- Главная
- Правовые ресурсы
- Подборки материалов
- Ошибка в объекте при убийстве
Ошибка в объекте при убийстве
Подборка наиболее важных документов по запросу Ошибка в объекте при убийстве (нормативно–правовые акты, формы, статьи, консультации экспертов и многое другое).
Судебная практика
Определение Восьмого кассационного суда общей юрисдикции от 31.08.2022 N 77-3922/2022
Приговор: По ст. 17, п. п. «з», «н» ст. 102 УК РСФСР (организация преступления; убийство двух или более лиц, совершенное по предварительному сговору группой лиц).
Определение: Приговор оставлен без изменения.Присяжным заседателям государственным обвинителем были представлены заключения экспертиз, объектом исследования которых стали предметы, изъятые с места происшествия. То обстоятельство, что в данных заключениях обнаруженный на месте убийства ФИО7 и ФИО21 автомат обозначен как, а в обвинительном заключении, не свидетельствует об исследовании в присутствии присяжных заседателей доказательств, не имеющих отношения к рассматриваемым событиям, выяснение у специалиста ФИО16 в присутствии присяжных заседателей вопросов относительно модификации автомата К. было обусловлено тем, что коллегии присяжных заседателей представлялись доказательства, в которых по-разному был обозначен изъятый с места происшествия автомат, в связи с чем пояснения специалиста, в том числе, о технической ошибке, были необходимы для того, чтобы не вводить присяжных заседателей в заблуждение, что также отвечает положениям ст. 335 УПК РФ.
Статьи, комментарии, ответы на вопросы
Статья: Значение понимания непосредственного объекта преступления против жизни для квалификации при ошибке в развитии причинной связи и при отклонении действия
(Винокуров В.Н.)
(«Законность», 2022, N 4)Понимание непосредственным объектом убийства социальной связи между субъектами как промежуточного звена между общественными отношениями (социальное понятие) и человеком (биологическое понятие) имеет практическое значение. Социальная связь как непосредственный объект убийства — это взаимодействие между неперсонифицированными субъектами, поскольку уголовный закон охраняет жизнь не конкретного человека, а всех граждан. Это положение необходимо учитывать при ошибке в развитии причинной связи, когда виновный, совершив действия, которые, по его мнению, привели к гибели потерпевшего, и желая скрыть убийство, сбрасывает потерпевшего в воду. Но смерть потерпевшего наступила от попадания воды в легкие, поскольку при попадании в воду он был жив. Одни ученые предлагают такие действия квалифицировать как покушение на убийство и причинение смерти по неосторожности <1>. Другие обоснованно полагают, что следует руководствоваться направленностью умысла, квалифицируя эти действия как оконченное преступление <2>. В этом случае уголовно-правовая оценка зависит от того, что понимать под непосредственным объектом убийства. Если жизнь человека понимать как благо, принадлежащее конкретному человеку, а не обществу, то деяние необходимо квалифицировать как покушение на убийство и причинение смерти по неосторожности, а если жизнь человека воспринимать как некую абсолютную ценность, что правильно, то как убийство или покушение на убийство, поскольку ошибка в личности на квалификацию не влияет <3>.
Нормативные акты
Шевченко Михаил Жоржевич
аспирант кафедры уголовного права Ставропольского государственного университета
(тел.: 89187808506)
Фактическая ошибка при совершении убийства женщины,
заведомо для виновного находящейся в состоянии
беременности
Аннотация
В статье рассматриваются отдельные проблемы квалификации преступления, предусмотренного п. «г» ч. 2 ст. 105 УК РФ, при наличии субъективной ошибки. Анализируются различные позиции по данному вопросу приводится аргументация авторского подхода к решению указанной проблемы.
Annotation
Certain problems of crime classification up to p. «g» p. 2 art. 105 of Russian Criminal Code, under the subjective mistake are outlined in the article. Different views on the point are analyzed, the author view point to the solution of the problem is given.
Ключевые слова: квалификация убийства, субъективная ошибка, неоконченное преступление, принцип вины.
Key words: murder’s qualification, subjective mistakes, unfinished crime, principle of guiltiness.
астной проблемой квалификации
Ч преступления при наличии фактической ошибки является ошибка при совершении убийства женщины, заведомо для виновного находящейся в состоянии беременности. Данная ошибка нередко встречается в правоприменительной практике и вызывает серьезные затруднения при квалификации. Для начала рассмотрим, как она выглядит. Например, виновное лицо, убивает женщину, которая по его представлению является беременной, а фактически оказывается не беременной. Вот тут и возникает проблема квалификации содеянного.
Предлагалось квалифицировать
рассматриваемый случай по совокупности преступлений, предусмотренных статьями ч. 3 ст. 30, п. «г», ч. 2 ст. 105 и ч. 1 ст. 105 УК РФ, а именно как покушение на убийство женщины, заведомо для виновного находящейся в состоянии беременности и простое убийство [3, с. 52]. Данная позиция не выглядит обоснованной, поскольку согласно ст. 17 УК РФ под совокупностью понимается совершение двух и более преступлений, предусмотренных
различными статьями УК, следовательно, не может одно деяние являться одновременно покушением и оконченным преступлением. Кроме того, в данном случае при применении правил сложения наказаний, предусмотренных ч. 3 ст. 69 УК РФ в итоге получится, что убийство мнимо беременной женщины может повлечь более строгое наказание, чем оконченное убийство фактически беременной женщины.
В науке высказывалась также позиция рассматривать вышеописанное деяние как простое убийство (ч.1 ст. 105 УК РФ), то есть исходя из фактически наступившего результата [1, с. 15]. Однако в этом случае направленность умысла виновного, намеривавшегося совершить более опасное преступление, представляющее повышенную общественную опасность, не находит своего отражения в квалификации содеянного, что нарушает принцип вины.
Следует отметить, что в судебной практике встречались случаи квалификации подобного деяния как простого убийства по ч. 1 ст. 105 УК РФ (Бюллетень Верховного Суда РФ. 2005. № 1). Данная позиция была обоснована тем, что умысел виновного на лишение жизни потерпевшей был полностью реализован и в
205
УГОЛОВНАЯ ПОЛИТИКА: ТЕОРИЯ И ПРАКТИКА результате его действий наступила смерть потерпевшей. Представляется, в рассмотренном случае Верховный Суд РФ занял ошибочную позицию и, соответственно, пришел к ошибочному выводу.
