Фанфик работа над ошибками фемслэш

Инесса Клюшина

Работа над ошибками

Пролог

На циферблате электронного будильника красными огоньками высвечивалось время — пять тридцать утра. Время искренних молитв Богу. Время духовного и физического самосовершенствования. Время раннего подъема на работу. Время просыпаться больным от боли, которая чуть затихает ночью, но вновь разгорается к этому странному времени «икс». Время понтов для тех, кто хочет что-то для себя доказать.

Стасу не принадлежало почти ничего из этого списка. Может, лишь физическое и духовное это самое… Привычно вытянувшись на жесткой кровати, он проделал несколько легоньких упражнений. Следующие упражнения уже делались на прикроватном коврике, специально задуманном для этой цели. Все должно быть продуманно. Как на задании, как на войне. Иначе — не выживешь.

Ритуал самосовершенствования длился минут тридцать. А потом продолжался — на пробежке в парке. Завершал его контрастный душ и сытный завтрак, это уже не совсем совершенство, но все же — и Стас был готов к новому дню.

Пробежки в парке всегда были радостными для Стаса. Тяжелый рюкзак на плечи — и ты вновь как будто на учениях, и если хорошо постараться, можно представить себе…

Все давно в прошлом. Военные контракты. Соревнования. Жестокие противники. Множество травм — и душевных тоже. Теперь Стас — обычный обыватель.

В утреннем парке Стас редко встречал бегающих по утрам. Смелости Стаса многим недоставало. А ему так иногда хотелось, что называется, «нарваться»… на кого-нибудь такого же жестокого, и ощутить вновь дыхание и ритм борьбы. Никого. Не все так, как ты хочешь.

Правда, сам парк с внешней стороны с завидной регулярностью обегала одна дамочка. Таких про себя Стас сразу крестил «неудачницами» — пухленькая, в спортивном кафтанчике, который с чужого плеча. О косметике в шесть утра у нее на лице Стас не смел даже и мечтать.

Неудачница была презабавная. Пыхтела, сжимала губы, вытирала пот со лба и упрямо бежала, выдавая с головой свое полное неумение бегать на длинные дистанции. Ну какая это спортсменка? Так, худеющая… Стаса немного раздражала эта утренняя звезда. Она напоминала ему о людях, которые плохо умеют делать свою работу. Не бегай, если не умеешь. Или научись распределять дыхалку для начала. Тренируйся больше…

Ну вот, собственно, и мадам. Своей прекрасной персоной. Вот она затормозила резко и нелогично, сбив себе дыхание и ошеломив самого Стаса. Стас легко догнал ее. А она шнурки завязывает на кроссовках. Ну не глупая неудачница?

Стас так же легко обогнал мадам. Та лишь мельком глянула на Стаса — они встречались взглядом часто, на утренних пробежках, мадам знала его в лицо и не боялась угрозы. Несколько раз Стас замечал, что неудачница старается проложить маршрут как можно ближе к маршруту Стаса. Страхуется. Время раннее, рядом — никого. Все правильно. Стас одобрял данный маневр и иногда чуть кивал неудачнице — не больше. В первый раз лиц ее озарилось улыбкой. Но она быстро поняла, что к чему, и перестала улыбаться. С такими, как она, Стас знакомиться близко не будет.

Стас завернул за угол ограды парка и чуть не сбил ритм и дыхание — на его пути сидел щенок. Маленький, непонятного окраса, с разъезжающимися лапами и висячими ушками. Стас продолжал бежать на месте.

Щенок. Что с ним делать? Стас оглянулся, но это было лишним. Привычка подмечать все то, что тебя окружает, сохранилась еще с контрактов. Замечать, анализировать и собирать в модель окружающего мира. И Стас прекрасно знал, что собак в парке и ближайших районах теперь вообще не водится. Точнее, они были, но месяца три назад их всех переловили.

Щенок был не из породистых. Так, дворняжка овчаркинского окраса. Стас продолжил пробежку. Незачем останавливаться из-за такой ерунды. Много повидавший на войне, Стас и не такое оставлял за своей спиной. Чего там собак — убитых товарищей… И сентиментальность не завладела его душой после отхода от всех дел — Стас остался все таким же собранным и жестким. Ничего не изменилось с тех пор.

Стасу было плевать, что будет с псом. Он уже заворачивал по аллее направо, как боковым зрением заметил неудачницу, вновь резко затормозившую и вставшую около щенка. Ему захотелось вернуться и надавать ей по шее. Ну кто так бегает? Неужели не догадывается, что нельзя резко тормозить после бега? Да это же каждый ребенок знает, в любой книжке про диеты написано! Ну не глупая гусыня?

Стас почему-то замедлил бег, забежал за ограду парка и аккуратно выглянул из-за нее, сам не зная зачем.

Мадам стояла молча. Не сюсюкала, не улыбалась. Минута неподвижного стояния. Стас уже было решил, что ей плохо, и задумал выйти из укрытия, как неудачница нагнулась и подхватила щенка. Тот заскулил и засучил лапами, а мадам прижала его к своему старенькому спортивному костюмчику и потрусила в обратном направлении.

Стас продолжил пробежку, удивляясь человеческой глупости.

Он встречался с мадам не только утром; несколько раз он видел ее днем — она живет в соседнем доме, эти встречи неудивительны. Наметанный глаз Стаса вмиг оценил недорогие джинсы и кофточку, дешевенькую сумочку, мягкие туфли на плоской подошве — Стас и не знал, как такие называются. На лице мало косметики, и само лицо — уставшее и осунувшееся. Такие не живут припеваючи. На правой руке у нее не было колечка, но это ни о чем не говорило. С детьми он ее не встречал, хотя и это не говорило ни о чем, он ее вообще мало видел. Что еще? Этот тип классической неудачницы Стас почему-то особенно не любил. Такие ко всему прочему жутко правильные и чуть ли не гордятся сложившимся положением вещей. Бедные работницы бюджетных организаций, замужем, с любовниками или одинокие…

Стас продолжал бежать. Он ускорил темп, и лямки тяжелого рюкзака привычно врезались в плечи. Она небогатая. Скорее всего, одинокая. Зачем ей пес? Забрала, чтобы пристроить или отдать в приют для бездомных животных? Мадам потратит последние деньги (Стас готов был поспорить на свой бывший АК-47, что так и будет), чтобы устроить пса. Или — о, верх благочестия! — оставит себе. Кормить, гулять… Ну и ладно. Пес скрасит ее одиночество. Пусть неудачница все же будет счастлива.

Стас бежал и удивлялся себе. Года три назад — да нет, даже год назад! — он бы оставил эту досадую случайность без внимания. А сейчас — нет. Вот бежит и думает уже минут десять.

Мадам совершила благородный поступок, однозначно. Равнодушный Стас — равнодушная скотина. Это бесспорно по христианским заповедям, по человеческой морали и по всему тому, к чему Стас относился с недоверием. В юности он был идеалистом. Тренировки, контрактные войны, жестокие учения выбили напрочь всю благородность и веру в идеалы. Был закон выживания. Был закон товарищества и еще что-то высокое до боли, но Стас предпочитал в высоту не глядеть. Все остальное на войне отсеялось как наносное. Стас спокойно принимал себя гадом. Как написано в умных книгах? Познай себя? Стас познал до самого донышка. Он теперь знал, какой он трус, и как равнодушно может нажать на курок, спасая свою шкуру. Зачем тешить себя иллюзиями? Равнодушная скотина, и нет оправданий.

