Ржавый медный замок ошибка

Очень веселят евреи, уверенные, что у нас с ними автоматически налажен коннект: «Прикинь, я тоже еврей!» <…>, я счастлив. Дальше? / 2 мая 2015 года / twitter.com /

Ролевухами я серьезно увлекался года 2 назад.
У меня брат двоюродный очень большая шишка в питерском управлении Рпгэшек.)
На самом деле, ни одно неформальное объединение молодежи России не содержит в себе столько приличных и классных людей, сколь их содержит Толкинская братия. / 1 марта 2002 года / hip-hop.ru /

Любители «абстракта» и прочего «интеллектуального» хип-хопа — такое же стадо, как и любители Гуччи Мейна. Просто социальные маркеры разные. / 18 июня 2010 года / twitter.com /

Хип-хоп музыка, конечно, самый что ни на есть постмодернизм — я имею в виду сэмплирование. <…> часто музон изменяют до не-узнаваемости. Тут немного другой подход, скорее воровство чем цитата. А в х-х текстах я ссылки, аллюзии и цитаты с большим количеством исторических имен и мест вообще не перевариваю… Раньше такие нравились, даже сам так писал… Потом стало ясно, что это дешевый путь, чтобы показалось, что текст заумный) суррогат своих слов… Лучше СВОЙ текст… / 24 апреля 2002 года / hip-hop.ru /

— Не совсем понимаю свою «гениальную» мысль 17-летнего про то, что это скорее воровство, чем цитата. Окей, с точки зрения текущего копирайт-законодательства это воровство. А с точки зрения культуры просто цитирование. Вся человеческая культура — это семплирование. Хип-хоп как явление тотально противоречит копирайту. Теперь насчет того, что я не перевариваю ссылки, аллюзии, цитаты. Здесь мы видим «становление меня как личности». В 13 лет я начал слушать немецкий рэп, группу Freundeskreis. Это был 1997–1998 год, кстати, крутая группа, если сейчас посмотреть уже после всех этих этапов вкусовых, хотя и наивно левацкая, пропагандирующая точку зрения мульти-культи-антифа из обеспеченных немецких семей. Там было всегда много налеплено в каждой строчке: «Я как Фидель Кастро, как Че Гевара, как скрипка Страдивари на обломках Ассирии», в таком духе. Потом я подсел на берлинский рэп типа группы MOR образца 1999-го, который был абсолютным отрицанием вежливого немецкого хип-хопа от интеллектуального мидл-класса. Берлинский рэп был баттловым в духе «на по … [лицу]!»: жесткий, циничный, то есть в принципе то, что я в итоге сам начал делать по-русски. В их текстах тоже было много аллюзий, но они этим не бравировали. Как любой юный фанат рэпа я моментально начал отрицать то, что еще вчера слушал. Отсюда такой максимализм.

Самый первый клип Оксимирона был снят 7 лет назад, назывался «Я хейтер» и обещал устроить переворот в русском рэпе — так оно, в сущности, и получилось

Нестыковочка, на первый взгляд, тут в том, что я сам нынче использую в текстах массу аллюзий и редких терминов. В сотый раз скажу это: никакой я не сверхэрудит, у меня просто есть определенный культурный багаж, где‑то на уровне среднестатистического читателя журнала «Афиша», я думаю. Иногда я сижу и рифмую, мне приходит в голову слово, допустим, имя какого‑то исторического персонажа. И допустим, я процентов на пятьдесят помню, кто это, но без деталей. В этом случае, чтобы избежать ошибок, которые у меня бывали, я залезаю в «Википедию» и проверяю факты. А то я как‑то перепутал в тексте стегозавра и бронтозавра, было позорно. Еще было про «ржавый медный замок», хотя медь не ржавеет. Печальнее всего те, кто ошибочно гордится тем, что слушает «очень умного» рэпера: «Он круче всех, потому что он закончил Оксфорд». 99% рэперов, которых я чту и на которых ориентируюсь, вообще не читали книг. И у меня нет и не было бравирования интеллектуализмом, я просто хотел показать, что не все рэперы разговаривают в духе группы «АК-47». Другое дело, что новообретенное поле «книжного хип-хопа» стало сейчас уж совсем комедийным, потому что после меня появилась целая плеяда ребят, крайне нелепо копирующих то, что они воспринимают как интеллектуальную браваду. Это невозможно слушать, потому что средство поставлено впереди цели. Возвращаясь к изначальному посту тринадцатилетней давности. Я согласен с утверждением, что лучше свой текст, но без чужих цитат, отсылок и аллюзий он невозможен, культура — единое целое, все переплетено.

Вы читаете рэп? Да. Это бэттл-рэп? Нет. Значит, это графоманские стихи, положенные на бит. / 16 февраля 2005 года / hip-hop.ru /

— О, это из моей легендарной темы на hip-hop.ru «Русский рэп, снимите с головы влагалище». … [Классно]. В ней тогда отметились Ассаи, Драго, Стим, «Стороны Ра» и еще куча рэперов. Там много идиотизма и трэша, но я ее, несмотря на это, пару раз перечитал за эти десять лет — были там и разумные мысли. На момент написания поста я решил, что правильным рэпом может считаться только баттл-рэп, и тут же начал яро это отстаивать. Конечно, очень подростковое мышление, сейчас я понимаю, что форма произведения вообще не важна — пусть это будет баттл-рэп, попсовый рэп или колядки, не суть, значение имеет только талант автора. С другой стороны, я до сих пор известен в первую очередь как баттл-рэпер — значит, я не отошел от заданной тогда дорожки.

Хочет ли подсознательно РУССКИЙ человек, чтобы было хорошо? Скажем так. Глядя на Россию сейчас, можно сказать однозначно: да, хочет. Но ведь именно поэтому так искусственно и выглядят «новые» аспекты российской жизни, что они НЕ НАШИ? Многие недооценивают чудовищный мазохизм русского народа. Люди лучше посрут на все и напьются С ГОРЯ, чем будут жить хорошо и работать. Это не легенда, выдуманная на Западе. Это действительно так. Нам нужен человек, который будет думать за нас, пока мы будем его восхвалять, хулить и бояться, и который будет нас бить, если мы что‑нибудь сделаем не так. Партайгеноссе Геббельс все правильно сказал. Причем тут экономика? Да это фантом нового времени. / 16 мая 2002 года / hip-hop.ru /