С.В. Бородин предложил при оценке рассматриваемых деяний квалифицировать содеянное только по п. «г» ч. 2 ст. 105 УК РФ [2, с. 138]. Данной позиция аргументируется тем, что лицо, совершающее преступление, предусмотренное п. «г» ч. 2 ст. 105 УК РФ покушается не только на жизнь женщины, но и на жизнь еще не родившегося ребенка, что само по себе должно влечь более строгую ответственность. Тот факт что, женщина фактически не оказалась беременной, по мнению указанного автора не должно менять квалификации, поскольку в п. «г» ч. 2 ст. 105 УК РФ говорится про убийство женщины заведомо для виновного находящейся в состоянии беременности, а не об убийстве фактически беременной женщины. Соответственно, для вменения п. «г» ч. 2 ст. 105 УК РФ достаточно того, чтобы лицо, совершающее данное преступление осознавало, что женщина находится в состоянии беременности, то есть обладала теми качествами, которые влекут повышенную ответственность, а фактическое наличие или отсутствие беременности на момент совершения преступления значения не имеет.
По нашему мнению, предложенная точка зрения квалификации данного преступления является не верной. Она не соответствует принципу вины (ст. 5 УК РФ), игнорирует ч. 3 ст. 30 УК РФ, и не соответствует правилам квалификации. Ведь, например, если лицо стремится совершить кражу в крупном размере, а фактически совершает не в крупном, то действия виновного квалифицируются как покушение на кражу в крупном размере, исходя из умысла виновного.
Наконец, ряд специалистов предложили подобные случаи рассматривать как покушение на убийство женщины, заведомо для виновного находящейся в состоянии беременности (ч. 3 ст. 30, п. «г», ч. 2 ст. 105) [4, с. 81], поскольку согласно принципу вины, квалификация деяния должна осуществляться в соответствии с направленностью умысла. Однако в этом случае возникает вопрос об учете фактически причиненной смерти потерпевшей.
Все вышеизложенные варианты квалификации не совершенны и при выборе той, которую применить, надо исходить из общих правил квалификации преступлений. Из чего следует, что данное деяние необходимо рассматривать как
покушение на квалифицированное убийство (ч. 3 ст. 30 и п. «г» ч.2 ст. 105 УК РФ), так как виновное лицо стремилось причинить смерть беременной женщине, но по независящим фактическим обстоятельствам умысел не был доведен до конца. Нам представляется, что покушение на квалифицирующий состав преступления убийства опаснее, чем простое убийство. Также в пользу данной точки зрения свидетельствует тот факт, что если умысел виновного направлен на совершение убийства, а фактически причиняется вред здоровью, действия виновного рассматриваются как покушение на убийство.
Таким образом, можно подвести следующий итог:
1) квалификация по ч. 3 ст. 30 и п. «г» ч. 2 ст. 105 и по ч. 1 ст. 105 УК РФ, представляется неверной, так как она отражает, не одно преступление, а два, хотя фактически имело место одно преступление.
2) квалификация по ч. 1 ст. 105 УК РФ также не представляется нам верной, так как эта позиция не соответствует принципу вины, и не полностью отражается суть произошедшего.
3) квалификация по п. «г» ч. 2 ст. 105 УК РФ представляется не правильной, поскольку она не отражает в себе принцип вины и не соответствует общим правилам квалификации преступлений.
4)квалификация рассматриваемого преступления по ч. 3 ст. 30, п. «г», ч. 2 ст. 105 представляется верной вследствие того, что она основывается общих правилах квалификации, учитывает принцип вины и является наиболее справедливой.
Таким образом, можно сделать вывод, что убийство женщины, заведомо для виновного находящейся в состоянии беременности при наличии в нем фактической ошибки (когда виновное лицо, убивает женщину, которая по его представлению является беременной, а фактически таковой не оказывается) согласно ч. 3 ст. 30 УК РФ должно рассматриваться как покушение на преступление, которое в свою очередь, в силу ч. 2 ст. 29 УК РФ относится к неоконченным преступлениям, следовательно, необходимо применять общее правило квалификации для неоконченных преступлений, которое указывает на применение ч. 3 ст. 30 и п. «г» ч. 2 ст. 105, т.е. покушения на убийство женщины, заведомо для виновного находящейся в состоянии беременности.
1. Андреева Л.А. Квалификация убийств, совершенных при отягчающих обстоятельствах. СПб., 1998.
2. Бородин С.В. Преступления против
__________________________________206
ОБЩЕСТВО И ПРАВО • 2011 • № 3 (35)
жизни. СПб., 2003.
3. Кириченко В.Ф. Значение ошибки по советскому уголовному праву. М., 1952.
4. Корнеева А.В. Теоретические основы квалификации преступлений. М.,
207
Ошибка
в личности потерпевшего заключается в
том, что субъект, желая посягнуть,
например, на жизнь одного лица, в
действительности посягает на жизнь
другого лица, принимая его за первое.
Обычно такая ошибка не влияет ни на
квалификацию содеянного, ни на уголовную
ответственность и наказание виновного.
Для состава убийства личность конкретного
потерпевшего не имеет значения. Однако
на практике могут быть случаи, когда
ошибка в личности потерпевшего
одновременно будет означать и ошибку
в объекте преступления. Допустим,
виновный намеревался угрожать судье в
связи с рассмотрением последним
конкретного судебного дела. Однако по
ошибке угрожает потерпевшему, лишь
внешне похожему на указанное лицо.
Первое деяние (угроза судье) само по
себе должно квалифицироваться по ч. 1
ст. 296 УК РФ (максимум санкции — до трех
лет лишения свободы). Второе в отличие
от первого квалифицируется по ст. 119 УК
РФ и наказывается менее строго. В связи
с этим при такой ошибке в личности
потерпевшего содеянное по направленности
умысла должно квалифицироваться как
покушение на задуманное преступление
(т.е. по ч. 3 ст. 30 и ч. 1 ст. 296 УК РФ).
28.Квалификация при ошибке отклонения действия и ошибке в средствах
Рассмотрим
так называемую ошибку отклонением
действия. Это вид фактической ошибки,
когда осуществление преступного
намерения в отношении другого потерпевшего
происходит не вследствие того, что
виновный ошибочно принимает его за
человека, которого, например, он намерен
лишить жизни, а вследствие каких-то
других причин, которые от него не зависят.
Ошибка
отклонением действия несколько напоминает
ошибку в личности потерпевшего. Здесь
также вред причиняется не тому лицу, на
которое посягал обвиняемый. Но в отличие
от этой ошибки в личности при ошибке
отклонением действия опасности причинения
вреда одновременно подвергаются два
лица: то, на которое совершено
посягательство, и то, которому фактически
причинен вред. Например, виновный
выстрелил в человека, но промахнулся,
так как потерпевший в момент выстрела
шагнул в сторону, и пуля попала в другого,
находившегося здесь же, причинив ему
вред средней тяжести. В данном случае
содеянное должно квалифицироваться
как покушение на то преступление, которое
хотел совершить виновный, и как
неосторожное фактическое причинение
вреда.
Ошибка
в средствах.
Ошибка
в средствах выражается в использовании
лицом иного, чем было запланировано,
средства для совершения преступления.
По ошибке используется другое средство,
столь же пригодное для достижения
преступного результата. Например если
при намерении совершить убийство
виновный вместо одного яда использовал
другой яд. Подобная ошибка в средствах
не меняет сущности деяния и его
квалификации. Для уголовного права в
принципе безразлично, совершено,
например, убийство с помощью яда или
пистолета.
