НЕВСКАЯ БИТВА
Первый ратный подвиг, приписываемый князю Александру Ярославичу его биографами, — победа в Невской битве. Именно за нее спустя столетия князю заочно присвоили звучное прозвище Невский, под которым он и вошел в современные школьные учебники по истории.
Что нам известно про это сражение? Начнем с того, что выясним, что же привело шведов на берега Невы. По учебникам истории выходит, что шведы решили напасть на Русь без видимой причины, полные уверенности, что ослабленная татаро-монгольским нашествием, она будет легкой добычей. Ряд историков утверждает, что вторжение шведов вдохновил Римский Папа, который собирался навязать русским католичество. Например, Хитров, автор книги об Александре Невском, вышедшей еще в 1893 году, утверждал, что «конечной целью» похода шведов было «покорение Новгородской земли и обращение русских в латинство». Это не подтвержденное никакими фактами предположение принимается большинством отечественных историков как аксиома. Не случайно, рассказ о событиях 1240 года они начинают сразу с того момента, как шведы разбивают лагерь на берегах Невы. По такой логике историю войны 1812 года надо начинать с Бородинской битвы. Тогда ничто не помешает утверждать, что нашествие Наполеона тоже было вызвано буллами Римского Папы, а его целью было обращение православных в католичество. По счастью, такая грубая фальсификация невозможна, поскольку предыстория наполеоновских войн достаточно хорошо известна, чего не скажешь о событиях, предшествующих Невской битве.
Обходят стороной отечественные историки и вопрос о том, каким военным потенциалом обладала Швеция и, соответственно, какую угрозу она представляла для Новгородской земли. При этом для объяснения причин поражения Руси, к примеру, от орд Батыя подробно описывается численность, вооружение, методы ведения войны, организация монгольского войска. Почему же в описании случившейся всего через два года Невской битвы все эти подробности опущены? Неужели жизнь диких степных кочевников лучше освещена в исторических документах, чем состояние тогдашней Швеции? Разумеется, это не так. Тогда что же пытаются скрыть историки? Чтобы ответить на этот вопрос, давайте разберемся в том, что собой представляла Швеция в середине XIII века, какие отношения были у нее с Русью.
Отношения Швеции и Руси к этому времени имели многовековую историю. Строки пушкинской поэмы «отсель грозить мы будем шведу» весьма точно отражают суть отношений наших предков с северным соседом в Петровскую эпоху. Но не всегда Русь была угрозой для Швеции. Были времена, когда наши далекие предки были так близки, что их называли варяги-русь, подобно тому, как спустя столетия многонациональную Орду стали называть татаро-монгольской. По так и не опровергнутой версии основателями Киевской Руси были варяги. А варягами называли на Руси предков шведов и норвежцев. Какие отношения могли быть у севших в Киеве варяжских вождей с их исторической Родиной? Разумеется, самые хорошие. Вот что по этому поводу пишет Соловьев: у Киевской Руси со Скандинавией была «тесная связь» и «враждебных отношений не могло быть» (СС, т. 1, с. 206). Эта тесная связь проявлялась в том, что первые русские князья имели скандинавские фамилии, варяги составляли костяк их дружин и бок о бок сражались вместе с руссами в походах на Византию.
Однако спустя годы былое взаимопонимание русов — викингов сменился враждой. Первое летописное упоминание о нападении шведов на русские владения со времен Рюрика относится к 1164 году, когда шведы попытались захватить Ладогу. Ладожане сожгли посад и затворились в Кремле, послав в Новгород за помощью.
С ходу взять одну из первых на Руси каменных крепостей шведы не смогли. Убедившись, что стены Ладоги им не по зубам, шведы отступили, надеясь выманить русских на бой в чистом поле. Ладожане на уловку не поддались, а через пять дней подошла подмога из Новгорода. Новгородское ополчение и княжеская дружина ударили по шведам и нанесли им сокрушительное поражение. Из 55 судов шведы потеряли 43. Согласно сообщению новгородской летописи, из тех немногих, кому удалось спастись бегством, все были раненые. Причины появления шведов на Ладоге летопись не объясняет. Красноречивое молчание летописца на сей счет говорит о том, что для современников это событие не было неожиданностью. Из-за чего же бывшие союзники стали врагами? Во времена викингов будущие датчане, норвежцы и шведы безраздельно господствовали на побережье Балтики. В частности, территория современной Эстонии была зоной влияния шведских викингов, которые обложили данью местных жителей. В отличие от скандинавов, славянские племена Киевской Руси на побережье Балтийского моря не селились. Они осваивали берега рек. Заболоченные прибалтийские леса стали естественной границей расселения восточных славян.
К началу XI века шведы утратили контроль над Прибалтикой. Произошло это из-за того, что в Швеции разразилась гражданская война между христианами и язычниками, которая продлилась целое столетие. Воспользовавшись тем, что шведы были заняты решением религиозных споров, прибалтийские народы перестали платить им дань. Живущие на побережье и островах Балтийского моря племена аборигенов стали промышлять морским разбоем, осмелев настолько, что стали нападать на прибрежные поселения Дании и Швеции. Активным участником набегов на ослабленную гражданской войной Швецию становятся данники Новгорода карелы. В середине XII века карелы предприняли несколько крупных набегов на шведские владения в Финляндии и на остров Готланд. Эти походы карелы совершали из Ладожского озера, выходя в Балтийское море по рекам Нева и Вуокса.
Потерю шведами восточного побережья Балтики относят ко времени царствования короля Олафа Скетконунга (995-1022), дочь которого Ингигерда была женой Ярослава Мудрого. Вместе с ней на Русь приехал ярл Рагивальд, который стал княжеским наместником в одном из городов (возможно, в Ладоге, которую Ярослав подарил своей невесте в качестве свадебного подарка). При дворе Ярослава Мудрого нашел прибежище и норвежский король Олаф Святой, который, потерпев неудачу в обращении своих подданных в христианство, потерял трон и бежал в Киев. Сын Олафа Магнус Добрый был воспитан при дворе великого князя Киевского. Сам Олаф стал у Ярослава «начальником войска, посылаемого для защиты границ» (Соловьев, СС. т. 1, с. 224). Аналогичные функции были возложены и на ярла Рагивальда. У него было три сына, двое унаследовали отцовскую должность, а третий — Стенкиль стал шведским королем (1060—1066). Шведским королем стал и сын Стенкиля — Инге (правил с 1083 по 1110 г.), который тоже получил воспитание при дворе Киевского князя.
Именно под командованием Олафа и Рагивальда русские дружины вторглись в Прибалтику с целью обложить данью аборигенов. Вот ведь исторический парадокс: Ярослав Мудрый принимает на службу шведов, потерпевших неудачу в крещении соотечественников. А обращали они их не в православную веру, а в католическую. Католическое вероисповедание шведских изгнанников не помешало им повести своих православных хозяев на покорение язычников-прибалтов. И православные русские, и католики-шведы пришли к ним совсем не для того, чтобы распространять христианскую веру.
В 1156 году шведский престол занял Эрик Святой, что ознаменовало окончательную победу христианства над язычеством. Хотя Эрику удалось нанести поражение язычникам и утвердить в Швеции христианство, мир в стране так и не наступил. На смену войне религиозной пришла война междоусобная. Эрик был убит датским принцем в 1160 году и посмертно причислен к лику святых. Его считают небесным покровителем шведских королей. После убийства Эрика в Швеции начались войны между претендентами на королевский трон, которые продолжились с перерывами еще много лет. В ходе этих войн шведская знать была практически уничтожена. За столетие в стране сменилось девять королей (один из них, Эрик XI, занимал трон два раза). Никому из них не удалось передать королевскую власть по наследству. Только в 1250 году в Швеции воцарилась первая в истории страны королевская династия Фолькунгов. Ее основателем был сын ярла Биргера Вальдемар (того самого ярла Биргера, которого отечественные историки сделали предводителем шведских войск в Невской битве).
В ходе столетнего междуцарствования в истории Швеции случались времена, когда в результате победы одного из претендентов в стране наступал недолгий мир. Эти передышки шведы использовали для восстановления утраченных владений на восточном побережье Балтики. Первый такой случай представился с приходом к власти первого «короля готов и шведов» Карла Сверкерсона (1161—1167). По словам Соловьева, «при нем не было усобиц, впоследствии чего шведы получили возможность к наступательному движению на соседей» (СС, т. 1, с. 506).
Почему главной целью шведов стала Ладога? Дело в том, что этот новгородский форпост имел ключевое значение. Ладога, расположенная на месте впадения Волхова в Ладожское озеро после постройки на Неве крепости Орешек была единственной преградой на пути из Балтийского моря в Новгород. Именно поэтому Ладога обзавелась каменными стенами на два столетия раньше, чем сам Господин Великий Новгород. Но шведам Ладога была нужна не для того, чтобы использовать ее как плацдарм для захвата новгородских земель. У истерзанной вековой войной страны не было ни сил, ни ресурсов. Шведам нужна была Ладога, для того чтобы положить конец опустошительным набегам карелов на побережье Швеции. Карелы не осмелились бы уйти за море, оставив без защиты свои дома, если бы у них в тылу располагался шведский форпост. Обладая Ладогой, шведы могли бы задержать и разбойничьи шайки новгородских ушкуйников, которые вместе с карелами участвовали в набегах на Швецию.
Потерпев неудачу под стенами Ладоги, шведы попытались восстановить свою власть среди эстонских племен, но с помощью русских эсты отбили нападение (1166 г.). С этого времени до 1240 года нападений шведов на русские владения не отмечалось. Зато Швеция, ослабленная непрекращающимися войнами, продолжает привлекать к себе искателей легкой наживы.
В 1188 году, воспользовавшись тем, что в Швеции вновь разгорелась междоусобная война (за королевский трон боролись сразу три претендента) враги, пришедшие из-за моря, напали на шведскую столицу Сигтуну. По Карамзину, в этом набеге участвовали русские вместе с карелами и эстонцами. Они пришли на судах, убили архиепископа Упсальского, взяли город Сигтуну, «опустошили его, так что он навеки утратил свое прежнее цветущее состояние, и вместе со многими драгоценностями похитили серебряные церковные врата, которыми украсилась Соборная церковь Новгородская» (СС, т. 2—3, с. 401).
Швеции был нанесен страшный удар в самое сердце. Погибла не просто столица страны, но и важнейший торговый центр. Об огромном значении Сигтуны говорит тот факт, что в ней была каменная православная церковь и русский торговый двор, где постоянно проживали купцы из Руси, а немцы называли Сигтуну «великий город». Этот город был известен даже арабам: Сигтуну упоминает арабский географ Идриси (1140-е гг.).
В русских летописях нет никаких сведений о походе на Сиг-туну. В связи с этим Карамзин отмечает то, что наши летописцы, современники этих событий, о них не упоминают, хотя обычно обстоятельно описывают малейшие военные действия. По его мнению, это означает, что участие русских в этом походе было незначительным. Шведские источники пишут о сожжении города язычниками, не конкретизируя их национальной или племенной принадлежности. Но даже если новгородцы не принимали участия в этом и других приписываемых карелам нападениях на Швецию, то они были кровно заинтересованы в том, чтобы карелы такие набеги совершали. Ведь карелы платили новгородцам дань, и захваченные ими у шведов трофеи в качестве дани оказывались в Новгороде. Возможно, именно так в Новгород попали и серебряные ворота из Сигтуны. Впрочем, история появления в Новгороде этих ворот весьма темная. Оказывается, что эти главные (западные) ворота новгородского Софийского собора вовсе не серебряные, а бронзовые. Более того, на воротах, которые в литературе называют «единственным в России произведением романской монументальной пластики», есть портреты его создателей. Из надписи под ними следует, что они были собраны в XV веке русским мастером Авраамом, который поместил свое изображение рядом с портретами немецких литейщиков Риквина и Вайсмута. Так собраны злосчастные ворота русским мастером Авраамом в XV веке из полученных из Германии деталей или это все же военный трофей, захваченный тремя столетиями раньше во время похода на шведскую столицу? Скорее всего то что ворота военный трофей из Сигтуны — легенда. Было бы это так на самом деле, шведы не преминули бы вернуть их на историческую родину, когда в 1611 году они захватили Новгород.
Дальнейшая судьба Сигтуны была намного печальнее, чем судьба похищенных из разграбленной шведской столицы серебряных ворот. После гибели Сигтуны шведы были вынуждены перенести свою столицу на новое место. Сигтуна находилась на берегу озера Меларен. Побережье этого озера Меларен — исторический центр Швеции, ее наиболее развитый и густо населенный район. На одном из островов озера было расположено главное поселение Швеции эпохи викингов — Бирка, а на одной из рек, впадающих в озеро Меларен, расположен другой религиозный и политический центр Швеции — Упсала (именно она выполняла функции столицы после гибели Сигтуны). Именно поэтому берег озера Меларен был главной целью разбойничьих набегов: здесь можно было поживиться богатой добычей. Враги проникали в озеро Меларен по проливу, соединяющему его с Балтийским морем. Чтобы защитить сердце Швеции от нападений из-за моря, шведы построили на острове в проливе, соединяющем озеро Меларен с Балтийским морем, крепость Стокгольм, которая затем стала столицей этого государства. По преданию, Стокгольм основали уцелевшие жители погибшей Сигтуны: по обычаю предков, они бросили в воду бревно и там, где волны прибили его к берегу, основали новое поселение (по-шведски «сток» — бревно, «хольм» — остров). Но основание Стокгольма не решало проблему безопасности Швеции, главную угрозу для которой представляли набеги карелов и новгородцев. Шведская хроника Эрика Олая так описывает те времена: «Карелы и русские тревожили тайными и беспрерывными нападениями королевство Швецию, днем и ночью скрываясь в засаде на пиратских судах между приморских скал и принося нестерпимый вред подданным короля».
Для того чтобы обезопасить Швецию от этих нападений, было два пути. Первый — крестить язычников и тем самым вовлечь их в культурно-экономическую орбиту Западноевропейской цивилизации. Именно поэтому шведы активно и жестко распространяли католичество среди финских племен. Второй — отгородиться от врага «санитарным барьером», перекрыв выходы из Ладоги в Балтийское море. Приступить к решению этой задачи шведы смогли только после того, как в стране решился вопрос престолонаследия и прекратилась междоусобная война, т. е. после 1250 года. Последний крупный поход карелов против шведов отмечен в 1256 году. А к концу XIII века шведы обезопасили себя со стороны карелов. В 1293 году они основали в устье реки Вуоксы крепость Выборг. Но оставалась еще одна водная артерия, по которой карелы и ватаги новгородских ушкуйников могли пройти в Балтийское море, — река Нева. Поэтому следующим шагом стало основание крепости в устье Невы. В 1300 году шведское войско входит в Неву и у ее истоков (по Новгородской первой летописи в устье реки Охта) закладывают крепость Ландскрону — «Венец земли».
Постройкой крепости лично руководил регент малолетнего шведского короля маршал Торкель Кнутсон, а в ее возведении участвовали итальянские инженеры. Оставив в крепости сильный гарнизон, маршал отбыл в Стокгольм. Но эта крепость простояла недолго. Уже на следующий год Ландскрона была уничтожена русским войском, которым командовал сын Александра Ярославича Великий князь Андрей Александрович. По некоторым источникам, за эту победу он удостоился прозвища «Невский». Об этом, к примеру, пишет современный биограф Александра Ярославича профессор Юрий Бегунов («Александр Невский», с. 171). Но носил это прозвище князь Андрей недолго. Он скончался в 1304 году. Возможно, это одна из причин того, что спустя столетия прозвище забытого потомками князя незаслуженно приписали его отцу.. Таким образом, до 1250 года серьезных военных экспедиций шведы проводить не могли, и то, что до конца XIII века они не могли справиться с карелами, свидетельствует о том, что Швеция тогда не представляла серьезной угрозы для Новгородской Земли. Но даже когда Швеция набрала сил для того чтобы закрепиться на берегах Невы и Вуоксы, она не пыталась захватить русские города или земли.
Советские историки, поднаторевшие в разоблачении коварных замыслов капиталистического Запада, нашли другое объяснение попыткам шведов обезопасить себя от набегов из-за моря. «Шведские захватчики стремились овладеть берегами Невы и Финского залива, чтобы отрезать Новгород от морского побережья и отнять у русского народа единственный морской путь к странам Западной Европы», — утверждает один из титулованных советских историков, член-корреспондент Академии Наук СССР М. Н. Тихомиров. После прочтения этих строк становится так жалко «русский народ», у которого «захватчики» хотят отнять последнее — «единственный морской путь к странам Западной Европы», так, что хочется плакать. С точки зрения идеологии, заказ партии и правительства академик выполнил успешно. С точки зрения истории и здравого смысла его утверждения абсурдны. Зачем русскому народу морской путь к странам Западной Европы? Во-первых, это Западной Европе нужны русские товары и, следовательно, прежде всего ей необходим морской путь на Русь.
Во-вторых, Западная Европа не позволила бы «шведским захватчикам» «отрезать» дорогу на Новгород. Зачем европейским купцам посредник в лице шведов? Интересы ганзейских купцов требовали безопасного и свободного пути по Неве из Балтийского моря в Новгород. Торговля с Русью — главная причина враждебных столкновений Ганзы с ливонскими городами и Швецией. Торговая контора Ганзы в Новгороде была фундаментом всех остальных контор этого союза купеческих городов Европы. Прекращение торговли с Новгородом означало конец Ганзы. В-третьих, на берегах Невы и Финского залива русские не жили и даже не пытались там закрепиться. Первая попытка Новгорода обозначить свое присутствие на берегах Невы относится к 1323 году, когда новгородцы поставили город «на устье Невы на Ореховом острове» — крепость Орешек. Отечественные историки никак не могут объяснить, почему новгородцы не строили крепостей ни в устье Невы, ни на побережье Финского залива. Нашли даже оправдание такой преступной беспечности — мол, они опасались, что эти крепости может захватить неприятель, и потом трудно будет выбить его оттуда. На самом деле причина совершенно в другом. Само по себе строительство каменной крепости по тем временам — предприятие чрезвычайно дорогостоящее. Даже богатейший город Руси — Новгород до XIV века не имел каменных оборонительных сооружений. Кроме того, построить крепость мало, необходимо содержать ее гарнизон.
Поэтому Новгород вел строительство укреплений в первую очередь там, где ему угрожала наибольшая опасность — со стороны Литвы. Со стороны Балтийского моря Новгороду ничего не угрожало, так как крепость на Ладоге надежно защищала от попыток нападения. Строить крепость в устье Невы, для того чтобы контролировать весь водный путь из Балтики в Новгород, не было никакой необходимости. В сохранении режима свободной торговли была кровно заинтересована Ганза, и именно ее флот и финансовые возможности были лучшим гарантом того, что «окно» в Европу всегда будет открытым. Подтверждением этому стало то, что после того как шведы попытались закрыть выход из Невы, построив в ее устье крепость Ландскрону, германский император Альбрехт категорически потребовал от шведского короля обеспечить беспрепятственную торговлю с Новгородом. Шведы вынуждены были подчиниться. Даже несмотря на то, что эта торговля усиливала их противников-новгородцев, которые покупали у немцев оружие и необходимое для его производства сырье, шведский король Биргер Магнусон (1290—1318) заверил и Любек, и германского императора в том, что немецкие купцы могут беспрепятственно плавать в Новгород.
Еще больше оснований для вражды с русскими было у финских племен, которые гораздо чаще, чем шведы, становились жертвами нападений новгородцев и их союзников карелов.
Первое столкновение новгородцев с финскими племенами относится к 1032 году, когда из Новгорода был совершен поход под предводительством некоего Улеба (возможно, так летописец называет сына ярла Рагивальда — Ульфа). Поход был неудачным: по свидетельству летописца, из него мало кто вернулся.
Через десять лет новгородский князь Владимир нанес поражение финскому племени ямь.
В XIII веке в летописях зафиксировано пять крупных походов в Финляндию. В 1122 году новгородский князь Всеволод Мстиславич ходил на ямь. В 1143 году на финнов напали карелы. В 1178 г. карелы напали на ямь, захватили шведского епископа Родульфа, которого увезли к себе и убили.
В 1188 г. ходили на ямь новгородские «молодцы» Вышаты Васильевича и «пришли домой поздорову, добывши полона» (Соловьев, СС, т. 1, с. 622).
В 1191 году состоялся совместный поход карелов и новгородцев на ямь. По сообщению новгородского летописца, «воевали землю их, и пожгли, и скот побили».
В 1227 году отец Александра Невского, князь Ярослав Всеволодович, пошел с новгородцами на ямь. Поскольку в тех местах, где обычно грабили новгородцы, брать у аборигенов было уже нечего, он повел свое войско в ту часть Финляндии, «где никогда еще не бывали россияне; не обогатился в сей бедной стране ни серебром, ни золотом, но отнял у многих жителей самое драгоценнейшее благо: отчество и вольность. Новгородцы взяли столько пленников, что не могли всех увести с собой: некоторых бесчеловечно умертвили, других отпустили домой» (Карамзин, СС, т. 2—3, с. 490).
В 1228 году финны попытались отомстить за это нападение. Придя на лодках в Ладожское озеро, они напали на русские поселения на его берегах. Карамзин пишет по этому поводу: «Россияне думали, что, грозно опустошив Финляндию, они уже на долгое время будут с сей стороны покой иметь, но месть дает силы. Лишенные отцов, братьев и детей и пылая справедливой злобой, финляндцы разорили селения вокруг Олонца и сразились с Посадником Ладожским. Их было около двух тысяч» (СС., т. 1,с. 491).
Ладожане, не дождавшись прихода подмоги из Новгорода, погнались на лодках за ямью, настигли ее, и сражались до наступления ночи. Финны прислали просить мира, но ладожане не согласились. Тогда они перебили пленных и, бросив лодки, попытались уйти лесами, где были истреблены карелами.
Кто мог помочь финнам, «пылающим справедливой злобой», отразить агрессию русских и карелов? Только враги их врагов — шведы.
Последний раз редактировалось Gosha 28 окт 2020, 12:33, всего редактировалось 1 раз.
Вероятности отрицать не могу, достоверности не вижу. М. Ломоносов
Автор: А.Н. Нестеренко — кандидат философских наук, доцент Московского государственного технического университета им. Н. Э. Баумана (МГТУ).
Источник: «Вопросы истории». — 2016. — № 1. — С. 103—114.
Аннотация. В работе разбираются основные мифологемы, связанные с именем Александра Невского. Автор доказывает, что вопреки распространенным в отечественной историографии гипотезам, Мстислав Удалой не мог быть дедом Александра Ярославина; ярд Биргер не был ранен в Невской битве: Тевтонский орден не принимал участия в Ледовом побоище; Житие Александра Невского написано после открытия мощей князя и принятия решения о его канонизации не ранее 1380 г., а не в XIII в.; мощи Александра Невского не сохранились, так как погибли при пожаре во Владимире в XV веке.
Над отечественной историографией довлеет многовековой государственный и церковный культ святого благоверного князя Александра Невского, увенчавшийся реинкарнацией его в качестве «Имени России»1. Подобное идеологическое давление негативно влияет на научную дискуссию вокруг личности Александра Ярославича. Примером догматического подхода может служить
статья В.В. Долгова «Александр Невский»
в журнале «Вопросы истории» №10 за 2015 г., в которой воспроизводятся основные мифологемы этого метафизического нарратива.
Одна из таких распространенных мифологем — не подтвержденное фактами и источниками утверждение о том, что матерью Александра Ярославича была дочь князя Мстислава Удалого. Доктор исторических наук Долгов, говоря о втором браке Ярослава Всеволодовича с дочерью Мстислава Удалого утверждает, что «дата заключения брака в летописи не упомянута. О ней можно судить лишь косвенно»2. На самом деле это не так. «Летописец Переяславля Суздальского» сообщает, что брак Ярослава с дочерью Мстислава был заключен в 1213 году. Там же названо имя княгини — Ростислава3. Согласно Жития, мать Александра зовут не Ростислава, а Феодосия4. Казалось бы, это однозначно означает, что речь идет о разных людях. Но в отечественной историографии это противоречие объясняют тем, что Феодосия — это крестильное имя Ростиславы, не пытаясь обосновать, почему только ей одной выпала честь быть названной в Житии под крестильным именем. Впрочем, и эта умозрительная сентенция не подтверждается фактически: крестильное имя Феодосии — Ефросинья, под которым она, по сообщению новгородского летописца, и была похоронена в Свято-Юрьевом монастыре Новгорода5.
Исходя из ложной посылки о том, что дата заключения брака не известна, Долгов пишет, что матерью Александра была дочь Мстислава Удалого. То, что Ярослав вынужден был вернуть жену тестю, автор обосновывает тем, что «невеста была передана жениху незадолго до Липицкой битвы, и брак не был заключен положенным образом. Иначе, возвращение Мстиславу дочери вряд ли было возможно»6. Видимо автор предполагает, экстраполируя реалии сегодняшнего дня на средневековье, возможным то, что супруги могли жить «во грехе», без обряда венчания. Но и эта посылка ложна: Татищев сообщает о том, что этот брак был освящен Церковью, то есть заключен должным образом7.
Все эти схоластические рассуждения призваны доказать, что именно дочь Мстислава была матерью Александра и объяснить, почему у супругов не было детей до расторжения брака после Липицкой битвы (1216 г.). Мог ли Мстислав Удалой вернуть дочь Ярославу Всеволодовичу через какое-то время после Липицкой битвы, как это предполагает Долгов? С уверенностью можно сказать, что нет, и вот почему: Мстислав по своей инициативе расторг брак своей дочери с Ярославом Всеволодовичем, инкриминировав ему то, что он обращался с ней не как с княжной, а как с рабой, а не по причине «политических противоречий», как полагает Долгов8. При таких обстоятельствах даже не испытывающий особой любви к своей дочери отец вряд ли счел бы возможным вернуть ее в рабство, а Мстислав, судя по его заботе о дочери, был отцом, горячо ее любящим. Более того, источники не сообщают о каких-либо признаках налаживания отношений зятя с бывшим тестем, которые косвенно могли бы свидетельствовать о том, что Мстислав вернул свою дочь Ярославу. Об отсутствии такого примирения свидетельствует и то, что Ярослав не откликнулся на призыв бывшего зятя принять участие в походе против татар в 1223 году.
Надо отметить, что еще в царской России было установлено, что матерью детей Ярослава Всеволодовича была его третья жена, которая, возможно, являлась рязанской княжной9. Но этот факт по каким-то иррациональным причинам советских и российских историков не устраивает. Так, Долгов ссылается на статью В.А. Кучкина, в которой версия Н.А. Баумгартена «была подвергнута основательной критике»10. Критика Кучкина, на наш взгляд, безусловно, представляет собой новое слово в научной методологии. Поэтому остановимся на его аргументах в пользу того, что Феодосия была не рязанской княжной, а дочерью Мстислава. Главный его довод заключается в том, что княгиня «никакого интереса к Рязани… не проявляла», что, в свою очередь, обосновывается тем, что она подолгу жила в Новгороде и даже была там похоронена. «Полное равнодушие матери Александра Невского к Рязани», считает Кучкин, и «говорит, что она не была рязанской княжной, а была дочерью князя Мстислава Мстиславича»11.
Применение методики Кучкина позволяет совсем по-другому посмотреть на обстоятельства отцовства Ярослава Всеволодовича. То, что два первых брака Ярослава были бездетными, указывает на то, что князь испытывал проблемы с продолжением рода. То, что в третьем (или даже четвертом, по версии Татищева) его браке дети стали появляться с завидной регулярностью, заставляет задаться вопросом о том, был ли Ярослав биологическим отцом своих детей?12 О том, что он им не был, может свидетельствовать то обстоятельство, что Ярослав не испытывал к ним ни малейшей любви. Разве любящий отец стал бы посылать малолетних сыновей в такое неспокойное место как Новгород, из которого они неоднократно вынуждены были, натерпевшись страху, в тайне ото всех, ночью бежать? Разве любящий отец своего первенца, которому по определению, как наследнику, достается большая толика отцовской любви, похоронил бы его вдалеке от дома, в Новгороде, а не в Переславле?13
И в заключении, чтобы восстановить историческую справедливость в вопросе о том, могла ли быть Ростислава Мстиславовна матерью детей Ярослава Всеволодовича, отметим следующее важное обстоятельство. Как пишет Долгов «издревле церковные правители запрещали браки до шестой степени включительно»14. В 1250 г. брат Александра Андрей Ярославович женился на дочери Даниила Галицкого15. А Даниил был женат на дочери Мстислава Удалого Анне16. Следовательно, женой Андрея стала внучка Мстислава Удалого. Но, если мать Андрея — дочка Мстислава Удалого, то брак Андрея и Анны (внука Мстислава на его внучке) не разрешила бы Церковь, так как между ними была четвертая степень родства. Если брак Андрея на дочери Даниила Галицкого состоялся, то из этого следует, что Андрей, как и Александр и другие дети Ярослава Всеволодовича не были внуками Мстислава Удалого.
Остается загадкой, почему советские и вслед за ними российские историки с таким упорством отстаивают умозрительную гипотезу о том, что матерью Александра была дочка Мстислава17. Можно подумать, что это родство — основная причина приписываемых Александру многочисленных достоинств и заслуг и, если бы он не был внуком Мстислава, то не смог бы выполнить приписываемую ему грандиозную историческую миссию18. В результате складывается впечатление, что для обоснования мифа об Александре Невском настолько не хватает фактического материала, что его апологетам приходится брать на вооружение даже столь неубедительные, с точки зрения академической науки, доводы.
Далее Долгов переходит к описанию Невской битвы. По его мнению, «… непосредственным повествованием о Невской битве является сообщение Новгородской Первой летописи старшего извода, составленное современником по горячим следам»19. Долгов предполагает, что убедительным доказательством этого тезиса является то, что летописец «приукрашивает» описываемые события20. В действительности, это говорит об обратном. Как новгородские, так и владимирские летописи отличаются крайней лаконичностью и скупостью в описании батальных событий, ограничиваясь использованием стандартных формулировок и не позволяя себе литературных отступлений, выходящих за рамки фактических обстоятельств дела. Можно привести тому многочисленные примеры, но ограничимся одним: описанием Ледового побоища в Лаврентьевской летописи.
«Великий князь Ярослав послал сына своего Андрея в Новгород Великий в помочь Александру на немцев и победив их за Псковом на озере и в плен многих взяв возвратился Андрей к отцу своему с честью»21. Почему же именно в случае с Невской битвой у летописца вдруг возникает «наивное стремление приукрасить битву»? Не потому ли, что это описание есть не что иное, как литературный вымысел, написанный почти через столетие после событий 1240 года?22 Одна из особенностей рассказа летописца о Невской битве — большое число фактических ошибок. Д.Г Линд полагает, что это обусловлено тем, что данное сообщение дошло до нас в редакции 1320—1330 гг., когда многие факты были забыты, а реалии изменились.
К примеру, Швеция и Норвегия находились под управлением одного короля. Поэтому летописец и включил в состав шведского войска норвежцев23.
Некритическое отношение Долгова к описываемым событиям приводит его к парадоксальному утверждению о том, что «в значении» Невской битвы «для древнерусского общества», не может быть сомнения, что отражается «в создании огромного количества текстов» об этой битве24. Как огромное количество текстов про Александра Ярославича вообще и Невскую битву в частности, которые стали появляться в отечественной историографии начиная с XIX в., могут свидетельствовать о значении этой битвы для древнерусского общества, Долгов не поясняет. Для ее современников, учитывая тот факт, что рассказ о Невской битве в НПЛ датируется первой половиной XIV в., она осталась незамеченной. Придворная владимирская летопись в погодной записи про события 1240 г. о победе сына владимирского князя на Неве не сообщает, отмечая только два значимых для древнерусского общества события: взятие татарами Киева и рождение у Ярослава дочери Марьи25. Даже два века спустя после Невской битвы новгородский летописец не называет Александра Ярославича «Невским». Для составителя родословной великих князей Руси, помещенной в НПЛ младшего извода, Александр известен не как Невский, а как Храбрый26. Это свидетельство того, что Невская битва не рассматривалась современниками и ближайшими потомками как важное событие даже в биографии самого Александра, не говоря уже о «древнерусском обществе».
Еще один миф, воспроизводимый Долговым, повествует о том, что шведами на р. Неве руководил сам ярл Биргер, который пострадал в поединке от богатырской руки Александра, получив ранение в голову. При этом ни в летописи, ни в Житии об участии Биргера в сражении не говорится Долгов в подтверждение тезиса о том, что Биргер участвовал в Невской битве, ссылается на некие исследования останков ярла, проведенные неназванными авторами в 2002 году. Согласно им, «его [Биргера] череп нес следы ранения: надбровная дуга над правой глазницей рассечена». Такая локализация раны «прямо соответствует тексту «Жития” о ранении Александром вражеского предводителя»28. Данную сентенцию Долгов почти дословно заимствует из такого «авторитетного научного источника» как русскоязычная «Википедия»29. Для сравнения, в шведской «Википедии» нет упоминания ни об исследовании останков ярла в 2002 г., ни о его ранении, ни о поединке с Александром, ни о Невской битве30.