Сожаления и потребности все исправить у Стаса не появилось. Он продолжал бежать легко и почти не задыхаясь. Он выкинул мадам из головы, перестал думать о чем бы то ни было. И тело наполнилось ощущением здесь-бытия, и Стас бежал еще быстрее, задыхаясь от острой пьянящей радости быть…

Когда я впервые увидела его, я не знала, что делать. Резко затормозила, молча стояла и глядела. И он на меня глядел маленькими темненькими глазками, ничего не понимая. И меня будто по сердцу резануло ножиком. Бедный малый, совсем один!

Я прекрасно знала — собак в округе извели под корень. Очевидно, подбросил кто-то.

Щенок молчал, но не пробовал встать и убежать, или подойти ко мне, виляя хвостом и выпрашивая лакомство. Странно. Очень-очень. Раньше в детстве мне позволяли заводить только кошек, собак я видела лишь чужих или бродячих — и только на улице. Я не знала, что мне с ним делать. Перед глазами пробежали вереницей все несчастья, если я возьму пса себе. Кормежки, гулянья, несвобода, ответственность…Пес тихо пискнул, а ножик опять полоснул мое сердце. Плевать. И пусть у меня сейчас мало денег, и прочие неприятности сыпятся чередой, но тебя, миленький, я здесь не оставлю. Аккуратно подхватив пса (он странно засучил лапами и попытался меня напугать чем-то похожим на лай), я его погладила и поспешила домой.

Работа над ошибками

https://ficbook.net/readfic/5735045

Направленность:

Фемслэш

Автор:

Nogaulitki (https://ficbook.net/authors/1958010)

Фэндом:

Ориджиналы

Рейтинг:

R

Жанры:

Романтика, Юмор, Драма, Психология, Философия, Повседневность, Дружба

Размер:

Миди,
60 страниц

Кол-во частей:

10

Статус:

закончен

Описание:

Я сняла капюшон и поправила взъерошенные волосы.

— Не узнаешь?

Я буквально слышала, как шевелятся ее мозги.

— Лесанская, дай списать домашку, — решила я помочь ей, и напомнила самую часто произносимую мной фразу.

Публикация на других ресурсах:

Уточнять у автора/переводчика

Содержание

Содержание

1

2

3

4

5

6

7

8

9

10

1

Почти половина двенадцатого уже было на часах, а мой отчет никак не хотел сходиться. Цифры получались постоянно разные, и я уже битых три часа тщетно пыталась понять, в чем же причина. Я люблю свою работу, я профессионал в своем деле и все такое. Но иногда, особенно в такие моменты, я начинаю думать, что стать аналитиком — было не такой уж и хорошей идеей.

Покурить. Мне надо покурить, потом налить уже пятую, наверное, по счету кружку кофе, и, возможно, тогда мою голову озарит гениальная мысль, какого черта эти цифры постоянно меняются.

Я прошла в прихожую и, порывшись в рюкзаке, поняла, что сигареты закончились. Этот вечер становится все лучше.

Что ж, придется накинуть куртку и спуститься до круглосуточного магазина. Благо, он находится в соседнем доме.

Я вышла на улицу и поняла, что надо было еще взять зонт. Начало весны было дождливым, поэтому, натянув капюшон на глаза, я поспешила за свежей никотиновой дозой, мысленно ругая непогоду.

Магазин был небольшой и он не менялся, сколько я его помню. Тот же ассортимент всего самого необходимого — молоко, хлеб, пиво, табак, туалетная бумага. Вся мелочь, которая часто неожиданно заканчивается. А так как ради пачки масла или батона ехать в супермаркет — глупо, и к тому же эта торговая точка является практически единственной на несколько кварталов, то магазинчик уже много лет неплохо «выживает» в нашем районе.

Зайдя внутрь, я кивнула знакомой продавщице и, встав в небольшую очередь, состоящую из парня и девушки, обвела взглядом витрины.

Молодой паренек расплатился и, звеня бутылками в пакете, вышел из магазина. Светловолосая девушка в легком, но явно дорогом пальто, с ключами от машины в руках, попросила бутылку воды и жвачку. Я задумчиво смотрела на тонкие пальцы, что сжимали брелок сигнализации, и ждала своей очереди, вполуха слушая разговор покупательницы с продавцом.

— С вас пятьдесят девять рублей, — устало вздохнула женщина лет пятидесяти в чепчике.

— Пожалуйста, — девушка протянула ей пластиковую карту, что достала из сумочки.

Ее голос показался мне чертовски знакомым, и я даже чуть наклонилась вперед, пытаясь рассмотреть ее лицо.

— Девушка, — продавщица закатила глаза, — написано же «только за наличный расчет», — женщина указала рукой на бумажку, на которой от руки было выведено маркером, что к оплате банковские карты не принимаются.

— Вы серьезно? — простонала покупательница, чуть поворачиваясь.

Лицо. Очень знакомое лицо. Я определенно ее где-то видела. Только где?

— Нет, это я шучу так, — проворчала продавщица, пододвигая товар к себе поближе. Видимо, опасаясь, что покупательница решит схватить воду и сбежит, не заплатив. На мой взгляд, глупая мысль, учитывая, что ее пальто стоит, как половина этого магазина. А с туфлями — и того больше.

— Блин, какой год на дворе-то? У вас нет терминала?

— Вы брать будете? У меня люди в очереди, — раздраженно ответила продавец и требовательно уставилась на девушку.

— У меня нет наличных! — воскликнула та, и открыла кошелек, демонстрируя, что отдел для бумажных денег пуст.

— Значит, не будете, — кивнула женщина и начала убирать товар обратно на полку, в то время как я усиленно пыталась вспомнить, откуда я знаю эту девушку.

— Что за город… — пробормотала блондинка, убирая карту, а меня будто током ударило. Может, если бы не эта фраза, я бы еще долго пыталась понять, кто она, но услышав знакомые слова, произнесенные с не менее знакомой интонацией, память прояснилась.

— Дайте мне сигарет, пожалуйста, и воду с жвачкой тоже посчитайте, — поспешила сказать я, пока продавщица не убрала все обратно.

Женщина посмотрела на меня с подозрением, но молча достала пачку сигарет, даже не уточняя марки.

Плюс таких магазинов — когда ходишь туда постоянно, продавцы уже знают, что ты обычно берешь, и не приходится лишний раз объяснять. Соседская бабулька при мне несколько раз просто заходила и говорила «мне как всегда», и продавец молча складывала в ее пакет молоко, хлеб, бутылку масла и пачку геркулеса. И ничего лишнего.

Девушка повернулась и с удивлением уставилась на меня, когда я протянула ей воду.

— Зачем это? Не надо. Я доеду до какого-нибудь нормального магазина, — на этих словах она многозначительно зыркнула на продавщицу, — и куплю.

— Да ладно. Ближайший работающий магазин в нескольких километрах, — я улыбнулась, разглядывая ее. Неужели она меня не узнала? Нет, я, конечно, немного изменилась, похудела, сменила прическу. Раз двадцать. Но не настолько же я постарела, чтобы совсем меня не узнать.

Неотразимые и успешные любимчики судьбы не любят неудач и презирают неудачниц. Что делать, если ты — одна из них? Как завоевать сердце этих неприступных принцев? Возможно ли? И нужно ли…

Ольга Пашнина

Развод по-драконьи. Работа над ошибками

Глава первая. Дракону наносят ответный удар

А бить дракона – плохая идея

Я убила бывшего мужа.

