Фактическая ошибка причинно следственной связи - Ремонт и установка крупной бытовой техники

Наша компания оказывает помощь по написанию статей по предмету Уголовное право. Используем только актуальное законодательство, проекты федеральных законов, новейшую научную литературу и судебную практику. Предлагаем вам воспользоваться нашими услугами. На все выполняемые работы даются гарантии

ВОПРОСЫ КВАЛИФИКАЦИИ ПРЕСТУПЛЕНИЯ ПРИ ФАКТИЧЕСКОЙ ОШИБКЕ

В.Н. ВИНОКУРОВ

Квалификация преступления при ошибке в определении свойств личности потерпевшего, не обладающего указанными в законе признаками, выступающими в качестве квалифицирующих, порождает проблемы, поскольку наступает смерть не того человека, на которого был направлен умысел. Проблемы квалификации преступления возникают и при ошибке в развитии причинной связи, и при отклонении действия.
Рассмотрим эти ситуации. Так, Т. был осужден по ст. 106 Уголовного кодекса РСФСР (ст. 109 УК РФ — причинение смерти по неосторожности) и ст. 15, п. «в» ст. 102 УК РСФСР (ч. 3 ст. 30, п. «б» ч. 2 ст. 105 УК РФ — убийство лица в связи с выполнением данным лицом общественного долга) за то, что с целью мести за выполнение С-кой общественного долга подошел к ее дому и, заметив в окне очертания человека, полагая, что это С-кая, произвел прицельный выстрел, которым был убит С-кий. Вышестоящий суд отменил приговор, указав, что жизнь С-кого и жизнь С-кой являются юридически равноценными объектами преступления <1>.
———————————
<1> Бюллетень Верховного Суда РСФСР. 1973. N 11. С. 11 — 12.

Одни ученые такие действия предлагают квалифицировать по п. «б» ч. 2 ст. 105 УК РФ, поскольку человек умер [18, с. 165]. Другие полагают, что их следует квалифицировать по ч. 3 ст. 30, п. «б» ч. 2 ст. 105 УК РФ, поскольку, несмотря на то, что был убит человек, в то же время личность, являющаяся носителем особых социально значимых отношений, не пострадала, и вред отношениям, складывающимся в сфере управления, не был причинен по независящим от виновного обстоятельствам [14, с. 52; 29, с. 84]. Учитывая, что сообщение о совершенном преступлении способствует выполнению государством своих функций — управлению процессами, происходящими в обществе, — при убийстве лица, выполнявшего свой общественный долг, отношения в сфере управления следует признавать дополнительным объектом. При этом возникает фикция: потерпевший мертв, но виновный своей цели не достиг.
Для устранения возникшей коллизии в ст. 1456 Уложения о наказаниях уголовных и исправительных 1885 года было сформулировано правило: «Кто, имея намерение нанести кому-либо смерть, вместо того лица по ошибке или иному случаю лишит жизни другого, тот подвергается тому же самому наказанию, которому он должен подвергнуться, если бы умертвил того, на жизнь кого имел умысел». На основании этого лицо, желавшее убить отца и убившее по ошибке другого, наказывалось как отцеубийца. Но на другие преступления при ошибке в объекте это положение не распространялось [27, с. 21, 829], и действия виновного квалифицировали по направленности умысла, а не по последствиям.
Для устранения споров, как квалифицировать подобные действия, следует руководствоваться правилом, что действия виновного при посягательстве на жизнь и здоровье при ошибке в личности потерпевшего необходимо квалифицировать как оконченное преступление, к совершению которого он стремился. Данное предложение, возможно, и противоречит положениям ст. 29 УК РФ, смысл которой в том, что оконченным признается преступление, в котором содержатся все признаки состава преступления, на совершение которого был направлен умысел лица [11, с. 68]. Так, если виновный желал причинить смерть лицу, выполнявшему общественный долг, а убил другого, нельзя говорить, что наступили именно те конкретные последствия, к которым он стремился. Однако это положение устранит фикцию, когда смерть человека наступила, но вследствие ошибки в личности потерпевшего такие действия квалифицируют как покушение на убийство либо как оконченное убийство, когда смерть лица, выполнявшего общественный долг, вследствие ошибки в личности не наступила.
Рассмотрим вопрос о квалификации посягательства на тело мертвого человека. В советский период и в настоящее время посягательство на «отсутствующего» потерпевшего, например, выстрел в мертвого человека, которого виновный считал живым и желал убить, считалось и считается преступным. Хотя убить труп невозможно, в доктрине отмечено, что такие действия общественно опасны. Последствия в этом случае не наступили по независящим от лица причинам. Если бы на месте трупа был живой человек, он мог бы быть убит, и поэтому такие действия следует квалифицировать как покушение [5, с. 49; 12, с. 46]. На основе этих положений и применяется уголовный закон.
Так, Г. в процессе ссоры убил П. ударом молотка. После этого в вагончик, где лежал труп П., зашел С.; увидев лежащего на кровати П. и желая его смерти, С. ударил П. топором по голове. С. был осужден по ст. 15 и ч. 1 ст. 103 УК РСФСР (ч. 3 ст. 30, ч. 1 ст. 105 УК РФ) <1>.
———————————
<1> Дело N 04-12. Архив Новгородского обл. суда за 1995 год. (Пример взят из монографии: Малинин В.Б., Парфенов А.Ф. Объективная сторона преступления. СПб., 2004. С. 134.)

При таком подходе упускается из внимания, что уголовный закон, охраняя общественные отношения, тем самым охраняет реальные личности, из действий которых и состоят эти отношения. Поэтому и не является общественно опасным деяние, не затрагивающее интересы людей, выступающих основным элементом общественных отношений [9, с. 29]. Таким образом, отсутствие субъекта — основного элемента социальной связи — позволяет говорить о том, что социальной связи в реальности как непосредственного объекта преступления нет.
В уголовном праве досоветского периода этот вопрос решался иначе. «Если объект посягательства не существует физически, — писал Н.С. Таганцев, — то очевидно, что всякая попытка посягнуть на него будет мнимой: она заключает в себе голую злую волю, но не имеет свойств преступного деяния, тем более что в большинстве случаев и самое покушение при подобных условиях бывает невозможно, по крайней мере в тех деяниях, которые предполагают непосредственное воздействие субъекта на объект» [24, с. 321].
Такой подход был обусловлен тем, что в тот период объектом преступления признавали не абстрактные, типизированные общественные отношения, а социальные связи между определенными субъектами. Поскольку право и обязанность предполагают всегда отношения между двумя лицами, то и преступление должно содержать в себе посягательство на известные общественные отношения (социальные связи. — В.В.) [22, с. 84].
Соответственно, удар ножом мертвого человека, которого виновный считал живым, квалифицировали как обнаружение умысла, а не покушение на убийство, поскольку нельзя привлечь человека к ответственности за оскорбление несуществующего лица (23, с. 240 — 243).
В комментарии к ст. 9 Уложения о наказаниях уголовных и исправительных 1885 года отмечено, что посягательство, направленное на мнимый объект или такой, который не мог быть предметом преступления, не подлежит уголовному преследованию. Но лицо освобождали от уголовного преследования, когда предмет не существовал в действительности или не имел тех свойств и качеств, лишение которых было целью виновного. Однако случайное отсутствие той вещи, на которую было направлено действие, не лишает его преступного характера. Поэтому взлом замка в риге с целью кражи находящегося там хлеба, которого на момент проникновения не было, квалифицировали как покушение на кражу со взломом [27, с. 20 — 21].
В ст. 47 Уголовного уложения 1903 года было также указано: «Не почитается преступным деяние, направленное на предмет, несуществующий или очевидно негодный для учинения того рода преступного деяния, которое замышлено». Несуществующими признавались предметы, отсутствующие как физически, так и юридически, т.е. не имевшие определенных качеств, против правовой охраны которых было направлено действие. Не признавалось преступлением покушение на убийство лица, находящегося в это время в другом городе. Но выстрел в комнату, не повлекший смерть человека потому, что жертва стояла в стороне, являлся наказуемым покушением [26, с. 90 — 92]. В теории уголовного права того времени воздействие на отсутствующего субъекта рассматривали как мнимое преступление «за отсутствием объекта» [28, с. 15].
Представляется, что лицо, посягающее на мертвого человека, можно привлечь к уголовной ответственности за приготовление к убийству (ч. 1 ст. 30, ст. 105 УК РФ), только если будет доказано, что оно приискивало, изготовляло или приспосабливало для совершения убийства средства или орудия преступления (например, оружие), приискивало соучастников либо умышленно создавало иные условия для совершений убийства до наступления смерти потерпевшего, а также за приобретение оружия, если виновный успел его приобрести (ст. 222 УК РФ) [1, с. 104]. Это обстоятельство упускают критики, указывая на несовместимость признания таких действий непреступными и возможности привлечения к уголовной ответственности за приготовление к убийству [2, с. 589].
Из данного положения не выпадает следующий пример. К., находясь в состоянии опьянения, с целью изнасилования напал на Ж., угрожая ей ножом. Ж. потеряла сознание, после чего К. изнасиловал ее и скрылся. Экспертиза установила, что потерпевшая в момент изнасилования была мертва — смерть наступила от развившегося шока, вызванного нападением К., на фоне заболевания сердца. Действия К. Тамбовский областной суд обоснованно квалифицировал как покушение на изнасилование <1>, поскольку изнасилование — это составное преступление, состоящее из насилия и полового сношения, и в момент применения насилия потерпевшая была жива, однако вред такому объекту, как половая свобода, не был причинен по независящим от виновного обстоятельствам.
———————————
<1> Пример взят из монографии: Векленко С.В., Бавсун М.В., Фаткуллина М.Б. Вина и ответственность в уголовном праве. Омск, 2009. С. 202.

Рассмотрим вопрос о квалификации преступления при ошибке в причинно-следственной связи, когда виновный, совершив действия, которые, по его мнению, привели к гибели потерпевшего, желая скрыть убийство, сбрасывает потерпевшего в воду. Но смерть потерпевшего наступает от попадания воды в легкие, поскольку при попадании в воду он был жив. Одни ученые предлагают квалифицировать такие действия как покушение на убийство и причинение смерти по неосторожности [13, с. 85; 16, с. 240 — 241; 20]. Другие более обоснованно считают, что исходя из направленности умысла эти деяния следует квалифицировать как оконченное преступление [3, с. 152 — 153]. В данном случае уголовно-правовая оценка зависит от того, что понимать под непосредственным объектом убийства: если это — благо, принадлежащее конкретному человеку, а не обществу, тогда — как покушение на убийство и причинение смерти по неосторожности, а если жизнь человека воспринимать как некую абсолютную ценность (что правильно), тогда — как убийство или покушение на убийство, поскольку ошибка в личности на квалификацию не влияет [30, с. 694].
Понимание непосредственного объекта преступления как неперсонифицированных обезличенных социальных связей между субъектами следует учитывать при квалификации отклонения действия. В теории полагают, что если у виновного был умысел на причинение одних последствий, но вследствие его действий по неосторожности наступили иные последствия, то субъективная связь между ними отсутствует, действия виновного следует квалифицировать по совокупности: покушение на убийство и причинение смерти по неосторожности [17, с. 17].
Представляется, что такая позиция основана на правилах квалификации при отклонении действия, выработанных в теории дореволюционного права, когда непосредственным объектом признавали не общественные отношения, а конкретного человека [4, с. 435]. Так, Уголовно-кассационная коллегия Верховного Суда РСФСР в одном из своих определений 1928 года под влиянием этих воззрений указала следующее: «Если бы суд пришел к выводу, что убийство имело место в силу неудавшегося покушения на убийство Л. и что выстрелы, направленные в последнего, минуя цель, попали в К., в этом случае суд должен был это действие квалифицировать по ст. ст. 19 и 136 УК РФ (покушение на убийство) и по ст. 139 УК РСФСР (неосторожное убийство). Только совокупные признаки обеих статей отражают действительную картину происшествия» [21, с. 248 — 249].
Однако постепенно, по мере признания в качестве объекта преступления не человека, а общественных отношений, квалификация указанных ситуаций начала меняться. Так, Т. и Л., решив умертвить К., пригласили его в пивную, где подсыпали ему в кружку с пивом яд и ушли, сославшись на дела. К. заподозрив неладное, не стал пить пиво и тоже ушел, оставив его на столе. Пиво выпил посетитель пивной Д., вследствие чего скончался. Н.Д. Дурманов действия Т. и Л. квалифицировал как покушение на умышленное убийство и убийство по неосторожности [8, с. 164]. Более обоснованна позиция И.С. Тишкевича: он считает, что такие действия следует квалифицировать как убийство, поскольку уголовное право охраняет жизнь всех граждан [25, с. 120]. Если виновный желал причинить смерть одному человеку, а причинил по неосторожности смерть другому, то речь идет не о двух разных последствиях, а об одном. Следовательно, необходимо руководствоваться направленностью умысла виновного, квалифицируя такие действия как оконченное преступление [3, с. 152 — 153].
Так, С., ударил несколько раз О. гантелью по голове и, полагая, что потерпевший мертв, столкнул его труп в реку. Однако смерть потерпевшего наступила от утопления. Действия С. были обоснованно квалифицированы по ст. 105 УК РФ <1>. При этом исследование, проведенное Л.А. Зимириевой, выявило, что 48% опрошенных ею работников прокуратуры полагают, что действия С. следует квалифицировать по ч. 3 ст. 30, ч. 1 ст. 105 и ч. 1 ст. 109 УК РФ [10, с. 142]. Это обстоятельство демонстрирует важность представления о том, что следует понимать под непосредственным объектом преступлений против жизни и здоровья.
———————————
<1> Приговор Песчанокопского районного суда Ростовской области от 17.11.2011 N 1-100/2011. URL: http://www.gcourts.ru/case/6856518 (дата обращения: 13.12.2019).

Рассмотрим квалификацию при отклонении действий. Так, К. выстрелил в убегавших в сторону оврага К-ова и О. и причинил смерть Ш., поднимавшейся в это время по склону оврага навстречу убегавшим. Действия К. были квалифицированы по ст. 15, 104 и 106 УК РСФСР (ч. 3 ст. 30, ст. 107 и 109 УК РФ). В другом случае П., поссорившись с С. на кухне коммунальной квартиры, кинула в С. чайник. С. увернулась, и чайник попал в голову ее дочери. Действия П. квалифицировали по ч. 1 ст. 118 УК РФ <1>. В теории полагают, что если у виновного был умысел на причинение одних последствий, но вследствие его действий по неосторожности наступили иные последствия, то субъективная связь между ними отсутствует, действия виновного следует квалифицировать по совокупности: покушение на убийство и причинение смерти по неосторожности [17, с. 17]. Следует определиться, является ли в приведенных примерах смерть одного человека одним последствием, а смерть другого — иным последствием. Думается, что раз уголовный закон абстрагируется от конкретной личности, охраняя неперсонифицированные (обезличенные) социальные связи, а не конкретных людей, то и смерть одного, и смерть другого человека — это одно и то же уголовно-правовое последствие. Поэтому думается, что и в первом, и во втором случае действия виновного следует квалифицировать как единичные умышленные преступления.
———————————
<1> Оба примера взяты из статьи: Гонтарь И. Отклонение действия и ошибка в причинной связи в уголовном праве // Уголовное право. 2009. N 4. С. 17 — 20.

