самой императрице. Руководил императорской канцелярией по подготовке проектов законов и указов, а в сорок лет возглавил дипломатическую службу России. Император Павел присвоил ему титул светлейшего князя и звание канцлера (по Табели о рангах равное военному «фельдмаршал»). Это он от имени России возглавлял делегацию на переговорах с Турцией и подписал Ясский мирный договор (1791), по которому она окончательно признала провозглашенное нами в 1783 году присоединение Крыма к России и обязалась более не нападать на территорию севернее реки Кубань. После этого и началось освоение Крыма и Прикубанья.
Из семейных разговоров и архивных источников мне известно, что Александр Андреевич много размышлял об искусстве внешней политики, ее тайнах и считал, что стремление в буквальном смысле управлять международными делами с целью сохранения однажды завоеванных позиций или сложившихся отношений (статус-кво) вообще очень пагубно. Да и невозможно. Это не поместье, не фабрика и тем более не армия. Хотя международные отношения — это более или менее постоянный набор подобных историй и их повтор. Но личный фактор и время на все накладывают свой неповторимый отпечаток. То есть дело в лицах — правителей, министров, послов. В их сочетании, или, вернее, комбинации. В их страстях. И особенностях времени. Такое суждение безуспешно пытались опровергнуть на практике многие наши и зарубежные правители и дипломаты. Именно таким образом пытались действовать австриец Меттерних, наши императоры Александр I, Александр II и главы МИДа Нессельроде и Горчаков в Центральной Европе и на Балканах. Позже, хотя и успешнее, — советский министр Громыко. Бывали исключения. Железный канцлер Германии Бисмарк относился к внешней политике как фельдфебель к роте на плацу и в кратком периоде весьма преуспел в своих действиях. Однако в долгосрочной перспективе это привело Германию к развязыванию двух мировых войн с целью превращения в плац всего мирового пространства. То, что мы считаем новым, уже бывало в прошлом. И будет в будущем. К сожалению, войны тоже. Люди и человечество, по сути, не меняются. С течением времени меняется только антураж и обстоятельства, по-крупному все то же: Жизнь — это рождение, а далее опасное путешествие между Добром и Злом до самого смертного часа.
Также Безбородко считал полезными только такие союзы, которые заключаются не против кого-то, а для развития отношений между его участниками. Стремление управлять внешней политикой единолично или с помощью стран-союзников ведет к монополии одного государства на ведение международных дел и всегда оканчивается попыткой установить региональное или мировое господство. Естественно, единственным доступным средством — силовым путем. Либо грубым военным захватом, либо, как в современной жизни, «мягкой силой», например, путем размещения военных баз на территории других государств через навязывание кабальных соглашений, либо сочетанием первого и второго способов — как это делают после Второй мировой США. Нормально сотрудничать мешает непрерывная политическая и экономическая конкуренция между государствами. Здесь требуется разумная умеренность или золотая середина, которой обладают редкие политики. Среди наших такими были Екатерина II, Иосиф Сталин, из иностранных — прежде всего американец Франклин Рузвельт. Начиная с середины XX века таким качеством удивительно безупречно обладают коммунистические руководители Китая. Причем практически все, начиная с председателя Мао. У них не грех и поучиться.
— Простите, перебью. Кто из деятелей современной России так же разумны? А потом возвратимся к родословной.
— В сегодняшней России — разумно, осторожно действует наш президент Путин. Хотя и сверхосторожность нередка. Тяжела шапка Мономаха. Недавно прочитал его оценку в мемуарах одной близкой к дипломатии американки. Я сделал выписку. Вот, послушайте.
«С советскими лидерами у меня встреч не было, — вспоминает дама, — но в начале 90-х в Санкт-Петербурге я встретилась с будущим президентом Путиным, у нас была очень интересная беседа. У меня вызвало уважение то, как организованно, безлично и по-доброму он выведывал информацию, которая ему была необходима, чтобы оценить, может ли он дать разрешение на мой проект. После часового опроса разрешение он дать не смог. Особенно меня впечатлило, что он сказал правду: на тот момент проект не соответствовал закону и он не мог его завизировать. Другие советские бюрократы в аналогичных ситуациях не волновались, законно то, что их просят, или нет. Для Путина это был идеальный вариант попросить взятку, но, очевидно, у него такого намерения не было. Потом, на улице, я сказала своему другу и переводчику: «Это был первый советский чиновник, который не попросил у нас ничего ценного».
Сегодня, на мой взгляд, — продолжает американка, — президент Путин — все тот же прямолинейный человек, которым он был, пока не стал всемирно известным. Я слежу за его действиями, как ястреб, и изучаю его речи. Он очень предсказуемый человек, за действиями которого, по-видимому, есть благородная стратегия. В Мюнхене он единственный из мировых политиков, говоря о политике США, назвал вещи своими именами. Он избегает войны, находит яркие решения, вроде помощи в уничтожении сирийского биологического (химического. — С. П.) оружия. И он говорит правду, так, как ее видит. Не случайно американские журналы «Тайм» и «Форбс» дважды выбирали его самым влиятельным человеком в мире. Я бы его самым влиятельным не назвала, но самым осторожным, умным и дальновидным на сегодняшний день — да. Он очень похож на других россиян, с кем я познакомилась за двадцать — тридцать лет. Им можно доверять, они искренние, работящие, если верят в свое дело, отличные семьянины. И у них особая любовь к искусству, истории и культуре, что меня восхищает».
Очень лестные оценки. Добавлю от себя, что Европа и Америка — это протестантская и католическая тяга к накопительству и потребительству, а Россия — это православные умеренность и бескорыстие. Например, американцы и европейцы могут часами стоять в безумных очередях на распродажах товаров. Наши православные тоже часами стоят в огромных очередях в храмы, чтобы прикоснуться к святыням. Эти принципы, привычки и традиции отражают фундаментальное различие двух общественных укладов и культурных кодов. И еще — мы рассматриваем международное право как автоматический регулятор внешней политики, американцы — как право сильного, хотя тщательно это маскируют путем создания разного рода временных коалиций. К сожалению, они ближе к истине. Действительно, международное право еще больше чем внутреннее опирается на силу. Причем, как уже отмечалось, на военную. А мы все еще продолжаем верить в добрые намерения «партнеров».
И еще о противоречивости «родимых пятен» русского человека, влияющих на наши дела. Во-первых, это способность организовать работу в самых трудных условиях (например, беспримерная эвакуация заводов в 1941 году) и ленная расслабленность в условиях комфортных (застой в брежневскую эпоху); во-вторых, умение удовлетворять интересы других людей и народов (входить в их положение) и отсутствие претензий на их подчинение; в-третьих, все та же доверчивость — самая русская черта характера. В этом смысле Путин очень русский человек. Он как-то признался, что вплоть до 2007 года очень доверял «друзьям» американцам и британцам. Пока они не натравили на нас безумного грузинского лидера Саакашвили. Видите, меня и тут занесло в современность. Так естественно и постоянно она давит на наше сознание.
— Совсем недавно я слышал схожую оценку Путина от нашего весьма почтенного деятеля. Он назвал поведение Путина во внешней политике как «умную осторожность». Знатоки древней истории такой стиль именуют «фабианским» по имени известного своими победами и тактическими маневрами древнеримского полководца Фабия. Но возвратимся к Безбородко — этой действительно легендарной личности. О нем как дипломате написано вагон и маленькая тележка. Но есть и пробелы, например, о личной жизни почти ничего нет. Была ли у него частная жизнь? Известно, что он не был женат и не оставил потомства. Поэтому расскажите, от кого тогда ваш род, и особенно подробно о тех, кто ближе к нашему времени и кого вы знали лично. Еще есть желание, чтобы вы рассказали о своей дипломатической карьере. И как случилось, что вы успели послужить и в МИДе, и в Комитете государственной безопасности. Мне кажется, что это не очень совместимо и могло повлиять на авторитет дипслужбы. Разве не говорится в верительной грамоте послов, что правительство посылающей страны просит верить всему, что сообщает посол? А тут такая неправда с первого шага! И были ли еще подобные случаи в дипломатической практике нашей и других стран? Или ситуация с вами — это исключение? Может быть, подробнее расскажете о вашем сыне?
— Хорошо, продолжу рассказ о родословной. Потом поговорим о второй части вопроса. Итак, продолжился наш род сыном сестры Безбородко графом Виктором Кочубеем. По отцу его прадедом был известный полковник Василий Кочубей, которого предатель Мазепа казнил за верность императору Петру Великому. Прах Кочубея покоится в Киево-Печерской лавре рядом с прахом Столыпина. Теперь в пробандеровской Украине Мазепа стал национальным героем, и я боюсь за их могилы. Вся надежда только на монастырскую братию.
Я уже отметил, что россияне имя Виктора Кочубея тоже поместили на памятнике 1000-летия. Отец его рано умер, и воспитывался он дядей. Это и был Безбородко. Учился Виктор азам грамоты сначала дома, затем в частном пансионе. Образование получил в Женеве. Потом служил в дипломатических миссиях в Стокгольме, Лондоне, посланником в Константинополе. Но однажды блестящая карьера дала сбой. За отказ взять в жены Анну Лопухину, фаворитку Павла I, оказался в опале. Но правление Павла, как известно, было насильственно прервано в результате дворцового заговора и потому продлилось недолго. При Александре I молодой граф Кочубей опять попал в любимчики, был членом Негласного комитета и Госсовета, министром. Неоднократно выполнял ответственные задачи на поприще дипломатии. Пока Николай I не поручил ему возглавить правительство. Под руководством Кочубея комиссия Михаила Сперанского выполнила работу по подготовке первого Свода законов России. За это Виктор Павлович и получил титулы князя и канцлера. «Мой девиз во внешней политике, — неустанно повторял он, — таков: все должны искать дружбы с Россией, как при матушке Екатерине». Умер скоропостижно в 1834 году, оставив жену, княжну Марию Васильчикову, с дочерью и четырьмя сыновьями. Никто из них не стал дипломатом. Но правнук Виктора Павловича сначала подался в революционеры и даже был соратником Ленина, а потом по инициативе Сталина направляется на дипломатическую службу. Это был мой отец.
— Можете рассказать о его встречах с Лениным и Сталиным?
— Много не знаю, но кое-что смогу. И тот и другой бывали у отца в Вене, когда он там жил как политэмигрант.
Гость от Ленина
— Хорошо помню, как сын приехал ко мне в Вену, где я тогда служил, и попросил показать дом, в котором в начале XX века жили мой отец и его первая жена. Они оба были, как я уже говорил, революционерами и политэмигрантами.
Перед посещением дома я рассказал ему все, что было мне известно об этом периоде, вообще о жизни моих родителей. И как они в 1913 году принимали будущего вождя СССР, а тогда малоизвестного революционера Джугашвили-Сталина, которого впоследствии не кто-либо, а легендарный британский премьер Черчилль назвал «самым выдающимся руководителем государства всех времен и народов».