Научному сообществу указанные результаты исследования останков Биргера не известны. В 2010 г. реконструкцию по черепу Биргера, используя методы криминалистики и компьютерную графику, сделал шведский художник и скульптор Оскар Нильссон (Oscar Nilsson)31. Никаких дефектов черепа Биргера он не обнаружил. Зато установил, что у ярла был изношен позвоночник, что обусловлено тем, что ему приходилось много времени проводить в седле32.
Следующий миф, который ретранслирует Долгов, — утверждение о том, что Житие «было составлено (и это важно помнить) современником событий»33. Данное утверждение автор даже не пытается хоть как-то обосновать. Откуда известно о времени написания Жития, и почему его, не утруждаясь поиском доказательств, приписывают «современнику событий»? То, что Житие написано современником событий, — главная аксиома в нарративе Александр Невский.
Именно на этом фундаменте строится демифологизация агиографического текста Жития, который, с точки зрения науки, не может выступать источником фактической информации, но, за неимением летописных источников, используется именно в этом качестве. Однако анализ позволяет установить, что Житие создано намного позднее, чем это принято утверждать в отечественной историографии. Апология того, что автор Жития является свидетелем описываемых событий, основывается на его утверждении, что он «самовидец возраста» Александра. Но, почему-то, при этом упускают из вида, что он в той же фразе пишет, что его рассказ основывается на воспоминаниях старшего поколения: «слышал от отцов»34. Можно ли понимать буквально утверждение автора Жития о том, что он очевидец описываемых событий? Согласно каноном, Житие святого не может быть написано до того, как герой Жития был официально признан святым. Александр Невский был канонизирован в качестве местночтимого святого после 1380 г., когда были открыты его чудотворные мощи, что является необходимым условием для канонизации35. Из этого следует, что Житие написано в конце XIV в., более чем столетие спустя после смерти Александра Ярославича, когда ни одного из очевидцев событий середины XIII в. давно уже не было в живых. Первая известная редакция Жития содержится в Лаврентьевской летописи, созданной как раз в эти годы.
О том, что Житие писал человек из другой эпохи, свидетельствует большое количество содержащихся в нем ошибок, которые множатся от редакции к редакции. Уже первая редакция Жития сообщает о всемирной известности Александра, который превосходил своими выдающимися достоинствами всех известных земных владык, уже до Невской битвы36. Однако в придворной владимирской летописи до 1242 г. Александр упоминается всего один раз37. НПЛ упоминает Александра до событий 1240 г. только трижды. В первый раз под 1228 г., когда Ярослав, оставив сыновей Федора и Александра в Новгороде под присмотром бояр, удалился с женой в Переславль. Под 1236 г. сообщается о том, что Ярослав из Новгорода ушел на киевский престол, оставив на княжении Александра. И третье упоминание повествует о женитьбе Александра в 1239 году38. Можно ли на основании этих летописных свидетельств говорить о широкой известности Александра даже в пределах Владимиро-Суздальской Земли?
О том, что автор Жития — книжник, живший намного позже описываемых событий, свидетельствует сравнение синодального списка Новгородской первой летописи с текстом Жития: летописцу детали Жития неизвестны, а автор Жития знаком с летописным свидетельством.
В.О. Ключевский отмечает, что все подробности Невской битвы и Ледового побоища «заимствованы почти дословно» автором Жития из летописи39. В описании Ледового побоища Житие добавляет несущественные детали к свидетельству НПЛ. В описании Невской битвы автор Жития исправляет неточности летописного свидетельства. Так Спиридон, названный летописцем шведским воеводой, становится в Житии Новгородским архиепископом, а о планах захватчиков, которые по летописи странным образом стали известны в Новгороде, по Житию, сообщают сразу два источника: шведские послы и ижорская стража. Таким образом, если НПЛ послужила основой для Жития, то, учитывая тот факт, что часть этой летописи после 1234 г. написана почерком первой половины XIV в., Житие не могло быть написано ранее середины XIV века. Следовательно, все гипотезы, относящие время написания Жития к более раннему времени, не подтверждаются фактически.
Еще один аргумент, говорящий о достоверности повествования Жития, по мнению Долгова, заключается в том, что в его сюжете «нет ничего невероятного или даже экстраординарного»40. Так ли это? Ограничимся только примерами из описания Невской битвы в первой редакции Жития по Лаврентьевской летописи. Действительно, что может быть экстраординарного в том, что вражеский предводитель вел себя неадекватно («шатаясь безумьем»). Объявив противнику о своих намерениях напасть на него, шведы вместо того, чтобы приступить к исполнению своего замысла, встают лагерем за пару сотен километров от цели своего похода и ничего не делают. Они не предпринимают никаких мер защиты от возможного нападения ими же предупрежденного врага. По всей видимости, «захватчики» даже не преступили границ Господина Великого Новгорода41.
Конечно же, нет ничего экстраординарного и в том, что Александр, для которого эта битва была, по словам Долгова, «боевым крещением», побеждает в поединке опытного вражеского полководца и силами одной «малой дружины», не дожидаясь помощи ни от новгородцев, ни от отца, наносит сокрушительное поражение значительно превосходящему по численности («силе великой») войску скандинаскандинавов.
Нет ничего невероятного и в том, что сброшенный при попытке верхом заехать на шведский шнек в воду Гаврила Олексич не был придавлен лошадью, не утонул под тяжестью доспехов и не был убит врагами, которые должны были воспользоваться его беспомощностью в этот момент. Гаврила не только благополучно выбрался на берег, но и неуязвимым прошел сквозь ряды врагов, чтобы продолжить битву в самом центре сражения, где, не успев даже обсохнуть, в сапогах полных воды, вступил в схватку с вражеским воеводой. Ну и уж совсем нет ничего экстраординарного в том, что после сражения на другом берегу реки Ижоры было найдено «многое множество избиенных ангелом Господнем» врагов42.
Одним из открытий Долгова является утверждение о том, что «обнаружение десанта, судя по всему, было делом счастливого случая»43. Однако Житие сообщает о шведском посольстве, прибывшем в Новгород с целью передать вызов Александру44. О каком же тогда «счастливом случае» говорит автор, если шведы сами все рассказали Александру о своих планах и о том, что они уже преступили к их реализации?
Описывая другой важнейший миф о Ледовом побоище, Долгов, следуя сложившемуся в отечественной историографии ошибочному утверждению о существовании «Ливонского ордена», повторяет мифологему о том, что этот Орден составлял «костяк сил», которые сражались с русским войском в битве на льду озера45. Описывая события войны 1240—1242 гг., он постулирует ложный и ничем не обоснованный вывод о том, что «Знакомая со школьных уроков истории схема без особого труда выдерживает деконструкцию нарратива»46.
Однако историки не считают необходимым деконструировать этот нарратив в силу его очевидного несоответствия фактам.
Ссылаясь на Ливонскую рифмованную хронику (ЛРХ), Долгов пишет: «Понимая, что своими силами ему не справиться, епископ Дерптский обратился за помощью к рыцарям Ливонского ордена»47.
На самом деле ЛРХ описывает данные события ровно наоборот: «суздальский князь Александр» с «русскими из Суздаля» нападает на земли Тевтонского Ордена. Узнав об этом Дерптский епископ «велит мужам епископства» поспешить на помощь Ордену48. Большое количество фактических неточностей, допущенных автором хроники, служит одним из подтверждений того, что Орден не участвовал в отражении нападения на Дерптское епископство в 1242 году. Для зарубежной историографии, которая в изучении истории Тевтонского Ордена опирается на «Хронику Пруссии» Петра Дусбургского, в которой «события в Лифляндии не были удостоены упоминания даже в примечании, где были отмечены всеобщие мировые события», это является доказанным фактом49. Следуя данной традиции, в зарубежной историографии, посвященной Тевтонскому Ордену, события в Ливонии не рассматриваются50. Таким образом, если Тевтонский Орден и участвовал в Ледовом побоище, то это участие сводилось к тому, что «какое-то число тевтонских рыцарей присоединилось к преследованию отступающих войск Александра»51.
«Немцы начали битву таранным ударом свиньей» — еще одно расхожее заблуждение52. То, что глубокий строй всадников, «свинья», действует на поле боя как таран, — не более чем фантазия. В действительности при таком построение в бою могут принимать участие только те всадники, которые находятся в переднем ряду, то есть абсолютное меньшинство. Стоящие за ними воины не только не способны оказать помощь тем, кто впереди, а наоборот, мешают маневру и создают давку. Более того, глубокое построение кавалерии невозможно по определению, так как в ходе атаки лошади задних шеренг не станут давить на передних лошадей, а если всадники попытаются их заставить, то это приведет к полному хаосу в рядах атакующей кавалерии, и она сама станет легкой добычей противника. Чтобы этого не произошло, «клин» при приближении к противнику должен был развернуться в линию. Только так максимальное количество тяжеловооруженных всадников могло одновременно вступить в бой и нанести наибольшей урон противнику, в то же время лишая его возможности ударить по флангам атакующих. Поэтому построение «клином» необходимо только для сближения с противником. С его помощью достигается массированность и одновременность удара к тому моменту, когда, приблизившись на минимальное расстояние к вражеским боевым порядкам «клин» разворачивается в атакующую конную лаву. Если бы атака рыцарской конницы начиналась сразу развернутой линией, то вместо организованного удара рыцари рассеялись бы по всему полю боя.
В результате тяжеловооруженные всадники, хаотично и беспорядочно перемещающиеся по полю, из грозного противника превращались бы в легкую добычу для простых крестьян, вооруженных дальнобойными луками, и терпели бы поражение за поражением от пешего городского ополчения, встречающего закованных в броню всадников в плотном строю, ощетинившись длинными копьями. Или становились бы добычей легкой кавалерии, атаковавшей одинокого всадника со всех сторон, расстреливая его издалека из луков.
У «клина» было и еще одно очень важное достоинство: узкий фронт. Ведь, когда отряд рыцарей медленно, «шаг за шагом», приближался к врагу, он становился великолепной мишенью для лучников. А при построении «клином» целью вражеских стрелков оказывалось только несколько всадников в самом надежном защитном снаряжении. Остальных можно было поразить только малоэффективным неприцельным навесным огнем.
Таким образом, рыцарский клин, «кабанья голова», предназначался только для сближения с противником, а никак не для атаки и тем более не для «таранных ударов», как это полагает Долгов.
Анализируя вопрос отношений русских князей с папским престолом, Долгов пишет о том, что в отличие от Даниила Галицкого, «пустота обещаний папы стала понятна Александру на более раннем этапе. Это уберегло его от напрасных надежд и попыток получить военную помощь в обмен на религиозную зависимость»53. Оставим в стороне вопрос о том, чем зависимость Русской Церкви от Византийского патриарха была предпочтительнее зависимости от римского понтифика.
Представление о том, что Даниил вел переговоры с Римом о получении королевского сана в надежде на военную помощь против Орды, демонстрирует полное непонимание некоторыми историками политологических оснований политики русских князей в первые годы после нашествия Батыя. Ни Даниил, ни Александр не искали в переговорах с Римом помощи против Орды, потому что признание признание вассальной зависимости от Орды давало им значительные преимущества и поэтому было выгодно. Они не только не были противниками Орды, но использовали ее в своих корыстных политических интересах, направленных на укрепление личной власти. Обстоятельный анализ подлинных мотивов ордынской политики русских князей на примере Даниила Галицкого дат Н.И. Костомаров.
«Подчинение хану, хотя, с одной стороны, унижало князей, но зато, с другой, укрепляло их власть. Хан отдавал Данилу, как и другим князьям, земли его в вотчину. Прежде Данило, как и прочие князья, называл свои земли отчинами, но это слово имело другое значение, чем впоследствии слово вотчина. Прежде оно означало не более, как нравственное право князя править и княжить там, где княжили его прародители. Но это право зависело еще от разных условий: от воли бояр и народа, от удачи соперников, в которых не было недостатка, от иноплеменного соседства и от всяких случайностей.
Князья должны были постоянно беречь и охранять себя собственными средствами. Теперь князь, поклонившись хану, передавал ему свое княжение в собственность как завоевателю и получал его обратно как наследственное владение, он имел право на покровительство и защиту со стороны того, кто дал ему владение. Никто не мог отнять у него княжения, кроме того, от кого он получил его. Соседний князь не отваживался уже так смело, как прежде, выгонять другого князя, потому что последний мог искать защиты в сильной Орде. Князья становились государями»54.
Номинальное признание власти не только Орды, но и Ватикана было для Даниила важно именно для укрепления своей личной власти, так как в Галицко-Волынской Руси ориентированное на Польшу и Венгрию боярство имело большой политический вес. С самого младенчества Даниил был вынужден вести непрерывную борьбу с могущественным боярством за право утвердиться в качестве наследника Романа Мстиславовича. Перед Александром такой проблемы не стояло, поскольку ориентированного на Запад боярства в Залесской Руси не было, а власти князя угрожали только другие князья, претендовавшие на его место. Поэтому признание папской власти для Александра не несло никакой выгоды. Наоборот, оно было вредно, так как могло привести князя к конфликту с православной церковью.
Другие гипотезы, объясняющие мотивы отказа Александра от союза с Римом, — не более чем литературные фантазии, не имеющие ничего общего с реальной политикой, главной задачей которой является удержание власти любыми средствами.
Небезынтересны рассуждения Долгова о мощах князя. О гибели мощей («и тело князя великого Александра Невского згоре»), по мнению Долгова, сообщает Никоновская летопись55. В действительности это делает не только Никоновская летопись (а, если быть до конца точным, ее шесть списков: Акад. 14, Обол., Акад. 15, Арх. 2, Пуб. (Строг.) и Троицк.), но и Воскресенская (Пражский и Карамзинский списки): Софийская I; Львовская; Ермолинская; Типографская56. С одной стороны, Долгов считает, что сообщения о том, что мощи уцелели, являются «поздней вставкой»57, с другой, — утверждает, что «его [Александра] мощи сохранились»58.
При этом Долгов высказывает сожаление, что внешность князя не была восстановлена по методике М.М. Герасимова, потому что это «проблематично»59. В чем же заключается проблема, и почему Герасимов не потрудился восстановить внешность одного из главных персонажей отечественного исторического пантеона, Долгов умалчивает.
На самом деле, если даже согласиться с тем, что чудесным образом открытые накануне Куликовской битвы в Рождественском монастыре г. Владимира нетленные мощи князя действительно существовали в природе, то сейчас их нет. И это научный факт, установленный в результате вскрытия раки с мощами Александра Невского в 1919 году.
В ней было обнаружено «12 небольших костей разного цвета (то есть от разных мощей — Л.Н.) и конверт с пеплом»60. Именно поэтому внешность Александра Ярославича восстановить невозможно.
Можно было бы отметить еще много характерных для отечественной историографии ложных нарративов, но позволим себе подвести итог.
Жрецы исторической памяти с упорством, достойным лучшего применения, пытаясь превратить заурядного представителя своей эпохи князя Александра Ярославича в сакрального носителя «цивилизационного кода», поступают вопреки императиву, высказанному их кумиром: «Не в силе Бог, а в правде»61. Видимо, в данном случае, прагматика личных интересов диктует необходимость принять альтернативную парадигму: сладкая ложь лучше горькой правды.
Примечания
1. URL: www.nameofrussia.ru
2. ДОЛГОВ В.В. Александр Невский. — Вопросы истории. 2015, №10, с. 18.
3. Полное собрание русских летописей (ПСРЛ). Т. 45. М. 1995, л. 539.
4. Лаврентьевская летопись (ПСРЛ). Т. I. Л. 1926—1928, л. 168.
5. «Преставилась княгиня Ярославля в монастыре святого Георгия принявши монаший чин и положена была возле сына своего Фёдора … и наречено было имя ей Ефросинья». ПСРЛ. Т. III. М.-Л. 1950, л. 167об.—168.
6. ДОЛГОВ В.В. Ук. соч., с. 18.
7. «Но о княгине своей Ярослав просил Мстислава и всех князей, чтоб от него ее не брать. Но Мстислав никак на то склонен быть не хотел, а усиленно требовал дочери, сказав Ярославу: «Не по достоинству будет тебе княжескую дочь женою иметь, поскольку ты, забыв к ней в церкви данное при браке обещание, имел ее не как жену, но как рабу, и из-за наложниц она унижена. И раз ты мне и ей своей данной клятвы не сохранил, того ради она уже от клятвы своей свободна». «И так принужден был Ярослав жену отдать тестю со всем ее имением». ТАТИЩЕВ В.Н. Собрание сочинений. Т. IV. М. 1995, с. 351.
8. ДОЛГОВ В.В. Ук. соч., с. 18.
9. БАУМГАРТЕН Н.А. К родословию великих князей Владимирских, Мать Александра Невского. В кн.: Летопись Историко-родословного общества в Москве. М. 1908, вып. 4 (16), с. 21-23.
10. ДОЛГОВ В.В. Ук. соч., с. 35.
9. БАУМГАРТЕН Н.А. К родословию великих князей Владимирских, Мать Александра
Невского. В кн.: Летопись Историко-родословного общества в Москве. М.
1908, вып. 4 (16), с. 21-23.
10. ДОЛГОВ В.В. Ук. соч., с. 35.
11. «Известно также, что жена Ярослава Всеволодовича, мать его сыновей, охотно гостила вместе с мужем в Новгороде, подолгу жила там одна, постриглась в Юрьеве монастыре, там скончалась и там была похоронена. Никакого интереса к Рязани она не проявляла». КУЧКИН В.А. Александр Невский — государственный деятель и полководец средневековой Руси. В кн.: Александр Невский и история России. Материалы научно-практической конференции. Новгород. 1996, с. 7—8.
12. Татищев предполагает, что дочь Мстислава была третьей женой Ярослава. Первой была дочь князя Бориса полоцкого, а второй — княжна половецкая. ТАТИЩЕВ В.Н. Собрание сочинений в 8-ми томах. Т. 4. М. 1995, прим. 434, с. 458.
13. «В том же году представился еще молоды князь Фёдор, сын Ярослава… и положен был в монастыре святого Георгия». НПЛ, л. 117.
14. ДОЛГОВ В.В. Ук. соч., с. 17.
15. Лаврентьевская летопись, л. 166.
16. Ипатьевская летопись. ПСРЛ. Т. 2. СПб. 1908, стб. 732.
17. Необходимо отметить, что некоторые авторитетные советские историки придерживались гипотезы Баумгартена. Например, В.П. Пашуто: «…Ярослав вновь женился. Его женой стала Феодосия Игоревна — внучка вероломного князя Глеба Владимировича». ПАШУТО В.П. Александр Невский. М. 1974, с. 10.
18. По словам митрополита Кирилла, Александр Невский «…боролся за национальную идентичность, за национальное самопонимание. Без него бы не было России, не было русских, не было нашего цивилизационного кода». URL: www.nameofrussia.ru
19. ДОЛГОВ В.В. Ук. соч., с. 21.
20. «Но само это наивное стремление самыми простыми средствами приукрасить битву является свидетельством близости автора сообщения к произошедшим событиям». Там же, с. 21.
21. Лаврентьевская летопись, л. 164об.—165.
22. А.Н. Насонов установил, что в НПЛ события после 1234 г. написаны почерком первой половины XIV века. НАСОНОВ А.Н. Новгородская 1-я летопись старшего и младшего изводов. М.-Л. 1956, с. 5.
23. ЛИНД Д.Г. Некоторые соображения о Невской битве и ее значении. Князь Александр Невский и его эпоха. Исследования и материалы. СПб. 1995, с. 48.
24. ДОЛГОВ В.В. Ук. соч., с. 22.
25. «Родилась у Ярослава дочь и была названа в святом крещении Марья. Того же лета татары взяли Киев и Святую Софию разграбили и все монастыри, а людей от мало до велика убили мечем». Лаврентьевская летопись, л. 164об.
26. В родословных великих князей Руси, помещенных в комиссионном списке НПЛ младшего извода (приложение два), середины XV в. Александр называется Храбрым четыре раза: л. 7, 11 об., 15—15об., а Невским — всего один раз и то не в качестве самостоятельного прозвища, а вместе с эпитетами «великий» и «храбрый» (л. 11об.). ПСРЛ, т. III.
27. НПЛ называет по имени павшего в бою шведского воеводу Спиридона. Житие никаких имен не называет, говоря об участии в битве некого «короля части Римской полунощной стороны» и «королевича». НПЛ, л. 126об. Лаврентьевская летопись, л. 168—169об.
28. ДОЛГОВ В.В. Ук. соч., с. 22.
29. URL: https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%91%D0%B8%D1%80%D0%B3%D0%B5%D1%80
30. URL: https://en.wikipedia.org/wiki/Birger_Jarl
31. URL: https://medeltidsmuseet.stockholm.se/utstallningar/museet/birger-jarls-ansikte
32. URL: https://sverigesradio.se/sida/artikel.aspx?programid=2103&artikel=3616756
33. ДОЛГОВ В.В. У к . с о ч ., с . 23.
34. Лаврентьевская летопись, л. 168.
35. По сложившейся в православной церкви традиции, Житие пишется только после обретения нетленных чудотворных мощей и принятия решения о канонизации. Такая последовательность документально прослеживается в случае с канонизацией Анны Кашинской (ум. 1368 г.). Ее нетленные мощи были обретены в 1649 году. Основанием для официального освидетельствования ее мощей стало то, что у гроба княгини произошло 8 чудес исцелений. В 1650 г. Анна Кашинская была официально канонизирована. Тогда же был создан первый вариант Жития Анны Кашинской.
36. Житие сообщает, что «один из именитых людей Западной страны, желая видеть Александра как царица Савская царя Соломона», сообщает что «пройдя страны и народы не видел подобного Александру царя среди царей ни князя среди князей». Лаврентьевская летопись, л. 168об.
37. Там же, л. 164.
38. НПЛ, л. 105об„ 120, 126.
39. КЛЮЧЕВСКИЙ В.О. Древнерусские жития святых как исторический источник. Русская история. Т. 4. М. 2001, с. 528.
40. ДОЛГОВ В.В. Ук. соч., с. 23.
41. Ближайший к месту шведского стояния на р. Неве новгородский форпост на о.Ореховый был основана только через восемьдесят три года — в 1323 году. В том же году был заключен первый договор, официально устанавливающий границу между новгородскими и шведскими владениями, по которому устье реки Невы стало принадлежать Новгороду.
42. Лаврентьевская летопись, л. 169об.
43. ДОЛГОВ В.В. Ук. соч., с. 24.
44. «И придя в реку Неву, шатаясь как безумный, послал послов, загордясь, к князю Александру в Новгород, рече: “Если можешь противиться мне, то я здесь, уже пленю твою [землю]”». Лаврентьевская летопись, л. 168.
45. ДОЛГОВ В.В. Ук. соч., с. 25-26.
46. Там же, с. 28.
47. Там же, с. 26.
48. Ливонская рифмованная хроника. Atskanu hronika. Riga. 1997, стихи 02204—02235.
49. ХЕШ Э. Восточная политика немецкого ордена в XIII веке. В кн.: Князь Александр Невский и его эпоха. Исследования и материалы. СПб. 1995, с. 71.
50. В качестве примера можно упомянуть работы D. Niccole, G. Stair Sainty, X. Бокмана, Э. Машке, Э. Лависса.
51. УРБАН В. Тевтонский орден. М. 2007, с. 65.
52. ДОЛГОВ В.В. Ук. соч., с. 26.
53. Там же, с. 30.
54. КОСТОМАРОВ Н.И. Русская история в жизнеописаниях ее главнейших деятелей в 2-х книгах. Книга 1. М. 1995, с. 117—118.
55. ДОЛГОВ В.В. Ук. соч., с. 34.
56. ПСРЛ. Т. X. М. 2000, с. 229. Т. VIII. М. 2001, с. 221. Т. VI. Вып. 2. М. 2000, стб. 330. Т. XX. М. 2005, с. 356. Т. XXIII. М. 2004, с. 188. Т. XXIV. М. 2000, с. 208.
57. ДОЛГОВ В.В. Ук. соч., с. 34.
58. Там же, с. 20.
59. Там же, с. 20.
60. Деяния II Всероссийского Поместного Собора Православной Церкви». М. 1923, с. 10.
61. Лаврентьевская летопись, л. 168об.
© Если вы обнаружили нарушение авторских или смежных прав, пожалуйста, незамедлительно сообщите нам об этом по электронной почте или через форму обратной связи.
Александр Невский — биография
Александр Невский – русский национальный герой, которым гордится вся страна. Этот новгородский князь был разумным политиком, великим воином, стратегом и тактиком, не проигравшим ни единого сражения. Он заслужил звание истинно христианского правителя, хранителя православной веры, свободы народа. Александр Невский признан святым, канонизирован Русской православной церковью.
Детство и юность
Александр Невский родился в городе Переславль-Залесский 13 мая 1221 года. Его отец, Ярослав Всеволодович, тогда занимал в этом городе княжий стол. После родитель юного княжича становится правителем Киевского и Владимирского княжества. Мать будущего полководца звали Ростиславой Мстиславовной, она была торопецкой княжной. Александр был не первым ребенком в семье, у него был старший брат Федор, который умер в отрочестве, в 13 лет. Всего в этой семье выросло 9 сыновей и три дочери.
В Киевской Руси, которую со всех сторон окружали враги, мальчики взрослели быстро, им нужно было учиться воинскому искусству. Александр уже в 4 года пройдет обряд посвящения в воины. Церемония проходила в Спасо-Преображенском соборе, после неё мальчик получил титул княжича. Два старших брата, Федор и Александр, через несколько лет были посажены их отцом на княжение в Новгороде. Это событие произошло в 1230 году, Александру было 8 лет, Федору – 10.
Через три года старший брат скончался, единственным властителем в княжестве остается Александр, которому на тот момент исполнилось только 11 лет. Править малолетнему княжичу помогает отец, но так будет только до 1236 года. В этот период Ярослав покидает Новгород, уезжает в Киев, затем переселяется во Владимир. Александр становится самостоятельным правителем Новгорода. На тот момент ему было всего 16 лет.
Несмотря на свою юность, князь в это время много делает для Новгорода. Русской земле угрожают татары, Александр активно занимается укреплением и ремонтом городских стен. На берегах реки Шелонь он строит несколько крепостей.
Участие в боевых походах
Биография Александра Невского – это жизнь настоящего воина, полководца. Родители назвали маленького княжича в честь Александра Македонского, и он полностью соответствовал своему имени, вырос верным, стойким защитником Русской земли. Ярослав воспитывал сыновей на собственном примере, Александр не стал исключением. Свой первый совместный поход отец с сыном предприняли на город Дерпт, с намерением отбить его у ливонцев. Кровопролитное сражение принесло победу русскому войску. Ощутив вкус первой победы, Александр не останавливается на достигнутом, он сражается за Смоленск с литовцами, и вновь побеждает.
Молодому полководцу было только 19 лет, когда он вновь одержал крупную победу над сильным и коварным врагом. Это была знаменитая Невская битва, состоявшаяся 15 июля 1240 года. Рыцари-крестоносцы, получив благословение Папы Римского на захват Руси и обращение русского народа в «истинную» веру, собрав огромную флотилию, высадились на нашей земле. Войско юного князя сумело разбить лагерь шведов, расположившийся у устья реки Ижоры. Интересный факт — главные силы русской армии в этом бою не принимали участие.
Это была не спонтанная битва молодого князя, он действовал очень расчетливо, опираясь на данные разведки и собственный опыт. В бою произошло знаменитое сражение юного Александра с предводителем шведов, Ярлом Биргером. Могучим ударом копья русский богатырь сумел поразить крестоносца. Шведы, оставшиеся без предводителя, не устояли под напором русского войска, и были разбиты наголову. Дружина Александра вернулась в Новгород. После этой значимой битвы, которая позволила сохранить на Руси православие и сберегла саму страну, молодого князя стали называть Невским. Однако хитрые новгородские бояре вовсе не радовались укреплению влияния Александра Невского.
В тот период главные законы Новгородской земли принимало народное вече, возрастающая популярность князя могла помешать демократическим выборам. Уже через несколько месяцев Невский стал неугоден новгородским боярам, и они сделали все, чтобы удалить его из города. Некоторые историки утверждают, что молодого князя не любили в городе из-за того, что он собирался лишить вольных новгородцев свободы, обложить данью. И в этой версии есть здравое зерно – именно при жестком, сильном Невском новгородцы стали платить дань татарским ханам.
Собрав свою дружину, неугодный князь отправился в Переяславль-Залесский. Но вскоре новгородские бояре вновь пригласили его на княжение. Немецкие войска, воспользовавшись моментом, немедленно захватили Псков, Изборск, волжские земли, оказались в опасной близости к Новгороду. Без князя-воина с его сильной дружиной отстоять город было невозможно, и Александр вернулся обратно.
Это событие произошло в 1241 году. Вскоре после возвращения Александр Невский отвоевал Псков. 5 апреля 1242 года на Чудском озере этот хитроумный полководец устроил для рыцарей Ледовое побоище. Он был великолепным стратегом и тактиком, умело использовал против врагов особенности северных водоемов. Битва происходила на озере, ледяной покров которого в это время был уже тонким. Неповоротливых рыцарей, облаченных в тяжелые доспехи, русские воины заманили на тонкий лед. С флангов их атаковала русская конница, она и завершила разгром иноземцев. После поражения рыцарский орден отказался от своих недавних завоеваний, новгородцы остались в прибыли – они завладели частью Латгалии.
В 1245 году Александр со своими воинами освобождает Торжок, Бежецк, Торопец, которые были захвачены войском Великого Княжества Литовского. Затем княжеская дружина, не опираясь на поддержку новгородцев и владимирцев, настигла и разбила жалкие остатки литовского войска. Возвращаясь в Новгород, Александр предпринял еще одно сражение – уничтожил литовское воинство, которое он обнаружил под Усвятом.
Правление
Александру было 26 лет, когда умер его отец, князь Ярослав. Смерть Ярослава была неслучайной, он скончался в Каракоруме, куда его вызвал монгольский хан Гуюк. Есть предположение, что Ярослав был отравлен. После его кончины Князем Киевским и Всея Руси татары назначают брата Александра, Андрея, которому достается Владимирское княжество. Юг Руси остается за Невским. Однако Русь совсем недавно пережила татарское нашествие, после которого Киев утратил свое стратегическое значение. По этой причине Александр остается в Новгороде.
Александра Невского многие историки упрекают в том, что он не участвовал в битвах с татарами. Возможно, они не придают большого значения тому, что князь в этот период оберегал Русь на ее западных границах, и это отлично у него получалось. Битвы с крестоносцами и победа над ними имели огромное значение для Руси. Именно этот князь со своим войском дал возможность нашей стране остаться православной и не уйти под власть иноземцев.
Братья же Александра, Андрей и Ярослав, объединив свои войска, однажды активно выступили против ордынцев. У них не было стремления победить татар и навсегда освободить Русь от ненавистного ига. Все было гораздо проще, это было обыкновенное восстание против «несправедливости» хана Батыя, который передал княжеский престол во Владимире Александру Невскому. Коварная задумка Батыя, которому надо было перессорить братьев, удалась.
Но объединенные силы князей были слишком малы против огромного войска беспощадных кочевников. Это выступление совершенно ничего не дало, оно принесло только лишние смерти и страдания русским людям. После выступления Ярослав остался княжить во Пскове, Андрею, владимирскому князю, пришлось бежать в Швецию. Владимирское княжество перешло под руку Александра Невского, как это и планировал сделать хитроумный Батый. Но князю приходилось только мечтать о спокойной жизни, в кровавом XIII веке это было абсолютно невозможно. Совсем скоро начались новые сражения с тевтонскими рыцарями и литовцами, которые пользуясь слабостью Руси, пыталась захватить ее земли.
Иногда в исторических исследованиях можно отыскать обидное для Александра Невского прозвище. Его называют «другом татар». На самом деле Невский был очень умным и дальновидным политиком. Как мы помним из истории, до Новгородской земли татары не дошли, им помешало бездорожье. Но они успели уничтожить большую часть населения Руси. Великому Новгороду просто повезло, но зато не слишком повезло его князю. Хан Батый в оскорбительной форме пригласил русского князя в Золотую Орду.
Тогда князю пришлось ехать к Батыю, ведь он прекрасно понимал – иначе ордынцы придут сами. Перед ханом он вел себя очень учтиво и даже смиренно, зная, что от его поведения зависит сохранность новгородской земли, русских людей. Батый с уважением отнесся к великому русскому воину, отправил его и князя Андрея (брата Невского) в Монголию к хану Октаю за ярлыком на княжение. Через два года братья вернулись на Русь с ярлыками.