Квалификация по совокупности преступлений возможна только при умышленном отношении виновного к обоим конкретным последствиям в виде смерти человека: тем, которые наступили, и тем, которые не наступили по причинам, не зависящим от воли виновного. Так, Т. из хулиганских побуждений приставил к шее З. заряженную винтовку и нажал на спусковой крючок, но З. успел отклониться, и стоявший за ним А. был убит. Действия Т. обоснованно были квалифицированы по совокупности преступлений как покушение на убийство и убийство, совершенное из хулиганских побуждений способом, опасным для жизни многих людей <1>.
———————————
<1> Бюллетень Верховного Суда РФ. 1999. N 10. С. 7.

Следовательно, понимание под непосредственным объектом преступления общественных отношений как социальных связей между неперсонифицированными субъектами либо как связей между конкретными людьми влияет на квалификацию при ошибке в личности, при воздействии на «отсутствующего» потерпевшего, развитии причинно-следственной связи и при отклонении действия. Если под непосредственным объектом преступления понимать конкретизированные социальные связи между определенными субъектами, то воздействие на потерпевшего при отклонении действия или при ошибке в причинной связи следует квалифицировать по совокупности преступлений — покушение на умышленное преступление и причинение вреда по неосторожности. Если под непосредственным объектом преступления понимать обезличенные, неперсонифицированные социальные связи, что правильно, то указанные действия следует квалифицировать как оконченное умышленное преступление против жизни и здоровья.

Список литературы

1. Андреева Л.А., Константинов П.Ю. Влияние жестокости преступного поведения на уголовную ответственность. СПб., 2002. С. 104.
2. Бабий Н.А. Учение о стадиях преступления и неоконченных преступлениях. М., 2017. С. 589.
3. Безрукова Т.И. Проблема квалификации деяния, совершенного в условиях фактической ошибки // Российский юридический журнал. 2007. N 3. С. 149 — 153.
4. Белогриц-Котляревский Л.С. Учебник русского уголовного права. Общая и Особенная части. Киев-Петербург-Харьков, 1903. С. 435.
5. Бородин С.В. Преступления против жизни. М., 2000. С. 49.
6. Векленко С.В., Бавсун М.В., Фаткуллина М.Б. Вина и ответственность в уголовном праве. Омск, 2009. С. 202.
7. Гонтарь И. Отклонение действия и ошибка в причинной связи в уголовном праве // Уголовное право. 2009. N 4. С. 17 — 20.
8. Дурманов Н.Д. Стадии совершения преступления по советскому уголовному праву. М., 1955. С. 29, 164.
9. Загородников Н.И. Преступления против жизни по советскому уголовному праву. М., 1963.
10. Зимириева Л.А. Причинная связь в преступлениях против жизни / Под ред. А.Н. Попова. СПб., 2017. С. 142.
11. Иванчина А.В. Оконченное преступление. М., 2013. С. 68.
12. Кириченко В.Ф. Значение ошибки по советскому уголовному праву. М., 1952. С. 46.
13. Корнеева А.В. Теоретические основы квалификации преступлений. М., 2005. С. 85.
14. Коробеев А.И. Преступные посягательства на жизнь и здоровье человека. М., 2012. С. 52.
15. Малинин В.Б., Парфенов А.Ф. Объективная сторона преступления. СПб., 2004. С. 134.
16. Наумов А.В. Уголовное право. Общая часть: Курс лекций. М., 1996. С. 240 — 241.
17. Ображиев К.В., Чикин Д.С. Сложные единичные преступления. М., 2016. С. 17.
18. Попов А.Н. Убийства при отягчающих обстоятельствах. СПб., 2003. С. 165.
19. Прохоров В.С. Преступление и ответственность. ЛГУ, 1984.
20. Ситникова А.И. Квалификация деяний, связанных с фактическими ошибками // Российский судья. 2016. N 4. С. 38 — 42.
21. Советское уголовное право. Часть Общая. М.: Юридическая литература, 1952. С. 248 — 249.
22. Спасович В. Учебник уголовного права. Т. I. СПб., 1863. С. 84.
23. Таганцев Н.С. О преступлениях против жизни по русскому уголовному праву. СПб., 1873.
24. Таганцев Н.С. Русское уголовное право: Лекции. Часть Общая. В 2 т. Т. 1. М., 1994. С. 321.
25. Тишкевич И.С. Приготовление и покушение по советскому уголовному праву (понятие и наказуемость). М., 1958. С. 120.
26. Уголовное уложение 1903 года. СПб., 1904. С. 90 — 92.
27. Уложение о наказаниях уголовных и исправительных 1885 года. Издано Н.С. Таганцевым. СПб., 1912. С. 20 — 21, 829.
28. Фойницкий И.Я. Курс уголовного права. Часть Особенная. Посягательства личные и имущественные / Под ред. и с пред. А.А. Жижиленко. Пг., 1916.
29. Якушин В.А. Ошибка и ее уголовно-правовое значение. Казань, 1988. С. 84.
30. Яни П.С. Устранение пробелов уголовно-правового регулирования решениями Верховного Суда // Пробелы в законодательстве и пути их преодоления: Сб. науч. ст. по итогам Междунар. науч.-практ. конференции 14 — 15 сентября 2017 г. / Под ред. В.И. Каныгина, С.В. Изосимова, А.Ю. Чупровой. Н. Новгород, 2008. С. 694.

Наша компания оказывает помощь по написанию курсовых и дипломных работ, а также магистерских диссертаций по предмету Уголовное право, предлагаем вам воспользоваться нашими услугами. На все работы дается гарантия.

Отклонение действия и ошибка в причинной связи в уголовном праве

Игорь Гонтарь, заведующий кафедрой филиала Дальневосточного государственного университета (г. Петропавловск-Камчатский), кандидат юридических наук, доцент.

В последнее время в науке наметилась устойчивая тенденция к определению уголовного права не как системы установленных или санкционированных государством социальных норм, а как более сложного социального феномена, образующего слияние уголовно-правовых норм, уголовно-правовых идей (принципов) и уголовно-правовых отношений, связанных как с законотворчеством, так и правоприменением <1>. Такой социологический подход позволяет несколько по-иному взглянуть на некоторые стороны этого социально-правового явления.

<1> См., напр.: Курс уголовного права. Общая часть. Т. 1: Учение о преступлении: Учебник для вузов / Под ред. Н.Ф. Кузнецовой, И.М. Тяжковой. М., 2002. С. 2; Энциклопедия уголовного права. Т. 1: Понятие уголовного права. СПб.: Издание профессора Малинина, 2005. С. 151.

Полагаем, что в данном ключе уголовное право можно рассматривать и как процесс воздействия системы определенных правил на поведение людей. Эту систему образуют не только принципы и уголовно-правовые нормы, но также положения действующих постановлений пленумов Верховного Суда СССР, Верховного Суда РФ и некоторые правила, выработанные теорией уголовного права. К последним, в частности, относятся правила квалификации в случаях отклонения действия и ошибки в причинной связи. Сложившаяся система, в свою очередь, составляет иерархию, в которой ее составляющие должны соответствовать провозглашенным и легально закрепленным принципам.

В уголовно-правовой литературе отмечается значимость и необходимость соблюдения принципа справедливости, который аккумулирует в себе другие важнейшие принципы: законности, равенства граждан перед законом и гуманизма <2>. Уголовное право соответствует справедливости, если его институты, сложившиеся правила применения уголовно-правовых норм верно отражают общественную опасность подлежащего уголовной репрессии лица, характеризуемого главным образом совершенным им деянием, предусмотренными уголовным законом обстоятельствами, смягчающими или отягчающими наказание.

<2> См.: Наумов А.В. Российское уголовное право. Общая часть. М., 1996. С. 52.

В связи с этим очевидно, что хотя правила квалификации в случаях отклонения действия и ошибки в развитии причинной связи давно обрели статус уголовно-правовых аксиом, тем не менее они являются весьма спорными с точки зрения соответствия данному принципу.

Вот как звучит правило квалификации в случае отклонения действия (aberratio ictus) в изложении российских криминалистов: «Отклонение действия — это случаи, когда в силу определенных обстоятельств фактический ущерб причиняется не тому, против кого было направлено преступление. Так, например, во время драки один из дерущихся намеревался убить своего противника, но промахнулся и случайно задел разнимавшего их дружинника. При таких обстоятельствах виновный должен отвечать за покушение на жизнь своего противника и за неосторожное убийство дружинника. По существу эти случаи представляют собой ошибку в причинной связи» <3>. Или: «Фактическую ошибку следует отличать от случаев так называемого отклонения действия, когда по причинам, не зависящим от воли виновного, вред причиняется другому лицу, а не тому, на кого направлено посягательство. Случаи отклонения действия образуют совокупность двух преступлений: покушение на преступление, охватываемое умыслом виновного, и неосторожное причинение вреда другому лицу, если, конечно, этот вред охватывается неосторожной виной» <4>.

<3> Курс советского уголовного права (часть Общая) Т. 1 / Отв. ред. Р.А. Беляев, М.Д. Шаргородский. Л., 1968. С. 457.
<4> Уголовное право. Общая часть: Учебник / Под ред. Н.И. Ветрова, Ю.И. Ляпунова. М., 1997. С. 266.

«От error in objecto (ошибка в объекте) отличается отклонение действия abrratio ictus vel delicti, осуществление деяния над другим объектом не вследствие того, что он принял за надлежащий, а вследствие других причин: А. прицелился в В. с намерением убить его, но в момент выстрела А. поскользнулся, его схватили за руку. В. заслонила его мать, и выстрел убил ее или другое лицо, так как ружье приняло другое направление. В отношении В. следует признать покушение на умышленное убийство, смерть другого лица или случайная, или же вменима А. в неосторожность» <5>. Так обосновывал это положение в начале XX века известный российский криминалист Э.Я. Немировский, выражая позицию, господствовавшую в уголовном праве того времени.

<5> Немировский Э.Я. Основные начала уголовного права. Одесса, 1917. С. 314.

Но рассмотрим следующий казус.

В коммунальной квартире проживали гражданки П. и С., которые находились в неприязненных отношениях друг с другом и постоянно ссорились. Во время очередной ссоры, возникшей на общей кухне, С. начала оскорблять П. Последняя схватила подвернувшийся ей под руку тяжелый чайник и метнула в С. Та увернулась, чайник попал в голову несовершеннолетней дочери С., которая в этот момент показалась в дверном проеме. Девочке был причинен тяжкий вред здоровью, в результате которого она осталась на всю жизнь инвалидом. Поскольку П. в указанной ситуации по отношению к С. действовала с неопределенным умыслом, то в соответствии с правилом отклонения действия она была привлечена к уголовной ответственности по ч. 1 ст. 118 УК РФ за причинение тяжкого вреда здоровью по неосторожности, отделавшись символическим наказанием в виде исправительных работ. Вряд ли можно согласиться, что в данном случае восторжествовал принцип справедливости.

Дореволюционная наука российского уголовного права, которая выработала данное правило, исходила из того, что совокупность юридических норм, определяющих, какие деликты образуют преступления и какие наказания они влекут за собой, составляют положительное материальное уголовное право. Задачу науки уголовного права криминалисты видели прежде всего в уяснении принципов, лежащих в основе положительного права, в дедукции из них частных положений, в раскрытии пробелов и противоречий, в сведении всего положительного материала в стройную систему. Эта задача должна выполняться догмой уголовного права, работающей логическим методом <6>.

<6> См.: Немировский Э.Я. Указ. соч. С. 2.

Уложение о наказаниях уголовных и исправительных 1845 г. преступления и проступки делило на умышленные и неумышленные (ст. 5), а ст. 12 указывала, что преступление почитается совершившимся, когда в самом деле последовало преднамеренное виновным зло <7>. Более позднее Уголовное уложение 1903 г. признавало преступное деяние умышленным не только когда виновный желал его учинения, но также когда он сознательно допускал наступление последствия, обусловливающего преступность всего деяния. Преступное деяние признавалось неосторожным не только когда виновный его не предвидел, хотя мог или должен быть его предвидеть, но также когда он хотя и предвидел наступление последствия, обусловливающего преступность деяния, но легкомысленно предполагал такое последствие предотвратить.

<7> См.: Российское законодательство X — XX веков. Т. 6: Законодательство первой половины XIX века / Отв. ред. О.И. Чистяков. С. 174 — 175.

Сложившиеся законодательные конструкции порождали простое логическое рассуждение. А. хотел убить В., но не хотел убить третье лицо и этого последствия не допускал. Свой умысел он не реализовал, поэтому, следовательно, должен нести ответственность за покушение на убийство и лишение жизни по неосторожности, поскольку последнее он должен был и мог предвидеть. Но с течением времени на место формальных догматических конструкций в уголовное право далеко не без влияния социологической школы пришли определения, наполненные более глубоким социальным содержанием, которые коснулись и явления вины.

В соответствии с новыми подходами уголовно-правовая теория выработала концепцию социальной сущности вины, понимая в ней такое психическое отношение к преступному деянию, которое обусловлено конкретными антисоциальными свойствами и привычками лица, его совершившего <8>. Отсюда можно сделать вывод, что разные формы вины — умышленная или неосторожная свидетельствуют о разной степени общественной опасности самого деятеля. При неосторожности лицо не осознает общественной опасности своего поведения, поскольку не желает наступления последствий. Речь идет о нежелании как о переживании, отвергающем саму реальную возможность их наступления. Если бы предвидел, то не совершил. Осознание общественной опасности деяния исключает неосторожную форму вины.

<8> См.: Рарог А.И. Общая теория вины в уголовном праве. М., 1980. С. 17.

Правило отклонения действия с точки зрения современной теории вины утверждает логический нонсенс, потому что А., стреляя в Б., осознает общественную опасность своих действий, и общественная опасность самого А. не становится меньше оттого, что пуля, предназначавшаяся Б., попала в третье лицо. В приводимом нами примере, умышленно метнув тяжелый чайник в С. с целью причинить той неприятные ощущения от физической боли до какого-либо вреда здоровью, П. тем самым проявила присущую ей степень общественной опасности, а то, что в итоге был причинен тяжкий вред здоровью девочки, только подтверждает, что деяние, совершенное П., действительно обладало теми общеопасными свойствами, которые она осознавала и на которые рассчитывала.

Существование в судебной практике до настоящего времени правила отклонения действия как своеобразного юридического атавизма можно объяснить следующим. Законодатель, давая понятие умышленной формы вины в действующем законодательстве (ст. 25 УК РФ), кроме условия, что лицо в этом случае должно осознавать общественную опасность своих действий (бездействия) в виде предвидения возможности или неизбежности наступления общественно опасных последствий, требует еще и установления волевого момента: лицо желает их наступления или не желает, но сознательно допускает эти последствия либо относится к ним безразлично. Поневоле напрашивается тот же порочный вывод: если оно не желало наступления последствий для третьего лица (объекта), то действовало по отношению к этим последствиям неосторожно. Вместе с тем суд констатирует наличие в совершенном деянии умышленной формы вины, если установил: 1) лицо осознавало, что его деяние способно было повлечь за собой последствия, которые в обществе оцениваются как общественно опасные, или само деяние, которое он предпринял, признается общественно опасным (например, получение взятки должностным лицом); 2) совершил это деяние, обладая полной свободой воли; 3) между деянием и наступившими последствиями имеется причинная связь. Деление умысла на прямой и косвенный имеет для правоприменителя уголовно-правое значение только лишь при установлении приготовления к преступлению или покушения на преступление в преступлениях с материальным составом.