Для
совершения преступления используется
средство, сила которого, по ошибочному
представлению субъекта, представляется
заниженной. Если использовано средство,
сила которого по ошибке лицом занижена,
содеянное квалифицируется как неосторожное
причинение вреда. Например, желая
причинить телесные повреждения, виновный
стреляет в потерпевшего, уверенный, что
ружье заряжено солью, хотя там фактически
находится боевой заряд, в результате
чего потерпевшему причиняется смертельное
ранение
Соседние файлы в предмете [НЕСОРТИРОВАННОЕ]
- #
- #
- #
- #
- #
- #
- #
- #
- #
- #
- #
К проблеме о квалификации убийства в условиях фактической ошибки виновного
Иванов Андрей Геннадьевич, кандидат юридических наук, заместитель начальника кафедры оперативно-разыскной деятельности ОВД Дальневосточного юридического института МВД России.
Преступные посягательства на жизнь нередко совершаются в условиях фактической ошибки виновного, относительно обстоятельств, характеризующих потерпевшего, что создает определенные трудности при квалификации. В статье на основе научных мнений и судебной практики предпринята попытка в оптимизации квалификации указанных преступлений.
Ключевые слова: ошибка, убийство, умысел, покушение на преступление, сознание.
To a Problem of Qualification of Murder in the Conditions of the Actual Mistake of the Guilty Person
A.G. Ivanov
Ivanov Andrey Gennadevich, Candidate of Judicial Sciences, Deputy Chief of Chair, Far-East Law Institute of Ministry of Intemal Affairs of Russia.
Criminal infringement of life isn’t seldom made in conditions by the actual mistake of the guilty person, concerning the circumstances characterizing the victim that creates certain difficulties at qualification. In article on the basis of scientific opinions and jurisprudence an attempt in optimization of qualification of the specified crimes is made.
Key words: error, murder, intent, attempted crime, consciousness.
Посягательства на личность, бесспорно, относятся к самым опасным преступлениям и не случайно закреплены в разд. VII Уголовного кодекса РФ, открывающем Особенную часть. Конституция РФ провозгласила человека, его права и свободы высшей ценностью, а признание, соблюдение и защиту прав и свобод человека и гражданина объявила обязанностью государства (ст. 2). Уголовное законодательство Российского государства на протяжении значительного исторического периода его развития устанавливало весьма строгое наказание за преступное лишение жизни человека. Ныне действующий Уголовный кодекс РФ также устанавливает наиболее строгое наказание за преступления против жизни. Исходя из принципа справедливости позиция законодателя в отношении наказания за упомянутые преступления не вызывает сомнений. В то же время суровость наказания предъявляет повышенные требования к правоприменителю в части точности квалификации преступных деяний, посягающих на жизнь человека. Хотелось бы напомнить, что процесс квалификации весьма сложный и при применении уголовно-правовых норм в целом, а также устанавливающих ответственность за посягательство на жизнь в — частности нередко возникают определенные трудности, вызванные различными причинами. Одной из таких причин является субъективная ошибка виновного в личности потерпевшего. Как справедливо отмечает В.А. Якушин, особенно большие затруднения возникают тогда, когда в психике лица, совершившего общественно опасное деяние, неправильно отражается объективная реальность <1>.
<1> См.: Якушин В.А. Ошибка и ее уголовно-правовое значение. Казань: Издат. Казанского университета, 1988. С. 3.
Обозначенная проблема не раз становилась поводом для научных дискуссий, тем не менее на сегодняшний день не выработано единого научного подхода и правоприменительной практики к квалификации преступлений против жизни в условиях фактической ошибки, что позволяет со всей ответственностью заявить о наличии указанной проблемы и почвы для размышлений.
В большинстве своем действия человека носят осознанный характер. Не являются исключением и виновно совершенные преступные деяния. Нельзя не согласиться с тем, что совершению преступления предшествуют процессы, происходящие в сознании, которые оказывают определенное влияние на волю виновного, выраженную в последующих действиях либо бездействии. В этом случае уместно хотя бы кратко осветить вопрос о сознании как об идеальной форме деятельности, направленной на отражение и преобразование действительности.
Сознание имеет свою структуру, свои компоненты, посредством чего человек познает, отражает различные процессы и явления, а в конечном итоге регулирует свое поведение и свою деятельность <2>.
<2> См.: Рубинштейн С.Л. Бытие и сознание. М., 1957. С. 280.
Под сознанием А.Г. Спиркин понимает идеальное (психическое) отражение действительности, превращение объективного содержания предметов в субъективное содержание душевной жизни человека. Воспроизведение объективной реальности сопровождается мысленной подготовкой к преобразующей практической деятельности (планирование, акт выбора, целеполагание).
Внутренний механизм отражения, в отличие от машины, никогда не может быть освобожден от полученной им в жизни информации, которая как определенный вид отражения (обобщенный опыт) обязательно становится основой формирования и функционирования актуального сознания, т.е. человеческая деятельность — обдуманная, осознанная, иначе она не могла бы достигать своей цели. Другими словами, только обобщенная и все более усовершенствующаяся осмысленная деятельность, синтезирующая прошлый опыт в соответствии с законами объективной действительности, тенденцией ее развития, может обеспечить человеку адекватное ее отражение и практическое преобразование <3>.
<3> См.: Спиркин А.Г. Сознание и самосознание. М.: Политиздат, 1972. С. 45.
Поэтому в случаях, когда в сознании виновного отражается неверная информация относительно обстоятельств совершаемого преступления и, в частности, относительно определенных характеризующих признаков потерпевшего, процесс обработки полученной отображаемой информации протекает с неким отклонением от реалий действительности и в итоге действия как конечный продукт всей названной цепочки не совпадают с ожидаемым результатом. А учитывая принцип вины, закрепленный в уголовном праве, нельзя оставлять без внимания указанные обстоятельства при квалификации преступления против жизни.
Законодатель в некоторых уголовно-правовых нормах использует понятие заведомости, т.е. осведомленности виновного о наличии каких-либо признаков, относящихся к личности потерпевшего (беременность, несовершеннолетие, беспомощность и т.д.). А как совершенно справедливо отмечает К. Дядюн, при отсутствии заведомости вменение исследуемого квалифицирующего обстоятельства будет представлять пример объективного вменения и, как следствие, являться нарушением принципа вины <4>. Тем не менее имеются составы преступлений, где законодатель прямо не указывает на заведомость, однако это логически вытекает из формулировки статьи УК РФ. Так, например, убийство лица или его близких в связи с осуществлением данным лицом служебной деятельности или выполнением общественного долга (п. «б» ч. 2 ст. 105 УК РФ). Как представляется, в этом случае виновное лицо должно быть убеждено в родственных или близких отношениях потерпевшего с лицом, осуществляющим служебную деятельность или выполняющим общественный долг.