Сложно представить, что такое пришло кому-то в голову всерьез. Но ведь пришло!

– Квин, прекратите, – устало вздохнул законник. – Я пытаюсь вам помочь.

– Господин Ветреный, вы только что сказали, что мой капитан, мой друг и бывший муж мертв. У нас были сложности, но…

Голос сорвался, и я отвернулась. Второй раз за неделю я молилась, чтобы все обошлось, но если к делу подключились законники…

– Вы нашли его тело? У вас есть доказательства, что Джулиан мертв? – спросила я.

– Боюсь, что не могу ничего рассказать вам, Квин.

– Потому что я подозреваемая?

– Именно так.

– Послушайте, я уже все вам рассказала!

– И тем не менее, я хочу кое-что прояснить.

– Для этого вы подняли меня посреди ночи?

После многочасового допроса, на котором я тысячу раз повторила одну и ту же историю: Джулиан поссорился с матерью и ушел из дома, я предложила переночевать у меня, в середине ночи он ушел – и больше я ничего о нем не слышала, меня заперли в одиночной камере и оставили наедине со страхом и мыслями. Казалось, я сойду с ума, запертая в четырех стенах, свернувшись клубочком на жесткой деревянной скамье.

Джулиан мертв. Не может быть. Не может, он ведь чудом выжил на Плато! Высший не может просто взять и забрать его по-настоящему.

– Итак, госпожа Хрустальная, какие у вас были отношения с бывшим супругом?

– Рабочие. Дружеские.

– Но ведь вы, насколько я помню газеты, расстались с взаимными обидами и претензиями. Что изменилось?

– Мы повзрослели. У каждого своя жизнь. Старые обиды мешали работе, и мы все обсудили.

– У меня немного другие сведения. Свидетели утверждают, что вы часто ссорились. Златокрылый оскорблял вас и унижал, угрожал уволить.

– Это стиль Джулиана. Он всех угрожает уволить. И вас бы угрожал, если бы…

Я прикусила язык, чтобы не сказать «был жив». Снова.

– Джулиан никогда не говорил это всерьез, он всегда защищал членов команды, даже если они совершали ошибки.

– Как, например, ваша наставница, когда оставила вас наедине с агрессивным пассажиром?

Я удивленно моргнула. Откуда он знает? Мы не говорили никому! Только Морган, Делайла и Джулиан знали, что произошло во время полета. Неужели сам пассажир рассказал, что пытался изнасиловать Сопровождающую, а капитан чуть не выбросил его за борт? Но ему не было известно про Делайлу…

– Это было недоразумение и случайность. Джулиан сделал ей выговор, Делайла стала внимательнее.

Законник на несколько минут ушел в себя, вчитываясь в бумаги. Или он действительно изучал дело на ходу, или просто меня нервировал – и ему отлично удавалось.

– Вернемся к вашим взаимоотношениям со Златокрылым. Значит, вы были коллегами и друзьями, не больше?

– Да. – Я вздрогнула от его «были».

– Но вас часто видели вместе. Вы проводили время в одних номерах служебных гостиниц, часто оставались ночевать у бывшего мужа. Вас видели в ресторации вместе, и это точно не напоминало дружеский ужин. Коллеги не раз заставали вас в двусмысленной близости…

– Постойте-ка! Что за коллеги? Это Браун? Он рассказал, что видел нас? А он не забыл упомянуть, что тогда в ресторации я была с ним на свидании, с которого он сбежал? Джулиан спасал меня от позора, и да, это очень по-дружески!

– Не волнуйтесь, Квин, – мягко улыбнулся мужчина. – Я не подвергаю сомнению вашу порядочность. Лишь хочу разобраться в ситуации. Позвольте, я спрошу прямо. Вы ненавидели Джулиана Златокрылого?

– Нет, конечно, нет. Я…

Похоже, неподходящий момент для сохранения любовных тайн.

– Я всегда его любила. И буду любить несмотря ни на что.

– То есть, вы были влюблены в капитана, а он отвечал на ваши чувства отказом?

Я ошеломленно захлопала глазами.

– Нет, то есть… Да, но я что, по-вашему, убила его из-за неразделенной любви?

– Пока что, – законник сделал многозначительную паузу, – я этого не утверждал. Значит, вы любили капитана. А что насчет ваших коллег? Я слышал, у них возникали какие-то проблемы с ним. Были жалобы, конфликты. Давайте начнем с Делайлы Дождливой. Ее дочь имела связь со Златокрылым.

– Мне кажется, чужие отношения – не мое дело. Когда Джулиан и Дара встречались, я даже не вспоминала о бывшем муже и еще училась.

– Но госпожа Дождливая была не в восторге от того, что не удалось стать тещей Джулиана, так?

– Я думаю, она переживала за дочь. Любая мать расстроится, если ее дочь бросит возлюбленный.

Кроме моей. Интересно, они хотя бы знают, что меня арестовали? На помощь и хотя бы одеяло я уже не рассчитываю.

– Делайла когда-нибудь угрожала Джулиану?

– Нет.

– Обещала поквитаться? Говорила о своей ненависти?

– Нет, никогда. Они не были приятелями, но работали вместе и, повторюсь, Джулиан часто выгораживал всех нас перед начальством.

– Понятно. – Законник сделал несколько пометок. – А Морган Свободный? У меня есть сведения, что у них со Златокрылым давний конфликт. И Джулиан… секунду, я приведу цитату… «Чморил» господина Свободного в академии.

Он заметил мой взгляд и усмехнулся:

– Это цитата самого господина Свободного.

– Я ничего об этом не знаю, извините. Когда Джулиан учился, я еще облизывала дверные ручки и ела песок во дворе с другими детьми.

– Но как Златокрылый и Свободный смогли вместе работать? Травля в юности – серьезная причина для ненависти. Почему они не попросили развести их по командам?

– Не знаю. Вероятно, они тоже повзрослели. Никто не разбивает сработавшиеся команды просто потому что где-то кто-то обиделся на капитана. В «Драконьих Авиалиниях» строгие правила. И Морган и Джулиан выбрали смириться с вынужденным общением, а не потерять карьеру. Это достойно уважения. К тому же Джулиан спас Моргану жизнь, когда случилась авария. И он это ценил, я думаю.

– Как у вас все складно выходит. Ну прямо команда мечты. О вас и ваших коллегах, госпожа Хрустальная, можно писать книгу. Правда, для Джулиана она, увы, с плохим концом.

– Вы уверены, что он мертв?

Мой вопрос снова проигнорировали. И надежда еще немного окрепла.

– Давайте про вчерашнюю ночь.

Я инстинктивно огляделась. Даже не знаю, сколько сейчас времени. В комнате для допросов не было окон. Должно быть, меня привезли сюда рано утром, весь день шли допросы, потом я немного поспала и сейчас или ночь или совсем раннее утро. Но у законника не было часов, и это тоже показалось мне методом ведения допроса.

– Я уже все рассказала. Мы прилетели в Лесной. Я узнала, что Джулиан поссорился с матерью…

– Из-за чего?

– Из-за нашего развода. Он просил ее помочь мне, узнать, как дела и не нужны ли мне деньги, а она не сделала этого. Джулиан рассердился и ушел. Я предложила переночевать у меня.

– Секунду, я бы хотел кое-что уточнить. После развода вы не получили ни копейки, так?

– Да, но…

– И вам пришлось взять заем на обучение.

Я стиснула зубы, чтобы сохранить самообладание.

– Верно.

– Заем, который Джулиан Златокрылый выкупил? С этого месяца вы ведь должны были платить ему?