— Как-то прочитал, что Сталин никогда не бывал за границей России и не знал, как там устроена жизнь. Мол, как же он мог заниматься внешней политикой? Значит, это неправда?
— Это миф. Он бывал в Англии, Польше, Швеции, Финляндии и Австрии. В войну посетил Иран. После войны — Германию. Причем, в отличие от некоторых теперешних правителей, все поездки были по делу, а не для знакомства с другими странами и их правителями. Кстати, в его биографии пребывание в Австрии и Польше почему-то не указывается. Сталин был поглощен ежедневными заботами по управлению громадной, сложной страной и поэтому не позволял себе увлекаться пустыми вояжами. Это не Горбачев, который мотался с женой по всему миру, а страна в это время разваливалась.
Начало XX века. До Первой мировой — полтора года. Вена. В квартире политэмигранта из России по имени Александр раздался звонок. Открыв дверь, хозяин увидел молодого худощавого мужчину кавказской внешности.
— Иосиф… Иосиф Джугашвили, — с заметным акцентом представился он.
— Александр… Прошу, проходите. Ильич о вас говорил и писал.
— Холод собачий, как в Сибири. Не ожидал, что такое бывает в Австрии.
— Сейчас чайком согреетесь. Потом отдохнете с дороги. Комната готова.
За чаем хозяин спросил о самочувствии Ильича и Надежды Константиновны.
— Оба в полном здравии. Климат Кракова им очень подходит. Правда, перед отъездом я испортил Ильичу настроение.
— Что, сильно поспорили? Он это любит.
— Нет, в спорах ему равных нет. Он проиграл мне в шахматы. Семь партий подряд. Вот и расстроился.
Так, в общем-то обыденно, состоялось знакомство моего отца с Иосифом Сталиным. Друзьями они не стали, но взаимное уважение сохранили на долгие годы.
На другой день после завтрака поговорили о деле. Обсудили, как лучше выполнить задание Ленина — подготовить в партийный журнал статью, которая должна стать основой для партийной дискуссии по будущей национальной программе РСДРП. Решили, что называться она будет «Марксизм и национальный вопрос».
Пять недель прожил кавказский гость в семье моего отца Александра. Иногда к ним заходил живший в Вене Николай Бухарин. Приносил книги по национальным отношениям. Делал переводы необходимых фрагментов. К непростой работе привлекали и хозяина квартиры. И тогда дело продвигалось быстрее. Александр имел военное, физико-математическое и юридическое образование, немалый теоретической и практический опыт партийной работы. По происхождению был литовско-польско-русским дворянином. Его подготовка и жизненный опыт служили хорошим подспорьем в работе по такому сложнейшему вопросу. После неудачи первой русской революции в РСДРП наступила пора отчаяния. Поэтому свою статью Сталин решил начать так: «Верили в светлое будущее, — и люди боролись вместе, независимо от национальности… Закралось в душу сомнение, — и люди начали расходиться по национальным квартирам». Просто и как будто на все времена сказано. Если перефразировать применительно к будущему периоду развала СССР, то и получается: «Пока верили в коммунизм и дружбу народов, все пятнадцать национальных республик были вместе. Убили эту веру горбачевисты-ельцинисты, — и разбежались республики в разные стороны». А ведь обстановка, в которой создавался и формировался СССР, была идеальной. Большинство народов будущих советских стран в царской России государственности не имели. То есть это не были «яйца уже сваренные вкрутую», как, например, государства, входящие в теперешний Евросоюз. Потому так сравнительно легко и получился «омлет» под названием СССР, который был бы и теперь, если бы в конце XX века под флагом обновления его не разрушили предатели Горбачев и Ельцин.
Статью Сталин готовил увлеченно, тщательно, и после ее публикации, а также лестного отзыва Ленина в партии заговорили о еще одном теоретике. В середине февраля он уехал в Петербург, где через неделю был арестован (по наводке депутата Госдумы, члена ЦК РСДРП, агента царской охранки по совместительству Романа Малиновского) и выслан в Туруханский край. О своем предстоящем приезде Сталин написал Малиновскому из Вены 2 февраля.
Там же в Вене жизнь впервые свела Сталина с Троцким. Уже после высылки из СССР Троцкий рассказывал, как он впервые увидел Сталина в Вене у политэмигранта Матвея Скобелева — в будущем министра труда Временного правительства. Но тогда знакомство не состоялось: «Мы сидели у Скобелева и пили душистый русский чай. Неожиданно открылась дверь соседней комнаты. К нам вошел невысокий, худой, смуглый кавказец с пустым стаканом в руке, произнес что-то вроде приветствия, налил из самовара кипятка и вышел. Я спросил, кто это. Скобелев ответил, что это его знакомый по Баку Джугашвили. Он теперь в ЦК большевиков».
В перерывах между работой гость посещал эмигрантов из России, знакомился с Веной. Нередко брал с собой дочь хозяев, гулял с ней по паркам, особенно любил сады дворца Шёнбрунн, где угощал маленькую Галю мороженым. Потом она станет женой члена политбюро и председателя Госплана Куйбышева. За немужское поведение к жене Галине (оставит ее заболевшую) Куйбышеву крепко влетит от Сталина.
В декабре 1949 года на доме по улице Шёнбруннер, 30, где пребывал Сталин, власти Вены установили памятную доску с текстом и его бронзовым барельефом. Текст гласит: «В этом доме в январе 1913 года жил И.В. Сталин. Здесь он написал свой выдающийся труд «Марксизм и национальный вопрос». Дом и доска сохранились до настоящего времени. Видите, Гитлеру — уроженцу Вены такой чести не оказали. Это я для тех, что никак не могут уняться в сравнениях политических режимов этих деятелей.
— Хороший аргумент. Вы, как я понял, к Сталину относитесь с симпатией?
— Да, правитель и дипломат он был выдающийся. Думаю, есть смысл поговорить об этом подробнее, но позже, когда, надеюсь, будем обсуждать становление и состояние дипломатии советского периода. Замечу только, что, по моему убеждению, плюсы в его деятельности многократно перевешивают минусы. Но многие из нас, еще более грешных, чем он, пытаются судить эту величину по обычным меркам, забывая, что он уже давно подсуден только двум высшим судам: историческому и божьему.
— Согласен. Уверен, мы еще не раз обратимся к этой исторической фигуре, которая до сей поры не позволяет о ней забыть и даже непосредственно влияет на многие стороны жизни и общества, и государства. Теперь, пока не забыл, хотелось бы услышать ваш ответ насчет дипломатов-разведчиков.
Президент Франции Эммунуэль Макрон встретился с бывшим кандидатом в президенты Белоруссии Светланой Тихановской. Ранее стало известно, что канцлер Германии Ангела Меркель посетила в клинике «Шарите» российского оппозиционера Алексея Навального. Таким образом, можно сделать вывод, что западные лидеры демонстрируют поддержку политикам, которых руководители России и Белоруссии отказываются признавать в качестве участников политического процесса. Одновременно, в отличие от России, Турция активно вмешалась в новый конфликт в Нагорном Карабахе.
Глава Фонда эффективной политики Глеб Павловский заявил в эфире НСН, что последние события показывают неэффективность российской внешней политики и необходимость ее пересмотра.
«Внешнеполитический курс, который Россия ведет последние шесть-семь лет, нужно пересматривать. Он создал нам слишком много врагов, но не создал друзей. Кто сегодня надежные друзья России. Лукашенко, чью легитимность не признает уже два десятка стран? Маленькая Армения, которая находится под давлением Азербайджана и Турции? Китай, который ведет собственную политику, используя нас в качестве подстраховки? Здесь нагромождение ошибок, которое нельзя компенсировать политикой развязанных рук на основе спецслужб и спецопераций. Спецоперации — это всегда гарнир в международных делах, а не основное блюдо. Ими нельзя заменить внешнюю политику. Наша внешняя политика нуждается в пересмотре», — считает Павловский.
По его мнению, в новом обострении конфликта в Нагорном Карабахе у России оказались «связаны руки».
«В игру вступил Эрдоган, который, как и Россия, является ревизионистом. Турция заинтересована в пересмотре балансов в своем ближнем зарубежье. И тут выясняется, что Москва не может оказывать влияние в своей, казалось бы, бесспорной зоне влияния, потому что мы продавали оружие обеим сторонам. Поэтому любая из них посчитает вероломством отказ от дальнейшего сотрудничества. А Турция на этом играет. Эрдоган более умелый игрок, чем наш МИД. Он уже изменил баланс в пользу Азербайджана», — пояснил политолог.
Пресс-секретарь президента РФ Дмитрий Песков прокомментировал заявления Турции по ситуации в Карабахе. По его словам, любые заявления о военной поддержке Армении или Азербайджана подливают масло в огонь конфликта между странами.
Павловский отметил, что российская внешняя политика не успевает за реальностью и лишается точек опоры.
«Нужно менять ту группу людей, которые разрабатывают нашу международную политику. Это явно не сводится к МИД. Трудно поддерживать влияние в Европе, когда мы ведем дела с абсолютно нереспектабельным Лукашенко и не решаемся начать расследование истории с отравлением Навального. Это наши слабые точки, они всем видны, а в политике твои слабости используют другие. Это не значит, что на нас вот-вот все кинутся. Мы просто теряем «мягкую силу», и поэтому с нами разговаривают все более пренебрежительно», — заключил Павловский.
Глава комитета Госдумы по делам СНГ, связям с соотечественниками и евразийской интеграции Леонид Калашников ранее в интервью НСН отметил необходимость в поддержке президента Белоруссии Александра Лукашенко и призвал не брать с Минска процентов по кредитам.
Есть три большие, так сказать, мировые цивилизации, которые конкурируют между собой за господство и выживание.
1.Так называемая иудо-христианская цивилизация:
а) США и ЕС (вместе но не одно и тоже). На орбите Израиль. (хотя тут не совсем понятно, толи Израиль на орбите у США и ЕС, толи наоборот.)
б) Россия, Украина и Белоруссия.
2. Исламская. К примеру: Иран, Египет, Турция, Сирия, Ливия, Ирак, Афганистан… Страны это разные и что важно не сплоченные и не единые. Зачастую даже враждебные друг к другу, но, в исламе это нормально, там так принято.
3. Азия. Это сейчас Китай + КНДР
Теперь, как я уже писал 24.08.2010 в теме:
Классификация государств и будущее России и мира
Что, США на пару с ЕС, хочет разбомбить весь исламский мир, посеять там хаос и беспредел. Затем поставить там военные базы вокруг нефтяных вышек и время от времени, проводить военные учения на местных аборигенах.
Этим самым они «убивают двух зайцев одним выстрелом». Получают дешевую нефть, получают контроль над регионами и выгоняют Китай и Россию из этих регионов.
(Кстати, только через пол года, примерно тоже самое повторил Сергей Кургинян в передаче «Суть времени». Только конечно же более подробно и аргументировано. Но, суть то одна и та же. И таки все сбывается.)
