Палеохалтура 100 500 ошибок доцента

Недавно в издательстве «Бомбора» вышла книга доцента кафедры антропологии биофака МГУ Станислава Дробышевского «Палеонтология антрополога. Книга 1. Докембрий и палеозой». Поскольку при ее подготовке не были учтены замечания научных редакторов, в текст вкралось довольно большое количество ошибок. В результате и сами научные редакторы, и фонд «Эволюция» попросили снять упоминание об их работе над книгой.

Известный палеонтолог, профессор Московского государственного университета Андрей Журавлёв, рассказывает нашим читателям об основных ошибках новой научно-популярной книги.

Приводим текст без сокращений и дополнений. Мнение автора может не совпадать с мнением редакции.

***

О публикации Станислава Дробышевского «Палеонтология антрополога. Книга 1. Докембрий и палеозой» в надежде, что продолжение не последует.

Дробышевский очень любит разоблачать недобросовестных писак, затрагивающих науку: 150 ошибок профессора…, 60 ошибок… Ещё он обожает всё популяризировать, умудряясь штамповать по нескольку книжек в год, выступать с публичными лекциями и появляться на телеканалах от «Первого» до последнего (какого-нибудь «РЕН ТВ», куда приличные люди уже давно ходить перестали).

И вот перед нами новое произведение Дробышевского, посвящённое на сей раз палеонтологии. «Специализация не повод не писать обобщающих книг» (с. 10), — считает автор. И я с ним полностью согласен. Лучшую популярную книгу по антропологии на русском языке написал историк Натан Эйдельман, специалист по России рубежа XVII–XVIII вв. («Ищу предка»), замечательные издания по палеонтологии есть у журналиста Антона Нелихова («Когда Волга была морем», «Изобретатель парейазавров»), интересную работу опубликовал врач-кардиолог Дмитрий Богданов («Звероящеры и другие пермские монстры»). Огрехи в них найти, конечно, можно, но искать придётся долго и тщательно.

А вот в опусе антрополога Дробышевского, изданном под жёлтой обложкой (угадала же редакция!), от фактических ошибок, извращённых фактов и какой-то немыслимой безграмотности во всех научных областях глаз отдохнуть не успевает: законы физики и химии в ней не действуют, циклы элементов не существуют, континенты движутся со скоростью гоночных болидов… Но, поминутно спотыкаясь на выражениях «надвигающийся супостат», «перекладинка неочевидного назначения», «коварно загнут вниз» и прочих «наибольших великолепиях», я был вынужден продраться через это текстовое месиво. Увы, студенты интересовались, нельзя ли за неимением современных учебников по палеонтологии использовать книгу Дробышевского? Использовать можно, но в качестве учебника категорически нельзя! Нельзя даже в качестве научно-популярного издания, поскольку всё здесь переврано до крайности и даже гораздо дальше. Изуродована не только палеонтология. Любая наука, не говоря уж о многострадальном русском языке, который заставляет вспоминать фельетонных персонажей Ильи Ильфа и Евгения Петрова.

«Одонтогрифус достигал дюжины сантиметров в длину (то есть был дюжим)» (с. 132) — прямо цитата из «Юмориста Физикевича»: «Среднее словообразование или высшее? Я скоро словообразуюсь и, если ты, словообразина, мне не веришь, я тебя живо словообразумлю…».

И сам по себе выстраивается «словарь людоедки Эллочки» из выражений автора, повторяемых им по нескольку раз в каждой главе и «придирчиво выбранных… из всего великого, многословного и могучего русского языка», складывается:

• «Злой». (По отношению ко всему. Например, «злая часть спектра», «злой газ», «что-то злое», «самые злые хищники»).
• «Приличный» (Употребляется как характеристика неодушевлённых и одушевлённых предметов: «приличная фауна», «приличные зубы», «любой приличный период», «все приличные рыбы»).
• «Невнятный». (По отношению ко всему, чего автор честно не знает или не понимает: «нет внятной границы», «невнятные останки», «не имеют внятных деталей».)

«Словосочетание „человекообразные кости“ лишний раз свидетельствует о небрежности…», — пишет Дробышевский в одной из своих разгромных рецензий на сочинения всяких халтурщиков. А «саблезубые клыки» (сс. 395, 417) — о чём свидетельствуют?

Если не уважаешь родной язык, он тебя тоже не пожалеет. И автор попался на очередном перле, достойном пера Физикевича: «…откуда и пошло выражение „разводить“ бодягу — процесс размолачивания губки был довольно задумчивым» (с. 122). Бадяга — и в правду губка, но разводили антимонии, а бадяги корчили. И корчит бадяги (т.е. дурачится, согласно «Толковому словарю…» Владимира Даля) — Дробышевский.

Губкам в книге под жёлтой обложкой отчаянно не везёт. (Хотя нелегко пришлось всем живым существам. И неживым веществам тоже.) Вот на с. 119–120 досталось археоциатам, единственный упомянутый вид которых написан с тремя ошибками. Мы узнаём, что были они «чрезвычайно разнообразны» — «маленькие и большие», а «наибольший расцвет получили… (интересно от кого? — А.Ж.) в начале и середине кембрия», «последние на Северном Урале дотянули аж… до позднего силура», а «закат археоциат мог быть вызван разными причинами — конкуренцией с красными водорослями и нормальными губками, а возможно — повышением содержания магния в воде и другими гидро- и геохимическими изменениями».

Такую характеристику можно сочинить для любой ископаемой группы: меняй лишь названия организмов и периодов. Что автор, кстати, и делает. Увы, ни с археоциатами, ни с кем другим этот номер не проходит¹. К середине кембрия выжил ровно 1 (прописью — один) вид археоциат. В конце силура на Урале жили совсем другие губки — сфинктозои. Красные водоросли и другие рифостроящие губки с археоциатами не конкурировали, так как появились позже. А ионы магния для археоциат были что манна небесная, поскольку скелет они строили из высокомагнезиального кальцита. Вот недостаток магния, наряду с подкислением вод океана из-за повышения уровня углекислого газа в атмосфере на их процветании не мог не сказаться¹.

Другие губки без внимания тоже не остались. «Спикулы бывают сделаны (кем?) из… органического рогового вещества» (с. 121). Не бывают: органическое вещество (коллаген спонгин или полисахарид хитин) образует мягкий, неспикульный скелет губки. «Соединены они непрочно, так что губки практически никогда не сохраняются в целом виде, а лишь в виде изолированных спикул» (с. 121). Описаны сотни видов целых шестилучевых, литистидных (обыкновенных) и фаретронных (известковых) губок, не говоря уж о гиперобызвествлённых — с мощным известковым скелетом (по большей части это тоже обыкновенные губки); да и цельных ископаемых губок, состоящих из неспаянных спикул известно далеко за сотню родов.

«Тело между спикулами пронизано каналами и иногда полостями, благодаря чему губки во все времена использовались как собственно губки» (с. 122). Использовались, и даже как мочалки, но роговые, бесспикульные. «В девоне впервые появились известковые губки Calcarea (возможно, они были уже в силуре, но это не точно)» (с. 244). Были, даже в раннем кембрии — и это точно: правильные трёхлучевые известковые спикулы таких губок очень выразительны и больше ни у кого не встречаются².

И ни слова о том, что губки были главными рифостроителями на протяжении всего палеозоя, что успели возвести рифы, не уступающие по своим масштабам современному Большому Барьерному, что стали первыми животными, превратившими круговорот кремния из сугубо геохимического процесса в биогеохимический, что… Но, чтобы об этом всём рассказать, нужно хоть немного знать палеонтологическую литературу, а не переписывать всё подряд из сомнительных интернет-ресурсов.

Думаете, позвоночным, с которыми антрополог вроде бы должен быть лучше знаком, повезло больше? Тоже нет. Вот мы дошли до «рыб» — до бесчелюстных и видим, что «всех их объединяло отсутствие челюстей, парных плавников, а также наличие полноценных зубов и чешуи по всему телу, головного мозга, глаз, боковой линии и хрящевого скелета вместе с хордой» (с. 197). Самое забавное, что под такое определение попадают и некоторые головохоботные черви, особенно палеосколециды, чьи зубы и покровные чешуи раньше часто принимали за остатки позвоночных, поскольку гистологически они почти неотличимы. А боковая линия и хрящевой скелет присутствуют на единичных экземплярах, не говоря уж о хорде.

С парными плавниками, которые по определению (Дробышевского) отсутствуют, дальше начинают происходить удивительные метаморфозы: оказывается, что они всё-таки есть у таких бесчелюстных как остеостраки (с. 220), анаспиды (с. 269), питуриаспиды (с. 270). (Автор вообще очень «забывчив» и противоречит сам себе на разных страницах, а то и в одном абзаце: так бывает с нерадивыми студентами, которые лепят реферат, списывая текст из разных неочевидных источников.) И всё равно «в начале силура свершилось великое — появились челюстноротые рыбы», которые «изобрели… челюсти и парные плавники». Ну зачем так примитивно бадяжить читателей? Причём плавники получились из «плавниковых складок по бокам тела», которые Дробышевский приписал и каким-то «первым девонским рыбообразным» (с. 17), название которых неизвестно никому, даже автору, и телодонтам (с. 219), и анаспидам (с. 269), и даже конодонтам (с. 313).

А теперь, внимание, правильный ответ: таких складок ни у кого не было. Увы, гипотезу Джорджа Мейварта о происхождении парных плавников из складок реальный (а не выдуманный Дробышевским) палеонтологический материал не подтверждает, да и генетические исследования тоже³. Были только парные плавники, хотя и не обязательно грудные⁴. И опять же ни слова о том, как существовали эти рыбоподобные организмы, почему появилось такое разнообразие «зубов» (наружных, глоточных и расположенных в ротовой полости) и такое разнообразие в строении этих элементов, как эволюционировали их мозги до того уровня, когда по сути превратились в мозги челюстноротых (право же, плавники куда важнее мозгов, с точки зрения Дробышевского, да и литературу для осмысленных выводов знать нужно).

Для книги по палеонтологии в исполнении Дробышевского вообще очень типично отвергать данные палеонтологии и присочинять что-то своё, пусть и негодящее. В крайнем случае опираться на весьма устаревшие данные.

«Самые загадочными образованиями, существовавшими с конца силура до конца девона, были прототакситы Prototaxites loganii… имеют слоистую структуру, хотя не очень понятно, была ли она строго концентрической или спиральной… однозначно сопоставить такое строение с какими-то конкретными современными организмами не получается… суша была заселена в лучшем случае лишайниками и мхами… Сообщества мхов-печёночников, цианобактерий, грибов и водорослей росли в виде тонкого ковра прямо поверх песка… После ливней верхний край такого ковра мог загнуться, после чего под собственной тяжестью, смачиваемый водой, заворачивался в рулон. Такой скатанный мат плюхался в воду, погружался… — и вот готов прототаксит. Потому-то протакситы и исчезают в девоне — ведь именно в это время появляются нормальные наземные растения с корнями…» (сс. 233–234).

Не говоря уж о том, что прототакситы сосуществовали с многочисленными и разнообразными «нормальными растениями» всю свою историческую жизнь (автор на следующих страницах, как всегда «забыв» то, о чём только что писал, начинает их перечислять длинными и нудными списками), не росли на песке и не закручивались в спираль, но имели строение, сходное с конкретными современными организмами. Скажем, у Prototaxites taiti прекрасно выражены сумки, несущие аскоспоры и образующие гимений, подстилаемый слоем переплетающихся гиф: обычный аскомицет, в отличие от P. logani, который принадлежал к агариковым базидиомицетам⁵. Необычные, конечно, по современным меркам, — восьмиметрового роста — но всё-таки грибы. И для чего автору понадобились все эти навороты и завороты — ради плюха в воду?

Это, увы, стиль Дробышевского: ни слова о науке и сплошные домыслы. Даже тираннозавру и его родственникам досталось (хотя до мезозоя ещё далеко и, будем надеяться, дело не дойдёт): «ассоциативные, то есть мыслительные, центры развиты слабо… челюсти были слабы на боковые нагрузки, зубы еле-еле держались в челюстях, так что сопротивляющаяся добыча… просто переломала бы им весь рот. Ноги не были приспособлены для быстрого бега и маневрирования» (с. 19).

«Переломанный рот» — это, конечно, очередная шутка юмора. А теперь обратимся к реальной палеонтологии⁶. Томография мозговой полости тираннозавра показывает, что коэффициент энцефализации тираннозавра выше, чем у многих манирапторов, стремившихся стать птицами (2,2–2,4, кстати, у шимпанзе — 2,2–2,4). Использование метода конечных элементов позволяет рассчитать нагрузки на самые слабые сочленения черепа и убедиться, что челюсти этого зверя могли сжиматься с силой большей, чем у аллигатора, обладающего самым мощным укусом среди современных животных (у льва в почти в четыре раза слабее, чем у «короля» динозавров, у нас — в 20). Следов его укусов на костях других ящеров заметно больше, чем застрявших в них зубов, а зарубцевавшиеся раны в костной ткани жертв свидетельствуют о том, что из пасти вырывалась живая добыча.

Анализ строения и крепления мышц, приводящих в движение задние конечности и опять же определённых отделов мозга показывает, что в манёвренности без малого 9-тонный великан превосходил всех прочих современников сравнимого размера. Кстати, почти все эти сведения автор мог почерпнуть из научно-популярных книг о динозаврах, написанных и со знанием дела, и с юмором палеонтологами Дэвидом Хоуном («Хроники тираннозавра») и Стивом Брусатти («Время динозавров») и неплохо переведённых. Ну, или самому немножко подумать: должны же у антрополога быть хоть какие-то представления о сравнительной анатомии и современных методах исследования?

Но это всё пока просто ужас. А вот там, где доходит до других наук и обобщений, уже царит непроглядный мрак.

Дробышевский-географ: «Якутия оторвалась от Сибири и оказалась в Центральной Азии» (с. 187), хотя Якутия и сейчас занимает пол-Сибири, а в ордовике, о котором идёт речь, была самим Сибирским континентом. Там же Гондвана осталась без своей значительной части, которая и дала название этому суперконтиненту, — страны Гондов, или Индии. И хотя её важная часть располагалась в южном Заполярье, выражение «на Южном полюсе зависла Гондвана» почему-то вызывает образ Земного шара, под которым болтаются куски континентов.