– Да, он выкупил его. Но если вы намекаете, что я могла убить мужа из-за денег, то вычеркивайте эту версию. Джулиан простил мне долг. И не стал брать деньги.

– Разумеется, доказательства этому – ваши честные наивные глаза. А вот записей в банке я что-то не нашел.

– Мы сразу же улетели в рейс. Он просто не успел подать документы.

– Ну, разумеется. Что было дальше? Вы предложили переночевать у себя, Златокрылый согласился, вы завели разговор о прощении долга…

– Нет! Прекратите додумывать то, чего не было, господин Ветреный! Мы приехали ко мне, приняли душ…

– Вместе?

– Нет. – Я на секунду прикрыла глаза, чтобы не взорваться. – По отдельности. Затем легли спать. Посреди ночи Джулиан сказал, что ему срочно нужно куда-то идти – и быстро собрался. Я осталась одна, уснула, а потом вломились вы и меня арестовали.

Неотразимые и успешные любимчики судьбы не любят неудач и презирают неудачниц. Что делать, если ты — одна из них? Как завоевать сердце этих неприступных принцев? Возможно ли? И нужно ли…

Текст книги «Работа над ошибками»

Автор книги: Nogaulitki

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 6 страниц)

Работа над ошибками

https://ficbook.net/readfic/5735045

Направленность:

Фемслэш

Автор:

Nogaulitki (https://ficbook.net/authors/1958010)

Фэндом:

Ориджиналы

Рейтинг:

R

Жанры:

Романтика, Юмор, Драма, Психология, Философия, Повседневность, Дружба

Размер:

Миди, 60 страниц

Кол-во частей:

10

Статус:

закончен

Описание:

Я сняла капюшон и поправила взъерошенные волосы.

– Не узнаешь?

Я буквально слышала, как шевелятся ее мозги.

– Лесанская, дай списать домашку, – решила я помочь ей, и напомнила самую часто произносимую мной фразу.

Публикация на других ресурсах:

Уточнять у автора/переводчика

Содержание

Содержание

1

2

3

4

5

6

7

8

9

10

1

Почти половина двенадцатого уже было на часах, а мой отчет никак не хотел сходиться. Цифры получались постоянно разные, и я уже битых три часа тщетно пыталась понять, в чем же причина. Я люблю свою работу, я профессионал в своем деле и все такое. Но иногда, особенно в такие моменты, я начинаю думать, что стать аналитиком – было не такой уж и хорошей идеей.

Покурить. Мне надо покурить, потом налить уже пятую, наверное, по счету кружку кофе, и, возможно, тогда мою голову озарит гениальная мысль, какого черта эти цифры постоянно меняются.

Я прошла в прихожую и, порывшись в рюкзаке, поняла, что сигареты закончились. Этот вечер становится все лучше.

Что ж, придется накинуть куртку и спуститься до круглосуточного магазина. Благо, он находится в соседнем доме.

Я вышла на улицу и поняла, что надо было еще взять зонт. Начало весны было дождливым, поэтому, натянув капюшон на глаза, я поспешила за свежей никотиновой дозой, мысленно ругая непогоду.

Магазин был небольшой и он не менялся, сколько я его помню. Тот же ассортимент всего самого необходимого – молоко, хлеб, пиво, табак, туалетная бумага. Вся мелочь, которая часто неожиданно заканчивается. А так как ради пачки масла или батона ехать в супермаркет – глупо, и к тому же эта торговая точка является практически единственной на несколько кварталов, то магазинчик уже много лет неплохо «выживает» в нашем районе.

Зайдя внутрь, я кивнула знакомой продавщице и, встав в небольшую очередь, состоящую из парня и девушки, обвела взглядом витрины.

Молодой паренек расплатился и, звеня бутылками в пакете, вышел из магазина. Светловолосая девушка в легком, но явно дорогом пальто, с ключами от машины в руках, попросила бутылку воды и жвачку. Я задумчиво смотрела на тонкие пальцы, что сжимали брелок сигнализации, и ждала своей очереди, вполуха слушая разговор покупательницы с продавцом.

– С вас пятьдесят девять рублей, – устало вздохнула женщина лет пятидесяти в чепчике.

– Пожалуйста, – девушка протянула ей пластиковую карту, что достала из сумочки.

Ее голос показался мне чертовски знакомым, и я даже чуть наклонилась вперед, пытаясь рассмотреть ее лицо.

– Девушка, – продавщица закатила глаза, – написано же «только за наличный расчет», – женщина указала рукой на бумажку, на которой от руки было выведено маркером, что к оплате банковские карты не принимаются.

– Вы серьезно? – простонала покупательница, чуть поворачиваясь.

Лицо. Очень знакомое лицо. Я определенно ее где-то видела. Только где?

– Нет, это я шучу так, – проворчала продавщица, пододвигая товар к себе поближе. Видимо, опасаясь, что покупательница решит схватить воду и сбежит, не заплатив. На мой взгляд, глупая мысль, учитывая, что ее пальто стоит, как половина этого магазина. А с туфлями – и того больше.

– Блин, какой год на дворе-то? У вас нет терминала?

– Вы брать будете? У меня люди в очереди, – раздраженно ответила продавец и требовательно уставилась на девушку.

– У меня нет наличных! – воскликнула та, и открыла кошелек, демонстрируя, что отдел для бумажных денег пуст.

– Значит, не будете, – кивнула женщина и начала убирать товар обратно на полку, в то время как я усиленно пыталась вспомнить, откуда я знаю эту девушку.

– Что за город… – пробормотала блондинка, убирая карту, а меня будто током ударило. Может, если бы не эта фраза, я бы еще долго пыталась понять, кто она, но услышав знакомые слова, произнесенные с не менее знакомой интонацией, память прояснилась.

– Дайте мне сигарет, пожалуйста, и воду с жвачкой тоже посчитайте, – поспешила сказать я, пока продавщица не убрала все обратно.

Женщина посмотрела на меня с подозрением, но молча достала пачку сигарет, даже не уточняя марки.

Плюс таких магазинов – когда ходишь туда постоянно, продавцы уже знают, что ты обычно берешь, и не приходится лишний раз объяснять. Соседская бабулька при мне несколько раз просто заходила и говорила «мне как всегда», и продавец молча складывала в ее пакет молоко, хлеб, бутылку масла и пачку геркулеса. И ничего лишнего.

Девушка повернулась и с удивлением уставилась на меня, когда я протянула ей воду.

– Зачем это? Не надо. Я доеду до какого-нибудь нормального магазина, – на этих словах она многозначительно зыркнула на продавщицу, – и куплю.

– Да ладно. Ближайший работающий магазин в нескольких километрах, – я улыбнулась, разглядывая ее. Неужели она меня не узнала? Нет, я, конечно, немного изменилась, похудела, сменила прическу. Раз двадцать. Но не настолько же я постарела, чтобы совсем меня не узнать.

– У вас есть карта? Давайте я вам перечислю на нее за покупку, – не унималась она.

– Пятьдесят девять рублей? – усмехнулась я, протягивая деньги продавщице.

– Именно. Я не могу так.

– Как? – мне становилось все смешнее.

– Чтобы незнакомый человек платил за меня, – нахмурилась она.

– Ну, не такой уж и незнакомый, – пожала я плечами, убирая пачку в карман.

– В каком смысле? – сощурилась девушка.

Я сняла капюшон и поправила взъерошенные волосы.

– Не узнаешь?

Я буквально слышала, как шевелятся ее мозги.