Может кто-то скажет, что это жестоко и цинично. Да! Это жестоко и цинично. Надеюсь от этих слов, кому-то стало легче.
Возникает вопрос, что делать России и Китаю? А что они могут сделать?
1) Китайцы все видят и все прекрасно понимают. Но, что они могут сделать? Да, их выбрасывают из региона, лишают необходимых ресурсов, «закручивают гайки». Но, что делать? Китайцы понимают, что воевать за «исламский мир» нет никакого резона, мусульмане для них так же чужды, как и американцы с европейцами. Тем более они видят, что «исламский мир» слаб, непостоянен и коварен. Зачем преклоняйтесь под чужое ярмо с мусульманами? Тем более воевать с США и ЕС за мусульман будет еще дороже. Не стоит оно того. И по всей видимости, Китай надеется получить ресурсы в России. На крайний случай, дешевле и легче будет отобрать то, что надо у России. Чем воевать с США и ЕС за «исламский мир».
2) В России все это тоже уже стали понимать. Но, что делает Россия? Россия практически продолжает внешнюю политику СССР и наступает на теже грабли.
Попытайтесь понять всю ситуацию. США и ЕС хотят свергнуть все правящие режимы в «исламском мире» и установить там беспредел и хаос. А затем как писал выше поставить базы вокруг нефтяных вышек и качать нефть. Россия сейчас защищает правящие режимы. Сейчас защищает власть в Сирии, затем будет поддерживать власть и в Иране. Но, что если США и ЕС начнет тупо бомбить Сирию и Иран? Какие будут действия России? Начинать третью мировую войну с США и ЕС, которая будет непременно ядерной, за «исламский мир»?? Сколько в России людей подержит эту инициативу?
Что в данном случае делать я не знаю. Надеюсь, кто-то знает?
Зато знаю ошибку России. Ошибка заключается в том, что Россия уже давно и упорно хочет дружить с «исламским миром» против «Запада», в частности главное против США. Только вот «исламский мир» сам по себе очень слаб, дикий и глупый. К тому же сам «исламский мир» больше хочет дружить с США против России, чем с Россией против США. И для мусульман Россия и русские такие же враги, как и американцы и остальные европейцы.
А вот США и ЕС не хочет дружить с «исламским миром», там хотят его тупо использовать, затем тупо разбомбить и в бить в каменный век.
Теперь получается так, что Россия хочет помешать и США с ЕС осуществить свои планы и пытается помешать «исламскому миру» осуществить планы США и ЕС. Ведь в «исламском мире» как принято среди мусульман, одни мусульмане убивают других мусульман (правильные мусульмане убивают не совсем правильных мусульман). США и ЕС одних мусульман натравливает на другим мусульман (на «Западе» не важно где правильные мусульмане, а где нет), а затем «Запад» кинет тех кто победит и не даст установить в исламских странах хоть какую-то власть. Будет продолжать одних натравливать на других и время от времени помогать то одним, бомбя других, то наоборот.
Проблема для России в том, что всего этого, хотят и США с ЕС, и сами мусульмане (хотя мусульмане не понимают к чему это все приведет, по крайне мере не все). А Россия пытается помешать и США с ЕС и мусульманам. За что и США с ЕС и сами мусульмане (та часть, которая не понимает, а таких там много) возмущенные таким действием России.
И вот, ошибка России заключается в том, что Россия пыталась помогать мусульманам, вместо того, чтобы самой стравливать одних мусульман на других, а потом в результате самой разбомбить «исламский мир» хотя бы часть, и поставить там свои базы. И сказать всем остальным: все, наша территория, кто полезет, получит ядерную бомбу. (по факту, это пытаются сделать США с ЕС)
Хоть история и не любит сослагательного наклонения, но всё же… надо было СССР не помогать «исламскому миру», а разбомбить Иран, Афганистан, Ирак и Ливию первыми. Поставить там свои базы вокруг нефтяных вышек и качать нефть. И это позволило бы контролировать цены на нефть, путем увеличения добычи и уменьшения.
Но, Россия ведь дружит с мусульманами, дружит с китайцами, со всеми дружит, всем помогает, за всех заступается… а все Россию тупо используют и когда надо предают и уходят на сторону США или просто кидают и все.
В США фразу «умом Россию не понять», наверное, понимают как никто другой.
Ведь в США уже давно поняли, что воевать с Россией на данный момент опасно и страшновато. Поэтому, пока что надо мочить все остальные цивилизации, т.е. исламскую и азиатскую. А Россия глядишь и сама развалится, ну или не совсем сама, а помогут из американского посольства. Но, власти то ведь в России страшно пагубные к материальным ценностям, ну что вы хотели 70 лет материализма. Народ пьян, туп, разобщен, эгоистичен, развратен, убивает абортами миллионами, пьет как не в себя и т. д. т. п. Если не мешать то скоро и воевать в России не с кем будет. Тут главное, чтобы Китай кусок пирога не отхватил.
Поэтому-то, США и подбирается поближе. «Замочит» «исламский мир», а к тому времени и Россия начнет разваливаться, погрязнет в гражданской войне, резне, крови… Останется только китайцев от трупа отогнать, ну если тело еще дышать будет, застрелить чтобы не мучилось.
«Да, в стране многое плохо, но зато какие успехи во внешней политике» — в последние годы эта фраза стала обязательной в устах обывателя, голосующего раз за разом за власть.
Давайте сначала разберемся, с чего вообще вдруг граждан стала волновать внешняя политика? Ведь почти никого эти вопросы не касаются, события за пределами страны бесконечно далеки от среднестатистического жителя России, и знает он о них лишь благодаря телевизору. С чего тогда вдруг такой интерес? Ведь в нормальном состоянии намного естественнее интересоваться жизнью своего города, затем проблемами своей страны, и только потом, если все проблемы здесь решены, задумываться — что происходит где-то там далеко. Так, кстати, и живут граждане нормальных стран. Почему же у нас не так? Ответ прост: потому что вокруг полная безнадега. Все серо, уныло, с каждым годом хуже и хуже, и нет никаких надежд на какие-то коренные изменения в лучшую сторону. Остается одно оправдание: «Зато какая у нас внешняя политика!». Ну а остальное — неизбежные и необходимые издержки. Потерпим, если надо.
Ну хорошо. А какая у нас внешняя политика? Давайте поговорим о достижениях во время правления Владимира Путина. И увидим, что успехов не только нет, а есть сплошные лишь провалы, причем катастрофические
Карикатура Сергея Елкина
Начнем с главного. Какие вообще у государства цели во внешней политике? (Это вовсе не то, что любит повторять какой-нибудь безграмотный ватник, приговаривая » нас боятся», » нас уважают»)
Таких целей две:
1. Обеспечить безопасность государства
2. Обеспечить выгодные условия для торговли своим гражданам.
Это отлично понимали еще первые князья Древней Руси. Поэтому Вещий Олег добивался от Византии беспошлинной торговли для русских купцов, а Ярослав Мудрый гнал прочь печенегов. Кстати, при Ярославе Мудром Русь была самым могущественным государством мира, и самым уважаемым: все его дети женились/вышли за муж за членов европейских правящих семей. Это говорит о сильном стремлении всех стран породниться с правящим русским родом.
Улучшилась ли ситуация с безопасностью России? Ответ: нет!
Во-первых, Россия сейчас просто в изоляции. У нас нет ни друзей, ни союзников. Даже во времена Сталина наша страна все время была с кем-то в союзе. Сначала с Францией против Германии, потом с Германией против всех остальных, потом с Англией и США против Германии. Так же было и при Петре Первом — в Северную войну мы вошли в союзе с Польшей, Саксонией и Данией, а с Наполеоном мы воевали в союзе с Англией и Испанией. Любимая фраза имперцев «У России только два союзника — армия и флот», произнесенная по легенде Александром Третьим, является на деле полной глупостью, и тот же Александр Третий обеспечил России участие в военном союзе — Антанте. Был только один правитель, который решил воевать со всеми без союзников, наплевав на мнение всего мира — это кровавый отморозок Иван Грозный, вырезавший значительную часть населения своей страны. И кончилось для него все тоже провалом — Россия в пух и прах проиграла Ливонскую войну, потеряла огромные территории, все пограничные крепости, и чуть вообще не перестала тогда существовать, спасла нашу страну только невероятная героическая оборона Пскова. Ни один хоть сколько-нибудь вменяемый правитель России не доводил страну до такого состояния, когда она оказывалась в одиночестве, всегда у нас были сильные союзники.
Карикатура Сергея Елкина. 
Сейчас с Россией дружат только совсем убогие и ничтожные страны, даже Китай нас не поддерживает. Кстати, Китай — это отдельная тема: ему на растерзание отдаются восточные земли страны, это тоже результат внешней политики Путина, и тоже пример того, как уменьшилась наша безопасность
При этом власти постоянно бряцают оружием, провоцируют конфликты, и мы все чаще задумываемся о том, что новая мировая война возможна, причем мысль о том, что это реально,нормально, и не так страшно — постоянно навязывается нам пропагандой.
Карикатура Сергея Елкина. На ней изображен главный пропагандист 1 канала — Дмитрий Киселев
Со второй целью — обеспечить выгодные условия для торговли — все еще хуже. Запад нас обложил санкциями после захвата Крыма. Бизнесу не взять там кредиты. В итоге результатом внешней политики стало резкое ухудшение условий для торговли и бизнеса. А вместе с этим — ухудшение качества товаров в стране, рост цен на продукты, отставание во всех сферах…
Даже Сталин, не говоря уж о других правителях, вроде Ивана Третьего или Петра Первого, понимали: чтоб не отставать от всего мира, нам нужны иностранные специалисты и технологии. Весь СССР перед войной строился иностранцами — от торфопредприятий и ГЭС до заводов по производству тракторов и автомобилей. Иностранцев приглашали налаживать здесь производство, чтоб дальше оно могло идти само, без их участия. То же самое делал и Петр. Теперь же мы отрезаны от современных технологий, никто нам их не поставит, наука в полном упадке, образование деградирует. И хуже всего то, что даже робкие попытки при президенте Медведеве это изменить — сейчас забыты, проблема вообще не признается, а страна открыто держит курс на отсталость и мракобесие. Власть вполне довольно тем, что мы превращаемся в аналог Анголы или Зимбабве. Их интересы — это не интересы граждан, им важно сидеть на нефтегазовой трубе, получать выгоду от продажи ресурсов, и как можно дольше оставаться у власти. Если интересы граждан этому противоречат, так тем хуже для граждан.