<4> См.: Дядюн К. Квалификация убийства женщины, заведомо для виновного находящейся в состоянии беременности // Уголовное право. 2011. N 3. С. 21 — 25.
Хотелось бы обратить внимание, что заведомость означает убежденность виновного в наличии чего-либо (например, наличие беременности у женщины), и на основании этой убежденности в его сознании происходят осмысление и прогнозирование последующих действий. Однако в условиях заведомости у виновного лица нередко возникает ошибочное представление о характерных признаках лица, подвергнутого посягательству, т.е. не что иное, как фактическая ошибка.
Исходя из анализа научных публикаций по исследуемому вопросу особый акцент сделан на проблеме квалификации убийства женщины, по ошибочному убеждению виновного находящейся в состоянии беременности. Мнения ученых по этому поводу разделились на четыре варианта:
- оконченное убийство, предусмотренное ч. 1 ст. 105 УК РФ <5>;
<5> См.: Андреева Л.А. Квалификация убийств, совершенных при отягчающих обстоятельствах. СПб., 1998. С. 15; Кондрашова Т.В. Проблемы уголовной ответственности за преступления против жизни, здоровья, половой свободы и половой неприкосновенности. Екатеринбург, 2000. С. 75.
- совокупность оконченного убийства, предусмотренного ч. 1 ст. 105 УК РФ, и покушения на убийство женщины, заведомо для виновного находящейся в состоянии беременности <6>;
<6> См.: Кириченко В.Ф. Значение ошибки по советскому уголовному праву. М., 1952. С. 58.
- оконченное преступление, предусмотренное п. «г» ч. 2 ст. 105 УК РФ <7>;
<7> См.: Бородин С.В. Преступления против жизни. М., 1999. С. 104.
- покушение на убийство женщины, заведомо для виновного находящейся в состоянии беременности <8>.
<8> См.: Курс советского уголовного права. М., 1970. Т. 2. С. 339.
В последнее время в науке уголовного права наиболее популярна точка зрения о квалификации рассматриваемого преступного деяния как покушения, хотя при этом многие из них признают, что данный подход не лишен изъянов, как и другие предложенные варианты квалификации <9>.
<9> См.: Дядюн К. Квалификация убийства женщины, заведомо для виновного находящейся в состоянии беременности // Уголовное право. 2011. N 3. С. 21 — 25; Спиридонова Л.Э. К вопросу о фактической ошибке при совершении посягательства на жизнь сотрудника правоохранительного органа // Российский следователь. 2012. N 19. С. 25 — 27; Шевченко М.Ж. Фактическая ошибка при совершении убийства женщины, заведомо для виновного находящейся в состоянии беременности // Общество и право. 2011. N 3. С. 205 — 207.
Не соглашаясь с предлагаемой квалификацией рассматриваемых деяний как покушения на убийство женщины, находящейся, по мнению виновного, в состоянии беременности, хотелось бы обратить внимание на законодательные «привилегии» при неоконченном преступлении (в частности, назначение наказания). Как представляется, в этом случае реализация принципа справедливости ставится под сомнение. И наконец, не совсем логически объяснимы выводы о покушении, так как в рассматриваемом случае преступление имеет оконченный вид — наступил преступный результат в виде смерти потерпевшей.
Продолжая рассуждения по поводу точности квалификации деяний как преступлений против жизни в условиях фактической ошибки, хотелось бы обратить внимание на совершенно справедливое утверждение о том, что, исходя из принципа субъективного вменения (который еще никем в российском уголовном праве не отменен), мы можем инкриминировать виновному только то, на что простирается его умысел, и только в тех пределах, в которых этот умысел реализован <10>. Приведенное высказывание приводит к мысли о границах действий виновного в рамках его умысла. В рассматриваемой ситуации умысел выходит, если так можно сказать, за рамки совершенных действий, причем этот умысел ни при каких обстоятельствах не мог быть реализован, так как в реалии потерпевший не был наделен характеризующими признаками, относительно которых ошибался виновный (беременность, родство или близкие отношения с лицом, осуществляющим служебную деятельность или выполняющим общественный долг, и т.д.), и, что самое главное, эти обстоятельства ни при каких условиях изменения обстановки не могли быть преодолены посягающим лицом.
<10> См.: Полный курс уголовного права: В 5 т. / Под ред. А.И. Коробеева. СПб., 2008. Т. II: Преступления против личности. С. 170.
В обоснование вышесказанного можно обратиться к разъяснениям, данным Пленумом Верховного Суда РФ, который указал, что по смыслу закона в пользу подсудимого толкуются не только неустранимые сомнения в его виновности в целом, но и неустранимые сомнения, касающиеся отдельных эпизодов предъявленного обвинения, формы вины, степени и характера участия в совершении преступления, смягчающих и отягчающих наказание обстоятельств и т.д. <11>. Представляется, что в рассматриваемом случае сомнения в квалификации необходимо толковать в пользу виновного, т.е. сомнения в реализации умысла, направленного на убийство именно беременной женщины. По этому поводу в научной литературе высказана и другая позиция: изложенные положения Постановления Пленума Верховного Суда РФ трактуют как толкование в пользу виновного, но не в смысле оценки его действий как совершения простого убийства, а в смысле квалификации их как покушения на убийство беременной женщины <12>. Может быть, это и верно, но возникает вопрос, почему именно в этом ключе истолковано указанное положение Постановления Пленума Верховного Суда РФ, т.е. сомнения в квалификации истолкованы в пользу виновного как покушение на квалифицированное, а не как простое убийство.
<11> См.: Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 29 апреля 1996 г. N 1 «О судебном приговоре» (ред. от 16 апреля 2013 г.) // Бюллетень Верховного Суда РФ. 1996. N 7.
<12> См.: Полный курс уголовного права: В 5 т. / Под ред. А.И. Коробеева. СПб., 2008. Т. II: Преступления против личности. С. 190.
В исследуемом вопросе заслуживает внимания позиция Г.Н. Борзенкова: «Скоропалительным был бы вывод, что во всех подобных случаях предпочтение должно отдаваться квалификации по ч. 1 ст. 105… при таком подходе игнорируется субъективный критерий повышенной степени общественной опасности данного вида убийства» <13>. Безусловно, субъективный критерий повышенной степени общественной опасности нельзя не учитывать, но в то же время последствия с повышенной степенью общественной опасности в исследуемом случае не наступили. А принцип вины в уголовном праве России определяет, что лицо подлежит уголовной ответственности только за те общественно опасные действия (бездействия) и наступившие общественно опасные последствия, в отношении которых установлена его вина. А при убийстве женщины, по ошибочному убеждению виновного, находящейся в состоянии беременности, общественно опасные последствия выражены в виде причинения смерти лицу, не имеющему каких-либо квалифицирующих признаков, т.е. в этом случае необходимо говорить о простом убийстве.
<13> Борзенков Г.Н. Преступления против жизни и здоровья: закон и правоприменительная практика. М., 2009. С. 71 — 72.