Дробышевский-физхимик: «Тяжёлые элементы помаленьку погружаются в недра, а лёгкие, будучи вытеснены по закону Архимеда, всплывают наверх…» (с. 47). Погружаются и «всплывают» отнюдь не элементы, и важную роль в этом явлении играют плавление и разделение расплавов и остаточных твёрдых фаз в недрах Земли, отделение газовой фазы, распределение химических элементов между твёрдой, жидкой и газовыми фазами, которое не имеет никакого отношения к плотностям элементов и их соединений, то есть закон Архимед здесь ой как ни при чём. (Например, при дифференциации планеты на железное ядро и силикатную мантию ¹⁸²W стремился в ядро, а равный ему по массе ¹⁸²Hf — оставался в мантии⁷.)

Дробышевский-геофизик: «Впрочем, всё не так просто: из-за уменьшения массы воды в океане давление на океаническую кору снижалось, и та поднималась; ледники же намерзали на континентальную кору, отчего та погружалась. В итоге колебания уровня моря были не так велики, как получится, если просто вычесть из океана замороженные кубометры» (сс. 206–207). То есть если в чугунную ванну налить воды а затем спустить, у неё дно вспучится и сидящего в ванне расплющит о потолок? В отношении континентов — сказанное почти правильно, поскольку континентальная кора, из которой они состоят, менее плотная, и они, освобождаясь от ледников, будут всплывать, как нынешняя Северная Европа. С океаническим дном, подстилаемым более плотной океанической корой, как и с чугунной ванной, ничего подобного не случится.

Дробышевский-физиолог: «…в холодной воде кислород растворяется лучше, чем в тёплой (неспроста все китобои гонялись за китами не в тропиках, а Арктике и Антарктике)…» (с. 93). Вообще, эта мантра про растворимость кислорода в холодной воде повторяется из главы в главу, но, как всегда, далека от истины: растворяться-то растворяется, а вот извлечь его животным из холодной, более вязкой и менее плотной жидкости намного сложнее, чем из прогретой воды, и полярный гигантизм с доступностью кислорода никак не связан⁸.

Дробышевский-тафоном: «Отпечатки образуются, когда организм падает на песок или впечатывается в него…» (с. 22). Здесь автор попал в ловушку профессиональной терминологии: в английском языке это явление описывается более точными словами, буквально: «часть» и «противочасть». Организм не «падает на песок» и не «впечатывается в него», а лежит на дне после смерти, где его засыпает осадок, обычно более тонкий, чем песок (или прямо в осадке, если он там жил, или вместе с осадком, если попал в мутьевой поток или облако пепла, уже остывшего, — дело происходит в водной среде, и т.д.). Поскольку органические ткани несут множество отрицательно заряженных «хвостов», на них быстро оседают разные катионы, преобладающие в окружающей среде, и формируются минералы. И так как ткани неоднородны по своему химическому составу, следы этой разницы можно выявить с помощью современной техники и увидеть нервную и кровеносную системы древнейших животных, органы пищеварения, иногда даже отдельные клетки с ворсинками. Это и есть окаменение, а отнюдь не тот случай, когда «органика разрушается, а вода, содержащая минеральные компоненты, заполняет все полости и поры, где минералы отлагаются, создавая каменистые фоссилии (каменистыми бывают берега, а фоссилии — каменные)» (с. 21).

А самое интересное, что установили наши палеонтологи и биохимики во главе с Еленой Наймарк, поставившие удивительный опыт на современном материале, окаменение — замещение тканей минералами — происходит за считанные недели — месяцы⁹. И когда осадок вместе с окаменелостями превращается в единое твёрдое тело — осадочную горную породу — её можно расколоть по поверхности напластования (слойки чуть отличатся друг от друга по химическому составу и размерности частиц, поэтому вдоль них порода и трескается легче) и получить «отпечаток» (на поверхности подстилающего слоя) и «противотпечаток», иногда не один (на подошве перекрывающих слоёв).

Седиментология и геохимия, точнее, полное отсутствие представлений об этих дисциплинах — главная беда Дробышевского. (Весьма странно для антрополога.) Он не представляет, как палеонтологи работают в экспедициях, на что обращают внимание, какой материал собирают (далеко не просто окаменелости в коробочку), как обрабатывают собранное. Отсюда и обывательские, косноязычные мысли о том, «что учёные соревнуются в изобретении поводов сгинуть целым экосистемам» (с. 420). «Фильтраторы стали отцеживать взвесь и склеивать её в пеллеты — попросту говоря, какашки… Пеллеты, будучи сравнительно большими — до 1 мм длиной, стали тонуть (между прочим, из них состоят многометровые толщи пеллетовых известняков по всему миру)…» (с. 115). Между прочим, многометровые толщи известняков по всему миру состоят не из пеллет, а из пелоидов — мельчайших обломков карбонатных скелетов и комочков, образовавшихся при переработке осадка донными животными¹⁰. «…Ранее образовавшиеся карбонаты постепенно разрушались, отчего росла концентрация фосфатов и углекислого газа в воде…» (сс. 366–367). Вот формула карбоната кальция: СаСО₃. И где в ней фосфат? Связь же углекислого газа с карбонатами обратная: выделяется он при образовании этих минералов биогенным путём¹¹. «Изменился и газовый состав атмосферы: если до вымирания углекислого газа в 8 раз больше современного, то в конце девона содержание кислорода повысилось на 35% (у мальчика было три яблока, а стало на четыре груши больше — так?). Это могло увеличить вероятность лесных пожаров, благо появились леса, которые могли гореть» (с. 302). То есть если в начале девона уровень кислорода в атмосфере составлял, скажем, 10%, то в итоге получаем 45%. Не много ли? Для лесных пожаров и образования фюзена достаточно 15%, и расчёт состава атмосферы, исходя из площади суши доступной для выветривания, темпам угленакопления, вулканической активности и другим параметрам для самого конца девона, показывает, что уровень кислорода в то время таким и был, а подъём его начался только в середине раннекаменноугольной эпохи и достиг максимума (30–35%, но не более) к концу периода; на этот же интервал приходится и пик лесных пожаров, выразившийся в объёмах захороненного фюзена, а не просто в констатации факта «он там был»¹².

Апофеоз книги — пермо-триасовое вымирание.

«Ранее единая Пангея трескалась, опять расползаясь в разные стороны. Пик оледенения быстро сменился потеплением. Концентрация кислорода в воде упала. Одновременно потепление высвободило огромное количество пресной воды, а соль уже ушла в материковые отложения, отчего океан стал намного преснее прежнего. Из-за тектонических движений уровень моря в одних местах понизился, а в других — вырос. Уже этого набора во все времена хватало для того, чтобы все умерли, но в перми появился ещё один источник проблем… множество насекомых с водными личинками — подёнки, веснянки, ручейники и прочие. Личинки накапливали азот и фосфор в воде, а взрослые разносили ценные вещества по водоразделам. Удобрение почв привело к успеху наземной растительности, заселившей былые пустыни. Деревья — а в перми это уже полноценные голосеменные — пускали могучие корни и закрепляли почву, что снижало размыв. Азот и фосфор и так безостановочно выносились из водоёмов, так ещё перестали туда возвращаться. В сочетании с падением концентрации кислорода и опреснением это дало катастрофический эффект — продуктивность морей несказанно снизилась… Тут-то все и вымерли» (с. 422).

А читатели мало-мальски знакомые с круговоротом веществ, тектоникой плит, эволюцией состава океана, графиками палеотемператур и палеонтологической летописью выпали в осадок и «ушли в материковые отложения», не в силах вынести нагромождение глупостей в подобной концентрации. От последнего пермского оледенения до вымирания прошло почти 10 млн лет¹³. Заметные тектонические подвижки проявились более чем через 60 млн лет после этого события¹⁴. Средняя солёность океана снизилась примерно на 5 промилле в течение 50 млн лет, предшествующих катастрофе, — на меньшую долю, чем разница солёности между современными морями¹⁵. Разномасштабные колебания уровня моря происходили постоянно и, если не приводили к перемещению водных масс, обеднённых кислородом, не заканчивались и вымиранием¹⁶. Водные личинки ручейников в пермских отложениях не известны, встречаются лишь подёнки и веснянки, но на весьма ограниченной территории, и повлиять на цикл фосфора даже в пресноводных водоёмах насекомые ещё не могли; существенную биомассу они «набрали» к середине мезозоя¹⁷. «Полноценные голосеменные» у автора появились ещё в каменноугольном периоде (с. 330, опять не согласовал источники, из которых списывал?). Почва — это результат биохимического выветривания, и её закрепление никак на интенсивность этого процесса не влияет¹⁸. А самая богатая на виды современная морская экосистема — коралловые рифы — процветает как раз там, где содержание растворённого азота и фосфора и, следовательно, продуктивность — минимальны¹⁹.

И не нужно скопом отвергать работы других авторов, даже не разобравшись в их сути — откуда берутся приведённые ими цифры и факты, и какие методики существуют, чтобы эти данные получить (ими, кстати, пользуются и антропологи, профессиональные), иначе получится что «непосредственно в вулканических базальтах пермско-триасовых траппов на плато Путорана полно насекомых» (с. 421). Эти слова — жирная роспись автора в полной палеонтологической безграмотности. И, увы, всё это не выборка самых глупых фрагментов из книги, сделанная с особым цинизмом. Опус целиком такой, как его ни читай: подряд, выборочно, вдоль, поперёк. Алгоритм этой халтуры такой: кусок текста, выписанный из недостоверного интернет-ресурса, длинный и необязательный список латинских названий с ошибками («учёность свою показать»), и совершенно безграмотные обобщения. Зачем автор это сделал, я понять не могу. Популяризация науки? Её нет. Стёб? Грубый и не смешной. Получить литературную премию? Ну, если только в рамках ВРАЛ такую учредят.

Постскриптум

Всё-таки я придумал, как использовать «палеонтологию» Дробышевского: тестирую студентов биофака, которые должны найти не меньше 30 грубых ошибок в каждой главе (языковые ошибки не считаются). Итог: 238 ошибок на 7 человек. И даже это лишь малая толика. Всем отлично! Дробышевский с позором отчисляется.

Литература
1.Treatise on Invertebrate Paleontology, Pt E (Revised), Porifera, Vol. 4–5 (Hypercalcified Porifera). Ed. P. A. Selden. Lawrence, Kansas: Univ. Kansas Paleontol. Inst., 2015. Zhuravlev A. Yu., Wood, R. A. Eve of biomineralization: Controls on skeletal mineralogy // Geology. 2008. V. 36. № 12. P. 923–926.
2. Systema Porifera: A guide to the classification of sponges. Eds. J. N. A. Hooper, R. W. M. Van Soest. N.Y.: Kluwer Academic / Plenum Publishers, 2 vols., 2002. Botting J. P., Muir L. A. Early sponge evolution: A review and phylogenetic framework // Palaeoworld. 2018. V. 27. № 1. P. 1–29.
3. Abe G., Ota K. G. Evolutionary developmental transition from median to paired morphology of vertebrate fins: Perspectives from twin-tail goldfish // Develop. Biol. 2017. V. 427. № 2. P. 251–257.
4. Wilson M. V. H., Märss T. Thelodont phylogeny revisited, with inclusion of key scale-based taxa // Est. J. Earth Sci. 2009. V. 58. № 4. P. 297–310. Sansom R. S., Gabbott S. E., Purnell M. A. Unusual anal fin in a Devonian jawless vertebrate reveals complex origins of paired appendages // Biol. Lett. 2013. V. 9. № 3. P. 1–5.
5. Honneger R., Edwards D., Axe L., Strullu-Derrien C. Fertile Prototaxites taiti: a basal ascomycete with inoperculate, polysporous asci lacking croiziers // Phil. Trans. R. Soc. London B: Biol. Sci. 2018. V. 373. № 1739. P. 1–14.
6. Brochu C. A digitally-rendered endocast for Tyrannosaurus rex // J. Vetebr. Paleontol. 2000. V. 20. № 1. P. 1–6. Cost I. N., Middleton K. M., Sellers K. C. et al. Palatal biomechanics and its significance for cranial kinesis in Tyrannosaurus rex // Anatom. Rec. 2019. doi: 10.1002/ar.24219. Snively E., O’Brien H., Henderson D. M. et al. Lower rotational inertia and larger leg muscles indicate more rapid turns in tyrannosaurids than in other large theropods // PeerJ. 2019. V. 7. P. e6432.
7. Кузьмин М. И., Ярмолюк В. В. Биография Земли: основные этапы геологической истории // Природа. 2017. № 6. C. 12–25.
8. Verberk W. C. E. P., Atkinson D. Why polar gigantism and Palaeozoic gigantism are not equivalent: effects of oxygen and temperature on the body size of ectotherms // Functional Ecol. 2013. V. 27. № 6. C. 1275–1285.
9. Naimark E. B., Kalinina M. A., Shokurov A. V. et al. Decaying of Artemia salina in clay colloids: 14-month experimental formation of subfossils // J. Paleontol. 2016. V. 90. № 3. P. 472–484.
10. Facies models: Response to sea level change. Eds. R. G. Walker, N. P. James. Stittsville, Ontario: Geol. Assoc. Can. 1992.
11. Gattuso J.-P., Allemand D., Frankignoulle M. Photosynthesis and calcification at cellular, organismal and community levels in coral reefs: A review of interactions and control by carbonate chemistry // Amer. Zoologist. 1999. V. 39. № 1. P. 160–183.
12. Beerling D. J., Woodward F. I., Lomas M. R. et al. The influence of Carboniferous palaeoatmospheres on plant function: an experimental and modelling assessment // Phil. Trans. R. Soc. London B: Biol. Sci. 1998. V. 353. № 1365. P. 131–140. Beerling D. J., Berner R. A. Feedbacks and the coevolution of plants and atmospheric CO2 // Proc. Natl. Acad. Sci. USA. 2005. V. 102. № 5. P. 1302–1305.
13. Chen B., Joachimski M. M., Shen S.-z. et al. Permian ice volume and palaeoclimate history: Oxygen isotope proxies revisited // Gondwana Res. 2013. V. 24. № 1. P. 77–89.
14. Scotese C. R. PALEOMAP PaleoAtlas for GPlates. 2016.
15. Treatise on Geochemistry, 2nd ed. Eds. K. Turekian, H. Holland. Oxford: Elsevier Sci., 2014.
16. He T., Zhu M., Mills B. J. W., Wynn P. M., Zhuravlev A. Yu. et al. Possible links between extreme oxygen perturbations and the Cambrian radiation of animals // Nature Geosci. 2019. doi:10.1038/s41561-019-0357-z.
17. Aristov D. S., Bashkuev A. S., Golubev V. K. et al. Fossil insects of the Middle and Upper Permian of European Russia // Paleontol. J. 2013. V. 47. № 7. P. 641–832. History of insects. Eds. A. P. Rasnitsyn, D. L. J. Quicke. Dordrecht: Kluwer Academic Publishers, 2002.
18. Brantley S. L., Megonigal J. P., Scatena F. N. et al. Twelve testable hypotheses on the geobiology of weathering // Geobiol. 2011. V. 2. № 5. P. 140–165.
19. Hallock P. Fluctuations in the trophic resource continuum: A factor of global diversity cycles? // Paleoceanogr. Paleoclimatol. 1987. V. 2. № 5. P. 457–471.