— О-о-о, пошло-поехало. Пост о русском мазохизме. Думаю, не стоит говорить, что это безумно упрощенное и максималистское утверждение. Если я правильно припоминаю, это период моего дикого увлечения текстами такого противоречивого персонажа, как Александр Гельевич Дугин. Удивительно, но такие разные люди, как Вербицкий и Дугин, в конце девяностых открыли совершенно новый интеллектуальный пласт молодежи определенного склада ума. Все это культурное наследие развалившейся НБП. Изначально я просто взял у отца с полки двухтомник Дугина «Русская вещь», а человек я впечатлительный, и вскоре проштудировал чуть ли не весь разношерстный набор авторов, которых Дугин использовал как свою теоретическую базу, — Эволу, Юнгера, Шпенглера, Дебора, Мамлеева, Кроули, даже зачем‑то Головина и Генона, которых было практически нереально понять, но любознательность брала верх. Подумать только, мне было 17 лет, я жил в гопническом городе Слау и при этом читал Генона и Головина. Ядерная смесь, конечно, да и нонсенс, но было жутко интересно. Тогда же я стал общаться с разнообразными постнацболами по интернету — чуть позже мы с ними вместе журналы делали, это было в пору расцвета ЖЖ. Прошло десять лет, и испытание временем выдержал из персоналий того времени только Вербицкий. Как по мне, Дугин по-прежнему один из сильнейших русских интеллектуалов в плане эрудиции и умения жонглировать терминами и понятиями, но что с ним случилось, это отдельный разговор. Дугин хитроумно объединил антиглобализм, национализм и традиционализм, но в какой‑то момент я начал видеть белые ниточки, которыми это все шито, притянутые за уши связи и аналогии. Понял, что труды Дугина — это поп-продукт, а не наука, поэтому пока это существовало как арт-объект, все было замечательно, а когда это постепенно стало политической программой целой страны — начались проблемы. Вся эта история меня научила тому, что важен не масштаб явления или идеи, а лишь ее живучесть, способность вирусно распространяться и влиять на людей. Вирус идеи может годами жить в рамках узкого круга людей, но при резком изменении климата в обществе неожиданно овладеть умами масс. Например, еще в начале 2000‑х околодугинскую среду составляли фрики и маргиналы, а сейчас его идеи стали частью государственной политики, и это уже не шутки. Возвращаясь к цитате, хоть она и звучит, на первый взгляд, как некое русофобское утверждение, на тот момент оно, как ни смешно, таковым не являлось — это пересказ патриотической метафизики Дугина с его парадоксальным мышлением в духе «русские — рабы, и это прекрасно, ведь это наш особый путь». Разумеется, сейчас я с этим совершенно не согласен, мое сообщение 2002 года как раз демонстрирует, насколько опасны радикальные идеи, ведь подростки принимают их на веру, не фильтруя, и я был не исключением. Да, в России есть тяга к сильному лидеру в ущерб личной свободе. Причем далеко не только в России, в массе стран по всему миру это прослеживается. Значит ли, что это хорошо? Нет. Значит ли, что так будет всегда? Нет. Значит ли это, что все население России таково? Да конечно, нет. Сейчас сильны патриотические настроения, но это маятник, в 90-е одно, сейчас другое, а что будет завтра — не знает никто. Русские в целом ничем не хуже (но и не лучше! — это тоже важно) других народов и в той же мере заслуживают достойной жизни. Я со временем понял, что проблемы народа начинаются с философии исключительности. Это и у евреев так, и у русских — вся эта богоизбранность, народ-богоносец, особый путь. Я не понимаю кайфа от этой исключительности. Возвращаясь к НБП и всему, что оно породило в культурном плане, — это же было не про патриотизм, а про сопротивление обывательщине. Корни всего крутого, что сейчас в русской культуре есть, в НБП — Летов, Курехин, тот же Сантим, еще не испортившиеся Лимонов и Дугин, — это был уникальный сплав, который, если вдуматься, не имел ничего общего ни с левыми, ни с правыми, ни с политикой вообще. Мне пора, наверное, немного вырасти, но я до сих пор считаю, что сопротивление миру, в первую очередь культурное, — это единственное, ради чего стоит существовать. А зачем еще жить? Чтобы пельмени есть?

Звучит как сюр, но здесь Оксимирон рассказывает Ивану Урганту, что его альбом понравился Константину Эрнсту

Идеальный жанр музыки — МРАЧНАЯ ПОПСА. / 14 апреля 2010 года / hip-hop.ru /

— До сих пор так думаю. Для меня мрачная попса — это группа «Кино», например, или их западный аналог The Sisters of Mercy. Я понимаю, что в музыкальной классификации это проходит как постпанк или нью-вейв, но чистая попсятина же по мелодиям? Мрачная синтезаторная попсятина. Или вот есть попса французов Dernière Volonté, они называют это martial pop. Очень круто звучит. С совершенно другой стороны к этому же музыкальному полю примыкают последние альбомы Канье Уэста. Я, кстати, пытался добиться чего‑то похожего на мрачный синтипоп в треке «Хитиновый покров», но, как всегда, получилось что‑то совсем другое.

Короче… этой зимою я первый раз МНОГО выкурил… До этого так — по чуть-чуть… А тут [ох] … Выяснилось, что у меня аллергия на траву. Я не помню, сколько выкурил… Но у меня были ГЛЮКИ… Самые реальные… Потом стало страшно жечь горло… Я чуть коньки не отбросил… С корешем короче сидим в метро… Я сажусь в поезд… И все вертится назад. Я хватаюсь за поручни… И блююююююю в течение 5 минут… С тех пор не курю. Действительно, оказалось (потом еще проверял) организм мой травы не выносит. / 30 мая 2002 года / hip-hop.ru /

— Я помню этот эпизод очень хорошо, мы в этот день еще должны были с моим другом Серегой (про него есть в треке «Mama I’m Sorry») пойти посмотреть первую часть «Властелина Колец», она только вышла в Германии. Насчет аллергии на траву — это, конечно, юношеское преувеличение с непривычки, никакой аллергии у меня нет, хотя траву я по-прежнему не люблю: не нравится, как она на меня действует. Тогда я выкурил жирный блант и заблевал два вагона (то есть буквально: мы пересели, и все началось сначала), чем страшно переполошил немцев вокруг. Потом мы дошли до кинотеатра, я тут же отрубился и проснулся в момент, когда Сэм спасает Фродо, — и все, титры. В итоге я нормально посмотрел фильм только лет через пять.

После долгих лет травли диссиденты справа доживают свой век в кромешном забвении, нищете и голоде; у Ханта в холодильнике живет одна плесень, при том, что его личный вклад в развитие антиглобализма начала 90‑х тотален (антиглобализм вообще изобретение Новой Правой и Ханта в частности; факт, тщательно умалчиваемый левыми). <…> Плохо быть старым, хорошо быть молодым. Похоже, молодость и есть та самая непреложная ценность, которой тщетно пытаются найти замену картонные религии; а потерпев неудачу, устраивают молодости геноцид. Степень зловредности той или иной идеологии измеряется исключительно ее отношением к молодости: либеральный капитализм есть коллективный вампир Носферату, пьющий только молодую кровь, фашизм манит молодость молодящейся эстетикой, но обманывает, ставя к станку или в окоп, а коммунизм это молодость мира, и его возводить молодым; однако зачастую в окопе и у станка. / Лето 2005 года / zinnober.lenin.ru /

— Эта статья документирует переход от книжного мальчика к юноше, который начитался всего уже — и ему хочется как‑то себя выразить. Тут просто ужасный стиль текста, безумно цветастый. Чистое эстетство.Тут несколько раз упоминается Ричард Хант — речь еще об одном представителе маргинальной контркультуры, просто малоизвестном. Чувак был теоретиком зеленого анархизма с существенной примесью национализма — довольно безумная смесь, но меня это тогда интересовало. Я случайно узнал, что он живет в гетто под Оксфордом, и пошел взять интервью для журнала, который пытался делать. Думал увидеть полного сил современного мыслителя, а увидел немощного старика в маразме, который доживал свой век над торговым центром в засранной комнатушке, сплошь залепленной мухами. На меня очень сильно повлияла эта история, я задумался о том, что если последовательно идти по дорожке маргинальной политики, то придешь к тому, как закончил Хант. Вернемся к тому пассажу. Единственная внятная мысль тут — «хорошо быть молодым, плохо быть старым», я сам был молодым, и понятно, что так писал. Да я и сейчас так считаю. Но здесь под это подводится псевдоинтеллектуальная база, и это просто … [чепуха] зеленая незрелая. Я это опубликовал на сайте Вербицкого, здесь очень сильно заметно его стилистическое влияние, не скрываю, что активно его читал. Как и мой давний оппонент по хип-хопу — Бабангида. А с Мишей мы продолжаем общение, хотя и не очень регулярное. Что мне в нем нравится — он при всем своем кажущемся безумии остается очень адекватным и порядочным человеком. Возможно, это потому, что у него была и есть вторая жизнь — математика и семья, которые держат его, чего не хватает многим другим упомянутым персонажам. Да, по взглядам его очень сильно мотало, это такой человек, который всегда будет против. Но он против того, что становится обывательской нормой, пусть это будет либерализм или ура-патриотизм, не важно. Вербицкому я признателен за то, что научился из‑за его текстов максимально непредвзято относиться к любым явлениям. Спокойное, ровное отношение — это редкость, даже либералы зачастую столь же нетерпимы, как и нацисты. Не надо забывать, что 282‑я статья в России была введена при широкой поддержке демократической общественности, хотя по факту это статья за инакомыслие. А Миша, да и я, может спокойно общаться с геем, нацистом, левым, исламистом, кем угодно, чтобы понять, почему он так думает и что у него за душой. Никакого биения в грудь и призывов раздавить гадину — все это после lenin.ru было просто невозможно.