– Лесанская, дай списать домашку, – решила я помочь ей и напомнила самую часто произносимую мной фразу.

Она замерла, все еще смешно хмуря брови, потом чуть наклонила голову, и глаза ее расширились. А я поняла, что она, наконец, меня узнала.

– Марина?! – голос ее был удивленным, а вид даже слегка ошарашенным.

– Именно, – улыбаясь, кивнула я, – здравствуй, Снежана.

2

Девушка еще с полминуты во все глаза таращилась на меня, потом моргнула и стиснула меня в таких объятиях, что стало тяжело дышать.

– Поверить не могу! – воскликнула она, наконец, выпустив меня из рук. – Сколько же мы не виделись? Лет десять?!

– Вообще одиннадцать, но кто считает? – улыбнулась я, открывая ей дверь, чтобы выйти из магазина.

– С ума сойти! Отлично выглядишь!

– Спасибо. Ты тоже, – продолжила я улыбаться, выходя вслед за ней.

– А ты… Как ты… Ты же не в этом районе жила? – продолжала восклицать Снежана, пока мы спускались с небольшого крыльца.

– Уже лет пять, как в этом. Родители переехали за город, продали нашу трешку и купили квартиру здесь. Однокомнатную. В ней и живу, – пояснила я.

– До сих пор поверить не могу, что встретила тебя здесь, – улыбнулась она, подходя к машине.

– А ты что тут делаешь? Я слышала, ты как переехала, то там и обосновалась.

– Так и есть, – кивнула она, – я тут буквально на месяц, максимум два, по работе.

– Где ты остановилась? – спросила я, оглядывая автомобиль Снежаны.

– Здесь гостиница недалеко. Квартиру тети я продала, так что своего угла тут больше нет, – улыбнулась девушка.

– Я слышала, что ее не стало, – грустно сказала я, – лет шесть прошло?

– Семь.

– Мне жаль. Она же с тобой жила?

– Да. Я училась в институте, она жила со мной в съемной квартире. Ей было тяжело тут одной, – тихо ответила Снежана.

– Понимаю.

– Слушай, мне надо вернуться в гостиницу, шесть часов за рулем меня порядком измотали, но, может, встретимся как-нибудь на днях? Поболтаем спокойно, расскажешь, что тут у вас нового, – предложила девушка, встряхнув головой, отбрасывая грустные мысли.

– Конечно. С удовольствием. Я до шести обычно на работе, потом свободна.

– Отлично, я также. Завтра наверняка задержусь, первый день, сама понимаешь, но потом, думаю, войду в ритм.

– Давай я запишу номер твоего телефона, и мы созвонимся, – улыбнулась я, доставая мобильный.

– Давай, конечно.

Я вернулась домой и постаралась сосредоточиться на работе. Завтра предстоял трудный день. Начальник сообщил еще две недели назад, что к нам едет «ревизор» из головного офиса, поэтому все начали усиленно готовиться к его визиту. Я же, как главный аналитик, сверяла отчеты своих так называемых подчиненных.

Спустя еще час, я, наконец, нашла ошибку в расчетах, исправила ее и, пообещав себе утром прибить Таню из отдела по работе с клиентами, отправилась спать.

Надо полагать, что сон упорно не шел. Я все думала о нашей встрече со Снежаной. Это было странно и даже как-то волнующе. Мы не виделись с выпускного. Аттестат она получила раньше нас всех, потому что переезжала. Но вот выпускной мне запомнился.

Мы учились в параллельных классах, но довольно тесно стали общаться только класса с одиннадцатого. Снежана пришла к нам в школу во второй четверти девятого класса и сразу стала местной «знаменитостью». Невероятно красивая, и к тому же будущая медалистка, отличница, ее полюбили учителя и все мальчишки, начиная, наверное, с семиклашек. Наши ботаны готовы были отдать все, чтобы сидеть с ней на экзамене, а не ботаны часто дрались между собой, решая, кто будет приглашать ее в кино.

Правда все это было бессмысленно. Сначала Снежана и думать ни о чем не могла кроме учебы, а потом у нее появился парень. Старше ее на три года, спортсмен. Девчонка влюбилась, причем настолько, что ее будущее с золотой медалью оказалось под вопросом. Но этот мудак бросил ее до того, как она умудрилась испортить себе жизнь. Добился, чего хотел, и помахал ручкой. Она стойко пережила первое любовное разочарование и больше не отвлекалась от учебного процесса.

Я же всегда была полной оторвой. В моем аттестате только одна пятерка, и та по алгебре. Остальные четверки. Некоторые даже символические. Нет, я никогда не была глупой, и особых проблем с обучаемостью у меня не было. Зато были с поведением. И с ленью. Я не видела смысла постоянно зубрить предметы, чтобы получить заветные пять баллов. Я ни хрена не делала и получала четыре. Меня все устраивало. Надо ли говорить, что такой вещью, как выполнение домашнего задания, я тоже не считала нужным заниматься. Я всегда выцепляла по утрам Снежану и брала у нее тетрадки, чтобы списать, сидя под лестницей на первом этаже. Несмотря на то, что учились мы в разных классах, программа обучения была одинаковая, чем я и пользовалась.

Странно то, что Снежана давала списывать только мне. Может, боялась связываться с главной хулиганкой школы. Потому что слава обо мне ходила по всему району.

Если что-то где-то случалось, особенно не очень хорошее, то непременно в этом была замешана наша компания. А к школьному инспектору я ходила, как к себе домой. Так же часто. И каким-то совершенно непонятным образом мы стали общаться со Снежаной. Сначала она меня «подтягивала» по географии, потом по обществознанию. Я ходила к ней домой, мы занимались, и я даже не заметила, как мы подружились.

Моя подруга Оля жутко ревновала меня к Снежане. Мы часто ругались из-за того, что я проводила много времени с ней. Но иного выбора не было. Снежана и Ольга на дух не переносили друг друга. Оля говорила, что Снежана просто выскочка, а Снежана, в свою очередь, считала мою подругу безответственной тунеядкой.

Только на последнем звонке они более-менее нормально общались, и то, потому что Снежана очень выручила Олю. У той порвалось платье, прямо перед торжественной частью, и Снежана, пробравшись в кабинет домоводства, стащила оттуда иголку с нитками и залатала платье подруги. На этом топор войны был зарыт.

Но я уверена, что Оля очень быстро отрыла бы его обратно, если бы узнала, чем для нас со Снежаной окончился выпускной.

На самом деле, все началось значительно раньше. Наверное, с момента моего осознания самой себя. Я поняла, что мне нравятся девушки еще лет в шестнадцать. В семнадцать я уже убедилась в этом наверняка, познакомившись в местном клубе с одной барышней. Она была старше и опытнее, а я выглядела тогда лет на двадцать. Косметика и правильная одежда могут творить чудеса. И кончилось это тем, что я ночевала у новой знакомой, открывая для себя все прелести женской любви.

Наше общение с этой милой дамой не имело продолжения, да мне это и не было нужно.

Но с того момента я по-другому смотрела на своих одноклассниц и окружающих лиц женского пола. И каким-то образом так получилось, что особенно я начала приглядываться именно к Снежане. Теперь стало предельно ясно, почему меня к ней так тянет. Она привлекала меня. Привлекала, как девушка, как женщина. Я не думала о том, влюблена я или нет. Мне просто нравилось проводить с ней время.