Недавно в издательстве «Бомбора» вышла книга доцента кафедры антропологии биофака МГУ Станислава Дробышевского «Палеонтология антрополога. Книга 1. Докембрий и палеозой». Поскольку при ее подготовке не были учтены замечания научных редакторов, в текст вкралось довольно большое количество ошибок. В результате и сами научные редакторы, и фонд «Эволюция» попросили снять упоминание об их работе над книгой.

Известный палеонтолог, профессор Московского Государственного Университета Андрей Журавлёв, рассказывает нашим читателям об основных ошибках новой научно-популярной книги.

Палеохалтура: 100-500 ошибок доцента

О публикации Станислава Дробышевского «Палеонтология антрополога. Книга 1. Докембрий и палеозой» в надежде, что продолжение не последует

Андрей Журавлёв докт. биол. наук, проф. Кафедры биологической эволюции, МГУ им. М.В. Ломоносова

Дробышевский очень любит разоблачать недобросовестных писак, затрагивающих науку: 150 ошибок профессора…, 60 ошибок… Ещё он обожает всё популяризировать, умудряясь штамповать по нескольку книжек в год, выступать с публичными лекциями и появляться на телеканалах от Первого до последнего (какого-нибудь РЕН ТВ, куда приличные люди уже давно ходить перестали).

И вот перед нами новое произведение Дробышевского, посвящённое на сей раз палеонтологии. «Специализация не повод не писать обобщающих книг» (с. 10), — считает автор. И я с ним полностью согласен. Лучшую популярную книгу по антропологии на русском языке написал историк Натан Эйдельман, специалист по России рубежа XVII–XVIII вв. («Ищу предка»), замечательные издания по палеонтологии есть у журналиста Антона Нелихова («Когда Волга была морем», «Изобретатель парейазавров»), интересную работу опубликовал врач-кардиолог Дмитрий Богданов («Звероящеры и другие пермские монстры»). Огрехи в них найти, конечно, можно, но искать придётся долго и тщательно.

А вот в опусе антрополога Дробышевского, изданном под жёлтой обложкой (угадала же редакция!) от фактических ошибок, извращённых фактов и какой-то немыслимой безграмотности во всех научных областях глаз отдохнуть не успевает: законы физики и химии в ней не действуют, циклы элементов не существуют, континенты движутся со скоростью гоночных болидов… Но, поминутно спотыкаясь на выражениях «надвигающийся супостат», «перекладинка неочевидного назначения», «коварно загнут вниз» и прочих «наибольших великолепиях», я был вынужден продраться через это текстовое месиво. Увы, студенты интересовались, нельзя ли за неимением современных учебников по палеонтологии использовать книгу Дробышевского? Использовать можно, но в качестве учебника категорически нельзя! Нельзя даже в качестве научно-популярного издания, поскольку всё здесь переврано до крайности и даже гораздо дальше. Изуродована не только палеонтология. Любая наука, не говоря уж о многострадальном русском языке, который заставляет вспоминать фельетонных персонажей Ильи Ильфа и Евгения Петрова.

«Одонтогрифус достигал дюжины сантиметров в длину (то есть был дюжим)» (с. 132) — прямо цитата из «Юмориста Физикевича»: «Среднее словообразование или высшее? Я скоро словообразуюсь и, если ты, словообразина, мне не веришь, я тебя живо словообразумлю…».

И сам по себе выстраивается «словарь людоедки Эллочки» из выражений автора, повторяемых им по нескольку раз в каждой главе и «придирчиво выбранных… из всего великого, многословного и могучего русского языка», складывается:

— «Злой». (По отношению ко всему. Например, «злая часть спектра», «злой газ», «что-то злое», «самые злые хищники»).

— «Приличный» (Употребляется как характеристика неодушевлённых и одушевлённых предметов: «приличная фауна», «приличные зубы», «любой приличный период», «все приличные рыбы»).

— «Невнятный». (По отношению ко всему, чего автор честно не знает или не понимает: «нет внятной границы», «невнятные останки», «не имеют внятных деталей»).

«Словосочетание «человекообразные кости» лишний раз свидетельствует о небрежности…», — пишет Дробышевский в одной из своих разгромных рецензий на сочинения всяких халтурщиков. А «саблезубые клыки» (сс. 395, 417) — о чём свидетельствуют?

Если не уважаешь родной язык, он тебя тоже не пожалеет. И автор попался на очередном перле, достойном пера Физикевича: «…откуда и пошло выражение «разводить» бодягу — процесс размолачивания губки был довольно задумчивым» (с. 122). Бадяга — и в правду губка, но разводили антимонии, а бадяги корчили. И корчит бадяги (т.е. дурачится, согласно «Толковому словарю…» Владимира Даля) — Дробышевский.

Губкам в книге под жёлтой обложкой отчаянно не везёт. (Хотя нелегко пришлось всем живым существам. И неживым веществам тоже.) Вот на с. 119–120 досталось археоциатам, единственный упомянутый вид которых написан с тремя ошибками. Мы узнаём, что были они «чрезвычайно разнообразны» — «маленькие и большие», а «наибольший расцвет получили… (интересно от кого? — курсив мой) в начале и середине кембрия», «последние на Северном Урале дотянули аж… до позднего силура», а «закат археоциат мог быть вызван разными причинами — конкуренцией с красными водорослями и нормальными губками, а возможно — повышением содержания магния в воде и другими гидро- и геохимическими изменениями».

Такую характеристику можно сочинить для любой ископаемой группы: меняй лишь названия организмов и периодов. Что автор, кстати, и делает. Увы, ни с археоциатами, ни с кем другим этот номер не проходит¹. К середине кембрия выжил ровно 1 (прописью — один) вид археоциат. В конце силура на Урале жили совсем другие губки — сфинктозои. Красные водоросли и другие рифостроящие губки с археоциатами не конкурировали, так как появились позже. А ионы магния для археоциат были что манна небесная, поскольку скелет они строили из высокомагнезиального кальцита. Вот недостаток магния, наряду с подкислением вод океана из-за повышения уровня углекислого газа в атмосфере на их процветании не мог не сказаться¹.

Другие губки без внимания тоже не остались. «Спикулы бывают сделаны (кем?) из… органического рогового вещества» (с. 121). Не бывают: органическое вещество (коллаген спонгин или полисахарид хитин) образует мягкий, неспикульный скелет губки. «Соединены они непрочно, так что губки практически никогда не сохраняются в целом виде, а лишь в виде изолированных спикул» (с. 121). Описаны сотни видов целых шестилучевых, литистидных (обыкновенных) и фаретронных (известковых) губок, не говоря уж о гиперобызвествлённых — с мощным известковым скелетом (по большей части это тоже обыкновенные губки); да и цельных ископаемых губок, состоящих из неспаянных спикул известно далеко за сотню родов.

Среднекембрийская морская кремнёвая губка, состоявшая из разрозненных спикул и целиком сохранившаяся, с р. Мая, Якутия, 505 млн лет.

«Тело между спикулами пронизано каналами и иногда полостями, благодаря чему губки во все времена использовались как собственно губки» (с. 122). Использовались, и даже как мочалки, но роговые, бесспикульные. «В девоне впервые появились известковые губки Calcarea (возможно, они были уже в силуре, но это не точно)» (с. 244). Были, даже в раннем кембрии — и это точно: правильные трёхлучевые известковые спикулы таких губок очень выразительны и больше ни у кого не встречаются².

Древнейшая раннекембрийская трёхлучевая спикула морской известковой губки с р. Лена, Якутия, 530 млн лет.

И ни слова о том, что губки были главными рифостроителями на протяжении всего палеозоя, что успели возвести рифы, не уступающие по своим масштабам современному Большому Барьерному, что стали первыми животными, превратившими круговорот кремния из сугубо геохимического процесса в биогеохимический, что… Но, чтобы об этом всём рассказать, нужно хоть немного знать палеонтологическую литературу, а не переписывать всё подряд из сомнительных Интернет-ресурсов.

Думаете, позвоночным, с которыми антрополог вроде бы должен быть лучше знаком, повезло больше? Тоже нет. Вот мы дошли до «рыб» — до бесчелюстных и видим, что «всех их объединяло отсутствие челюстей, парных плавников, а также наличие полноценных зубов и чешуи по всему телу, головного мозга, глаз, боковой линии и хрящевого скелета вместе с хордой» (с. 197). Самое забавное, что под такое определение попадают и некоторые головохоботные черви, особенно палеосколециды, чьи зубы и покровные чешуи раньше часто принимали за остатки позвоночных, поскольку гистологически они почти неотличимы. А боковая линия и хрящевой скелет присутствуют на единичных экземплярах, не говоря уж о хорде.

Покровный скелет раннедевонского озёрного остеострака (бесчелюстные позвоночные) с вырезками позади головного щита, где располагались парные грудные плавники, графство Ангус, Шотландия, 415 млн лет.

С парными плавниками, которые по определению (Дробышевского) отсутствуют, дальше начинают происходить удивительные метаморфозы: оказывается, что они всё-таки есть у таких бесчелюстных как остеостраки (с. 220), анаспиды (с. 269), питуриаспиды (с. 270). (Автор вообще очень «забывчив» и противоречит сам себе на разных страницах, а то и в одном абзаце: так бывает с нерадивыми студентами, которые лепят реферат, списывая текст из разных неочевидных источников.) И всё равно «в начале силура свершилось великое — появились челюстноротые рыбы», которые «изобрели… челюсти и парные плавники». Ну, зачем так примитивно бадяжить читателей? Причём плавники получились из «плавниковых складок по бокам тела», которые Дробышевский приписал и каким-то «первым девонским рыбообразным» (с. 17), название которых неизвестно никому, даже автору, и телодонтам (с. 219), и анаспидам (с. 269), и даже конодонтам (с. 313).

А теперь, внимание, правильный ответ: таких складок ни у кого не было. Увы, гипотезу Джорджа Мейварта о происхождении парных плавников из складок реальный (а не выдуманный Дробышевским) палеонтологический материал не подтверждает, да и генетические исследования тоже³. Были только парные плавники, хотя и не обязательно грудные⁴. И опять же ни слова о том, как существовали эти рыбоподобные организмы, почему появилось такое разнообразие «зубов» (наружных, глоточных и расположенных в ротовой полости) и такое разнообразие в строении этих элементов, как эволюционировали их мозги до того уровня, когда по сути превратились в мозги челюстноротых (право же, плавники куда важнее мозгов, с точки зрения Дробышевского, да и литературу для осмысленных выводов знать нужно).

Для книги по палеонтологии в исполнении Дробышевского вообще очень типично отвергать данные палеонтологии и присочинять что-то своё, пусть и негодящее. В крайнем случае опираться на весьма устаревшие данные. «Самые загадочными образованиями, существовавшими с конца силура до конца девона, были прототакситы Prototaxites loganii… имеют слоистую структуру, хотя не очень понятно, была ли она строго концентрической или спиральной… однозначно сопоставить такое строение с какими-то конкретными современными организмами не получается… суша была заселена в лучшем случае лишайниками и мхами… Сообщества мхов-печёночников, цианобактерий, грибов и водорослей росли в виде тонкого ковра прямо поверх песка… После ливней верхний край такого ковра мог загнуться, после чего под собственной тяжестью, смачиваемый водой, заворачивался в рулон. Такой скатанный мат плюхался в воду, погружался… — и вот готов прототаксит. Потому-то протакситы и исчезают в девоне — ведь именно в это время появляются нормальные наземные растения с корнями…» (сс. 233-234). Не говоря уж о том, что прототакситы сосуществовали с многочисленными и разнообразными «нормальными растениями» всю свою историческую жизнь (автор на следующих страницах, как всегда «забыв» то, о чём только что писал, начинает их перечислять длинными и нудными списками), не росли на песке и не закручивались в спираль, но имели строение, сходное с конкретными современными организмами. Скажем, у Prototaxites taiti прекрасно выражены сумки, несущие аскоспоры и образующие гимений, подстилаемый слоем переплетающихся гиф: обычный аскомицет, в отличие от P. logani, который принадлежал к агариковым базидиомицетам⁵. Необычные, конечно, по современным меркам, — восьмиметрового роста — но всё-таки грибы. И для чего автору понадобились все эти навороты и завороты — ради плюха в воду?

Это, увы, стиль Дробышевского: ни слова о науке и сплошные домыслы. Даже тираннозавру и его родственникам досталось (хотя до мезозоя ещё далеко и, будем надеяться, дело не дойдёт): «ассоциативные, то есть мыслительные, центры развиты слабо… челюсти были слабы на боковые нагрузки, зубы еле-еле держались в челюстях, так что сопротивляющаяся добыча… просто переломала бы им весь рот. Ноги не были приспособлены для быстрого бега и маневрирования» (с. 19).

«Переломанный рот» — это, конечно, очередная шутка юмора. А теперь обратимся к реальной палеонтологии⁶. Томография мозговой полости тираннозавра показывает, что коэффициент энцефализации тираннозавра выше, чем у многих манирапторов, стремившихся стать птицами (2,2–2,4, кстати, у шимпанзе — 2,2–2,4). Использование метода конечных элементов позволяет рассчитать нагрузки на самые слабые сочленения черепа и убедиться, что челюсти этого зверя могли сжиматься с силой большей, чем у аллигатора, обладающего самым мощным укусом среди современных животных (у льва в почти в четыре раза слабее, чем у «короля» динозавров, у нас — в 20). Следов его укусов на костях других ящеров заметно больше, чем застрявших в них зубов, а зарубцевавшиеся раны в костной ткани жертв свидетельствуют о том, что из пасти вырывалась живая добыча.