Все что вы хотели узнать о рэп-баттлах, но боялись спросить есть в поединке между Оксимироном и его соперником Джоннибоем, собравшем на YouTube непостижимые 10 млн просмотров

И вот вчера меня разбудил телефонный звонок. Звонил Игорь, человек, вечно что‑то предпринимающий, добывающий деньги самыми разнообразными способами… На мой зевок он заявил, что хватит дрыхнуть, и вообще, пора на кастинг для клипа Pet Shop Boys. <…> Первого на кастинг вызвали меня. Четыре мужика (нигер, латинос и два бобика) задавали мне вопросы общего плана (откуда, что, почему), сфотографировали морду — и все. <…> Ближе к вечеру мне позвонил Игорь, и сказал, что я получил роль — один из 40 претендентов. Я выпал в осадок, осознав, что 600 зеленых у меня в кармане, и от радости выпил много пива, очень. Но, вернувшись домой и набрав «Пет Шоп Бойс» в поиске, я понял, что зря в свое время проигнорировал тему Герба про Эминема и Бойсов, зря не удосужился прочитать ее. Ибо я узрел прямую связь группы с гомо­сексуализмом, грубо говоря, два старых педика поют не то диско, не то еще что‑то. И вот тут я призадумался. И помрачнел. И загрустил. И подумал — а так ли мне нужен микшер и новые джинсы? <…> Я почувствовал неприятное прикосновение мира, к которому чувствовал самую натуральную брезгливость. <…> я позвонил на кастинг и отказался. / 14 сентября 2002 года / hip-hop.ru /

— Абсолютно правдивая история. В начале двухтысячных в Лондоне было много темных личностей, которые занимались мутными делишками. Я же хотел общаться с русскоязычными, пытался даже связаться с местным КВН. И вот этот Игорь подбросил нам халтуру на 600 баксов — тогда для меня это были баснословные деньги. Про Pet Shop Boys я не знал ровным счетом ничего, более того, я даже сейчас не вспомню ни одной их песни. А отказался я, потому что был типичным семнадцатилетним гомофобом, вот и все. Для любого гетеросексуального подростка гомофобия — очень естественная (я не говорю «нормальная») штука. Ты еще как бы не совсем мужчина и сильно опасаешься всего, что может подставить под сомнение твою мужественность. И самый простой способ ее доказать — утвердиться за чужой счет. То есть это не идеология, а просто условный рефлекс — «фу, пидорасы». В эстетическом плане ничего особо не изменилось — если я увижу двух целующихся чуваков, то, скорее всего, автоматически скривлю фейс. Но вот в плане отношения к геям в обществе я, конечно, прошел определенную эволюцию. Сначала я поступил в Оксфорд, где впервые вообще узрел живых геев, и увидел, что это не сатана с рогами и копытами. Но по-настоящему я переосмыслил отношение после возвращения в Россию. Потому что здесь гомофобия, это не «фу, не нравится» — а «лишить прав, запереть дома, забить камнями». И естественно, что с такими взглядами я себя ассоциировать не собираюсь, это клинический идиотизм и массовая истерия, которую используют для зарабатывания политических очков. У совсем озверевших гомофобов, которые ни о чем другом говорить не могут, в идеальном мире должны быть свои клубы, чтобы они туда ходили, все это там обсуждали и не мешали нормальным людям. Теперь касательно твоего вопроса о баттл-рэпе и беспрестанного обзывания соперника «пидором» — как же я это себе позволяю, если не гомофоб. Объясняю. Я не люблю тупую гомофобию, но ее инверсия в лице лицемерной европейской политкорректности (в духе «нельзя говорить слово «пидор») — ничем не лучше. Что одно, что другое — форма навязывания мне чужой точки зрения. Есть баттл-рэп — жанр с определенными рамками, канонами, черным юмором и нецензурщиной. Есть просто мужской юмор, в конце концов, и шутки про пидорасов тоже входят в сей джентельменский набор. И ни один ЛГБТ-активист не сможет мне доказать, что я своими баттлами ущемляю права геев. Как на эту тему хорошо сказал Жижек, грязный юмор и ритуальные оскорбления — а это, прошу заметить, основа баттл-рэпа как жанра — это цивилизованный способ предотвращать кровопролитие, преодолеть бытовую нетерпимость, сексизм и ксенофобию. Политкорректностью здесь не поможешь — от того, что негра нельзя будет называть негром, а пидора пидором, цвет и ориентация не поменяются, а иррациональная нетерпимость к «другому» никуда не денется, даже если будет находиться под маской терпимости. Это абсолютно провальная стратегия, как показывает европейский опыт. Зато, гипертрофируя, высмеивая этнические и половые стереотипы и «инакость» друг друга в словесных баталиях, можно прийти к взаимному уважению, преодолению этих самых стереотипов. «Ну и что, что он негр, ну и что, что она лесбиянка, зато какой крутой / крутая» — вот он первый шаг к настоящей, а не лицемерной терпимости. И я на полном серьезе считаю, что в этом важнейшая культурная миссия баттлов по всему миру. При всей своей внешней грубости и жесткости, баттл-рэп — одна из самых терпимых сфер в современной культуре, подлинное международное братство. Вернемся к гомофобии. Я понимаю, что когда подростки насмотрятся видосов с баттлов, где «пидор» — это оскорбление, то в их глазах это может как‑то легитимизировать гомофобию. Но эта такая капля в море по сравнению с разжиганием системной гомофобии сверху, принятием законов, маргинализирующих подростков нетрадиционной ориентации, и т. д. Не надо винить баттл-рэперов там, где явно виновата власть и общество. А на самом деле этот длинный ответ можно было заменить цитатой из моего баттла с Криплом: «мне настолько насрать на геев, что я даже не гомофоб». Вот это максимально точно.

Интересно, всплывет ли когда‑нибудь мой первый «альбом» под мои биты на Иджее, записанный на 5 кассет в 2000 году. свою копию я <…> / 2010 год / twitter.com /

— Было дело, очень хотелось бы его найти, я пытался, но он так и не всплыл. Это мой, считай, нулевой альбом, мне было тогда 15 лет, я биты сам делал в Hip Hop EJay — самая примитивная программа, такой неполноценный сэмплер для дебилов, причем я его на лицензионном диске купил. А писал все на кассетный магнитофон, со встроенным микрофоном, рядом стоял динамик от компьютера, с которого звучал бит, а я читал в промежуток между ними. Получилась кассета, в основном всякое копирование западных чуваков и селфрепрезенты. Название забылось, увы. Всего песен десять было, я был продуктивнее чем сейчас (смеется).