Но тем не менее судебная практика неуклонно следует этому правилу. В свое время Верховным судом Татарской АССР К. был осужден по ст. 106 и ст. 15 и п. «з» ст. 102 УК РСФСР за преступления, совершенные при следующих обстоятельствах. Вечером в праздничный день К-ов и О. из хулиганских побуждений начали избивать К. Вырвавшись от хулиганов, К. прибежал домой, схватил ружье, зарядил его, выбежал на улицу и произвел выстрел в убегавших в сторону оврага К-ова и О. В это время по склону оврага поднималась группа молодежи, среди которых находилась Ш., которая и была убита в результате произведенного К. выстрела. Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РСФСР удовлетворила протест заместителя Председателя Верховного Суда РСФСР и переквалифицировала действия К. на ст. ст. 15 и 104 УК РСФСР, признав осуждение К. по ст. 106 УК РСФСР за неосторожное убийство Ш. обоснованным.

Приведенное решение дает возможность смоделировать на его основе иные уголовно-правовые значимые ситуации. Представим, что К. выстрелил в сторону убегавших на почве личных неприязненных отношений, не будучи в состоянии сильного душевного волнения, или покушался на убийство из хулиганских побуждений уже в период действия УК РФ и при этих обстоятельствах лишил жизни потерпевшую. Очевидно, что в таком случае его действия подлежат квалификации по ч. 1 ст. 109, ч. 3 ст. 30, п. п. «а» или «и» ч. 2 ст. 105 УК РФ. Квалификация, которая влечет некоторые благоприятные последствия для виновного: применение положений, содержащихся в ч. ч. 3 и 4 ст. 66 УК РФ при назначении наказания за неоконченное преступление. Но почему виновный должен признаваться в этом случае менее опасным, потому что попал в Ш., а не в убегавших, ни теория, ни судебная практика обосновать не в состоянии.

Сходные сомнения возникают и в случае квалификации ошибки в развитии причинной связи.

Э.Я. Немировский отмечает, что в теории уголовного права того времени доктрина ошибки в развитии причинной связи претерпела определенную метаморфозу. Вначале господствовала точка зрения, в соответствии с которой субъект, совершив с умыслом какое-либо преступное деяние и будучи уверен, что результат достигнут, предпринимает другое деяние с иным намерением, но результат вызывается именно вторым действием (грабители, полагая, что уже задушили свою жертву, вешают ее на крюк люстры, чтобы симулировать самоубийство; убийца, полагая, что нанесенный им удар причинил смерть, бросает труп в реку, чтобы скрыть следы преступления, а пострадавший в это время находится в глубоком обмороке, и в первом случае смерть наступила от удушения, а во втором — от утопления), совершает умышленное убийство, поскольку умысел на убийство продолжается и после первого деяния. В такой трактовке получалось, что умысел переживал свой собственный конец. В этом случае как бы терялась субъективная связь, которая связывала бы в одно целое оба акта, и потому первое деяние начали рассматривать как покушение на убийство, умышленный деликт, а второе неосторожное лишение жизни, если ошибка субъекта была неизвинительна <9>.

<9> См.: Немировский Э.Я. Указ. соч. С. 318 — 320.

В такой интерпретации данная концепция благополучно дожила до наших дней. В одном из последних курсов уголовного права читаем, что ошибка в развитии причинной связи заключается в неправильном понимании лицом причинно-следственной зависимости между совершаемым им действием (бездействием) и наступившими общественно опасными последствиями. Приводится следующий пример. Н., решив расправиться с Л., подкараулил его и ударил по голове молотком. Полагая, что Л. мертв, и желая скрыть это преступление, Н., привязав к ногам Л. груз, сбросил его в реку. Однако Л. был еще жив и, как показала экспертиза, погиб от утопления. В этом случае последствие явилось результатом не тех действий, которые были совершены виновным с целью лишения жизни, а иных, направленных уже на сокрытие преступления. Ответственность в подобных случаях наступает по двум статьям — за покушение на убийство (ч. 3 ст. 30 и ст. 105 УК) и за неосторожное лишение жизни (ст. 108 УК) <10>.

<10> Курс уголовного права. Общая часть. Т. 1: Учение о преступлении: Учебник для вузов / Под ред. Н.Ф. Кузнецовой и И.М. Тяжковой.

В свое время П.С. Дагель достаточно глубоко изучил особенности неосторожных преступлений. Он отмечает, что если субъекты умышленных преступлений прямо или косвенно противопоставляют свою волю интересам общества, то социально-психологической причиной неосторожности является невнимательность, безответственное отношение к существующим в обществе правилам поведения. Поэтому в целом субъекты неосторожных преступлений характеризуются меньшей степенью нравственной испорченности («злостности»), чем субъекты умышленных преступлений. По его мнению, неосторожную преступность необходимо рассматривать еще и в отношении более широкого понятия — неосторожного отклоняющегося поведения. Неосторожное поведение представляет собой отклонение поведения субъекта от предписанного правилами предосторожности, принятыми в обществе или в данной социальной группе, поэтому оно может быть названо отклоняющимся <11>.

<11> Дагель П.С. Неосторожность. Уголовно-правовые и криминологические проблемы. М., 1977. С. 8 — 10.

Возникает резонный вопрос: какие правила элементарной предосторожности должен предпринять Н. перед тем, как бросить Л. в воду? Наверное, убедиться, что тот действительно мертв, а если жив, то добить. Нанося удар Л. молотком по голове, Н. в тот момент осознавал, что такие действия способны повлечь за собой смерть Л., его психика была готова к восприятию этот результата, и как раз такое психофизиологическое явление, а не искусственные юридические конструкции являются истинным показателем общественной опасности Н.

В связи с изложенным полагаем, что судебная практика должна быть приведена в соответствие с современным понятием сущности вины как одним из показателей общественной опасности личности, привлекаемой к уголовной ответственности. Суть заключается в том, что субъект должен нести уголовную ответственность за все те последствия, которые явились результатом его поведения, общественную опасность которого он осознавал. Этого требует принцип справедливости в уголовном праве. Чтобы проблема не оставалась на уровне доктринальных суждений, она может быть разрешена путем принятия Пленумом Верховного Суда РФ соответствующего постановления.

Пристатейный библиографический список

Дагель П.С. Неосторожность. Уголовно-правовые и криминологические проблемы. М., 1977.
Курс советского уголовного права (часть Общая) Т. 1 / Отв. ред. Р.А. Беляев, М.Д. Шаргородский. Л., 1968.
Курс уголовного права. Общая часть. Т. 1: Учение о преступлении: Учебник для вузов / Под ред. Н.Ф. Кузнецовой, И.М. Тяжковой. М., 2002.
Наумов А.В. Российское уголовное право. Общая часть. М., 1996.
Немировский Э.Я. Основные начала уголовного права. Одесса, 1917.
Рарог А.И. Общая теория вины в уголовном праве. М., 1980.
Российское законодательство X — XX веков. Т. 6. Законодательство первой половины XIX века / Отв. ред. О.И. Чистяков.
Уголовное право. Общая часть: Учебник / Под ред. Н.И. Ветрова, Ю.И. Ляпунова. М., 1997.
Энциклопедия уголовного права. Т. 1: Понятие уголовного права. СПб.: Издание профессора Малинина, 2005.

Олександр Дмитрович Комаров,

асистент

На^ональний юридичний ушверситет iMeHi Ярослава Мудрого, м. Харш

УДК 343.229

ФАКТИЧНА ПОМИЛКА У РОЗВИТКУ ПРИЧИННОГО ЗВ’ЯЗКУ

У cmammi розглядаються питання щодо фактичног помилки у розвитку причинного зв’язку. Розглянуто iснуючi в сучаснш кримтально-правовш наущ пгдходи до змгсту помилки в розвитку причинного зв’язку та квалiфiкацiг вчиненого за гг наявностi дгяння. Доведено, що за випадкгв dolus generalis наявне рiзне психгчне ставлення винного до двох самостшних вчинених ним дгянь, а отже вгдсутня i помилка у причинному зв’язку. Запропоноват правила квалiфiкацiг вчиненого за наявно-стi помилки в розвитку причинного зв’язку та випадтв dolus generalis.

Ключовi слова: фактична помилка, причинний зв’язок, умисел, помилка в розвитку причинному зв’язку dolus generalis.

Чи не найбшьш дискусшним аспектом у межах вчення про фактичну помилку в кримшальному правi виступае питання про виокремлення i значения

помилки в розвитку причинного зв’язку. У сучаснш доктриш вiдомi неодно-стайш, а часом i дiаметрально протилежнi шдходи до необхiдностi виокрем-лення такого рiзновиду омани взагалi та квалiфiкацГí вчиненого за и наявностi.

Проблеми помилки у розвитку причинного зв’язку дослщжували З. Г. Алieв, Т. I. Безрукова, Ю. А. Вапсва, I. З. Геллер, В. Ф. Кириченко, I. Я. Козаченко, Л. М. Кривоченко, П. С. Матишевський, С. П. Мокринський, М. I. Панов, П. П. Пусторослев, О. I. Рарог, М. Д. Сергеевський, М. С. Таганцев, М. Б. Фат-куллша, В. А. Якушин тощо.

Метою статт1 е аналiз фактичноí помилки у розвитку причинного зв’язку, вщмежування и вщ зовш схожих видiв омани та формулювання правил квалЬ фiкацií вчиненого за наявност такого рiзновиду помилки.

Фактична омана в розвитку причинного зв’язку в наущ кримшального права трактуеться вченими занадто широко i неоднозначно. В. Ф. Кириченко розглядае три рiзновиди тако» омани: 1) неправильне уявлення особи про меха-шзм спричинення шкоди (при цьому i дiяння i наслiдок оцiнюються винним правильно); 2) хибне усвщомлення винним розвитку причинного зв’язку, коли вщ дiяння настае iнший наслiдок, який не охоплювався свiдомiстю винного; 3) помилка, коли винна особа, вважаючи злочинний результат вже досягну-тим, вчиняе з вже шшою метою шше дiяння, вiд якого результат насправдi й настае [1, с. 64-71]. Заперечуючи йому, В. А. Якушин зазначае, що якщо особа, усввдомлюючи суспiльну небезпечнiсть бажаного результату, помиля-еться не в його якостях, а лише в розвитку причинного зв’язку, то така помилка не змшюе форми вини i не виключае кримшально’ вiдповiдальностi [2, с. 90]. О. I. Рарог визначае помилку у розвитку причинного зв’язку як неправильне розумшня особою причинно-наслщково’ залежност мiж його дiянням та сус-пiльно небезпечними наслщками. При цьому вчений розподiляе таку помилку на два рiзновиди: коли наслвдок настае вiд дiй винно» особи, спрямованих на п досягнення та вщ iнших дiй винного, спрямованих на досягнення шшо’ мети [3, с. 181-182]. З. Г. Алiев не роздшяе помилку в наслвдках вчиненого та у причинному зв’язку i виокремлюе сiм рiзновидiв тако» омани [4, с. 126- 129].

На наше переконання, осюльки питання про причинний зв’язок завжди виникае лише у злочинах з матерiальним складом, i причинний зв’язок тюно пов’язаний з наявшстю наслвдюв дiяння, то й питання про помилку в причинному зв’язку постае лише в тих випадках, коли так наслщки наявш. Недо-статньо лише того, щоб шкода була спричинена. Необхщно, щоб шкода була спричинена саме дiянням винного, тобто щоб був встановлений необхщний причинний зв’язок мiж дiянням i заподiяною шкодою.

Саме з цих пiдстав важко погодитись з виокремленням помилки у причинному зв’язку за тих умов, коли наслвдок настае не вщ дш винного. Так, якщо винний, бажаючи вбити потершлого, дав йому отруту, а насправдi смерть настала вiд на’зду на нього автомобiля, то неправильне усвщомлення винним розвитку причинного зв’язку (хоч би навггь вiн i вважав його наявним мiж власним дiянням i смертю) немае жодного значення для виршення питання про вщповвдальшсть. Квалiфiкацiю вчиненого як замаху на вбивство зумовлюе

тут аж шяк не помилка винного в розвитку причинного зв’язку, а вщсутшсть сусшльно небезпечних наслщюв саме вщ його дiяння (а вiдтак, i вiдсутнiсть причинного зв’язку). Наслщки в цьому випадку настають через дiю привхiдноí сили, яка в жодному зв’язку з дiянням винного не перебувала.

Якщо ж через допущену помилку настае iнший наслiдок, нiж уявляв вин-ний, то мае мiсце не помилка в розвитку причинного зв’язку, а в злочинних наслщках. Так, якщо особа з метою нанесення тяжкого тшесного ушкодження завдае потершлому удар ножем у стегно, а ввд цього настае смерть через кро-вовтрату i вiдсутнiсть своечасноí медичноí допомоги, то нiякоí помилки в причинному зв’язку тут немае. Особа правильно розумiе характер своТх дш, вiрно усвiдомлюе 1’х наслiдки у виглядi тяжкого тшесного ушкодження i механiзм розвитку причинного зв’язку мiж нанесеним ударом та тяжким тшесним ушко-дженням, вим, помилково оцiнюе можливi наслiдки свого дiяння як менш тяжкi, шж вони виявилися насправдi. Така помилка виключае умисел стосовно спричинення бшьш тяжкого наслiдку, а вiдповiдальнiсть за необережне його заподiяння може наставати лише за наявност необережно!’ форми вини.

Таким чином, значущою може бути лише помилка в ощнщ реально шну-ючого причинного зв’язку вщ дiяння винного. Встановлення ж значення тако!’ помилки буде залежати вщ вiдповiдi на питання, в яких саме межах, в якому обсязi особа мае усвщомлювати розвиток причинного зв’язку при вчиненш умисного злочину.

Вщповщь на це питання е предметом тривалих наукових пошуюв. Так, ще П. П. Пустрослев вважав, що не всi можливi комбiнацГí сил, що сприяють настанню наслiдку, мають бути передбаченi суб’ектом i що особа може розрахо-вувати на сприяння певних сил у настанш наслiдку, не усвщомлюючи точно нi того, як вони дшть, нi за якими законами природи вони дшть [5, с. 324-325]. I. З. Геллер справедливо зазначав, що людина часто може ш передбачати точно настання наслщыв, ш зазначити, якi саме умови викликали настання такого результату [6, с. 71]. С. П. Мокринський сформулював правило, зпдно з яким для шкримшування особi дiяння в якост умисного та закiнченого злочину немае необхщност у передбаченнi конкретного причинного зв’язку, достатньо лише передбачення його iмовiрностi на пiдставi всiх вiдомостей, що охоплюва-лися свщомютю винного i були йому доступш [7, с. 370].