Столицей Руси в то время считался Владимир, где и стал княжить Андрей. В 1252 году, после бегства последнего в Швецию, ярлык на великое княжение достался Александру. Татарам не удалось захватить Новгород, но ханские баскаки все-таки добрались до города, с целью обложить его жителей данью. Гордые новгородцы подняли восстание, часть баскаков была убита, уцелевшие сборщики побежали во Владимир, под защиту Александра Невского. Князь со своей дружиной и баскаками отправился в непокорный город, жесткой рукой навел там порядок.
Он наказал восставших, самые ярые зачинщики были убиты, некоторым горожанам вырвали ноздри, либо ослепили. Князь сам обложил горожан данью, дал охрану баскакам, через татар попросил прощения у хана за непокорных горожан. Позже, чтобы хан Берку, пришедший на смену Батыя, не гневался, Александр с богатыми дарами сам отправился в Орду. Берку целый год продержал Невского в неволе. Александру, грозному воину и дальновидному политику, было нелегко, его мучили тяжелые думы. Он, неоднократно бывавший в Орде, знал, что время сопротивления татарам еще не пришло, и приведет лишь к разорению родной земли. Русские были слишком слабы для этого, а их князья не желали объединяться для борьбы с жестокими и сильными кочевниками.
Жизнь в неволе и тяжелые думы подточили здоровье русского князя. Вскоре после этого великий воин и удачливый политик, не позволивший разграбить Новгородскую землю, умер. Александра осуждают и за то, что он помогал Орде проводить перепись русских людей. Татарам это было необходимо для начисления дани. Вся Русь сопротивлялась переписи, но Александр был непреклонен. Благодаря мудрой политике князя Русь была избавлена от обязательств предоставлять Орде войска, необходимые ей для походов.
Личная жизнь
Когда Александру было 18 лет, он женился на Александре Брячеславовне, дочери полоцкого князя. Венчание молодых прошло в Торопце. Через год в княжеской семье появился первый ребенок – Василий. После первенца родилось еще трое сыновей – Дмитрий, Андрей, Даниил и дочь Евдокия.
Причина смерти
Поездка в Орду стала роковой для Александра Невского. Своим визитом к хану Берке князь пытался предотвратить новый виток войны с татарами. Восстание против баскаков было поднято не только в Новгороде, но и в других крупных городах – Суздале, Владимире, Ярославле, Переславле, Ростове.
Александр возвращается на родную землю тяжелобольным человеком, под именем Алексия он еще успеет принять торжественную клятву православных монахов. Церковь высоко чтит князя, благодаря которому Русь сохранила православие. Ради сохранения своей власти этот человек никогда не шел на компромиссы с Ватиканом. В 1543 году Александр Невский был причислен к лику чудотворцев. Он воевал и страдал за свое Отечество, именно таких людей церковь признавала святыми.
Ссылки
- Страница в Википедии
Для нас важна актуальность и достоверность информации. Если вы обнаружили ошибку или неточность, пожалуйста, сообщите нам. Выделите ошибку и нажмите сочетание клавиш Ctrl+Enter.
К 800-летию со дня рождения святого благоверного князя Александра Невского
Просветительский Центр Воскресенского собора
Церковно-исторический отдел
Доклад: Личность Александра Невского по материалам ранних русских летописей
ЛЕТОПИСИ
Сегодня мы можем говорить о людях и событиях, происшедших на территории средневекового государства, благодаря документам той эпохи. Основным источником наших сведений о времени Александра Невского и о нем самом являются летописи. Это уникальное явление не только русской, но и мировой культуры. Летописи составлялись в монастырях, при епископских кафедрах и в княжеских канцеляриях в различных областях Русской земли на протяжении многих столетий. До нас дошло очень малое число существовавших рукописей. Отчасти это объясняется самим ходом событий, бесчисленными войнами, междоусобиями, мятежами, пожарами, в которых гибли бесценные документы прошлого; отчасти — климатическими условиями, плохо подходящими для хранения древних манускриптов.
Говоря об эпохе Александра Невского, в первую очередь необходимо назвать две главнейшие и наиболее ранние летописи — так называемую Лаврентьевскую-ЛЛ (она была составлена монахом Лаврентием в 1377 году) и Новгородскую Первую старшего извода (список XIII-XIVвв.). Первоначальные источники их не дошли до нас вполне.
Новгородские Летописи отличаются (по замечанию С. М. Соловьева) особой сжатостью… Ни поэтических красок, ни драматических разговоров, ни обильных благочестивых размышлений нет в новгородских сводах.
Что касается составителей и переписчиков летописей, то имена некоторых нам известны. Новгородская летопись во времена новгородского княжения Александра составлялась пономарем Тимофеем в одном из центров летописания в Новгороде — церкви святого Иакова. За 1230 годом есть запись авторизации пономаря Тимофея: «даи Богъ молитва его святая всѣмъ крестьяномъ и мнѣ грѣшному Тимофѣю понаманарю». С сообщениями о событиях XIII века до нас дошли и другие голоса современников Александра Невского: митрополита Кирилла, епископа Серапиона. Наш рассказ будет дополнен ссылками на документы других авторов-современников князя Александра-это иноземные монахи, послы, историки, папа Иннокентий IV- взгляд Европы.
Попробуем собрать индивидуальный портрет князя Александра Невского по документам его эпохи. Хотя скупые строки летописей практически не несут оценочной информации, а передают фактический материал истории, документальная канва решений, действий князя, создаёт достаточно четкий портрет со многими личностными характеристиками князя-полководца, политика, христианина, семьянина, дипломата.
НАЧАЛО
Родиной князя Александра, скорей всего, был-Переяславль–Залесский-город, который его отец Ярослав Всеволодович получил в княжение от своего отца Всеволода Большое гнездо.
Летописи не содержат даты рождения князя: это может быть 1220-21, так как в 1219-20 родился первенец Федор.
Имя Александр — довольно редкое в княжеской среде того времени — сын Ярослава получил, по всей вероятности, в честь святого воина Александра Римского, принявшего мученическую смерть при императоре Максимиане в начале IV века (его память празднуется Церковью 13 мая). Но более всего это имя было известно на Руси благодаря величайшему воителю древности Александру Македонскому, о подвигах которого рассказывал средневековый роман «Александрия».
В 1223 Будущий Александр Невский впервые появился в Новгороде с семьей отца. Новгородцы приглашали на княжение князей-воинов, им требовалась защита своего богатого города от многочисленных недружественных соседей. Таким князем –воином был переяславльский Ярослав Всеволодович.
ПЕРВОЕ ЛЕТОПИСНОЕ УПОМИНАНИЕ
Впервые имя Александра читается в Н1ЛС под 1228 г. Летописец сообщает, что Ярослав Всеволодович с супругой уезжает из Новгорода в Переяславль, оставив старших сыновей Федора и Александра (7 и 8 лет) как своих представителей. С ними остаются боярин Федор Данилович и тиун Яким.
ИСПЫТАНИЯ
Для похода на Ригу Ярослав Всеволодович приводит полки из Переяславля, их пребывание около Городища и в Славне по дворам способствует вздорожанию продуктов. Псковичи, соседи, еще больше уверившись во враждебности Ярослава, заключают с рижанами мир, стремясь заручиться их поддержкой. После этих слов и следует сообщение об уходе из Новгорода Ярослава с женой, оставившего в городе своих сыновей.
Неудивительно, что столь нестабильная обстановка разрядилась очень скоро кризисом, когда в городе начались волнения, В такой обстановке братья Федор и Александр вместе со своими опекунами бегут из Новгорода в Переяславль.
«Тъгда же новгородцир реша: “дажь что зло съдумавъ на святую Софию, а побеглъ; а мы ихъ не гонили, нъбратью свою есме казнили; а князю есме зла не створили никотораго же; да оно имъ Богъ и крестъ честьныи, а мы собе князя промыслимъ”» (С. 67).
Но новгородцы в декабре 1230 г. вновь зовут Ярослава Всеволодовича, а он вновь сажает в Новгороде Федора и Александра, сам то наезжая в Новгород, то возвращаясь в Переяславль. Теперь на смену мятежам пришел страшнейший голод, который сопровождался грабежами и людоедством. «Людей живых резали, ели мох, сосну, а уже при конце был город сей» (Тимофей, пономарь)
Судя по тому, что Федор умер (1233 г.) и был похоронен в Новгороде, можно думать, что молодые князья все эти годы оставались там.
Сам князь Ярослав периодически появляется в городе, совершая многочисленные походы на Литву, немцем, на емь (Александр часто сопровождал отца). Походы были удачные-«поклонились немцы князю»(Н1ЛС).
ТАТАРЫ. 1235
Монгольская знать, сын Чингисхана и внуки приняли решение завладеть странами Булгара, асов и Руси. «От множества войска земля стонала и гудела, а от многочисленности и шума полчищ столбенели дикие звери и хищные животные…» («Из истории завоевания мира»// Тизенгаузен В. Г. Сборник материалов, относящихся к истории Золотой Орды, т. II. Извлечения из персидских сочинений. -М.; Л., 1941)
НОВГОРОДСКИЙ КНЯЗЬ-СТРОИТЕЛЬ
В 1236 г. Ярослав Всеволодович занимает киевский стол, а Александр становится новгородским князем.
О женитьбе Александра Ярославича на полоцкой княжне Александре в 1239 г. и последующей закладке им вместе с новгородцами городков на Шелони сообщает Н1ЛС: «Оженися князь Олександръ, сынъ Ярославль в Новегороде, поя в Полотьске у Брячьслава дчерь, и венчася в Торопчи; ту кашю чини, а в Новегороде другую.
Того же лета князь Александръ с новгородци сруби городци по Шелоне». Названия городков хорошо нам знакомы: Порхов, Опока, Высокое, Вышгород.
Как можно видеть, об Александре новгородский летописец говорит как о своем князе, действующем совместно с новгородцами в их интересах.
БАТЫЙ 1237-38
Татарский хан Батый разгромил за декабрь-январь-февраль Владимиро-Суздальскую Русь.
ЛЛ: «Расправились татары со всеми, убивая одних, а других уводя босых и раздетых, умирающих от холода, в станы свои. И было видеть страшно и трепетно, как в христианском роде страх, и сомнение, и несчастье распространялись…» Взяли они, в один месяц февраль, четырнадцать городов, не считая слобод и погостов. . Русь будет завоёвана, сожжена, осквернена, сломлена. Люди частью истреблены, частью уведены в рабство.
Симеоновская летопись, 15 век: «За умножение грехов наших смирил нас Господь Бог перед врагами нашими: да если явится где один татарин, то многие наши не смеют противиться ему; если же двое или трое, то многие русские, бросая жён и детей, обращаются в бегство…»
НЕВСКАЯ БИТВА. РАЗГОРЕЛСЯ СЕРДЦЕМ
Следующий летописный текст, касающийся Александра Ярославича, — уже о знаменитой Невской битве. Здесь с эпическими преувеличениями Тимофей сначала описывает многочисленность и разноплеменность вражеских войск, затем говорит, что они угрожали всей Новгородской земле. Создав таким образом представление о серьезности угрожающей опасности, летописец подчеркивает, что Бог способствует русской стороне — князь узнает об угрозе вовремя: «Но еще преблагыи, премилостивыи человеколюбець Богъ ублюдены и защити от иноплеменьникъ, яко всуе трудишася без Божия повеления: приде бо весть в Новъгородъ, яко Свеи идуть къ Ладозе». В Житии говорится более эмоционально о поведении князя: «Разгорелся сердцем». Вместе с тем в рассказе дается оценка и самим действиям князя: он идет на шведов «не умедли ни мало». Побеждает князь Александр «силою святыя Софии и молитвами Владычица нашея Богородица и Приснодевица Мария». Масштабы сражения представляются под стать силам неприятеля (их было «множьство много зело»): «бысть велика сеча». Особо подробно летописец останавливается на потерях противника, которые не поддаются подсчету («множество много», «бещисла»).С новгородской стороны погибло «всехъ 20 мужь с ладожаны, или мне [мене] Богьвестъ».
ЛЕДОВОЕ ПОБОИЩЕ. ТАКТИКА И СТРАТЕГИЯ
Далее в летописи есть некоторое умолчание. Н1С: «…Той же зимой вышел князь Александр из Новгорода к отцу в Переяславль с матерью и с женою и со всем двором своим, рассорившись с новгородцами». Тут летописец оценок и объяснений не дает.
Зато, когда по просьбе новгородского посольства, возглавляемого архиепископом Спиридоном, в город возвращается Александр, Тимофей подчеркивает: «и ради быша новгородци».
Между тем грозные события происходили и к западу от границ Новгородской земли. Похоже, что поход шведов в устье Невы действительно был согласован с Орденом: в самом конце того же лета 1240 года рыцари-крестоносцы развернули наступление на псковские земли.
Н1ЛС: «и много зла было: и погорели церкви, и чтимые иконы, и книги, и Евангелия; и много сёл опустошили около Пскова».
Н1ЛС: «Той же зимой пришли немцы с чудью на водь, и повоевали их, и дань на них возложили, а город устроили в погосте Копорье. И не одно это зло было от них, но и Тесов взяли, и в тридцати верстах от Новгорода воевали, купцов побивая, по Луге и до Сабли. Новгородцы же послали к Ярославу за князем, и дал им тот сына своего Андрея. Тогда, посовещавшись, послали новгородцы владыку с мужами опять — за Александром. А на волость Новгородскую напали литва, немцы, чудь и захватили по Луге всех коней и скот, и нельзя пахать было по сёлам, да и не на чем. И отдал Ярослав сына своего Александра опять».
Князь Александр хорошо понимал необходимость принятия самых жёстких мер для отражения грядущей опасности, ещё более серьёзной, чем только что отражённая им агрессия шведов. Однако в Новгороде, наверное, не были готовы к такому повороту событий. Вероятно, именно этим можно объяснить неожиданную размолвку новгородцев с князем и отъезд Александра из города после столь блестящей победы.
О событиях 1242 г. сообщает не только HIЛС, но и Лаврентьевская летопись. Новгородский рассказ подробен, точен и объективен. Летописец рассказывает, что князь Александр с новгородскими войсками и его братом Андреем с «низовцы» занимает пути на Псков и неожиданно захватывает город, пленных немцев и чудь отправляет в Новгород, а сам идет на Чудскую землю. Отряд, пущенный в разведку, встретил неприятеля и был разбит. Александр отступает к озеру, ставит полки.
Н1ЛС: «князь Александр и новгородцы поставили полк на Чудском озере, на Узмени, у Вороньего камня. И наехали на полк немцы и чудь, и пробились свиньёй сквозь полк, и была тут великая сеча немцам и чуди. Бог же и Святая София и святые мученики Борис и Глеб, за которых новгородцы кровь свою проливали5, — тех святых великими молитвами пособил Бог князю Александру; и пали тут немцы, а чудь спину показала. И гнались за ними, избивая, 7 вёрст по льду, до Соболичского берега; и погибло чуди без числа, а немцев 400, а 50 в плен взяли и привели в Новгород. А бились месяца апреля в 5-й [день], на память святого мученика Клавдия, на Похвалу Святой Богородице6, в субботу…»
Из Новгородской Первой летописи старшего извода:
«В том же году прислали немцы [к князю Александру] с поклоном: «Что заняли мы силою без князя Водь, Лугу, Псков, Латыголу — от того всего отступаемся. А что мужей ваших в плен захватили — готовы тех обменять: мы ваших отпустим, а вы наших пустите. И отпустили заложников псковских, и заключили мир…»
Есть сведения о ледовом побоище и в немецких источниках.
С момента побед Александра над немцами «начали с того времени бояться имени его» -Житие.
ОРДА
В 1242 году Батый окончательно обоснуется на Нижней Волге, и с этого времени начнётся история государства Батыя — «Улуса Джучи», или «Золотой Орды», как будут называть это государство впоследствии.
С 1243 года с момента возвращения великого князя Ярослава Всеволодовича из Орды, Русь начинает платить татарам дань.
СЕМЬЯ. СМЕРТЬ ЯРОСЛАВА 1247
«… то же время умер Ярослав, бывший великим князем в некоей части Руссии, которая называется Суздаль. Он только что был приглашён к матери императора, которая как бы в знак почёта дала ему есть и пить из собственной руки; и он вернулся в своё помещение, тотчас же занедужил и умер спустя семь дней, и всё тело его удивительным образом посинело».- Плано Карпини. История монголов (Плано Карпини, католический монах, папский посланец, был одновременно с кн. Ярославом в ханской ставке. Его воспоминания об очевидном отравлении и смерти князя сохранились в книге «История монголов»)
Весной 1247 года (ЛЛ): «Услышал Александр о смерти отца своего, приехал из Новгорода во Владимир и плакал по отцу своему с дядей своим Святославом и с братьями своими».
В ТАТАРЫ. ЗАДАЧИ И РЕШЕНИЯ
В 1249 году поехал князь Андрей Ярославич в Татары, к Батыю, и князь Александр также поехал за братом к Батыю. Из Жития: «И был грозен приход его, и промчалась весть о нём до самого устья Волги. И начали жёны моавитянские (татарские) пугать детей своих, говоря: «Александр князь едет!» Батый же, оказав им почести, послал их к Кановичам в Каракорум-главную ставку империи.
Сам путь — а Сарай с Каракорумом разделяли четыре с половиной тысячи километров (и это не считая 1250 километров от Владимира до Сарая) — занял не один месяц.
А ведь земли, по которым ехали путешественники, и без того были безводными и плохо пригодными для проживания. Во всяком случае, так должно было казаться русским людям, привыкшим к умеренному климату средней полосы России, к обилию воды и разнообразию пищи.
Но главным испытанием было каждодневное общение с татарами. Князья Александр и Андрей и их спутники имели охранную грамоту от Батыя — и всё равно они должны были чувствовать себя среди свирепых язычников так, словно оказались в преисподней. Во всяком случае, именно это сравнение приходило на ум многим путешественникам-христианам, побывавшим в их землях.
ВИД ИХ БЫЛ АДСКИЙ
Вот как, например, описывал татар армянский историк второй половины XIII века Киракос Гандзакеци: «Вид их был адский и наводил ужас. У них не было бороды, а только несколько волос на губах и на подбородке. Глаза узкие и быстрые, голос тонкий и острый. Они сложены прочно и долговечны. Когда имеют что поесть, то едят часто и пьют с жадностью; в противном случае легко переносят голод. Едят безразлично всех животных — чистых и нечистых, но всему предпочитают конину…».
При этом татары ни во что не ставили любых чужеземцев, какого бы высокого сана они ни были, жестоко и бесцеремонно обирали их, требуя себе всё, что попадалось им на глаза: еду, питьё, украшения… Русские князья — разумеется, не без обязательных в таких случаях богатых подношений — сумели получить желаемое: им обоим достались ярлыки на великое княжение, причём старший, Александр, получил Киев «и всю Русскую землю», а младший, Андрей, — отцовский престол во Владимире.
ПЛАКАСЯ
По возвращении во Владимир Лаврентьевская Летопись сообщает, что он оплакивает двоих князей, умерших во Владимире. Александр «плакася» над углицким князем Владимиром Константиновичем «и проводи и чстно из Золотъых ворот», а затем оплакивает Василия Всеволодовича и провожает его прах в Ярославль. Очевидно, что во Владимире в это время были и другие князья — в первом случае он «плакася» «с братею», во втором называются двоюродные братья Василия Борис и Глеб Васильковичи и их мать. Однако речь идет, в первую очередь, об Александре Ярославиче. Оплакивание им не самых близких родственников призвано подчеркнуть, что семейные отношения важны для князя..
1250 Приехал князь Александр из Орды, и была радость великая в Новгороде.-Н1ЛС
ПОСЛАНИЯ. ВЫБОР
Вернувшись из татар, князь Александр получает от послов папы Иннокентия IV «Послания сиятельному королю Новгорода». Это были предложения по совместной коалиции против татаро-монголов, Руси предлагалась помощь, но с условием подчинения Восточной Церкви папе Римскому.
Князь же Александр, подумав с мудрецами своими, отписал к нему, так говоря: «От Адама до потопа, от потопа до разделения языков, от смешения языков до начала Авраама, от Авраама до прохождения Израиля сквозь Красное море, от исхода сынов Израилевых до смерти царя Давида, от начала царства Соломонова до Августа царя, от начала Августа и до Христова Рождества, от Рождества Христова до Страдания и Воскресения Господня, от Воскресения Его и до Восшествия на небеса, от Восшествия на небеса до царства Константинова, от начала царства Константинова до первого собора, от первого собора до седьмого — всё то хорошо ведаем, а от вас учения не принимаем» (Из Жития).
Это был выбор и религиозный, и политический. Александр отдавал себе отчёт в том, что Запад едва ли сможет помочь Руси в освобождении от ордынского ига; борьба же с Ордой, к которой призывал папский престол, могла оказаться гибельной и для него, и для страны.
Так князь Александр избрал для себя иной путь, отличный от того, что избрал князь Даниил Галицкий, — путь отказа от всякого сотрудничества с Западом и вместе с тем путь вынужденной покорности Орде, принятия всех её условий.
Именно в этом, надо полагать, усматривал он единственное спасение как для своей власти над Русью — пусть и ограниченной признанием ордынского суверенитета, — так и для самой Руси.
ДУХОВНЫЕ УЧИТЕЛЯ
1250 год. Встреча кн. Александра с митрополитом Кириллом произошла в Новгороде, куда митрополит киевский Кирилл приехал, чтобы поставить на кафедру нового архиепископа, которым по настоянию новгородцев стал Далмат. Митрополит Кирилл становится духовным союзником князя, одним из близких ему людей.
Духовным же отцом князя был епископ ростовский Кирилл. С ним князь был тесно связан до смерти епископа и, очевидно, что их отношения были основаны на взаимном уважении и любви. В 1251 в ЛЛ говорится о тяжкой болезни Александра. Согласно летописи, за него молились митрополит и епископ Кирилл, которые приезжали вместе в Новгород.«В том же году была болезнь тяжкая князю Александру, но Бог помиловал его, и молитва отца его Ярослава, и блаженного митрополита, и епископа Кирилла».
ПРАГМАТИК И ЭКОНОМИСТ. ДИПЛОМАТИЧЕСКИЕ ОТНОШЕНИЯ
1251 годом датируют переговоры князя Александра Ярославича с норвежским королём Хаконом Хаконарсоном (или Хаконом Старым).
Из материалов королевской канцелярии:
«Прибыли послы летом в Хольмгард [Новгород], и принял их конунг[Александр] хорошо, и установили они тогда мир между собой и своими данническими землями так, что не должны были воевать друг с другом ни кирьялы, ни финны». Была подписана «Разграничительная грамота». О важности этого документа говорят ссылки на него в международной дипломатии через двести лет.
Речь идет о Сместной области, в которой могли действовать сборщики дани как из Норвегии, так и из Новгорода, область занимала громадную территорию от северо-запада современной Норвегии до южного берега Кольского полуострова в Кандалакшском заливе Белого моря.
НЕВРЮЕВА РАТЬ
1252 назван Черным годом. Князь Александр едет в Орду к Сартаку. А в это время на Русь идет «Неврюева рать». Наказано Суздальско-Владимирское княжество, разорено, сожжено за попытку великого кн. Андрея и Даниила Галицкого создать антитатарскую оппозицию.
Кн. Андрей Ярославич бежит в «свейскую (шведскую) землю» от Неврюя.
ЛЛ пишет о возвращении князя Александра из Орды. Он возвращается великим князем Владимирским, которому дано «стареишиньство во всеи братьи его». Уже в рассказе о его вокняжении во Владимире по приезде от татар он подчеркнуто титулуется великим князем, описывается, как его встречают «со кресты» от Золотых ворот, отмечается, что до его вокняжения во Владимире «весь ряд» держал тысяцкий Роман Михайлович и теперь «бы радо велика в граде Володимери и во всеи земли Суждальскои». Здесь великому князю пришлось снова стать строителем.
«По пленении же Неврюевом великий князь Александр церкви воздвигнул и город людьми наполнил, людей же разбежавшихся собрал в домы их…»-Софийская летопись.
НОВГОРОДСКИЕ НЕСТРОЕНИЯ
В Новгороде на княжении остался 11-летний Василий Александрович. Последовательно история за 1253 год излагается в Н1ЛС: «Выведоша новгородьци изъ Пльскова Ярослава Ярославича и посадиша его на столе, а Василья выгнашавонъ. И то слышавъ Олександръ, отець Васильевъ, поиде ратью к Новугороду».
В Новгороде происходит противостояние «вятших» и «менших», причем распри осложняются выступлениями черных людей. Хотя летописец отождествляет себя с Торговой стороной, которая отнюдь не заодно с князем, он не позволяет себе враждебности в высказываниях о нем. А после того как компромисс найден, он в позитивном тоне констатирует, что злодеи и дьявол посрамлены и новгородцы избежали кровопролития: «И поиде князь в город, и срете и архиепископъ Далматъ со всемъ иереискымь чиномь, съ кресты, у Прикуповичь двора; и вси радости исполнишася… И седее князь Олександръ на своемь столе».
МИРНЫЙ ГОД
1254
Одна запись Н1ЛС: Добро было христианам.
ЖЕСТКИЙ ПОЛИТИК И АДМИНИСТРАТОР
В 1255 году в Новгороде очередной бунт против княжеской власти. Разорение Северо-Восточной Руси Батыем, а затем ещё и «Неврюевой ратью» с неизбежностью заставляло Александра выкачивать из не разорённого татарами Новгорода дополнительные, не предусмотренные прежними договорами средства, ещё более ужесточать и без того крутую политику в отношении вольнолюбивого и, по меркам Руси, чересчур богатого города, а значит, рушить «старину» — главный принцип и основу основ средневекового русского права.
О том, что меры политического и экономического принуждения при князе Александре Ярославиче действительно были чрезвычайными, мы можем судить по договорам Великого Новгорода с последующими новгородскими князьями (договоры Новгорода с самим князем Александром не сохранились). В них нередки ссылки на насилия, творимые Александром, на захват им земель и покосов у новгородских бояр, на то, что князь и его приближённые-суздальцы — вопреки «грамотам Ярославлим» и «старине» — приобретали новгородские волости и сёла.
ПЛАНЫ ДИДМАНА
Опорным пунктом шведско-датского влияния в захваченных землях должен был стать новый город, поставленный на самой границе Новгородской земли, на реке Нарове.
Однако планам шведов и «Дидмана» (руководитель шведской спецгруппы) не суждено было сбыться. Узнав даже не о выступлении русской рати из Новгорода, но только лишь о подготовке к выступлению, захватчики «побегоша за море» — случай нечастый в военной истории. Видно, имя Александра Невского и в самом деле прославилось далеко за пределами Руси.
ПОХОД НА ШВЕЦИЮ
Однако Александр не собирался ограничиваться изгнанием шведов из Наровской крепости. Он предпринял большой поход вглубь самой Швеции — в недавно присоединённые к Швеции земли финского племени емь.
Н1ЛС: И пошёл князь со своими полками и с новгородцами, и зол был путь их, так что не видели ни дня, ни ночи; и многим шестникам была пагуба, а новгородцев Бог уберёг. И пришёл в землю Емскую: одних убил, а других [в плен] захватил; и вернулись новгородцы с князем Александром все здоровы, а сына своего Василия посадил на столе.При этом, когда князь уходит в поход, новгородцы не знают, «кде князь идеть».
ЧИСЛО. 1257 год
В правление великого хана Менгу (1251—1259) произошло упорядочение сбора дани в масштабах всей Монгольской империи.
В 1252-прошла перепись в Китае, в 1253-в Иране, в 1254-в Армении, Грузии, Албании.
Армянский историк Киракос Гандзакеци (вторая половина XIII века) о переписи населения в Армении: «стали вписывать в реестры всех, начиная с десятилетних, исключая женщин. Требуя налогов сверх сил и доведя этим людей до нищенства, они стали мучить и терзать их тисками; скрывавшихся ловили и умерщвляли. У тех, кто не мог заплатить, брали детей».
Из Лаврентьевской летописи:
«…Той же зимой приехали численники, исчислили всю землю Суздальскую, и Рязанскую, и Муромскую, и поставили десятников, и сотников, и тысячников, и темников, и ушли в Орду; только не считали игуменов, чернецов, попов, клирошан — тех, кто смотрит на Святую Богородицу и на владыку».
Освобождение от «числа» духовенства — «церковных людей» — вполне соответствовало духу завещания Чингисхана — его знаменитой «Ясы»: монголы освобождали от даней служителей Бога во всех покорённых ими странах, независимо от вероисповедания, чтобы те могли свободно обращаться к различным богам со словами молитвы за своих завоевателей.
СБОР ДАНИ В НОВГОРОДЕ ПО ЧИСЛУ
Представление об этих драматических событиях дает новгородская летопись. В 1257 г. Александр приезжает в Новгород вместе с татарскими послами, что не было для города неожиданностью, там уже шли волнения, Василий был на стороне противников «числа» и при приближении отца бежал во Псков. Новгородцы не дали послам десятины и тамги, а ограничились дарами. Послы уехали, великий князь отправил Василия «в Низъ», а дружину его», всех тех, «кто Васильяна злоповелъ», наказал урезанием носа и выниманием очей. Очевидно, что летописец не осуждает князя, а оправдывает его действия, закончив запись афоризмом: «всякъ бо злыи зле да погыбнеть».
1959 «И был в Новгороде великий мятеж, и по волости много зла учинили, когда собирали туску окаянным татарам. И сказали татары: «Дайте нам число или бежим прочь». И чернь не хотела дать число, но сказали: «Умрём честно за Святую Софию и за домы ангельские».
И отъехали окаянные, взяв число, а князь Александр поехал после, посадив сына своего Дмитрия на столе».
ХОЗЯЙСТВЕННИК И ПОЛИТИК, ГОТСКИЙ ДОГОВОР
По мнению исследователей, именно ко времени пребывания князя Александра в Новгороде после подавления восстания 1259 года относится договор, заключённый Новгородом с «Готским берегом» (Готландом), Любеком и немецкими городами и подписанный самим Александром и его сыном Дмитрием, провозглашённым в 1259 году новгородским князем. Сохранилась копия этого договора.
Из договора: Что учинились тяжи между новгородцами и между немцами и готами (готландцами) и со всем латинским языком, то всё отлагаем, а мир заключаем на сей правде. «Новгородцам гостить (торговать) на Готском берегу без пакости (то есть беспрепятственно), а немцам и готам гостить в Новгороде без пакости и всему латинскому языку, по старому миру.
А где тяжа родится, там её кончать. А иной грамоты у нас нету, ни потаили мы, ни ведаем. На том крест целуем».
РОДСТВЕННЫЕ ОТНОШЕНИЯ
Из Новгорода князь Александр, видимо, возвращался через Ростов. Летописец уточняет, что в Ростове он оказывается в среду Страстной недели. Князь присутствует на службе: «кланя Святые Богородици и целова крстъ чстнъи». Летописец подчеркивает боголюбие Александра и особые отношения его с епископом Кириллом, передавая слова князя: «Оче стыи твоею млтвою и тамо в Новъгород ехалъ есмъ здоровъ и семо приехалъ есмъ твоею млтвою здоровъ».
Сказанное может означать, что и на пути в Новгород он встречался с владыкой. Столь же идиллическими предстают взаимоотношения великого князя с ростовскими родственниками: Борисом, Глебом и их матерью Марией, которые вместе с епископом «чтиша Олександра с великою любовью».
В 1260 году великий князь вновь подтверждает свое особое почитание ростовского владыки. Тот пребывал в старости, и по инициативе Александра Невского ему был дан в помощь «выведенный» из Богоявленского монастыря архимандрит Игнатий, который по смерти владыки будет поставлен на ростовскую кафедру. Александр здесь назван «благоверным», он действует вместе с теми же Борисом и Глебом Васильковичами и митрополитом Кириллом.
ПРОЩЕНИЕ АНДРЕЮ, брату АЛЕКСАНДРА
«Также и князь Александр Ярославич послал послов своих в Татары со многими дарами просить за Андрея. Князь Борис Василькович Ростовский был у Улавчия, и дары отдал, и честь многую принял, и Андрею прощение испросил, и возвратился со многою честью в свою отчину».
САРАЙСКАЯ ЕПАРХИЯ
Результатом совместной единой политики князя Александра и русского священства, представители которого неоднократно ездили к ханам в Орду, стало в 1261 году основание Сарайской епархии, во главе которой митрополит Кирилл назначил быть епископа Митрофана. В отношениях с Ордой это был важное духовное достижение русичей, а для многих русских, греков, болгар, которые во множестве находились в Сарае, это была возможность поддержки и защиты.
ОТМОЛИТЬ ЛЮДЕЙ
В 1262 году Великий князь Александр Ярославич отправился к хану Берке
«В том же году пошёл князь Александр в Татары, и удержал его Берке, не пустив в Русь; и зимовал в Татарах, и разболелся».-Так пишет автор Новгородской Первой летописи старшего извода.