Хотелось бы также обратить внимание на решения Президиума Верховного Суда РФ, который неоднократно рассматривал в порядке надзора уголовные дела об убийстве женщины, якобы находящейся, по убеждению виновного, в состоянии беременности. Во всех представленных случаях квалификация как покушение на убийство женщины, находящейся в состоянии беременности, была отменена, а оставлена только квалификация действий виновного как простое убийство (ч. 1 ст. 105 УК РФ). При этом суд аргументировал свое решение полной реализацией умысла виновного совершенным деянием — «поскольку умысел К. на лишение жизни К. был полностью реализован и в результате его действий наступила смерть потерпевшей, квалификация его действий как покушение на убийство является излишней» <14>; «учитывая, что умысел Г. на лишение жизни Б. был полностью реализован и в результате действий виновного наступила смерть потерпевшей, которая в состоянии беременности не находилась, квалификация действий Г. как покушение на убийство является излишней» <15>.
<14> Постановление Президиума Верховного Суда РФ N 361п04пр // Бюллетень Верховного Суда РФ. 2005. N 1. С. 21.
<15> Постановление Президиума Верховного Суда РФ N 420-П07 // Бюллетень Верховного Суда РФ. 2008. N 8. С. 18 — 19.
Исходя из приведенных доводов представляется, что в подобных случаях посягательства на жизнь при фактической ошибке относительно характеристик потерпевшего уголовно-правовую оценку направленности умысла целесообразно было бы ограничивать только рамками совершенных деяний, так как все остальное из мыслей виновного остается за пределами реализованного, а, как известно, лицо не может быть привлечено к ответственности за мысли. Поэтому более правильной представляется квалификация убийства женщины, по убеждению виновного, находящейся в состоянии беременности, но при отсутствии такого факта в действительности как оконченное преступление, предусмотренное ч. 1 ст. 105 УК РФ. Думается, что именно по такому принципу необходимо подходить к квалификации и иных посягательств на жизнь в условиях заведомости виновного относительно отдельных характеризующих признаков потерпевшего, если имеет место быть фактическая ошибка в объекте.
И в завершение хотелось бы обратить внимание на то обстоятельство, что уже продолжительное время идут дебаты по рассматриваемому вопросу среди ученых, а высший судебный орган не высказывает своего кардинального мнения, которое, думается, можно было бы закрепить в постановлении Пленума Верховного Суда РФ и тем самым поставить точку в данной проблеме.
Библиографический список
- Андреева Л.А. Квалификация убийств, совершенных при отягчающих обстоятельствах. СПб., 1998.
- Бородин С.В. Преступления против жизни. М., 1999.
- Борзенков Г.Н. Преступления против жизни и здоровья: закон и правоприменительная практика. М.: Зерцало-М, 2009.
- Дядюн К. Квалификация убийства женщины, заведомо для виновного находящейся в состоянии беременности // Уголовное право. 2011. N 3.
- Кириченко В.Ф. Значение ошибки по советскому уголовному праву. М., 1952.
- Кондрашова Т.В. Проблемы уголовной ответственности за преступления против жизни, здоровья, половой свободы и половой неприкосновенности. Екатеринбург, 2000.
- Курс советского уголовного права. М., 1970. Т. 2.
- Полный курс уголовного права: В 5 т. / Под ред. А.И. Коробеева. СПб., 2008. Т. II: Преступления против личности.
- Рубинштейн С.Л. Бытие и сознание. М., 1957.
- Спиркин А.Г. Сознание и самосознание. М.: Политиздат, 1972.
- Спиридонова Л.Э. К вопросу о фактической ошибке при совершении посягательства на жизнь сотрудника правоохранительного органа // Российский следователь. 2012. N 19.
- Шевченко М.Ж. Фактическая ошибка при совершении убийства женщины, заведомо для виновного находящейся в состоянии беременности // Общество и право. 2011. N 3.
- Якушин В.А. Ошибка и ее уголовно-правовое значение. Казань: Издат. Казанского университета, 1988.
Под ошибкой в уголовном праве принято понимать заблуждение лица относительно характера и степени общественной опасности совершаемого деяния и его уголовной противоправности. Весьма распространено, особенно в учебной литературе, деление ошибок на юридические и фактические ошибки в уголовном праве. Рассмотрим, что означает фактическая ошибка в уголовном праве.
Различают следующие типичные виды фактической ошибки:
- ошибка относительно объекта посягательства;
- ошибка в личности потерпевшего или предмете преступления;
- ошибка в признаках объективной стороны состава преступления.
Ошибка и ее уголовно-правовое значение
При совершении преступления лицо иногда заблуждается относительно фактических обстоятельств содеянного либо его правовой оценки.
Например, виновное лицо считает, что причиняет смерть Б., а в действительности лишает жизни А. Или оно убеждено, что его действия не могут привести к смерти потерпевшего, а они фактически приводят к такому результату.
Ошибочное представление не может не учитываться при квалификации действий виновного, когда ошибка касается факта, образующего элемент состава преступления. При квалификации преступления всегда исходят из субъективного представления лица о содеянном, соотнося это представление с объективными обстоятельствами происшедшего. Иначе говоря, и объективно совершаемое, и субъективно воспринимаемое одинаково важны при квалификации преступления.
Однако, когда субъективно воспринимаемое и объективно совершаемое не совпадают, предпочтение должно отдаваться субъективному.Вопрос об ошибке не находит разрешения в уголовном законодательстве Российской Федерации. Он так или иначе решается в уголовно-правовой литературе, а также при правоприменении.
Весьма распространено, особенно в учебной литературе, деление ошибок на юридические и фактические. Подобная классификация имеет давнюю историю. Так, еще Н. С. Таганцсв положил в основу деления предмет, относительно которого возникает заблуждение. Он различал ошибку, относящуюся к фактическим обстоятельствам, и ошибку, относящуюся к законоположениям. В современной науке встречаются и иные классификации.
Например, П. С. Дагель классифицировал ошибки по предмету (юридическая и фактическая), по причинам возникновения (извинительная и неизвинительная), по своей значимости (существенная и несущественная), по степени оправданности (виновная и невиновная).
Классификация ошибок
Согласно установленному законодательству, принцип вины влечет за собой ответственность только за истинное представление лица о характере совершаемого им проступка и наступивших последствиях.
В статьях 25, 26 УК описаны пределы информационной нагрузки на интеллект преступника, он обязательно должен осознавать опасный характер подобного поведения, предвидеть наступление конкретных последствий, желать и сознательно допускать такие последствия, или относиться к ним безразлично.
Если человек не осознает всего вышеперечисленного, то его правовой статус может повлечь совершенно иное наказание. Человек будет признан психически нездоровым и неподсудным. Его отправляют на принудительное лечение.