Схожi шдходи застосовуються i в сучасному кримшальному правi. Напри-клад, П. С. Матишевський зазначав, що для притягнення до кримiнальноí вiдповiдальностi за умисш злочини достатньо того, щоб винний передбачав розвиток причинного зв’язку хоча б у загальних, родових рисах i усвщомлю-вав, що наслвдки настануть саме вщ його дiяння [8, с. 152]. Близькою до нього е позищя i О. I. Рарога, який вказуе, що умисел припускае усвщомлення особою не всiх деталей, а лише загальних закономiрностей розвитку причинного зв’язку [3, с. 181]. Аналопчного висновку доходить i Л. М. Кривоченко, яка вказуе, що саме помилка особи в загальних рисах розвитку причинного зв’язку впливае на форму вини та вщповвдальшсть, тодi як помилка в деталях не мае такого значення [9, с. 179-180].

Отже, помилка в Mexarn3Mi розвитку причинного зв’язку, за яко! наслвдок настае саме ввд того дiяння винного, яке було спрямоване на його спричи-нення, але шшим шляхом, шж це уявляла со6Г особа, жодним чином не впли-вае на кримшальну вiдповiдальнiсть i квалiфiкацiю дiяння, а вчинене слiд оцiнювати як закшчений злочин.

Так само не е значимою й омана в розвитку причинного зв’язку, за яко! наслщки ввд дiяння винного вже настали, а особа, помилково вважаючи !х такими, що не настали, продовжуе вчиняти дп, спрямованi на !х досягнення. З цього правила, тим не менше, слiд зробити один виняток. Iнодi дiяння, вчинене шсля реального настання наслiдку, може свщчити про наявнiсть ква-лiфiкуючих ознак злочину.

Варто погодитись з позищею Т. I. Безруково!, яка вказуе, що можли-вий лише один рiзновид значущо! помилки у розвитку причинного зв’язку -коли особа вважае, що злочинний наслвдок вже настав i вчиняе подальшi дп з iншою метою i саме вiд цих дiй вш настае [10, с. 190]. Тобто е два дiяння — умисне — стосовно насладив, але таке, що не обумовило !х настання, i необережне, що !х викликало. Така ситуащя в класичнiй школi кримшаль-ного права одержала назву dolus generalis.

Уже в дореволюцшнш кримшально-правовш науцi була вiдсутня одностай-нiсть в оцiнцi такого рiзновиду помилки. I. З. Геллер сформулював загальне питання щодо оцiнки dolus generalis: чи слад вчинюване розглядати як одне умисне дiяння чи два: замах та необережне чи випадкове спричинення злочин-них насладив. При цьому домшуючою була саме теорiя реально! сукупностi злочинiв, яку шдтримували К. Г. Гейб, Бергер, Х. Р. Кьостлш, К. Й. МГг-термайер, Бар [6, с. 83]. У сучаснш наущ аналопчний пiдхiд застосовують О. I. Рарог [3, с. 181-182], З. Г. Алiев [4, с. 131-132], Ю. А. Вапсва [11, с. 152], М. Б. Фаткуллша [12, с. 119-125], Т. I. Безрукова тощо [10, с. 89-92]. На думку цих учених, за наявност dolus generalis вадповадальшсть мае наставати за замах на спричинення шкоди в сукупност з !»! заподiянням через необережшсть.

З критикою такого падходу виступав М. С. Таганцев, який наводив наступ-ний приклад: якщо хтось, бажаючи позбавити потерпiлого життя, зробив у нього пострш, який спричиняе смерть не одразу, а через певний промiжок часу, то вш падлягае вiдповiдальностi за закшчене вбивство, а коли вбивця до настання смери, з метою приховати слади злочину, кидае труп у воду i буде встановлено, що смерть настала саме вщ дiяння по приховуванню злочину, то заметь посилення покарання воно мае бути пом’якшене [13, с. 313]. Аналопч-них мiркувань доходить I. Я. Козаченко, який вказуе, що у випадку квалiфi-кацГ! за сукупшстю в силу положень про обов’язкове зниження покарання за замах, остаточний розмГр покарання, яке може бути призначене осо6Г, необ-Грунтовано вийде меншим, нГж за закiнчений злочин. Конструкщя квалiфiкацi! вбивства при dolus generalis як замаху на умисне вбивство та вбивства через необережшсть видаеться йому штучною [14, с. 165].

Безумовно, слад погодитись з тим, що карашсть дГяння при dolus generalis навряд чи мае бути нижчою шж за випадюв, коли помилка особи вщсутня.

Однак межi караност жодним чином не мають визначати квалiфiкацiю вчиненого [15]. Квалiфiкацiя мае базуватись на правильному встановленш об’ектив-них i суб’ективних ознак учиненого.

Уявляеться, що за випадюв dolus generalis помилка в причинному зв’язку вщсутня. Така омана може мати мюце лише в тих випадках, коли вона стосу-еться саме причинного зв’язку мiж конкретно вчиненим особою дiянням i його наслщком. Мiж тим, за випадкiв dolus generalis реально наявш два дiяння -перше з яких вчинюеться особою умисно, але не призводить до бажаного результату, тодi як друге вже абсолютно не спрямоване на його досягнення. Бшьше того, особа не усвщомлюе i суспiльну небезпечшсть такого другого дiяння, але саме воно перебувае в причинному зв’язку з наслщками. Психiчне ставлення до двох дiянь е абсолютно рiзним. I вiд кожного з них виникають самостiйнi «ланки» причинного зв’язку, розвиток яких по рiзному усвщомлю-ються винним. Якщо причинний зв’язок вщ першого дiяння усвiдомлюеться особою, але не призводить до бажаного результату, то причинний зв’язок вщ другого не воображений у свщомост винного. Отже й об’еднувати дiяння при dolus generalis в единий злочин видаеться навряд чи правильним. Бшьш обгрунтовано вказаш дiяння розглядати окремо. Саме тому за розглядувано! ситуацп мае мiсце не помилка в причинному зв’язку, а омана особи в сусшль-нш небезпечност вчиненого, бо винний не усвщомлюе здатнiсть другого свого дiяння призвести до настання наслщюв, оскiльки вважае !х такими, що вже настали вщ першого дiяння. Отже, вчинене за наявност dolus generalis мае ква-лiфiкуватись, на наш погляд, як замах на вчинення злочину, який охоплювався свщомютю винного, i необережне чи випадкове заподiяння шкоди.

Додатковим аргументом на користь саме такого пщходу служить i аналiз схожих за об’ективними ознаками випадюв. Так, уявимо ситуацiю, коли винний порушив правила дорожнього руху i через необережнiсть збив шшохода, який вiд на!зду помер. Вважаючи останнього ще живим i бажаючи приховати на!зд, винний скидае потершлого в рiчку, прагнучи до того, щоб останнiй помер вiд утоплення. За таких умов, вочевидь, мае мюце посягання на непридатний об’ект i вчинене квалiфiкуеться як порушення правил дорожнього руху, що спричинило смерть, та замах на умисне вбивство з метою приховати шший злочин (ч. 2 ст. 286 Кримшального кодексу Укра!ни (далi — КК) та ч. 2 ст. 15, п. 9 ч. 2 ст. 115 КК). Такий пщхщ в сучаснш наущ не викликае заперечень. Але й за таких умов е два дiяння: перше — вчинене з необережноси, що потягло злочинний наслщок, i друге, вчинене умисно, i вщ якого наслщок не настав. I щ дiяння цiлком обгрунтовано розглядаються окремо i причинний зв’язок вста-новлюеться окремо щодо кожного з них. Видаеться, що випадки dolus generalis вiдрiзняються вщ вищенаведених тiльки послщовшстю дiянь: за dolus generalis спочатку мае мкце умисне дiяння, а поим — необережне. Проте змша поси-довностi дiянь, на наше переконання, не може виступати пщставою для того, щоб ощнювати i квалiфiкувати вчинене при dolus generalis як единий злочин.

У судовш практищ вчинене при dolus generalis квалiфiкуеться, тим не менш, як единий закшчений злочин. Так, А приблизно на початку травня

2012 р. заваптшла. На облж до лiкарiв не стала, ваптшсть стала прихову-вати ввд батькiв, оскiльки побоювалась, що вони виженуть ïï з дому. В один Ï3 дшв в перiод з 25 ^чня 2013 р. по 1 лютого 2013 р. у шчний час А, коли ïï батьки вже спали, вийшла до туалету, що знаходився на подвiр’ï домо-володшня, де у не’1 вiдбулися стрiмкi пологи i вона народила дитину. Шд час пологiв дитина впала на шдлогу туалету та закричала. У цей час А, яка боялась осуду своТх батьыв, знаходилась в особливому психiчному та фiзичному станi, пов’язаному з пологами, умисно з метою позбавлення ново-народжено’1 дитини життя, в сара’1, який розташований на територп домо-володшня, взяла старий светр, у який в туалет впеленала новонароджену дитину, закрила шс та рот дитини, чим позбавила ïï можливост дихати. Шсля того, як дитина перестала подавати ознаки життя, вважаючи ïï мертвою, з метою приховати тшо, А поклала його в синтетичний мшок i пере-ховала тшо на територп домоволодiння, шсля чого приблизно в 10-х числах лютого 2013 р. винесла мшок з тшом дитини з подвiр’я в балку, де воно й було знайдено мешканцями села.

Смерть новонароджено’1 дитини згщно з висновком комкшно’1 судо-во-медично’1 експертизи наступила внаслвдок асфiксiï, пов’язано’1 з гострим кисневим голодуванням — гшок^ею, при перебуванш дитини в обмеженому замкнутому просторi (синтетичному мiшку). Судом дiяння винно’1 було ква-лiфiковане за ст. 117 КК [16]. На нашу думку, така квалiфiкацiя е хибною, бо смерть дитини настала ввд необережних дiй потерпiлоï, спрямованих на приховування злочину, то й вчинене мае бути квалiфiковане за ч. 2 ст. 15, ст. 117 та ч. 1 ст. 119 КК.

Таким чином, помилка в причинному зв’язку завжди мае мкце лише у випадках, коли особа неправильно усввдомлюе його розвиток мiж сво’1м конкретним умисним дiянням та його наслщками. За випадыв dolus generalis наявна не помилка в причинному зв’язку, а рiзне психiчне ставлення винного до рiзних декшькох вчинених ним дiянь, неусввдомлення сусшльно’1 небезпечностi другого з яких виключае умисну форму вини стосовно нього. Тому вчинене за випадшв dolus generalis належить квалiфiкувати за сукупшстю злочишв: як замах на спричинення певних наслвдшв та як необережне заподiяння цих наслвдыв.

Список лiтератури:

1. Кириченко В. Ф. Значение ошибки по советскому уголовному праву / В. Ф. Кириченко ; Ин-т права АН СССР. — М. : Изд-во АН СССР, 1952. — 96 с.

2. Якушин В. А. Ошибка и ее уголовно-правовое значение / В. А. Якушин. — Казань : Изд-во Казан. ун-та, 1988. — 126 с.

3. Рарог А. И. Квалификация преступлений по субъективным признакам / А. И. Рарог. -СПб. : Юрид. центр Пресс, 2002. — 304 с.

4. Алиев З. Г. Ошибка как особое обстоятельство оценки поведения субъекта преступления и ее уголовно-правовое значение : дис. … канд. юрид. наук : 12.00.08 / Зияфат Гаджиевич Алиев ; Сургутский гос. ун-т ; науч. рук. В. П. Ревин , И. Н. Соловьев. — Сургут, 2007. — 213 с.

5. Пусторослев П. П. Русское уголовное право. Общая часть. Выпускъ 1. Введете. Источники уголовнаго права. Преступлете. — Юрьевъ : Типография К. Маттисена, 1907. — 552 с.

6. Геллер I. З. Ошибка человека и ея значеше, при вмененш деяшя етого лица ему въ вину / I. З. Геллер. — Юрьевъ : Типография К. Маттисена, 1910. — 146 с.

7. Мокринский С. П. Наказание, его цели и предположения. Ч. 3. Каузальный и потенциальный моменты действия / С. П. Мокринский. — Томск : Паровая типо-литография П. И. Маку-шина, 1905. — С. 293-553.

8. Матишевський П. С. Кримшальне право Украши. Загальна частина : тдруч. / П. С. Мати-шевський. — К. : А.С.К., 2001. — 352 с.

9. Кримшальне право Украши: Загальна частина : тдруч. / Ю. В. Баулш, В. I. Борисов, В. I. Тютюпн та ш. ; за ред. В. В. Сташиса, В. Я. Тащя. — 4-те вид., переробл. i доповн. — Х. : Право, 2010. — 456 с.

10. Безрукова Т. И. Фактическая ошибка: вопросы классификации и квалификации : дис. … канд. юрид. наук : 12.00.08 / Татьяна Ивановна Безрукова ; Уральская гос. юрид. акад. — Екатеринбург, 2008. — 148 с.

11. Вапсва Ю. А. Ошибка в содержании субъективной стороны состава преступления : дис. … канд. юрид. наук : 12.00.08 / Юрий Альфонсасович Вапсва ; Ун-т внутр. дел. — Х., 2000. — 184 с.

12. Фаткуллина М. Б. Юридические и фактические ошибки в уголовном праве (проблемы квалификации) : дис. … канд. юрид. наук : 12.00.08 / Маргарита Борисовна Фаткуллина ; М-во образования Российской Федерации ; Уральская гос. юрид. акад. — Екатеринбург, 2001. — 199 с.

13. Таганцев Н. С. Курсъ русскаго уголовнаго права. Часть общая. Книга 1-я. Учете о преступлен^. Вып. 2 / Н. С. Таганцев. — СанктПетербургъ: Типографiя М. М. Стасюлевича, 1878. — 333 с.

14. Козаченко И. Я. Проблемы причины и причинной связи в институтах Общей и Особенной частей отечественного уголовного права: вопросы теории, оперативно-следственной и судебной практики / И. Я. Козаченко, В. Н. Курченко, Я. М. Злоченко ; отв. ред. Р. М. Асланов, А. И. Бойцов ; Ассоц. юрид. центр. — СПб. : Юрид. центр Пресс, 2003. — 791 с.

15. Комаров О. Д. Значення фактично’1 помилки винного тд час призначення покарання / О. Д. Комаров // Актуальш проблеми держави i права. — 2014. — Вип. 72. — С. 448-455.

16. Вирок Шкопольського мкькрайонного суду Дншропетровсько1 област ввд 19 листопада 2013 року у справi № 182/8352/13-к [Електронний ресурс]. — Режим доступу : http://www. reyestr.court.gov.ua/Review/35352780

Комаров А. Д. Фактическая ошибка в развитии причинной связи.

В статье рассматриваются вопросы, посвященные фактической ошибке в развитии причинной связи. Рассмотрены существующие в современной уголовно-правовой науке подходы к содержанию ошибки в развитии причинной связи и квалификации совершенного при ее наличии деяния. Доказано, что в случаях dolus generalis имеется разное психическое отношение виновного к двум самостоятельным совершенным им деяниям, а, следовательно, отсутствует и ошибка в причинной связи. Предложены правила квалификации содеянного при наличии ошибки в развитии причинной связи и в случаях dolus generalis.

Ключевые слова: фактическая ошибка, причинная связь, умысел, ошибка в развитии причинной связи, dolus generalis.

Komarov A. D. The mistake of the causal relationship.