Карикатура Сергея Елкина
Самый чудовищный провал — в отношениях с Украиной. Братская нам страна, с русскоязычным по факту населением, стала внезапно врагом — и исключительно по нашей инициативе, когда сначала Россия захватила Крым, а потом развязала гражданскую войну на Донбассе. Да, на Украине тоже были и есть силы, кому это выгодно, и Порошенко вполне доволен тем, что делает Путин — ведь не сделай наша власть все, что она сделала — не был бы он президентом. Был бы мир — давно бы их всех выгнали из управления страной, потому что правят они не лучше наших. Но факт остается фактом — инициатором конфликта с Украиной была Россия. Что в результате? На наших границах вместо дружественного государства — враждебного. Проблемы для тысяч людей, у кого там остались родственники, раскол между родственными славянскими народами, раскол в церкви. Ну а для Крыма пришлось строить дорогущий мост, лишив мостов через крупные реки Сибирь, где они намного нужнее, и где их давно ждут. Миллиарды отняли у населения России на постройку того, что вообще не было нужно, потому что Крым не остров, и туда есть путь по суше. И тот же Крым остался без пресной воды, которую поставляла Украина, а без нее он жить не может, и земля там медленно умирает. Крым, как регион, живет только благодаря подачкам со всей страны, лишившись их, он моментально придет к чудовищной гуманитарной катастрофе.
Итак, каковы итоги внешней политики страны? Превратили друга во врага. Нет союзников, а войска НАТО уже по границам России. Крайне плохие условия для нашего бизнеса. Рост цен внутри страны. Отставание в сфере науки и технологий. Китай разоряет земли на востоке страны
Все это подается как грандиозный успех, который должен оправдать повышение пенсионного возраста, рост НДС, охоту за налогами самозанятых, сокращение больниц, поликлиник и школ по стране, отсутствие мостов через реки, варварское расхищение природных ресурсов.
Карикатура Сергея Елкина
Людям пора научиться смотреть правде в глаза. И трезво оценивать то, что происходит на самом деле.
Член Совета по внешней и оборонной политике Дмитрий Тренин о том, зачем России статус великой державы и почему сопротивление расширению НАТО на восток было ошибкой
20 лет пребывания Владимира Путина у власти – еще не время подводить окончательные итоги его правления, в том числе в области внешней политики. Ситуация динамична, будущее, как всегда, непредсказуемо, но по факту на сегодня у Путина остаются еще почти пять лет текущего мандата и, как видится сейчас, неопределенное время за его пределами, в течение которого он будет продолжать оставаться наиболее влиятельной политической фигурой в России. Тем не менее очевидно, что эпоха Путина в российской истории движется к завершению и попытка осмысления сделанного за эти 20 лет не только полезна, но и необходима ввиду неизбежных в будущем перемен.
Внешнеполитические итоги правления Путина можно подводить по разным основаниям и критериям. Насколько можно судить, сам президент, начиная с 1999 г., преследовал две главные цели: сохранить единство России и восстановить ее статус великой державы на мировой арене. Это ему удалось. Верховенство центральной власти было утверждено на всей территории Российской Федерации. Сама Россия, на рубеже XXI в. почти списанная со счетов в мировом раскладе сил, спустя полтора десятилетия вернулась на глобальную арену в качестве одного из крупных и наиболее активных геополитических и военных игроков.
С точки зрения поставленных целей это бесспорные достижения, хотя и централизация власти, и великодержавный статус обошлись недешево. Выстраивание вертикали власти произошло на традиционной для России авторитарной основе. Политический режим, сменивший хаос 90-х гг., однако, так и не смог дорасти до полноценного государства: он обслуживает преимущественно интересы узких элит, эксплуатирующих ресурсы страны в личных и групповых целях. С учетом постепенного, но ощутимого роста гражданского сознания россиян это предвещает серьезные проблемы в будущем. Надо учитывать также, что утверждение России как великой державы произошло в условиях возобновления конфронтации с США, что предполагает длительную и неравную борьбу.
Внешнеполитическое наследие Владимира Путина обширно и разнообразно. Его формирование было процессом сложным и противоречивым, внешнеполитический курс Москвы не раз менялся. В 2000 г. Путин активно добивался для России членства в НАТО; в 2001 г., стремясь стать важнейшим союзником США, он распоряжался оказывать всяческую помощь и поддержку американским войскам в Афганистане; строя Большую Европу от Лиссабона до Владивостока, Путин не только произнес в Бундестаге речь на немецком, где провозгласил европейский выбор России, но и настойчиво вел дело к перекрестному обмену капиталами для создания общего экономического пространства.
Наследие Путина еще будет пристально изучаться и анализироваться. В практическом отношении сегодня есть смысл посмотреть на него сквозь призму следующих вопросов: Что имеет непреходящее значение и должно быть сохранено следующим поколением российских лидеров? Что требуется изменить и развивать? От чего лучше отказаться?
Вначале об успехах. То, что при Путине Российская Федерация восстановила реальный суверенитет, – это факт. Быстрый рост нефтяных цен в 2000-е позволил стране перейти к экономическому росту уже на новой, созданной в 1990-е капиталистической основе и освободиться от внешней финансовой зависимости. Национализация значительной части нефтедобывающей промышленности в середине 2000-х создала основу для скоординированной энергетической политики. Проведенная в первой половине 2010-х реформа Вооруженных сил дала в руки Кремлю эффективный инструмент защиты и продвижения государственных интересов страны. Стабильная поддержка Путина со стороны большей части населения обеспечила устойчивость власти. Политическая воля президента через вертикаль власти обеспечивала единство политики.
Столь же очевидно, что Россия в начале XXI в. вернула себе фактический статус великой державы. Надо понимать, что великая держава – понятие в основном военно-политическое. В современных условиях это государство, устойчивое к внешнему давлению и способное проводить самостоятельный политический курс, а при необходимости – защитить себя без внешней помощи. Попытки России в 1990-е – 2000-е добиться автономного статуса в рамках американоцентричной евро-атлантической системы окончились неудачей. Российская верхушка и общество в целом не приняли лидерство США – необходимое условие интеграции в западную систему. Не удалось России и выстроить собственный центр силы в Евразии – главным образом из-за нежелания верхов бывших советских республик признать единоначалие Москвы. Таким образом, для России, страны одновременно самостоятельной и одинокой, статус великой державы – необходимость.
Неудача двух интеграций заставила Путина совершить во второй половине 2010-х крутой поворот. Внешне это выглядело как движение от Большой Европы к Большой Евразии, которое многими воспринималось как поворот к Востоку, конкретно – к Китаю. На самом деле это был поворот России к себе самой – в поиске точки равновесия в быстро меняющейся глобальной среде. Нынешнее самоопределение России выглядит как утверждение себя в качестве крупной самостоятельной величины, расположенной на севере Евразийского материка, непосредственно соседствующей с Восточной и Центральной Азией, Европой, Ближним и Средним Востоком, Северной Америкой. Москва более не ориентирована в какую-то одну сторону, на Европу, США или Китай. Она активно взаимодействует со всем своим огромным соседством и руководствуется при этом только собственными интересами.
Еще до конфронтации России с США и взаимного отчуждения с ЕС восточное направление внешней политики при Путине впервые приобрело значение и статус, сопоставимые с традиционно преобладавшим западным вектором. Это сообщило российской внешней политике равновесие – пока что еще неустойчивое. С одной стороны, повышенное внимание к Востоку стало следствием подъема Азии как глобального центра мировой экономики и политики. С другой стороны, Москва была вынуждена учитывать слабость и уязвимость российских геополитических и геоэкономических позиций на востоке страны. Исходя из этих соображений, Путин в 2000-е приложил много усилий для окончательного решения вопроса о границе с Китаем и налаживания тесного и продуктивного партнерства с Пекином.
При Путине началось формирование того, что можно условно назвать азиатской политикой России. Наряду с Китаем Путин стремился развивать отношения с Индией как с сопоставимой с Китаем великой державой Азии и традиционным стратегическим партнером Москвы; с Японией и Южной Кореей – как ресурсами для импорта технологий и инвестиций; со странами АСЕАН – как крупным и растущим рынком. Постсоветская экономическая интеграция, активизировавшаяся с 2009 г. в рамках Евразийского экономического союза (ЕАЭС), получила центральноазиатский акцент. Двусторонние отношения и многосторонние форматы – в частности, в рамках Шанхайской организации сотрудничества, БРИКС и РИК (Россия – Индия – Китай) – создали условия, при которых Россия, не будучи самым крупным и доминирующим игроком, смогла пока что поддерживать равновесие с более мощными или более передовыми странами и более или менее эффективно отстаивать свои интересы.
Новое качество российской внешней политики – ее динамичная сбалансированность – наиболее ярко проявилось на Ближнем и Среднем Востоке, особенно с началом военной операции в Сирии в 2015 г. Москва заняла здесь уникальное положение как игрок, способный поддерживать продуктивные деловые контакты со всеми значимыми силами в регионе, включая наиболее упорных антагонистов, таких, как Иран и Израиль. Применив в сравнительно небольшом объеме, при относительно скромных затратах и с ограниченными потерями военную силу в Сирии, Россия добилась своих непосредственных целей. Более того, впервые после распада СССР Москва стала восприниматься в регионе как серьезный игрок. Секреты такого успеха кроются в очевидной нацеленности действий России на свои интересы, а не на собственные идеологемы или интересы тех или иных клиентов; в отказе от навязывания другим странам какой-либо геополитической модели; в хорошем знании региона и способности и готовности проводить политику, основанную на местных реалиях.
Сирия и Ближний Восток в целом стали сигналом того, что Россия возвращается на мировую арену, становится глобальным игроком – но игроком другого качества, чем был СССР. Вместо того чтобы, затрачивая огромные усилия, пытаться распространить свою модель на остальной мир, Москва пытается найти ниши, которые она может разрабатывать с выгодой для себя. Кроме экспорта энергоресурсов, оружия, технологий атомной энергетики, продовольствия Россия выступает военным и дипломатическим игроком, политическим прикрытием для ряда государств, предлагает услуги в обеспечении безопасности. В таком качестве она присутствует не только в Европе, Азии. Профиль России поднялся не только на Ближнем Востоке, но также в Африке и Латинской Америке.
Главная проблема здесь одна: погнавшись за тактической выгодой, не проиграть стратегически. Решение этой проблемы требует координации действий на различных направлениях и уровнях. Кроме того, чтобы укрепить уважение к себе, Россия должна быть верна своим принципам и ценностям. Наконец, при Путине Арктика – благодаря изменениям климата – превратилась в новый фасад для развития отношений с внешним миром и новый фронт противоборства с соперниками.
Ряд путинских начинаний не был доведен до конца. Путину не удалось провести заявленную им национализацию элит. Что еще важнее, ему не удалось сформировать подлинно национальную властвующую элиту. Когорта, призванная им во власть, во многом оказалась неустойчивой к материальным соблазнам. Российская верхушка и сегодня остается в основном группой лиц, не только ставящих свои корпоративные интересы выше национальных и государственных, но и живущих в отрыве от своей страны, а практически за ее счет. В этом отношении – освобождении от обязанностей государственного служения и строгих моральных ограничений – нынешняя элита принципиально отличается от своих советской и имперской предшественниц. Этот изъян существующего политического режима лишает его долгосрочной перспективы.