Анализ строения и крепления мышц, приводящих в движение задние конечности и опять же определённых отделов мозга показывает, что в манёвренности без малого 9-тонный великан превосходил всех прочих современников сравнимого размера. Кстати, почти все эти сведения автор мог почерпнуть из научно-популярных книг о динозаврах, написанных и со знанием дела, и с юмором палеонтологами Дэвидом Хоуном («Хроника тираннозавра») и Стивом Брусатти («Время динозавров») и неплохо переведённых. Ну, или самому немножко подумать: должны же у антрополога быть хоть какие-то представления о сравнительной анатомии и современных методах исследования?

Но это всё пока просто ужас. А вот там, где доходит до других наук и обобщений, уже царит непроглядный мрак.

Дробышевский-географ: Якутия оторвалась от Сибири и оказалась в Центральной Азии (с. 187), хотя Якутия и сейчас занимает пол-Сибири, а в ордовике, о котором идёт речь, была самим Сибирским континентом. Там же Гондвана осталась без своей значительной части, которая и дала название этому суперконтиненту, — страны Гондов, или Индии. И хотя её важная часть располагалась в южном Заполярье, выражение «на Южном полюсе зависла Гондвана» почему-то вызывает образ Земного шара, под которым болтаются куски континентов.

Дробышевский-физхимик: «Тяжёлые элементы помаленьку погружаются в недра, а лёгкие, будучи вытеснены по закону Архимеда, всплывают наверх…» (с. 47). Погружаются и «всплывают» отнюдь не элементы, и важную роль в этом явлении играют плавление и разделение расплавов и остаточных твёрдых фаз в недрах Земли, отделение газовой фазы, распределение химических элементов между твёрдой, жидкой и газовыми фазами, которое не имеет никакого отношения к плотностям элементов и их соединений, то есть закон Архимед здесь ой-как ни при чём. (Например, при дифференциации планеты на железное ядро и силикатную мантию ¹⁸²W стремился в ядро, а равный ему по массе ¹⁸²Hf — оставался в мантии⁷.)

Дробышевский-геофизик: «Впрочем, всё не так просто: из-за уменьшения массы воды в океане давление на океаническую кору снижалось, и та поднималась; ледники же намерзали на континентальную кору, отчего та погружалась. В итоге колебания уровня моря были не так велики, как получится, если просто вычесть из океана замороженные кубометры» (сс. 206–207). То есть если в чугунную ванну налить воды а затем спустить, у неё дно вспучится и сидящего в ванне расплющит о потолок? В отношении континентов — сказанное почти правильно, поскольку континентальная кора, из которой они состоят, менее плотная, и они, освобождаясь от ледников, будут всплывать, как нынешняя Северная Европа. С океаническим дном, подстилаемым более плотной океанической корой, как и с чугунной ванной, ничего подобного не случится.

Дробышевский-физиолог: «…в холодной воде кислород растворяется лучше, чем в тёплой (неспроста все китобои гонялись за китами не в тропиках, а Арктике и Антарктике)…» (с.93). Вообще эта мантра про растворимость кислорода в холодной воде повторяется из главы в главу, но, как всегда, далека от истины: растворяться-то растворяется, а вот извлечь его животным из холодной, более вязкой и менее плотной жидкости намного сложнее, чем из прогретой воды, и полярный гигантизм с доступностью кислорода никак не связан⁸.

Дробышевский-тафоном: «Отпечатки образуются, когда организм падает на песок или впечатывается в него…» (с. 22). Здесь автор попал в ловушку профессиональной терминологии: в английском языке это явление описывается более точными словами, буквально: «часть» и «противочасть». Организм не «падает на песок» и не «впечатывается в него», а лежит на дне после смерти, где его засыпает осадок, обычно более тонкий, чем песок (или прямо в осадке, если он там жил, или вместе с осадком, если попал в мутьевой поток или облако пепла, уже остывшего, — дело происходит в водной среде, и т.д.). Поскольку органические ткани несут множество отрицательно заряженных «хвостов», на них быстро оседают разные катионы, преобладающие в окружающей среде, и формируются минералы. И так как ткани неоднородны по своему химическому составу, следы этой разницы можно выявить с помощью современной техники и увидеть нервную и кровеносную системы древнейших животных, органы пищеварения, иногда даже отдельные клетки с ворсинками. Это и есть окаменение, а отнюдь не тот случай, когда «органика разрушается, а вода, содержащая минеральные компоненты, заполняет все полости и поры, где минералы отлагаются, создавая каменистые фоссилии (каменистыми бывают берега, а фоссилии — каменные)» (с. 21).

А самое интересное, что установили наши палеонтологи и биохимики во главе с Еленой Наймарк, поставившие удивительный опыт на современном материале, окаменение — замещение тканей минералами — происходит за считанные недели—месяцы⁹. И когда осадок вместе с окаменелостями превращается в единое твёрдое тело — осадочную горную породу — её можно расколоть по поверхности напластования (слойки чуть отличатся друг от друга по химическому составу и размерности частиц, поэтому вдоль них порода и трескается легче) и получить «отпечаток» (на поверхности подстилающего слоя) и «противотпечаток», иногда не один (на подошве перекрывающих слоёв).

Отпечаток (окаменелость) древнего морского членистоногого со следами нервной системы, выявленными с помощью компьютерной томографии, местонахождение Чэнцзян, провинция Юньнань, Китай, 518 млн лет (фотография Н. Стросфелд).

Седиментология и геохимия, точнее, полное отсутствие представлений об этих дисциплинах — главная беда Дробышевского. (Весьма странно для антрополога.) Он не представляет, как палеонтологи работают в экспедициях, на что обращают внимание, какой материал собирают (далеко не просто окаменелости в коробочку), как обрабатывают собранное. Отсюда и обывательские, косноязычные мысли о том, «что учёные соревнуются в изобретении поводов сгинуть целым экосистемам» (с. 420). «Фильтраторы стали отцеживать взвесь и склеивать её в пеллеты — попросту говоря, какашки… Пеллеты, будучи сравнительно большими — до 1 мм длиной, стали тонуть (между прочим, из них состоят многометровые толщи пеллетовых известняков по всему миру)…» (с. 115). Между прочим, многометровые толщи известняков по всему миру состоят не из пеллет, а из пелоидов — мельчайших обломков карбонатных скелетов и комочков, образовавшихся при переработке осадка донными животными¹⁰. «…Ранее образовавшиеся карбонаты постепенно разрушались, отчего росла концентрация фосфатов и углекислого газа в воде…» (сс. 366–367). Вот формула карбоната кальция: СаСО3. И где в ней фосфат? Связь же углекислого газа с карбонатами обратная: выделяется он при образовании этих минералов биогенным путём¹¹. «Изменился и газовый состав атмосферы: если до вымирания углекислого газа в 8 раз больше современного, то в конце девона содержание кислорода повысилось на 35% (у мальчика было три яблока, а стало на четыре груши больше — так?). Это могло увеличить вероятность лесных пожаров, благо появились леса, которые могли гореть» (с. 302). То есть если в начале девона уровень кислорода в атмосфере составлял, скажем, 10%, то в итоге получаем 45%. Не много ли? Для лесных пожаров и образования фюзена достаточно 15%, и расчёт состава атмосферы, исходя из площади суши доступной для выветривания, темпам угленакопления, вулканической активности и другим параметрам для самого конца девона, показывает, что уровень кислорода в то время таким и был, а подъём его начался только в середине раннекаменноугольной эпохи и достиг максимума (30–35%, но не более) к концу периода; на этот же интервал приходится и пик лесных пожаров, выразившийся в объёмах захороненного фюзена, а не просто в констатации факта «он там был»¹².

Апофеоз книги — пермо-триасовое вымирание. «Ранее единая Пангея трескалась, опять расползаясь в разные стороны. Пик оледенения быстро сменился потеплением. Концентрация кислорода в воде упала. Одновременно потепление высвободило огромное количество пресной воды, а соль уже ушла в материковые отложения, отчего океан стал намного преснее прежнего. Из-за тектонических движений уровень моря в одних местах понизился, а в других — вырос. Уже этого набора во все времена хватало для того, чтобы все умерли, но в перми появился ещё один источник проблем… множество насекомых с водными личинками — подёнки, веснянки, ручейники и прочие. Личинки накапливали азот и фосфор в воде, а взрослые разносили ценные вещества по водоразделам. Удобрение почв привело к успеху наземной растительности, заселившей былые пустыни. Деревья — а в перми это уже полноценные голосеменные — пускали могучие корни и закрепляли почву, что снижало размыв. Азот и фосфор и так безостановочно выносились из водоёмов, так ещё перестали туда возвращаться. В сочетании с падением концентрации кислорода и опреснением это дало катастрофический эффект — продуктивность морей несказанно снизилась… Тут-то все и вымерли» (с. 422).

А читатели мало-мальски знакомые с круговоротом веществ, тектоникой плит, эволюцией состава океана, графиками палеотемператур и палеонтологической летописью — выпали в осадок и «ушли в материковые отложения», не в силах вынести нагромождение глупостей в подобной концентрации. От последнего пермского оледенения до вымирания прошло почти 10 млн лет¹³. Заметные тектонические подвижки проявились более чем через 60 млн лет после этого события¹⁴. Средняя солёность океана снизилась примерно на 5 промилле в течение 50 млн лет, предшествующих катастрофе, — на меньшую долю, чем разница солёности между современными морями¹⁵. Разномасштабные колебания уровня моря происходили постоянно и, если не приводили к перемещению водных масс, обеднённых кислородом, не заканчивались и вымиранием¹⁶. Водные личинки ручейников в пермских отложениях не известны, встречаются лишь подёнки и веснянки, но на весьма ограниченной территории, и повлиять на цикл фосфора даже в пресноводных водоёмах насекомые ещё не могли; существенную биомассу они «набрали» к середине мезозоя¹⁷. «Полноценные голосеменные» у автора появились ещё в каменноугольном периоде (с. 330, опять не согласовал источники, из которых списывал?). Почва — это результат биохимического выветривания, и её закрепление никак на интенсивность этого процесса не влияет¹⁸. А самая богатая на виды современная морская экосистема — коралловые рифы — процветает как раз там, где содержание растворённого азота и фосфора и, следовательно, продуктивность — минимальны¹⁹.

И не нужно скопом отвергать работы других авторов, даже не разобравшись в их сути — откуда берутся приведённые ими цифры и факты, и какие методики существуют, чтобы эти данные получить (ими, кстати, пользуются и антропологи, профессиональные), иначе получится что «непосредственно в вулканических базальтах пермско-триасовых траппов на плато Путорана полно насекомых» (с. 421). Эти слова — жирная роспись автора в полной палеонтологической безграмотности. И, увы, всё это не выборка самых глупых фрагментов из книги, сделанная с особым цинизмом. Опус целиком такой, как его ни читай: подряд, выборочно, вдоль, поперёк. Алгоритм этой халтуры такой: кусок текста, выписанный из недостоверного Интернет-ресурса, длинный и необязательный список латинских названий с ошибками («учёность свою показать»), и совершенно безграмотные обобщения. Зачем автор это сделал, я понять не могу. Популяризация науки? Её нет. Стёб? Грубый и не смешной. Получить литературную премию? Ну, если только в рамках ВРАЛ такую учредят.

Постскриптум

Всё-таки я придумал, как использовать «палеонтологию» Дробышевского: тестирую студентов биофака, которые должны найти не меньше 30 грубых ошибок в каждой главе (языковые ошибки не считаются). Итог: 238 ошибок на 7 человек. И даже это лишь малая толика. Всем отлично! Дробышевский с позором отчисляется.

ССЫЛКИ

1.  Treatise on Invertebrate Paleontology, Pt E (Revised), Porifera, Vol. 4-5 (Hypercalcified Porifera). Ed. P.A. Selden. — Lawrence, Kansas: Univ. Kansas Paleontol. Inst., 2015. Zhuravlev A.Yu., Wood, R.A. Eve of biomineralization: Controls on skeletal mineralogy // Geology. 2008. V. 36. № 12. P. 923­—926. 
2. Systema Porifera: A guide to the classification of sponges. Eds. J.N.A. Hooper, R.W.M. Van Soest. — N.Y.: Kluwer Academic/Plenum Publishers, 2 vols., 2002. Botting J.P., Muir L.A. Early sponge evolution: A review and phylogenetic framework // Palaeoworld. 2018. V. 27. № 1. P. 1–29.
3. Abe G., Ota K.G. Evolutionary developmental transition from median to paired morphology of vertebrate fins: Perspectives from twin-tail goldfish // Develop. Biol. 2017. V. 427. № 2. P. 251–257.
4. Wilson M.V.H., Märss T. Thelodont phylogeny revisited, with inclusion of key scale-based taxa // Est. J. Earth Sci. 2009. V. 58. № 4. P. 297–310. Sansom R.S., Gabbott S.E., Purnell M.A. Unusual anal fin in a Devonian jawless vertebrate reveals complex origins of paired appendages // Biol. Lett. 2013. V. 9. № 3. P. 1–5. 
5. Honneger R., Edwards D., Axe L., Strullu-Derrien C. Fertile Prototaxites taiti: a basal ascomycete with inoperculate, polysporous asci lacking croiziers // Phil. Trans. R. Soc. London B: Biol. Sci. 2018. V. 373. № 1739. P. 1–14.
6. Brochu C. A digitally-rendered endocast for Tyrannosaurus rex // J. Vetebr. Paleontol. 2000. V. 20. № 1. P. 1–6. Cost I.N., Middleton K.M., Sellers K.C. et al. Palatal biomechanics and its significance for cranial kinesis in Tyrannosaurus rex // Anatom. Rec. 2019. doi: 10.1002/ar.24219. Snively E., O’Brien H., Henderson D.M. et al. Lower rotational inertia and larger leg muscles indicate more rapid turns in tyrannosaurids than in other large theropods // PeerJ. 2019. V. 7. P. e6432.
7. Кузьмин М.И., Ярмолюк В.В. Биография Земли: основные этапы геологической истории // Природа. 2017. № 6. C. 12–25.
8. Verberk W.C.E.P., Atkinson D. Why polar gigantism and Palaeozoic gigantism are not equivalent: effects of oxygen and temperature on the body size of ectotherms // Functional Ecol. 2013. V. 27. № 6. C. 1275–1285.
9. Naimark E.B., Kalinina M.A., Shokurov A.V. et al. Decaying of Artemia salina in clay colloids: 14-month experimental formation of subfossils // J. Paleontol. 2016. V. 90 № 3. P. 472–484.
10. Facies models: Response to sea level change. Eds. R.G. Walker, N.P. James. — Stittsville, Ontario: Geol. Assoc. Can. 1992.
11. Gattuso J.-P., Allemand D., Frankignoulle M. Photosynthesis and calcification at cellular, organismal and community levels in coral reefs: A review of interactions and control by carbonate chemistry // Amer. Zoologist. 1999. V. 39. № 1. P. 160–183.
12. Beerling D.J., Woodward F.I., Lomas M.R. et al. The influence of Carboniferous palaeoatmospheres on plant function: an experimental and modelling assessment // Phil. Trans. R. Soc. London B: Biol. Sci. 1998. V. 353. № 1365. P. 131–140. Beerling D.J., Berner R.A. Feedbacks and the coevolution of plants and atmospheric CO2 // Proc. Natl. Acad. Sci. USA. 2005. V. 102. № 5. P. 1302–1305.
13. Chen B., Joachimski M.M., Shen S.-z. et al. Permian ice volume and palaeoclimate history: Oxygen isotope proxies revisited // Gondwana Res. 2013. V. 24. № 1. P. 77–89.
14. Scotese C.R. PALEOMAP PaleoAtlas for GPlates. 2016. https://www.earthbyte.org/paleomap-paleoatlas-for-gplates/
15. Treatise on Geochemistry, 2nd ed. Eds. K. Turekian, H. Holland. — Oxford: Elsevier Sci., 2014.
16. He T., Zhu M., Mills B.J.W., Wynn P.M., Zhuravlev A.Yu. et al. Possible links between extreme oxygen perturbations and the Cambrian radiation of animals. Nature Geosci. 2019. doi:10.1038/s41561-019-0357-z
17. Aristov D.S., Bashkuev A.S., Golubev V.K. et al. Fossil insects of the Middle and Upper Permian of European Russia // Paleontol. J. 2013. V. 47. № 7. P. 641–832. History of insects. Eds. A.P. Rasnitsyn, D.L.J. Quicke. Dordrecht: Kluwer Academic Publishers, 2002.
18. Brantley S.L., Megonigal J.P., Scatena F.N. et al. Twelve testable hypotheses on the geobiology of weathering // Geobiol. 2011. V. 2. № 5. P. 140–165.
19. Hallock P. Fluctuations in the trophic resource continuum: A factor of global diversity cycles? // Paleoceanogr. Paleoclimatol. 1987. V. 2. № 5. P. 457–471.