Историки по-разному объясняют причины, которые вынудили русского князя отправиться к ордынскому хану. Нередко полагают, что Александр хотел предотвратить кару, ожидавшуюся после восстания в русских городах. Но имеющиеся в нашем распоряжении источники, и прежде всего Житие князя Александра, иначе объясняют причины этой драматической поездки:
Было же тогда великое насилие от иноплеменников: сгоняли христиан, веля им вместе с собой воевать. Князь же великий Александр пошёл к царю, чтобы отмолить людей от беды той.
Князю Александру Ярославичу, кажется, удалось на этот раз «отмолить» своих людей от участия во внутренней татарской войне. Но позднее русские князья со своими дружинами нередко будут принимать участие в походах ордынцев, причём многие из них по своей воле.
И в тех случаях, когда русско-татарское войско будет проходить через русские земли, русские волости и сёла подвергнутся такому же разорению и опустошению, как и после вражеских ратей, и лишь пепелища, кровь, стоны и плач жителей будут отмечать путь «союзников» — татарских и русских князей… Но хуже того, сами русские князья, воюя друг с другом (а братоубийственные войны среди сыновей и племянников Александра Невского начнутся спустя несколько лет после его смерти), станут приглашать татар себе на помощь, вновь и вновь разоряя обескровленные русские земли.
Почти весь 1263 год — последний в своей жизни — князь Александр Ярославич провёл в Орде, по-видимому, скитаясь вместе с ханом Берке по его многочисленным кочевьям. И только осенью — уже больным — князя отпустили наконец обратно на Русь. Однако до стольного Владимира Александру Ярославичу добраться не было суждено.
ЗА ВСЮ РУССКУЮ ЗЕМЛЮ
Из Новгородской Первой летописи старшего извода:
«В лето 6771 (1263). Пришёл князь Александр осенью из Татар, весьма нездоров. И пришёл на Городец, и принял пострижение в 14-й [день] месяца ноября, на память святого апостола Филиппа. Той же ночью и преставился, и повезли его во Владимир, и положили его в монастыре Рождества Святой Богородицы. И, собравшись, епископы и игумены с митрополитом Кириллом, и со всем иерейским чином, и с черноризцами, и со всеми суздальцами с честью погребли его в 23 [день] того же месяца, на святого Амфилохия, в пятницу. Дай, Господи милостивый, видеть лицо Твоё в будущем веке ему, который потрудился за Новгород и за всю Русскую землю…»
Люди же, малые и великие, восклицали: «Увы тебе, земля Словенская, ибо потеряла ты второго Владимира! О горе тебе, земля Нижняя, ибо гроза и слава покинули тебя!»
РУСЬ ПОСЛЕ АЛЕКСАНДРА ВСТУПИЛА В ЗАТЯЖНОЙ ПЕРИОД МЕЖДУУСОБНОЙ ВОЙНЫ
«…Даже язычники, Божьего слова не зная, не убивают единоверцев своих, не грабят, не обвиняют, не клевещут, не крадут, не зарятся на чужое, никакой неверный не продаст своего брата, но если кого-то постигнет беда — выкупят его и на жизнь дадут ему… Мы же считаем себя православными, во имя Божье крещёнными и, заповедь Божию зная, неправды всегда преисполнены, и зависти, и немилосердья: братий своих мы грабим и убиваем, язычникам их продаём; доносами, завистью, если бы можно, так съели б друг друга, — но Бог охраняет. Вельможа или простой человек — каждый добычи желает, ищет, как бы обидеть кого. Окаянный, кого поедаешь?! Не такого ли человека, как ты сам?.. Потому вам с мольбой говорю: раскаемся все мы сердечно — и Бог оставит свой гнев, отвратимся от всех злодеяний — и Господь Бог да вернётся к нам…».- ЕПИСКОП СЕРАПИОН (епископ Владимирский в 70-е годы 13 века, поставлен во епископы митрополитом Кириллом).
Литература:
-Зиборов В.К. История русского летописания в XI-XVIII веках// Электронный ресурс. Режим доступа: http://www.a-nevsky.ru/library/istoriya-russkogo-letopisaniya-xi-xviii-vv4.html
-Карпов А. Ю. Александр Невский.-М.: Молодая гвардия.-2013
-Конявская Е.Л. Образ Александра Невского в русских летописях//Электронный ресурс. Режим доступа: http://www.drevnyaya.ru/vyp/2009_2/part6.pdf
-Летописи//Электронный ресурс. Режим доступа: http://www.bibliotekar.ru/rus/96.htm
-Поучения Серапиона Владимирского//В.Н. Рудаков. «Монголо-татары глазами древнерусских книжников середины XIII—XV вв.». Режим доступа: http://www.a-nevsky.ru/library/mongolo-tatari-glazami-drevnerusskih-knizhnikov-seredini-xiii-xv-vv.html
Подготовила: Е.П.Жердёва,
главный библиограф Городской библиотеки
Биография
Александр Невский – новгородский князь и полководец. Князь Новгородский (1236—1240, 1241—1252 и 1257—1259), великий князь Киевский (1249—1263), великий князь Владимирский (1252—1263). Канонизирован Русской православной церковью. Традиционно считается российскими историками русским национальным героем, истинно христианским правителем, хранителем православной веры и свободы народа.
Детство и юность
Александр Ярославич Невский родился в городе Переславль-Залесский. Ярослав Всеволодович, отец Александра, был на момент рождения сына переяславским князем, а позже — великим князем Киевским и Владимирским. Ростислава Мстиславна, мать знаменитого полководца — торопецкая княжна. У Александра был старший брат Федор, который умер в 13-летнем возрасте, а также младшие братья Андрей, Михаил, Даниил, Константин, Ярослав, Афанасий и Василий. Кроме того, у будущего князя были сестры Мария и Ульяна.
В 4-летнем возрасте мальчик прошел в Спасо-Преображенском соборе обряд посвящения в воины и стал княжичем. В 1230 году отец посадил Александра вместе со старшим братом на княжение в Новгороде. Но через 3 года Федор умирает, а Александр остается единственным правопреемником княжества. В 1236 году Ярослав уезжает в Киев, затем во Владимир, а 15-летний княжич остается самостоятельно править Новгородом.
Первые походы
Биография Александра Невского тесно связана с войнами. Первый военный поход Александр предпринял вместе с отцом на Дерпт с целью отбить город у ливонцев. Сражение закончилось победой новгородцев. Затем началась война за Смоленск с литовцами, победа в которой осталась за Александром.
15 июля 1240 года состоялась Невская битва, знаменательная тем, что войска Александра без поддержки основной армии разбили лагерь шведов у устья реки Ижоры. Но новгородские бояре испугались возросшего влияния Александра. Представители знати с помощью различных каверз и подстрекательств добились того, что полководец уехал во Владимир к отцу. В это время немецкое войско совершило поход на Русь, захватывая псковские, изборские, вожские земли, рыцари взяли город Копорье. Армия противника вплотную приблизилась к Новгороду. Тогда новгородцы сами стали упрашивать князя вернуться.
В 1241 году Александр Невский прибыл в Новгород, затем освободил Псков, а 5 апреля 1242 года произошла знаменитая битва — Ледовое побоище — на Чудском озере. Сражение проходило на замерзшем озере. Князь Александр применил тактическую хитрость, заманив рыцарей, облаченных в тяжелые доспехи, на тонкий пласт льда. Атаковавшая с флангов русская конница завершила разгром захватчиков. После этой битвы рыцарский орден отказался от всех недавних завоеваний, также новгородцам отошла и часть Латгалии.
Через 3 года Александр освободил Торжок, Торопец и Бежецк, захваченные войском Великого Княжества Литовского. Затем исключительно силами своего войска, без поддержки новгородцев и владимирцев, догнал и уничтожил остатки литовской армии, а на обратном пути разбил еще одно литовское военное соединение под Усвятом.
Правление
В 1247 году умирает Ярослав. Александр Невский становится Князем Киевским и Всея Руси. Но так как после татарского нашествия Киев потерял стратегическое значение, Александр туда не поехал, а остался жить в Новгороде.
В 1252 году Андрей и Ярослав, братья Александра, выступили против Орды, но татарские захватчики разбили защитников русской земли. Ярослав обосновался в Пскове, а Андрей был вынужден бежать в Швецию, поэтому княжество Владимирское перешло к Александру. Сразу после этого последовала новая война с литовцами и тевтонцами.
Роль Александра Невского в истории воспринимают неоднозначно. Новгородский князь постоянно вел сражения с западными войсками, но при этом преклонялся перед ханом Золотой Орды. Князь неоднократно ездил в Монгольскую империю почитать правителя, особенно поддерживал Батыя и союзников хана. В 1257 году даже самолично явился в Новгород с татарскими послами, чтобы выразить поддержку ордынцам.
Кроме того, сына Василия, который сопротивлялся нашествию татар, Александр сослал в Суздальскую землю, а на его место посадил 7-летнего Дмитрия. Такую политику князя в самой России часто называют предательской, поскольку сотрудничество с правителями Золотой Орды подавило сопротивление русских князей на многие годы вперед. Как политика Александра многие не воспринимают, но воином считают отменным, а подвиги не забывают.
В 1259 году Александр с помощью угроз татарского нашествия добился от новгородцев согласия на перепись населения и выплату ордынцам дани, чему русский народ сопротивлялся много лет. Это еще один факт из биографии Невского, который не радует сторонников князя.
Ледовое побоище
В конце августа 1240 года в псковскую землю вторглись крестоносцы Ливонского ордена. После кратковременной осады немецкие рыцари овладели Изборском. Затем защитники католической веры осадили Псков и заняли его при содействии изменников-бояр. Далее последовало вторжение в новгородскую землю.
По призыву Александра Невского на помощь новгородцам прибыли войска из Владимира и Суздаля под командованием князя Андрея, брата новгородского правителя. Соединенное новгородско-владимирское войско предприняло поход на псковскую землю и, отрезав дороги из Ливонии на Псков, штурмом завладело этим городом, а также Изборском.
После этого поражения ливонские рыцари, собрав большое войско, выступили к Псковскому и Чудскому озерам. Основу войска Ливонского ордена составляла тяжеловооруженная рыцарская конница, а также пехота, которая по численности многократно превосходила рыцарей. В апреле 1242 года произошло сражение, вошедшее в историю как Ледовое побоище.
Историки долгое время не могли определить точное место битвы, ведь гидрография Чудского озера часто менялась, но координаты сражения ученым позже все-таки удалось указать на карте. Эксперты сошлись во мнении, что более точно описывает битву Ливонская рифмованная хроника.
В «Рифмованной хронике» указано, что у Новгорода числилось большое количество стрелков, которые первыми приняли удар рыцарей. Рыцари построились «свиньей» – глубокой колонной, начинающейся тупым клином. Такое образование позволяло тяжеловооруженной рыцарской кавалерии наносить таранный удар по линии противника, ломать боевые порядки, но в этом случае подобная стратегия оказалась ошибочной.
Пока передовые отряды ливонцев пытались пробить плотный строй новгородской пехоты, княжеские дружины оставались на месте. Вскоре дружинники ударили по флангам неприятеля, сокрушая и смешивая ряды немецких войск. Новгородцы одержали решающую победу.
Некоторые историки утверждают, что рыцарские соединения состояли из 12-14 тыс. воинов, а ополчение новгородцев насчитывало 15-16 тыс. человек. Другие эксперты считают эти цифры непомерно завышенными.
Результат битвы решил исход войны. Орден заключил мир, отказавшись от завоеванных псковских и новгородских территорий. Эта битва сыграла огромную роль в истории, повлияла на развитие региона, сохранила свободу новгородцев.
Личная жизнь
Александр Невский женился в 1239 году, сразу после победы над литовцами под Смоленском. Супругой князя стала Александра, дочь Брячислава Полоцкого. Молодые венчались в храме святого Георгия в Торопце. Через год у них родился сын Василий.
Позже жена подарила Александру еще троих сыновей: Дмитрия, будущего князя новгородского, переяславского и владимирского, Андрея, который будет костромским, владимирским, новгородским и городецким князем, и Даниила, первого князя московского. Также у княжеской пары была дочь Евдокия, которая впоследствии вышла замуж за Константина Ростиславича Смоленского.
Смерть
В 1262 году Александр Невский отправился в Орду, чтобы попытаться предотвратить намечавшийся татарский поход. Новое вторжение спровоцировали убийства собирателей дани в Суздале, Ростове, Переяславле, Ярославле и Владимире. В Монгольской империи князь тяжело заболел, а на Русь вернулся уже умирающим.
По возвращению домой Александр Невский принимает торжественную клятву православных монахов под именем Алексия. Благодаря этому поступку, а также из-за регулярных отказов Римскому папству принимать католичество, великий князь Александр стал любимым князем русского духовенства. Более того, в 1543 году он был канонизирован Русской православной церковью в лике чудотворцев.
Скончался Александр Невский 14 ноября 1263 года, похоронен в Рождественском монастыре во Владимире. В 1724 году император Петр I приказал перезахоронить мощи святого князя в Александро-Невском монастыре в Санкт-Петербурге. Памятник князю установлен на площади имени Александра Невского перед входом в Александро-Невскую Лавру. Этот монумент представлен на фото в исторических изданиях и журналах.
Известно, что часть мощей Александра Невского находится в Храме Александра Невского в Софии (Болгария), а также в Успенском соборе Владимира. В 2011 году образ с частицей мощей передали Александро-Невскому храму уральского села Шурала. Икону Святого благоверного князя Александра Невского часто можно встретить в российских храмах.
Интересные факты
- Основные военные победы князь Александр одержал в молодости. К моменту Невской битвы полководцу исполнилось 20 лет, а во время Ледового побоища князю было 22 года. Впоследствии Невского считали политиком и дипломатом, но больше все-таки военачальником. За всю жизнь князь Александр не проиграл ни одного сражения.
- Александр Невский – единственный светский православный правитель во всей Европе и на Руси, который не шел на компромисс с католической церковью ради сохранения власти.
- После смерти правителя появилась «Повесть о житии и о храбрости благоверного и великого князя Александра», литературное произведение агиографического жанра, созданное в 80-х годах XIII века. Предполагается, что составление «Жития Александра Невского» осуществлялось в монастыре Рождества Богородицы во Владимире, где было погребено тело князя.
- Об Александре Невском часто снимают художественные фильмы. В 1938 году вышел самый известный фильм, получивший название «Александр Невский». Режиссером картины стал Сергей Эйзенштейн, а для хора и солистов с оркестром советским композитором Сергеем Прокофьевым создана кантата «Александр Невский».
- В 2008 году состоялся конкурс «Имя России». Мероприятие организовали представители государственного телеканала «Россия» совместно с Институтом российской истории РАН и фондом «Общественное мнение».
- Пользователи Сети выбирали «Имя России» из готового списка «пятисот великих деятелей страны». В результате конкурс едва не завершился скандалом, ведь лидирующую позицию занял Иосиф Сталин. Организаторы заявили, что за коммунистического вождя отдали голоса «многочисленные спамеры». В итоге Александра Невского назвали официальным победителем. По мнению многих, именно фигура новгородского князя должна была устроить и православную общественность, и патриотов-славянофилов, а также просто любителей русской истории.
В прошлом году князь Александр Невский (1220-1263), а скорее его образ, созданный в основном школой и кинематографом, одержал победу в конкурсе «Имя Россия», то есть стал исторической фигурой, симпатичной наибольшему количеству участвовавших в опросе жителей страны.
Про князя снято уже три художественных фильма: суперпопулярный «Александр Невский» (1938), малоизвестный «Житие Александра Невского» (1991) и новый «Александр. Невская битва» (2008).
Прозвище князя – Невский – обычно объясняется как данное ему народом за победу в битве на Неве в 1240 году. Но битва, чем больше я про нее читаю, очень уж странная.
1. В современных Александру письменных источниках Невским его никто не называл.
2. Нигде, кроме Новгорода, записи о битве на Неве летописцы не сделали.
При знакомстве с первоисточниками оказывается, что при жизни Александра Ярославича прозвище Невский ни разу ни в летописях, ни в прочих грамотах не упоминалось. И после смерти, в «Житии» князя не упоминалось. И еще почти 200 лет не упоминалось! Храбрым его современники называли, Непобедимым называли, но Невским не называли ни разу. По крайней мере, в письменных документах.
Может быть, 200 лет прозвище носилось в народной молве, а потом выплыло на пергамент? Может быть. Но это не исторический факт, а допущение.
С самой Невской битвой у историков тоже есть проблемы.
В западноевропейских письменных источниках эта битва не упоминается вообще. В отличие, например, от последовавшего через два года Ледового побоища, которому посвящена целая глава в немецкой «Ливонской рифмованной хронике». Если потерпевшими поражение на Неве были шведы, то непонятно, почему ни один шведский документ ее не касается. Допустим, шведам не хотелось записывать известие о стыдном поражении. Но это ведь могли быть не обязательно записи в анналах, а случайные упоминания в переписке (что-то типа «…это произошло через год после похода на Русь…»), какие-нибудь списки для поминовения погибших (вроде «…такие-то и такие-то, отдавшие души в восточных землях»).
Нет, у шведов вообще ничего подобного не нашлось.
Более того: ничего не нашлось и в летописях других русских земель. Ипатьевская летопись (продолжавшаяся в те годы на Волыни) молчит. Лаврентьевская летопись (писавшаяся на Суздальщине, где в это время правил отец Александра!) сообщает совсем о другом: «Родися Ярославу дщи,и наречена бысть в святом крещении Мрья. Взяша Киев татарове и Святую Софию разграбиша…«
Дочь родилась. А о сыне-победителе ни слова!
В «Житии Александра Невского» – произведении, написанном примерно в 1270-х годах человеком, лично знавшим князя Александра Ярославича (современный перевод здесь), о битве рассказано довольно подробно, но ни разу не говорится о том, что побежденные – шведы. Противник, приплывший по морю, именуется «король части Римьскыя от Полунощныя страны», а про победу сказано так: «…и бысть сеча велика над римляны, и изби их множество бесчислено, и самому королю възложи печать на лице острымь своимь копиемъ».
Понятно, что «римляны» – это не итальянцы. Так на Руси называли католиков, которых возглавлял римский папа. Но тогда вся Западная Европа была сплошь католической, а Тевтонский и Ливонский рыцарские ордена вообще подчинялись лично папе, но русские письменные источники именуют их все-таки не «римлянами», а «немцами», поскольку по национальности в орденах преобладали германцы.
Впрочем, в новгородских летописях соответствующие строчки есть «Первая новгородская летопись» старшего извода (то есть древний ее вариант) упоминает шведов: «Приидоша Свейа в реку Неву, и победи их князь Александр с мужи новгородцы, месяца мая, в 15 день…»
«Первая новгородская летопись» младшего извода (составленная и переписанная лет на сто позднее) подтверждает известие, но меняет дату с 15 мая на 15 июля 1240 года и говорит, что «придоша Свеи в силе велице, и Мурмане, и Сумь, и Емь в кораблих множьство много…»
Это уже не просто указание на шведов, а перечисление нескольких скандинавских народов: шведы, норвежцы и две части финского народа (емь и сумь).
Вот что говорит «Сокращенная новгородская летопись»: «Приидоша Свейа в Неву, и победи я Александр Ярославич с новгородцы, июля 15. И паде новгородцев: Константин Лукинич, Гуриата Пинешкинич, Наместь Дрочила, а всех 20. А Немец накладеша две ямы, а добрых повезоша два корабля; а заутра побегоша».
Как это изложить понятными нам современными словами? У новгородцев, которыми командовал князь Александр, погибло в схватке 20 человек. Шведы же (с ними и немцы какие-то были? или это шведов летописец решил в другой раз немцами назвать?) потеряли гораздо больше воинов: после боя они захоронили убитых в две братские могилы, да еще то ли увезли с собой, то ли сожгли на воде (такой древний обычай викингов) два корабля с трупами. После этого на следующий день пришельцы уплыли восвояси. Картина не похожа на картину разгрома, когда победители преследуют побежденных и вынуждают их бежать, бросая убитых и раненых.
Например, в описании Ледового побоища (которое было два года спустя и признается всеми крупной битвой) говорится «…и не бе им камо утещи, и биша их 7 верст по леду…» Там даже количество пленных исчислялось десятками.
А бой на Неве на крупный разгром не похож. Он похож на небольшую стычку с 20 убитыми (и среди них – какой-то явно не аристократический Дрочила) у нападавших. В последнем кино, кстати, массовка тоже была не такая уж большая.
А когда же князя Александра Ярославича впервые назвали Невским?
В XV веке, когда в северных русских землях было написано литературное произведение «Рукописание Магнуша» или «Завещание короля Магнуша» (вот его текст). Это фантастика тогдашнего образца, в которой утверждается, что известный шведский король Магнус принял православие, ушел в монастырь и умер на Руси (на самом деле, естественно, ничего подобного не происходило). Так вот, именно в этой фантастической книге сказано, что шведов в битве на Неве возглавлял «князь Бельгерь». Потом русские историки связали это имя с именем ярла Биргера, который правил в Швеции с 1249 года.
Шведские средневековые источники – ни исторические записи, ни литературные произведения – вообще ничего не говорят о битве на Неве. Шведские историки не верят в то, что возглавить поход на восток и проиграть бой мог Биргер. Во-первых, ярлом (вторым после короля человеком в государстве) тогда был Ульф Фаси, а не Биргер. Во-вторых, по другим шведским источникам, Биргер находился на другом конце Швеции в то время, когда произошла битва на Неве.
В русской «Первой новгородской летописи» про Невскую битву говорится: «…И ту убиенъ бысть воевода ихъ, именемь Спиридонъ… а инии творяху, яко и пискупъ убьенъ бысть ту же».
Совершенно непонятно, откуда взялось греческое имя Спиридон у шведов. Странно звучит. А может быть, переписчик летописи через много лет что-то перепутал, потому что Спиридоном как раз в 1240 году звали правящего новгородского епископа.
Если у шведов был бы убит епископ (летопись же говорит про такие слухи – «инии творяху, яко и пискуп убьенъ«), это можно было бы проверить это по католическим анналам. Может, у кого-то из епископов 1240 год указан как дата смерти? Нет, оказывается, ни одного епископа из Швеции в 1240 году не скончалось. Все они (Ярлер из Упсалы, Лаурентиус из Линчепинга, Лаурентиус из Скара, Николаус из Стренгнеса, Магнус из Вестероса, Грегориус из Вехье, Томас из Або) остались живы.
Но зацепки в западноевропейских документах все же есть.
Томас из Або – единственный из шведских епископов, управлявший епархией не в Швеции, а в подчиненной шведам части Финляндии (Або – это рядом с нынешним Турку). Шведские историки делают предположение, что он мог организовать поход на восток в 1240 году. Правда, не против Руси, а против восставших финских племен. Еще 9 декабря 1237 году папа римский Григорий IX подписал и послал в Швецию буллу, в которой попросил организовать крестовый поход против язычников-тавастов.
Могло быть так: епископ Томас показал папскую буллу и объявил о прощении грехов всем, кто с ним поплывет наказывать какие-то племена. Собрал в Финляндии крестоносный отряд из добровольцев с разных земель и стран (отряд небольшой, да еще где-то в подвластной стране, поэтому и не замеченный шведскими хроникерами), посадил его на корабли и поплыл… Но вместо живших совершенно не в той стороне тавастов на этих горе-крестоносцев могла напасть дружина князя Александра, решившего, что вторжение направлено против Новгорода. А может, решившего защитить местных (тоже финских) жителей. Ижору или водь.
Крестоносцев-католиков из разных народов русские вполне могли объединить понятием «римляны». То есть объединенные идеями папского Рима.
Финские историки в XX веке не раз называли военные действия 1240 года, известные только по русским источником, именно «походом епископа Томаса».
Судя по количеству погибших с обеих сторон, стычка была небольшой. Судя по неторопливому отступлению пришельцев (похороны, погрузка, потом отплытие), никакого их разгрома не было, но урон они потерпели приличный – и продолжать поход отказались: «В ту нощь, не дождавше света понедельника, посрамлени отъидоша…»
В принципе, если почитать летописи, подобных стычек на северо-западной русской границе в XII-XV веках было полно. У псковских летописисцев выражается радость по поводу каждого успеха каких-нибудь «40 муж в лодьях». Но поскольку хотелось как-то прославить уже скончавшегося князя Александра, автор его посмертного «Жития» мог выбрать успешную стычку на Неве в 1240 году для описания его подвигов и подвигов его дружины. И мог, разумеется, сильно преувеличить масштабы происшедшего.
А епископа Томаса из Або, кстати, католические власти Рима через 5 лет сместили с кафедры – за пытки невинных людей (повлекшие смерть) и за подделку папской грамоты.
Могло быть, конечно, все и не так, а как-нибудь по-другому. Теперь вряд ли досконально разберешься.
В XVI веке, при Иване Грозном, создали большую новую книгу – скорее даже парадный альбом – Лицевой летописный свод. Там и нарисовали те иллюстрации битвы, которые сегодня иногда по простоте душевной люди считают историческими документами. Но это рисовали художники, жившие через 300 лет после смерти Александра. Между прочим, там на одной картинке изображен ангел, выполняющий роль авиации: он атакует врага с воздуха, держа меч.
Еще один вопрос.
Откуда взялось указание места битвы? Из «Первой новгородской летописи»: «и сташа в Неве устье Ижеры, хотяче всприяти Ладогу, просто же реку и Новъгородъ и всю область Новгородьскую…»
Ижора – левый приток Невы. В ее устье сегодня (на территории города Санкт-Петербург) проходят питерские улицы – проспект 9 января, улица Бугры, улица Верхняя Ижорская и улица Пушкинская. Поселок вокруг называется Усть-Ижора.
Пытались ли там вести раскопки? Да, пытались – в 1960-е годы. Даже погружались под воду, пытаясь найти следы затонувших шведских кораблей. Но так ничего особенного и не нашли.
Впрочем, храм и памятник князю Александру стоят. Музей Невской битвы имеется – с диорамой, нарисованной художниками.
Какая-то явно преувеличенная битва.
Не то что Ледовое побоище, которое даже побежденные немцы красочно описывали в стихах.
Содержание статьи
- Александр Невский
- День памяти Александра Невского
- Александр Невский: только факты
- Жизнь святого благоверного великого князя Александра Невского
- Мифы об Александре Невском
- Митрополит Кирилл об Александре Невском — имени России
- Ответы Владыки митрополита Кирилла на вопросы зрителей проекта «Имя Россия» об Александре Невском
- Молитва Святомy Благовеpномy Великомy Князю Александpy Hевскомy
- Иконы Святого Благовеpного Великого Князя Александpа Hевского
Александр Невский — великий русский правитель, полководец, мыслитель и, наконец, святой, особо почитаемый в народе. Его житие, иконы и молитвы — в статье!
Александр Невский
5 апреля 1242 года Александр Невский разгромил немецких рыцарей на Чудском озере.
Александр Ярославич Невский (1220 — 14 ноября 1263), князь Новгородский, Переяславский, великий князь Киевский (с 1249), великий князь Владимирский (с 1252).
Канонизирован Русской православной церковью в лике благоверных при митрополите Макарии на Московском Соборе 1547 года.
День памяти Александра Невского
Память 6 декабря и 12 сентября по новому стилю (перенесение мощей из Владимира-на-Клязьме в Санкт-Петербург, в Александро-Невский монастырь (с 1797 — лавра) 30 августа 1724 года). В честь памяти Святого Александра Невского по всей России построено множество храмов, где в эти дни проводятся молебны. Есть такие храмы и за пределами нашей страны: Патриарший собор в Софии, кафедральный собор в Таллине, храм в Тбилиси. Александр Невский — настолько значимый Святой для русского народа, что еще в Цараской России был учрежден орден в его честь. Удивительно, что и в советские годы чтилась память Александра Невского: 29 июля 1942 года в честь великого полководца учрежден советский военный орден Александра Невского.
Александр Невский: только факты
(Журнал «Фома» №1/69 январь 2009)
Святой благоверный князь Александр Невский
— Князь Александр Ярославович родился в 1220 (по другой версии — в 1221) году и скончался в 1263 году. В разные годы жизни князь Александр имел титулы князя Новгородского, Киевского, а впоследствии великого князя Владимирского.
— Основные свои военные победы князь Александр одержал в молодости. Во время Невской битвы (1240 год) ему было от силы 20 лет, во время Ледового побоища — 22 года. Впоследствии он прославился более как политик и дипломат, однако периодически выступал и как военачальник. За всю свою жизнь князь Александр не проиграл ни одного сражения.
— Александр Невский канонизирован как благоверный князь. К этому лику святых причисляются миряне, прославившиеся искренней глубокой верой и добрыми делами, а также православные правители, сумевшие в своем государственном служении и в различных политических коллизиях остаться верными Христу. Как и любой православный святой, благоверный князь — вовсе не идеальный безгрешный человек, однако это в первую очередь правитель, руководствовавшийся в своей жизни прежде всего высшими христианскими добродетелями, в том числе милосердием и человеколюбием, а не жаждой власти и не корыстью.
— Вопреки расхожему мнению, что Церковь канонизировала в лике благоверных практически всех правителей Средневековья, прославлены были лишь немногие из них. Так, среди русских святых княжеского происхождения большинство прославлены в лике святых за свою мученическую смерть ради ближних и ради сохранения христианской веры.
— Стараниями Александра Невского проповедь христианства распространилась в северные земли поморов. Ему удалось также способствовать созданию православной епархии в Золотой Орде.
— На современное представление об Александре Невском повлияла советская пропаганда, говорившая исключительно о его военных заслугах. Как дипломат, строивший отношения с Ордой, и уж тем более как монах и святой, он был для советской власти совершенно неуместен. Потому и шедевр Сергея Эйзенштейна «Александр Невский» рассказывает не обо всей жизни князя, а лишь о битве на Чудском озере. Это породило расхожий стереотип, будто к лику святых князь Александр был причислен за свои военные заслуги, а сама святость стала чем-то вроде «награды» от Церкви.
— Почитание князя Александра как святого началось сразу же после его кончины, тогда же была составлена довольно подробная «Повесть о житии Александра Невского». Официальная канонизация князя произошла в 1547 году.
Жизнь святого благоверного великого князя Александра Невского
Автор А.Ю. Карпов, историк, писатель, член Союза писателей России, автор книг в серии «ЖЗЛ»: «Владимир Святой», «Ярослав Мудрый», «Юрий Долгорукий»
Портал «Слово»
Князь Александр Невский принадлежит к числу тех великих людей в истории нашего Отечества, чья деятельность не просто оказала влияние на судьбы страны и народа, но во многом изменила их, предопределила ход русской истории на многие столетия вперед. Ему выпало править Русью в тяжелейшей, переломный момент, последовавший за разорительным монгольским завоеванием, когда речь шла о самом существовании Руси, о том, сумеет ли она уцелеть, сохранить свою государственность, свою этническую самостоятельность или исчезнет с карты, подобно многим другим народам Восточной Европы, подвергшимся нашествию одновременно с ней.
Он родился в 1220 году (1), в городе Переяславле-Залесском, и был вторым сыном Ярослава Всеволодовича, в то время переяславского князя. Его мать Феодосия, по всей видимости, была дочерью знаменитого торопецкого князя Мстислава Мстиславича Удатного, или Удалого (2).
Очень рано Александр оказался вовлечен в бурные политические события, развернувшиеся вокруг княжения в Великом Новгороде — одном из крупнейших городов средневековой Руси. Именно с Новгородом будет связана большая часть его биографии. В первый раз Александр попал в этот город еще младенцем — зимой 1223 года, когда его отца пригласили на новгородское княжение. Однако княжение оказалось недолгим: в конце того же года, рассорившись с новгородцами, Ярослав с семьей вернулся в Переяславль. Так и будет Ярослав то мириться, то ссориться с Новгородом, а затем то же повторится и в судьбе Александра. Объяснялось это просто: новгородцы нуждались в сильном князе из близкой к ним Северо-Восточной Руси для того, чтобы он мог защитить город от внешних врагов. Однако такой князь правил Новгородом слишком круто, и горожане обычно скоро ссорились с ним и приглашали на княжение какого-нибудь южнорусского князя, не слишком досаждавшего им; и все бы хорошо, но тот, увы, не мог защитить их в случае опасности, да и заботился больше о своих южных владениях — вот и приходилось новгородцам вновь обращаться за помощью к владимирским или переяславским князьям, и все повторялось заново.
Вновь князя Ярослава пригласили в Новгород в 1226 году. Спустя два года князь опять покинул город, но на этот раз оставил в нем в качестве князей своих сыновей — девятилетнего Федора (своего старшего сына) и восьмилетнего Александра. Вместе с детьми остались бояре Ярослава — Федор Данилович и княжеский тиун Яким. Им, однако, не удалось совладать с новгородской «вольницей» и в феврале 1229 года пришлось бежать с княжичами в Переяславль. На короткое время в Новгороде утвердился князь Михаил Всеволодович Черниговский, будущий мученик за веру и почитаемый святой. Но южнорусский князь, правивший отдаленным Черниговом, не мог защитить город от угрозы извне; к тому же в Новгороде начались жестокий голод и мор. В декабре 1230 года новгородцы в третий раз пригласили Ярослава. Тот спешно приехал в Новгород, заключил договор с новгородцами, но пробыл в городе лишь две недели и вернулся в Переяславль. На княжении в Новгороде вновь остались его сыновья Федор и Александр.