Переход от планов строительства Большой Европы к идее Большой Евразии был болезненным. Сотрудничество с Европой – ближайшим соседом России – забуксовало не только в результате украинского кризиса и принципиальных разногласий по политическим и общественным ценностям. Основы этого сотрудничества – европейская идея о все большем приближении России к европейским нормам и принципам, но без включения России в ЕС, и российская надежда на то, что элиты стран ЕС с окончанием холодной войны сойдут с атлантической орбиты и начнут строить вместе с Россией Большую Европу, – оказались нежизнеспособными. Хотя политические контакты необходимо поддерживать со всеми значимыми силами, попытки в сложившихся условиях играть на политическом поле стран ЕС, помогая национальным политическим силам, бросившим вызов правящим элитам, стали ошибкой. На всю обозримую перспективу основным содержанием российско-европейского взаимодействия будут экономические, научно-технические, культурно-гуманитарные связи. Геополитика и военная безопасность останутся уделом российско-американских отношений.
Не удалось пока перезапустить партнерство с Индией. Стагнация отношений Москвы и Дели, начавшаяся с распадом СССР, продолжается. Уровень связей с Индией, чья экономическая мощь и международные амбиции быстро растут, все больше отстает от уровня взаимодействия с Китаем. В сочетании со значительным ослаблением отношений с ЕС это создает угрозу для геополитического равновесия России в Большой Евразии. Положение усугубляется ощущением приближающегося тупика в вопросе заключения мирного договора между Россией и Японией. Путин приложил много усилий к тому, чтобы превратить Японию в ресурс для российской экономической и технологической модернизации и элемент большой евразийской системы равновесия. Неудача этого японского проекта может еще больше увеличить зависимость России от Китая. Индийское и японское направления становятся в связи с этим ключевыми для предотвращения такого сценария.
Экономическая интеграция с несколькими странами СНГ, которую активизировал Путин созданием Таможенного союза, очевидно служит интересам России и ее партнеров. В то же время ЕАЭС – проект с важными, но ограниченными целями. У него нет перспектив трансформации в полноформатный – экономический, геополитический, военный – центр силы в Евразии. Страны-партнеры, в том числе ближайшие – Белоруссия и Казахстан – очень ревниво относятся к сохранению госсуверенитета. Независимость для Минска и Нур-Султана – это прежде всего независимость от Москвы. Нет у ЕАЭС и возможности стать серьезным конкурентом или полноценным партнером других интеграционных объединений – ЕС, АСЕАН, а также Китая. Дальнейшее развитие интеграционных связей – в том числе с Белоруссией – должно идти с обязательным учетом этих реалий.
Наконец, некоторые новации путинского периода не прошли испытания практикой. Идея многополярного мира, т. е. мира геополитического и геоэкономического равновесия, соответствует интересам России, российскому мировосприятию и отечественным традициям. В то же время одержимость идеей смены существующего миропорядка, т. е. приложения активных усилий с целью устранения глобальной гегемонии США, вредна. «Вызывать огонь на себя», поддерживать врагов Америки только потому, что они противостоят всемирному гегемону, – значит не укреплять собственные позиции, а создавать себе дополнительные проблемы. Главное для России – не миропорядок сам по себе, а место России в этом миропорядке.
Стремление занять достойное и выгодное место в объективно формирующемся новом миропорядке требует четкого целеполагания и продуманной стратегии. Отсутствие долгосрочной стратегии, увлечение оперативным искусством и тактическим маневрированием обрекает внешнюю политику на существенные риски. Путин неоднократно заверял, что Россия не допустит конфронтации с США, но американо-российская конфронтация уже пять лет является фактом. Сейчас слышатся схожие заверения о том, что новой гонки вооружений с США не будет, но в условиях инициированного Вашингтоном демонтажа системы контроля над вооружениями нет гарантий, что военно-техническое равновесие с США удастся поддержать без серьезного увеличения затрат на оборону. Конечно, далеко не все зависит от Москвы; у Вашингтона есть свои планы и стратегии, которые могут меняться – в том числе в неблагоприятном для России направлении. Речь о другом. Россия как материально менее крупная сила, чем США, обязана, защищая свои интересы, избегать фронтальных столкновений с соперником.
Фундаментальной ошибкой российской внешней политики с середины 1990-х была зацикленность на проблеме расширения НАТО. Нет сомнений: присоединение бывших союзников СССР в Восточной Европе и стран Прибалтики к НАТО не укрепило безопасность России и ослабило внешнеполитические позиции Москвы. В то же время информационная борьба Москвы с расширением НАТО, попытки политически противодействовать продвижению альянса на восток не только не уменьшили негативные последствия расширения для России, но усугубили их. А военно-политические шаги Москвы в ходе украинского кризиса вдохнули новую жизнь в НАТО, помогли возродить образ России как военного противника Запада. Возрождение этого образа четверть века после окончания холодной войны является стратегическим поражением России.
Корни этой ошибки – в устаревшем стратегическом мышлении, которое придает чрезмерно большое значение фактору географического положения и стратегической глубины. Страшная травма 22 июня 1941 г. требует, чтобы силы потенциального противника находились на максимально удаленном расстоянии от важнейших политических и экономических центров страны. Именно следуя этой логике, СССР после Великой Отечественной войны создал пояс безопасности в Восточной Европе. Но уже во второй половине 1940-х появление ядерного оружия и стратегической авиации, а вскоре и межконтинентальных баллистических ракет и подводных ракетоносцев практически обесценило значение этого стратегического буфера. В современных условиях вряд ли можно себе представить создание у границ России плацдарма для массированного нападения на нее, как это было в 1941 г. Военный потенциал, реально представляющий угрозу России, сосредоточен в совсем другом месте, в основном на территории США. Соответственно, ответы на эти угрозы должны адресоваться их первоисточнику. В этом основа стратегической стабильности.
Есть и другая сторона вопроса. Если для России проблему представляет не НАТО как союз без малого трех десятков разнокалиберных государств, а НАТО как площадка для размещения американских вооруженных сил и вооружений, нацеленных на Россию, то неучастие той или иной европейской страны в НАТО не решает для России проблему ее безопасности. Дело в том, что ничто не мешает США разместить свои базы и системы оружия на территории ориентирующихся на них стран, не являющихся членами НАТО. Так, ВМС США после 2014 г. утратили возможность допуска в Севастополь, но при этом они активно осваивают Очаков и Одессу. Появление новых американских баз на территории дружественных США стран Восточной Европы зависит практически исключительно от решения правительства в Вашингтоне.
Ошибочно также считать, что гарантией невступления в НАТО могут служить нерешенные территориальные споры с соседями или территориальные конфликты. В годы холодной войны в члены альянса была принята Западная Германия – при том, что послевоенный статус-кво в Европе не считался окончательным, в ФРГ официально говорили о границах 1937 г., а США и их союзники долгое время отказывались признавать ГДР. Не нерешенные конфликты – в Донбассе или Южной Осетии и Абхазии – удерживают Вашингтон сегодня от приглашения Украины и Грузии в НАТО, а нежелание США принимать на себя обязательства, которые могли бы завести их в прямой военный конфликт с Россией. Аналогия с послевоенной Западной Германией в XXI в. не работает: значение Украины и тем более Грузии для США сегодня не сопоставимо со значением ФРГ периода холодной войны.
Преувеличенное значение, придаваемое расширению НАТО, оказало решающее влияние на политику России в отношении Украины. Именно политика на украинском направлении стала примером наиболее серьезных ошибок последних лет. Речь идет не о действиях в Крыму, которые стали реакцией на резкое изменение ситуации в Киеве, а прежде всего о логике поведения, которая привела к украинскому кризису 2014 г., ставшему переломным моментом во всей внешней политике России постсоветского периода. Помимо неоправданного страха перед продвижением НАТО причина ошибок коренилась в неверном представлении Кремля об устремлениях украинских элит и о характере украинского общества. Считалось, что украинские элиты было можно кооптировать в евразийский интеграционный проект и что украинцы и русские – две ветви единого народа – это поддержат. Довлело и представление о том, что без Украины нельзя будет достичь критической массы для создания евразийского центра силы с населением 200 млн человек.
Попытка Путина включить Украину в состав ЕАЭС была не просто напрасной. Такая интеграция, если бы ее удалось запустить, с самого начала была бы чрезвычайно проблемной, очень затратной для России и в конечном итоге провалилась бы: «самостийный» политический проект украинской элиты, от которого она не откажется, в принципе не совместим с любой формой интеграции с Россией, даже чисто экономической. Даже если бы у Виктора Януковича, как, вероятно, рассчитывали в Кремле, в последний момент сработал инстинкт самосохранения и он разогнал бы майданный лагерь, для Москвы это обернулось бы более масштабным кризисом отношений с США и Евросоюзом с еще более тяжелыми последствиями, чем те, которые наступили по итогам Крыма и Донбасса. Приходится констатировать: государство Украина – крупный и враждебный России сосед, и это надолго. Единственное облегчение для Москвы состоит в том, что внутренние проблемы Украины перестали быть бременем для России. Тоже, вероятно, надолго, по-видимому навсегда. Время Путина, однако, продолжается, и окончательные итоги подводить еще слишком рано.
Корни и крона
Как я уже отмечал, первая и последующие наши встречи проходили в Ассоциации российских дипломатов на Смоленской-Сенной площади рядом с МИДом. Соседство которого как бы осеняло и питало наши беседы. Диалог, который на самом деле больше походил на его монолог, я начал с прямого, то есть без политесов, вопроса:
— Как часто возраст и состояние здоровья позволят нам встречаться?
— Именно из-за этих факторов не стоит откладывать. Предлагаю приступить немедленно и встречаться каждый день. И еще… Я должен сказать для большей ясности в наших отношениях об одном обстоятельстве. Кроме Министерства иностранных дел мне пришлось послужить в Комитете государственной безопасности. И в Киевском КГБ тоже.
Я принял сказанное к сведению и с азартом исследователя, так скоро «добывшего» существенную новость о собеседнике, и задал вопрос-заготовку:
— Еще в Горячем Ключе вы сказали, что в вашем роду мужчины издавна предпочитали заниматься дипломатией. Кто положил начало династии?
— Я отвечу на ваш вопрос, но начнем с того, как наши предки относились к профессии дипломата. Так вот, среди ста двадцати девяти великих деятелей на памятнике 1000-летию Руси (1862 год) в Великом Новгороде увековечены имена шести дипломатов: Афанасия Ордин-Нащокина, Артамона Матвеева, Бориса Шереметева, Александра Безбородко, Виктора Кочубея, Александра Грибоедова (писатель-дипломат). Отсюда вывод: с дальних времен в России профессия дипломата была почитаемой и заметной.