Приводим текст без сокращений и дополнений. Мнение автора может не совпадать с мнением редакции.

Недавно вышла в свет очередная книга антрополога Станислава Дробышевского под названием «Палеонтология антрополога. Книга 1. Докембрий и палеозой». Научные редакторы и фонд «Эволюция» попросили снять упоминание об их работе над этой книгой.

Доктор биологических наук, профессор кафедры биологической эволюции биологического факультета МГУ Андрей Журавлев написал рецензию к книге Дробышевского, в которой охарактеризовал ее как «палеохалтуру», отмечая в ней наличие «фактических ошибок, извращённых фактов и какой-то немыслимой безграмотности во всех научных областях».

Журавлев пишет: “А вот в опусе антрополога Дробышевского, изданном под жёлтой обложкой (угадала же редакция!) от фактических ошибок, извращённых фактов и какой-то немыслимой безграмотности во всех научных областях глаз отдохнуть не успевает: законы физики и химии в ней не действуют, циклы элементов не существуют, континенты движутся со скоростью гоночных болидов… Но, поминутно спотыкаясь на выражениях «надвигающийся супостат», «перекладинка неочевидного назначения», «коварно загнут вниз» и прочих «наибольших великолепиях», я был вынужден продраться через это текстовое месиво. Увы, студенты интересовались, нельзя ли за неимением современных учебников по палеонтологии использовать книгу Дробышевского? Использовать можно, но в качестве учебника категорически нельзя! Нельзя даже в качестве научно-популярного издания, поскольку всё здесь переврано до крайности и даже гораздо дальше. Изуродована не только палеонтология. Любая наука, не говоря уж о многострадальном русском языке, который заставляет вспоминать фельетонных персонажей Ильи Ильфа и Евгения Петрова…

… «Непосредственно в вулканических базальтах пермско-триасовых траппов на плато Путорана полно насекомых» (с. 421). Эти слова — жирная роспись автора в полной палеонтологической безграмотности. И, увы, всё это не выборка самых глупых фрагментов из книги, сделанная с особым цинизмом. Опус целиком такой, как его ни читай: подряд, выборочно, вдоль, поперёк. Алгоритм этой халтуры такой: кусок текста, выписанный из недостоверного Интернет-ресурса, длинный и необязательный список латинских названий с ошибками («учёность свою показать»), и совершенно безграмотные обобщения. Зачем автор это сделал, я понять не могу. Популяризация науки? Её нет. Стёб? Грубый и не смешной. Получить литературную премию? Ну, если только в рамках ВРАЛ такую учредят.

Постскриптум

Всё-таки я придумал, как использовать «палеонтологию» Дробышевского: тестирую студентов биофака, которые должны найти не меньше 30 грубых ошибок в каждой главе (языковые ошибки не считаются). Итог: 238 ошибок на 7 человек. И даже это лишь малая толика. Всем отлично! Дробышевский с позором отчисляется”.

Читать рецензию полностью:
Что не так в новой книге «Палеонтология антрополога»
Intelligent Design

Недавно в издательстве «Бомбора» вышла книга доцента кафедры антропологии биофака МГУ Станислава Дробышевского «Палеонтология антрополога. Книга 1. Докембрий и палеозой». Поскольку при ее подготовке не были учтены замечания научных редакторов, в текст вкралось довольно большое количество ошибок. В результате и сами научные редакторы, и фонд «Эволюция» попросили снять упоминание об их работе над книгой.

Известный палеонтолог, профессор Московского государственного университета Андрей Журавлёв, рассказывает нашим читателям об основных ошибках новой научно-популярной книги.

Приводим текст без сокращений и дополнений. Мнение автора может не совпадать с мнением редакции.

***

О публикации Станислава Дробышевского «Палеонтология антрополога. Книга 1. Докембрий и палеозой» в надежде, что продолжение не последует.

Дробышевский очень любит разоблачать недобросовестных писак, затрагивающих науку: 150 ошибок профессора…, 60 ошибок… Ещё он обожает всё популяризировать, умудряясь штамповать по нескольку книжек в год, выступать с публичными лекциями и появляться на телеканалах от «Первого» до последнего (какого-нибудь «РЕН ТВ», куда приличные люди уже давно ходить перестали).

И вот перед нами новое произведение Дробышевского, посвящённое на сей раз палеонтологии. «Специализация не повод не писать обобщающих книг» (с. 10), — считает автор. И я с ним полностью согласен. Лучшую популярную книгу по антропологии на русском языке написал историк Натан Эйдельман, специалист по России рубежа XVII–XVIII вв. («Ищу предка»), замечательные издания по палеонтологии есть у журналиста Антона Нелихова («Когда Волга была морем», «Изобретатель парейазавров»), интересную работу опубликовал врач-кардиолог Дмитрий Богданов («Звероящеры и другие пермские монстры»). Огрехи в них найти, конечно, можно, но искать придётся долго и тщательно.

А вот в опусе антрополога Дробышевского, изданном под жёлтой обложкой (угадала же редакция!), от фактических ошибок, извращённых фактов и какой-то немыслимой безграмотности во всех научных областях глаз отдохнуть не успевает: законы физики и химии в ней не действуют, циклы элементов не существуют, континенты движутся со скоростью гоночных болидов… Но, поминутно спотыкаясь на выражениях «надвигающийся супостат», «перекладинка неочевидного назначения», «коварно загнут вниз» и прочих «наибольших великолепиях», я был вынужден продраться через это текстовое месиво. Увы, студенты интересовались, нельзя ли за неимением современных учебников по палеонтологии использовать книгу Дробышевского? Использовать можно, но в качестве учебника категорически нельзя! Нельзя даже в качестве научно-популярного издания, поскольку всё здесь переврано до крайности и даже гораздо дальше. Изуродована не только палеонтология. Любая наука, не говоря уж о многострадальном русском языке, который заставляет вспоминать фельетонных персонажей Ильи Ильфа и Евгения Петрова.

«Одонтогрифус достигал дюжины сантиметров в длину (то есть был дюжим)» (с. 132) — прямо цитата из «Юмориста Физикевича»: «Среднее словообразование или высшее? Я скоро словообразуюсь и, если ты, словообразина, мне не веришь, я тебя живо словообразумлю…».

И сам по себе выстраивается «словарь людоедки Эллочки» из выражений автора, повторяемых им по нескольку раз в каждой главе и «придирчиво выбранных… из всего великого, многословного и могучего русского языка», складывается:

• «Злой». (По отношению ко всему. Например, «злая часть спектра», «злой газ», «что-то злое», «самые злые хищники»).
• «Приличный» (Употребляется как характеристика неодушевлённых и одушевлённых предметов: «приличная фауна», «приличные зубы», «любой приличный период», «все приличные рыбы»).
• «Невнятный». (По отношению ко всему, чего автор честно не знает или не понимает: «нет внятной границы», «невнятные останки», «не имеют внятных деталей».)

«Словосочетание „человекообразные кости“ лишний раз свидетельствует о небрежности…», — пишет Дробышевский в одной из своих разгромных рецензий на сочинения всяких халтурщиков. А «саблезубые клыки» (сс. 395, 417) — о чём свидетельствуют?

Если не уважаешь родной язык, он тебя тоже не пожалеет. И автор попался на очередном перле, достойном пера Физикевича: «…откуда и пошло выражение „разводить“ бодягу — процесс размолачивания губки был довольно задумчивым» (с. 122). Бадяга — и в правду губка, но разводили антимонии, а бадяги корчили. И корчит бадяги (т.е. дурачится, согласно «Толковому словарю…» Владимира Даля) — Дробышевский.

Губкам в книге под жёлтой обложкой отчаянно не везёт. (Хотя нелегко пришлось всем живым существам. И неживым веществам тоже.) Вот на с. 119–120 досталось археоциатам, единственный упомянутый вид которых написан с тремя ошибками. Мы узнаём, что были они «чрезвычайно разнообразны» — «маленькие и большие», а «наибольший расцвет получили… (интересно от кого? — А.Ж.) в начале и середине кембрия», «последние на Северном Урале дотянули аж… до позднего силура», а «закат археоциат мог быть вызван разными причинами — конкуренцией с красными водорослями и нормальными губками, а возможно — повышением содержания магния в воде и другими гидро- и геохимическими изменениями».

Такую характеристику можно сочинить для любой ископаемой группы: меняй лишь названия организмов и периодов. Что автор, кстати, и делает. Увы, ни с археоциатами, ни с кем другим этот номер не проходит¹. К середине кембрия выжил ровно 1 (прописью — один) вид археоциат. В конце силура на Урале жили совсем другие губки — сфинктозои. Красные водоросли и другие рифостроящие губки с археоциатами не конкурировали, так как появились позже. А ионы магния для археоциат были что манна небесная, поскольку скелет они строили из высокомагнезиального кальцита. Вот недостаток магния, наряду с подкислением вод океана из-за повышения уровня углекислого газа в атмосфере на их процветании не мог не сказаться¹.

Другие губки без внимания тоже не остались. «Спикулы бывают сделаны (кем?) из… органического рогового вещества» (с. 121). Не бывают: органическое вещество (коллаген спонгин или полисахарид хитин) образует мягкий, неспикульный скелет губки. «Соединены они непрочно, так что губки практически никогда не сохраняются в целом виде, а лишь в виде изолированных спикул» (с. 121). Описаны сотни видов целых шестилучевых, литистидных (обыкновенных) и фаретронных (известковых) губок, не говоря уж о гиперобызвествлённых — с мощным известковым скелетом (по большей части это тоже обыкновенные губки); да и цельных ископаемых губок, состоящих из неспаянных спикул известно далеко за сотню родов.

«Тело между спикулами пронизано каналами и иногда полостями, благодаря чему губки во все времена использовались как собственно губки» (с. 122). Использовались, и даже как мочалки, но роговые, бесспикульные. «В девоне впервые появились известковые губки Calcarea (возможно, они были уже в силуре, но это не точно)» (с. 244). Были, даже в раннем кембрии — и это точно: правильные трёхлучевые известковые спикулы таких губок очень выразительны и больше ни у кого не встречаются².

И ни слова о том, что губки были главными рифостроителями на протяжении всего палеозоя, что успели возвести рифы, не уступающие по своим масштабам современному Большому Барьерному, что стали первыми животными, превратившими круговорот кремния из сугубо геохимического процесса в биогеохимический, что… Но, чтобы об этом всём рассказать, нужно хоть немного знать палеонтологическую литературу, а не переписывать всё подряд из сомнительных интернет-ресурсов.

Думаете, позвоночным, с которыми антрополог вроде бы должен быть лучше знаком, повезло больше? Тоже нет. Вот мы дошли до «рыб» — до бесчелюстных и видим, что «всех их объединяло отсутствие челюстей, парных плавников, а также наличие полноценных зубов и чешуи по всему телу, головного мозга, глаз, боковой линии и хрящевого скелета вместе с хордой» (с. 197). Самое забавное, что под такое определение попадают и некоторые головохоботные черви, особенно палеосколециды, чьи зубы и покровные чешуи раньше часто принимали за остатки позвоночных, поскольку гистологически они почти неотличимы. А боковая линия и хрящевой скелет присутствуют на единичных экземплярах, не говоря уж о хорде.

С парными плавниками, которые по определению (Дробышевского) отсутствуют, дальше начинают происходить удивительные метаморфозы: оказывается, что они всё-таки есть у таких бесчелюстных как остеостраки (с. 220), анаспиды (с. 269), питуриаспиды (с. 270). (Автор вообще очень «забывчив» и противоречит сам себе на разных страницах, а то и в одном абзаце: так бывает с нерадивыми студентами, которые лепят реферат, списывая текст из разных неочевидных источников.) И всё равно «в начале силура свершилось великое — появились челюстноротые рыбы», которые «изобрели… челюсти и парные плавники». Ну зачем так примитивно бадяжить читателей? Причём плавники получились из «плавниковых складок по бокам тела», которые Дробышевский приписал и каким-то «первым девонским рыбообразным» (с. 17), название которых неизвестно никому, даже автору, и телодонтам (с. 219), и анаспидам (с. 269), и даже конодонтам (с. 313).