The article deals with issues of the mistake of the causal relationship. The modern criminal law science approaches to the content of the mistake of the causal relationship and its significance to the qualification of the crime are described. It is proved that in cases of dolus generalis different mental attitude of the guilty person to two separate acts of his conduct exist. Consequently, in mentioned above cases mistake of the causal relationship does not have place. The rules of qualification of the crimes commited with the mistake of causation and in cases of dolus generalis are proposed .

Key words: mistake of fact, causation, intent, mistake of the causal relationship, dolus generalis.

Надшшла до редколегп 04.02.2015 р.

Ошибка в уголовном праве: юридическая и фактическая

Существующие нормы Уголовного кодекса позволяют в достаточной степени квалифицировать совершённые преступные действия, определить степень виновности, избрать меру наказания. В то же время статистика показывает, что лица, совершающие преступления, во многих случаях, не в состоянии оценить фактическую меру ответственности, ошибаясь в характеристиках содеянного.

Многоканальная бесплатная горячая линияЮридические консультации по уголовному праву. Ежедневно с 9.00 до 21.00Москва и область: +7 (495) 662-44-36Санкт-Петербург: +7 (812) 449-43-40

Уголовно-правовое значение ошибки

Ошибка в уголовном праве: юридическая и фактическая

Ошибка в уголовном праве – представляет собой неверную оценку лицом, совершающим противоправные действия, сопутствующих обстоятельств, которые их характеризуют и определяют степень опасности для общества, или их юридическое значение.

Специалисты, изучая теоретические основы уголовного права, в том числе и зарубежного, до настоящего времени не могут прийти к единому мнению об упорядочении видов ошибок.

[bold]Предлагаются различные варианты, их анонс представлен следующими оценками:[/bold]

действий по степени опасности для общества;
сопровождающим преступное деяние обстоятельствам;
факторам юриспруденции (правовые ошибки);
по предметности (юридической или фактической);
обстоятельств возникновения (извинительная или иная);
степени значения (существенная или нет);
социальной и психологической характеристике.

Интерес к определению и квалификационным подходам со стороны правового научного социума объясняется тем, что характеристики определённой ошибки могут существенно влиять на выяснение субъективности совершённых преступных действий.

Одновременно, положения статьи 5 УК РФ закрепили принцип, в соответствии с которым, лицо может преследоваться уголовным правом за действия (бездействие), содержащие опасность для общества или приведшие к опасным общественным последствиям, после установления признаков вины.

Оценке подлежит не только физические действия, но активность психологического характера и субъективное суждение об обстоятельствах преступления. Ошибка в уголовном праве: юридическая и фактическая

Исходя из этого, сегодня принята за основу классификация не только разделяющая мнения большинства теоретиков права, но и практически применяемая – в зависимости от ошибочного мнения лица о трактовке признаков преступления. Она использует понятия юридической и фактической ошибки в уголовном праве.

Юридическая ошибка

Неправильная оценка лицом, совершившим преступные действия правовых последствий и их сущности, носит название – юридическая ошибка.

[bold]В правовой практике следующие виды ошибок такого характера подразделяются следующим образом:[/bold]

Оценка уголовно-правового запрещения. Лицо, совершающие определённые действия неверно оценило их классификацию. Считало, что по нормам уголовного права они не подлежат наказанию, а по закону являются преступлением. Это не вписывается в схему обстоятельств, исключающих умышленную вину. Они не считаются непониманием общественной опасности производимых действий, служить оправданием уголовно-наказуемому деянию не могут.
Мнимое преступление. Кратко представляет собой неправильную оценку совершённых лицом действий, классифицируя их как преступление, но законом к таковым они не относятся. В таких случаях в действиях отсутствуют признаки опасности для общества, не усматривается преступность деяния, поэтому уголовное преследование исключается. Пример: не может считаться уголовно-наказуемым деянием «похищение» подлежащих утилизации и выброшенных покрышек от колёс машины из-за их длительного срока службы (отсутствует объект посягательств).
Неверная оценка последствий юридического характера. Лицо, совершившее преступные действия, не смогло провести их правильную квалификацию, а именно: вид, срок наказания, объем материальной ответственности за деяние. Подобные ошибки не оказывают влияния на определение вины, а также предусмотренную законом ответственность.

Наличие ошибочных суждений, может в той или иной степени оказать влияние на квалификационные признаки совершённых преступных действий тем, что они являются субъективными объектом, определяющим волевые и мыслительные характеристики

Фактическая ошибка

К этой классификации ошибок относят неверную оценку лица действительного содержания признаков, представляющих предмет и объективную сторону преступных действий. Её разделяют на существенную и не являющуюся таковой.

При существенности ошибки (юридически значимых признаков преступления) происходит корректировка характера деяния и меры ответственности за произведённые действия. Ошибка в уголовном праве: юридическая и фактическая

[bold]К таким ошибкам относят:[/bold]

Ошибка в объекте посягательств. Объект в отношении которого нанесён ущерб, ошибочно признан виновником целью преступных действий, но фактически он отличен от являющегося мотивацией преступления. Например: преступник проник в аптечный магазин, чтобы украсть лекарства, содержащие наркотический компонент. Таблицей препаратов не располагал. Ошибся и фактически украл иной препарат. Квалифицируя данное преступление, учитывают, что оно было доведено до конца, а умысел свидетельствует о покушении на наркотические препараты. Таким образом, лицо подлежит уголовной ответственности именно за покушение на кражу лекарств, содержащих наркотики. При вскрытии данных ошибок квалификация проходит к каждому случаю индивидуально.
Ошибочное определение личности пострадавшего. Предметом ошибки является причинение вреда лицу, не являющемуся определённой заранее жертвой преступления. Такая ошибка не вносит поправок в виновность и квалификационные качества преступления, если предполагаемая жертва не относится к разряду особенных признаков преступления. Например: несовместимые с жизнью повреждения получило частное лицо, а намерения предполагали совершить преступление в отношении государственного деятеля, с целью прекращения выполнения им полномочий.
Выбор средства для преступного действия. Сутью ошибки представлено использования для преступления иного, чем запланированного способа или предмета его совершения. При уголовно-правовой квалификации учитывается, совершалось ли преступление «ничтожными средствами» (для убийства использовались молитвы, обряды) или заменён предмет преступления (кухонный нож на кинжал).
Причинно-следственная связь. Для квалификации преступления ничтожно осознание преступником связи между его действием (например, удар ножом человека) и наступление последствий (смерть потерпевшего). Ошибка может учитываться только при наличии психических расстройств у преступника, установленных определённых законном, путём.

В настоящее время уголовное законодательство страны не имеет разделов, закрепляющих определение и значащую роль ошибки.

Но обсуждение норм уголовного законодательства и работа по внесению поправок касается, в том числе возможности включения этих положений в будущем.

Примеры из практики

Практика производства дел по уголовно-наказуемым деяниям свидетельствует о том, что их квалификация производится с учётом совокупности обстоятельств, включая признаки ошибок, например:

Разновидность ошибочного суждения об объекте преступления. Гражданин А даёт взятку руководителю частной компании (гражданин Б), предполагая, что она окажется в руках представителя власти (сотрудника государственных структур) – преступление будет классифицироваться как взятка должностному лицу по 291 статье УК.
Гражданин С. украл у гражданина Ц. огнестрельное оружие, считая преступлением кражу. Но ошибочно не оценил ответственность за посягательства на общественную безопасность. Этот факт можно отнести к юридической ошибке и ответственность на него будет возложена по статье 226 УК.
Гражданин И., пугая гражданина Ю., приставил к нему огнестрельное оружие, будучи уверенным, что оно без патронов. После нажатия на спусковую скобу был произведён выстрел, нанесший тяжёлое ранение. Это может означать, что ошибка оценки обстоятельств исключает умысел на убийства, а является следствием халатного отношения. Гражданин И. был привлечён к ответственности за вину по неосторожности.
Граждане К. и Л. возвращались из кафе, где распивали спиртные напитки. По пути повздорили. Гр. К. нанёс Л. множественные ранения шилом в область головы и шеи. Уверенный в том, что он совершил убийство, для его сокрытия бросил Л. в озеро. Проведённая Экспертиза судебным врачом показа, что смерть Л. наступила от попадания воды в лёгкие. Гражданин К. осуждён за преднамеренное убийство. Налицо ошибка неправильного восприятия причин и последствий события.

Одной из задач судопроизводства по уголовным делам является гарантия законности принятых решений и соблюдение норм права.

Исключение проблемы выявления ошибки на любом этапе процессуальных действий позволяет принять своевременные меры к её устранению в виде изменения меры пресечения, прекращения производства уголовного дела, вынесение оправдательного приговора судом.

Юридическая и фактическая ошибки

Ошибка — это неверная оценка лицом, совершившим общественно опасное деяние, своего поведения, его результатов, иных фактических обстоятельств, неправильное представление лица о характере и степени общественной опасности совершенного деяния и его противоправности.

В юридической литературе ошибки классифицируются ошибок по различным критериям. По причинам возникновения их делят на извинительные (исключающие вину) и неизвинительные (не исключающие вину). По влиянию на квалификацию преступлений их делят на существенные, то есть изменяющие правовую оценку, и несущественные, которые не отражаются на квалификации преступления.

Но основная классификация проводится по предмету ошибки. По этому критерию все ошибки подразделяются на юридические (ошибки в законоположениях) и фактические (ошибки в фактических обстоятельствах).

Юридическая ошибка — это неправильное представление лица о преступности и наказуемости совершаемого деяния, его квалификации и пределах уголовной ответственности. Это определение позволяет выделить три разновидности юридической ошибки: ошибка в преступности деяния; ошибка в квалификации деяния; ошибка в наказуемости деяния.

При ошибке в преступности деяния возможны следующие варианты:

1) Лицо считает свое деяние общественно опасным и уголовно противоправным, а оно таким не является, поскольку не предусмотрено уголовным кодексом. Это так называемое «мнимое преступление».

Примером может быть ситуация, когда гражданин хранит у себя дома кортик и считает, что тем самым совершает преступление.

При «мнимом преступлении» лицо не подлежит уголовной ответственности, так как отсутствует уголовная противоправность.

2) Лицо не сознает уголовной противоправности деяния, предусмотренного уголовным кодексом, но сознает его общественную опасность. Так, кредитор самовольно с целью погашения долга забирает у соседа-должника корову и продает ее.

Он считает, что действует в рамках права, но понимает, что причиняет должнику Имущественный ущерб.

Поскольку для констатации умышленной вины достаточно наличия у лица сознания общественной опасности своего поведения, поскольку в данном случае наступает уголовная ответственность за умышленное преступление — самоуправство (ст.383 УК).

3) Лицо не сознает общественной опасности деяния, но знает о его уголовной противоправности.

Например, крестьянка продолжает выращивание масличного мака, зная, что родственница была осуждена за такое же деяние, так как считает, что выращивание мака для домашней выпечки не причинит вреда обществу.

Поскольку уголовная противоправность является юридическим выражением общественной опасности, поскольку ее осознание является достаточным для констатации умышленной вины и привлечения к уголовной ответственности (ст.329 УК).

4) Лицо не сознает ни общественной опасности деяния, ни его уголовной противоправности. Такая ситуация является исключительно редкой, но она возможна, когда законодатель внезапно включает в круг преступлений деяние, которое прежде не каралось и даже считалось общественно полезным. Например, те же посев и выращивание масличного мака.

Эта ошибка может быть извинительной и исключать уголовную ответственность, если лицо не сознавало уголовной противоправности деяния и не могло ее сознавать по уважительным причинам.

Такое возможно вследствие того, что были нарушены правила обнародования закона или иного нормативного акта, если лицо находилось в обстоятельствах, не позволяющих своевременно ознакомиться с законом (зарубежная командировка, незнание языка и т.п.).

Ошибка может быть и неизвинительной, если лицо не сознавало уголовной противоправности своего деяния, но должно было и могло ее сознавать (имелась возможность ознакомиться с законом, получить юридическую помощь). При названных условиях исключается умысел, но, если это предусмотрено законом, возможна ответственность за неосторожное преступление (правовая неосторожность).

Ошибка в квалификации может проявляться в различных заблуждениях лица относительно правовой оценки совершенного преступления: лицо считает, что деяние предусмотрено определенной нормой УК, а оно предусмотрено другой нормой; виновный полагает, что нарушил одну норму закона, а нарушил несколько норм; или наоборот, считает, что нарушил несколько статей УК, а нарушил только одну. Все эти варианты ошибок не влияют на решение вопроса об уголовной ответственности. Лицо будет привлечено к ответственности за то преступление, которое оно фактически совершило.

Ошибка в уголовном праве: юридическая и фактическая

Аналогично решается вопрос и при ошибке в наказуемости деяния, когда лицо ошибалось относительно вида и размера грозящего ему наказания. Вид и размер наказания определяет суд в соответствии с законом, и мнение преступника на сей счет значения не имеет.

Фактическая ошибка — это неправильное представление лица о фактических обстоятельствах деяния и его последствий. Она имеет четыре разновидности: ошибка в объекте посягательства; ошибка в предмете преступления; ошибка в личности потерпевшего; ошибка в признаках объективной стороны преступления.

При ошибке в объекте виновный полагает, что своим деянием причиняет вред одному объекту уголовно-правовой охраны, а фактически причиняет вред иному объекту или нескольким объектам. Существует несколько разновидностей ошибки в объекте:

1) Ошибка, которая проявилась в посягательстве на однородный объект. Например, лицо намеревалось похитить государственное имущество, а совершило кражу частного имущества. Данный вид ошибки не отразится на квалификации деяния, поскольку отношения государственной и частной собственности охраняются уголовным законом одинаково.

2) Ошибка, при которой лицо причинило вред не тому объекту, в отношении которого намеревалось совершить посягательство.

Так, субъект намеревался совершить террористический акт путем посягательства на жизнь государственного деятеля с целью воспрепятствовать его политической деятельности, но по ошибке лишил жизни другого человека.

При подобной ошибке содеянное должно квалифицироваться с учетом направленности умысла как покушение на то преступление, которое виновный желал совершить, так как причинить вред намеченному объекту не удалось по причинам, не зависящим от воли виновного.

3) Ошибка, проявившаяся в том, что при посягательстве на один объект виновный причинил вред нескольким объектам.

Так, желая убить работника милиции с целью мести за исполнение им своих служебных обязанностей по охране общественного порядка, виновный подбрасывает ему в пищу яд, но в результате погибает не только работник милиции, но и его приятель, принявший угощение.

В подобной ситуации ответственность наступает за умышленное преступление в соответствии с направленностью умысла и за неосторожное причинение вреда. В нашем примере — по ст.362 и ст.144 УК.

4) Ошибка, при которой виновный намеревался совершить преступления в отношении нескольких объектов, но по причинам, не зависящим от его воли, причинил вред только одному объекту.

Например, лицо имело намерение путем поджога уничтожить имущество и документы государственного учреждения, но в результате пожара были уничтожены только документы.

Уголовная ответственность наступает с учетом направленности умысла за оконченное преступление относительно одного объекта (ст.377 УК) и за покушение на то преступление, которое не было завершено (ст.14, ч.2 ст.218 УК).

Ошибка в предмете посягательства имеет несколько видов: ошибка в предмете в пределах основного состава преступления; ошибка в размере предмета; посягательство на предмет, который отсутствует.