А когда я поняла, что излишне напрягаюсь, если слышу, как ее приглашает на свидание очередной придурок в пубертате, стало ясно, что простой дружбой, похоже, тут не пахнет. Но, к счастью, на всевозможные ухаживания мальчиков Снежана отвечала твердым отказом, поэтому мне удавалось скрывать все свои чувства и эмоции, что были для меня самой в новинку. Одно дело смотреть и отмечать, что девушка красивая, осознавая свое равнодушие к лицам мужского пола, и совсем другое – хотеть свою подругу и ревновать ее к каждому дереву.

Особенно расстраивал меня тот факт, что я знала, что Снежана собирается уезжать из нашего городка в мегаполис. Она не первый год лелеяла мечты о светлом будущем в городе возможностей. Хотела уехать из места, где, по ее словам, совершенно нечего делать. Я не разделяла этого мнения. Да, у нас не огромный город, тут нет бешеных зарплат и местами кое-где сохранились советские порядки. Но я никогда не хотела уехать. Меня все устраивало, а бешеный ритм и толпы людей на улицах – никогда не были пределом моих мечтаний. У меня были амбиции, но, видимо, не такие обширные, как у Снежаны.

На выпускном было много народу – три параллельных класса, учителя, родители.

И, конечно, моя компания во главе со мной и Олей, умудрилась пронести в ресторан шампанское, которое мы все дружно распивали в туалете. Многим было уже по восемнадцать, так что особо мы не волновались на этот счет, но все равно старались не привлекать внимания. Удивительно, что и Снежана высказала согласие на наше маленькое торжество, и вместе с нами, стоя в кабинке с пластиковым стаканчиком в руке, охотно пила шампанское.

Потом было решено двинуться на дискотеку, чтобы продолжить веселье. Благополучно досидев основную часть мероприятия, мы заверили учителей, что родители в курсе, что мы уйдем раньше, и отправились по домам, переодеваться, договорившись встретиться уже в клубе.

Я жила близко от ресторана, где проходило прощание со школой, поэтому мы со Снежаной пошли ко мне. Я предложила ей надеть что-то из моих вещей, чтобы не терять зря время, она согласилась. По дороге мы купили еще шампанского, и когда заходили в мою квартиру, бутылка была уже наполовину пуста.

Родители были на даче, предоставив мне свободу действий, но взяв с меня обещание, что я «не натворю глупостей».

Я была немного пьяна. Ладно, я была абсолютно пьяной. Держалась на ногах, но в голове – полнейший туман.

Я вывалила из шкафа кучу одежды, где были и джинсы, и юбки, и платья. Снежана сразу нашла себе какую-то тряпку, сказав, что именно в этом она и пойдет. Я стянула с себя свой выпускной наряд и быстро «впрыгнула» в джинсы. Снежана же раздевалась медленно, чем вызывала у меня повышенное слюноотделение. Когда она надела платье, которое, к слову, ей очень шло, она повернулась ко мне:

– Ну как?

– Эм… Шикарно, – честно ответила я, стараясь не смотреть на грудь подруги.

– Точно? – девушка повернулась к зеркалу и придирчиво оглядела себя.

– Абсолютно, – кивнула я, обходя ее сзади.

– Почему… Почему ты так странно смотришь на меня? – прищурившись, спросила Снежана, смотря на меня в отражение зеркала.

– Странно? Нет… Просто ты… очень красивая, – прохрипела я, стараясь найти в своей нетрезвой голове хоть одну причину, чтобы не накинуться на нее прямо сейчас. Кроме той, что она моя подруга.

– О. Спасибо, – улыбнулась Снежана.

Я стояла в джинсах и бюстгальтере, продолжая пялиться на нее, и не имея понятия, что еще мне сказать. Кажется, мой взгляд говорил обо всем без слов.

– Я буду скучать там без тебя, – тихо сказала Снежана и повернулась ко мне. В ее глазах была грусть, и я готова была поспорить, что в моих тоже.

– Тогда не уезжай, – также тихо сказала я, делая шаг к ней, – оставайся. Здесь тоже есть институты и…

– Ты же знаешь, это невозможно, – прервала она меня, – я столько об этом мечтала.

Я смотрела в ее глаза и мне хотелось орать во всю глотку. От обиды, боли, какой-то несправедливости. Я не хотела, чтобы она уезжала, я не хотела быть ей просто подругой, я не хотела скрывать свои чувства. Пусть я сама с ними еще не разобралась до конца, но я знала, что не хочу, чтобы Снежана уезжала, уходила из моей жизни.

И в тот момент я поняла, что если с первым я ничего сделать уже не могу, то с последним можно попробовать разобраться. И плевать, что будет. Она уедет совсем скоро, и даже если ее эти новости шокируют, у нас не будет неловких встреч. Потому что я останусь здесь. А она уедет.

Поэтому, выдохнув, я сделала еще один шаг по направлению к ней.

– Я должна тебе кое-что сказать, – проговорила я, чувствуя, как краснеют мои щеки.

– Что? – ее искренняя улыбка сбивала меня с толку, но я все же собралась с мыслями.

– В общем… Мне нравятся девушки, – выдохнула я и зажмурилась.

– Ну… Это не новость, – спокойно ответила она, и я открыла глаза.

– Что?

– Ну, Марина, я же не слепая, – усмехнулась Снежана, – мы с тобой общаемся достаточно, чтобы я смогла заметить, что на улице ты обращаешь внимание совсем не на парней.

– И ты… Ты нормально к этому относишься? – удивилась я. Все же мой план начать издалека, был не так плох.

– Абсолютно. Главное, чтобы тебя все устраивало. Я ждала, когда ты признаешься, – честно сказала Снежана, – точнее, я этого ожидала.

– Ладно. Но это не все. Мне нравишься ты, – тихо, но твердо сказала я ей вторую часть своего признания.

– О. А вот этого я не ожидала, – протянула она, – ты имеешь в виду… Я тебе нравлюсь, как…

– Да, – оборвала я ее.

– Эм… Ладно. Я об этом как-то не думала, – растерянно пробормотала Снежана, – точнее, у меня были мысли, но я не думала… Мне надо выпить, – проговорила она и потянулась к бутылке, что стояла у шкафа.

Сделав пару глотков, она выдохнула и посмотрела на меня. Я же почувствовала себя ужасно глупо, особенно, учитывая то, что я стояла полуголая перед ней. Обнажив не только свое тело, но уже и душу.

– Можно мне? – я взяла протянутую бутылку и тоже сделала несколько глотков.

– И… Как это… Как давно?

– Не знаю. Пару месяцев, – пожала я плечами, прекрасно понимая, о чем она спрашивает, – может, больше.

– Ясно… Марина, я… Ты мне тоже, конечно, нравишься, но я никогда… Я не…

– Подожди, – оборвала я ее, подойдя вплотную, – я ни на что не рассчитываю. То, что я чувствую – это мои чувства. Они не должны тебя беспокоить.

– Надо было об этом подумать до того, как ты это произнесла, – заметила она, явно нервничая.

– Ладно, извини, – я покачала головой, жалея о том, что обо всем ей сказала, – пойдем, нам пора.

– Куда? – растерянно спросила Снежана, переводя взгляд с пола на меня.

– В клуб. Нас же ждут, – напомнила я.

– Сейчас?! После всего… что ты сказала?

– Снежана, – вздохнула я, – давай не будем усложнять. Я не знаю, зачем вообще это сказала. Выпила лишнего, наверное. Забудь. Давай, пойдем, – я натянула майку и взяла ее за руку, чтобы выйти из комнаты.

– Подожди, – она вырвала свою руку и посмотрела на меня.