Ошибка в уголовном праве это, как уже выше упоминалось, заблуждение, оно может быть юридическим или фактическим. Юридическая ошибка в уголовном праве — это заблуждение субъекта приступного деяния в преступности или непреступности данного деяния, в его квалификации и мерах принудительного воздействия. Фактическая ошибка в уголовном праве — это не отвечающее действительности представление лица о фактических обстоятельствах и последствиях своего деяния.
Уголовная ответственность лица, заблуждающегося относительно юридических свойств и последствий совершаемого им деяния, наступает в соответствии с оценкой этого деяния, не со стороны данного субъекта, а законодателем.
Иначе говоря, юридическая оплошность в уголовном праве обычно не влияет ни на форму вины, ни на саму квалификацию преступления. Фактическое заблуждение в уголовном праве, наоборот учитывает и форму вины, влияет на квалификацию преступления и на размер, вид наказания.
Фактическая и юридическая ошибка
С проблемой вины непосредственно связан вопрос об ошибке и ее влиянии на уголовную ответственность.
Под ошибкой в уголовном праве понимается заблуждение лица при совершении преступления относительно юридических признаков либо фактических обстоятельств этого преступного деяния.
УК не содержит специальных норм, определяющих понятие, виды и влияние и квалификация ошибок в уголовном праве на содержание вины и уголовную ответственность. Эти вопросы решаются наукой уголовного права и практикой. Наукой предложены различные классификации ошибок. Однако наиболее признанной является классификация ошибок на юридические и фактические.
Юридическая ошибка — это заблуждение лица относительно правовой характеристики совершенного деяния и его юридических последствий.
Такая ошибка может заключаться в заблуждении лица относительно противоправности деяния в целом либо по поводу его правовой квалификации или в части вида и размера наказания. По общему правилу юридическая ошибка не влияет на форму вины и уголовную ответственность.
Однако если заблуждение лица относительно противоправности совершенных им действий было извинительным, то такое заблуждение исключает уголовную ответственность лица в связи с отсутствием его вины. В отдельных случаях к лицу, совершившему под влиянием такой ошибки умышленное преступление, суд может применить правило о назначении более мягкого наказания, чем предусмотрено в законе.
Фактическая ошибка — это заблуждение лица относительно фактических обстоятельств совершенного деяния.
Различают ошибку в объекте, объективных свойствах действия (бездействия), в причинной связи, относительно обстоятельств, отягчающих и смягчающих наказание. В литературе также различают фактические ошибки в средствах и способе совершения преступления, в предмете посягательства и др. Фактические обстоятельства, характеризующие основной или квалифицированный состав, о которых не было известно лицу при совершении преступления, не могут быть вменены ему в умышленную вину.
Это положение относится и к деяниям, совершенным по неосторожности, если само по себе это незнание не заключает в себе неосторожности. В случае фактической ошибки уголовная ответственность лица должна определяться с учетом направленности его умысла.
Если лицо полагает, что оно похищает предметы или документы, имеющие особую историческую, научную, художественную или культурную ценность, а фактически завладевает не имеющими такой ценности предметами, содеянное им следует квалифицировать как покушение на хищение предметов, имеющих особую ценность (ст. 164 УК).
Ошибка относительно объекта посягательства
При ошибке в объекте субъект заблуждается относительно качественной характеристики объекта посягательства, а также в количестве объектов, которым фактически причиняется вред. Можно выделить несколько видов ошибок в объекте посягательства:
- причинение вреда с точки зрения уголовно-правовой охраны менее важному объекту, чем тот, на который посягал субъект;
- причинение вреда с точки зрения уголовно-правовой охраны более важному объекту, чем тот, на который посягал субъект;
- причинение вреда другому, но однородному объекту;
- причинение вреда одному объекту при посягательстве на несколько объектов;
- причинение вреда нескольким объектам при посягательстве на один.
Рассмотрим данную классификацию ошибок в объекте сквозь призму преступлений против жизни.
Первый вид ошибки заключается в том, что субъект совершает преступление, которое наказывается менее строго, чем преступление, которое он намеревался совершить. Например, субъект намеревался причинить смерть работнику милиции в связи с его деятельностью по охране общественного порядка, жизнь которого находится по уголовно-правовой охраной (ст. 317 УК). Фактически же работник милиции не пострадал, а погиб гражданин, ложно принятый за работника милиции.
Посягательство на жизнь работника милиции в связи с его деятельностью по охране общественного порядка — это преступление против порядка управления, предусмотренное ст. 317 УК. Причинение смерти гражданину — это преступление против жизни, предусмотренное ч. 1 ст. 105 УК. Санкция за первое преступление — лишение свободы на срок от 12 до 20 лет либо смертная казнь; санкция за «простое» убийство — лишение свободы на срок от 6 до 15 лет. Понятно, что в данном случае виновный хотел совершить более тяжкое преступление, чем это произошло фактически.
В литературе подобного рода ошибки чаще всего предлагают квалифицировать по направленности умысла виновного, т. е. как покушение на то преступление, которое он намеревался совершить.
Иногда в подобных случаях предлагается двойная квалификация, т. е. как посягательство на жизнь работника милиции и убийство, поскольку посягательство на жизнь работника милиции — это двуобъектное преступление. Это посягательство на нормальную деятельность работников милиции и одновременно на жизнь человека. И если первый объект не пострадал по независящим от виновного причинам, то на второй объект посягательство фактически окончено, человек убит.
В настоящее время данный подход неприемлем потому, что в этом случае наказание будет гораздо строже, чем за убийство работника милиции. В самом деле, при совокупности преступлений (которой, кстати, нет фактически) наказание должно назначаться за каждое преступление, входящее в совокупность, а затем еще и складываться полностью или частично в пределах 25 лет лишения свободы. В то время как максимальное наказание за посягательство на жизнь работника милиции предусмотрено до 20 лет лишения свободы (смертная казнь в настоящее время практически не применяется).
Что касается составов преступлений, предусмотренных ст. 277, 295, 317 УК, то возникает еще одна проблема. С одной стороны, состав преступлений, предусмотренных данными статьями, сконструирован таким образом, что покушение на жизнь лиц, охраняемых названными специальными статьями УК, квалифицируется без ссылки на ч. 3 ст. 30 УК. «Такие действия, независимо от наступления преступного результата, следует квалифицировать как оконченное преступление…». С другой стороны, в соответствии с п. 3 ст. 66 УК срок или размер наказания за покушение на преступление не может превышать трех четвертей максимального срока или размера наиболее строгого вида наказания, предусмотренного соответствующей статьей Особенной части УК за оконченное преступление.
Если в рассматриваемом случае мы будем квалифицировать содеянное как оконченное преступление, то тем самым будет проигнорирован факт того, что фактически более тяжкое преступление субъектом не совершено. Если же квалифицировать содеянное как покушение на преступление, то это будет входить в противоречие с конструкцией состава преступления.
Представляется, что в данном случае все же более правильно квалифицировать содеянное как оконченное посягательство на жизнь работника милиции, т. е. но ст. 317 УК. Уголовный закон предусмотрел повышенную ответственность за сам факт посягательства на жизнь работника милиции независимо от последствий.