Новгородское княжение Александра
Так, в январе 1231 года Александр формально стал новгородским князем. До 1233 года он правил вместе со своим старшим братом. Но в этом году Федор умер (его внезапная смерть случилась перед самой свадьбой, когда все уже было готово к свадебному пиру). Реальная же власть целиком оставалась в руках его отца. Вероятно, Александр принимал участие в отцовских походах (например, в 1234 году под Юрьев, против ливонских немцев, и в том же году против литовцев). В 1236 году Ярослав Всеволодович занял освободившийся киевский престол. С этого времени шестнадцатилетний Александр становится самостоятельным правителем Новгорода.
Начало его княжения пришлось на страшную пору в истории Руси — нашествие монголо-татар. До Новгорода полчища Батыя, обрушившегося зимой 1237/38 года на Русь, не дошли. Но большая часть Северо-Восточной Руси, ее крупнейшие города — Владимир, Суздаль, Рязань и другие — были разрушены. Погибли многие князья, в том числе дядя Александра великий князь Владимирский Юрий Всеволодович и все его сыновья. Великокняжеский престол получил отец Александра Ярослав (1239). Происшедшая катастрофа перевернула весь ход русской истории и наложила неизгладимый отпечаток на судьбы русских людей, в том числе, конечно, и Александра. Хотя в первые годы княжения ему и не пришлось непосредственно столкнуться с завоевателями.
Главная угроза в те годы исходила для Новгорода с запада. С самого начала XIII века новгородским князьям приходилось сдерживать натиск усиливавшегося Литовского государства. В 1239 году Александр строит укрепления по реке Шелони, защищая юго-западные рубежи своего княжества от литовских набегов. В том же году произошло важное событие в его жизни — Александр женился на дочери полоцкого князя Брячислава, своего союзника в борьбе с Литвой. (Позднейшие источники называют имя княжны — Александра (3).) Свадьбу устроили в Торопце — важном городе на русско-литовском пограничье, а повторный свадебный пир — в Новгороде.
Еще большую опасность для Новгорода представляло продвижение с запада немецких рыцарей-крестоносцев из Ливонского ордена Меченосцев (объединившегося в 1237 году с Тевтонским орденом), а с севера — Швеции, которая в первой половине XIII века усилила наступление на земли финского племя емь (тавастов), традиционно входившие в сферу влияния новгородских князей. Можно думать, что известие о страшном Батыевом разгроме Руси побудило правителей Швеции к перенесению военных действий на территорию собственно Новгородской земли.
Шведское войско вторглось в новгородские пределы летом 1240 года. Их корабли вошли в Неву и остановились у устья ее притока Ижоры. Поздние русские источники сообщают, что шведское войско возглавлял знаменитый в будущем ярл Биргер, зять шведского короля Эрика Эриксона и многолетний правитель Швеции, однако исследователи с сомнением относятся к этому известию. По свидетельству летописи, шведы намеревались «захватить Ладогу, попросту же сказать и Новгород, и всю область Новгородскую».
Битва со шведами на Неве
Это было первое по-настоящему серьезное испытание для молодого новгородского князя. И Александр с честью выдержал его, проявив качества не только прирожденного полководца, но и государственного мужа. Именно тогда, при получении известия о вторжении, и прозвучали его ставшие знаменитыми слова: «Не в силе Бог, но в правде!»
Собрав небольшую дружину, Александр не стал дожидаться помощи от отца и выступил в поход. По пути он соединился с ладожанами и 15 июля внезапно напал на шведский лагерь. Битва закончилась полной победой русских. Новгородская летопись сообщает об огромных потерях со стороны противника: «И пало их многое множество; наполнили два корабля телами лучших мужей и пустили впереди себя по морю, а для прочих выкопали яму и побросали туда без числа». Русские, по свидетельству той же летописи, потеряли всего 20 человек. Возможно, что потери шведов преувеличены (показательно, что в шведских источниках нет упоминаний об этом сражении), а русских — преуменьшены. Сохранился составленный в XV веке синодик новгородской церкви Святых Бориса и Глеба в Плотниках с упоминанием «княжих воевод, и новгородских воевод, и всех избиенных братии нашей», павших «на Неве от немец при великом князе Александре Ярославиче»; их память чтили в Новгороде и в XV, и в XVI веках, и позже. Тем не менее значение Невской битвы очевидно: шведский натиск в направлении Северо-Западной Руси был остановлен, а Русь показала, что, несмотря на монгольское завоевание, в состоянии защищать свои границы.
Житие Александра особо выделяет подвиг шестерых «храбрецов» из полка Александра: Гаврилы Олексича, Сбыслава Якуновича, полочанина Якова, новгородца Миши, дружинника Савы из младшей дружины (подрубившего златоверхий королевский шатер) и Ратмира, погибшего в схватке. Рассказывает Житие и о чуде, совершенном во время битвы: на противоположной стороне Ижоры, где вовсе не было новгородцев, впоследствии нашли множество трупов павших врагов, которых поразил ангел Господень.
Эта победа принесла громкую славу двадцатилетнему князю. Именно в ее честь он и получил почетное прозвище — Невский.
Вскоре после победоносного возвращения Александр рассорился с новгородцами. Зимой 1240/41 года князь вместе с матерью, женой и «своим двором» (то есть войском и княжеской администрацией) уехал из Новгорода во Владимир, к отцу, а оттуда — «на княжение» в Переяславль. Причины его конфликта с новгородцами неясны. Можно предполагать, что Александр стремился властно, по примеру своего отца, управлять Новгородом, и это вызвало сопротивление со стороны новгородского боярства. Однако лишившись сильного князя, Новгород не смог остановить наступление еще одного врага — крестоносцев. В год Невской победы рыцари в союзе с «чудью» (эстонцами) захватили город Изборск, а затем и Псков — важнейший форпост на западных рубежах Руси. На следующий год немцы вторглись в новгородские земли, взяли город Тесов на реке Луге и поставили крепость Копорье. Новгородцы обратились за помощью к Ярославу, прося его прислать сына. Ярослав сначала отправил к ним своего сына Андрея, младшего брата Невского, но после повторной просьбы новгородцев согласился снова отпустить Александра. В 1241 году Александр Невский вернулся в Новгород и был восторженно встречен жителями.
Ледовое побоище
И вновь он действовал решительно и без всякого промедления. В том же году Александр взял крепость Копорье. Немцев частью пленил, а частью отпустил домой, изменников же эстонцев и вожан повесил. На следующий год с новгородцами и суздальской дружиной своего брата Андрея Александр двинулся к Пскову. Город был взят без особого труда; немцы, бывшие в городе, перебиты или отосланы в качестве военной добычи в Новгород. Развивая успех, русские войска вступили в Эстонию. Однако в первом же столкновении с рыцарями сторожевой отряд Александра потерпел поражение. Один из воевод, Домаш Твердиславич, был убит, многие взяты в плен, а уцелевшие бежали в полк к князю. Русским пришлось отступить. 5 апреля 1242 года на льду Чудского озера («на Узмени, у Вороньего камня») произошла битва, вошедшая в историю как Ледовое побоище. Немцы и эстонцы, двигавшиеся клином (по-русски, «свиньей»), пробили передовой полк русских, но затем были окружены и полностью разбиты. «И гнались за ними, избивая, семь верст по льду», — свидетельствует летописец.
В оценке потерь немецкой стороны русские и западные источники расходятся. Согласно Новгородской летописи, погибло бесчисленное множество «чуди» и 400 (в другом списке 500) немецких рыцарей, а 50 рыцарей попали в плен. «И возвратился князь Александр с победою славною, — рассказывает Житие святого, — и было много пленных в войске его, и вели босыми подле коней тех, кто называет себя «Божьими рыцарями»». Рассказ об этой битве имеется и в так называемой Ливонской рифмованной хронике конца XIII века, но она сообщает лишь о 20 погибших и 6 пленных немецких рыцарях, что представляет собой, по-видимому, сильное преуменьшение. Впрочем, различия с русскими источниками отчасти могут быть объяснены тем, что русские считали всех убитых и раненых немцев, а автор «Рифмованной хроники» — только «братьев-рыцарей», то есть действительных членов Ордена.
Ледовое побоище имело огромное значение для судеб не только Новгорода, но и всей России. На льду Чудского озера была остановлена крестоносная агрессия. Русь получила мир и стабильность на своих северо-западных границах. В том же году между Новгородом и Орденом был заключен мирный договор, по которому состоялся обмен пленными, и возвращались все захваченные немцами русские территории. Летопись передает слова немецких послов, обращенные к Александру: «Что заняли мы силою без князя Водь, Лугу, Псков, Латыголу — от того всего отступаемся. А что мужей ваших в плен захватили — готовы тех обменять: мы ваших отпустим, а вы наших пустите».
Битва с литовцами
Успех сопутствовал Александру и в битвах с литовцами. В 1245 году он нанес им жестокое поражение в ряде битв: у Торопца, под Зижичем и возле Усвята (недалеко от Витебска). Многие литовские князья были перебиты, а иные захвачены в плен. «Слуги же его, насмехаясь, привязывали их к хвостам коней своих, — рассказывает автор Жития. — И начали они с того времени бояться имени его». Так были прекращены на время и литовские набеги на Русь.
Известен еще один, более поздний поход Александра против шведов — в 1256 году. Он был предпринят в ответ на новую попытку шведов вторгнуться в пределы Руси и основать крепость на восточном, русском, берегу реки Наровы. К тому времени слава о победах Александра разошлась уже далеко за пределы Руси. Узнав даже не о выступлении русской рати из Новгорода, но только лишь о подготовке к выступлению, захватчики «побегоша за море». На этот раз Александр направил свои дружины в Северную Финляндию, недавно присоединенную к шведской короне. Несмотря на тяготы зимнего перехода по заснеженной пустынной местности, поход закончился успешно: «И повоевали Поморье всё: одних убили, а других в полон взяли, и обратно возвратились в землю свою со множеством полона».
Но Александр не только воевал с Западом. Около 1251 года был заключен договор между Новгородом и Норвегией об урегулировании пограничных споров и разграничении в сборе дани с огромной территории, на которой проживали карелы и саамы. Тогда же Александр вел переговоры о женитьбе своего сына Василия на дочери норвежского короля Хакона Хаконарсона. Правда, переговоры эти не увенчались успехом из-за вторжения на Русь татар — так называемой «Неврюевой рати».
В последние годы жизни, между 1259 и 1262 годами, Александр от своего имени и от имени своего сына Дмитрия (провозглашенного в 1259 году новгородским князем) «со всеми новгородцы» заключил договор о торговле с «Готским берегом» (Готландом), Любеком и немецкими городами; этот договор сыграл важную роль в истории русско-немецких отношений и оказался весьма долговечным (на него ссылались даже в 1420 году).
В войнах с западными противниками — немцами, шведами и литовцами — ярко проявился полководческий талант Александра Невского. Но совершенно по-иному складывались его отношения с Ордой.
Читайте также — Не в силе Бог, а в правде! Святой Александр Невский
Отношения с Ордой
После смерти в 1246 году отца Александра великого князя Владимирского Ярослава Всеволодовича, отравленного в далеком Каракоруме, великокняжеский престол перешел к дяде Александра князю Святославу Всеволодовичу. Однако спустя год того сверг брат Александра Андрей, князь воинственный, энергичный и решительный. Последующие события не вполне ясны. Известно, что в 1247 году Андрей, а вслед за ним и Александр совершили поездку в Орду, к Батыю. Тот отправил их еще дальше, в Каракорум, столицу огромной Монгольской империи («к Кановичам», как говорили на Руси). Братья вернулись на Русь лишь в декабре 1249 года. Андрей получил от татар ярлык на великокняжеский престол во Владимире, Александр же — Киев и «всю Русскую землю» (то есть Южную Русь). Формально статус Александра был выше, ибо Киев по-прежнему считался главным стольным городом Руси. Но разоренный татарами и обезлюдевший, он полностью потерял свое значение, а потому Александр едва ли мог быть удовлетворен принятым решением. Даже не заезжая в Киев, он сразу же отправился в Новгород.
Переговоры с папским престолом
Ко времени поездки Александра в Орду относятся его переговоры с папским престолом. Сохранились две буллы папы Иннокентия IV, адресованные князю Александру и датированные 1248 годом. В них предстоятель Римской церкви предлагал русскому князю союз для борьбы против татар — но при условии принятия им церковной унии и перехода под покровительство римского престола.
Папские легаты не застали Александра в Новгороде. Однако можно думать, что еще до своего отъезда (и до получения первого папского послания) князь провел какие-то переговоры с представителями Рима. В ожидании предстоящей поездки «к Кановичам» Александр дал уклончивый ответ на предложения папы, рассчитанный на продолжение переговоров. В частности, он соглашался на построение в Пскове латинской церкви — кирхи, что было делом вполне обычным для древней Руси (такая католическая церковь — «варяжская божница» — существовала, например, в Новгороде еще с XI века). Папа расценил согласие князя как готовность пойти на унию. Но такая оценка была глубоко ошибочной.
Оба папских послания князь, вероятно, получил уже по возвращении из Монголии. К этому времени он сделал выбор — и не в пользу Запада. Как полагают исследователи, увиденное на пути от Владимира к Каракоруму и обратно произвело на Александра сильное впечатление: он убедился в несокрушимой мощи Монгольской империи и в невозможности разоренной и ослабленной Руси противиться власти татарских «царей».
Вот как передает Житие князя его знаменитый ответ папским посланникам:
«Некогда же пришли к нему послы от папы из великого Рима с такими словами: «Папа наш так говорит: Слышали мы, что ты князь достойный и славный и земля твоя велика. Потому и прислали к тебе из двенадцати кардиналов двух искуснейших… чтоб ты послушал учение их о законе Божьем».
Князь же Александр, подумав с мудрецами своими, отписал к нему, так говоря: «От Адама до потопа, от потопа до разделения языков, от смешения языков до начала Авраама, от Авраама до прохождения Израиля сквозь Красное море, от исхода сынов Израилевых до смерти царя Давида, от начала царства Соломонова до Августа царя, от начала Августа и до Христова Рождества, от Рождества Христова до Страдания и Воскресения Господня, от Воскресения Его и до Восшествия на небеса, от Восшествия на небеса и до царства Константинова, от начала царства Константинова до первого собора, от первого собора до седьмого — все то хорошо ведаем, а от вас учения не принимаем«. Они же возвратились восвояси».
В этом ответе князя, в его нежелании даже вступать в прения с латинскими послами проявилась отнюдь не какая-то его религиозная ограниченность, как может показаться на первый взгляд. Это был выбор и религиозный, и политический. Александр отдавал себе отчет в том, что Запад не сможет помочь Руси в освобождении от ордынского ига; борьба же с Ордой, к которой призывал папский престол, могла оказаться гибельной для страны. Не готов был Александр пойти и на унию с Римом (а именно это было непременным условием предлагавшегося союза). Принятие унии — даже при формальном согласии Рима на сохранение всех православных обрядов в богослужении — на практике могло означать лишь простое подчинение латинянам, причем одновременно и политическое, и духовное. История господства латинян в Прибалтике или в Галиче (где они ненадолго утвердились в 10-х годах XIII века) наглядно доказывало это.
Так князь Александр избрал для себя иной путь — путь отказа от всякого сотрудничества с Западом и вместе с тем путь вынужденной покорности Орде, принятия всех ее условий. Именно в этом увидел он единственное спасение как для своей власти над Русью — пусть и ограниченной признанием ордынского суверенитета, — так и для самой Руси.
Период недолгого великого княжения Андрея Ярославича очень слабо освещен в русских летописях. Однако очевидно, что между братьями назревал конфликт. Андрей — в отличие от Александра — показал себя противником татар. Зимой 1250/51 года он вступил в брак с дочерью галицкого князя Даниила Романовича, сторонника решительного сопротивления Орде. Угроза объединения сил Северо-Восточной и Юго-Западной Руси не могла не встревожить Орду.
Развязка наступила летом 1252 года. Нам опять-таки в точности не известно, что же тогда произошло. По свидетельству летописей, Александр снова отправился в Орду. Во время его пребывания там (а может быть, уже после возвращения на Русь) из Орды против Андрея была направлена карательная экспедиция под началом Неврюя. В сражении у Переяславля дружина Андрея и поддержавшего его брата Ярослава была разгромлена. Андрей бежал в Швецию. Северо-восточные земли Руси оказались разграблены и разорены, множество людей убито или уведено в плен.
В Орде
Св. блгв. кн. Александр Невский. С сайта: http://www.icon-art.ru/
Источники, имеющиеся в нашем распоряжении, умалчивают о какой бы то ни было связи между поездкой Александра в Орду и действиями татар (4). Однако можно догадываться, что поездка Александра в Орду была связана с переменами на ханском престоле в Каракоруме, где летом 1251 года великим ханом был провозглашен Менгу, союзник Батыя. По свидетельству источников, «все ярлыки и печати, которые князьям и вельможам без разбору были выданы в предшествующее царствование», новый хан приказал отобрать. А значит, теряли силу и те решения, в соответствии с которыми брат Александра Андрей получил ярлык на великое княжение Владимирское. В отличие от брата, Александр был крайне заинтересован в пересмотре этих решений и получении в свои руки великого княжения Владимирского, на которое он — как старший из Ярославичей — имел больше прав, нежели его младший брат.
Так или иначе, но в последнем в истории переломного XIII века открытом военном столкновении русских князей с татарами князь Александр оказался — может быть, и не по своей вине — в лагере татар. Именно с этого времени можно определенно говорить об особой «татарской политике» Александра Невского — политике умиротворения татар и беспрекословного повиновения им. Последующие его частые поездки в Орду (1257, 1258, 1262 годы) имели целью предотвратить новые вторжения на Русь. Князь стремился исправно выплачивать огромную дань завоевателям и не допускать выступлений против них в самой Руси. Историки по-разному оценивают ордынскую политику Александра. Одни видят в ней простое угодничество перед безжалостным и непобедимым врагом, стремление любыми средствами удержать в своих руках власть над Русью; другие, напротив, считают важнейшей заслугой князя. «Два подвига Александра Невского — подвиг брани на Западе и подвиг смирения на Востоке, — писал крупнейший историк Русского Зарубежья Г. В. Вернадский, — имели одну цель: сохранение православия как нравственно-политической силы русского народа. Цель эта была достигнута: возрастание русского православного царства совершилось на почве, уготованной Александром». Близкую оценку политики Александра Невского дал и советский исследователь средневековой России В. Т. Пашуто: «Своей осторожной осмотрительной политикой он уберег Русь от окончательного разорения ратями кочевников. Вооруженной борьбой, торговой политикой, избирательной дипломатией он избежал новых войн на Севере и Западе, возможного, но гибельного для Руси союза с папством и сближения курии и крестоносцев с Ордой. Он выиграл время, дав Руси окрепнуть и оправиться от страшного разорения».
Как бы то ни было, бесспорно, что политика Александра надолго определила взаимоотношения между Русью и Ордой, во многом обусловила выбор Руси между Востоком и Западом. Впоследствии эту политику умиротворения Орды (или, если угодно, заискивания перед Ордой) продолжат московские князья — внуки и правнуки Александра Невского. Но исторический парадокс — а вернее, историческая закономерность — заключается в том, что именно им, наследникам ордынской политики Александра Невского, удастся возродить могущество Руси и сбросить в конце концов ненавистное ордынское иго.
Князь церкви воздвиг, города отстроил
…В том же 1252 году Александр вернулся из Орды во Владимир с ярлыком на великое княжение и торжественно был посажен на великокняжеский престол. После страшного Неврюева разорения он в первую очередь должен был позаботиться о восстановлении разрушенного Владимира и других русских городов. Князь «церкви воздвиг, города отстроил, людей разогнанных собрал в дома их», — свидетельствует автор княжеского Жития. Особую заботу князь проявлял по отношению к Церкви, украшая храмы книгами и утварью, жалуя их богатыми дарами и землей.
Читайте также — Александр Невский (ВИКТОРИНА)
Новгородские волнения
Немало беспокойств доставлял Александру Новгород. В 1255 году новгородцы изгнали сына Александра Василия и посадили на княжение князя Ярослава Ярославича, брата Невского. Александр подступил к городу со своей дружиной. Однако кровопролития удалось избежать: в результате переговоров был достигнут компромисс, и новгородцы подчинились.
Новое волнение в Новгороде произошло в 1257 году. Оно было вызвано появлением на Руси татарских «численников» — переписчиков населения, которые были присланы из Орды для более точного обложения населения данью. Русские люди того времени относились к переписи с мистическим ужасом, видя в ней знак Антихриста — предвестие последних времен и Страшного суда. Зимой 1257 года татарские «численники» «исчислили всю землю Суздальскую, и Рязанскую, и Муромскую, и поставили десятников, и тысячников, и темников», — записывал летописец. От «числа», то есть от дани, было освобождено только духовенство — «церковные люди» (монголы неизменно освобождали от даней служителей Бога во всех покоренных ими странах, независимо от вероисповедания, дабы те могли свободно обращаться к различным богам со словами молитвы за своих завоевателей).
В Новгороде, непосредственно не затронутом ни Батыевым нашествием, ни «Неврюевой ратью», известие о переписи было встречено с особенным ожесточением. Волнения в городе продолжались целый год. На стороне горожан оказался даже сын Александра князь Василий. При появлении отца, сопровождавшего татар, он бежал в Псков. На этот раз новгородцы избежали переписи, ограничившись выплатой богатой дани татарам. Но их отказ исполнить ордынскую волю вызвал гнев великого князя. Василий был сослан в Суздаль, зачинщики беспорядков жестоко наказаны: одних, по приказанию Александра, казнили, другим «урезали» нос, третьих ослепили. Лишь зимой 1259 года новгородцы, наконец, согласились «дать число». Тем не менее появление татарских чиновников вызвало в городе новый мятеж. Лишь при личном участии Александра и под защитой княжеской дружины перепись была проведена. «И начали окаянные ездить по улицам, переписывая дома христианские», сообщает новгородский летописец. После окончания переписи и отъезда татар Александр покинул Новгород, оставив в нем князем малолетнего сына Дмитрия.
В 1262 году Александр заключил мир с литовским князем Миндовгом. В том же году он послал большое войско под номинальным командованием своего сына Дмитрия против Ливонского ордена. В этом походе приняли участие дружины младшего брата Александра Невского Ярослава (с которым он успел примириться), а также его нового союзника, литовского князя Товтивила, обосновавшегося в Полоцке. Поход завершился крупной победой — был взят город Юрьев (Тарту).
В конце того же 1262 года Александр в четвертый (и последний) раз отправился в Орду. «Было в те времена насилие великое от иноверных, — рассказывает княжеское Житие, — гнали они христиан, заставляя их воевать на своей стороне. Князь же великий Александр пошел к царю (ордынскому хану Берке. — А. К.), чтобы отмолить людей своих от этой беды». Наверное, князь стремился также избавить Русь от новой карательной экспедиции татар: в том же 1262 году в ряде русских городов (Ростове, Суздале, Ярославле) вспыхнуло народное восстание против бесчинств сборщиков татарской дани.
Последние дни Александра
Александру, очевидно, удалось достичь своих целей. Однако хан Берке задержал его почти на год. Лишь осенью 1263 года, уже больной, Александр вернулся на Русь. Добравшись до Нижнего Новгорода, князь совсем занемог. В Городце на Волге, уже чувствуя приближение смерти, Александр принял монашеский постриг (согласно поздним источникам, с именем Алексея) и 14 ноября скончался. Тело его перевезли во Владимир и 23 ноября похоронили в соборе Рождества Богородицы Владимирского Рождественского монастыря при огромном стечении народа. Известны слова, которыми митрополит Кирилл возвестил народу о кончине великого князя: «Дети мои, знайте, что уже зашло солнце земли Суздальской!» По-другому — и, может быть, более точно — выразился новгородский летописец: князь Александр «потрудился за Новгород и за всю Русскую землю».
Церковное почитание
Церковное почитание святого князя началось, по-видимому, сразу же после его смерти. Житие рассказывает о чуде, случившемся при самом погребении: когда тело князя было положено в гробницу и митрополит Кирилл, по обычаю, хотел вложить в его руку духовную грамоту, люди увидели, как князь, «будто живой, простер руку свою и принял грамоту из руки митрополита… Так прославил Бог угодника своего».
Спустя несколько десятилетий после кончины князя было составлено его Житие, которое впоследствии неоднократно подвергалось различным переделкам, переработкам и дополнениям (всего насчитывается до двадцати редакций Жития, датируемых XIII—XIX веками). Официальная же канонизация князя Русской Церковью состоялась в 1547 году, на церковном соборе, созванном митрополитом Макарием и царем Иваном Грозным, когда были причтены к лику святых многие новые русские чудотворцы, ранее почитавшиеся лишь местно. Церковь в равной мере прославляет и воинские доблести князя, «николиже во бранех побеждаема, всегда же побеждающа», и его подвиг кротости, терпения «паче мужества» и «непобедимого смирения» (по внешне парадоксальному выражению Акафиста).
Если мы обратимся к последующим векам русской истории, то перед нами предстанет как бы вторая, посмертная биография князя, незримое присутствие которого отчетливо ощущается во многих событиях — и прежде всего в переломные, наиболее драматичные моменты жизни страны. Первое обретение его мощей совершилось в год великой Куликовской победы, одержанной правнуком Александра Невского, великим московским князем Дмитрием Донским в 1380 году. В чудесных видениях князь Александр Ярославич предстает непосредственным участником и самой Куликовской битвы, и битвы на Молодях в 1572 году, когда войска князя Михаила Ивановича Воротынского разбили крымского хана Девлет-Гирея всего в 45 километрах от Москвы. Образ Александра Невского видят над Владимиром в 1491 году, спустя год после окончательного свержения ордынского ига. В 1552 году, во время похода на Казань, приведшего к покорению Казанского ханства, царь Иван Грозный совершает молебен у гроба Александра Невского, и во время этого молебна происходит чудо, расцененное всеми как знамение грядущей победы. Мощи святого князя, пребывавшие до 1723 года во Владимирском Рождественском монастыре, источали многочисленные чудеса, сведения о которых тщательно записывались монастырскими властями.
Новая страница в почитании святого и благоверного великого князя Александра Невского началась в XVIII веке, при императоре Петре Великом. Победитель шведов и основатель Санкт-Петербурга, ставшего для России «окном в Европу», Петр увидел в князе Александре своего непосредственного предшественника в борьбе со шведским господством на Балтийском море и поспешил передать под его небесное покровительство основанный им на берегах Невы город. Еще в 1710 году Петр повелел включить в отпусты при богослужении имя святого Александра Невского как молитвенного предстателя за «Невскую страну». В том же году он лично выбрал место для построения монастыря во имя Святой Троицы и Святого Александра Невского — будущей Александро-Невской лавры. Петр желал перенести сюда из Владимира мощи святого князя. Войны со шведами и турками замедлили исполнение этого желания, и только в 1723 году приступили к его исполнению. 11 августа со всей подобающей торжественностью святые мощи вынесли из Рождественского монастыря; процессия направилась к Москве, а затем к Санкт-Петербургу; повсюду ее сопровождали молебны и толпы верующих. По замыслу Петра в новую столицу России святые мощи предполагалось внести 30 августа — в день заключения со шведами Ништадтского мира (1721 год). Однако дальность пути не дала осуществить этот план, и мощи прибыли в Шлиссельбург только 1 октября. По распоряжению императора они были оставлены в шлиссельбургской церкви Благовещения, а перенесение их в Санкт-Петербург отложено до следующего года.
Встреча святыни в Санкт-Петербурге 30 августа 1724 года отличалась особой торжественностью. По преданию, на последнем отрезке пути (от устья Ижоры до Александро-Невского монастыря) Петр лично правил галерой с драгоценным грузом, а за веслами находились его ближайшие сподвижники, первые сановники государства. Тогда же было установлено ежегодное празднование памяти святого князя в день перенесение мощей 30 августа.
Ныне Церковь празднует память святого и благоверного великого князя Александра Невского два раза в году: 23 ноября (6 декабря по новому стилю) и 30 августа (12 сентября).
Дни празднования святого Александра Невского:
23 мая (5 июня по нов. ст.) — Собор Ростово-Ярославских святых
30 августа (12 сентября по нов. ст.) — день перенесения мощей в Санкт-Петербург (1724) — главный[13]
14 ноября (27 ноября по нов. ст.) — день кончины в Городце (1263) — отменён
23 ноября (6 декабря по нов. ст.) — день погребения во Владимире, в схиме Алексия (1263)
Мифы об Александре Невском
(Журнал «Фома» №1/69 январь 2009)
1. Сражения, которыми прославился князь Александр, были столь ничтожны, что в западных летописях они даже не упоминаются.
Неправда! Эта идея родилась из чистого невежества. Битва на Чудском озере отражена в немецких источниках, в частности, в «Старшей Ливонской рифмованной хронике». Основываясь на ней, отдельные историки говорят о незначительном масштабе сражения, потому что «Хроника» сообщает о гибели всего двадцати рыцарей. Но здесь важно понять, что речь идет именно о «братьях-рыцарях», выполнявших роль высших командиров. О гибели же их дружинников и набранных в войско представителей балтийских племен, составлявших костяк армии, ничего не говорится.
Что касается Невской битвы, то она не нашла никакого отражения в шведских хрониках. Но, по мнению крупнейшего российского специалиста по истории Балтийского региона в средние века Игоря Шаскольского, «…этому не следует удивляться. В средневековой Швеции до начала XIV века не было создано крупных повествовательных сочинений по истории страны типа русских летописей и больших западноевропейских хроник». Иными словами, следы Невской битвы у шведов и искать-то негде.
2. Запад не представлял угрозы для России того времени, в отличие от Орды, которую князь Александр использовал исключительно для усиления своей личной власти.
Снова не так! Вряд ли в XIII столетии можно говорить о «едином Западе». Возможно, правильнее было бы говорить о мире католицизма, но и он в целокупности был очень пестр, разнороден и раздроблен. Руси реально угрожал не «Запад», а Тевтонский и Ливонский ордена, а также шведские завоеватели. И разбивали их почему-то на русской территории, а не дома в Германии или Швеции, и, стало быть, угроза, исходящая от них, была вполне реальной.
Что же касается Орды, то существует источник (Устюжская летопись), который дает возможность предполагать организующую роль князя Александра Ярославича в антиордынском восстании.
3. Князь Александр не защищал Русь и православную веру, он просто боролся за власть и использовал Орду для физического устранения своего собственного брата.
Это всего лишь домыслы. Князь Александр Ярославич в первую очередь защищал то, что унаследовал от отца и деда. Иными словами, с большим искусством выполнял задачу стража, хранителя. Что же касается смерти его брата, то надо прежде подобных вердиктов изучить вопрос о том, как тот, в безрассудстве и молодечестве, положил русские рати без пользы и каким путем вообще приобрел власть. Это покажет: не столько князь Александр Ярославич был его губителем, сколько он сам претендовал на роль скорого губителя Руси…
4. Повернув к востоку, а не к западу, князь Александр заложил основы будущего разгула деспотизма в стране. Его контакты с монголами сделали Русь азиатской державой.
Это уже и вовсе беспочвенная публицистика. С Ордой контактировали тогда все русские князья. После 1240 года у них был выбор: умереть самим и подвергнуть новому разорению Русь или выжить и подготовить страну к новым битвам и в конечном итоге к освобождению. Кто-то очертя голову ринулся в бой, но 90 процентов наших князей второй половины XIII века избрали иной путь. И тут Александр Невский ничем не отличается от прочих наших государей того периода.
Что же касается «азиатской державы», то здесь сегодня действительно звучат разные точки зрения. Но я как историк полагаю, что Русь никогда ею не сделалась. Она не являлась и не является частью Европы или Азии либо чем-то вроде смеси, где европейское и азиатское принимает разные пропорции в зависимости от обстоятельств. Русь представляет собой культурно-политическую суть, резко отличную и от Европы, и от Азии. Точно так же, как Православие не является ни католицизмом, ни исламом, ни буддизмом, ни какой-либо иной конфессией.