– Что? – мне хотелось поскорее оказаться в клубе, на улице, хоть где-нибудь, лишь бы не с ней наедине.

– Может, я тоже выпила лишнего, но я хочу кое-что проверить, – тихо ответила она и подошла ко мне.

В следующее мгновение я почувствовала ее губы на своих. Сказать, что я была в шоке – это ничего не сказать. Я стояла истуканом, слабо отвечая на поцелуй. Невинный, почти детский.

– А это не так странно, как я думала, – медленно сказала Снежана и посмотрела на мои губы, – но если ты немного расслабишься и используешь язык, будет лучше.

Первое, что я хотела сделать, это спросить, зачем она это делает. Но потом решила – какого черта? Какая разница? Хочет поцелуев? Я дам ей поцелуи. А с «зачем, почему и для чего» – разберусь потом.

Я наклонилась к ней и уже сама ее поцеловала. Более напористо, более уверенно. Мой язык изучал ее рот достаточно долго, чтобы я смогла почувствовать, насколько меня это возбуждает.

Через какое-то время с меня уже слетела майка и джинсы, с нее – платье, а мы оказались в моей постели. В этот раз все было по-другому. Если с той, первой, я просто занималась сексом, получая удовольствие, и даря его, то тут все было иначе. Я была вся в ней. Не в том пошлом смысле. Хотя в пошлом тоже. Я была полностью увлечена происходящим. Мне нравилось прикасаться к ней, целовать ее и ласкать не только физически, но и на каком-то эмоциональном уровне.

Мы обе открывали что-то новое, и мне это очень нравилось. Надо ли говорить, что ни до какого клуба мы не дошли. Мы остались у меня, отдаваясь друг другу снова и снова.

А утром ее уже не было. Я проснулась одна. Ни одежды, ни записки, ни единого напоминания, что у нас вообще что-то было. И если бы не небольшой засос у меня на ключице, честно, я бы засомневалась, не приснилось ли мне это.

Не скажу, что я страдала. Но мне было обидно. Она исчезла так, будто бы мы не были даже знакомы. Неужели она думала, что я буду доставлять ей неприятности, после всего, что у нас было? Она не звонила и не появлялась. На мои звонки тоже не отвечала. Мне показалось это странным, поэтому спустя неделю я решила сходить к ней домой. Но ее тетя сказала, что она уже уехала.

Вот так, не прощаясь, будто я совершенно чужой для нее человек. Словно вовсе и не было нашей дружбы.

Ни нового номера, ни каких-либо других ее контактов у меня не было. Да и понятно было, что она не хочет, чтобы я ее искала. Я не совсем понимала, почему, но поделать ничего не могла. Она приняла решение, я с ним вынужденно согласилась. Поэтому я просто решила забыть нашу с ней ночь, сделав вид, что ничего и не было.

katena1976

Работа над ошибками. Часть первая

Посвящение:

Моему любимому, великолепному, гениальному Алану Рикману — с любовью и вечной признательностью за все…

Пролог

Бечено — olegowna, stazy2.

Сегодня, 14 января, минуло ровно два года с того дня, что стал черной вехой в календаре наших утрат. Ваше сердце перестало биться после тяжелой болезни — и мир вздрогнул… замер, разбиваясь вдребезги, рассыпаясь крошевом застывших от горя слез ваших родных и близких, ваших поклонников, всех тех, кто искренне любил вас тогда. Кто помнит и любит до сих пор.

      Сейчас, спустя два прошедших с момента вашей смерти года, мне искренне хочется верить в то, что жизнь после смерти все-таки существует. Не хочется думать о том, что вы ушли от нас навсегда, растворившись в небытие… я твердо уверена в том, что в настоящее время вы проживаете где-то, в ином мире, новую, не менее яркую и счастливую жизнь, нежели ту, что вы прожили здесь.

      Будьте счастливы — где бы вы ни были, наш любимый Алан Рикман…

      И спите спокойно в нашем мире.

      Мы будем помнить, и любить вас вечно…

* * *

      Эту работу я посвящаю исключительно вам, мистер Рикман. Вам и вашему гениальному таланту, которого нам всем так не хватает!

* * *

«Суть отличной истории заключается в том,

что у нее должно быть начало, середина и конец»

Алан Рикман

      Обессилено прикрыв веки, я практически сразу слышу испуганный выдох Римы и через силу открываю их вновь, встречаясь взглядом с ее обеспокоенными глазами цвета молочного шоколада. Я отчетливо вижу в них невысказанный испуг, хотя на обкусанных от волнения губах сияет уже ставшая привычной за последние несколько месяцев улыбка. Жена почему-то твердо уверена в том, что ее постоянное присутствие рядом со мной, ее безмолвная поддержка и участие позволяют хотя бы на некоторое время забыть об изматывающей, всепоглощающей боли, преследующей меня на протяжении последнего месяца практически беспрерывно.

      Мне уже не помогают ни бесконечные уколы наркотических препаратов, призванных облегчить хотя бы немного эту невыносимую муку, ни любые другие лекарства, которые я опять-таки уже привычно глотаю полными пригоршнями — вместо завтрака, обеда и ужина.

      Вот только сейчас, в этот момент, поймав светлую, хоть и немного грустную улыбку Римы*, тщательно скрывающей от меня свою обеспокоенность, я улыбаюсь ей в ответ, уже привычно надевая на свое измученное болезнью лицо маску абсолютно счастливого человека. Я же актер. И, по мнению абсолютного большинства моих зрителей — актер гениальный. А это, в свою очередь, значит, что я ни словом, ни жестом не позволю ей осознать, как ощущаю себя в действительности. Потом, после моего ухода, у нее будет достаточно времени для того, чтобы припомнить каждый мой жест, малейшую гримасу, изредка прорывающую завесу безмятежности, и поразиться тому, насколько же она была слепа. Но сейчас ей это знать совершенно ни к чему.

      На то, чтобы выдерживать это бесконечное противостояние с неизлечимой болезнью, уже не осталось совершенно никаких сил. Родственники, собравшиеся вокруг моей постели, невольно вызывают глухое раздражение своими доброжелательно-улыбчивыми лицами. Безусловно, я не хуже их понимаю, что мое и без того безнадежное дело с каждой утекающей минутой жизни движется стремительными шагами — к давно ожидаемому и неизбежному финалу. Понимаю, несмотря на то, что мой всегда ясный разум в настоящий момент затуманен очередной убойной дозой лекарств.

      Последние несколько недель своей жизни я провел в госпитале, попав туда сразу после Рождества. Дни иногда летели, а иногда едва двигались, вынуждая меня считать каждую проведенную здесь минуту. Все зависело от моего самочувствия и настроения. Я скучал по дому и жене. Был не в силах терпеть безвкусную больничную еду, тоскуя по блюдам, которые всегда бесподобно удавались Риме, вознося ее в моих глазах в ранг гениального кулинара. Выслушивал нравоучительные нотации лечащего врача, отчего-то недовольного моим поведением.