Следовательно, пострадал или нет работник милиции в результате преступного посягательства, для закона безразлично. Поскольку виновный совершил покушение на преступление, которое признается оконченным независимо от наступления преступных последствий, то и квалификация неудавшегося покушения должна быть соответствующей.
При втором виде ошибки субъект заблуждается относительно тяжести совершенного преступления. Рассмотрим приведенный выше пример, только несколько изменим условия: виновный посягал на жизнь А. из личных неприязненных отношений, а фактически причинил смерть работнику милиции Б., которого он ошибочно принял за А.
Привлечь виновного к ответственности по ст. 317 УК только на основании фактически наступившего результата, без учета его намерений, нельзя. Это будет объективное вменение, которое законом запрещено. Остается единственное решение: ошибка подобного рода не должна влиять на оценку действий виновного и содеянное следует квалифицировать как «простое» умышленное убийство, предусмотренное ч. 1 ст. 105 УК.
Большинство исследователей склонны считать, что ошибки третьего вида не должны влиять на уголовную ответственность субъекта, поскольку объекты посягательства юридически равнозначны.
Ошибка четвертого вида возникает, например, в случае, когда виновный посягал на жизнь нескольких лиц, уголовно-правовая охрана которых осуществляется неодинаково. Так, субъект последовательно стрелял из ружья, заряженного дробью, сначала в жену, а затем в работника милиции. В жену он стрелял из ревности во время скандала, а в работника милиции, который прибыл по вызову соседей, из-за того, что тот мешал ему выяснять отношения с женой.
Квалификация будет зависеть от того, кому субъект причинил смерть. Если в результате погибла женщина, а работник милиции не пострадал, то в этом случае действия виновного должны квалифицироваться по совокупности двух оконченных преступлений: убийство (ч. 1 ст. 105 УК) и посягательство на жизнь работника милиции (ст. 317 УК). Если погиб работник милиции, а женщина осталась жива, то квалифицировать действия виновного следует также по совокупности преступлений, но в отношении работника милиции — по ст. 317 УК, а в отношении женщины — по ч. 3 ст. 30 и ч. 1 ст. 105 УК, т. е. как покушение на «простое» убийство.
Квалификация при ошибках пятого вида зависит от наступивших последствий и вины субъекта. Общие правила таковы. По отношению к основному объекту, на который посягал виновный, содеянное должно квалифицироваться как покушение или оконченный состав в зависимости от преступного результата. По отношению к иным объектам уголовно-правовая оценка может быть троякой: содеянное квалифицируется или как умышленное преступление, или как неосторожное, или не подлежит квалификации. Последнее имеет место в том случае, когда по отношению к наступившим последствиям отсутствует вина или когда причинение последствий по неосторожности не п р и з н ае гс я и р eery 11 л е н и е м.
Например, виновный совершил покушение на «простое» убийство П., выстрелив в него из ружья, заряженного дробью. В результате выстрела пострадали двое: П., которому был причинен тяжкий вред здоровью, и работник патрульно-постовой службы Е., неожиданно для виновного вышедший из-за угла дома, возле которого находился П. в момент выстрела.
В данном случае квалификация должна быть следующей. В отношении П. — как покушение на «простое» убийство (ч. 3 ст. 30 и ч. 1 ст. 105 УК), а в отношении работника патрульно- постовой службы — как причинение смерти по неосторожности (ч. 1 ст. 109 УК), так как специального состава, который предусматривал бы ответственность за неосторожное причинение смерти работнику патрульно-постовой службы, в законе нет.
Ошибка в личности потерпевшего или предмете преступления
Ошибка в личности имеет место в том случае, когда виновный, посягая на одно определенное лицо, заблуждается относительно личности потерпевшего.
От ошибки в объекте ошибка в личности отличается тем, что при ошибке в личности нет заблуждения субъекта относительно качественных признаков объекта посягательства: посягательство происходит в рамках одного объекта, одного общественного отношения.
При ошибке же в объекте имеется заблуждение относительно сферы общественных отношений, охраняемых уголовным законом. Иначе говоря, при ошибке в личности жизнь потерпевшего и того, кто должен был стать жертвой, охраняются одинаково. Например, субъект хотел из-за неприязненных отношений лишить жизни одного соседа, а ошибся и убил другого. Посягательство по личным мотивам на жизнь и первого и второго соседа квалифицируется как «простое» убийство, т. е. преступления совершаются в рамках одного общественного отношения. Это ошибка в личности.
При ошибке в объекте жизнь того, кто пострадал, и того, кто должен был стать жертвой, подлежит различной уголовно-правовой охране, т. е. посягательство на их жизнь квалифицируется по разным статьям УК.
По нашему мнению, следует различать три вида ошибок в личности виновного:
- простая ошибка в личности;
- ошибка в личности при квалифицирующих обстоятельствах;
- посягательство на негодный предмет (труп) или отсутствующий предмет (личность).
Простая ошибка заключается в том, что виновный, желая причинить смерть одному лицу, фактически причиняет смерть другому, ошибочно принятому за первого. По общему правилу простая ошибка в личности не влияет ни на форму вины, ни на квалификацию содеянного, ни на уголовную ответственность. Субъект правильно воспринимает объект посягательства. Он умышленно причиняет смерть человеку. Поэтому он должен отвечать за убийство человека, так как жизнь любого человека подлежит уголовно-правовой охране.
Имеется несколько разновидностей ошибок в личности при квалифицирующих обстоятел ьствах.
Например, субъект по найму убивает потерпевшего, при этом он ошибается в его личности. В этом случае виновный действует по определенному мотиву (корыстному). Мотив — квалифицирующий признак, присущий виновному, а не объективным обстоятельствам. Кроме того, субъект заблуждается относительно личности потерпевшего. Поскольку простая ошибка в личности не влияет на квалификацию содеянного, а преступление совершено по корыстному мотиву, виновный должен отвечать за убийство, совершенное по найму, несмотря на ошибку в личности, т. е. за преступление, предусмотренное п. «з» ч. 2 ст. 105 УК.
Очень похожая ошибка происходит в случае, когда виновный, желая причинить смерть лицу в связи с выполнением данным лицом общественного долга, по ошибке причиняет смерть другому. Например, субъект, желая причинить смерть К., так как последний свидетельствовал против виновного в суде, производит выстрел, в результате которого пострадал сосед К., по ошибке принятый субъектом за К.
Виновный действовал по мотиву мести за выполненный общественный долг, но ошибся в личности потерпевшего. Теоретически в данном случае возможны три варианта квалификации действий виновного: 1) как «простое» убийство, предусмотренное ч. 1 ст. 105 УК; 2) как покушение на убийство, предусмотренное п. «б» ч. 2 ст. 105 УК; 3) как убийство, предусмотренное п. «б» ч. 2 ст. 105 УК.