Первый и второй персонажи жили и служили России в XVII — начале XVIII века. Их славные деяния уже покрыты патиной древности. Потому и подробному разбору нами, недостойными, не подлежат. Приравняем присутствие их имен на великом памятнике к зачислению в сонм святых. Отметим только, что они возглавляли внешние дела при великих правителях — царе Алексее Михайловиче и императоре Петре Первом. И еще вспомним, что Артамон Матвеев положил начало успешной московской политике по воссоединению с Малороссией, а Борис Шереметев, будучи ближайшим сподвижником Петра Великого, как полководец руководил войсками в Крымских и Азовских походах, в Северной войне, а затем вместе с Василием Голицыным в качестве главы дипломатической миссии вел переговоры и заключил «Вечный мир» с Польшей. И действительно вечный — следующая война с поляками началась через сто лет.
— Простите, что перебиваю, вопрос по ходу: почему памятник 1000-летия Руси предки наши поставили в Великом Новгороде, а не в Киеве? Сколько помню, изначально Киевской Русью мы себя называли, а Киев — «матерью городов русских».
— Вы, как и многие, путаете время образования государства с крещением. Между этими датами более века. Официальное начало государственности связано с Новгородской землей, а крещение — с киевским князем Владимиром. Так что памятник поставлен там, где надо.
Отвечаю на вопрос об истоках нашего рода. Свое начало мы ведем от Александра Безбородко. Того самого, что отмечен предками на памятнике в числе героев российской истории. Он первенствовал в Коллегии иностранных дел Российской империи при дворе Екатерины Великой. Начинал писарем в Малороссийской коллегии в Глухове, а завершил в званиях канцлера и светлейшего князя. Все прежние главы дипломатии происходили из родовитых великорусских семей. И только он — из казацкой старшины. Вот такой взлет! Виктор Кочубей — племянник Безбородко. Видимо, без дядиной протекции не обошлось. О них мы еще поговорим.
— Еще вопрос в связи с памятником. Представим, что наши современники решили бы добавить к этому славному списку деятелей, живших позже. Кого бы из дипломатов вы включили в их число?
— Точно Чичерина, Молотова, Вышинского и, возможно, Громыко.
— За что Чичерина?
— Под его умелым руководством дипломатам молодой Советской России в короткий срок удалось прорвать политическую и торговую блокаду. Сначала на азиатском, а потом и европейском направлениях: договоры с Афганистаном, Ираном и Турцией; договор в Рапалло с Германией; блестящее руководство советскими делегациями на Генуэзской и Лозаннской мирных конференциях. Хотя на его же счету и подписание похабного Брест-Литовского сепаратного мирного договора. В связи с этим замечу, что во внешних делах не делать ошибок невозможно в принципе. Так, председателем правительства Булганиным и министром Шепиловым была подписана Декларация о принципах отношений с Японией в 1956 году. В ней мы опрометчиво обещали передать японцам часть Курильских островов. Так что история мировой дипломатии не знает безупречных правителей и министров иностранных дел. Дело в балансе успехов и неудач.
— А князь Горчаков?
— Скорее нет, чем да. Дело, как я сказал, в балансе.
— Но почему? Его так почитают в МИДе России. Посмотрите речь министра Примакова на юбилейном заседании в честь 200-летнего юбилея со дня рождения князя. Там такие дифирамбы! А с Вышинским вы не хватили через край? Мало кто с вами согласится. И еще — вы даже не упомянули о таких фигурах недавнего прошлого и современности, как министры Шеварднадзе, Козырев, Иванов, ныне действующий Лавров. О них что, нечего сказать? Или тот же посол-долгожитель Добрынин?
— Это непростая тема на грани классики о «светочах» и «злодеях». Те же Горчаков и Вышинский — очень показательные фигуры в качестве исторической пары антагонистов. Вспоминается краткая, но емкая характеристика молодого князя из архивов III отделения императорской канцелярии: «Горчаков не без способностей, но не любит Россию». И действительно, он часто бывал как бы отстраненным от чисто российских интересов и проблем и все больше уповал на мнение «концерта» западных держав. Нередко казалось, что Европа в целом и особенно французы с немцами были ему ближе. Не случайно в начале карьеры он во всем поддерживал Пруссию, а потом Германию. На пике карьеры стал, по выражению Бисмарка, совсем французистым. Последние пять лет он жил в Ницце и Баден-Бадене, где и умер. В целом он больше нарцисс и созерцатель, чем деятель. Горчаков не был силен в конкретных переговорах, тяготился дипломатической рутиной и потому тщеславно жаждал конференций и конгрессов, где можно блеснуть. Хотя активно и, по его собственному признанию, бездарно участвовал в работе только одного — Берлинского 1878 года конгресса по итогам Русско-турецкой войны, когда из-за почтенного возраста и болезней вынужден был предпочитать упорным практическим действиям громкие фразы и дипломатический флер. Будучи после этого конгресса фактически отстраненным от дел, он еще три года цеплялся за должность министра. Но Горчаков, по мнению поборников европейских ценностей и правозащитной ереси, велик!
Антипод князю — Вышинский, умнейший и преданный интересам СССР ученый-юрист и дипломат-государственник, выдающийся трудоголик, прекрасный оратор, активный участник двух самых успешных международных конференций (Ялтинская и Потсдамская), творец Нюрнбергского трибунала, один из создателей ООН, умерший в расцвете карьеры на посту, — наоборот, «не того». И в стратегическом плане крупных ошибок за ним не водилось. Но его имя стерто со страниц истории потомками тех, против кого он боролся, защищая интересы страны и простых людей.
— Очень интересно и неожиданно. Мы сможем более подробно поговорить об этих двух деятелях?
— Постараюсь. Думаю, еще не раз вспомним о них. А вот еще интересная пара — Шеварднадзе и Козырев. Один — полный профан, другой — профессионал. Но и при одном и другом здание МИДа на Смоленке называли московским филиалом Государственного департамента США. Видимо, не зря после ухода с поста министра Шеварднадзе сбежал в Грузию, а Козырев уехал на жительство в США и продолжает вредить стране издалека. Эта парочка тоже достойна отдельного разговора.
И все же… Не ведаю, как скоро продолжатся наши встречи. Знаете, возраст, болезни и все такое… Поэтому давайте сразу о моем самом наболевшем. Какой самый главный недостаток нашей внешней политики, знаете? Нет? Так вот, кроется он в нашем российском характере и называется излишней открытостью и доверчивостью, которые для дипломатии противопоказаны по определению. Мы очень часто пытаемся в международных делах быть добренькими, справедливыми, идем на уступки и ждем этого же в ответ. Но получаем одни удары. Нужны примеры? Да возьмите хотя бы историю наших отношений с Францией, США, Германией, Болгарией или с Грузией. То же самое с Польшей или последние два десятилетия с Украиной. Так происходит не одно столетие.
Совещание по безопасности в Хельсинки в 1975 году, проведенное по нашей инициативе, — из этого же ряда. Именно после него нас стали мордовать по теме прав человека. К ослаблению нашей безопасности привели и все попытки сближения с Европой и США за счет наших уступок по выводу войск с Кубы, из Европы, Монголии и Афганистана, уничтожения арсенала ракет малой и средней дальности. Кто нам мог помешать оставить часть Западной и Северной групп войск в виде военных баз в Германии, Польше и Прибалтике как условие вывода контингента? Да никто. Потом удивляемся, что в Европе растет поколение, считающее, что Гитлера победили американцы. И тому есть основания. Причем наглядные.
Представьте молодого немца, который, проходя, проезжая мимо военной базы США где-нибудь в Баварии, спрашивает: почему они здесь? И слышит в ответ: они освободили нас от фашистов. А наших баз он не увидит. Мы ушли. Мы добренькие — пожалели немцев, чтобы они не страдали от разделения на ГДР и ФРГ. Поэтому о нас не спросят и забудут. И уже забывают. Вот так банально! А в итоге через десяток лет получим новый поход немцев на Восток!
Также бездумно мы отказались от наследия революции с уникальной социалистической идеологией и в результате потеряли столько союзников на всех континентах. А ведь в Китае, Вьетнаме, на Кубе и в ряде других стран до сей поры компартии у власти. Сколько усилий и средств мы вкладывали в формирование дружественных нам режимов, и все напрасно. К этому нас довели политики и дипломаты типа Горбачева, Шеварднадзе, Ельцина, Козырева и им подобные, не знающие, что такое историческая память и ответственность перед прошлыми и грядущими поколениями. Они в лучшем случае добивались нулевого результата. Только за итоги Крымской и Потсдамской конференций 1945 года не стыдно. Но это заслуга деятелей другого типа — Сталина, Молотова и Вышинского.
Вот такие коврижки, хотя есть и те, кто утверждает, что мягкость нашей внешней политики, если считать в долгой перспективе, есть одновременно и наша сила. Как в старину говорили: «Сила в правде». Но наши противники все больше действуют из принципа «Сила есть — ума не надо». И только по выгоде. Уверен, к этой теме мы вернемся еще не раз.
— Может, мы во внешней политике частим с инициативами, то есть слишком активны и не можем их переварить? Как говорится, довести до ума.
— По-разному, когда активны, когда пассивны. Тут много причин. Корень в косности МИДа. Мы слишком держимся за форму и упускаем суть процесса. Нам очень нравится, когда нам говорят приятные слова. И за это мы готовы давать кредиты, оружие. Причем без реальной отдачи. Мы привыкли не руководить процессом, а участвовать в нем. То есть когда нас привлекают, подключают. Но при этом скрытно, иногда открыто отказывают в реальном сотрудничестве. И мы это проглатываем. Мол, мы же не мелочные, а большие и добрые. Такая ситуация по Корее, Ирану, израильско-арабскому конфликту, когда нас взяли в «квартет», а потом, использовав, тихо отодвинули в сторону. По Украине — проявили инициативу с Минским соглашением по перемирию, а потом оказались в крайних, да еще и под санкциями.
— Из вашего монолога следует, что в истории нашей внешней политики светлых страниц до обидного мало. Так?
— Не совсем так, были светлые и даже золотые страницы. Вспомните Великое посольство в Европу Петра Великого, когда он добивался и получил от влиятельных правителей карт-бланш на ослабление не в меру возросшей Швеции и с блеском решил эту задачу в ходе Северной войны, венцом которой была Полтавская битва. То же самое и с Турцией. Или время золотого века Елизаветы и Екатерины II, когда в основном демонстрацией военной силы в ходе кратких, но успешных баталий и дипломатическими маневрами России удалось возвыситься так, что очень многие государства искали с нами дружбы. А времена Венского и последующих конгрессов после разгрома Наполеона, когда наш Александр I в течение десяти лет фактически правил Европой. Или времена русско-турецкого противоборства, завершившиеся освобождением балканских христиан, а также прорыв внешней блокады молодой советской дипломатией, а потом блестящие результаты на конференциях в Тегеране, в Крыму и Потсдаме. Венец такого списка — создание ООН, политика мирного сосуществования вплоть до Совещания в Хельсинки. И конечно, немало страниц дипломатии Путина. Не все, но многие. Например, создание таких организаций, как ЕАЭС, ШОС и БРИКС. В них вошли настоящие и будущие мировые лидеры, которые составляют костяк грядущей действительно общемировой цивилизации, идущей на смену дряхлеющей евроатлантической системе. Замечу, что в агонии она уже делает и еще будет делать немало глупостей. И потому меня напрягает наша пассивность по развитию деятельности БРИКС. И то, что мы никак не расстаемся, хотя бы и мысленно, с чуждой нам группой стран G-7.