Митрополит Кирилл об Александре Невском — имени России
5 октября 2008 года в телепередаче, посвященной Александру Невскому, митрополит Кирилл выступил с пламенной 10-минутной речью, в которой попытался раскрыть этот образ так, чтобы он стал доступен широкой зрительской аудитории. Митрополит начал с вопросов: почему благоверный князь из далекого прошлого, из XIII века может стать именем России? Что мы знаем о нем? Отвечая на эти вопросы, митрополит сравнивает Александра Невского с другими двенадцатью претендентами: «Нужно очень хорошо знать историю и нужно чувствовать историю, чтобы понять современность этого человека… Я внимательно посмотрел на имена всех. Каждый из кандидатов – – представитель своего цеха: политик, ученый, писатель, поэт, экономист… Александр Невский не был представителем цеха, потому что он одновременно был величайшим стратегом… человеком, почувствовавшим не политические, а цивилизационные опасности для России. Он боролся не с конкретными врагами, не с Востоком или с Западом. Он боролся за национальную идентичность, за национальное самопонимание. Без него бы не было России, не было русских, не было нашего цивилизационного кода«.
По словам митрополита Кирилла, Александр Невский был политиком, защищал Россию «очень тонкой и мужественной дипломатией». Он понимал, что невозможно было в тот момент победить Орду, которая «дважды проутюжила Россию», захватила Словакию, Хорватию, Венгрию, вышла на Адриатическое море, вторглась в Китай. «А почему он не подымает борьбу с Ордой? – спрашивает митрополит. – Да, Орда захватила Русь. Но татаро-монголам не нужна была наша душа и не нужны были наши мозги. Татаро-монголам нужны были наши карманы, и они выворачивали эти карманы, но не посягали на нашу национальную идентичность. Они не были способны преодолеть наш цивилизационный код. А вот когда возникла опасность с Запада, когда закованные в броню тевтонские рыцари пошли на Русь – никакого компромисса. Когда папа римский пишет письмо Александру, пытаясь взять его на свою сторону… Александр отвечает «нет». Он видит цивилизационную опасность, он встречает этих закованных в броню рыцарей на Чудском озере и разбивает их, так же как он чудом Божьим разбивает с маленькой дружиной шведских воинов, которые вошли в Неву».
Александр Невский, по словам митрополита, отдает «надстроечные ценности», позволяя монголам собирать дань с России: «Он понимает, что это не страшно. Могучая Россия вернет себе все эти деньги. Надо сохранить душу, национальное самосознание, национальную волю, и нужно дать возможность того, что наш замечательный историософ Лев Николаевич Гумилев называл «этногенезом». Все разрушено, надо же силы скопить. А если бы не скопили силы, если бы не замирили Орду, если бы не остановили ливонское нашествие, где была бы Россия? Ее бы не было».
Как утверждает митрополит Кирилл вслед за Гумилевым, Александр Невский был создателем того многонационального и многоконфессионального «русского мира», который существует по сей день. Именно он «оторвал Золотую Орду от Великой Степи»*. Своим хитроумным политическим ходом он «склонил Батыя не платить дань монголам. И Великая Степь, этот центр агрессии против всего мира, оказалась изолирована от Руси Золотой Ордой, которая стала втягиваться в ареал русской цивилизации. Это первые прививки нашего союза с татарским народом, с монгольскими племенами. Это первые прививки нашей многонациональности и многорелигиозности. С этого все началось. Он положил основу такому миробытию нашего народа, которое определило дальнейшее развитие Руси как России, как великого государства».
Александр Невский, по словам митрополита Кирилла, это собирательный образ: это правитель, мыслитель, философ, стратег, воин, герой. Личная смелость сочетается в нем с глубокой религиозностью: «В критический момент, когда должна быть показана мощь и сила командующего, он вступает в единоборство и копьем ударяет в лицо Биргера… А с чего все началось? Помолился в Святой Софии в Новгороде. Кошмар, полчища, во много раз превышающие. Какое сопротивление? Выходит и обращается к своим людям. С какими словами? Не в силе Бог, а в правде… Вы представляете, какие слова? Какая сила!»
Митрополит Кирилл называет Александра Невского «былинным героем»: «Ему было 20 лет, когда он шведов разгромил, 22 года, когда он ливонцев потопил на Чудском озере… Молодой, красивый парень!.. Смелый… сильный«. Даже его внешний облик является «лицом России». Но самое главное – это то, что, будучи политиком, стратегом, полководцем, Александр Невский стал святым. «Боже ты мой! – восклицает митрополит Кирилл. – Если бы в России были святыми правители после Александра Невского, какой была бы наша история! Это собирательный образ настолько, насколько вообще может быть собирательный образ… Это наша надежда, потому что и сегодня мы нуждаемся в том, что творил Александр Невский… Отдадим свои не только голоса, но и сердца святому благоверному великому князю Александру Невскому – спасителю и устроителю России!»
(Из книги митрополита Илариона (Алфеева) «Патриарх Кирилл: жизнь и мировоззрение»)
Ответы Владыки митрополита Кирилла на вопросы зрителей проекта «Имя Россия» об Александре Невском
Википедия называет Александра Невского «любимым князем духовенства». Разделяете ли Вы данную оценку и, если да, чем она обусловлена? Семен Борзенко
Уважаемый Семен, мне сложно сказать, чем именно руководствовались авторы свободной энциклопедии «Википедия», назвав так св. Александра Невского. Возможно, тем, что князь был причислен к лику святых и почитается в Православной Церкви, в его честь совершаются торжественные богослужения. Впрочем, Церковью почитаются и другие святые князья, например – Димитрий Донской и Даниил Московский, и было бы неправильно выделять из их числа «любимого». Полагаю, что такое именование могло быть также усвоено князю потому, что он при жизни благоволил к Церкви и покровительствовал ей.
Вы сами, лично голосовали на сайте Имя России? За Александра Невского или еще за кого-то? Dew
К сожалению, ритм моей жизни и объем работы позволяют мне пользоваться интернетом исключительно в служебных целях. Я регулярно посещаю, скажем, информационные сайты, но у меня совершенно не остаётся времени на то, чтобы просматривать те сайты, которые были бы лично мне интересны. Поэтому я не смог принять участие в голосовании на сайте «Имя России», но поддержал Александра Невского посредством голосования по телефону.
Потомков Рюрика разгромил (1241), борясь за власть в гражданских войнах участвовал, родного брата язычникам предал (1252), собственноручно новгородцам глаза выцарапывал (1257). Неужели РПЦ для поддержания раскола церквей готова канонизировать сатану? Иван Незабудко
Говоря о тех или иных деяниях Александра Невского, необходимо учитывать множество различных факторов. Это и историческая эпоха, в которую жил св. Александр – тогда многие поступки, сегодня кажущиеся нам странными, были совершенно обычным делом. Это и политическая обстановка в государстве – вспомним, что в то время страна испытывала серьезную угрозу со стороны татаро-монголов, и св. Александр делал все возможное для того, чтобы свести эту угрозу к минимуму. Что касается приводимых Вами фактов из жизни св. Александра Невского, то историки до сих пор не могут подтвердить либо опровергнуть многие из них, а тем более – дать им однозначную оценку.
Скажем, в отношениях Александра Невского с его братом князем Андреем существуют много неясностей. Есть точка зрения, согласно которой Александр жаловался хану на своего брата и просил отправить вооруженный отряд для того, чтобы с ним расправиться. Однако данный факт не упоминается ни в одном древнем источнике. Первый раз об этом сообщил только В.Н.Татищев в своей «Истории Российской», и есть все основания полагать, что автор здесь увлекся исторической реконструкцией – «додумал» то, чего на самом деле не было. Так считал, в частности, Н.М.Карамзин: «По вымыслу же Татищева, Александр донес Хану, что менший его брат Андрей, присвоив себе Великое Княжение, обманывает Моголов, дает им только часть дани и проч.» (Карамзин Н.М. История государства Российского. М.,1992.Т.4. С. 201. Прим. 88).
Многие историки сегодня склонны придерживаться иной, нежели Татищев, точки зрения. Андрей, как известно, проводил независимую от Батыя политику, опираясь при этом на соперников хана. Как только Батый взял власть в свои руки, он тотчас разделался со своими оппонентами, отправив отряды не только на Андрея Ярославича, но и на Даниила Романовича.
Мне неизвестен ни один факт, который мог хотя бы косвенно свидетельствовать о том, что почитание святого Александра Невского является поводом для церковного раскола. В 1547 году благоверный князь был канонизирован, и его память свято чтится не только в Русской, но и во многих других Поместных Православных церквях.
Наконец, не будем забывать, что, принимая решение о канонизации того или иного человека, Церковь учитывает такие факторы, как молитвенное почитание народом и совершаемые по этим молитвам чудеса. И то, и другое во множестве имело и имеет место в связи с Александром Невским. Что же касается ошибок, совершаемых таким человеком в жизни, или даже его грехов, то нужно помнить, что «несть человек, иже жив будет и не согрешит». Грехи искупаются покаянием и скорбями. И то, и особенно другое присутствовало в жизни благоверного князя, как присутствовало и в жизни таких грешников, ставших святыми, как Мария Египетская, Моисей Мурин и многие другие.
Уверен, что если Вы внимательно и вдумчиво прочитаете житие святого Александра Невского, то поймете, почему он был причислен к лику святых.
Как Русская Православная Церковь относится к тому, что князь Александр Невский выдал на расправу татарам своего брата Андрея и угрожал войной сыну Василию? Или это так же соответствует канонам, как освящение боеголовок? Алексей Караковский
Алексей, в первой своей части Ваш вопрос перекликается с вопросом Ивана Незабудко. Что же касается «освящения боеголовок», то мне неизвестен ни один подобный случай. Церковь всегда благословляла своих чад на защиту Отечества, руководствуясь заповедью Спасителя. Именно по этим причинам с древних времен существует чин освящения оружия. Мы за каждой Литургией молимся о воинстве нашей страны, понимая, сколь тяжкая ответственность лежит на людях, с оружием в руках стоящих на страже безопасности Отечества.
Не получается ли так, Владыка, что выбирая Невского Александра Ярославича мы выбирем миф, кинообраз, легенду?
Уверен, что нет. Александр Невский – это совершенно конкретная историческая личность, человек, который многое сделал для нашего Отечества и надолго заложил основы самого бытия России. Исторические источники позволяют нам достаточно определенно узнать о его жизни и деятельности. Конечно, за время, прошедшее со дня кончины святого, людская молва привнесла в его образ некий элемент легенды, что лишний раз свидетельствует о том глубоком почитании, которое всегда воздавалось князю русским народом, но, убежден, этот оттенок легенды не может служить препятствием к тому, чтобы мы сегодня воспринимали святого Александра как реальный исторический персонаж.
Уважаемый Владыка. На какие, на Ваш взгляд, качества русского героя святого благоверного Александра Невского могла бы обратить внимание, а, по возможности, и перенять их нынешняя российская власть? Какие принципы управления государством актуальны и по сей день? Виктор Зорин
Виктор, святой Александр Невский принадлежит не только своему времени. Его образ актуален для России и сегодня, в XXI веке. Самое же главное качество, которое, как мне кажется, во все времена должно быть присуще власти – это безграничная любовь к Отечеству и своему народу. Вся политическая деятельность Александра Невского определялась именно этим сильным и возвышенным чувством.
Уважаемый Владыка, ответьте, близок ли Александр Невский душам людей нынешней современной России, а не только Древней Руси. Особенно нациям, исповедующим Ислам, а не православие? Сергей Крайнов
Сергей, я уверен в том, что образ святого Александра Невского близок России во все времена. Несмотря на то, что жил князь несколько столетий назад, его жизнь, его деятельность актуальны для нас и сегодня. Разве имеют срок давности такие качества, как любовь к Родине, к Богу, к ближнему, как готовность положить свою жизнь ради мира и благополучия Отчизны? Разве могут они быть присущи только православным и быть чуждыми мусульманам, буддистам, иудеям, которые с давних пор мирно, бок о бок проживают в многонациональной и многоконфессиональной России – стране, никогда не знавшей войн на религиозной почве?
Что же касается собственно мусульман, то приведу Вам лишь один пример, который говорит сам за себя – в передаче «Имя России», показанной 9 ноября, прозвучало интервью мусульманского лидера, который выступил в поддержку Александра Невского потому, что именно святой князь заложил основы диалога востока и запада, христианства и ислама. Имя Александра Невского равным образом дорого всем людям, проживающим в нашей стране, независимо от их национальной или религиозной принадлежности.
Почему Вы решили принять участие в проекте «Имя России» и выступить в роли «адвоката» Александра Невского? На Ваш взгляд, почему сегодня большинство людей выбирают именем России не политика, учёного или деятеля культуры, а именно святого? Вика Островерхова
Вика, к участию в проекте в качестве «защитника» Александра Невского меня подвигли сразу несколько обстоятельств.
Во-первых, я убежден в том, что именно святой Александр Невский должен стать именем России. В своих выступлениях я многократно аргументировал свою позицию. Кто, как не святой, может и должен быть назван «именем России»? Святость – это понятие, не имеющее временных границ, простирающееся в вечность. Если наш народ выбирает своим национальным героем именно святого, это свидетельствует о духовном возрождении, происходящем в сознании людей. Сегодня это особенно важно.
Во-вторых, этот святой очень мне близок. Мои детство и юность прошли в Петербурге, где почивают мощи святого Александра Невского. Мне посчастливилось иметь возможность часто прибегать к этой святыне, молиться святому князю в месте его упокоения. Во время учебы в Ленинградских духовных школах, которые находятся в непосредственной близости от Александро-Невской лавры, все мы, тогдашние студенты, явно ощущали благодатную помощь, которую Александр Невский оказывал тем, кто с верою и упованием призывал его в своих молитвах. У мощей святого князя я получил рукоположение во все степени священства. Поэтому с именем Александра Невского у меня связаны глубоко личные переживания.
Уважаемый Владыко! Проект называется «Имя России». Впервые слово Россия прозвучало через без малого 300 лет после успения князя! При Иоанне Грозном. А Александр Ярославич всего лишь княжил в одном из осколков Киевский Руси – апгрейженной версии Великой Скифии. Так какое отношение к России имеет Св. Александр Невский?
Самое непосредственное. В своем вопросе Вы затрагиваете принципиально важную тему. Кем мы считаем себя сегодня? Наследниками какой культуры? Носителями какой цивилизации? С какого момента истории должны мы отсчитывать своё бытие? Неужели только лишь со времен правления Иоанна Грозного? От ответа на эти вопросы зависит очень многое. Мы не имеем права быть иванами, не помнящими своего родства. История России начинается задолго до Иоанна Грозного, и достаточно открыть школьный учебник истории для того, чтобы в этом убедиться.
Расскажите, пожалуйста, о посмертных чудесах Александра Невского с момента его смерти до наших дней. Anisina Natalya
Наталья, таких чудес великое множество. Подробно о них Вы можете прочитать в житии святого, а также во многих книгах, посвященных Александру Невскому. Более того, я уверен, что у каждого человека, который искренне, с глубокой верой призывал в молитвах святого князя, в жизни было свое маленькое чудо.
Уважаемый Владыка! Не рассматривает ли РПЦ вопрос о канонизации других Князей, таких, как Иван IV Грозный и И.В.Сталин? Ведь они были самодержцами, прирастившими мощь государства. Алексей Печкин
Алексей, к лику святых причислены многие князья помимо Александра Невского. Решая вопрос о канонизации того или иного человека, Церковь учитывает множество факторов, и достижения на политическом поприще играют здесь отнюдь не определяющую роль. Русская Православная Церковь не рассматривает вопрос о канонизации Ивана Грозного или Сталина, которые, хотя и сделали для государства много, в своей жизни не проявили качеств, которые могли бы свидетельствовать об их святости.
Молитва Святомy Благовеpномy Великомy Князю Александpy Hевскомy
(в схимонасех Алексию)
Скоpый помощниче всех yсеpдно к тебе пpибегающих, и теплый наш пpед Господем пpедстателю, святый благовеpный великий княже Александpе! пpизpи милостивно на ны недостойныя, многими беззаконми непотpебны себе сотвоpившия, к pаце мощей твоих ныне пpитекающия и из глyбины дyши взывающия: ты в житии своем pевнитель и защитник пpавославныя веpы был еси, и нас в ней теплыми твоими к Богy молитвами непоколебимы yтвеpди. Ты великое возложенное на тя слyжение тщательно пpоходил еси, и нас твоею помощию пpебывати коегождо, в неже пpизван есть, настави. Ты, победив полки сyпостатов, от пpеделов Российстих отгнал еси, и на нас ополчающихся всех видимых и невидимых вpагов низложи. Ты, оставив тленный венец цаpства земнаго, избpал еси безмолвное житие, и ныне, пpаведно венцем нетленным yвенчанный, на небесах цаpствyющи, исходатайствyй и нам, смиpенно молим тя, житие тихое и безмятежное, и к вечномy Цаpствию Божию шествие неyклонное yстpой нам. Пpедстоя же со всеми святыми пpестолy Божию, молися о всех пpавославных хpистианах, да сохpанит их Господь Бог Своею благодатию в миpе, здpавии, долгоденствии и всяцем благополyчии в должайшая лета, да пpисно славим и благословим Бога, в Тpоице Святей славимаго, Отца и Сына и Святаго Дyха, ныне и пpисно и во веки веков. Аминь.
Тропарь, Глас 4:
Познай свою братию, Российский Иосифе, не в Египте, но на небеси царствующий, благоверный княже Александре, и приими моления их, умножая жита людем плодоносием земли твоея, грады владычествия твоего ограждая молением, православным людем на сопротивныя споборствуя.
Ин тропарь, Глас тойже:
Яко благочестиваго корене пречестная отрасль был еси, блаженне Александре, яви бо тя Христос яко некое Божественное сокровище Российстей земли, новаго чудотворца преславна и Богоприятна. И днесь сошедшеся в память твою верою и любовию, во псалмех и пениих радующеся славим Господа, давшаго тебе благодать исцелений. Егоже моли спасти град сей, и стране нашей Богоугодней быти, и сыновом Российским спастися.
Кондак, Глас 8:
Яко звезду тя пресветлую почитаем, от востока возсиявшую, и на запад пришедшую, всю бо страну сию чудесы и добротою обогащаеши, и просвещаеши верою чтущия память твою, Александре блаженне. Сего ради днесь празднуем твое успение, людие твои сущии, моли спасти Отечество твое, и вся притекающия к раце мощей твоих, и верно вопиющия ти: радуйся, граду нашему утверждение.
Ин кондак, Глас 4:
Якоже сродники твои, Борис и Глеб, явишася тебе с Небесе в помощь, подвизающемуся на Вейлгера Свейскаго и воев его: тако и ты ныне, блаженне Александре, прииди в помощь твоим сродником, и побори борющия ны.
Иконы Святого Благовеpного Великого Князя Александpа Hевского
Читайте также:
- Александр Невский: святой киногерой
- Имя России — Александр Невский!
Текст впервые был опубликован 11 сентября 2012 г.
Поскольку вы здесь…
У нас есть небольшая просьба. Эту историю удалось рассказать благодаря поддержке читателей. Даже самое небольшое ежемесячное пожертвование помогает работать редакции и создавать важные материалы для людей.
Сейчас ваша помощь нужна как никогда.
Автор: А.Н. Нестеренко — кандидат философских наук, доцент Московского государственного технического университета им. Н. Э. Баумана (МГТУ).
Источник: «Вопросы истории». — 2016. — № 1. — С. 103—114.
Аннотация. В работе разбираются основные мифологемы, связанные с именем Александра Невского. Автор доказывает, что вопреки распространенным в отечественной историографии гипотезам, Мстислав Удалой не мог быть дедом Александра Ярославина; ярд Биргер не был ранен в Невской битве: Тевтонский орден не принимал участия в Ледовом побоище; Житие Александра Невского написано после открытия мощей князя и принятия решения о его канонизации не ранее 1380 г., а не в XIII в.; мощи Александра Невского не сохранились, так как погибли при пожаре во Владимире в XV веке.
Над отечественной историографией довлеет многовековой государственный и церковный культ святого благоверного князя Александра Невского, увенчавшийся реинкарнацией его в качестве «Имени России»1. Подобное идеологическое давление негативно влияет на научную дискуссию вокруг личности Александра Ярославича. Примером догматического подхода может служить
статья В.В. Долгова «Александр Невский»
в журнале «Вопросы истории» №10 за 2015 г., в которой воспроизводятся основные мифологемы этого метафизического нарратива.
Одна из таких распространенных мифологем — не подтвержденное фактами и источниками утверждение о том, что матерью Александра Ярославича была дочь князя Мстислава Удалого. Доктор исторических наук Долгов, говоря о втором браке Ярослава Всеволодовича с дочерью Мстислава Удалого утверждает, что «дата заключения брака в летописи не упомянута. О ней можно судить лишь косвенно»2. На самом деле это не так. «Летописец Переяславля Суздальского» сообщает, что брак Ярослава с дочерью Мстислава был заключен в 1213 году. Там же названо имя княгини — Ростислава3. Согласно Жития, мать Александра зовут не Ростислава, а Феодосия4. Казалось бы, это однозначно означает, что речь идет о разных людях. Но в отечественной историографии это противоречие объясняют тем, что Феодосия — это крестильное имя Ростиславы, не пытаясь обосновать, почему только ей одной выпала честь быть названной в Житии под крестильным именем. Впрочем, и эта умозрительная сентенция не подтверждается фактически: крестильное имя Феодосии — Ефросинья, под которым она, по сообщению новгородского летописца, и была похоронена в Свято-Юрьевом монастыре Новгорода5.
Исходя из ложной посылки о том, что дата заключения брака не известна, Долгов пишет, что матерью Александра была дочь Мстислава Удалого. То, что Ярослав вынужден был вернуть жену тестю, автор обосновывает тем, что «невеста была передана жениху незадолго до Липицкой битвы, и брак не был заключен положенным образом. Иначе, возвращение Мстиславу дочери вряд ли было возможно»6. Видимо автор предполагает, экстраполируя реалии сегодняшнего дня на средневековье, возможным то, что супруги могли жить «во грехе», без обряда венчания. Но и эта посылка ложна: Татищев сообщает о том, что этот брак был освящен Церковью, то есть заключен должным образом7.
Все эти схоластические рассуждения призваны доказать, что именно дочь Мстислава была матерью Александра и объяснить, почему у супругов не было детей до расторжения брака после Липицкой битвы (1216 г.). Мог ли Мстислав Удалой вернуть дочь Ярославу Всеволодовичу через какое-то время после Липицкой битвы, как это предполагает Долгов? С уверенностью можно сказать, что нет, и вот почему: Мстислав по своей инициативе расторг брак своей дочери с Ярославом Всеволодовичем, инкриминировав ему то, что он обращался с ней не как с княжной, а как с рабой, а не по причине «политических противоречий», как полагает Долгов8. При таких обстоятельствах даже не испытывающий особой любви к своей дочери отец вряд ли счел бы возможным вернуть ее в рабство, а Мстислав, судя по его заботе о дочери, был отцом, горячо ее любящим. Более того, источники не сообщают о каких-либо признаках налаживания отношений зятя с бывшим тестем, которые косвенно могли бы свидетельствовать о том, что Мстислав вернул свою дочь Ярославу. Об отсутствии такого примирения свидетельствует и то, что Ярослав не откликнулся на призыв бывшего зятя принять участие в походе против татар в 1223 году.
Надо отметить, что еще в царской России было установлено, что матерью детей Ярослава Всеволодовича была его третья жена, которая, возможно, являлась рязанской княжной9. Но этот факт по каким-то иррациональным причинам советских и российских историков не устраивает. Так, Долгов ссылается на статью В.А. Кучкина, в которой версия Н.А. Баумгартена «была подвергнута основательной критике»10. Критика Кучкина, на наш взгляд, безусловно, представляет собой новое слово в научной методологии. Поэтому остановимся на его аргументах в пользу того, что Феодосия была не рязанской княжной, а дочерью Мстислава. Главный его довод заключается в том, что княгиня «никакого интереса к Рязани… не проявляла», что, в свою очередь, обосновывается тем, что она подолгу жила в Новгороде и даже была там похоронена. «Полное равнодушие матери Александра Невского к Рязани», считает Кучкин, и «говорит, что она не была рязанской княжной, а была дочерью князя Мстислава Мстиславича»11.
Применение методики Кучкина позволяет совсем по-другому посмотреть на обстоятельства отцовства Ярослава Всеволодовича. То, что два первых брака Ярослава были бездетными, указывает на то, что князь испытывал проблемы с продолжением рода. То, что в третьем (или даже четвертом, по версии Татищева) его браке дети стали появляться с завидной регулярностью, заставляет задаться вопросом о том, был ли Ярослав биологическим отцом своих детей?12 О том, что он им не был, может свидетельствовать то обстоятельство, что Ярослав не испытывал к ним ни малейшей любви. Разве любящий отец стал бы посылать малолетних сыновей в такое неспокойное место как Новгород, из которого они неоднократно вынуждены были, натерпевшись страху, в тайне ото всех, ночью бежать? Разве любящий отец своего первенца, которому по определению, как наследнику, достается большая толика отцовской любви, похоронил бы его вдалеке от дома, в Новгороде, а не в Переславле?13
И в заключении, чтобы восстановить историческую справедливость в вопросе о том, могла ли быть Ростислава Мстиславовна матерью детей Ярослава Всеволодовича, отметим следующее важное обстоятельство. Как пишет Долгов «издревле церковные правители запрещали браки до шестой степени включительно»14. В 1250 г. брат Александра Андрей Ярославович женился на дочери Даниила Галицкого15. А Даниил был женат на дочери Мстислава Удалого Анне16. Следовательно, женой Андрея стала внучка Мстислава Удалого. Но, если мать Андрея — дочка Мстислава Удалого, то брак Андрея и Анны (внука Мстислава на его внучке) не разрешила бы Церковь, так как между ними была четвертая степень родства. Если брак Андрея на дочери Даниила Галицкого состоялся, то из этого следует, что Андрей, как и Александр и другие дети Ярослава Всеволодовича не были внуками Мстислава Удалого.
Остается загадкой, почему советские и вслед за ними российские историки с таким упорством отстаивают умозрительную гипотезу о том, что матерью Александра была дочка Мстислава17. Можно подумать, что это родство — основная причина приписываемых Александру многочисленных достоинств и заслуг и, если бы он не был внуком Мстислава, то не смог бы выполнить приписываемую ему грандиозную историческую миссию18. В результате складывается впечатление, что для обоснования мифа об Александре Невском настолько не хватает фактического материала, что его апологетам приходится брать на вооружение даже столь неубедительные, с точки зрения академической науки, доводы.
Далее Долгов переходит к описанию Невской битвы. По его мнению, «… непосредственным повествованием о Невской битве является сообщение Новгородской Первой летописи старшего извода, составленное современником по горячим следам»19. Долгов предполагает, что убедительным доказательством этого тезиса является то, что летописец «приукрашивает» описываемые события20. В действительности, это говорит об обратном. Как новгородские, так и владимирские летописи отличаются крайней лаконичностью и скупостью в описании батальных событий, ограничиваясь использованием стандартных формулировок и не позволяя себе литературных отступлений, выходящих за рамки фактических обстоятельств дела. Можно привести тому многочисленные примеры, но ограничимся одним: описанием Ледового побоища в Лаврентьевской летописи.
«Великий князь Ярослав послал сына своего Андрея в Новгород Великий в помочь Александру на немцев и победив их за Псковом на озере и в плен многих взяв возвратился Андрей к отцу своему с честью»21. Почему же именно в случае с Невской битвой у летописца вдруг возникает «наивное стремление приукрасить битву»? Не потому ли, что это описание есть не что иное, как литературный вымысел, написанный почти через столетие после событий 1240 года?22 Одна из особенностей рассказа летописца о Невской битве — большое число фактических ошибок. Д.Г Линд полагает, что это обусловлено тем, что данное сообщение дошло до нас в редакции 1320—1330 гг., когда многие факты были забыты, а реалии изменились.
К примеру, Швеция и Норвегия находились под управлением одного короля. Поэтому летописец и включил в состав шведского войска норвежцев23.
Некритическое отношение Долгова к описываемым событиям приводит его к парадоксальному утверждению о том, что «в значении» Невской битвы «для древнерусского общества», не может быть сомнения, что отражается «в создании огромного количества текстов» об этой битве24. Как огромное количество текстов про Александра Ярославича вообще и Невскую битву в частности, которые стали появляться в отечественной историографии начиная с XIX в., могут свидетельствовать о значении этой битвы для древнерусского общества, Долгов не поясняет. Для ее современников, учитывая тот факт, что рассказ о Невской битве в НПЛ датируется первой половиной XIV в., она осталась незамеченной. Придворная владимирская летопись в погодной записи про события 1240 г. о победе сына владимирского князя на Неве не сообщает, отмечая только два значимых для древнерусского общества события: взятие татарами Киева и рождение у Ярослава дочери Марьи25. Даже два века спустя после Невской битвы новгородский летописец не называет Александра Ярославича «Невским». Для составителя родословной великих князей Руси, помещенной в НПЛ младшего извода, Александр известен не как Невский, а как Храбрый26. Это свидетельство того, что Невская битва не рассматривалась современниками и ближайшими потомками как важное событие даже в биографии самого Александра, не говоря уже о «древнерусском обществе».
Еще один миф, воспроизводимый Долговым, повествует о том, что шведами на р. Неве руководил сам ярл Биргер, который пострадал в поединке от богатырской руки Александра, получив ранение в голову. При этом ни в летописи, ни в Житии об участии Биргера в сражении не говорится Долгов в подтверждение тезиса о том, что Биргер участвовал в Невской битве, ссылается на некие исследования останков ярла, проведенные неназванными авторами в 2002 году. Согласно им, «его [Биргера] череп нес следы ранения: надбровная дуга над правой глазницей рассечена». Такая локализация раны «прямо соответствует тексту «Жития” о ранении Александром вражеского предводителя»28. Данную сентенцию Долгов почти дословно заимствует из такого «авторитетного научного источника» как русскоязычная «Википедия»29. Для сравнения, в шведской «Википедии» нет упоминания ни об исследовании останков ярла в 2002 г., ни о его ранении, ни о поединке с Александром, ни о Невской битве30.
Научному сообществу указанные результаты исследования останков Биргера не известны. В 2010 г. реконструкцию по черепу Биргера, используя методы криминалистики и компьютерную графику, сделал шведский художник и скульптор Оскар Нильссон (Oscar Nilsson)31. Никаких дефектов черепа Биргера он не обнаружил. Зато установил, что у ярла был изношен позвоночник, что обусловлено тем, что ему приходилось много времени проводить в седле32.
Следующий миф, который ретранслирует Долгов, — утверждение о том, что Житие «было составлено (и это важно помнить) современником событий»33. Данное утверждение автор даже не пытается хоть как-то обосновать. Откуда известно о времени написания Жития, и почему его, не утруждаясь поиском доказательств, приписывают «современнику событий»? То, что Житие написано современником событий, — главная аксиома в нарративе Александр Невский.
Именно на этом фундаменте строится демифологизация агиографического текста Жития, который, с точки зрения науки, не может выступать источником фактической информации, но, за неимением летописных источников, используется именно в этом качестве. Однако анализ позволяет установить, что Житие создано намного позднее, чем это принято утверждать в отечественной историографии. Апология того, что автор Жития является свидетелем описываемых событий, основывается на его утверждении, что он «самовидец возраста» Александра. Но, почему-то, при этом упускают из вида, что он в той же фразе пишет, что его рассказ основывается на воспоминаниях старшего поколения: «слышал от отцов»34. Можно ли понимать буквально утверждение автора Жития о том, что он очевидец описываемых событий? Согласно каноном, Житие святого не может быть написано до того, как герой Жития был официально признан святым. Александр Невский был канонизирован в качестве местночтимого святого после 1380 г., когда были открыты его чудотворные мощи, что является необходимым условием для канонизации35. Из этого следует, что Житие написано в конце XIV в., более чем столетие спустя после смерти Александра Ярославича, когда ни одного из очевидцев событий середины XIII в. давно уже не было в живых. Первая известная редакция Жития содержится в Лаврентьевской летописи, созданной как раз в эти годы.
О том, что Житие писал человек из другой эпохи, свидетельствует большое количество содержащихся в нем ошибок, которые множатся от редакции к редакции. Уже первая редакция Жития сообщает о всемирной известности Александра, который превосходил своими выдающимися достоинствами всех известных земных владык, уже до Невской битвы36. Однако в придворной владимирской летописи до 1242 г. Александр упоминается всего один раз37. НПЛ упоминает Александра до событий 1240 г. только трижды. В первый раз под 1228 г., когда Ярослав, оставив сыновей Федора и Александра в Новгороде под присмотром бояр, удалился с женой в Переславль. Под 1236 г. сообщается о том, что Ярослав из Новгорода ушел на киевский престол, оставив на княжении Александра. И третье упоминание повествует о женитьбе Александра в 1239 году38. Можно ли на основании этих летописных свидетельств говорить о широкой известности Александра даже в пределах Владимиро-Суздальской Земли?
О том, что автор Жития — книжник, живший намного позже описываемых событий, свидетельствует сравнение синодального списка Новгородской первой летописи с текстом Жития: летописцу детали Жития неизвестны, а автор Жития знаком с летописным свидетельством.