Ошибка в предмете в пределах основного состава преступления не отражается на квалификации. Так, вор, имея намерение выкрасть из хранилища телевизор, перепутал в темноте коробку и завладел электропечью.

Ошибка в размере предмета может быть двоякого рода: а) количественные характеристики предмета оказались большими, чем полагал виновный; б) эти характеристики оказались меньшими, чем считал преступник. Данная ошибка чаще всего встречается при хищениях.

В первом случае, когда лицо имело желание завладеть меньшим количеством имущества (определенный умысел), а изъяло больше намеченного и обнаружило это после окончания преступления, ответственность наступает за умышленное преступление в границах того размера, который охватывался умыслом виновного. Во втором случае, когда виновный желал похитить большое количество имущества, но по причинам, не зависящим от его воли, завладел меньшим количеством, ответственность наступает за покушение на причинение большего вреда с учетом направленности умысла.

Посягательство на предмет, который отсутствует — ошибка, имеющая в юридической литературе спорное название «посягательство на негодный объект».

Примером может быть ситуация, когда лицо совершает кражу со взломом сейфа и обнаруживает, что он пуст.

Виновный привлекается к уголовной ответственности за покушение на преступление с учетом направленности умысла: если субъект желал выкрасть имущество — ст.14 и ст.205 УК, если намеревался завладеть документами — ст.14 и ст.377 УК.

Ошибка в личности потерпевшего может проявляться в трех вариантах:

1) Лицо считает, что специальные признаки потерпевшего, предусмотренные законом в качестве квалифицирующих, имеются, а фактически их нет.

Например, виновный считал, что совершает убийство женщины, находящейся в состоянии беременности, а она не была беременной.

Содеянное квалифицируется как покушение на преступление с учетом направленности умысла. В данном случае — по ст.14 и п.3 ч.2 ст.139 УК.

2) Субъект уверен в том, что квалифицирующие признаки, характеризующие потерпевшего, отсутствуют, а в действительности они имеются.

Например, виновный склоняет потерпевшего к потреблению наркотических средств и уверен, что Потерпевший совершеннолетний, а тот не достиг восемнадцатилетнего возраста.

Ответственность наступает за оконченное преступление в пределах, охватываемых сознанием виновного, то есть по ч.1 ст.331, а не ч.2 этой статьи УК.

3) Преступник посягает на потерпевшего, который отсутствует. Например, лицо стреляет в спящего с целью его убийства, но выясняется, что пуля попала в труп, так как смерть наступила ранее от сердечной недостаточности. Квалификация содеянного в этой ситуации подобна квалификации при посягательстве на предмет, который отсутствует — как покушение на преступление с учетом направленности умысла.

Ошибки в признаках объективной стороны преступления включают следующие разновидности заблуждений: отклонение действия, ошибка в средствах, ошибка в развитии причинной связи, ошибка в факультативных признаках объективной стороны преступления.

1) Отклонение действия несколько напоминает ошибку в личности потерпевшего. Например, с целью защиты от нападения преступника гражданин стреляет в него из ружья, но заряд не попадает в нападающего, который пригнулся, и ранит женщину, внезапно появившуюся из-за дома. Отклонение действия исключает ответственность за умышленное причинение вреда.

2) Ошибка в средствах имеет несколько видов:

— когда ошибочно используется иное, но не менее пригодное средство совершения преступления (виновный с целью обезображивания лица потерпевшей ошибочно вместо серной кислоты воспользовался соляной. Такая ошибка не влияет на квалификацию преступления);

— для совершения преступления используется средство, сила которого ошибочно занижена. Так, лицо выстрелило в похитителя яблок, полагая, что патрон заряжен солью, а в действительности был заряд картечи. Подобная ошибка исключает ответственность за умышленное причинение более тяжкого вреда.

— виновный уверен, что использует средство пригодное для преступления, а оно не вызвало желаемого общественно опасного результата. Например, лицо с целью убийства подсыпает в пищу якобы яд, но он оказывается безвредным порошком. Уголовная ответственность наступает за покушение на преступление с учетом направленности умысла.

— лицо по причине крайнего невежества использует для причинения вреда очевидно непригодное средство, которое объективно неспособно вызвать общественно опасные последствия. Так, с целью вызвать смерть своего недруга лицо ставит в церкви свечу за упокой его души. В таких случаях уголовная ответственность исключается, поскольку имеет место простое обнаружение умысла.

3) При ошибке в развитии причинной связи лицо правильно сознает характер своего деяния и того последствия, которое желает причинить, но неверно оценивает промежуточные звенья процесса, связывающего деяние с ожидаемым последствием. Можно выделить следующие виды такой ошибки:

— лицо сознает общественно опасный характер своего деяния и предвидит преступные последствия, но ошибается относительно течения причинной связи и тех факторов, которые должны привести к наступлению результата.

Например, преступник наносит потерпевшему два удара молотком по голове (что вызвало смерть), и, не догадываясь об этом, вешает труп потерпевшего.

Поскольку при данной ошибке лицо правильно осознавало характер своих действий и предвидело наступление общественно опасных последствий, постольку ошибка не влияет на квалификацию преступления как умышленного. В этом случае имеет место так называемый общий умысел.

— ошибка в развитии причинной связи является существенной, когда результат, предвидимый лицом, не совпадает с последствиями, которые фактически наступили. Здесь возможны два варианта. При первом фактические последствия более тяжкие, чем предвидимые.

Эта ошибка исключает умысел в отношении наступивших последствий. Ответственность наступает за неосторожность, если лицо должно было и могло предвидеть фактически наступившие последствия. Ответственность исключается, если лицо не имело возможности предвидеть данные последствия.

При втором варианте последствия вообще не наступают или фактический результат менее тяжкий, чем предвидимый. Например, лицо выстрелило в левую часть груди потерпевшего, но пуля не пробила бронежилет, и тяжкие последствия не наступили.

Действия виновного следует квалифицировать как покушение на преступление с учетом направленности умысла.

4) Ошибка в факультативных признаках объективной стороны преступления (место, время, способ, обстановка) имеет две разновидности:

— когда лицо ошибается в факультативных признаках, которые для данного конкретного состава преступления являются обязательными, содеянное квалифицируется как оконченное преступление с учетом содержания умысла.

Так, виновный считает, что похищает имущество тайно, незаметно от окружающих, а в действительности за его поведением наблюдают свидетели. Ответственность наступает за тайное похищение чужого имущества — за кражу (ст.

205 УК).

— лицо ошибается в квалифицирующих признаках преступления. Здесь возможны два варианта. При первом виновный ошибочно полагает, что такие признаки имеются, а в действительности их нет.

Например, преступник считает, что дает жертве мучительно действующий яд, намереваясь причинить недругу перед смертью дополнительные страдания, но потерпевший умирает быстро, без страданий.

Ответственность должна наступать за покушение на преступление при квалифицирующих обстоятельствах (в данном случае — за покушение на убийство с особой жестокостью по ст.14 и п.6 ч.2 ст.139 УК).

При втором варианте, наоборот, лицо убеждено, что квалифицирующие признаки отсутствуют, а фактически они имеют место. Ответственность наступает за оконченное преступление без квалифицирующих обстоятельств с учетом содержания умысла.

Обобщая правила юридической оценки ошибок относительно фактических признаков объективной стороны преступления, можно выделить следующие две типичные ситуации: а) ошибочное представление об отсутствии юридически значимых признаков исключает ответственность за умышленное преступление; б) ошибочная убежденность в наличии таких признаков требует квалификации содеянного с учетом содержания и направленности умысла.

Литература

Волков Б.С. Проблема воли и уголовная ответственность. — Казань, 1965; Злобин Г.А., Никифоров Б.С. Умысел и его формы. — М., 1972; Дагель П.С., Котов Д.П. Субъективная сторона преступления и ее установление. — Воронеж, 1974; Угрехелидзе М.Г.

Проблема неосторожной вины в уголовном праве. — Тбилиси, 1976; Дагель П.С. Неосторожность: уголовно-правовые и криминологические проблемы. — М., 1977; Волков Б.С. Мотивы преступлений. — Казань, 1982; Рарог А.И. Вина в советском уголовном праве. — Саратов, 1987; Якушин В.

А. Ошибка и ее уголовно-правовое значение. — Казань, 1988; Лунеев В.В. Мотивация преступного поведения. — М., 1991; Якушин В.А., Назаров В.В. Ошибка в уголовном праве и ее влияние на пределы субъективного вменения. – Ульяновск, 1997; Якушин В.А.

Проблемы субъективного вменения в уголовном праве. – Тольятти, 1998.

Глава 8 Субъект преступления

Юридические и фактические ошибки и их уголовно-правовое значение

Совершение преступления лицом нередко сопровождается ошибочным представлением как о юридической сущности, так и последствиях содеянного. Данная ситуация в теории уголовного права связана с понятием юридических и фактических ошибок.

Юридическая ошибка состоит в неправильном представлении или заблуждении вида относительно уголовноправовой сущности содеянного и его правовых последствиях.

Выделяются следующие виды юридических ошибок:

1) лицо, совершая деяние, полагает, что оно является преступлением, однако на самом деле содеянное им таковым не является, т.е. речь идет о мнимом преступлении. Например, К. совершил наезд на Л. и причинил ему легкий вред здоровью. Полагая, что он совершил преступление, предусмотренное ч. 1 ст. 264 УК РФ, он с места происшествия скрылся. Однако уголовная ответственность по ч. 1 ст. 264 УК РФ предусмотрена лишь при причинении потерпевшему тяжкого вреда здоровью, в связи с чем уголовная ответственность К. исключается. И поскольку уголовный Закон устанавливает ответственность только за преступление, то неприступное деяние, каковым и является мнимое преступление, такую ответственность исключает;
2) лицо, совершая деяние, полагает, что оно не является преступлением, в то время как в действительности оно таковым является. При подобных видах ошибок незнание уголовного закона от уголовной ответственности не освобождает;
3) лицо, совершая деяние, ошибается относительно юридических последствий содеянного, например, его квалификации, вида и размера наказания за него и т.п. Например, О., совершая кражу картофеля с дачного участка С., полагал, что его осудят условно, однако суд приговорил его к одному году лишения свободы. Ошибки подобного рода влияния на уголовную ответственность не оказывают, и виновные привлекаются к ответственности за фактически содеянное ими.

Фактическая ошибка состоит в неправильном представлении или заблуждении лица относительно фактических обстоятельств содеянного, т.е. его характере и последствиях.

Выделяются следующие виды фактических ошибок:

1) лицо, совершая деяние, ошибается относительно объекта посягательства, иными словами, посягая на один объект, фактически он причиняет вред другому.

Например, оскорбляет по ошибке вместо судьи технического работника суда. Ответственность за содеянное при ошибках подобного рода определяется направленностью умысла виновного, т.е.

его действия квалифицируются как покушение на совершение замышляемого им преступления.

В литературе некоторыми авторами в качестве самостоятельных видов фактических ошибок выделяются ошибки в личности и ошибки в предмете. В первом случае виновный по ошибке причиняет вред другому лицу. Например, принимая по ошибке Ж. за работника полиции Б., С. наносит побои Ж.

Некоторые авторы предлагают в подобных ситуациях квалифицировать содеянное виновным как покушение на нанесение побоев Б., исходя из направленности его умысла (по ч. 3 ст. 30 и ст. 116 УК РФ), и нанесение побоев Ж. (ст. 116 УК РФ).

Другие полагают, что в подобных случаях виновные должны нести ответственность только за покушение на преступление, совершить которое он намеревался;

2) лицо, совершая деяние, ошибается в оценке различных признаков объективной стороны, т.е. характера совершаемых действий либо бездействия, наступивших последствий и развития причинной связи.

При ошибках, касающихся оценки виновным характера совершаемых им действий либо бездействия, лицо, в одном случае, заблуждаясь, ошибочно считает свои действия либо бездействие преступными, в то время как таковыми они не являются. При ошибках подобного рода ответственность лица не исключается, поскольку у него имеется умысел на совершение преступления.

В других ситуациях лицо ошибочно считает свои действия (бездействие) правомерными, хотя на самом деле они являются общественно опасными. Например, тщетно добиваясь от К. возвращения долга, Л.

, встретив его в парке, насильно снял с него часы, стоимость которых соответствовала сумме долга.

Содеянное лицом в подобных случаях исключает уголовную ответственность за умышленное преступление, поскольку у него отсутствует умысел на его совершение.

Неправильное представление или заблуждение лица в оценке размера причиненного вреда определяется направленностью умысла виновного. Так, если виновный намеревался совершить хищение в крупном размере, а на самом деле похитил в значительном, то содеянное должно квалифицироваться как покушение (в нашем примере) на хищение в крупном размере (ч. 3 ст. 30 и и. «в» ч. 3 ст. 158 УК РФ).

Лицо может также ошибаться в самом характере причиненного вреда, например, в одном случае может наступить вред, которого виновный не предвидел, в другом же – он предвидит наступление определенного вреда, но по независящим от виновного обстоятельствам он не наступает.

В первом случае виновный должен привлекаться к уголовной ответственности за неосторожное причинение вреда, если таковая в статьях Особенной части УК РФ предусмотрена. Во втором же лицо несет ответственность за покушение на совершение деяния, охватываемого умыслом виновного.

Ошибка в развитии причинной связи состоит в неправильном представлении лицом причинной зависимости наступивших последствий от совершенных им действий либо бездействия. Оценка ошибок подобного рода может быть различной. Например, с целью совершения изнасилования Р., X. применил к ней насилие, от которого она потеряла сознание. Полагая, что Р. скончалась, X.

столкнул ее в воду. По заключению судебно-медицинской экспертизы смерть Р. наступила от утопления. Содеянное в подобных случаях должно квалифицироваться как покушение на совершение преступления (в нашем примере – на изнасилование – ч. 3 ст. 30 и ч. 1 ст. 131 УК РФ) и как преступление, совершенное по неосторожности (в нашем примере – за неосторожное лишение жизни ст.

109 УК РФ).

Если, совершая преступление, виновный осознавал и предвидел возможность наступления и больших последствий, чем намеревался причинить, то подобная ошибка в развитии причинной связи влияния на квалификацию не оказывает. Содеянное должно квалифицироваться исходя из наступивших последствий.

Отклонение в действии, когда в результате содеянного лицом последствия по независящим от пего обстоятельствам не наступают, оно подлежит ответственности за покушение на совершение замышляемого им преступления;

3) ошибка в квалифицирующих признаках преступления заключается в том, что лицо заблуждается относительно квалифицирующего обстоятельства, полагая, что оно совершает преступление без квалифицирующих обстоятельств, и фактически имеющиеся признаки не охватываются сознанием виновного.

В этих случаях, учитывая, что у лица нет психического отношения к квалифицирующим признакам, содеянное следует квалифицировать как оконченное преступление без квалифицирующих признаков, а потому его надо рассматривать как простой вид данного преступления (мнимое преступление с квалифицирующим признаком).

В теории уголовного права даются и иные классификации ошибок. Выделяют ошибки: извинительные и неизвинительные; существенные и несущественные; в плане и в выполнении плана виновного.