А теперь, внимание, правильный ответ: таких складок ни у кого не было. Увы, гипотезу Джорджа Мейварта о происхождении парных плавников из складок реальный (а не выдуманный Дробышевским) палеонтологический материал не подтверждает, да и генетические исследования тоже³. Были только парные плавники, хотя и не обязательно грудные⁴. И опять же ни слова о том, как существовали эти рыбоподобные организмы, почему появилось такое разнообразие «зубов» (наружных, глоточных и расположенных в ротовой полости) и такое разнообразие в строении этих элементов, как эволюционировали их мозги до того уровня, когда по сути превратились в мозги челюстноротых (право же, плавники куда важнее мозгов, с точки зрения Дробышевского, да и литературу для осмысленных выводов знать нужно).

Для книги по палеонтологии в исполнении Дробышевского вообще очень типично отвергать данные палеонтологии и присочинять что-то своё, пусть и негодящее. В крайнем случае опираться на весьма устаревшие данные.

«Самые загадочными образованиями, существовавшими с конца силура до конца девона, были прототакситы Prototaxites loganii… имеют слоистую структуру, хотя не очень понятно, была ли она строго концентрической или спиральной… однозначно сопоставить такое строение с какими-то конкретными современными организмами не получается… суша была заселена в лучшем случае лишайниками и мхами… Сообщества мхов-печёночников, цианобактерий, грибов и водорослей росли в виде тонкого ковра прямо поверх песка… После ливней верхний край такого ковра мог загнуться, после чего под собственной тяжестью, смачиваемый водой, заворачивался в рулон. Такой скатанный мат плюхался в воду, погружался… — и вот готов прототаксит. Потому-то протакситы и исчезают в девоне — ведь именно в это время появляются нормальные наземные растения с корнями…» (сс. 233–234).

Не говоря уж о том, что прототакситы сосуществовали с многочисленными и разнообразными «нормальными растениями» всю свою историческую жизнь (автор на следующих страницах, как всегда «забыв» то, о чём только что писал, начинает их перечислять длинными и нудными списками), не росли на песке и не закручивались в спираль, но имели строение, сходное с конкретными современными организмами. Скажем, у Prototaxites taiti прекрасно выражены сумки, несущие аскоспоры и образующие гимений, подстилаемый слоем переплетающихся гиф: обычный аскомицет, в отличие от P. logani, который принадлежал к агариковым базидиомицетам⁵. Необычные, конечно, по современным меркам, — восьмиметрового роста — но всё-таки грибы. И для чего автору понадобились все эти навороты и завороты — ради плюха в воду?

Это, увы, стиль Дробышевского: ни слова о науке и сплошные домыслы. Даже тираннозавру и его родственникам досталось (хотя до мезозоя ещё далеко и, будем надеяться, дело не дойдёт): «ассоциативные, то есть мыслительные, центры развиты слабо… челюсти были слабы на боковые нагрузки, зубы еле-еле держались в челюстях, так что сопротивляющаяся добыча… просто переломала бы им весь рот. Ноги не были приспособлены для быстрого бега и маневрирования» (с. 19).

«Переломанный рот» — это, конечно, очередная шутка юмора. А теперь обратимся к реальной палеонтологии⁶. Томография мозговой полости тираннозавра показывает, что коэффициент энцефализации тираннозавра выше, чем у многих манирапторов, стремившихся стать птицами (2,2–2,4, кстати, у шимпанзе — 2,2–2,4). Использование метода конечных элементов позволяет рассчитать нагрузки на самые слабые сочленения черепа и убедиться, что челюсти этого зверя могли сжиматься с силой большей, чем у аллигатора, обладающего самым мощным укусом среди современных животных (у льва в почти в четыре раза слабее, чем у «короля» динозавров, у нас — в 20). Следов его укусов на костях других ящеров заметно больше, чем застрявших в них зубов, а зарубцевавшиеся раны в костной ткани жертв свидетельствуют о том, что из пасти вырывалась живая добыча.

Анализ строения и крепления мышц, приводящих в движение задние конечности и опять же определённых отделов мозга показывает, что в манёвренности без малого 9-тонный великан превосходил всех прочих современников сравнимого размера. Кстати, почти все эти сведения автор мог почерпнуть из научно-популярных книг о динозаврах, написанных и со знанием дела, и с юмором палеонтологами Дэвидом Хоуном («Хроники тираннозавра») и Стивом Брусатти («Время динозавров») и неплохо переведённых. Ну, или самому немножко подумать: должны же у антрополога быть хоть какие-то представления о сравнительной анатомии и современных методах исследования?

Но это всё пока просто ужас. А вот там, где доходит до других наук и обобщений, уже царит непроглядный мрак.

Дробышевский-географ: «Якутия оторвалась от Сибири и оказалась в Центральной Азии» (с. 187), хотя Якутия и сейчас занимает пол-Сибири, а в ордовике, о котором идёт речь, была самим Сибирским континентом. Там же Гондвана осталась без своей значительной части, которая и дала название этому суперконтиненту, — страны Гондов, или Индии. И хотя её важная часть располагалась в южном Заполярье, выражение «на Южном полюсе зависла Гондвана» почему-то вызывает образ Земного шара, под которым болтаются куски континентов.

Дробышевский-физхимик: «Тяжёлые элементы помаленьку погружаются в недра, а лёгкие, будучи вытеснены по закону Архимеда, всплывают наверх…» (с. 47). Погружаются и «всплывают» отнюдь не элементы, и важную роль в этом явлении играют плавление и разделение расплавов и остаточных твёрдых фаз в недрах Земли, отделение газовой фазы, распределение химических элементов между твёрдой, жидкой и газовыми фазами, которое не имеет никакого отношения к плотностям элементов и их соединений, то есть закон Архимед здесь ой как ни при чём. (Например, при дифференциации планеты на железное ядро и силикатную мантию ¹⁸²W стремился в ядро, а равный ему по массе ¹⁸²Hf — оставался в мантии⁷.)

Дробышевский-геофизик: «Впрочем, всё не так просто: из-за уменьшения массы воды в океане давление на океаническую кору снижалось, и та поднималась; ледники же намерзали на континентальную кору, отчего та погружалась. В итоге колебания уровня моря были не так велики, как получится, если просто вычесть из океана замороженные кубометры» (сс. 206–207). То есть если в чугунную ванну налить воды а затем спустить, у неё дно вспучится и сидящего в ванне расплющит о потолок? В отношении континентов — сказанное почти правильно, поскольку континентальная кора, из которой они состоят, менее плотная, и они, освобождаясь от ледников, будут всплывать, как нынешняя Северная Европа. С океаническим дном, подстилаемым более плотной океанической корой, как и с чугунной ванной, ничего подобного не случится.

Дробышевский-физиолог: «…в холодной воде кислород растворяется лучше, чем в тёплой (неспроста все китобои гонялись за китами не в тропиках, а Арктике и Антарктике)…» (с. 93). Вообще, эта мантра про растворимость кислорода в холодной воде повторяется из главы в главу, но, как всегда, далека от истины: растворяться-то растворяется, а вот извлечь его животным из холодной, более вязкой и менее плотной жидкости намного сложнее, чем из прогретой воды, и полярный гигантизм с доступностью кислорода никак не связан⁸.

Дробышевский-тафоном: «Отпечатки образуются, когда организм падает на песок или впечатывается в него…» (с. 22). Здесь автор попал в ловушку профессиональной терминологии: в английском языке это явление описывается более точными словами, буквально: «часть» и «противочасть». Организм не «падает на песок» и не «впечатывается в него», а лежит на дне после смерти, где его засыпает осадок, обычно более тонкий, чем песок (или прямо в осадке, если он там жил, или вместе с осадком, если попал в мутьевой поток или облако пепла, уже остывшего, — дело происходит в водной среде, и т.д.). Поскольку органические ткани несут множество отрицательно заряженных «хвостов», на них быстро оседают разные катионы, преобладающие в окружающей среде, и формируются минералы. И так как ткани неоднородны по своему химическому составу, следы этой разницы можно выявить с помощью современной техники и увидеть нервную и кровеносную системы древнейших животных, органы пищеварения, иногда даже отдельные клетки с ворсинками. Это и есть окаменение, а отнюдь не тот случай, когда «органика разрушается, а вода, содержащая минеральные компоненты, заполняет все полости и поры, где минералы отлагаются, создавая каменистые фоссилии (каменистыми бывают берега, а фоссилии — каменные)» (с. 21).

А самое интересное, что установили наши палеонтологи и биохимики во главе с Еленой Наймарк, поставившие удивительный опыт на современном материале, окаменение — замещение тканей минералами — происходит за считанные недели — месяцы⁹. И когда осадок вместе с окаменелостями превращается в единое твёрдое тело — осадочную горную породу — её можно расколоть по поверхности напластования (слойки чуть отличатся друг от друга по химическому составу и размерности частиц, поэтому вдоль них порода и трескается легче) и получить «отпечаток» (на поверхности подстилающего слоя) и «противотпечаток», иногда не один (на подошве перекрывающих слоёв).

Седиментология и геохимия, точнее, полное отсутствие представлений об этих дисциплинах — главная беда Дробышевского. (Весьма странно для антрополога.) Он не представляет, как палеонтологи работают в экспедициях, на что обращают внимание, какой материал собирают (далеко не просто окаменелости в коробочку), как обрабатывают собранное. Отсюда и обывательские, косноязычные мысли о том, «что учёные соревнуются в изобретении поводов сгинуть целым экосистемам» (с. 420). «Фильтраторы стали отцеживать взвесь и склеивать её в пеллеты — попросту говоря, какашки… Пеллеты, будучи сравнительно большими — до 1 мм длиной, стали тонуть (между прочим, из них состоят многометровые толщи пеллетовых известняков по всему миру)…» (с. 115). Между прочим, многометровые толщи известняков по всему миру состоят не из пеллет, а из пелоидов — мельчайших обломков карбонатных скелетов и комочков, образовавшихся при переработке осадка донными животными¹⁰. «…Ранее образовавшиеся карбонаты постепенно разрушались, отчего росла концентрация фосфатов и углекислого газа в воде…» (сс. 366–367). Вот формула карбоната кальция: СаСО₃. И где в ней фосфат? Связь же углекислого газа с карбонатами обратная: выделяется он при образовании этих минералов биогенным путём¹¹. «Изменился и газовый состав атмосферы: если до вымирания углекислого газа в 8 раз больше современного, то в конце девона содержание кислорода повысилось на 35% (у мальчика было три яблока, а стало на четыре груши больше — так?). Это могло увеличить вероятность лесных пожаров, благо появились леса, которые могли гореть» (с. 302). То есть если в начале девона уровень кислорода в атмосфере составлял, скажем, 10%, то в итоге получаем 45%. Не много ли? Для лесных пожаров и образования фюзена достаточно 15%, и расчёт состава атмосферы, исходя из площади суши доступной для выветривания, темпам угленакопления, вулканической активности и другим параметрам для самого конца девона, показывает, что уровень кислорода в то время таким и был, а подъём его начался только в середине раннекаменноугольной эпохи и достиг максимума (30–35%, но не более) к концу периода; на этот же интервал приходится и пик лесных пожаров, выразившийся в объёмах захороненного фюзена, а не просто в констатации факта «он там был»¹².

Апофеоз книги — пермо-триасовое вымирание.

«Ранее единая Пангея трескалась, опять расползаясь в разные стороны. Пик оледенения быстро сменился потеплением. Концентрация кислорода в воде упала. Одновременно потепление высвободило огромное количество пресной воды, а соль уже ушла в материковые отложения, отчего океан стал намного преснее прежнего. Из-за тектонических движений уровень моря в одних местах понизился, а в других — вырос. Уже этого набора во все времена хватало для того, чтобы все умерли, но в перми появился ещё один источник проблем… множество насекомых с водными личинками — подёнки, веснянки, ручейники и прочие. Личинки накапливали азот и фосфор в воде, а взрослые разносили ценные вещества по водоразделам. Удобрение почв привело к успеху наземной растительности, заселившей былые пустыни. Деревья — а в перми это уже полноценные голосеменные — пускали могучие корни и закрепляли почву, что снижало размыв. Азот и фосфор и так безостановочно выносились из водоёмов, так ещё перестали туда возвращаться. В сочетании с падением концентрации кислорода и опреснением это дало катастрофический эффект — продуктивность морей несказанно снизилась… Тут-то все и вымерли» (с. 422).

А читатели мало-мальски знакомые с круговоротом веществ, тектоникой плит, эволюцией состава океана, графиками палеотемператур и палеонтологической летописью выпали в осадок и «ушли в материковые отложения», не в силах вынести нагромождение глупостей в подобной концентрации. От последнего пермского оледенения до вымирания прошло почти 10 млн лет¹³. Заметные тектонические подвижки проявились более чем через 60 млн лет после этого события¹⁴. Средняя солёность океана снизилась примерно на 5 промилле в течение 50 млн лет, предшествующих катастрофе, — на меньшую долю, чем разница солёности между современными морями¹⁵. Разномасштабные колебания уровня моря происходили постоянно и, если не приводили к перемещению водных масс, обеднённых кислородом, не заканчивались и вымиранием¹⁶. Водные личинки ручейников в пермских отложениях не известны, встречаются лишь подёнки и веснянки, но на весьма ограниченной территории, и повлиять на цикл фосфора даже в пресноводных водоёмах насекомые ещё не могли; существенную биомассу они «набрали» к середине мезозоя¹⁷. «Полноценные голосеменные» у автора появились ещё в каменноугольном периоде (с. 330, опять не согласовал источники, из которых списывал?). Почва — это результат биохимического выветривания, и её закрепление никак на интенсивность этого процесса не влияет¹⁸. А самая богатая на виды современная морская экосистема — коралловые рифы — процветает как раз там, где содержание растворённого азота и фосфора и, следовательно, продуктивность — минимальны¹⁹.

И не нужно скопом отвергать работы других авторов, даже не разобравшись в их сути — откуда берутся приведённые ими цифры и факты, и какие методики существуют, чтобы эти данные получить (ими, кстати, пользуются и антропологи, профессиональные), иначе получится что «непосредственно в вулканических базальтах пермско-триасовых траппов на плато Путорана полно насекомых» (с. 421). Эти слова — жирная роспись автора в полной палеонтологической безграмотности. И, увы, всё это не выборка самых глупых фрагментов из книги, сделанная с особым цинизмом. Опус целиком такой, как его ни читай: подряд, выборочно, вдоль, поперёк. Алгоритм этой халтуры такой: кусок текста, выписанный из недостоверного интернет-ресурса, длинный и необязательный список латинских названий с ошибками («учёность свою показать»), и совершенно безграмотные обобщения. Зачем автор это сделал, я понять не могу. Популяризация науки? Её нет. Стёб? Грубый и не смешной. Получить литературную премию? Ну, если только в рамках ВРАЛ такую учредят.