Впрочем, продолжим рассказ о династии. Первым и самым известным дипломатом в нашем роду был уже упомянутый мной Безбородко Александр Андреевич.
— Неужели это тот, который на склоне лет сказал своим молодым коллегам: «Не знаю, как будет при вас, а в наше время ни одна пушка в Европе без соизволения России выстрелить не могла»? Так, я не ошибаюсь?
— Не ошибаетесь… и насчет «европейских пушек» верно. Его слова. Служил он при Екатерине II и Павле I. Был очень даровитым. Повторюсь, сначала состоял секретарем при генерал-губернаторе Малороссии Румянцеве, потом при самой императрице. Руководил императорской канцелярией по подготовке проектов законов и указов, а в сорок лет возглавил дипломатическую службу России. Император Павел присвоил ему титул светлейшего князя и звание канцлера (по Табели о рангах равное военному «фельдмаршал»). Это он от имени России возглавлял делегацию на переговорах с Турцией и подписал Ясский мирный договор (1791), по которому она окончательно признала провозглашенное нами в 1783 году присоединение Крыма к России и обязалась более не нападать на территорию севернее реки Кубань. После этого и началось освоение Крыма и Прикубанья.
Из семейных разговоров и архивных источников мне известно, что Александр Андреевич много размышлял об искусстве внешней политики, ее тайнах и считал, что стремление в буквальном смысле управлять международными делами с целью сохранения однажды завоеванных позиций или сложившихся отношений (статус-кво) вообще очень пагубно. Да и невозможно. Это не поместье, не фабрика и тем более не армия. Хотя международные отношения — это более или менее постоянный набор подобных историй и их повтор. Но личный фактор и время на все накладывают свой неповторимый отпечаток. То есть дело в лицах — правителей, министров, послов. В их сочетании, или, вернее, комбинации. В их страстях. И особенностях времени. Такое суждение безуспешно пытались опровергнуть на практике многие наши и зарубежные правители и дипломаты. Именно таким образом пытались действовать австриец Меттерних, наши императоры Александр I, Александр II и главы МИДа Нессельроде и Горчаков в Центральной Европе и на Балканах. Позже, хотя и успешнее, — советский министр Громыко. Бывали исключения. Железный канцлер Германии Бисмарк относился к внешней политике как фельдфебель к роте на плацу и в кратком периоде весьма преуспел в своих действиях. Однако в долгосрочной перспективе это привело Германию к развязыванию двух мировых войн с целью превращения в плац всего мирового пространства. То, что мы считаем новым, уже бывало в прошлом. И будет в будущем. К сожалению, войны тоже. Люди и человечество, по сути, не меняются. С течением времени меняется только антураж и обстоятельства, по-крупному все то же: Жизнь — это рождение, а далее опасное путешествие между Добром и Злом до самого смертного часа.
Также Безбородко считал полезными только такие союзы, которые заключаются не против кого-то, а для развития отношений между его участниками. Стремление управлять внешней политикой единолично или с помощью стран-союзников ведет к монополии одного государства на ведение международных дел и всегда оканчивается попыткой установить региональное или мировое господство. Естественно, единственным доступным средством — силовым путем. Либо грубым военным захватом, либо, как в современной жизни, «мягкой силой», например, путем размещения военных баз на территории других государств через навязывание кабальных соглашений, либо сочетанием первого и второго способов — как это делают после Второй мировой США. Нормально сотрудничать мешает непрерывная политическая и экономическая конкуренция между государствами. Здесь требуется разумная умеренность или золотая середина, которой обладают редкие политики. Среди наших такими были Екатерина II, Иосиф Сталин, из иностранных — прежде всего американец Франклин Рузвельт. Начиная с середины XX века таким качеством удивительно безупречно обладают коммунистические руководители Китая. Причем практически все, начиная с председателя Мао. У них не грех и поучиться.
— Простите, перебью. Кто из деятелей современной России так же разумны? А потом возвратимся к родословной.
— В сегодняшней России — разумно, осторожно действует наш президент Путин. Хотя и сверхосторожность нередка. Тяжела шапка Мономаха. Недавно прочитал его оценку в мемуарах одной близкой к дипломатии американки. Я сделал выписку. Вот, послушайте.
«С советскими лидерами у меня встреч не было, — вспоминает дама, — но в начале 90-х в Санкт-Петербурге я встретилась с будущим президентом Путиным, у нас была очень интересная беседа. У меня вызвало уважение то, как организованно, безлично и по-доброму он выведывал информацию, которая ему была необходима, чтобы оценить, может ли он дать разрешение на мой проект. После часового опроса разрешение он дать не смог. Особенно меня впечатлило, что он сказал правду: на тот момент проект не соответствовал закону и он не мог его завизировать. Другие советские бюрократы в аналогичных ситуациях не волновались, законно то, что их просят, или нет. Для Путина это был идеальный вариант попросить взятку, но, очевидно, у него такого намерения не было. Потом, на улице, я сказала своему другу и переводчику: «Это был первый советский чиновник, который не попросил у нас ничего ценного».
Сегодня, на мой взгляд, — продолжает американка, — президент Путин — все тот же прямолинейный человек, которым он был, пока не стал всемирно известным. Я слежу за его действиями, как ястреб, и изучаю его речи. Он очень предсказуемый человек, за действиями которого, по-видимому, есть благородная стратегия. В Мюнхене он единственный из мировых политиков, говоря о политике США, назвал вещи своими именами. Он избегает войны, находит яркие решения, вроде помощи в уничтожении сирийского биологического (химического. — С. П.) оружия. И он говорит правду, так, как ее видит. Не случайно американские журналы «Тайм» и «Форбс» дважды выбирали его самым влиятельным человеком в мире. Я бы его самым влиятельным не назвала, но самым осторожным, умным и дальновидным на сегодняшний день — да. Он очень похож на других россиян, с кем я познакомилась за двадцать — тридцать лет. Им можно доверять, они искренние, работящие, если верят в свое дело, отличные семьянины. И у них особая любовь к искусству, истории и культуре, что меня восхищает».
Очень лестные оценки. Добавлю от себя, что Европа и Америка — это протестантская и католическая тяга к накопительству и потребительству, а Россия — это православные умеренность и бескорыстие. Например, американцы и европейцы могут часами стоять в безумных очередях на распродажах товаров. Наши православные тоже часами стоят в огромных очередях в храмы, чтобы прикоснуться к святыням. Эти принципы, привычки и традиции отражают фундаментальное различие двух общественных укладов и культурных кодов. И еще — мы рассматриваем международное право как автоматический регулятор внешней политики, американцы — как право сильного, хотя тщательно это маскируют путем создания разного рода временных коалиций. К сожалению, они ближе к истине. Действительно, международное право еще больше чем внутреннее опирается на силу. Причем, как уже отмечалось, на военную. А мы все еще продолжаем верить в добрые намерения «партнеров».
И еще о противоречивости «родимых пятен» русского человека, влияющих на наши дела. Во-первых, это способность организовать работу в самых трудных условиях (например, беспримерная эвакуация заводов в 1941 году) и ленная расслабленность в условиях комфортных (застой в брежневскую эпоху); во-вторых, умение удовлетворять интересы других людей и народов (входить в их положение) и отсутствие претензий на их подчинение; в-третьих, все та же доверчивость — самая русская черта характера. В этом смысле Путин очень русский человек. Он как-то признался, что вплоть до 2007 года очень доверял «друзьям» американцам и британцам. Пока они не натравили на нас безумного грузинского лидера Саакашвили. Видите, меня и тут занесло в современность. Так естественно и постоянно она давит на наше сознание.
— Совсем недавно я слышал схожую оценку Путина от нашего весьма почтенного деятеля. Он назвал поведение Путина во внешней политике как «умную осторожность». Знатоки древней истории такой стиль именуют «фабианским» по имени известного своими победами и тактическими маневрами древнеримского полководца Фабия. Но возвратимся к Безбородко — этой действительно легендарной личности. О нем как дипломате написано вагон и маленькая тележка. Но есть и пробелы, например, о личной жизни почти ничего нет. Была ли у него частная жизнь? Известно, что он не был женат и не оставил потомства. Поэтому расскажите, от кого тогда ваш род, и особенно подробно о тех, кто ближе к нашему времени и кого вы знали лично. Еще есть желание, чтобы вы рассказали о своей дипломатической карьере. И как случилось, что вы успели послужить и в МИДе, и в Комитете государственной безопасности. Мне кажется, что это не очень совместимо и могло повлиять на авторитет дипслужбы. Разве не говорится в верительной грамоте послов, что правительство посылающей страны просит верить всему, что сообщает посол? А тут такая неправда с первого шага! И были ли еще подобные случаи в дипломатической практике нашей и других стран? Или ситуация с вами — это исключение? Может быть, подробнее расскажете о вашем сыне?
— Хорошо, продолжу рассказ о родословной. Потом поговорим о второй части вопроса. Итак, продолжился наш род сыном сестры Безбородко графом Виктором Кочубеем. По отцу его прадедом был известный полковник Василий Кочубей, которого предатель Мазепа казнил за верность императору Петру Великому. Прах Кочубея покоится в Киево-Печерской лавре рядом с прахом Столыпина. Теперь в пробандеровской Украине Мазепа стал национальным героем, и я боюсь за их могилы. Вся надежда только на монастырскую братию.
Я уже отметил, что россияне имя Виктора Кочубея тоже поместили на памятнике 1000-летия. Отец его рано умер, и воспитывался он дядей. Это и был Безбородко. Учился Виктор азам грамоты сначала дома, затем в частном пансионе. Образование получил в Женеве. Потом служил в дипломатических миссиях в Стокгольме, Лондоне, посланником в Константинополе. Но однажды блестящая карьера дала сбой. За отказ взять в жены Анну Лопухину, фаворитку Павла I, оказался в опале. Но правление Павла, как известно, было насильственно прервано в результате дворцового заговора и потому продлилось недолго. При Александре I молодой граф Кочубей опять попал в любимчики, был членом Негласного комитета и Госсовета, министром. Неоднократно выполнял ответственные задачи на поприще дипломатии. Пока Николай I не поручил ему возглавить правительство. Под руководством Кочубея комиссия Михаила Сперанского выполнила работу по подготовке первого Свода законов России. За это Виктор Павлович и получил титулы князя и канцлера. «Мой девиз во внешней политике, — неустанно повторял он, — таков: все должны искать дружбы с Россией, как при матушке Екатерине». Умер скоропостижно в 1834 году, оставив жену, княжну Марию Васильчикову, с дочерью и четырьмя сыновьями. Никто из них не стал дипломатом. Но правнук Виктора Павловича сначала подался в революционеры и даже был соратником Ленина, а потом по инициативе Сталина направляется на дипломатическую службу. Это был мой отец.