По нашему мнению, последний вариант квалификации представляется наиболее правильным, так как виновный совершил преступление по мотиву мести в связи с выполнением потерпевшим общественного долга. Тот факт, что он ошибся в личности потерпевшего, не должен влиять на оценку действий виновного, а поскольку он действовал по мотиву, являющемуся квалифицирующим признаком, то мотив должен обязательно найти отражение в квалификации содеянного.
Вышеназванные ошибки в личности при квалифицирующих обстоятельствах характеризуют субъект преступления, поэтому они не влияют на окончательную оценку его действий, так как внутренне присущи ему. Совершенно другое дело, когда ошибка в личности при квалифицирующих обстоятельствах касается объективных свойств личности потерпевшего.
В судебной практике встречаются ситуации, когда виновный, не зная о том, что потерпевший уже умер или погиб, действует с умыслом, направленным на причинение ему смерти. Это называется посягательством на негодный предмет (труп) или отсутствующий предмет (личность).
Например, В. убил в общежитии рабочего лесопункта Д. Гражданин О., находящийся в состоянии алкогольного опьянения, зашел в комнату, где лежал на полу уже мертвый Д., и, не подозревая, что Д. убит, острием топора нанес ему удар в область головы. Судебно-медицинская экспертиза установила, что смерть Д. наступила от острой кровопотсри в результате множественных ножевых ранений сердца. Рубленая рана в области лба нанесена после смерти Д.
По мнению большинства исследователей, в подобного рода случаях содеянное должно квалифицироваться как покушение на убийство, точно так же как и в случаях, когда совершается посягательство на человека, который фактически отсутствовал в момент посягательства.
Например, в квартиру предпринимателя была брошена граната, разрыв которой не причинил никому смерти, так как квартира в момент взрыва была пуста.
Ошибка в признаках объективной стороны состава преступления
Данная ошибка может относиться к деянию, последствиям, развитию причинно-следственной связи, иным признакам объективной стороны состава преступления.
Ошибку в деянии (отклонение действия) необходимо отличать от ошибок в объекте и в личности потерпевшего. Выражается данная ошибка в том, что при ошибке отклонением действия виновный посягает на жизнь одного человека, а фактически причиняет смерть или иные последствия другому человеку, или им обоим, или только другому.
Например, умышленно стреляя в одного, виновный по неосторожности причиняет смерть другому. В этом случае будет двойная квалификация содеянного: как покушение на первого и как неосторожное причинение смерти второму.
Если в момент производства выстрела или иного действия, направленного на причинение смерти потерпевшему, виновный допускает, что кто-либо еше может погибнуть, то по отношению к первому потерпевшему обязательно должен применяться п. «е» ч. 2 ст. 105 УК, поскольку при таких обстоятельствах убийство фактически совершается общеопасным способом. В таком случае в зависимости от вины и фактически наступивших последствий возможны разные варианты квалификации содеянного.
Например, пытаясь убить первого потерпевшего общеопасным способом, виновный причиняет смерть или иной вред только второму потерпевшему, в отношении которого он действовал с косвенным умыслом. Квалифицировать такие деяния надо как покушение на убийство общеопасным способом и дополнительно по фактически наступившим последствиям.
Так, если наступила смерть второго потерпевшего, то по ч. 1 ст. 105 УК, а если тяжкий вред здоровью — по ч. 1 ст. 111 УК. Если в результате убийства общеопасным способом погибли оба потерпевших, то, по нашему мнению, содеянное должно квалифицироваться по п. «а» ч. 2 ст. 105 УК — как убийство двух лиц. Вменения в этом случае п. «е» ч. 2 ст. 105 не требуется, так как содеянное квалифицируется по фактически наступившим последствиям.
Ошибка относительно причиненных последствий касается качественной либо количественной характеристики причиненного вреда. Она может быть вызвана неправильными представлениями о развитии причинно-следственной связи, имевшейся между его деянием и наступившими общественно опасными последствиями, а также другими факторами.
Если смерть потерпевшего наступает в результате действий, направленных на лишение его жизни, то содеянное квалифицируется как убийство независимо от заблуждения виновного лица относительно последствий и развития причинно-следственной связи. Например, если виновный стрелял потерпевшему в голову, а попал в грудь, то данная ошибка никак не повлияет на квалификацию содеянного.
Точно так же если виновный наносит потерпевшему несколько ножевых ранений, а затем, привязав к его ногам камень, бросает в водоем, то он должен отвечать за убийство, а не за неосторожное причинение смерти. В этом случае заблуждение лица относительно причины смерти потерпевшего (от утопления, а не от ножевых ранений, как ошибочно полагал виновный) не повлияет на квалификацию содеянного, поскольку он действовал с умыслом, направленным на «гарантированное» лишение потерпевшего жизни.
Таким образом, ошибка в последствиях или в развитии причинно-следственной связи лишь в том случае повлияет на квалификацию содеянного, когда она была вызвана намерениями лица, а не его заблуждением относительно причины смерти в процессе реализации умысла на лишение жизни.
Примеры из практики
Практика производства дел по уголовно-наказуемым деяниям свидетельствует о том, что их квалификация производится с учётом совокупности обстоятельств, включая признаки ошибок, например:
- Разновидность ошибочного суждения об объекте преступления. Гражданин А даёт взятку руководителю частной компании (гражданин Б), предполагая, что она окажется в руках представителя власти (сотрудника государственных структур) – преступление будет классифицироваться как взятка должностному лицу по 291 статье УК.
- Гражданин С. украл у гражданина Ц. огнестрельное оружие, считая преступлением кражу. Но ошибочно не оценил ответственность за посягательства на общественную безопасность. Этот факт можно отнести к юридической ошибке и ответственность на него будет возложена по статье 226 УК.
- Гражданин И., пугая гражданина Ю., приставил к нему огнестрельное оружие, будучи уверенным, что оно без патронов. После нажатия на спусковую скобу был произведён выстрел, нанесший тяжёлое ранение. Это может означать, что ошибка оценки обстоятельств исключает умысел на убийства, а является следствием халатного отношения. Гражданин И. был привлечён к ответственности за вину по неосторожности.
- Граждане К. и Л. возвращались из кафе, где распивали спиртные напитки. По пути повздорили. Гр. К. нанёс Л. множественные ранения шилом в область головы и шеи. Уверенный в том, что он совершил убийство, для его сокрытия бросил Л. в озеро. Проведённая экспертиза судебным врачом показа, что смерть Л. наступила от попадания воды в лёгкие. Гражданин К. осуждён за преднамеренное убийство. Налицо ошибка неправильного восприятия причин и последствий события.
Одной из задач судопроизводства по уголовным делам является гарантия законности принятых решений и соблюдение норм права.
Исключение проблемы выявления ошибки на любом этапе процессуальных действий позволяет принять своевременные меры к её устранению в виде изменения меры пресечения, прекращения производства уголовного дела, вынесение оправдательного приговора судом.