А каким образом то, что я в эмиграции, не дает мне права выносить этические суждения? Я на колонию не работаю, наоборот, деньги из колонизатора сосу. Ходор говно, но это неважно. Он заинтересован в развале колонии сильнее, чем остальные, да и харизмы у него побольше чем у путинской команды профессиональных уродов. Поэтому пусть лучше Ходор. А твой лозунг это «сделаем нашу банановую республику комфортнее». Когда дом насквозь прогнивает, его сносят. Потому что может рухнуть. Ты предлагаешь косметический ремонт. / 20 октября 2005 года / hip-hop.ru /

— Это из бесед с Бабаном. Пик моего юношеского швыряния из стороны в сторону в плане политики, я до этого еще, по-моему, успел пройти ультрасионистский период, читал Меира Кахане, серьезно! А тут, судя по мыслям, я начал интересоваться не менее безумным Галковским и заразился его идеей фикс про криптоколонии, про то, что королева Елизавета на самом деле управляет Россией, и прочей конспирологией. Что тут скажешь — у меня в этом посте крайне слабая аргументация, какие‑то разрозненные мысли, к тому же чужие. Даже комментировать нечего. Тут только один стоящий внимания момент — «когда дом насквозь прогнивает, его сносят». Такие лозунги в духе «до основания, а затем» снова и снова всплывают в массовом сознании. В 20 лет я не нес ответственность за проговариваемые слова, к сожалению, сейчас стараюсь нести. И поэтому для меня теперешнего все эти «до основания, а затем» — то это очень сложный и актуальный вопрос, на самом деле, причем не сугубо российский, конечно. Я постоянно об этом думаю, вот теперь и в отношении Сирии тоже. Не надо приукрашивать режим Асада, но и ежу понятно, что то, что пришло ему на смену — это апокалипсис. И пирамида потребностей Маслоу нам говорит, что сначала все-таки безопасность, кров и еда, а потом уже свобода слова, допустим. Если подумать о своей семье, друзьях и так далее, то, выбирая между неприятным режимом и хаосом гражданской войны, большинство людей выберет неприятный режим. С другой стороны, может ли это являться апологией неприятного режима? Конечно нет. Важно понять, что в любом кровавом бунте в первую очередь виновата власть, закрутившая гайки до предела и не оставившая людям выхода, вместо того, чтобы дать пару выйти. Без этого не возымеет должного эффекта ни вмешательство в дела других стран извне (как это любит делать Америка), ни внутренние волнения. Закрутили гайки — быть беде.

«У индустрии нервный тик» — песня-манифест «Город под подошвой» подводит итоги последних, наиболее успешных лет в карьере Оксимирона

В середине 2000-х унция обычной травы, продаваемой на юге Англии по четвертинкам, приносила около 140 фунтов, а если раскидывать 10-фунтовыми пакетами — то намного больше. В то же время в существенно менее благополучном Бирмингеме унция нормального стаффа, взятого у бывших одноклассников, стоила мне 40 фунтов. Я поразмыслил над этой простой формулой, прикинул стоимость месячного проездного на рейсовые автобусы National Express и принялся за дело. Родители были рады (хоть и несколько удивлены) видеть меня каждые вторые выходные, а я мнил себя вторым Говардом Марксом, крупнейшим торговцем марихуаной 70-х, заложившим фундамент своей империи во время учебы в Оксфорде на факультете физики. / Из материала в журнале GQ «Секс, трава и классовая ненависть в Оксфорде» /

Очень крутая статья, читал ее в журнале GQ (смеется). Там есть некоторые фактологические ошибки, но в целом все места очень узнаваемы. Про саму статью могу сказать только, что на нее была очень интересная реакция — во-первых, в комментариях на сайте GQ отметилось очень много знакомых лиц, которые с пеной у рта кричали, что это поклеп на университет. Во-вторых, представители русского студенческого общества Оксфорда написали донос на анонимного автора статьи главе университета с требованием провести проверку по факту продажи наркотиков. И глава Оксфорда с официальной страницы Оксфордского университета в фейсбуке написал под статьей на сайте GQ, что все это ложь, после чего журналу пришлось в следующем номере опубликовать официальные извинения. Практически международный скандал, офигительно. Что касается публицистики как способа самовыражения в целом, то это мне попросту не нужно. Когда я начал опять серьезно заниматься рэпом, то нашел в нем единственно нужную мне отдушину. До этого, как мы видим по твоей подборке, я пытался самоутверждаться с помощью бездарного копирования чужих стилей письма. Я вообще легко подпадаю под влияние чужого литературного стиля.

Персональный конец света — это когда Тимати на рэп.ру называет тебя «настоящим бунтарем». <…> я проснулся вообще / 2012 год / twitter.com /

— Тимати действительно тогда назвал «Песенку гремлина» треком года или как‑то так. В то время меня еще смущало внимание поп-кругов к моей скромной персоне — сейчас уже нет, я воспринимаю это как данность. Вообще, если честно, было дико сложно привыкнуть к статусу популярного артиста (я надеюсь, понятно, что это сейчас не понты). Ни один человек не рождается для того, чтобы его массово узнавали на улице, или чтобы стоять на сцене перед двумя тысячами людей. Это невероятный стресс, независимо от того, сколько раз ты уже это проделывал. Разумеется, я не жалуюсь — было бы смехотворно жаловаться на то, что является мечтой кучи людей. Но психологически это действительно мегастранно, у тебя начинается как бы внутреннее отчуждение от той части тебя, которая стала твоим образом — и это при том, что у меня образ и личность различаются намного меньше, чем у многих артистов. Но часто есть ощущение, что я стою рядом с чуть ли не прижизненным памятником себе, с которым себя совершенно не отождествляю. Долгое время единственным способом справляться с этим представлялось ежедневное употребление всякого разного, но это, разумеется, совершенно не помогает. Все эти странные преломления своего «я», когда ты артист и на виду у других, накладываются на общую эрозию личности под воздействием социальных сетей — проблема, с которой сталкиваются все люди, не только известные. Большинство людей не уверены в себе, и потому выстраивают улучшенную версию себя в публичном пространстве соцсетей. Получается такое параллельное «я», которое понемногу кормится твоим настоящим. А ведь у нас нет образцов или моделей для поведения в этом новом мире, потому что мы фактически первое поколение, столкнувшееся с этим расслоением своего «я». Я не говорю, что это плохо, такова логика исторического и технического процесса. Просто когда это накладывается на сюрреальный мир внезапной «известности», то пространство для постепенного съезжания крыши становится необъятным. Зато это дико интересно.

Очень веселят евреи, уверенные, что у нас с ними автоматически налажен коннект: «Прикинь, я тоже еврей!» <…>, я счастлив. Дальше? / 2 мая 2015 года / twitter.com /

Ролевухами я серьезно увлекался года 2 назад.
У меня брат двоюродный очень большая шишка в питерском управлении Рпгэшек.)
На самом деле, ни одно неформальное объединение молодежи России не содержит в себе столько приличных и классных людей, сколь их содержит Толкинская братия. / 1 марта 2002 года / hip-hop.ru /

Любители «абстракта» и прочего «интеллектуального» хип-хопа — такое же стадо, как и любители Гуччи Мейна. Просто социальные маркеры разные. / 18 июня 2010 года / twitter.com /

Хип-хоп музыка, конечно, самый что ни на есть постмодернизм — я имею в виду сэмплирование. <…> часто музон изменяют до не-узнаваемости. Тут немного другой подход, скорее воровство чем цитата. А в х-х текстах я ссылки, аллюзии и цитаты с большим количеством исторических имен и мест вообще не перевариваю… Раньше такие нравились, даже сам так писал… Потом стало ясно, что это дешевый путь, чтобы показалось, что текст заумный) суррогат своих слов… Лучше СВОЙ текст… / 24 апреля 2002 года / hip-hop.ru /

— Не совсем понимаю свою «гениальную» мысль 17-летнего про то, что это скорее воровство, чем цитата. Окей, с точки зрения текущего копирайт-законодательства это воровство. А с точки зрения культуры просто цитирование. Вся человеческая культура — это семплирование. Хип-хоп как явление тотально противоречит копирайту. Теперь насчет того, что я не перевариваю ссылки, аллюзии, цитаты. Здесь мы видим «становление меня как личности». В 13 лет я начал слушать немецкий рэп, группу Freundeskreis. Это был 1997–1998 год, кстати, крутая группа, если сейчас посмотреть уже после всех этих этапов вкусовых, хотя и наивно левацкая, пропагандирующая точку зрения мульти-культи-антифа из обеспеченных немецких семей. Там было всегда много налеплено в каждой строчке: «Я как Фидель Кастро, как Че Гевара, как скрипка Страдивари на обломках Ассирии», в таком духе. Потом я подсел на берлинский рэп типа группы MOR образца 1999-го, который был абсолютным отрицанием вежливого немецкого хип-хопа от интеллектуального мидл-класса. Берлинский рэп был баттловым в духе «на по … [лицу]!»: жесткий, циничный, то есть в принципе то, что я в итоге сам начал делать по-русски. В их текстах тоже было много аллюзий, но они этим не бравировали. Как любой юный фанат рэпа я моментально начал отрицать то, что еще вчера слушал. Отсюда такой максимализм.