      Еще вчера я писал Симоне** о том что скучаю по Вольтерре, желая увидеть еще больше фотографий так горячо любимых мною мест, одновременно с этим стараясь справиться с неимоверной слабостью, но изо всех сил не подавая в этом вида, а уже сегодня, выплыв в очередной раз из тяжелого бреда полусна — полуяви я вижу входящих в мою индивидуальную стерильно-белую палату родных и слышу от своего врача довольно-таки бодрое:

      — Ну что, мистер Рикман, уверен, вы соскучились по своему дому? — и внезапно понимаю — вот оно. Оно, оно… чтобы не говорили эти сочувственно улыбающиеся мне люди. Наступает, неотвратимо, неизбежно…

      Лежа на жесткой больничной постели и старательно маскируя за мягкой улыбкой разъедающую мои внутренности болезнь, я перевожу свой затуманенный от боли взгляд с лица на лицо: оба брата, жена одного из них, сестра, которая примчалась с самого утра из Норвегии, золотое трио, состоящее из моих племянниц, кузина. Все они, родные и самые близкие мне люди, пришли (а я понимаю это со всей откровенно пугающей ясностью) проститься со мной, чинно рассевшись по стульям вокруг моего ложа, иначе и не скажешь, в моей комфортной больничной палате. Слава Богу, что детей не привезли. Да и тетю… пусть уж лучше она запомнит меня таким, каким видела на празднике в честь своего столетия, чем увидит того, в кого я превратился буквально за последний месяц.

      Рима примостилась совсем рядом, приткнувшись мне под бок, и вложив свою ладонь в мою руку, которую я, собрав последние силы, умудряюсь слегка сжать.

      — Клэр***, — несмотря на приложенные усилия, мой голос, обращенный к одной из племянниц, спрятавшей свое лицо за носовым платком, звучит едва слышно, — не вздумай реветь, слышишь? Ты что придумала?!

      — Я не плачу! — довольно резво возражает она, показывая покрасневший от слез нос и робкую улыбку. — Тебе показалось.

      — Не выдумывай, Ал, — Шейла**** тихонько смеется, в шутку грозя мне пальцем. — С чего ты взял, что кто-то тут плачет? Клэр смеется над моими словами, ты же сам видишь. Ты, наверное, прослушал, задумавшись. Я рассказывала им смешную историю о том, как вчера в супермаркете встретила…

      Я отвожу от них взгляд и вновь прикрываю глаза, терпеливо пережидая очередной накативший приступ оглушительной боли, выбивающий из моих легких последний воздух, невольно отключаясь от реальности, и уже не слыша того, что продолжает рассказывать мне сестра.

      — Алан, — голос жены и ее судорожная хватка, стиснувшая мою руку, безмерно раздражает. Бог мой, да неужели ей не понять, что мне хочется хоть на мгновение оказаться в полной тишине и одиночестве? Не слушать бессмысленные сейчас разговоры, не видеть все эти сочувствующие взгляды и улыбки… — Алан, ты как, дорогой?!

      Что значит «как», дорогая? Идиотский вопрос в данной ситуации — ты не находишь? Но, разумеется, я никогда не скажу этого своему вечному ангелу-хранителю, а потому…

      — Я хочу отдохнуть, — мне все-таки удается ответить ей, сделав над собой определенное усилие. Крохотное облегчение приносит осознание того, что терзающая меня боль постепенно начинает отпускать, а значит, укол, сделанный мне почти час назад, наконец начинает действовать, отчего я незаметно начинаю погружаться в сон, накатывающий на меня теплой волной.

      — Отдыхай, родной, — теплые губы касаются моего виска, и последнее, что я слышу перед тем, как окончательно провалиться в сон, это ее слова: — Я люблю тебя…

Примечание к части https://vk.com/album9873638_251818170 — фото семьи Алана. Все, что удалось найти на просторах Интернета.

*Рима Элизабет Хортон — супруга Алана Рикмана. Их роман длился примерно двенадцать лет (начиная с 1965 года), прежде чем они приняли решение жить вместе, одной семьей. Официальный брак заключили в Нью-Йорке в 2012 году. (Из биографии Алана Рикмана).

**Симоне Доменико Мильорини — режиссер Римского театра и лучший друг Алана Рикмана из Вольтерры.

***Клэр-Луиза Иннес (1984 г.р.) и Эмили-Маргарет Иннес (1982 г.р.) — дочери сестры Алана — Шейлы Иннес (Рикман), Сара Мелани Ходжес (1975 г.р.) — дочь старшего брата Алана — Дэвида Рикмана. Все трое — племянницы Алана Рикмана.

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162

Фанфик «Работа над ошибками» по фандому Гарри Поттер, Исторические личности, Исторические события
Возрастное ограничение: R
Жанры: AU, Hurt/Comfort, Драма, Повседневность, Стёб, Фэнтези, Юмор
Пейринги: Снэванс, взаимн. Джеймс/Лили, Вернон/Петуния, мистер Мейсон/миссис Мейсон, Люциус I/Елизавета I, односторон. Люциус II/Нарцисса, Лили/Люциус II, односторон. Северус/Лили, переходящий во взаимн. Северус/Лили.
Объем произведения: Мини
Описание фанфика «Работа над ошибками» от автора Fan-ny:
Гилдерой Локхарт столкнулся с беременной женщиной на улице и попытался очистить ее мантию от грязи с помощью заклинания. Итог? Преждевременные роды и малыш, который не был недоношенным. Когда выяснилось, что настоящий отец – Люциус Малфой, Джеймс Поттер не обрадовался. Убедить его, что она ни в чем не виновата, жена, увы, не смогла. Позже Нарцисса Малфой узнала, что их с мужем ребенок серьезно влип, так как ее роды совершенно вдруг были отложены месяца на два, а пророчество Сивиллы Трелони…
На данный момент фанфик в процессе.

Читать онлайн
Скачать фанфик

Фанфик «Работа над ошибками» рассказывает Гет-историю о таких героях, как Гилдерой Локхарт, Лили Поттер, Петунья Дурсль, Северус Снейп, Драко Малфой, Гарри Поттер, Люциус Малфой, Нарцисса Малфой, Гарри Поттер, Лили Поттер, Драко Малфой, Люциус Малфой, Нарцисса Малфой, Северус Снейп, Петунья Дурсль, Златопуст Локонс, Люциус Малфой I и относится к фандому Гарри Поттер, Исторические личности, Исторические события. Размер работы Мини, число лайков 18. Интересен «Работа над ошибками» поклонникам следующих жанров и пар: AU, Hurt/Comfort, Драма, Повседневность, Стёб, Фэнтези, Юмор и Снэванс, взаимн. Джеймс/Лили, Вернон/Петуния, мистер Мейсон/миссис Мейсон, Люциус I/Елизавета I, односторон. Люциус II/Нарцисса, Лили/Люциус II, односторон. Северус/Лили, переходящий во взаимн. Северус/Лили.. Предупреждения от автора Fan-ny: ER, Насилие, ООС, Смерть основных персонажей, R.
Герои произведения Гилдерой Локхарт, Лили Поттер, Петунья Дурсль, Северус Снейп, Драко Малфой, Гарри Поттер, Люциус Малфой, Нарцисса Малфой, Гарри Поттер, Лили Поттер, Драко Малфой, Люциус Малфой, Нарцисса Малфой, Северус Снейп, Петунья Дурсль, Златопуст Локонс, Люциус Малфой I составляют следующие пары: Снэванс, взаимн. Джеймс/Лили, Вернон/Петуния, мистер Мейсон/миссис Мейсон, Люциус I/Елизавета I, односторон. Люциус II/Нарцисса, Лили/Люциус II, односторон. Северус/Лили, переходящий во взаимн. Северус/Лили.. Присоединяйтесь к фанатам фандома Гарри Поттер, Исторические личности, Исторические события и читайте работу, оценка которой 18. Сейчас фанфик в процессе.
Читайте ещё фанфики категории Гет и с возрастным ограничением R.