— Можете рассказать о его встречах с Лениным и Сталиным?
— Много не знаю, но кое-что смогу. И тот и другой бывали у отца в Вене, когда он там жил как политэмигрант.
Гость от Ленина
— Хорошо помню, как сын приехал ко мне в Вену, где я тогда служил, и попросил показать дом, в котором в начале XX века жили мой отец и его первая жена. Они оба были, как я уже говорил, революционерами и политэмигрантами.
Перед посещением дома я рассказал ему все, что было мне известно об этом периоде, вообще о жизни моих родителей. И как они в 1913 году принимали будущего вождя СССР, а тогда малоизвестного революционера Джугашвили-Сталина, которого впоследствии не кто-либо, а легендарный британский премьер Черчилль назвал «самым выдающимся руководителем государства всех времен и народов».
— Как-то прочитал, что Сталин никогда не бывал за границей России и не знал, как там устроена жизнь. Мол, как же он мог заниматься внешней политикой? Значит, это неправда?
— Это миф. Он бывал в Англии, Польше, Швеции, Финляндии и Австрии. В войну посетил Иран. После войны — Германию. Причем, в отличие от некоторых теперешних правителей, все поездки были по делу, а не для знакомства с другими странами и их правителями. Кстати, в его биографии пребывание в Австрии и Польше почему-то не указывается. Сталин был поглощен ежедневными заботами по управлению громадной, сложной страной и поэтому не позволял себе увлекаться пустыми вояжами. Это не Горбачев, который мотался с женой по всему миру, а страна в это время разваливалась.
Начало XX века. До Первой мировой — полтора года. Вена. В квартире политэмигранта из России по имени Александр раздался звонок. Открыв дверь, хозяин увидел молодого худощавого мужчину кавказской внешности.
— Иосиф… Иосиф Джугашвили, — с заметным акцентом представился он.
— Александр… Прошу, проходите. Ильич о вас говорил и писал.
— Холод собачий, как в Сибири. Не ожидал, что такое бывает в Австрии.
— Сейчас чайком согреетесь. Потом отдохнете с дороги. Комната готова.
За чаем хозяин спросил о самочувствии Ильича и Надежды Константиновны.
— Оба в полном здравии. Климат Кракова им очень подходит. Правда, перед отъездом я испортил Ильичу настроение.
— Что, сильно поспорили? Он это любит.
— Нет, в спорах ему равных нет. Он проиграл мне в шахматы. Семь партий подряд. Вот и расстроился.
Так, в общем-то обыденно, состоялось знакомство моего отца с Иосифом Сталиным. Друзьями они не стали, но взаимное уважение сохранили на долгие годы.
На другой день после завтрака поговорили о деле. Обсудили, как лучше выполнить задание Ленина — подготовить в партийный журнал статью, которая должна стать основой для партийной дискуссии по будущей национальной программе РСДРП. Решили, что называться она будет «Марксизм и национальный вопрос».
Пять недель прожил кавказский гость в семье моего отца Александра. Иногда к ним заходил живший в Вене Николай Бухарин. Приносил книги по национальным отношениям. Делал переводы необходимых фрагментов. К непростой работе привлекали и хозяина квартиры. И тогда дело продвигалось быстрее. Александр имел военное, физико-математическое и юридическое образование, немалый теоретической и практический опыт партийной работы. По происхождению был литовско-польско-русским дворянином. Его подготовка и жизненный опыт служили хорошим подспорьем в работе по такому сложнейшему вопросу. После неудачи первой русской революции в РСДРП наступила пора отчаяния. Поэтому свою статью Сталин решил начать так: «Верили в светлое будущее, — и люди боролись вместе, независимо от национальности… Закралось в душу сомнение, — и люди начали расходиться по национальным квартирам». Просто и как будто на все времена сказано. Если перефразировать применительно к будущему периоду развала СССР, то и получается: «Пока верили в коммунизм и дружбу народов, все пятнадцать национальных республик были вместе. Убили эту веру горбачевисты-ельцинисты, — и разбежались республики в разные стороны». А ведь обстановка, в которой создавался и формировался СССР, была идеальной. Большинство народов будущих советских стран в царской России государственности не имели. То есть это не были «яйца уже сваренные вкрутую», как, например, государства, входящие в теперешний Евросоюз. Потому так сравнительно легко и получился «омлет» под названием СССР, который был бы и теперь, если бы в конце XX века под флагом обновления его не разрушили предатели Горбачев и Ельцин.
Статью Сталин готовил увлеченно, тщательно, и после ее публикации, а также лестного отзыва Ленина в партии заговорили о еще одном теоретике. В середине февраля он уехал в Петербург, где через неделю был арестован (по наводке депутата Госдумы, члена ЦК РСДРП, агента царской охранки по совместительству Романа Малиновского) и выслан в Туруханский край. О своем предстоящем приезде Сталин написал Малиновскому из Вены 2 февраля.
Там же в Вене жизнь впервые свела Сталина с Троцким. Уже после высылки из СССР Троцкий рассказывал, как он впервые увидел Сталина в Вене у политэмигранта Матвея Скобелева — в будущем министра труда Временного правительства. Но тогда знакомство не состоялось: «Мы сидели у Скобелева и пили душистый русский чай. Неожиданно открылась дверь соседней комнаты. К нам вошел невысокий, худой, смуглый кавказец с пустым стаканом в руке, произнес что-то вроде приветствия, налил из самовара кипятка и вышел. Я спросил, кто это. Скобелев ответил, что это его знакомый по Баку Джугашвили. Он теперь в ЦК большевиков».
В перерывах между работой гость посещал эмигрантов из России, знакомился с Веной. Нередко брал с собой дочь хозяев, гулял с ней по паркам, особенно любил сады дворца Шёнбрунн, где угощал маленькую Галю мороженым. Потом она станет женой члена политбюро и председателя Госплана Куйбышева. За немужское поведение к жене Галине (оставит ее заболевшую) Куйбышеву крепко влетит от Сталина.
В декабре 1949 года на доме по улице Шёнбруннер, 30, где пребывал Сталин, власти Вены установили памятную доску с текстом и его бронзовым барельефом. Текст гласит: «В этом доме в январе 1913 года жил И.В. Сталин. Здесь он написал свой выдающийся труд «Марксизм и национальный вопрос». Дом и доска сохранились до настоящего времени. Видите, Гитлеру — уроженцу Вены такой чести не оказали. Это я для тех, что никак не могут уняться в сравнениях политических режимов этих деятелей.
— Хороший аргумент. Вы, как я понял, к Сталину относитесь с симпатией?
— Да, правитель и дипломат он был выдающийся. Думаю, есть смысл поговорить об этом подробнее, но позже, когда, надеюсь, будем обсуждать становление и состояние дипломатии советского периода. Замечу только, что, по моему убеждению, плюсы в его деятельности многократно перевешивают минусы. Но многие из нас, еще более грешных, чем он, пытаются судить эту величину по обычным меркам, забывая, что он уже давно подсуден только двум высшим судам: историческому и божьему.
— Согласен. Уверен, мы еще не раз обратимся к этой исторической фигуре, которая до сей поры не позволяет о ней забыть и даже непосредственно влияет на многие стороны жизни и общества, и государства. Теперь, пока не забыл, хотелось бы услышать ваш ответ насчет дипломатов-разведчиков.
Президент Франции Эммунуэль Макрон встретился с бывшим кандидатом в президенты Белоруссии Светланой Тихановской. Ранее стало известно, что канцлер Германии Ангела Меркель посетила в клинике «Шарите» российского оппозиционера Алексея Навального. Таким образом, можно сделать вывод, что западные лидеры демонстрируют поддержку политикам, которых руководители России и Белоруссии отказываются признавать в качестве участников политического процесса. Одновременно, в отличие от России, Турция активно вмешалась в новый конфликт в Нагорном Карабахе.
Глава Фонда эффективной политики Глеб Павловский заявил в эфире НСН, что последние события показывают неэффективность российской внешней политики и необходимость ее пересмотра.
«Внешнеполитический курс, который Россия ведет последние шесть-семь лет, нужно пересматривать. Он создал нам слишком много врагов, но не создал друзей. Кто сегодня надежные друзья России. Лукашенко, чью легитимность не признает уже два десятка стран? Маленькая Армения, которая находится под давлением Азербайджана и Турции? Китай, который ведет собственную политику, используя нас в качестве подстраховки? Здесь нагромождение ошибок, которое нельзя компенсировать политикой развязанных рук на основе спецслужб и спецопераций. Спецоперации — это всегда гарнир в международных делах, а не основное блюдо. Ими нельзя заменить внешнюю политику. Наша внешняя политика нуждается в пересмотре», — считает Павловский.
По его мнению, в новом обострении конфликта в Нагорном Карабахе у России оказались «связаны руки».
«В игру вступил Эрдоган, который, как и Россия, является ревизионистом. Турция заинтересована в пересмотре балансов в своем ближнем зарубежье. И тут выясняется, что Москва не может оказывать влияние в своей, казалось бы, бесспорной зоне влияния, потому что мы продавали оружие обеим сторонам. Поэтому любая из них посчитает вероломством отказ от дальнейшего сотрудничества. А Турция на этом играет. Эрдоган более умелый игрок, чем наш МИД. Он уже изменил баланс в пользу Азербайджана», — пояснил политолог.
Пресс-секретарь президента РФ Дмитрий Песков прокомментировал заявления Турции по ситуации в Карабахе. По его словам, любые заявления о военной поддержке Армении или Азербайджана подливают масло в огонь конфликта между странами.
Павловский отметил, что российская внешняя политика не успевает за реальностью и лишается точек опоры.
«Нужно менять ту группу людей, которые разрабатывают нашу международную политику. Это явно не сводится к МИД. Трудно поддерживать влияние в Европе, когда мы ведем дела с абсолютно нереспектабельным Лукашенко и не решаемся начать расследование истории с отравлением Навального. Это наши слабые точки, они всем видны, а в политике твои слабости используют другие. Это не значит, что на нас вот-вот все кинутся. Мы просто теряем «мягкую силу», и поэтому с нами разговаривают все более пренебрежительно», — заключил Павловский.
Глава комитета Госдумы по делам СНГ, связям с соотечественниками и евразийской интеграции Леонид Калашников ранее в интервью НСН отметил необходимость в поддержке президента Белоруссии Александра Лукашенко и призвал не брать с Минска процентов по кредитам.