Самый первый клип Оксимирона был снят 7 лет назад, назывался «Я хейтер» и обещал устроить переворот в русском рэпе — так оно, в сущности, и получилось

Нестыковочка, на первый взгляд, тут в том, что я сам нынче использую в текстах массу аллюзий и редких терминов. В сотый раз скажу это: никакой я не сверхэрудит, у меня просто есть определенный культурный багаж, где‑то на уровне среднестатистического читателя журнала «Афиша», я думаю. Иногда я сижу и рифмую, мне приходит в голову слово, допустим, имя какого‑то исторического персонажа. И допустим, я процентов на пятьдесят помню, кто это, но без деталей. В этом случае, чтобы избежать ошибок, которые у меня бывали, я залезаю в «Википедию» и проверяю факты. А то я как‑то перепутал в тексте стегозавра и бронтозавра, было позорно. Еще было про «ржавый медный замок», хотя медь не ржавеет. Печальнее всего те, кто ошибочно гордится тем, что слушает «очень умного» рэпера: «Он круче всех, потому что он закончил Оксфорд». 99% рэперов, которых я чту и на которых ориентируюсь, вообще не читали книг. И у меня нет и не было бравирования интеллектуализмом, я просто хотел показать, что не все рэперы разговаривают в духе группы «АК-47». Другое дело, что новообретенное поле «книжного хип-хопа» стало сейчас уж совсем комедийным, потому что после меня появилась целая плеяда ребят, крайне нелепо копирующих то, что они воспринимают как интеллектуальную браваду. Это невозможно слушать, потому что средство поставлено впереди цели. Возвращаясь к изначальному посту тринадцатилетней давности. Я согласен с утверждением, что лучше свой текст, но без чужих цитат, отсылок и аллюзий он невозможен, культура — единое целое, все переплетено.

Вы читаете рэп? Да. Это бэттл-рэп? Нет. Значит, это графоманские стихи, положенные на бит. / 16 февраля 2005 года / hip-hop.ru /

— О, это из моей легендарной темы на hip-hop.ru «Русский рэп, снимите с головы влагалище». … [Классно]. В ней тогда отметились Ассаи, Драго, Стим, «Стороны Ра» и еще куча рэперов. Там много идиотизма и трэша, но я ее, несмотря на это, пару раз перечитал за эти десять лет — были там и разумные мысли. На момент написания поста я решил, что правильным рэпом может считаться только баттл-рэп, и тут же начал яро это отстаивать. Конечно, очень подростковое мышление, сейчас я понимаю, что форма произведения вообще не важна — пусть это будет баттл-рэп, попсовый рэп или колядки, не суть, значение имеет только талант автора. С другой стороны, я до сих пор известен в первую очередь как баттл-рэпер — значит, я не отошел от заданной тогда дорожки.

Хочет ли подсознательно РУССКИЙ человек, чтобы было хорошо? Скажем так. Глядя на Россию сейчас, можно сказать однозначно: да, хочет. Но ведь именно поэтому так искусственно и выглядят «новые» аспекты российской жизни, что они НЕ НАШИ? Многие недооценивают чудовищный мазохизм русского народа. Люди лучше посрут на все и напьются С ГОРЯ, чем будут жить хорошо и работать. Это не легенда, выдуманная на Западе. Это действительно так. Нам нужен человек, который будет думать за нас, пока мы будем его восхвалять, хулить и бояться, и который будет нас бить, если мы что‑нибудь сделаем не так. Партайгеноссе Геббельс все правильно сказал. Причем тут экономика? Да это фантом нового времени. / 16 мая 2002 года / hip-hop.ru /

— О-о-о, пошло-поехало. Пост о русском мазохизме. Думаю, не стоит говорить, что это безумно упрощенное и максималистское утверждение. Если я правильно припоминаю, это период моего дикого увлечения текстами такого противоречивого персонажа, как Александр Гельевич Дугин. Удивительно, но такие разные люди, как Вербицкий и Дугин, в конце девяностых открыли совершенно новый интеллектуальный пласт молодежи определенного склада ума. Все это культурное наследие развалившейся НБП. Изначально я просто взял у отца с полки двухтомник Дугина «Русская вещь», а человек я впечатлительный, и вскоре проштудировал чуть ли не весь разношерстный набор авторов, которых Дугин использовал как свою теоретическую базу, — Эволу, Юнгера, Шпенглера, Дебора, Мамлеева, Кроули, даже зачем‑то Головина и Генона, которых было практически нереально понять, но любознательность брала верх. Подумать только, мне было 17 лет, я жил в гопническом городе Слау и при этом читал Генона и Головина. Ядерная смесь, конечно, да и нонсенс, но было жутко интересно. Тогда же я стал общаться с разнообразными постнацболами по интернету — чуть позже мы с ними вместе журналы делали, это было в пору расцвета ЖЖ. Прошло десять лет, и испытание временем выдержал из персоналий того времени только Вербицкий. Как по мне, Дугин по-прежнему один из сильнейших русских интеллектуалов в плане эрудиции и умения жонглировать терминами и понятиями, но что с ним случилось, это отдельный разговор. Дугин хитроумно объединил антиглобализм, национализм и традиционализм, но в какой‑то момент я начал видеть белые ниточки, которыми это все шито, притянутые за уши связи и аналогии. Понял, что труды Дугина — это поп-продукт, а не наука, поэтому пока это существовало как арт-объект, все было замечательно, а когда это постепенно стало политической программой целой страны — начались проблемы. Вся эта история меня научила тому, что важен не масштаб явления или идеи, а лишь ее живучесть, способность вирусно распространяться и влиять на людей. Вирус идеи может годами жить в рамках узкого круга людей, но при резком изменении климата в обществе неожиданно овладеть умами масс. Например, еще в начале 2000‑х околодугинскую среду составляли фрики и маргиналы, а сейчас его идеи стали частью государственной политики, и это уже не шутки. Возвращаясь к цитате, хоть она и звучит, на первый взгляд, как некое русофобское утверждение, на тот момент оно, как ни смешно, таковым не являлось — это пересказ патриотической метафизики Дугина с его парадоксальным мышлением в духе «русские — рабы, и это прекрасно, ведь это наш особый путь». Разумеется, сейчас я с этим совершенно не согласен, мое сообщение 2002 года как раз демонстрирует, насколько опасны радикальные идеи, ведь подростки принимают их на веру, не фильтруя, и я был не исключением. Да, в России есть тяга к сильному лидеру в ущерб личной свободе. Причем далеко не только в России, в массе стран по всему миру это прослеживается. Значит ли, что это хорошо? Нет. Значит ли, что так будет всегда? Нет. Значит ли это, что все население России таково? Да конечно, нет. Сейчас сильны патриотические настроения, но это маятник, в 90-е одно, сейчас другое, а что будет завтра — не знает никто. Русские в целом ничем не хуже (но и не лучше! — это тоже важно) других народов и в той же мере заслуживают достойной жизни. Я со временем понял, что проблемы народа начинаются с философии исключительности. Это и у евреев так, и у русских — вся эта богоизбранность, народ-богоносец, особый путь. Я не понимаю кайфа от этой исключительности. Возвращаясь к НБП и всему, что оно породило в культурном плане, — это же было не про патриотизм, а про сопротивление обывательщине. Корни всего крутого, что сейчас в русской культуре есть, в НБП — Летов, Курехин, тот же Сантим, еще не испортившиеся Лимонов и Дугин, — это был уникальный сплав, который, если вдуматься, не имел ничего общего ни с левыми, ни с правыми, ни с политикой вообще. Мне пора, наверное, немного вырасти, но я до сих пор считаю, что сопротивление миру, в первую очередь культурное, — это единственное, ради чего стоит существовать. А зачем еще жить? Чтобы пельмени есть?