Юридическая и фактическая ошибка: виды, характеристика и уголовно-правовое значение

Многоканальная бесплатная горячая линия Юридические консультации по уголовному праву. Ежедневно с 9.00 до 21.00

Москва и область: +7 (495) 662-44-36
Санкт-Петербург: +7 (812) 449-43-40

Ошибка и ее уголовно-правовое значение

При совершении преступления лицо иногда заблуждается относительно фактических обстоятельств содеянного либо его правовой оценки.

Например, виновное лицо считает, что причиняет смерть Б., а в действительности лишает жизни А. Или оно убеждено, что его действия не могут привести к смерти потерпевшего, а они фактически приводят к такому результату.

Ошибочное представление не может не учитываться при квалификации действий виновного, когда ошибка касается факта, образующего элемент состава преступления.

При квалификации преступления всегда исходят из субъективного представления лица о содеянном, соотнося это представление с объективными обстоятельствами происшедшего.

Иначе говоря, и объективно совершаемое, и субъективно воспринимаемое одинаково важны при квалификации преступления.

Однако, когда субъективно воспринимаемое и объективно совершаемое не совпадают, предпочтение должно отдаваться субъективному.Вопрос об ошибке не находит разрешения в уголовном законодательстве Российской Федерации. Он так или иначе решается в уголовно-правовой литературе, а также при правоприменении.

Уголовно исполнительная инспекция: ее задачи и полномочия

Весьма распространено, особенно в учебной литературе, деление ошибок на юридические и фактические. Подобная классификация имеет давнюю историю. Так, еще Н. С.

Таганцсв положил в основу деления предмет, относительно которого возникает заблуждение. Он различал ошибку, относящуюся к фактическим обстоятельствам, и ошибку, относящуюся к законоположениям.

В современной науке встречаются и иные классификации.

Например, П. С. Дагель классифицировал ошибки по предмету (юридическая и фактическая), по причинам возникновения (извинительная и неизвинительная), по своей значимости (существенная и несущественная), по степени оправданности (виновная и невиновная).

Классификация ошибок

Согласно установленному законодательству, принцип вины влечет за собой ответственность только за истинное представление лица о характере совершаемого им проступка и наступивших последствиях.

В статьях 25, 26 УК описаны пределы информационной нагрузки на интеллект преступника, он обязательно должен осознавать опасный характер подобного поведения, предвидеть наступление конкретных последствий, желать и сознательно допускать такие последствия, или относиться к ним безразлично.

Если человек не осознает всего вышеперечисленного, то его правовой статус может повлечь совершенно иное наказание. Человек будет признан психически нездоровым и неподсудным. Его отправляют на принудительное лечение.

Ошибка в уголовном праве это, как уже выше упоминалось, заблуждение, оно может быть юридическим или фактическим.

Юридическая ошибка в уголовном праве — это заблуждение субъекта приступного деяния в преступности или непреступности данного деяния, в его квалификации и мерах принудительного воздействия.

Фактическая ошибка в уголовном праве — это не отвечающее действительности представление лица о фактических обстоятельствах и последствиях своего деяния.

Уголовная ответственность лица, заблуждающегося относительно юридических свойств и последствий совершаемого им деяния, наступает в соответствии с оценкой этого деяния, не со стороны данного субъекта, а законодателем.

Иначе говоря, юридическая оплошность в уголовном праве обычно не влияет ни на форму вины, ни на саму квалификацию преступления. Фактическое заблуждение в уголовном праве, наоборот учитывает и форму вины, влияет на квалификацию преступления и на размер, вид наказания.

Субъективная ошибка

1.2 Уголовно-правовое значение ошибки

В современной теории уголовного права также предлагаются различные классификации ошибок: по общественной опасности деяния; обстоятельствам, являющимися элементами состава преступления; юридическим факторам (ошибки в праве); по предмету (юридическая и фактическая); причинам возникновения (извинительная и неизвинительная); значимости (существенная и несущественная); социально-психологической природе (виновная и невиновная). Очевидно, что изучение ошибок с точки зрения их классификационных признаков представляет значительный научный интерес, ведь характер ошибки может оказать влияние на установление субъективной стороны преступления. Однако в настоящее время общепринятой классификацией, имеющей не только теоретическое, но и практическое значение, признается классификация в зависимости от заблуждения лица относительно отдельных признаков преступления. В соответствии с этим различаются юридическая и фактическая ошибки.

https://www.youtube.com/watch?v=lnBGqq1R2x4u0026t=1457s

Юридическая ошибка (error juris) – это неправильное представление лица о преступности или непреступности совершенного им деяния, его квалификации, о виде и размере наказания, предусмотренного за данные деяния. Эту разновидность ошибки иногда называют ошибкой в противоправности деяния.7

Если лицо ошибочно полагает, что оно совершает преступление, в то время как в действительности законодатель эти действия к преступным не относит (мнимое преступление), оно не может быть привлечено к уголовной ответственности, поскольку в этом случае отсутствует уголовная противоправность (необходимый признак любого преступления).

И напротив, неправильное представление лица о непреступности деяний, в то время как они являются таковыми, не исключает возможности отвечать в уголовно-правовом порядке.

Неправильное представление о квалификации содеянного (юридической оценке), о виде и размере наказания, которое может быть назначено за совершенное преступление, также не влияет на решение вопроса об ответственности и виновности.

Статья 142 УПК РФ. Явка с повинной (действующая редакция)

Фактическая ошибка (error facti) – это неправильное представление, заблуждение лица относительно фактических обстоятельств содеянного, его объективных признаков. В уголовном праве выделяют фактические ошибки, относящиеся к объекту, предмету, причинной связи, средствам, квалифицирующим обстоятельствам.8

Общее правило, относящееся к уголовно-правовому значению юридической ошибки в уголовном праве, сводится к тому, что уголовная ответственность лица, заблуждающегося относительно юридических свойств и юридических последствий совершаемого деяния, наступает в соответствии с оценкой этого деяния не субъектом, а законодателем.

Иначе говоря, такая ошибка обычно не влияет ни на форму вины, ни на квалификацию преступления, ни на размер назначаемого наказания. Фактическая ошибка, наоборот, учитывает и форму вины и влияет на квалификацию преступления. Вопрос об ошибке тесно связан с принципом субъективного вменения (ч. 2 ст.

5 УК РФ) поскольку в содержание вины входят не только истинные, но и ошибочные представления лица о характере совершаемого им деяния и его социальном значении.

Уголовное законодательство Российской Федерации, как упоминалось выше, не содержит статей, определяющих понятие и значение ошибки. Однако при обсуждении проектов Уголовного Кодекса РФ предложения о включении в него данной статьи высказывались.

Наличие в Уголовном Кодексе статьи, регламентирующей условия освобождения от ответственности или смягчения ответственности при наличии ошибки, безусловно, является во всех случаях положительным моментом.

В уголовно-правовой литературе поэтому высказывались предложения о дополнении УК следующими статьями: ст.281 и 282 ̶ «Если лицо, совершая предусмотренное уголовным законом деяние, добросовестно заблуждалось в отношении его противоправности, оно не подлежит уголовной ответственности.

Заблуждение признается добросовестным, когда с учетом всех обстоятельств содеянного лицо не могло знать о его противоправности». Если лицо, совершая не предусмотренное уголовным законом деяние, ошибочно считает его противоправным, то оно не подлежит уголовной ответственности.

«Если лицо, совершая предусмотренное уголовным законом деяние, заблуждается в отношении конструктивных, ограничительных или квалифицирующих обстоятельств состава преступления, то вопрос об уголовной ответственности решается на основании и в пределах ошибочных намерений.

Если лицо, совершая предусмотренное законом деяние, заблуждается в отношении обстоятельств, отягчающих наказание, то вопрос об их вменении решается с учетом ошибочных намерений лица» (ст. 282 УК).

Если с формулировкой первой статьи можно полностью согласиться, то вторая статья требует дополнительных разъяснений признаков, оснований и пределов ошибочных намерений.

Наличие ошибки может весьма существенно повлиять на квалификацию совершенного деяния, так как она охватывается признаками субъективной стороны преступления, определяя характер и содержание интеллектуальных и волевых процессов.

Между тем, законодательное закрепление понятия ошибки способствовало бы укреплению законности, облегчило бы правоприменительным органам применение уголовного закона и уменьшило бы довольно часто встречаемые на практике случаи объективного вменения.
Глава 2. Разграничение видов субъективных ошибок (юридической и фактической)
2.1 Юридическая ошибка и особенности ее квалификации
Юридическая ошибка ̶ это заблуждение лица относительно юридической характеристики совершенного им деяния и его правовых последствий.

Такая ошибка может быть связана с заблуждением лица относительно противоправности деяния, его правовой квалификации либо относительно вида и размера наказания. По общему правилу, юридическая ошибка не влияет на форму вины и уголовную ответственность.

Однако если заблуждение лица относительно противоправности совершенных им действий в данных конкретных обстоятельствах было извинительным, то такое заблуждение может исключить вину и уголовную ответственность.

В частности, это может быть связано с совершением таких деяний, противоправность которых не является очевидной, например, деяний в сфере экономической деятельности.

В отдельных случаях к лицу, совершившему под влиянием такой ошибки умышленное преступление, суд может применить правило о назначении более мягкого наказания, чем предусмотрено за данное преступление.

В тех случаях, когда, совершая деяние, лицо полагает, что оно общественно опасно и противоправно, а на самом деле таковым не является, имеет место мнимое преступление, существующее лишь в воображении лица, совершившего соответствующее деяние. Такое деяние не является общественно опасным и не влечет уголовной ответственности. 9

Юридическая ошибка ̶ это неправильная оценка виновным юридической сущности или юридических последствий совершаемого деяния, т.е. неправильное представление лица о преступности или неприступности совершенного им деяния и его последствий, юридической квалификации его действий или бездействия, о виде и размере наказания, которое может быть за них назначено.

Принято различать следующие виды юридической ошибки:

а) ошибочная оценка лицом совершаемого деяния как преступного, тогда как на самом деле закон не относит его к преступлениям («мнимое преступление»).

В подобных случаях деяние не причиняет и не может причинить вред общественным отношениям, охраняемым уголовным законом, оно не обладает свойствами общественной опасности и противоправности, поэтому не является объективным основанием уголовной ответственности и исключает ее субъективное основание. Например, «похищение» автомобильных покрышек, выброшенных из-за их износа, не является преступным из-за отсутствия объекта посягательства, поэтому в нем нет и вины в ее уголовно-правовом значении. Или же лицо считает, что управление транспортным средством в нетрезвом состоянии является уголовно наказуемым деянием. Однако уголовно-правовой запрет такого деяния отсутствует, и оно признается административным правонарушением.

Статья 107 УК РФ.

Убийство, совершенное в состоянии аффекта

б) ошибка в наличии уголовно-правового запрета — неверная оценка лицом совершаемого им деяния как непреступного, уголовно не наказуемого, тогда как в действительности оно в соответствии с законом признается преступлением.

Ошибка подобного рода не исключает умышленной вины, поскольку незнание закона не равнозначно отсутствию осознания общественной опасности, и не может служить оправданием лица, совершившего деяние, запрещенное уголовным законом.

Так, некий гражданин К. долгое время занимался отловом бродячих собак. Приведя собаку домой, он сдирал с нее шкуру, когда животное было еще живым, изготавливая из этих шкур шапки и рукавицы, которые продавал на рынках. При привлечении к ответственности по ст.

245 УК за жестокое обращение с животными он заявил, что не знал об уголовно-правовом запрете таких действий и полагал, что совершает благое дело, избавляя город от бездомных животных. 10Гражданин К.

был привлечен к ответственности и осужден не за то, что он уничтожал бродячих животных, а за то, что применял при этом садистские методы и совершал это в присутствии своих малолетних детей, которых заставлял помогать ему. Таким образом, незнание закона не освободило К. от уголовной ответственности.

в) неправильное представление лица о юридических последствиях совершения преступления, о его квалификации, виде и размере наказания, которое может быть назначено за совершение этого деяния. Названные обстоятельства не входят в содержание умысла, они не являются обязательным предметом сознания, поэтому их ошибочная оценка не влияет на форму вины и не исключает уголовной ответственности. 11

Другой вид юридической ошибки может заключаться в неправильном представлении лица относительно квалификации содеянного: например, В., выдавая себя за законного наследника, попытался получить вклад, принадлежавший умершей, полагал, что таким образом он совершает хищение путем мошенничества.

Однако Пленум Верховного Суда указал, что его действия являются не хищением, а причинением имущественного ущерба путем обмана, предусмотренного ст. 165 УК РФ 1996 г. По этой статье и были переквалифицированы действия В.

В подобных случаях виновный привлекается к ответственности за то преступление, которое он фактически совершил.

Юридическая ошибка может касаться также вида и размера наказания за преступление, которое совершил виновный.

Так, лицо, изнасиловавшее малолетнюю, наказывается в соответствии с санкцией нормы, включающей данный квалифицирующий признак, даже если субъект ошибочно полагает, что его деяние наказывается в пределах, установленных санкцией той нормы, где описано изнасилование без отягчающих обстоятельств. Такая ошибка не влияет на ответственность, так как вид и размер наказания находятся за пределами субъективной стороны.

Таким образом, юридическая ошибка лица, совершившего преступление, не влияет ни на квалификацию, ни на размер и вид определяемого судом наказания, так как ответственность наступает вне зависимости от мнения виновного, в соответствии с оценкой этого деяния не самим субъектом, а законодателем. Иначе говоря, такая ошибка обычно не влияет ни на форму вины, ни на квалификацию преступления, ни на размер назначаемого наказания.

2.2 Фактическая ошибка и особенности ее квалификации

Источник

Ошибка
в развитии причинной связи означает
неправильное понимание лицом
причинно-следственной зависимости
между его деянием и общественно опасными
последствиями. Умысел предполагает
осознание не всех деталей, а лишь общих
закономерностей развития причинной
связи.

Ошибка
в развитии причинной связи не влияет
на форму вины и на квалификацию
преступления, если наступил тот самый
преступный результат, который охватывался
намерением виновного. Так, С. была
осуждена за убийство своего мужа при
следующих обстоятельствах. Во время
очередного скандала, учиненного пьяным
мужем, С. дважды ударила последнего
обухом топора в лоб и убила его. Полагая,
что он не убит, С. повесила его. В этом
случае С. ошиблась в развитии причинной
связи: она полагала, что смерть мужа
наступила от удавления, а на самом деле
ее причиной были нанесенные в лоб удары
обухом топора. Однако, поскольку смерть
наступила именно в результате действий
виновной, направленных на причинение
этого последствия, деяние С. было
обоснованно квалифицировано как
умышленное убийство’.

Иногда
ошибка в развитии причинной связи
исключает умысел, но обосновывает
ответственность за неосторожное
причинение общественно опасных
последствий, если субъект должен был и
мог предвидеть истинное течение
причинно-следственного процесса.
Например, неопытный водитель резко
тормозит при повороте дороги, покрытой
щебенкой, в результате чего автомобиль
при заносе переворачивается и пассажиры
получают телесные повреждения различной
тяжести.

В
других случаях ошибка в развитии
причинной связи влечет за собой изменение
квалификации преступления. Это характерно
для тех случаев, когда общественно
опасное последствие, охватываемое
умыслом виновного, наступает в результате
не тех действий, которыми предполагалось
причинить это последствие, а иных.