Постскриптум

Всё-таки я придумал, как использовать «палеонтологию» Дробышевского: тестирую студентов биофака, которые должны найти не меньше 30 грубых ошибок в каждой главе (языковые ошибки не считаются). Итог: 238 ошибок на 7 человек. И даже это лишь малая толика. Всем отлично! Дробышевский с позором отчисляется.

Литература
1.Treatise on Invertebrate Paleontology, Pt E (Revised), Porifera, Vol. 4–5 (Hypercalcified Porifera). Ed. P. A. Selden. Lawrence, Kansas: Univ. Kansas Paleontol. Inst., 2015. Zhuravlev A. Yu., Wood, R. A. Eve of biomineralization: Controls on skeletal mineralogy // Geology. 2008. V. 36. № 12. P. 923–926.
2. Systema Porifera: A guide to the classification of sponges. Eds. J. N. A. Hooper, R. W. M. Van Soest. N.Y.: Kluwer Academic / Plenum Publishers, 2 vols., 2002. Botting J. P., Muir L. A. Early sponge evolution: A review and phylogenetic framework // Palaeoworld. 2018. V. 27. № 1. P. 1–29.
3. Abe G., Ota K. G. Evolutionary developmental transition from median to paired morphology of vertebrate fins: Perspectives from twin-tail goldfish // Develop. Biol. 2017. V. 427. № 2. P. 251–257.
4. Wilson M. V. H., Märss T. Thelodont phylogeny revisited, with inclusion of key scale-based taxa // Est. J. Earth Sci. 2009. V. 58. № 4. P. 297–310. Sansom R. S., Gabbott S. E., Purnell M. A. Unusual anal fin in a Devonian jawless vertebrate reveals complex origins of paired appendages // Biol. Lett. 2013. V. 9. № 3. P. 1–5.
5. Honneger R., Edwards D., Axe L., Strullu-Derrien C. Fertile Prototaxites taiti: a basal ascomycete with inoperculate, polysporous asci lacking croiziers // Phil. Trans. R. Soc. London B: Biol. Sci. 2018. V. 373. № 1739. P. 1–14.
6. Brochu C. A digitally-rendered endocast for Tyrannosaurus rex // J. Vetebr. Paleontol. 2000. V. 20. № 1. P. 1–6. Cost I. N., Middleton K. M., Sellers K. C. et al. Palatal biomechanics and its significance for cranial kinesis in Tyrannosaurus rex // Anatom. Rec. 2019. doi: 10.1002/ar.24219. Snively E., O’Brien H., Henderson D. M. et al. Lower rotational inertia and larger leg muscles indicate more rapid turns in tyrannosaurids than in other large theropods // PeerJ. 2019. V. 7. P. e6432.
7. Кузьмин М. И., Ярмолюк В. В. Биография Земли: основные этапы геологической истории // Природа. 2017. № 6. C. 12–25.
8. Verberk W. C. E. P., Atkinson D. Why polar gigantism and Palaeozoic gigantism are not equivalent: effects of oxygen and temperature on the body size of ectotherms // Functional Ecol. 2013. V. 27. № 6. C. 1275–1285.
9. Naimark E. B., Kalinina M. A., Shokurov A. V. et al. Decaying of Artemia salina in clay colloids: 14-month experimental formation of subfossils // J. Paleontol. 2016. V. 90. № 3. P. 472–484.
10. Facies models: Response to sea level change. Eds. R. G. Walker, N. P. James. Stittsville, Ontario: Geol. Assoc. Can. 1992.
11. Gattuso J.-P., Allemand D., Frankignoulle M. Photosynthesis and calcification at cellular, organismal and community levels in coral reefs: A review of interactions and control by carbonate chemistry // Amer. Zoologist. 1999. V. 39. № 1. P. 160–183.
12. Beerling D. J., Woodward F. I., Lomas M. R. et al. The influence of Carboniferous palaeoatmospheres on plant function: an experimental and modelling assessment // Phil. Trans. R. Soc. London B: Biol. Sci. 1998. V. 353. № 1365. P. 131–140. Beerling D. J., Berner R. A. Feedbacks and the coevolution of plants and atmospheric CO2 // Proc. Natl. Acad. Sci. USA. 2005. V. 102. № 5. P. 1302–1305.
13. Chen B., Joachimski M. M., Shen S.-z. et al. Permian ice volume and palaeoclimate history: Oxygen isotope proxies revisited // Gondwana Res. 2013. V. 24. № 1. P. 77–89.
14. Scotese C. R. PALEOMAP PaleoAtlas for GPlates. 2016.
15. Treatise on Geochemistry, 2nd ed. Eds. K. Turekian, H. Holland. Oxford: Elsevier Sci., 2014.
16. He T., Zhu M., Mills B. J. W., Wynn P. M., Zhuravlev A. Yu. et al. Possible links between extreme oxygen perturbations and the Cambrian radiation of animals // Nature Geosci. 2019. doi:10.1038/s41561-019-0357-z.
17. Aristov D. S., Bashkuev A. S., Golubev V. K. et al. Fossil insects of the Middle and Upper Permian of European Russia // Paleontol. J. 2013. V. 47. № 7. P. 641–832. History of insects. Eds. A. P. Rasnitsyn, D. L. J. Quicke. Dordrecht: Kluwer Academic Publishers, 2002.
18. Brantley S. L., Megonigal J. P., Scatena F. N. et al. Twelve testable hypotheses on the geobiology of weathering // Geobiol. 2011. V. 2. № 5. P. 140–165.
19. Hallock P. Fluctuations in the trophic resource continuum: A factor of global diversity cycles? // Paleoceanogr. Paleoclimatol. 1987. V. 2. № 5. P. 457–471.

СССР распадется, Китай станет сверхдержавой, а России и США суждено объединится. Два из этих трех пророчеств уже сбылось, а третье сегодня кажется невероятным. Какие предсказания и пророчества Эдгара Кейси можно отнести к 2022 году, давайте разберемся.

Сбывшиеся пророчества Эдгара Кейси

Феномен Эдгара Кейси продолжает будоражить умы людей во всем мире даже сейчас, хотя с даты его смерти прошло уже больше 75 лет. Мировую известность Эдгар Кейси получил после того, как предсказал две мировые войны, назвав даты их начала и окончания, напророчил Великую депрессию в США, описав в подробностях катастрофические события на биржах, и увидел последующий подъем экономики в 1933 году.

В своих пророчествах он озвучил поражение немцев на Курской дуге, конец фашизма и победу СССР в Великой Отечественной войне. За несколько месяцев до своей кончины, когда Красная армия победоносно шествовала по Европе, прорицатель заявил, что Советский Союз в недалеком будущем распадется.

«Не успеет окончиться XX век, как наступит крах коммунизма, — говорил Эдгар Кейси. — Коммунисты потеряют там свою власть».

Предсказания о будущем

Некоторые его предсказания, которые пока не исполнились, вселяют ужас.

«Облик планеты изменится: Америка будет расколота; Япония уйдёт под воду; в мгновение ока изменится северная часть Европы; у восточного побережья Америки появится суша».

Среди предсказаний Эдгара Кейси есть множество записей и о России. В отличии от остального мира, в этом случае его пророчества намного более благоприятные. Ведь Эдгар Кейси оставил после себя более 30 тысяч предсказаний и предвидений, он один из главных пророков 20 века. А самое страшное, что у Эдгара Кейси указано время начала планетарных катаклизмов. Человеческая цивилизация едва не погибнет в начале 21 века .

«Планету потрясет серия чудовищных природных катаклизмов: землетрясений, наводнений, вулканических извержений, цунами, подъемов и опусканий суши, которые изменят облик Земли. Исчезнет Лондон, Париж, Рим, Япония, Нью-Йорк, Калифорния, часть других американских штатов».

Еще при жизни на основе его предсказаний была составлена карта постапокалиптического мира, где были нанесены все безопасные места на планете.

«В Арктике и Антарктике произойдут сдвиги земной коры, что приведет к извержению вулканов в тропическом поясе. Затем последует смещение полюсов, и в результате полярные или субтропические зоны станут тропиками…».

Эдгар Кейси о России

По свидетельствам очевидцев, Россия была для него каким-то наваждением. Кейси считал, что именно от «непредсказуемого медведя» зависит мир на всей планете. Вот какое будущее он предсказал России почти перед самой смертью в 1945 году:

«Надежда всего мира придет из России. Она не в так называемом коммунизме. Нет. Но подлинная свобода, когда каждый будет жить ради своего ближнего. Этот принцип появился именно там. Потребуются годы, чтобы он кристаллизовался. Тем не менее, из России вновь придет надежда для мира».

Подобное предсказание встречается, кстати, у очень многих провидцев. Приход новой веры и спасение мира из России предсказывали и Ванга и Авель и множество других пророков.

«Религиозное возрождение России даст миру надежду. Вместе с другом и союзником, на деньгах которого написано: «В Бога мы верим» Россия создаст условия для постепенного изменения, окончательного урегулирования и правления миром.»

Как известно, надпись «В Бога мы верим» есть только на одной валюте в мире — на долларах США. И таким образом, прежде чем стать надеждой мира России придется подружиться, а может даже и каким то образом объединиться с США.

«Миссия народов славянской России состоит в кардинальном изменении сущности человеческих взаимоотношений. С Востока придет освобождение от эгоизма и грубых материальных страстей. Отношения между народами будут восстановлены на новой основе: доверии и мудрости», — утверждал Эдгар Кейси.

На фоне природных катаклизмов, сообщал Эдгар Кейси, территория России, которую в большинстве не затронут наводнения, станет самым привлекательным местом для жизни. При этом наиболее комфортным местом будет Западная Сибирь. «Да, в Западной Сибири уже идет накопление чистой энергии, — предрекал Кейси. – Она защитит эту землю от разрушающего действия природных и энергетических катаклизмов. Западная Сибирь останется почти невредимой».

Эдгар Кейси о новом правителе России

В предсказаниях Эдгара Кейси можно найти даже описания правителя России, который войдет в историю.

«Новый Лидер России, долгие годы будет никому не известен, но однажды, неожиданно войдёт во власть благодаря силе своих новых совершенно уникальных технологий, которых более ни у кого не будет, чтобы ему противостоять. А затем он возьмёт всю высшую власть России в свои руки и никто не сможет ему противостоять. Впоследствии он же станет Властелином Мира, станет Законом, несущим свет и процветание всему сущему на планете… Его интеллект позволит ему овладеть всеми технологиями, о которых вся раса людей мечтала на протяжении всего своего существования, он создаст уникальные новые машины, которые позволят ему и его соратникам стать фантастически сильными и могучими почти как Боги, а его интеллект позволит стать ему и его соратникам практически бессмертными… Остальные люди будут называть и его самого, и даже его потомков, живущих по 600 лет не иначе как Богами 

…У него, его потомков, его соратников не будет недостатка ни в чём — ни в чистой пресной воде, ни в пище, ни в одежде, ни в энергии, ни в оружии, для надёжной защиты всех этих благ, в то время, когда весь остальной мир будет пребывать в хаосе, нищете, голоде и даже каннибализме. 

…Бог будет с ним… Он возродит Религию Единобожия и создаст культуру, основанную на добре и справедливости. Он сам и его новая раса будут создавать во всём мире очаги новой культуры и новой технологической цивилизации… Его дом, и дом его новой расы будет на Юге Сибири…»

В пророчествах Эдгара Кейси можно также найти и указания на время начала планетарных катаклизмов.

«Когда будут первые катаклизмы в Южном море (что в южной части Тихого океана), которые могут проявиться в затоплении или, наоборот, в повышении дна. Или же в Средиземноморье и в районе Этны. Тогда мы сможем узнать, что это началось.»

Были у Кейси и другие предсказания. В частности, он напророчил рост политической мощи Китая.

«Все больше и больше приверженцев христианской веры придут в политику, — говорил американец. — Однажды Китай станет колыбелью христианства… По человеческим меркам пройдет немало времени, но это всего лишь один день в сердце Господа. Ибо завтра Китай пробудится».

https://vedmochka.net/предсказания-и-пророчества/пророчества-эдгара-кейси-на-2022-год-и-дальнейшее-будущее.html

Эффективность работы отопительной системы оценивается в первую очередь по мощности применяемых в ней радиаторов. Чем выше данный параметр, тем лучше будет производиться обогрев помещения. Но не всегда только от мощности зависит тепло в доме. Есть и другие показатели, влияющие на качественную работу системы отопления.

Учитываем характеристики

У биметаллических радиаторов расчет мощности проводят, учитывая тот фактор, что его теплоэффективность должна быть выше, чем у стоявшего ранее чугунного элемента. Но так как коэффициент теплоотдачи у биметаллических устройств выше, то количество секций можно оставить прежним.

Но не забывайте о том, что теплоотдающие характеристики отопительных элементов постепенно снижаются в процессе эксплуатации, что вызывает дополнительную нагрузку на котел и увеличивает количество расходуемого газа. Значит, покупая новые радиаторы, лучше заранее предусмотреть увеличение их количества на несколько секций.

Найти точную мощность биметаллического радиатора довольно сложно, для этого нужно учитывать огромное количество дополнительных факторов. Данные вычисления под силу только высококвалифицированным специалистам.

Если же говорить о мощности одной секции, то при высоте радиатора в 500 мм она обычно равна 200 Вт, но, опять же, у некоторых производителей этот показатель значительно ниже. Нужно учитывать и тот момент, что если до испытаний мощность радиатора составляла немного меньше 200 Вт, то после их проведения она будет немного больше 190. А это значит, что она уменьшится более чем на 3%. Такое явление в кругу специалистов называется раскачкой, она, кстати, у разных производителей также не совпадает.

Часто в обозначениях моделей своей продукции производители указывают цифры, например биметаллические радиаторы 350. Для обычного потребителя данные цифры ни о чем не говорят. Поэтому, приобретая ту или иную модель отопительного устройства, необходимо познакомиться с его техническими характеристиками или проконсультироваться у специалистов.

Так что же обозначают эти цифры – это межосевая высота радиатора в миллиметрах. В зависимости от этого показателя различают радиаторы двух типов:

• 350 мм
• 500 мм

Существуют и другие характеристики, подразделяющие отопительные элементы на группы, одна из них – это зависимость от количества секций, их может быть – 6, 8, 10, 12.