Звучит как сюр, но здесь Оксимирон рассказывает Ивану Урганту, что его альбом понравился Константину Эрнсту

Идеальный жанр музыки — МРАЧНАЯ ПОПСА. / 14 апреля 2010 года / hip-hop.ru /

— До сих пор так думаю. Для меня мрачная попса — это группа «Кино», например, или их западный аналог The Sisters of Mercy. Я понимаю, что в музыкальной классификации это проходит как постпанк или нью-вейв, но чистая попсятина же по мелодиям? Мрачная синтезаторная попсятина. Или вот есть попса французов Dernière Volonté, они называют это martial pop. Очень круто звучит. С совершенно другой стороны к этому же музыкальному полю примыкают последние альбомы Канье Уэста. Я, кстати, пытался добиться чего‑то похожего на мрачный синтипоп в треке «Хитиновый покров», но, как всегда, получилось что‑то совсем другое.

Короче… этой зимою я первый раз МНОГО выкурил… До этого так — по чуть-чуть… А тут [ох] … Выяснилось, что у меня аллергия на траву. Я не помню, сколько выкурил… Но у меня были ГЛЮКИ… Самые реальные… Потом стало страшно жечь горло… Я чуть коньки не отбросил… С корешем короче сидим в метро… Я сажусь в поезд… И все вертится назад. Я хватаюсь за поручни… И блююююююю в течение 5 минут… С тех пор не курю. Действительно, оказалось (потом еще проверял) организм мой травы не выносит. / 30 мая 2002 года / hip-hop.ru /

— Я помню этот эпизод очень хорошо, мы в этот день еще должны были с моим другом Серегой (про него есть в треке «Mama I’m Sorry») пойти посмотреть первую часть «Властелина Колец», она только вышла в Германии. Насчет аллергии на траву — это, конечно, юношеское преувеличение с непривычки, никакой аллергии у меня нет, хотя траву я по-прежнему не люблю: не нравится, как она на меня действует. Тогда я выкурил жирный блант и заблевал два вагона (то есть буквально: мы пересели, и все началось сначала), чем страшно переполошил немцев вокруг. Потом мы дошли до кинотеатра, я тут же отрубился и проснулся в момент, когда Сэм спасает Фродо, — и все, титры. В итоге я нормально посмотрел фильм только лет через пять.

После долгих лет травли диссиденты справа доживают свой век в кромешном забвении, нищете и голоде; у Ханта в холодильнике живет одна плесень, при том, что его личный вклад в развитие антиглобализма начала 90‑х тотален (антиглобализм вообще изобретение Новой Правой и Ханта в частности; факт, тщательно умалчиваемый левыми). <…> Плохо быть старым, хорошо быть молодым. Похоже, молодость и есть та самая непреложная ценность, которой тщетно пытаются найти замену картонные религии; а потерпев неудачу, устраивают молодости геноцид. Степень зловредности той или иной идеологии измеряется исключительно ее отношением к молодости: либеральный капитализм есть коллективный вампир Носферату, пьющий только молодую кровь, фашизм манит молодость молодящейся эстетикой, но обманывает, ставя к станку или в окоп, а коммунизм это молодость мира, и его возводить молодым; однако зачастую в окопе и у станка. / Лето 2005 года / zinnober.lenin.ru /

— Эта статья документирует переход от книжного мальчика к юноше, который начитался всего уже — и ему хочется как‑то себя выразить. Тут просто ужасный стиль текста, безумно цветастый. Чистое эстетство.Тут несколько раз упоминается Ричард Хант — речь еще об одном представителе маргинальной контркультуры, просто малоизвестном. Чувак был теоретиком зеленого анархизма с существенной примесью национализма — довольно безумная смесь, но меня это тогда интересовало. Я случайно узнал, что он живет в гетто под Оксфордом, и пошел взять интервью для журнала, который пытался делать. Думал увидеть полного сил современного мыслителя, а увидел немощного старика в маразме, который доживал свой век над торговым центром в засранной комнатушке, сплошь залепленной мухами. На меня очень сильно повлияла эта история, я задумался о том, что если последовательно идти по дорожке маргинальной политики, то придешь к тому, как закончил Хант. Вернемся к тому пассажу. Единственная внятная мысль тут — «хорошо быть молодым, плохо быть старым», я сам был молодым, и понятно, что так писал. Да я и сейчас так считаю. Но здесь под это подводится псевдоинтеллектуальная база, и это просто … [чепуха] зеленая незрелая. Я это опубликовал на сайте Вербицкого, здесь очень сильно заметно его стилистическое влияние, не скрываю, что активно его читал. Как и мой давний оппонент по хип-хопу — Бабангида. А с Мишей мы продолжаем общение, хотя и не очень регулярное. Что мне в нем нравится — он при всем своем кажущемся безумии остается очень адекватным и порядочным человеком. Возможно, это потому, что у него была и есть вторая жизнь — математика и семья, которые держат его, чего не хватает многим другим упомянутым персонажам. Да, по взглядам его очень сильно мотало, это такой человек, который всегда будет против. Но он против того, что становится обывательской нормой, пусть это будет либерализм или ура-патриотизм, не важно. Вербицкому я признателен за то, что научился из‑за его текстов максимально непредвзято относиться к любым явлениям. Спокойное, ровное отношение — это редкость, даже либералы зачастую столь же нетерпимы, как и нацисты. Не надо забывать, что 282‑я статья в России была введена при широкой поддержке демократической общественности, хотя по факту это статья за инакомыслие. А Миша, да и я, может спокойно общаться с геем, нацистом, левым, исламистом, кем угодно, чтобы понять, почему он так думает и что у него за душой. Никакого биения в грудь и призывов раздавить гадину — все это после lenin.ru было просто невозможно.

Все что вы хотели узнать о рэп-баттлах, но боялись спросить есть в поединке между Оксимироном и его соперником Джоннибоем, собравшем на YouTube непостижимые 10 млн просмотров

И вот вчера меня разбудил телефонный звонок. Звонил Игорь, человек, вечно что‑то предпринимающий, добывающий деньги самыми разнообразными способами… На мой зевок он заявил, что хватит дрыхнуть, и вообще, пора на кастинг для клипа Pet Shop Boys. <…> Первого на кастинг вызвали меня. Четыре мужика (нигер, латинос и два бобика) задавали мне вопросы общего плана (откуда, что, почему), сфотографировали морду — и все. <…> Ближе к вечеру мне позвонил Игорь, и сказал, что я получил роль — один из 40 претендентов. Я выпал в осадок, осознав, что 600 зеленых у меня в кармане, и от радости выпил много пива, очень. Но, вернувшись домой и набрав «Пет Шоп Бойс» в поиске, я понял, что зря в свое время проигнорировал тему Герба про Эминема и Бойсов, зря не удосужился прочитать ее. Ибо я узрел прямую связь группы с гомо­сексуализмом, грубо говоря, два старых педика поют не то диско, не то еще что‑то. И вот тут я призадумался. И помрачнел. И загрустил. И подумал — а так ли мне нужен микшер и новые джинсы? <…> Я почувствовал неприятное прикосновение мира, к которому чувствовал самую натуральную брезгливость. <…> я позвонил на кастинг и отказался. / 14 сентября 2002 года / hip-hop.ru /