30.Квалификация при ошибке в факультативных признаках объективной стороны

Ошибки
в признаках объективной стороны состава
преступления:

1).
Ошибка в деянии или отклонение действия
имеет место, когда, направляя усилия на
причинение определённого вреда, лицо
причиняет иной вред либо такой же вред,
но другим лицам. Квалифицируется как
покушение на задуманное преступление
и неосторожное причинение дополнительного
вреда;

2).
Ошибка относительно качественных и
количественных признаков последствий.

31. Юридическая ошибка и её влияние на квалификацию

Ошибка
– это неправильное представление лица
о действительном характере совершенного
им деяния и его последствий. Характер
ошибки может оказать влияние на
установление субъективной стороны
преступления. В зависимости от характера
заблуждения различаются юридическая
и фактическая ошибки.

Юридическая
ошибка – неправильное представление
лица о преступности или неприступности
совершенного им деяния и его последствий,
юридической квалификации его действий
или бездействия, о виде и размере
наказания, ко-торое может быть за них
назначено. Различают четыре вида
юридических ошибок. Это ошибочное
представление лица о: 1) преступности
совершенных им действий, в то время как
закон не относит эти деяния к преступным;
2)совершенном им деянии как непреступном,
тогда как в действительности оно является
преступлением; 3) юридической квалификации
совершенного им деяния; 4) виде и размере
наказания которое может быть назначено
за совершенное им преступление.

Общее
правило квалификации при наличии
юридической ошибки – юридическая ошибка
не влияет на квалификацию и ответственность.
Это означает, что действия лица при
наличии юридической ошибки мы квалифицируем
также, как бы мы квалифицировали его
действия при отсутствии юридической
ошибки.

Лицо
считает свои действия непреступными,
но по закону они признаются преступлением.
Если совершающий подобные действия
осознает их общественную опасность, то
есть понимает, что причиняет кому–то
вред или создает опасность такого вреда
для особо охраняемых ценностей, но по
каким–либо причинам считает свои
действия непреступными, а подлежащими
административной, дисциплинарной или
гражданской, например, ответственности,
то квалификация должна быть точно такой
же, как в случае, если бы заблуждения не
было, то есть эти действия должны быть
признаны преступными, а факт не верной
юридической оценки преступности этих
действий не отменит.

Подобная
юридическая оценка определяется тем
обстоятельством, что вина заключается
в отрицательном отношении к социальным
ценностям, к их социальной значимости.
А лицо, сознающее причинение вреда
другим лицам или его высокую опасность,
безусловно, действенно отрицает эту
социальную норму. Налицо наличие
виновного поведения и основания для
уголовной ответственности.

Соседние файлы в предмете [НЕСОРТИРОВАННОЕ]

Источник

Под субъективной ошибкой в уголовном праве понимается заблуждение лишь относительно фактических обстоятельств, определяющих характер и степень общественной опасности совершаемого деяния, либо относительно юридической характеристики деяния.

В зависимости от характера неправильных представлений субъекта различаются:

юридическая ошибка;
фактическая ошибка.

Юридическая ошибка

Юридическая ошибка — это неправильная оценка виновным юридической сущности или юридических последствий совершаемого деяния. Принято различать следующие виды юридической ошибки:

ошибка в уголовно-правовом запрете;
мнимое преступление;
неправильное представление лица о юридических последствиях совершаемого преступления.

Ошибка в уголовно-правовом запрете, т.е. неверная оценка лицом совершаемого им деяния как уголовно не наказуемого, тогда как в действительности оно в соответствии с законом признается преступлением. Ошибка подобного рода не исключает умышленной вины, поскольку незнание закона не равнозначно отсутствию сознания общественной опасности и не может служить оправданием лица, совершившего деяние, запрещенное уголовным законом.

Мнимое преступление — это ошибочная оценка лицом совершаемого деяния как преступного, тогда как на самом деле закон не относит его к преступлениям. В подобных случаях деяние не обладает свойствами общественной опасности и противоправности, поэтому уголовная ответственность исключается. Например, «похищение» автомобильных покрышек, выброшенных из-за износа, не является преступным из-за отсутствия объекта посягательства, поэтому в нем нет и вины в ее уголовно-правовом значении.

Неправильное представление лица о юридических последствиях совершаемого преступления: о его квалификации, виде и размере наказания, которое может быть назначено за совершение этого деяния. Такая ошибка не влияет на форму вины и на уголовную ответственность.

Фактическая ошибка

Фактическая ошибка — это неверное представление лица о фактических обстоятельствах совершаемого деяния. Практическое значение имеет лишь существенная фактическая ошибка, которая касается обстоятельств, имеющих значение признака состава преступления.

В зависимости от содержания неправильных представлений, т.е. от предмета неверных восприятий и оценок, принято различать следующие виды фактической ошибки:

в объекте посягательства;
в характере действия или бездействия;
в тяжести последствий;
в развитии причинной связи;
в обстоятельствах, отягчающих ответственность.

Ошибка в объекте — это неправильное представление лица о социальной и юридической сущности объекта посягательства. При наличии такого рода ошибки преступление должно квалифицироваться в зависимости от направленности умысла. Примером подмены объекта является попытка похищения из аптеки наркотикосодержащих препаратов, в результате которой оказываются похищенными лекарственные средства, наркотического действия не имеющие. Квалификация подобных преступлений связывается с применением юридической фикции: несмотря на то, что лицо совершило оконченное преступление (кражу), его действия расцениваются как неоконченное посягательство на первоначально задуманный объект (покушение на хищение наркотических средств). От ошибки в объекте необходимо отличать ошибку в предмете посягательства и в личности потерпевшего. Эти виды ошибки не влияют ни на форму вины, ни на квалификацию преступления (если, конечно, с подменой предмета посягательства или личности потерпевшего не меняется объект преступления).

Ошибка в характере совершаемого действия (или бездействия) может быть двоякого рода:

Лицо неправильно оценивает свои действия как общественно опасные, тогда как они не обладают этим свойством. Такая ошибка не влияет на форму вины (деяние остается умышленным), но ответственность наступает не за оконченное преступление, а за покушение на него, поскольку преступное намерение не было реализовано. Например, сбыт иностранной валюты, которую виновный ошибочно считает фальшивой, составляет покушение на сбыт поддельных денег (ч. 3 ст. 30 и ст. 186 УК РФ).
Лицо ошибочно считает свои действия правомерными, не осознавая их общественной опасности (например, лицо убеждено в подлинности денег, которыми расплачивается, но они оказываются фальшивыми). Такая ошибка устраняет умысел, а если деяние признается преступным только при умышленном его совершении, то исключается и уголовная ответственность. Если же деяние признается преступным и при неосторожной форме вины, то ответственность наступает только при условии, что лицо должно было и могло осознавать общественную опасность своего деяния, т.е. при виновной ошибке.

Ошибка относительно общественно опасных последствий может касаться либо качественной, либо количественной характеристики этого объективного признака. Ошибка относительно качества, т.е. характера общественно опасных последствий, может состоять в предвидении таких последствий, которые в действительности не наступили, либо в непредвидении таких последствий, которые фактически наступили. Такая ошибка исключает ответственность за умышленное причинение фактически наступивших последствий, но может влечь ответственность за их причинение по неосторожности, если таковая предусмотрена законом. Деяние, повлекшее не те последствия, которые охватывались умыслом субъекта, квалифицируется как покушение на причинение последствий, предвиденных виновным, и, кроме того, как неосторожное причинение фактически наступивших последствий. Ошибка относительно тяжести общественно опасных последствий означает заблуждение в их количественной характеристике. При этом фактически причиненные последствия могут оказаться либо более, либо менее тяжкими по сравнению с предполагаемыми. В тех случаях, когда уголовная ответственность зависит от тяжести последствий, лицо, допускающее ошибку относительно этого признака, должно нести ответственность в соответствии с направленностью умысла.
Например, попытка совершить квартирную кражу в крупном размере, неудавшаяся из-за невозможности вскрыть домашний сейф, должна квалифицироваться по ч. 3 ст. 30 и п. «в» ч. 3 ст. 158 УК РФ.

Наступление более тяжкого последствия, чем субъект имел в виду, исключает ответственность за его умышленное причинение.

Ошибка в развитии причинной связи означает неправильное понимание виновным причинно-следственной зависимости между его деянием и наступлением общественно опасных последствий.
Если последствие, охватываемое умыслом, хотя фактически и наступило, но явилось результатом не тех действий, которыми виновный намеревался его причинить, а других его действий, ошибка в причинной связи влечет изменение квалификации деяния.
У. и Л. с целью кражи проникли в дом, но, обнаружив там престарелого Ю. и стремясь избавиться от свидетеля, нанесли ему два ножевых удара в область сердца. Похитив ценные вещи, они подожгли дом, где оставался Ю., которого преступники считали уже мертвым. Но оказалось, Ю. был лишь тяжело ранен и погиб только при пожаре. Ошибка У. и Л. относительно причины смерти Ю. породила совокупность этих двух преступлений против личности: покушение на убийство с целью скрыть другое преступление (ст. 30 и п. «к» ч. 2 ст. 105 УК РФ) и причинение смерти по неосторожности (ст. 109), помимо ответственности за хищение.

Ошибка в обстоятельствах, отягчающих ответственность, заключается в ошибочном представлении об отсутствии таких обстоятельств, когда они имеются, либо о наличии их, когда фактически они отсутствуют. В этих случаях ответственность определяется содержанием и направленностью умысла. Если виновный считает свое деяние совершенным без отягчающих обстоятельств, то ответственность должна наступать за основной состав данного преступления. И наоборот, если виновный был убежден в наличии отягчающего обстоятельства, которое на самом деле отсутствовало, деяние должно квалифицироваться как покушение на преступление, совершенное при отягчающих обстоятельствах.

С фактической ошибкой внешне сходно отклонение действия, когда по причинам, не зависящим от воли виновного, вред причиняется не тому, на кого направлено посягательство, а другому лицу.
Например, А. с целью убийства стреляет из ружья в Б., но попадает в В. и убивает его. Выстрел в Б. образует состав покушения на убийство независимо от того, попала ли пуля в В. или в дерево. Однако А. совершает еще одно преступление — причинение смерти В. по неосторожности. Поэтому случай отклонения действия всегда образует совокупность двух преступлений — покушения на совершение намеченного преступления и причинения по неосторожности вреда другому лицу (разумеется, при наличии неосторожной вины по отношению к этому последствию).

Источник

Олександр Дмитрович Комаров,

асистент

На^ональний юридичний ушверситет iMeHi Ярослава Мудрого, м. Харш

УДК 343.229

ФАКТИЧНА ПОМИЛКА У РОЗВИТКУ ПРИЧИННОГО ЗВ’ЯЗКУ

Ключовi слова: фактична помилка, причинний зв’язок, умисел, помилка в розвитку причинному зв’язку dolus generalis.

Список лiтератури:

2. Якушин В. А. Ошибка и ее уголовно-правовое значение / В. А. Якушин. — Казань : Изд-во Казан. ун-та, 1988. — 126 с.

Комаров А. Д. Фактическая ошибка в развитии причинной связи.

Ключевые слова: фактическая ошибка, причинная связь, умысел, ошибка в развитии причинной связи, dolus generalis.

Komarov A. D. The mistake of the causal relationship.

Key words: mistake of fact, causation, intent, mistake of the causal relationship, dolus generalis.

Надшшла до редколегп 04.02.2015 р.

Источник

Отклонение действия и ошибка в причинной связи в уголовном праве

<2> См.: Наумов А.В. Российское уголовное право. Общая часть. М., 1996. С. 52.

Вот как звучит правило квалификации в случае отклонения действия (aberratio ictus) в изложении российских криминалистов: «Отклонение действия — это случаи, когда в силу определенных обстоятельств фактический ущерб причиняется не тому, против кого было направлено преступление. Так, например, во время драки один из дерущихся намеревался убить своего противника, но промахнулся и случайно задел разнимавшего их дружинника. При таких обстоятельствах виновный должен отвечать за покушение на жизнь своего противника и за неосторожное убийство дружинника. По существу эти случаи представляют собой ошибку в причинной связи» <3>. Или: «Фактическую ошибку следует отличать от случаев так называемого отклонения действия, когда по причинам, не зависящим от воли виновного, вред причиняется другому лицу, а не тому, на кого направлено посягательство. Случаи отклонения действия образуют совокупность двух преступлений: покушение на преступление, охватываемое умыслом виновного, и неосторожное причинение вреда другому лицу, если, конечно, этот вред охватывается неосторожной виной» <4>.

<5> Немировский Э.Я. Основные начала уголовного права. Одесса, 1917. С. 314.

Но рассмотрим следующий казус.

<6> См.: Немировский Э.Я. Указ. соч. С. 2.

<8> См.: Рарог А.И. Общая теория вины в уголовном праве. М., 1980. С. 17.

Сходные сомнения возникают и в случае квалификации ошибки в развитии причинной связи.

Э.Я. Немировский отмечает, что в теории уголовного права того времени доктрина ошибки в развитии причинной связи претерпела определенную метаморфозу. Вначале господствовала точка зрения, в соответствии с которой субъект, совершив с умыслом какое-либо преступное деяние и будучи уверен, что результат достигнут, предпринимает другое деяние с иным намерением, но результат вызывается именно вторым действием (грабители, полагая, что уже задушили свою жертву, вешают ее на крюк люстры, чтобы симулировать самоубийство; убийца, полагая, что нанесенный им удар причинил смерть, бросает труп в реку, чтобы скрыть следы преступления, а пострадавший в это время находится в глубоком обмороке, и в первом случае смерть наступила от удушения, а во втором — от утопления), совершает умышленное убийство, поскольку умысел на убийство продолжается и после первого деяния. В такой трактовке получалось, что умысел переживал свой собственный конец. В этом случае как бы терялась субъективная связь, которая связывала бы в одно целое оба акта, и потому первое деяние начали рассматривать как покушение на убийство, умышленный деликт, а второе неосторожное лишение жизни, если ошибка субъекта была неизвинительна <9>.

<9> См.: Немировский Э.Я. Указ. соч. С. 318 — 320.

<11> Дагель П.С. Неосторожность. Уголовно-правовые и криминологические проблемы. М., 1977. С. 8 — 10.

Пристатейный библиографический список

Дагель П.С. Неосторожность. Уголовно-правовые и криминологические проблемы. М., 1977.
Курс советского уголовного права (часть Общая) Т. 1 / Отв. ред. Р.А. Беляев, М.Д. Шаргородский. Л., 1968.
Курс уголовного права. Общая часть. Т. 1: Учение о преступлении: Учебник для вузов / Под ред. Н.Ф. Кузнецовой, И.М. Тяжковой. М., 2002.
Наумов А.В. Российское уголовное право. Общая часть. М., 1996.
Немировский Э.Я. Основные начала уголовного права. Одесса, 1917.
Рарог А.И. Общая теория вины в уголовном праве. М., 1980.
Российское законодательство X — XX веков. Т. 6. Законодательство первой половины XIX века / Отв. ред. О.И. Чистяков.
Уголовное право. Общая часть: Учебник / Под ред. Н.И. Ветрова, Ю.И. Ляпунова. М., 1997.
Энциклопедия уголовного права. Т. 1: Понятие уголовного права. СПб.: Издание профессора Малинина, 2005.

Источник