Однако в маркировке используется не одна цифра, а несколько, и все они являются самыми важными параметрами, учитываемыми при выборе устройства. Например, радиатор биметаллический 500 80 имеет следующие технические характеристики:

• внешние габариты – 500х80х80 мм
• объем внутренней емкости – 0,18 л
• масса – 1,68 кг
• рабочее давление – 2,3 МПа
• максимально допустимое – 4,6 МПа

Каждый параметр необходимо учитывать при покупке. Ведь даже размеры и то играют большую роль. Купив радиатор, не подходящий под ваш оконный проем, вам придется его заменить, поэтому лучше сразу рассчитывать все необходимые характеристики, чтобы в дальнейшем не появилась масса непредвиденных ситуаций.

Но не забывайте и о производителе. Так радиаторы Rifar Base 500 – считаются одними из самых мощных на сегодняшний день, что делает их популярными для обогрева слабо утепленных помещений. У них секция представляет собой стальную трубу, залитую алюминием под высоким давлением, и полученное в результате изделие имеет тонкое оребрение, что обеспечивает максимальную теплоотдачу и большой запас прочности для данного устройства.

Рубрика: Биметаллические радиаторы
Опубликовано: 18.08.2013
Понравилась статья? Поделись с друзьями:

Источник

— Автономное отопление частного дома до 500 м2

— Автономное отопление помещений свыше 500 м2 (крышные котельные)

— Централизованное отопление в многоквартирных домах или нежилых помещениях любой площади.

Почему эти три вида?

Каждый вариант данного вида отопления работает по разным параметрам и составу теплоносителя в трубопроводе и радиаторах. Автономные системы до 500 м2 — давление в системе не может быть более 3 Бар (килограмм) и теплоноситель по желанию можно залить без лишних химикатов которые вызывают ускорение процесса старения оборудования.

Автономные системы более 500 м2 — крышная котельная для жилых квартир в многоэтажном доме, давление зависит от высоты строения, но не более 6 бар (килограмм) с обычным теплоносителем (водопроводная вода).

Централизованное отопление многоквартирных домов и нежилых помещений самая проблематичная система отопления на всей территории нашей родины, давление в таких системах достигает 9 Бар (килограмм) с теплоносителем в котором присутствует химические реагенты и много грязи.

Все выше описанное влияют на долговечность ваших батарей и подводы (трубы и краны) к ним. Зная систему и факторы их проблем рассмотри сами отопительные приборы, а в следующей статье решим какие трубы и краны установить. Эти приборы имеются на выбор: Чугунные — неактуально, некрасивые и неэффективные по теплоотдачи 160 Вт на 1 м2. Алюминиевые — современно, красиво, эффективно 199 Вт на 1 м2 на разрыв до 25 Бар. Биметаллические — современно, красиво, 187 Вт на 1 м2, но с запасом мощности на разрыв до 40 Бар. Стальной панельный радиатор — современно, эффективно, надежно, но не всегда доступно по стоимости. Чугунный батареи в обсуждении не нуждается! Алюминиевые радиаторы: Самый распространенный вид отопительного оборудования на сегодняшний день, о них уже столько сказано и написано, но алюминиевые радиаторы все таки достойны внимания. Технические данные их, у всех производителей почти одинаковые если рассматривать модель 500/100, так как свойство алюминия неизменно. Хороший производитель улучшает дизайн и конвекцию прибора для большей теплоотдачи каждой секции. Рабочее давление радиаторов 16 Бар (килограмм), давление на разрыв 25 Бар.

Теплоотдача батареи и цена зависит от трех факторов:

1. Производитель.
2. Модель.
3. Вес одной секции.

На цену больше всего влияет производитель, так как товары из Европы дороже чем наши или из Китая. Модель радиатора бывает 500/100, 500/85, 500/80, 500/70 так же 350/100 и 350/80 и самые маленькие 200/80.

Что означает 500/100 — это размеры, где 500 между осевое расстояние, а 100 глубина изделия. Смотрите размеры в миллиметрах с фотографии:

• Общая высота под буквой, A
• Расстояние между осями отверстий присоединения, B
• Глубина секции, C
• Лицевая ширина секции, D

Стандарт в нашей стране 500/100, чугунные батареи 500 мм по осям подводки трубопровода. Другие модели 500/85 и так далее, делаются в основном для уменьшения стоимости за одну секцию, за счет меньшего количества алюминия в ней, а на внешний вид они совершенно одинаково выглядят, производитель лукавит, зрительно выдавая за стандартный радиатор.

И так мы знаем что нам нужен 500/100 с теплоотдачей 199 Вт на метр площади отопления, при потолках в доме не более трех метров высоты и он подходит к замене в квартире без дополнительных деталей, и тогда также нам подойдут модели 500/85, 500/80 и 500/70, но их теплоотдача значительно меньше в связи уменьшенной площади секции радиатора, надо смотреть паспорт изделия, цена таких секций дешевле чем у стандартного радиатора 500/100. Фактор немаловажный при выборе радиатора отопления — производство, литой алюминиевый радиатор или экструзия. Литые радиаторы, естественно льются в формы под высоким давлением и представляют собой цельную деталь, а значит надежность максимальная. Экструзия — радиатор сваривают сваркой и трех частей, что удешевляет процесс производства, ухудшает качество надежности, такой точно не выдержит опрессовку системы в многоквартирных домах. На сегодняшний день экструзия довольно редко попадается в магазинах. Третий фактор — вес одной секции, хорошие и при этом настоящие Итальянские или так сказать, настоящие алюминиевые радиаторы 500/100 имеют вес в одной секции от 1,2 до 1,4 кг. Меньший вес влияет на теплоотдачу, срок эксплуатации, выдерживает более низкое рабочее давление.

Каждый человек хочет купить по дешевле, а продать по дороже, смотрите паспорт изделия там указан производитель, модель, мощность и все другие технические данные для отопительного оборудования который вы хотите приобрести. Например вам нужен прибор отопления в квартиру где имеется высокое рабочее и о прессовочное давление и теплоноситель не всегда соответствует нормативной температуре, предпочтительнее приобрести настоящий тяжелый радиатор со стандартным размером. Другое дело если вам нужно отопить частный дом с имеющимся минимальным давлением и постоянным тепловым потоком от собственного котла, здесь можно и с экономить на качестве приборов, в частном доме факторов на быстрое разрушение секций прибора практически нет. Надеюсь вы сможете подобрать максимально выгодный для себя вариант отопительного прибора.

Биметаллические радиаторы — Это на внешний вид обычная алюминиевая батарея, отличие во внутренней стальной трубке по которой течет отопительная жидкость, то есть вода, трубка состоит из трех частей, сваренная между собой образуя проходной канал и сверху залита алюминием по специальной технологии. Теплоноситель течет по стальной трубке не соприкасаясь с алюминием и не производя химической реакции разрушающую алюминий. Все химические реакции в трубопроводах происходят очень медленно, время разрушение вредной химической реакцией для алюминия не исследованы и срок службы может быт и 20 и 30 лет. Биметаллические батареи очень хорошие, имеют огромный запас прочности по давлению на разрыв 40 Бар и постоянное рабочее 25 Бар. Надежность таких радиаторов в системах отопления многоквартирного дома неоспорима, но эти все данные относятся к радиаторам произведенном на заводе в Европе, и их стоимость в два, три раза выше чем у алюминиевого радиатора той же марки (бренд) например GLOBAL.

Теплоотдача биметаллического радиатора до 180 Вт и алюминиевого до 199 Вт. При всех хвалебных отзывах о биметаллических радиаторов целесообразность установки его — деньги на ветер или полное осознание непрошибаемого отопительного прибора в виде батареи. Скорее трубы лопнут. Сравним параметры систем отопления и радиаторов:

Автономная система отопления:

Рабочее давление в системах отопления 3 — 6 Бар (килограмм)

Источник

Радиатор 500 80 что значат цифры

В России на сегодняшний день множество видов отопительного оборудования. Выбирая себе радиаторы (батарея) для отопления своей жилой или нежилой площади, первым аргументом должен быть вид отопления дома:

— Автономное отопление частного дома до 500 м2

— Автономное отопление помещений свыше 500 м2 (крышные котельные)

— Централизованное отопление в многоквартирных домах или нежилых помещениях любой площади.

Почему эти три вида?

Каждый вариант данного вида отопления работает по разным параметрам и составу теплоносителя в трубопроводе и радиаторах. Автономные системы до 500 м2 — давление в системе не может быть более 3 Бар (килограмм) и теплоноситель по желанию можно залить без лишних химикатов которые вызывают ускорение процесса старения оборудования.

Автономные системы более 500 м2 — крышная котельная для жилых квартир в многоэтажном доме, давление зависит от высоты строения, но не более 6 бар (килограмм) с обычным теплоносителем (водопроводная вода).

Централизованное отопление многоквартирных домов и нежилых помещений самая проблематичная система отопления на всей территории нашей родины, давление в таких системах достигает 9 Бар (килограмм) с теплоносителем в котором присутствует химические реагенты и много грязи.

Все выше описанное влияют на долговечность ваших батарей и подводы (трубы и краны) к ним. Зная систему и факторы их проблем рассмотри сами отопительные приборы, а в следующей статье решим какие трубы и краны установить. Эти приборы имеются на выбор: Чугунные — неактуально, некрасивые и неэффективные по теплоотдачи 160 Вт на 1 м2. Алюминиевые — современно, красиво, эффективно 199 Вт на 1 м2 на разрыв до 25 Бар. Биметаллические — современно, красиво, 187 Вт на 1 м2, но с запасом мощности на разрыв до 40 Бар. Стальной панельный радиатор — современно, эффективно, надежно, но не всегда доступно по стоимости. Чугунный батареи в обсуждении не нуждается! Алюминиевые радиаторы: Самый распространенный вид отопительного оборудования на сегодняшний день, о них уже столько сказано и написано, но алюминиевые радиаторы все таки достойны внимания. Технические данные их, у всех производителей почти одинаковые если рассматривать модель 500/100, так как свойство алюминия неизменно. Хороший производитель улучшает дизайн и конвекцию прибора для большей теплоотдачи каждой секции. Рабочее давление радиаторов 16 Бар (килограмм), давление на разрыв 25 Бар.

Теплоотдача батареи и цена зависит от трех факторов:

На цену больше всего влияет производитель, так как товары из Европы дороже чем наши или из Китая. Модель радиатора бывает 500/100, 500/85, 500/80, 500/70 так же 350/100 и 350/80 и самые маленькие 200/80.

Что означает 500/100 — это размеры, где 500 между осевое расстояние, а 100 глубина изделия. Смотрите размеры в миллиметрах с фотографии:

• Общая высота под буквой, A
• Расстояние между осями отверстий присоединения, B
• Глубина секции, C
• Лицевая ширина секции, D

Стандарт в нашей стране 500/100, чугунные батареи 500 мм по осям подводки трубопровода. Другие модели 500/85 и так далее, делаются в основном для уменьшения стоимости за одну секцию, за счет меньшего количества алюминия в ней, а на внешний вид они совершенно одинаково выглядят, производитель лукавит, зрительно выдавая за стандартный радиатор.

И так мы знаем что нам нужен 500/100 с теплоотдачей 199 Вт на метр площади отопления, при потолках в доме не более трех метров высоты и он подходит к замене в квартире без дополнительных деталей, и тогда также нам подойдут модели 500/85, 500/80 и 500/70, но их теплоотдача значительно меньше в связи уменьшенной площади секции радиатора, надо смотреть паспорт изделия, цена таких секций дешевле чем у стандартного радиатора 500/100. Фактор немаловажный при выборе радиатора отопления — производство, литой алюминиевый радиатор или экструзия. Литые радиаторы, естественно льются в формы под высоким давлением и представляют собой цельную деталь, а значит надежность максимальная. Экструзия — радиатор сваривают сваркой и трех частей, что удешевляет процесс производства, ухудшает качество надежности, такой точно не выдержит опрессовку системы в многоквартирных домах. На сегодняшний день экструзия довольно редко попадается в магазинах. Третий фактор — вес одной секции, хорошие и при этом настоящие Итальянские или так сказать, настоящие алюминиевые радиаторы 500/100 имеют вес в одной секции от 1,2 до 1,4 кг. Меньший вес влияет на теплоотдачу, срок эксплуатации, выдерживает более низкое рабочее давление.

Каждый человек хочет купить по дешевле, а продать по дороже, смотрите паспорт изделия там указан производитель, модель, мощность и все другие технические данные для отопительного оборудования который вы хотите приобрести. Например вам нужен прибор отопления в квартиру где имеется высокое рабочее и о прессовочное давление и теплоноситель не всегда соответствует нормативной температуре, предпочтительнее приобрести настоящий тяжелый радиатор со стандартным размером. Другое дело если вам нужно отопить частный дом с имеющимся минимальным давлением и постоянным тепловым потоком от собственного котла, здесь можно и с экономить на качестве приборов, в частном доме факторов на быстрое разрушение секций прибора практически нет. Надеюсь вы сможете подобрать максимально выгодный для себя вариант отопительного прибора.

Биметаллические радиаторы — Это на внешний вид обычная алюминиевая батарея, отличие во внутренней стальной трубке по которой течет отопительная жидкость, то есть вода, трубка состоит из трех частей, сваренная между собой образуя проходной канал и сверху залита алюминием по специальной технологии. Теплоноситель течет по стальной трубке не соприкасаясь с алюминием и не производя химической реакции разрушающую алюминий. Все химические реакции в трубопроводах происходят очень медленно, время разрушение вредной химической реакцией для алюминия не исследованы и срок службы может быт и 20 и 30 лет. Биметаллические батареи очень хорошие, имеют огромный запас прочности по давлению на разрыв 40 Бар и постоянное рабочее 25 Бар. Надежность таких радиаторов в системах отопления многоквартирного дома неоспорима, но эти все данные относятся к радиаторам произведенном на заводе в Европе, и их стоимость в два, три раза выше чем у алюминиевого радиатора той же марки (бренд) например GLOBAL.

Теплоотдача биметаллического радиатора до 180 Вт и алюминиевого до 199 Вт. При всех хвалебных отзывах о биметаллических радиаторов целесообразность установки его — деньги на ветер или полное осознание непрошибаемого отопительного прибора в виде батареи. Скорее трубы лопнут.

Сравним параметры систем отопления и радиаторов:

Вступите в группу, и вы сможете просматривать изображения в полном размере

Источник

пятница, 08 мая 2020