В.О. Ключевский отмечает, что все подробности Невской битвы и Ледового побоища «заимствованы почти дословно» автором Жития из летописи39. В описании Ледового побоища Житие добавляет несущественные детали к свидетельству НПЛ. В описании Невской битвы автор Жития исправляет неточности летописного свидетельства. Так Спиридон, названный летописцем шведским воеводой, становится в Житии Новгородским архиепископом, а о планах захватчиков, которые по летописи странным образом стали известны в Новгороде, по Житию, сообщают сразу два источника: шведские послы и ижорская стража. Таким образом, если НПЛ послужила основой для Жития, то, учитывая тот факт, что часть этой летописи после 1234 г. написана почерком первой половины XIV в., Житие не могло быть написано ранее середины XIV века. Следовательно, все гипотезы, относящие время написания Жития к более раннему времени, не подтверждаются фактически.
Еще один аргумент, говорящий о достоверности повествования Жития, по мнению Долгова, заключается в том, что в его сюжете «нет ничего невероятного или даже экстраординарного»40. Так ли это? Ограничимся только примерами из описания Невской битвы в первой редакции Жития по Лаврентьевской летописи. Действительно, что может быть экстраординарного в том, что вражеский предводитель вел себя неадекватно («шатаясь безумьем»). Объявив противнику о своих намерениях напасть на него, шведы вместо того, чтобы приступить к исполнению своего замысла, встают лагерем за пару сотен километров от цели своего похода и ничего не делают. Они не предпринимают никаких мер защиты от возможного нападения ими же предупрежденного врага. По всей видимости, «захватчики» даже не преступили границ Господина Великого Новгорода41.
Конечно же, нет ничего экстраординарного и в том, что Александр, для которого эта битва была, по словам Долгова, «боевым крещением», побеждает в поединке опытного вражеского полководца и силами одной «малой дружины», не дожидаясь помощи ни от новгородцев, ни от отца, наносит сокрушительное поражение значительно превосходящему по численности («силе великой») войску скандинаскандинавов.
Нет ничего невероятного и в том, что сброшенный при попытке верхом заехать на шведский шнек в воду Гаврила Олексич не был придавлен лошадью, не утонул под тяжестью доспехов и не был убит врагами, которые должны были воспользоваться его беспомощностью в этот момент. Гаврила не только благополучно выбрался на берег, но и неуязвимым прошел сквозь ряды врагов, чтобы продолжить битву в самом центре сражения, где, не успев даже обсохнуть, в сапогах полных воды, вступил в схватку с вражеским воеводой. Ну и уж совсем нет ничего экстраординарного в том, что после сражения на другом берегу реки Ижоры было найдено «многое множество избиенных ангелом Господнем» врагов42.
Одним из открытий Долгова является утверждение о том, что «обнаружение десанта, судя по всему, было делом счастливого случая»43. Однако Житие сообщает о шведском посольстве, прибывшем в Новгород с целью передать вызов Александру44. О каком же тогда «счастливом случае» говорит автор, если шведы сами все рассказали Александру о своих планах и о том, что они уже преступили к их реализации?
Описывая другой важнейший миф о Ледовом побоище, Долгов, следуя сложившемуся в отечественной историографии ошибочному утверждению о существовании «Ливонского ордена», повторяет мифологему о том, что этот Орден составлял «костяк сил», которые сражались с русским войском в битве на льду озера45. Описывая события войны 1240—1242 гг., он постулирует ложный и ничем не обоснованный вывод о том, что «Знакомая со школьных уроков истории схема без особого труда выдерживает деконструкцию нарратива»46.
Однако историки не считают необходимым деконструировать этот нарратив в силу его очевидного несоответствия фактам.
Ссылаясь на Ливонскую рифмованную хронику (ЛРХ), Долгов пишет: «Понимая, что своими силами ему не справиться, епископ Дерптский обратился за помощью к рыцарям Ливонского ордена»47.
На самом деле ЛРХ описывает данные события ровно наоборот: «суздальский князь Александр» с «русскими из Суздаля» нападает на земли Тевтонского Ордена. Узнав об этом Дерптский епископ «велит мужам епископства» поспешить на помощь Ордену48. Большое количество фактических неточностей, допущенных автором хроники, служит одним из подтверждений того, что Орден не участвовал в отражении нападения на Дерптское епископство в 1242 году. Для зарубежной историографии, которая в изучении истории Тевтонского Ордена опирается на «Хронику Пруссии» Петра Дусбургского, в которой «события в Лифляндии не были удостоены упоминания даже в примечании, где были отмечены всеобщие мировые события», это является доказанным фактом49. Следуя данной традиции, в зарубежной историографии, посвященной Тевтонскому Ордену, события в Ливонии не рассматриваются50. Таким образом, если Тевтонский Орден и участвовал в Ледовом побоище, то это участие сводилось к тому, что «какое-то число тевтонских рыцарей присоединилось к преследованию отступающих войск Александра»51.
«Немцы начали битву таранным ударом свиньей» — еще одно расхожее заблуждение52. То, что глубокий строй всадников, «свинья», действует на поле боя как таран, — не более чем фантазия. В действительности при таком построение в бою могут принимать участие только те всадники, которые находятся в переднем ряду, то есть абсолютное меньшинство. Стоящие за ними воины не только не способны оказать помощь тем, кто впереди, а наоборот, мешают маневру и создают давку. Более того, глубокое построение кавалерии невозможно по определению, так как в ходе атаки лошади задних шеренг не станут давить на передних лошадей, а если всадники попытаются их заставить, то это приведет к полному хаосу в рядах атакующей кавалерии, и она сама станет легкой добычей противника. Чтобы этого не произошло, «клин» при приближении к противнику должен был развернуться в линию. Только так максимальное количество тяжеловооруженных всадников могло одновременно вступить в бой и нанести наибольшей урон противнику, в то же время лишая его возможности ударить по флангам атакующих. Поэтому построение «клином» необходимо только для сближения с противником. С его помощью достигается массированность и одновременность удара к тому моменту, когда, приблизившись на минимальное расстояние к вражеским боевым порядкам «клин» разворачивается в атакующую конную лаву. Если бы атака рыцарской конницы начиналась сразу развернутой линией, то вместо организованного удара рыцари рассеялись бы по всему полю боя.
В результате тяжеловооруженные всадники, хаотично и беспорядочно перемещающиеся по полю, из грозного противника превращались бы в легкую добычу для простых крестьян, вооруженных дальнобойными луками, и терпели бы поражение за поражением от пешего городского ополчения, встречающего закованных в броню всадников в плотном строю, ощетинившись длинными копьями. Или становились бы добычей легкой кавалерии, атаковавшей одинокого всадника со всех сторон, расстреливая его издалека из луков.
У «клина» было и еще одно очень важное достоинство: узкий фронт. Ведь, когда отряд рыцарей медленно, «шаг за шагом», приближался к врагу, он становился великолепной мишенью для лучников. А при построении «клином» целью вражеских стрелков оказывалось только несколько всадников в самом надежном защитном снаряжении. Остальных можно было поразить только малоэффективным неприцельным навесным огнем.
Таким образом, рыцарский клин, «кабанья голова», предназначался только для сближения с противником, а никак не для атаки и тем более не для «таранных ударов», как это полагает Долгов.
Анализируя вопрос отношений русских князей с папским престолом, Долгов пишет о том, что в отличие от Даниила Галицкого, «пустота обещаний папы стала понятна Александру на более раннем этапе. Это уберегло его от напрасных надежд и попыток получить военную помощь в обмен на религиозную зависимость»53. Оставим в стороне вопрос о том, чем зависимость Русской Церкви от Византийского патриарха была предпочтительнее зависимости от римского понтифика.
Представление о том, что Даниил вел переговоры с Римом о получении королевского сана в надежде на военную помощь против Орды, демонстрирует полное непонимание некоторыми историками политологических оснований политики русских князей в первые годы после нашествия Батыя. Ни Даниил, ни Александр не искали в переговорах с Римом помощи против Орды, потому что признание признание вассальной зависимости от Орды давало им значительные преимущества и поэтому было выгодно. Они не только не были противниками Орды, но использовали ее в своих корыстных политических интересах, направленных на укрепление личной власти. Обстоятельный анализ подлинных мотивов ордынской политики русских князей на примере Даниила Галицкого дат Н.И. Костомаров.
«Подчинение хану, хотя, с одной стороны, унижало князей, но зато, с другой, укрепляло их власть. Хан отдавал Данилу, как и другим князьям, земли его в вотчину. Прежде Данило, как и прочие князья, называл свои земли отчинами, но это слово имело другое значение, чем впоследствии слово вотчина. Прежде оно означало не более, как нравственное право князя править и княжить там, где княжили его прародители. Но это право зависело еще от разных условий: от воли бояр и народа, от удачи соперников, в которых не было недостатка, от иноплеменного соседства и от всяких случайностей.
Князья должны были постоянно беречь и охранять себя собственными средствами. Теперь князь, поклонившись хану, передавал ему свое княжение в собственность как завоевателю и получал его обратно как наследственное владение, он имел право на покровительство и защиту со стороны того, кто дал ему владение. Никто не мог отнять у него княжения, кроме того, от кого он получил его. Соседний князь не отваживался уже так смело, как прежде, выгонять другого князя, потому что последний мог искать защиты в сильной Орде. Князья становились государями»54.
Номинальное признание власти не только Орды, но и Ватикана было для Даниила важно именно для укрепления своей личной власти, так как в Галицко-Волынской Руси ориентированное на Польшу и Венгрию боярство имело большой политический вес. С самого младенчества Даниил был вынужден вести непрерывную борьбу с могущественным боярством за право утвердиться в качестве наследника Романа Мстиславовича. Перед Александром такой проблемы не стояло, поскольку ориентированного на Запад боярства в Залесской Руси не было, а власти князя угрожали только другие князья, претендовавшие на его место. Поэтому признание папской власти для Александра не несло никакой выгоды. Наоборот, оно было вредно, так как могло привести князя к конфликту с православной церковью.
Другие гипотезы, объясняющие мотивы отказа Александра от союза с Римом, — не более чем литературные фантазии, не имеющие ничего общего с реальной политикой, главной задачей которой является удержание власти любыми средствами.
Небезынтересны рассуждения Долгова о мощах князя. О гибели мощей («и тело князя великого Александра Невского згоре»), по мнению Долгова, сообщает Никоновская летопись55. В действительности это делает не только Никоновская летопись (а, если быть до конца точным, ее шесть списков: Акад. 14, Обол., Акад. 15, Арх. 2, Пуб. (Строг.) и Троицк.), но и Воскресенская (Пражский и Карамзинский списки): Софийская I; Львовская; Ермолинская; Типографская56. С одной стороны, Долгов считает, что сообщения о том, что мощи уцелели, являются «поздней вставкой»57, с другой, — утверждает, что «его [Александра] мощи сохранились»58.
При этом Долгов высказывает сожаление, что внешность князя не была восстановлена по методике М.М. Герасимова, потому что это «проблематично»59. В чем же заключается проблема, и почему Герасимов не потрудился восстановить внешность одного из главных персонажей отечественного исторического пантеона, Долгов умалчивает.
На самом деле, если даже согласиться с тем, что чудесным образом открытые накануне Куликовской битвы в Рождественском монастыре г. Владимира нетленные мощи князя действительно существовали в природе, то сейчас их нет. И это научный факт, установленный в результате вскрытия раки с мощами Александра Невского в 1919 году.
В ней было обнаружено «12 небольших костей разного цвета (то есть от разных мощей — Л.Н.) и конверт с пеплом»60. Именно поэтому внешность Александра Ярославича восстановить невозможно.
Можно было бы отметить еще много характерных для отечественной историографии ложных нарративов, но позволим себе подвести итог.
Жрецы исторической памяти с упорством, достойным лучшего применения, пытаясь превратить заурядного представителя своей эпохи князя Александра Ярославича в сакрального носителя «цивилизационного кода», поступают вопреки императиву, высказанному их кумиром: «Не в силе Бог, а в правде»61. Видимо, в данном случае, прагматика личных интересов диктует необходимость принять альтернативную парадигму: сладкая ложь лучше горькой правды.
Примечания
1. URL: www.nameofrussia.ru
2. ДОЛГОВ В.В. Александр Невский. — Вопросы истории. 2015, №10, с. 18.
3. Полное собрание русских летописей (ПСРЛ). Т. 45. М. 1995, л. 539.
4. Лаврентьевская летопись (ПСРЛ). Т. I. Л. 1926—1928, л. 168.
5. «Преставилась княгиня Ярославля в монастыре святого Георгия принявши монаший чин и положена была возле сына своего Фёдора … и наречено было имя ей Ефросинья». ПСРЛ. Т. III. М.-Л. 1950, л. 167об.—168.
6. ДОЛГОВ В.В. Ук. соч., с. 18.
7. «Но о княгине своей Ярослав просил Мстислава и всех князей, чтоб от него ее не брать. Но Мстислав никак на то склонен быть не хотел, а усиленно требовал дочери, сказав Ярославу: «Не по достоинству будет тебе княжескую дочь женою иметь, поскольку ты, забыв к ней в церкви данное при браке обещание, имел ее не как жену, но как рабу, и из-за наложниц она унижена. И раз ты мне и ей своей данной клятвы не сохранил, того ради она уже от клятвы своей свободна». «И так принужден был Ярослав жену отдать тестю со всем ее имением». ТАТИЩЕВ В.Н. Собрание сочинений. Т. IV. М. 1995, с. 351.
8. ДОЛГОВ В.В. Ук. соч., с. 18.
9. БАУМГАРТЕН Н.А. К родословию великих князей Владимирских, Мать Александра Невского. В кн.: Летопись Историко-родословного общества в Москве. М. 1908, вып. 4 (16), с. 21-23.
10. ДОЛГОВ В.В. Ук. соч., с. 35.
9. БАУМГАРТЕН Н.А. К родословию великих князей Владимирских, Мать Александра
Невского. В кн.: Летопись Историко-родословного общества в Москве. М.
1908, вып. 4 (16), с. 21-23.
10. ДОЛГОВ В.В. Ук. соч., с. 35.
11. «Известно также, что жена Ярослава Всеволодовича, мать его сыновей, охотно гостила вместе с мужем в Новгороде, подолгу жила там одна, постриглась в Юрьеве монастыре, там скончалась и там была похоронена. Никакого интереса к Рязани она не проявляла». КУЧКИН В.А. Александр Невский — государственный деятель и полководец средневековой Руси. В кн.: Александр Невский и история России. Материалы научно-практической конференции. Новгород. 1996, с. 7—8.
12. Татищев предполагает, что дочь Мстислава была третьей женой Ярослава. Первой была дочь князя Бориса полоцкого, а второй — княжна половецкая. ТАТИЩЕВ В.Н. Собрание сочинений в 8-ми томах. Т. 4. М. 1995, прим. 434, с. 458.
13. «В том же году представился еще молоды князь Фёдор, сын Ярослава… и положен был в монастыре святого Георгия». НПЛ, л. 117.
14. ДОЛГОВ В.В. Ук. соч., с. 17.
15. Лаврентьевская летопись, л. 166.
16. Ипатьевская летопись. ПСРЛ. Т. 2. СПб. 1908, стб. 732.
17. Необходимо отметить, что некоторые авторитетные советские историки придерживались гипотезы Баумгартена. Например, В.П. Пашуто: «…Ярослав вновь женился. Его женой стала Феодосия Игоревна — внучка вероломного князя Глеба Владимировича». ПАШУТО В.П. Александр Невский. М. 1974, с. 10.
18. По словам митрополита Кирилла, Александр Невский «…боролся за национальную идентичность, за национальное самопонимание. Без него бы не было России, не было русских, не было нашего цивилизационного кода». URL: www.nameofrussia.ru
19. ДОЛГОВ В.В. Ук. соч., с. 21.
20. «Но само это наивное стремление самыми простыми средствами приукрасить битву является свидетельством близости автора сообщения к произошедшим событиям». Там же, с. 21.
21. Лаврентьевская летопись, л. 164об.—165.
22. А.Н. Насонов установил, что в НПЛ события после 1234 г. написаны почерком первой половины XIV века. НАСОНОВ А.Н. Новгородская 1-я летопись старшего и младшего изводов. М.-Л. 1956, с. 5.
23. ЛИНД Д.Г. Некоторые соображения о Невской битве и ее значении. Князь Александр Невский и его эпоха. Исследования и материалы. СПб. 1995, с. 48.
24. ДОЛГОВ В.В. Ук. соч., с. 22.
25. «Родилась у Ярослава дочь и была названа в святом крещении Марья. Того же лета татары взяли Киев и Святую Софию разграбили и все монастыри, а людей от мало до велика убили мечем». Лаврентьевская летопись, л. 164об.
26. В родословных великих князей Руси, помещенных в комиссионном списке НПЛ младшего извода (приложение два), середины XV в. Александр называется Храбрым четыре раза: л. 7, 11 об., 15—15об., а Невским — всего один раз и то не в качестве самостоятельного прозвища, а вместе с эпитетами «великий» и «храбрый» (л. 11об.). ПСРЛ, т. III.
27. НПЛ называет по имени павшего в бою шведского воеводу Спиридона. Житие никаких имен не называет, говоря об участии в битве некого «короля части Римской полунощной стороны» и «королевича». НПЛ, л. 126об. Лаврентьевская летопись, л. 168—169об.
28. ДОЛГОВ В.В. Ук. соч., с. 22.
29. URL: https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%91%D0%B8%D1%80%D0%B3%D0%B5%D1%80
30. URL: https://en.wikipedia.org/wiki/Birger_Jarl
31. URL: https://medeltidsmuseet.stockholm.se/utstallningar/museet/birger-jarls-ansikte
32. URL: https://sverigesradio.se/sida/artikel.aspx?programid=2103&artikel=3616756
33. ДОЛГОВ В.В. У к . с о ч ., с . 23.
34. Лаврентьевская летопись, л. 168.
35. По сложившейся в православной церкви традиции, Житие пишется только после обретения нетленных чудотворных мощей и принятия решения о канонизации. Такая последовательность документально прослеживается в случае с канонизацией Анны Кашинской (ум. 1368 г.). Ее нетленные мощи были обретены в 1649 году. Основанием для официального освидетельствования ее мощей стало то, что у гроба княгини произошло 8 чудес исцелений. В 1650 г. Анна Кашинская была официально канонизирована. Тогда же был создан первый вариант Жития Анны Кашинской.
36. Житие сообщает, что «один из именитых людей Западной страны, желая видеть Александра как царица Савская царя Соломона», сообщает что «пройдя страны и народы не видел подобного Александру царя среди царей ни князя среди князей». Лаврентьевская летопись, л. 168об.
37. Там же, л. 164.
38. НПЛ, л. 105об„ 120, 126.
39. КЛЮЧЕВСКИЙ В.О. Древнерусские жития святых как исторический источник. Русская история. Т. 4. М. 2001, с. 528.
40. ДОЛГОВ В.В. Ук. соч., с. 23.
41. Ближайший к месту шведского стояния на р. Неве новгородский форпост на о.Ореховый был основана только через восемьдесят три года — в 1323 году. В том же году был заключен первый договор, официально устанавливающий границу между новгородскими и шведскими владениями, по которому устье реки Невы стало принадлежать Новгороду.
42. Лаврентьевская летопись, л. 169об.
43. ДОЛГОВ В.В. Ук. соч., с. 24.
44. «И придя в реку Неву, шатаясь как безумный, послал послов, загордясь, к князю Александру в Новгород, рече: “Если можешь противиться мне, то я здесь, уже пленю твою [землю]”». Лаврентьевская летопись, л. 168.
45. ДОЛГОВ В.В. Ук. соч., с. 25-26.
46. Там же, с. 28.
47. Там же, с. 26.
48. Ливонская рифмованная хроника. Atskanu hronika. Riga. 1997, стихи 02204—02235.
49. ХЕШ Э. Восточная политика немецкого ордена в XIII веке. В кн.: Князь Александр Невский и его эпоха. Исследования и материалы. СПб. 1995, с. 71.
50. В качестве примера можно упомянуть работы D. Niccole, G. Stair Sainty, X. Бокмана, Э. Машке, Э. Лависса.
51. УРБАН В. Тевтонский орден. М. 2007, с. 65.
52. ДОЛГОВ В.В. Ук. соч., с. 26.
53. Там же, с. 30.
54. КОСТОМАРОВ Н.И. Русская история в жизнеописаниях ее главнейших деятелей в 2-х книгах. Книга 1. М. 1995, с. 117—118.
55. ДОЛГОВ В.В. Ук. соч., с. 34.
56. ПСРЛ. Т. X. М. 2000, с. 229. Т. VIII. М. 2001, с. 221. Т. VI. Вып. 2. М. 2000, стб. 330. Т. XX. М. 2005, с. 356. Т. XXIII. М. 2004, с. 188. Т. XXIV. М. 2000, с. 208.
57. ДОЛГОВ В.В. Ук. соч., с. 34.
58. Там же, с. 20.
59. Там же, с. 20.
60. Деяния II Всероссийского Поместного Собора Православной Церкви». М. 1923, с. 10.
61. Лаврентьевская летопись, л. 168об.
© Если вы обнаружили нарушение авторских или смежных прав, пожалуйста, незамедлительно сообщите нам об этом по электронной почте или через форму обратной связи.
НЕВСКАЯ БИТВА
Первый ратный подвиг, приписываемый князю Александру Ярославичу его биографами, — победа в Невской битве. Именно за нее спустя столетия князю заочно присвоили звучное прозвище Невский, под которым он и вошел в современные школьные учебники по истории.
Что нам известно про это сражение? Начнем с того, что выясним, что же привело шведов на берега Невы. По учебникам истории выходит, что шведы решили напасть на Русь без видимой причины, полные уверенности, что ослабленная татаро-монгольским нашествием, она будет легкой добычей. Ряд историков утверждает, что вторжение шведов вдохновил Римский Папа, который собирался навязать русским католичество. Например, Хитров, автор книги об Александре Невском, вышедшей еще в 1893 году, утверждал, что «конечной целью» похода шведов было «покорение Новгородской земли и обращение русских в латинство». Это не подтвержденное никакими фактами предположение принимается большинством отечественных историков как аксиома. Не случайно, рассказ о событиях 1240 года они начинают сразу с того момента, как шведы разбивают лагерь на берегах Невы. По такой логике историю войны 1812 года надо начинать с Бородинской битвы. Тогда ничто не помешает утверждать, что нашествие Наполеона тоже было вызвано буллами Римского Папы, а его целью было обращение православных в католичество. По счастью, такая грубая фальсификация невозможна, поскольку предыстория наполеоновских войн достаточно хорошо известна, чего не скажешь о событиях, предшествующих Невской битве.
Обходят стороной отечественные историки и вопрос о том, каким военным потенциалом обладала Швеция и, соответственно, какую угрозу она представляла для Новгородской земли. При этом для объяснения причин поражения Руси, к примеру, от орд Батыя подробно описывается численность, вооружение, методы ведения войны, организация монгольского войска. Почему же в описании случившейся всего через два года Невской битвы все эти подробности опущены? Неужели жизнь диких степных кочевников лучше освещена в исторических документах, чем состояние тогдашней Швеции? Разумеется, это не так. Тогда что же пытаются скрыть историки? Чтобы ответить на этот вопрос, давайте разберемся в том, что собой представляла Швеция в середине XIII века, какие отношения были у нее с Русью.
Отношения Швеции и Руси к этому времени имели многовековую историю. Строки пушкинской поэмы «отсель грозить мы будем шведу» весьма точно отражают суть отношений наших предков с северным соседом в Петровскую эпоху. Но не всегда Русь была угрозой для Швеции. Были времена, когда наши далекие предки были так близки, что их называли варяги-русь, подобно тому, как спустя столетия многонациональную Орду стали называть татаро-монгольской. По так и не опровергнутой версии основателями Киевской Руси были варяги. А варягами называли на Руси предков шведов и норвежцев. Какие отношения могли быть у севших в Киеве варяжских вождей с их исторической Родиной? Разумеется, самые хорошие. Вот что по этому поводу пишет Соловьев: у Киевской Руси со Скандинавией была «тесная связь» и «враждебных отношений не могло быть» (СС, т. 1, с. 206). Эта тесная связь проявлялась в том, что первые русские князья имели скандинавские фамилии, варяги составляли костяк их дружин и бок о бок сражались вместе с руссами в походах на Византию.
Однако спустя годы былое взаимопонимание русов — викингов сменился враждой. Первое летописное упоминание о нападении шведов на русские владения со времен Рюрика относится к 1164 году, когда шведы попытались захватить Ладогу. Ладожане сожгли посад и затворились в Кремле, послав в Новгород за помощью.
С ходу взять одну из первых на Руси каменных крепостей шведы не смогли. Убедившись, что стены Ладоги им не по зубам, шведы отступили, надеясь выманить русских на бой в чистом поле. Ладожане на уловку не поддались, а через пять дней подошла подмога из Новгорода. Новгородское ополчение и княжеская дружина ударили по шведам и нанесли им сокрушительное поражение. Из 55 судов шведы потеряли 43. Согласно сообщению новгородской летописи, из тех немногих, кому удалось спастись бегством, все были раненые. Причины появления шведов на Ладоге летопись не объясняет. Красноречивое молчание летописца на сей счет говорит о том, что для современников это событие не было неожиданностью. Из-за чего же бывшие союзники стали врагами? Во времена викингов будущие датчане, норвежцы и шведы безраздельно господствовали на побережье Балтики. В частности, территория современной Эстонии была зоной влияния шведских викингов, которые обложили данью местных жителей. В отличие от скандинавов, славянские племена Киевской Руси на побережье Балтийского моря не селились. Они осваивали берега рек. Заболоченные прибалтийские леса стали естественной границей расселения восточных славян.
К началу XI века шведы утратили контроль над Прибалтикой. Произошло это из-за того, что в Швеции разразилась гражданская война между христианами и язычниками, которая продлилась целое столетие. Воспользовавшись тем, что шведы были заняты решением религиозных споров, прибалтийские народы перестали платить им дань. Живущие на побережье и островах Балтийского моря племена аборигенов стали промышлять морским разбоем, осмелев настолько, что стали нападать на прибрежные поселения Дании и Швеции. Активным участником набегов на ослабленную гражданской войной Швецию становятся данники Новгорода карелы. В середине XII века карелы предприняли несколько крупных набегов на шведские владения в Финляндии и на остров Готланд. Эти походы карелы совершали из Ладожского озера, выходя в Балтийское море по рекам Нева и Вуокса.
Потерю шведами восточного побережья Балтики относят ко времени царствования короля Олафа Скетконунга (995-1022), дочь которого Ингигерда была женой Ярослава Мудрого. Вместе с ней на Русь приехал ярл Рагивальд, который стал княжеским наместником в одном из городов (возможно, в Ладоге, которую Ярослав подарил своей невесте в качестве свадебного подарка). При дворе Ярослава Мудрого нашел прибежище и норвежский король Олаф Святой, который, потерпев неудачу в обращении своих подданных в христианство, потерял трон и бежал в Киев. Сын Олафа Магнус Добрый был воспитан при дворе великого князя Киевского. Сам Олаф стал у Ярослава «начальником войска, посылаемого для защиты границ» (Соловьев, СС. т. 1, с. 224). Аналогичные функции были возложены и на ярла Рагивальда. У него было три сына, двое унаследовали отцовскую должность, а третий — Стенкиль стал шведским королем (1060—1066). Шведским королем стал и сын Стенкиля — Инге (правил с 1083 по 1110 г.), который тоже получил воспитание при дворе Киевского князя.
Именно под командованием Олафа и Рагивальда русские дружины вторглись в Прибалтику с целью обложить данью аборигенов. Вот ведь исторический парадокс: Ярослав Мудрый принимает на службу шведов, потерпевших неудачу в крещении соотечественников. А обращали они их не в православную веру, а в католическую. Католическое вероисповедание шведских изгнанников не помешало им повести своих православных хозяев на покорение язычников-прибалтов. И православные русские, и католики-шведы пришли к ним совсем не для того, чтобы распространять христианскую веру.
В 1156 году шведский престол занял Эрик Святой, что ознаменовало окончательную победу христианства над язычеством. Хотя Эрику удалось нанести поражение язычникам и утвердить в Швеции христианство, мир в стране так и не наступил. На смену войне религиозной пришла война междоусобная. Эрик был убит датским принцем в 1160 году и посмертно причислен к лику святых. Его считают небесным покровителем шведских королей. После убийства Эрика в Швеции начались войны между претендентами на королевский трон, которые продолжились с перерывами еще много лет. В ходе этих войн шведская знать была практически уничтожена. За столетие в стране сменилось девять королей (один из них, Эрик XI, занимал трон два раза). Никому из них не удалось передать королевскую власть по наследству. Только в 1250 году в Швеции воцарилась первая в истории страны королевская династия Фолькунгов. Ее основателем был сын ярла Биргера Вальдемар (того самого ярла Биргера, которого отечественные историки сделали предводителем шведских войск в Невской битве).
В ходе столетнего междуцарствования в истории Швеции случались времена, когда в результате победы одного из претендентов в стране наступал недолгий мир. Эти передышки шведы использовали для восстановления утраченных владений на восточном побережье Балтики. Первый такой случай представился с приходом к власти первого «короля готов и шведов» Карла Сверкерсона (1161—1167). По словам Соловьева, «при нем не было усобиц, впоследствии чего шведы получили возможность к наступательному движению на соседей» (СС, т. 1, с. 506).
Почему главной целью шведов стала Ладога? Дело в том, что этот новгородский форпост имел ключевое значение. Ладога, расположенная на месте впадения Волхова в Ладожское озеро после постройки на Неве крепости Орешек была единственной преградой на пути из Балтийского моря в Новгород. Именно поэтому Ладога обзавелась каменными стенами на два столетия раньше, чем сам Господин Великий Новгород. Но шведам Ладога была нужна не для того, чтобы использовать ее как плацдарм для захвата новгородских земель. У истерзанной вековой войной страны не было ни сил, ни ресурсов. Шведам нужна была Ладога, для того чтобы положить конец опустошительным набегам карелов на побережье Швеции. Карелы не осмелились бы уйти за море, оставив без защиты свои дома, если бы у них в тылу располагался шведский форпост. Обладая Ладогой, шведы могли бы задержать и разбойничьи шайки новгородских ушкуйников, которые вместе с карелами участвовали в набегах на Швецию.
Потерпев неудачу под стенами Ладоги, шведы попытались восстановить свою власть среди эстонских племен, но с помощью русских эсты отбили нападение (1166 г.). С этого времени до 1240 года нападений шведов на русские владения не отмечалось. Зато Швеция, ослабленная непрекращающимися войнами, продолжает привлекать к себе искателей легкой наживы.
В 1188 году, воспользовавшись тем, что в Швеции вновь разгорелась междоусобная война (за королевский трон боролись сразу три претендента) враги, пришедшие из-за моря, напали на шведскую столицу Сигтуну. По Карамзину, в этом набеге участвовали русские вместе с карелами и эстонцами. Они пришли на судах, убили архиепископа Упсальского, взяли город Сигтуну, «опустошили его, так что он навеки утратил свое прежнее цветущее состояние, и вместе со многими драгоценностями похитили серебряные церковные врата, которыми украсилась Соборная церковь Новгородская» (СС, т. 2—3, с. 401).
Швеции был нанесен страшный удар в самое сердце. Погибла не просто столица страны, но и важнейший торговый центр. Об огромном значении Сигтуны говорит тот факт, что в ней была каменная православная церковь и русский торговый двор, где постоянно проживали купцы из Руси, а немцы называли Сигтуну «великий город». Этот город был известен даже арабам: Сигтуну упоминает арабский географ Идриси (1140-е гг.).
В русских летописях нет никаких сведений о походе на Сиг-туну. В связи с этим Карамзин отмечает то, что наши летописцы, современники этих событий, о них не упоминают, хотя обычно обстоятельно описывают малейшие военные действия. По его мнению, это означает, что участие русских в этом походе было незначительным. Шведские источники пишут о сожжении города язычниками, не конкретизируя их национальной или племенной принадлежности. Но даже если новгородцы не принимали участия в этом и других приписываемых карелам нападениях на Швецию, то они были кровно заинтересованы в том, чтобы карелы такие набеги совершали. Ведь карелы платили новгородцам дань, и захваченные ими у шведов трофеи в качестве дани оказывались в Новгороде. Возможно, именно так в Новгород попали и серебряные ворота из Сигтуны. Впрочем, история появления в Новгороде этих ворот весьма темная. Оказывается, что эти главные (западные) ворота новгородского Софийского собора вовсе не серебряные, а бронзовые. Более того, на воротах, которые в литературе называют «единственным в России произведением романской монументальной пластики», есть портреты его создателей. Из надписи под ними следует, что они были собраны в XV веке русским мастером Авраамом, который поместил свое изображение рядом с портретами немецких литейщиков Риквина и Вайсмута. Так собраны злосчастные ворота русским мастером Авраамом в XV веке из полученных из Германии деталей или это все же военный трофей, захваченный тремя столетиями раньше во время похода на шведскую столицу? Скорее всего то что ворота военный трофей из Сигтуны — легенда. Было бы это так на самом деле, шведы не преминули бы вернуть их на историческую родину, когда в 1611 году они захватили Новгород.