— Абсолютно правдивая история. В начале двухтысячных в Лондоне было много темных личностей, которые занимались мутными делишками. Я же хотел общаться с русскоязычными, пытался даже связаться с местным КВН. И вот этот Игорь подбросил нам халтуру на 600 баксов — тогда для меня это были баснословные деньги. Про Pet Shop Boys я не знал ровным счетом ничего, более того, я даже сейчас не вспомню ни одной их песни. А отказался я, потому что был типичным семнадцатилетним гомофобом, вот и все. Для любого гетеросексуального подростка гомофобия — очень естественная (я не говорю «нормальная») штука. Ты еще как бы не совсем мужчина и сильно опасаешься всего, что может подставить под сомнение твою мужественность. И самый простой способ ее доказать — утвердиться за чужой счет. То есть это не идеология, а просто условный рефлекс — «фу, пидорасы». В эстетическом плане ничего особо не изменилось — если я увижу двух целующихся чуваков, то, скорее всего, автоматически скривлю фейс. Но вот в плане отношения к геям в обществе я, конечно, прошел определенную эволюцию. Сначала я поступил в Оксфорд, где впервые вообще узрел живых геев, и увидел, что это не сатана с рогами и копытами. Но по-настоящему я переосмыслил отношение после возвращения в Россию. Потому что здесь гомофобия, это не «фу, не нравится» — а «лишить прав, запереть дома, забить камнями». И естественно, что с такими взглядами я себя ассоциировать не собираюсь, это клинический идиотизм и массовая истерия, которую используют для зарабатывания политических очков. У совсем озверевших гомофобов, которые ни о чем другом говорить не могут, в идеальном мире должны быть свои клубы, чтобы они туда ходили, все это там обсуждали и не мешали нормальным людям. Теперь касательно твоего вопроса о баттл-рэпе и беспрестанного обзывания соперника «пидором» — как же я это себе позволяю, если не гомофоб. Объясняю. Я не люблю тупую гомофобию, но ее инверсия в лице лицемерной европейской политкорректности (в духе «нельзя говорить слово «пидор») — ничем не лучше. Что одно, что другое — форма навязывания мне чужой точки зрения. Есть баттл-рэп — жанр с определенными рамками, канонами, черным юмором и нецензурщиной. Есть просто мужской юмор, в конце концов, и шутки про пидорасов тоже входят в сей джентельменский набор. И ни один ЛГБТ-активист не сможет мне доказать, что я своими баттлами ущемляю права геев. Как на эту тему хорошо сказал Жижек, грязный юмор и ритуальные оскорбления — а это, прошу заметить, основа баттл-рэпа как жанра — это цивилизованный способ предотвращать кровопролитие, преодолеть бытовую нетерпимость, сексизм и ксенофобию. Политкорректностью здесь не поможешь — от того, что негра нельзя будет называть негром, а пидора пидором, цвет и ориентация не поменяются, а иррациональная нетерпимость к «другому» никуда не денется, даже если будет находиться под маской терпимости. Это абсолютно провальная стратегия, как показывает европейский опыт. Зато, гипертрофируя, высмеивая этнические и половые стереотипы и «инакость» друг друга в словесных баталиях, можно прийти к взаимному уважению, преодолению этих самых стереотипов. «Ну и что, что он негр, ну и что, что она лесбиянка, зато какой крутой / крутая» — вот он первый шаг к настоящей, а не лицемерной терпимости. И я на полном серьезе считаю, что в этом важнейшая культурная миссия баттлов по всему миру. При всей своей внешней грубости и жесткости, баттл-рэп — одна из самых терпимых сфер в современной культуре, подлинное международное братство. Вернемся к гомофобии. Я понимаю, что когда подростки насмотрятся видосов с баттлов, где «пидор» — это оскорбление, то в их глазах это может как‑то легитимизировать гомофобию. Но эта такая капля в море по сравнению с разжиганием системной гомофобии сверху, принятием законов, маргинализирующих подростков нетрадиционной ориентации, и т. д. Не надо винить баттл-рэперов там, где явно виновата власть и общество. А на самом деле этот длинный ответ можно было заменить цитатой из моего баттла с Криплом: «мне настолько насрать на геев, что я даже не гомофоб». Вот это максимально точно.

Интересно, всплывет ли когда‑нибудь мой первый «альбом» под мои биты на Иджее, записанный на 5 кассет в 2000 году. свою копию я <…> / 2010 год / twitter.com /

— Было дело, очень хотелось бы его найти, я пытался, но он так и не всплыл. Это мой, считай, нулевой альбом, мне было тогда 15 лет, я биты сам делал в Hip Hop EJay — самая примитивная программа, такой неполноценный сэмплер для дебилов, причем я его на лицензионном диске купил. А писал все на кассетный магнитофон, со встроенным микрофоном, рядом стоял динамик от компьютера, с которого звучал бит, а я читал в промежуток между ними. Получилась кассета, в основном всякое копирование западных чуваков и селфрепрезенты. Название забылось, увы. Всего песен десять было, я был продуктивнее чем сейчас (смеется).

А каким образом то, что я в эмиграции, не дает мне права выносить этические суждения? Я на колонию не работаю, наоборот, деньги из колонизатора сосу. Ходор говно, но это неважно. Он заинтересован в развале колонии сильнее, чем остальные, да и харизмы у него побольше чем у путинской команды профессиональных уродов. Поэтому пусть лучше Ходор. А твой лозунг это «сделаем нашу банановую республику комфортнее». Когда дом насквозь прогнивает, его сносят. Потому что может рухнуть. Ты предлагаешь косметический ремонт. / 20 октября 2005 года / hip-hop.ru /

— Это из бесед с Бабаном. Пик моего юношеского швыряния из стороны в сторону в плане политики, я до этого еще, по-моему, успел пройти ультрасионистский период, читал Меира Кахане, серьезно! А тут, судя по мыслям, я начал интересоваться не менее безумным Галковским и заразился его идеей фикс про криптоколонии, про то, что королева Елизавета на самом деле управляет Россией, и прочей конспирологией. Что тут скажешь — у меня в этом посте крайне слабая аргументация, какие‑то разрозненные мысли, к тому же чужие. Даже комментировать нечего. Тут только один стоящий внимания момент — «когда дом насквозь прогнивает, его сносят». Такие лозунги в духе «до основания, а затем» снова и снова всплывают в массовом сознании. В 20 лет я не нес ответственность за проговариваемые слова, к сожалению, сейчас стараюсь нести. И поэтому для меня теперешнего все эти «до основания, а затем» — то это очень сложный и актуальный вопрос, на самом деле, причем не сугубо российский, конечно. Я постоянно об этом думаю, вот теперь и в отношении Сирии тоже. Не надо приукрашивать режим Асада, но и ежу понятно, что то, что пришло ему на смену — это апокалипсис. И пирамида потребностей Маслоу нам говорит, что сначала все-таки безопасность, кров и еда, а потом уже свобода слова, допустим. Если подумать о своей семье, друзьях и так далее, то, выбирая между неприятным режимом и хаосом гражданской войны, большинство людей выберет неприятный режим. С другой стороны, может ли это являться апологией неприятного режима? Конечно нет. Важно понять, что в любом кровавом бунте в первую очередь виновата власть, закрутившая гайки до предела и не оставившая людям выхода, вместо того, чтобы дать пару выйти. Без этого не возымеет должного эффекта ни вмешательство в дела других стран извне (как это любит делать Америка), ни внутренние волнения. Закрутили гайки — быть беде.