Дальнейшая судьба Сигтуны была намного печальнее, чем судьба похищенных из разграбленной шведской столицы серебряных ворот. После гибели Сигтуны шведы были вынуждены перенести свою столицу на новое место. Сигтуна находилась на берегу озера Меларен. Побережье этого озера Меларен — исторический центр Швеции, ее наиболее развитый и густо населенный район. На одном из островов озера было расположено главное поселение Швеции эпохи викингов — Бирка, а на одной из рек, впадающих в озеро Меларен, расположен другой религиозный и политический центр Швеции — Упсала (именно она выполняла функции столицы после гибели Сигтуны). Именно поэтому берег озера Меларен был главной целью разбойничьих набегов: здесь можно было поживиться богатой добычей. Враги проникали в озеро Меларен по проливу, соединяющему его с Балтийским морем. Чтобы защитить сердце Швеции от нападений из-за моря, шведы построили на острове в проливе, соединяющем озеро Меларен с Балтийским морем, крепость Стокгольм, которая затем стала столицей этого государства. По преданию, Стокгольм основали уцелевшие жители погибшей Сигтуны: по обычаю предков, они бросили в воду бревно и там, где волны прибили его к берегу, основали новое поселение (по-шведски «сток» — бревно, «хольм» — остров). Но основание Стокгольма не решало проблему безопасности Швеции, главную угрозу для которой представляли набеги карелов и новгородцев. Шведская хроника Эрика Олая так описывает те времена: «Карелы и русские тревожили тайными и беспрерывными нападениями королевство Швецию, днем и ночью скрываясь в засаде на пиратских судах между приморских скал и принося нестерпимый вред подданным короля».
Для того чтобы обезопасить Швецию от этих нападений, было два пути. Первый — крестить язычников и тем самым вовлечь их в культурно-экономическую орбиту Западноевропейской цивилизации. Именно поэтому шведы активно и жестко распространяли католичество среди финских племен. Второй — отгородиться от врага «санитарным барьером», перекрыв выходы из Ладоги в Балтийское море. Приступить к решению этой задачи шведы смогли только после того, как в стране решился вопрос престолонаследия и прекратилась междоусобная война, т. е. после 1250 года. Последний крупный поход карелов против шведов отмечен в 1256 году. А к концу XIII века шведы обезопасили себя со стороны карелов. В 1293 году они основали в устье реки Вуоксы крепость Выборг. Но оставалась еще одна водная артерия, по которой карелы и ватаги новгородских ушкуйников могли пройти в Балтийское море, — река Нева. Поэтому следующим шагом стало основание крепости в устье Невы. В 1300 году шведское войско входит в Неву и у ее истоков (по Новгородской первой летописи в устье реки Охта) закладывают крепость Ландскрону — «Венец земли».
Постройкой крепости лично руководил регент малолетнего шведского короля маршал Торкель Кнутсон, а в ее возведении участвовали итальянские инженеры. Оставив в крепости сильный гарнизон, маршал отбыл в Стокгольм. Но эта крепость простояла недолго. Уже на следующий год Ландскрона была уничтожена русским войском, которым командовал сын Александра Ярославича Великий князь Андрей Александрович. По некоторым источникам, за эту победу он удостоился прозвища «Невский». Об этом, к примеру, пишет современный биограф Александра Ярославича профессор Юрий Бегунов («Александр Невский», с. 171). Но носил это прозвище князь Андрей недолго. Он скончался в 1304 году. Возможно, это одна из причин того, что спустя столетия прозвище забытого потомками князя незаслуженно приписали его отцу.. Таким образом, до 1250 года серьезных военных экспедиций шведы проводить не могли, и то, что до конца XIII века они не могли справиться с карелами, свидетельствует о том, что Швеция тогда не представляла серьезной угрозы для Новгородской Земли. Но даже когда Швеция набрала сил для того чтобы закрепиться на берегах Невы и Вуоксы, она не пыталась захватить русские города или земли.
Советские историки, поднаторевшие в разоблачении коварных замыслов капиталистического Запада, нашли другое объяснение попыткам шведов обезопасить себя от набегов из-за моря. «Шведские захватчики стремились овладеть берегами Невы и Финского залива, чтобы отрезать Новгород от морского побережья и отнять у русского народа единственный морской путь к странам Западной Европы», — утверждает один из титулованных советских историков, член-корреспондент Академии Наук СССР М. Н. Тихомиров. После прочтения этих строк становится так жалко «русский народ», у которого «захватчики» хотят отнять последнее — «единственный морской путь к странам Западной Европы», так, что хочется плакать. С точки зрения идеологии, заказ партии и правительства академик выполнил успешно. С точки зрения истории и здравого смысла его утверждения абсурдны. Зачем русскому народу морской путь к странам Западной Европы? Во-первых, это Западной Европе нужны русские товары и, следовательно, прежде всего ей необходим морской путь на Русь.
Во-вторых, Западная Европа не позволила бы «шведским захватчикам» «отрезать» дорогу на Новгород. Зачем европейским купцам посредник в лице шведов? Интересы ганзейских купцов требовали безопасного и свободного пути по Неве из Балтийского моря в Новгород. Торговля с Русью — главная причина враждебных столкновений Ганзы с ливонскими городами и Швецией. Торговая контора Ганзы в Новгороде была фундаментом всех остальных контор этого союза купеческих городов Европы. Прекращение торговли с Новгородом означало конец Ганзы. В-третьих, на берегах Невы и Финского залива русские не жили и даже не пытались там закрепиться. Первая попытка Новгорода обозначить свое присутствие на берегах Невы относится к 1323 году, когда новгородцы поставили город «на устье Невы на Ореховом острове» — крепость Орешек. Отечественные историки никак не могут объяснить, почему новгородцы не строили крепостей ни в устье Невы, ни на побережье Финского залива. Нашли даже оправдание такой преступной беспечности — мол, они опасались, что эти крепости может захватить неприятель, и потом трудно будет выбить его оттуда. На самом деле причина совершенно в другом. Само по себе строительство каменной крепости по тем временам — предприятие чрезвычайно дорогостоящее. Даже богатейший город Руси — Новгород до XIV века не имел каменных оборонительных сооружений. Кроме того, построить крепость мало, необходимо содержать ее гарнизон.
Поэтому Новгород вел строительство укреплений в первую очередь там, где ему угрожала наибольшая опасность — со стороны Литвы. Со стороны Балтийского моря Новгороду ничего не угрожало, так как крепость на Ладоге надежно защищала от попыток нападения. Строить крепость в устье Невы, для того чтобы контролировать весь водный путь из Балтики в Новгород, не было никакой необходимости. В сохранении режима свободной торговли была кровно заинтересована Ганза, и именно ее флот и финансовые возможности были лучшим гарантом того, что «окно» в Европу всегда будет открытым. Подтверждением этому стало то, что после того как шведы попытались закрыть выход из Невы, построив в ее устье крепость Ландскрону, германский император Альбрехт категорически потребовал от шведского короля обеспечить беспрепятственную торговлю с Новгородом. Шведы вынуждены были подчиниться. Даже несмотря на то, что эта торговля усиливала их противников-новгородцев, которые покупали у немцев оружие и необходимое для его производства сырье, шведский король Биргер Магнусон (1290—1318) заверил и Любек, и германского императора в том, что немецкие купцы могут беспрепятственно плавать в Новгород.
Еще больше оснований для вражды с русскими было у финских племен, которые гораздо чаще, чем шведы, становились жертвами нападений новгородцев и их союзников карелов.
Первое столкновение новгородцев с финскими племенами относится к 1032 году, когда из Новгорода был совершен поход под предводительством некоего Улеба (возможно, так летописец называет сына ярла Рагивальда — Ульфа). Поход был неудачным: по свидетельству летописца, из него мало кто вернулся.
Через десять лет новгородский князь Владимир нанес поражение финскому племени ямь.
В XIII веке в летописях зафиксировано пять крупных походов в Финляндию. В 1122 году новгородский князь Всеволод Мстиславич ходил на ямь. В 1143 году на финнов напали карелы. В 1178 г. карелы напали на ямь, захватили шведского епископа Родульфа, которого увезли к себе и убили.
В 1188 г. ходили на ямь новгородские «молодцы» Вышаты Васильевича и «пришли домой поздорову, добывши полона» (Соловьев, СС, т. 1, с. 622).
В 1191 году состоялся совместный поход карелов и новгородцев на ямь. По сообщению новгородского летописца, «воевали землю их, и пожгли, и скот побили».
В 1227 году отец Александра Невского, князь Ярослав Всеволодович, пошел с новгородцами на ямь. Поскольку в тех местах, где обычно грабили новгородцы, брать у аборигенов было уже нечего, он повел свое войско в ту часть Финляндии, «где никогда еще не бывали россияне; не обогатился в сей бедной стране ни серебром, ни золотом, но отнял у многих жителей самое драгоценнейшее благо: отчество и вольность. Новгородцы взяли столько пленников, что не могли всех увести с собой: некоторых бесчеловечно умертвили, других отпустили домой» (Карамзин, СС, т. 2—3, с. 490).
В 1228 году финны попытались отомстить за это нападение. Придя на лодках в Ладожское озеро, они напали на русские поселения на его берегах. Карамзин пишет по этому поводу: «Россияне думали, что, грозно опустошив Финляндию, они уже на долгое время будут с сей стороны покой иметь, но месть дает силы. Лишенные отцов, братьев и детей и пылая справедливой злобой, финляндцы разорили селения вокруг Олонца и сразились с Посадником Ладожским. Их было около двух тысяч» (СС., т. 1,с. 491).
Ладожане, не дождавшись прихода подмоги из Новгорода, погнались на лодках за ямью, настигли ее, и сражались до наступления ночи. Финны прислали просить мира, но ладожане не согласились. Тогда они перебили пленных и, бросив лодки, попытались уйти лесами, где были истреблены карелами.
Кто мог помочь финнам, «пылающим справедливой злобой», отразить агрессию русских и карелов? Только враги их врагов — шведы.
Последний раз редактировалось Gosha 28 окт 2020, 12:33, всего редактировалось 1 раз.
Вероятности отрицать не могу, достоверности не вижу. М. Ломоносов
Городецкие чтения. Городец, 6 декабря 2008 года
Первое прямое упоминание князя Александра Ярославича датируется по сообщению Новгородской первой летописи концом лета 1228 года. Ярослав Всеволодович отправился в Переяславль-Залесский из Новгорода, где оставил двух своих сыновей Фёдора и Александра: «Тогда же Ярослав поиде съ княгынею из Новагорода Переяславлю, а Новегороде остави 2 сына своя, Феодора и Альксандра, съ Фёдоромь Даниловицемь, съ тиуномь Якимомь» [Новгородская первая летопись старшего и младшего изводов // Полное собрание русских летописей (ПСРЛ). Т. III. М., 2000. С. 67, 272; Кучкин В.А. Александр Невский — государственный деятель и полководец средневековой Руси // Отечественная история. 1996. № 5. С. 20]. Данное упоминание позволяет поразмышлять об условиях, на которые пришлось детство Александра Ярославича.
Чтобы понять смысл событий 1228 года, в которых так или иначе участвовал юный Александр Ярославич, надо обратиться к их предыстории. Зимой 1224/1225 года владимирский князь Георгий Всеволодович организовал поход на Новгород. Поход был вызван бегством его юного сына Всеволода из Новгорода в Торжок. Туда, в новгородское владение, прибыли владимирский князь Георгий, его брат Ярослав, их племянник — ростовский князь Василько Константинович и Михаил Всеволодович Черниговский. Новгородцы потребовали от Георгия Всеволодовича покинуть Торжок и выражали готовность принять к себе его сына Всеволода [Новгородская первая летопись. С. 64, 268. Бережков Н.Г. Хронология русского летописания. М., 1963. С. 268–269]. В ответ Георгий, недовольный условиями пребывания сына в Новгороде, заявил, чтобы ему выдали 7 человек, грозя напоить коня из Волхова. С новгородцами, желавшими «умрети за святую Софею», но не сдаваться, Георгий Всеволодович всё-таки договорился, что у них будет княжить Михаил [Новгородская первая летопись. С. 63–64, 267–268]. В.Л. Янин считает, что Георгий Всеволодович пошёл на эти уступки, поскольку получил выкуп [Янин В.Л. Новгородские посадники. М., 2003. С. 195]. Не выкуп подразумевается во фразе Новгородской первой летописи: «много имъ пакостивъ, възя у нихъ 7000 новую». Если даже под 7000 можно усмотреть откуп новгородцев, то пакости к нему не относятся. В 1225 году Михаил Всеволодович вокняжился в Новгороде и вскоре совершил визит к Георгию Всеволодовичу. С ним он договорился о компенсации убытков зимы 1224/1225 года: владимирский князь, уходя от Новгорода, сделал много пакостей, изъял «товары» в Торжке и во всей волости. После этого Михаил прибыл в Новгород и заявил о своём уходе [Новгородская первая летопись. С. 64, 268, 269. Бережков Н.Г. Хронология… С. 269].
В историографии не связывались визит к Георгию и последовавший уход Михаила из Новгорода [См. например: Феннел Дж. Кризис средневековой Руси. М., 1989. С. 109, 111; Янин В.Л. Новгородские посадники… С. 195]. Игнорирование того, что владимирский князь после договора с новгородцами наделал им пакостей, что в 1225 году Михаил ездил к нему, а потом ушёл из Новгорода, ведёт к таким выводам: между Георгием Владимирским и Новгородом был достигнут компромисс («Юрий заставил Новгород принять Михаила» и перестал иметь дела с Новгородом), борьба за Новгород шла между Ярославом и Михаилом [Феннел Дж. Кризис… С. 109, 111].
Источники допускают иное, более убедительное объяснение: владимирский князь столкнулся с упорством новгородцев и рекомендовал удобного для них Михаила, согласившись на формальное признание своей власти над Новгородом. Затем Георгий так разорил округу Торжка, что Михаил поспешил во Владимир договариваться. Георгий Всеволодович продолжал борьбу за Новгород и вынудил шурина покинуть его. Владимирский князь Георгий в 1225 году, после ухода Михаила из Новгорода, уже не имел средств, чтобы назначать туда своего сына. В этой ситуации и пригодился Ярослав, сменивший в Новгороде Михаила Всеволодовича. К тому же Ярослав рассматривал Новгород как отчину: ведь когда-то в Новгород его направлял отец, и этот стол занимал его тесть Мстислав Удатный. Так сложилась ситуация конфликта из-за Новгорода шурина и брата владимирского князя, при любом развитии событий сохранявшего контроль над Новгородом. Возможно, что одним из козырей князя Георгия Всеволодовича стала усобица в Черниговской земле Михаила и Олега Курского. Против него состоялся поход Георгия с племянниками Константиновичами в 1226 году. Этот поход замирил черниговских Рюриковичей (Ярослав Всеволодович в этом походе не участвовал, поскольку уже княжил в Новгороде и ходил на емь [Лаврентьевская летопись // ПСРЛ. Т. I. М., 1997. Стб. 449; Новгородская первая летопись. С. 65, 270]).
Появление Ярослава в Новгороде в конце 1226 года [Лаврентьевская летопись. Стб. 448; Новгородская первая летопись. С. 65, 269] было связано с литовским набегом [Новгородская первая летопись. С. 64, 269]. Лаврентьевская летопись сообщает, что переяславский князь сразу ринулся защищать город. Просьба новгородцев занять стол последовала после разгрома литвы, в 1227 году [Лаврентьевская летопись. Стб. 448; Новгородская первая летопись. С. 64, 269]. Вместе с Ярославом в погоню за литовцами устремились князь Владимир с сыном, новоторжцы, торопчане с князем Давыдом. Соседство в строке князя Владимира с сыном и новоторжцев позволило предположить, что этим Владимиром мог быть Владимир Мстиславич Псковский, брат Мстислава Удатного, контролировавший новгородскую часть Торжка [Назаренко А.В. Владимир и Агриппина // Православная энциклопедия (ПЭ). Т. VIII. М., 2004. С. 723]. Предположение укрепляется тем, что в отражении врага действовал и торопецкий князь Давыд, брат Мстислава Удатного и Владимира. Если так, то проявляется сотрудничество Ярослава Всеволодовича с родственниками жены из Ростиславичей, не имевших тогда прямого отношения к Киеву и к смоленскому столу. Это обстоятельство делало Ярослава незаменимым для Георгия в новгородской политике, давало дополнительные возможности для вытеснения черниговского князя Михаила Всеволодовича из Новгорода с помощью смоленского «противовеса». Сочетание в деятельности Ярослава борьбы за безопасность новгородских рубежей и одновременно за политический контроль над Новгородом выразилось в этих событиях. Так владимирско-новгородские отношения конца 1220-х гг. охарактеризовал В.Л. Янин применительно к событиям в Новгороде в 1229 году [Янин В.Л. Указ. соч. С. 198].
Итак, Георгий Всеволодович в 1226 году вернул через брата под свой контроль Новгород и помог Михаилу Черниговскому разобраться с проблемами в Черниговской земле. Возможно, после отражения набега литвы в Новгород из пограничного с его владениями Переяславля-Залесского перебралась семья Ярослава Всеволодовича вместе с Александром. В рассказе об отбытии Ярослава Всеволодовича из Новгорода в 1223 году говорится, что он отъехал в Переяславль с княгиней и детьми [Новгородская первая летопись… С. 61, 263]. Таким образом, князь Ярослав, утверждавшийся в Новгороде, мог захватывать семью туда.
Ярослав Всеволодович и новгородцы в 1226/1227 году разорили земли еми за морем, привели большой полон [Лаврентьевская летопись. Стб. 449; Новгородская первая летопись. С. 65, 270]. Емью (хемью) называлось финно-язычное население южной Финляндии, до середины XII века платившее дань Новгороду. Затем на их земли стало распространяться военно-политическое влияние шведов, выражавшееся в строительстве крепостей, установлении власти шведских феодалов, распространением католичества [Шаскольский И.П. Борьба Руси против крестоносной агрессии на берегах Балтики в XII–XIII вв. Л., 1978. С. 20–29, 133–137; Кучкин В.А. Александр Невский — государственный деятель и полководец средневековой Руси… С. 19–20]. Ярослав Всеволодович в данном случае агрессивно пытался отстоять «колониальные» интересы Новгорода. После сообщения об успешном походе за море сразу сообщается, что Ярослав сжёг четырёх волхвов [Новгородская первая летопись. С. 65, 270]. Возможно, что юный Александр знал об этой казни, поскольку летопись локализует её на «Ярославле дворе».
В 1227 году Ярослав крестил корел, что стало крупным политическим актом, нацеленным на ограждение Карелии от шведского проникновения [Лаврентьевская летопись. Стб. 449; Бережков Н.Г. Хронология… С. 107. Шаскольский И.П. Борьба Руси против крестоносной агрессии на берегах Балтики… С. 135–137]. Об этом указано в Лаврентьевской летописи, восходящей в данных сведениях к великокняжескому летописанию, что косвенно свидетельствует о согласовании планов Ярослава с Георгием. Подстегнуть князей к крещению могло послание папы Гонория III «королям Руси», призывавшее не мешать проповеди христианства в Ливонии и Эстонии [Послание папы Гонория III королям Руси. 17.I.1227 // Матузова В.И., Назарова Е.Л. Крестоносцы и Русь. Конец XII в. – 1270 г. Тексты, перевод, комментарий. М., 2002. С. 219–220]. Можно ещё связать крещение корел и расправу над волхвами: распространяя православие вовне, надо было заботиться о его чистоте в русских землях.
В 1228 году (до августа) Ярослав готовил большой поход на Ригу. После неудачных переговоров с Псковом князь привёл полки из Переяславля. Они расположились около Городища и в Славенском конце. Войско было большим, поскольку резко взлетели цены на продовольствие [Новгородская первая летопись. С. 65–66, 271]. Это обстоятельство показывает, что войско не ограничивалось переяславцами, и в него входили и полки из других частей Владимирской Руси, что свидетельствует о координировании владимирским князем Георгием Всеволодовичем этой акции. Александр Ярославич видел эти дружины. Псковичи, узнав о низовских полках под Новгородом, заключили мир с Ригой, получив гарантии помощи, если на Псков будет совершена агрессия Новгорода. Затем псковичи сообщили новгородцам, что отказываются участвовать в походе на Ригу, поскольку раньше в неудачных походах на Колывань (Ревель, Таллинн), Кесь (Венден) и Медвежью голову (Одемпе) новгородцы обогащались и возвращались невредимыми домой, а псковичи гибли на опасных участках. Упорство псковичей объяснимо, участвуя в столкновениях в Прибалтике, они первыми попадали под рейды рижан, латгалов и эстов. И здесь Новгород не помогал Пскову. Поэтому Псков сам искал защиты путём установления сепаратного мира [Назарова Е.Л. Комментарий // Матузова В.И., Назарова Е.Л. Крестоносцы и Русь… С. 179. Прим. 38]. Новгородцы сослались на псковичей и отказались выступать на Ригу. Таким образом, своекорыстные, но объяснимые логикой политической раздробленности, мотивы псковичей и новгородцев сорвали крупную акцию общерусского масштаба, координировавшуюся из Владимира-на-Клязьме, Ярослав отослал назад полки [Новгородская первая летопись. С. 66, 271–272].
А в июле–августе 1228 года емь напала на ладожское побережье. Видимо, это был ответ за поход Ярослава в предыдущий год. Ладожане во главе с посадником, не дожидаясь новгородцев, загнали емь в острова у Олонца. Налётчики перебили полон, бросили насады и устремились в леса, где их потом уничтожили ижоряне и корелы. Новгородцы же с Ярославом через Ладожское озеро ушли в Неву, где зря прождали врага. Растерянные отсутствием противника они попытались выместить, как им казалось, неудачу на неком Судимире. Его спасло лишь то, что он был укрыт Ярославом Всеволодовичем в княжеском насаде [Новгородская первая летопись. С. 65, 270–271]. Два последующих упоминания Судимира в Новгородской первой летописи [Новгородская первая летопись. С. 67, 273; 74, 285] указывают на то, что он был сторонником Ярослава Всеволодовича.
Заполошное преследование еми было последним, что сделал Ярослав в 1228 году в Новгороде. Князь с женой покинули Новгород, оставив там сыновей Фёдора и Александра на попечении Фёдора Даниловича. Сразу в Новгороде поднялась волна недовольства Ярославом. Поводом стала дождливая осенняя непогода, в которой обвинили Арсения, якобы, занявшего место владыки Антония после взятки князю. Началось насилие над людьми Ярослава (в том числе и над Судимиром) и разграбление дворов, тысяцкое забрали у Вячеслава и дали Борису Негочевичу. Уже в феврале 1229 года из Новгорода бежали дети Ярослава [Новгородская первая летопись. С. 67, 272–273. Бережков Н.Г. Хронология… С. 269].
Месяцем ранее Ярослав участвовал в походе на мордву [Лаврентьевская летопись. Стб. 451]. Уход князя из Новгорода в конце 1228 года мог быть продиктован, кроме обострения отношений с новгородцами, и обязанностью участвовать в этом походе. Очевидно, что в начале 1228 года Ярослав, придя из Переяславля под Новгород, привёл полки братьев и племянников. Видимо, предполагалось, что эти полки в первой половине 1228 года ударят по Риге, а зимой пойдут на мордву. Примечательно, что в первой половине 1228 года крупных акций, походов в Северо-Восточной Руси не отмечено [Лаврентьевская летопись. Стб. 450].
Что можно сказать об этих событиях применительно к юному княжичу Александру Ярославичу? Ему на тот момент исполнилось 7 лет, если отталкиваться от даты рождения, убедительно вычисленной В.А. Кучкиным [Кучкин В.А. Александр Невский — государственный деятель и полководец средневековой Руси… С. 19–20]. Княжич уже должен был пройти инициальные обряды пострига и всаживания на коня. Дети его деда — Всеволода Большое Гнездо — проходили постриг в раннем детстве: 28 июля 1191 года были постриги 2,5 летнего Георгия [Лаврентьевская летопись. Стб. 408–409; Бережков Н.Г. Хронология… С. 84]; в апреле 1193 года во Владимире прошли постриги Ярослава Всеволодовича [Лаврентьевская летопись. Стб. 411. Бережков Н.Г. Хронология… С. 85]; сообщается в летописях о постригах двухлетнего Владимира Всеволодовича 26 октября 1195 года [Летописец Переяславля Суздальского (Летописец русских царей) // ПСРЛ. Т. XLI. М., 1995. С. 121]. В 1212 году прошли постриги Василька и Всеволода Константиновичей в Ростове [Лаврентьевская летопись. Стб. 437]. Постриги были вехой в биографии князя. Они переводили ребёнка в князя, делали его «маленьким взрослым», что давало право носить оружие (см. правило: «детям ножа не давай») [Пчела: Древнерусский перевод. Т. I. М., 2008. С. 213, 650; Пчела // Библиотека литературы Древней Руси. Т. V. СПб., 1997. С. 422, 423]3. После пострига княжич мог носить оружие. Постриги были некоторым авансом и напоминанием, что юный княжич — тоже воин и князь [Долгов В.В. Быт и нравы Древней Руси. М., 2007. С. 52–53, 57]. То есть, 7-летний Александр Ярославич оказался в Новгороде, будучи маленьким князем. Это и позволило Ярославу, отбывшему для участия в походе на мордву, оставить Александра со старшим Фёдором (погодком Александра) вместо себя в Новгороде.
Видимо, для Фёдора и Александра Ярославичей это было первое взрослое поручение. В этом не было ничего такого исключительного. Дети Всеволода Большое Гнездо вступали в политическую жизнь на рубеже XII–XIII вв. в отроческом и даже детском возрасте. Трёхлетнего Константина летописец упомянул при освящении Успенской церкви во Владимире [Лаврентьевская летопись. Стб. 407]. В 10 лет он женился [Летописец Переяславля Суздальского. С. 121]. В 1198 г. 13-летний Константин участвовал в походе на половцев [Лаврентьевская летопись. Стб. 414]. В 1199 году Всеволод отправил на княжение в Новгород 5-летнего Святослава [Лаврентьевская летопись. Стб. 416; Новгородская первая летопись. С. 44, 238–239]. В 1200 году 10-летний Ярослав ушёл княжить в Переяславль-Русский и в 1205 году в возрасте 15 ти лет женился на половчанке [Лаврентьевская летопись. Стб. 416, 426]. В 1215 году Константин Всеволодович послал 5-летнего сына Всеволода во главе дружины в помощь Ярославу Всеволодовичу [Московский летописный свод конца XV века // ПСРЛ. Т. XXV. М., Л., 1949. С. 111]. В 1221 году владимирский князь Георгий Всеволодович направил в Новгород 7-летнего сына Всеволода [Новгородская первая летопись. С. 60, 262].
Конечно, при Фёдоре и Александре были старшие бояре и дружинники отца, но Ярославичи могли в начале своей политической практики руководствоваться опытом действий своего отца. Фёдор в 1233 году скончался [Новгородская первая летопись. С. 72, 282], а потому речь далее будет идти об одном Александре.
В 1227–1228 гг. вокруг Новгорода сконцентрировались те вызовы, которые станут на долгие годы привычными для князей, занимавших стол в Новгороде. Литовский набег, отражённый Ярославом, и несостоявшийся поход на Ригу могут служить аллегорией дальнейшего натиска Запада и борьбы с ним Александра Ярославича и других князей Северо-Восточной Руси. За равной уже борьбой с емью угадываются контуры противостояния со шведами за устье Невы и Карелию. Именно в это время появляется новое оружие борьбы за Прибалтику — вера, если вспомнить крещение корел и расправу с волхвами.
Наглядными уроками для Александра Ярославича были ответные действия на перечисленные вызовы. Разгром литвы, совершившей набег на Торжок и на Торопец, был обеспечен быстрым соединением сил Ярослава Всеволодовича и родственных ему через жену смоленских князей, что позволило нанести молниеносный удар по врагу. Для этого надо было быстро и правильно оценить ситуацию. В этом случае уместно вспомнить молниеносные перемещения Александра Ярославича во время военных действий, среди которых наиболее памятен бросок к Неве в 1240 году. Тем не менее, в случае отражения налёта еми подобные быстрые и своевременные действия привели дружину Ярослава и отряд новгородцев на Неве к временному конфузу. Возможно, это событие послужило причиной того, что к 1240 году была налажена система оповещения новгородцев о появлении чужаков. Ведь, если верить сообщению Лаврентьевской летописи, старейшина ижорян Пелгусий сообщил Александру Ярославичу о попытке шведов закрепиться на устье Невы [Новгородская первая летопись. С. 292].
Жестокая казнь волхвов на Ярославлем дворе на фоне крещения корел тоже могла быть уроком для Александра Ярославича, если вспомнить, как он зимой 1257/1258 года изгнал из Новгорода сына Василия и носы урезал, очи вынимал тем, кто его подвиг на безнадёжное и провокационное противодействие монгольским численникам [Новгородская первая летопись. С. 82, 309]. Соотнесение этих двух фактов, разделённых 30-ю годами, показывает преемственность «политического почерка» от Ярослава к Александру. Он выражался в выборе стратегического курса и отстаивании его, вплоть до физического насилия, от сиюминутных, ситуативных интересов подчинённых и подданных.
Пребывание Александра Ярославича в Новгороде в 1228 году должно было приблизить его к пониманию тех политических задач, которые стояли перед Владимирским княжеством. Георгий Всеволодович в 1228 году направлял полки и в Прибалтику, и в Поволжье против мордвы. В этих акциях участвовал отец Александра — Ярослав. Его пример и пример великокняжеской политики дяди Георгия воспитывали в юном княжиче масштабную державность мышления, позволяли увидеть за новгородскими делами и проблемы Владимирского княжества. Всё это проявится в разносторонней и гибкой политике Александра Ярославича в 1240–1250-е годы.
Первое прямое упоминание Александра Ярославича в 1228 году показывает, в каких условиях происходило формирование легитимных политических лидеров Руси. Они с детства привыкали к мысли о возможном постоянном нападении на рубежи подвластных им земель, об исключительно насильственном способе решения задач спасения Русской земли. Эти «навыки», казавшиеся излишними в пору перед «погибелью Рускыя земли», оказались единственно адекватными для сохранения древнерусского культурного и политического наследия в борьбе с германским натиском, шведским давлением, литовским «валом» в пору, когда «погибель» в лице монголов закрепилась в Восточной Европе.
Код скопирован
Князь Александр Ярославович родился в 1220 (по другой версии — в 1221) году и скончался в 1263 году. В разные годы жизни князь Александр имел титулы князя Новгородского, Киевского, а впоследствии великого князя Владимирского.
Основные свои военные победы князь Александр одержал в молодости. Во время Невской битвы (1240 год) ему было от силы 20 лет, во время Ледового побоища — 22 года. Впоследствии он прославился более как политик и дипломат, однако периодически выступал и как военачальник. За всю свою жизнь князь Александр не проиграл ни одного сражения.
Александр Невский канонизирован как благоверный князь. К этому лику святых причисляются миряне, прославившиеся искренней глубокой верой и добрыми делами, а также православные правители, сумевшие в своем государственном служении и в различных политических коллизиях остаться верными Христу. Как и любой православный святой, благоверный князь — вовсе не идеальный безгрешный человек, однако это в первую очередь правитель, руководствовавшийся в своей жизни высшими христианскими добродетелями, в том числе милосердием и человеколюбием, а не жаждой власти или корыстью.
Вопреки расхожему мнению, что Церковь канонизировала в лике благоверных практически всех правителей Средневековья, прославлены были лишь немногие из них. Так, среди русских святых княжеского происхождения большинство прославлены в лике святых за свою мученическую смерть ради ближних и ради сохранения христианской веры.
Стараниями Александра Невского проповедь христианства распространилась в северные земли поморов. Ему удалось также способствовать созданию православной епархии в Золотой Орде.
На современное представление об Александре Невском повлияла советская пропаганда, говорившая исключительно о его военных заслугах. Как дипломат, строивший отношения с Ордой, и уж тем более как монах и святой, он был для советской власти совершенно неуместен. Потому и шедевр Сергея Эйзенштейна «Александр Невский» рассказывает не обо всей жизни князя, а лишь о битве на Чудском озере. Это породило расхожий стереотип, будто к лику святых князь Александр был причислен за свои военные заслуги, а сама святость стала чем-то вроде «награды» от Церкви.
Почитание князя Александра как святого началось сразу же после его кончины, тогда же была составлена довольно подробная «Повесть о житии Александра Невского». Официальная канонизация князя произошла в 1547 году.