«У индустрии нервный тик» — песня-манифест «Город под подошвой» подводит итоги последних, наиболее успешных лет в карьере Оксимирона

В середине 2000-х унция обычной травы, продаваемой на юге Англии по четвертинкам, приносила около 140 фунтов, а если раскидывать 10-фунтовыми пакетами — то намного больше. В то же время в существенно менее благополучном Бирмингеме унция нормального стаффа, взятого у бывших одноклассников, стоила мне 40 фунтов. Я поразмыслил над этой простой формулой, прикинул стоимость месячного проездного на рейсовые автобусы National Express и принялся за дело. Родители были рады (хоть и несколько удивлены) видеть меня каждые вторые выходные, а я мнил себя вторым Говардом Марксом, крупнейшим торговцем марихуаной 70-х, заложившим фундамент своей империи во время учебы в Оксфорде на факультете физики. / Из материала в журнале GQ «Секс, трава и классовая ненависть в Оксфорде» /

Очень крутая статья, читал ее в журнале GQ (смеется). Там есть некоторые фактологические ошибки, но в целом все места очень узнаваемы. Про саму статью могу сказать только, что на нее была очень интересная реакция — во-первых, в комментариях на сайте GQ отметилось очень много знакомых лиц, которые с пеной у рта кричали, что это поклеп на университет. Во-вторых, представители русского студенческого общества Оксфорда написали донос на анонимного автора статьи главе университета с требованием провести проверку по факту продажи наркотиков. И глава Оксфорда с официальной страницы Оксфордского университета в фейсбуке написал под статьей на сайте GQ, что все это ложь, после чего журналу пришлось в следующем номере опубликовать официальные извинения. Практически международный скандал, офигительно. Что касается публицистики как способа самовыражения в целом, то это мне попросту не нужно. Когда я начал опять серьезно заниматься рэпом, то нашел в нем единственно нужную мне отдушину. До этого, как мы видим по твоей подборке, я пытался самоутверждаться с помощью бездарного копирования чужих стилей письма. Я вообще легко подпадаю под влияние чужого литературного стиля.

Персональный конец света — это когда Тимати на рэп.ру называет тебя «настоящим бунтарем». <…> я проснулся вообще / 2012 год / twitter.com /

— Тимати действительно тогда назвал «Песенку гремлина» треком года или как‑то так. В то время меня еще смущало внимание поп-кругов к моей скромной персоне — сейчас уже нет, я воспринимаю это как данность. Вообще, если честно, было дико сложно привыкнуть к статусу популярного артиста (я надеюсь, понятно, что это сейчас не понты). Ни один человек не рождается для того, чтобы его массово узнавали на улице, или чтобы стоять на сцене перед двумя тысячами людей. Это невероятный стресс, независимо от того, сколько раз ты уже это проделывал. Разумеется, я не жалуюсь — было бы смехотворно жаловаться на то, что является мечтой кучи людей. Но психологически это действительно мегастранно, у тебя начинается как бы внутреннее отчуждение от той части тебя, которая стала твоим образом — и это при том, что у меня образ и личность различаются намного меньше, чем у многих артистов. Но часто есть ощущение, что я стою рядом с чуть ли не прижизненным памятником себе, с которым себя совершенно не отождествляю. Долгое время единственным способом справляться с этим представлялось ежедневное употребление всякого разного, но это, разумеется, совершенно не помогает. Все эти странные преломления своего «я», когда ты артист и на виду у других, накладываются на общую эрозию личности под воздействием социальных сетей — проблема, с которой сталкиваются все люди, не только известные. Большинство людей не уверены в себе, и потому выстраивают улучшенную версию себя в публичном пространстве соцсетей. Получается такое параллельное «я», которое понемногу кормится твоим настоящим. А ведь у нас нет образцов или моделей для поведения в этом новом мире, потому что мы фактически первое поколение, столкнувшееся с этим расслоением своего «я». Я не говорю, что это плохо, такова логика исторического и технического процесса. Просто когда это накладывается на сюрреальный мир внезапной «известности», то пространство для постепенного съезжания крыши становится необъятным. Зато это дико интересно.

Либеральная общественность негодует. Опять душат свободу слова и творчества. Мы же все прекрасно знаем, что для граждан со светлыми лицами свобода слова и творчества — это фетиш. А все потому, что «Общественная активистка Евгения Чудновец написала в Роскомнадзор жалобу на песню рэпера Оксимирона «Последний звонок». Об этом она сообщила в фейсбуке.

В композиции Оксимирона идет речь про массовое убийство в школе. В размещенном на ютьюбе клипе к песне использованы кадры из эстонского фильма 2007 года «Класс», посвященного той же теме (клип не является официальным).

Чудновец считает, что текст песни «Последний звонок» и клип на нее спровоцировали нападение в керченском колледже, поскольку в них «обрисовывается план для подростка, как пойти и совершить массовое убийство детей».

Активистка заявила, что пожаловалась в Роскомнадзор. Кроме того, она призвала Оксимирона самому удалить песню — или переписать ее, добавив в текст слова о том, «что всегда есть выход из ситуации и что не нужно кончать жизнь самоубийством».

Я далек от творчества Оксимирона. Далек настолько, что знаю лишь только имя, и что он «устраивал батл» с неким Гнойным. Но наслышан, что этот исполнитель популярен в определенной молодежной среде и вполне может оказывать на нее влияние. Поэтому не разделяю стеба над Чудновец, дескать, откопала старую песню. Посмотрев слова этой песни, можно смело сделать выводы как минимум об оправдании терроризма автором. Ну, если не нравится слово «терроризм», то массовой бойни.

Вот сам текст:

«Сложней всего было найти тротил и запал —
И пронести на бал фитиль, был подозрительно мал
Актовый зал, АК достал, с предохранителя снял.
Как удивится директриса лишь увидев меня…

Одинадцатый «А» — не хотите мира, выйдет война!
Нет, я не маньяк! Причем здесь Чикатило, Битцевский парк?
Терроризма признанный акт — для других единственный шанс,
Единственный шаг — объявить обидчикам личный Джихад.

Я терпеливо ждал, но что делать? Мой класс — *едики
И жертвы маркетинга, масс-медиа и косметики.
Вы все в ответе за то несчастье, что сейчас светит вам,
Последний звонок, в шейный позвонок мой глаз метит вам!

Захожу без шума и спецэффектов — им деться некуда,
Палю известной в школе сердцеедке в сердце метко:
«Прости золотая, но врачи тебя не залатают!
Не*уй рвать мои письма» — толпа бежит из зала, тая.

Припев:
Можете величать меня исчадием ада.
Можете линчевать меня — мыча, как стадо!
Но на мне нет печати зла, сгущать не надо краски;
Я счастлив, что я не раб мещанских взглядов!
Можете обличать меня, крича с экрана.
Можете исключать меня из ваших кланов.
Но вы же сами не без греха… Признай,
Что я был к несчастью таким же, как ты, сейчас.
Молчать, и на пол!

Шарики, ленточки… Рядом двоечник и отличник.
Стонущий от боли обидчик, что может быть еще мелодичней?
Те, кто свинцом не напичкан — забаррикадировались в коридоре.
Я перезарядил. Проверяю затвор и стреляю в упор. Иду гулять по школе.

Я не сатанист, не фанат металла. Влом быть таким; стволы — металлолом!
Не псих, не фрик, не играл давно за компом, — так что не верь ментам, народ.
Жизнь, как игра в домино — всем важно одно: забить отпущенья козла.
Вы мне мученье доставили, но ваш час быть мишенью настал!

Время замедляет свой бег. Я не понимаю, кто стреляет по мне.
Где-то падает дверь. A la guerre comme а la guerre.
Снайперы мелькают в окне. Из меня что-то начинает течь.
Везде томатный кетчуп. Мне обеспечена Вечность. В руке детонатор…

Я просыпаюсь рывком, покрыт испариной лоб.
Кошмар, а не сон, в кровати жарко — я шагаю во двор;
Спускаюсь в погреб, отпираю ржавый медный замок, и
Собираю ствол АК — завтра последний звонок..»

Слышны уже возражения. Дескать, это творчество! Это посвящено американскому Колумбайну. Но посвятить свое творчество можно по разному. Например, в фильме «Класс», из кадров которого смонтирован клип на эту песню — есть попытка разобраться в причине трагедии, попытка понять и предотвратить. А тут я не вижу ничего, кроме восхищения убийцей.

Слушал ли эту песню Росляков? Понятия не имею. Но что она может стать порукой новый росляковым — я верю. И когда человек на грани — делать это или нет — такая песня послужит катализатором в пользу выбора совершить насилие.

Вообще, с этим фетишем о свободе творчества пора заканчивать. Все эти «я художник — я так вижу» не должны служить оправданием всяких разлагающих произведений. И речь тут совсем не о какой-то тотальной цензуре, а о банальной общественной безопасности. Ровно такой же, как, например, восхваляющей педофилию.