Танки работа над ошибками

World of Tanks

«Работа над ошибками». Все выпуски

Работа над ошибками: Детальный разбор просчётов СВО

Системные просчёты при военном строительстве и ошибки в планировании спецоперации привели к тому, что наши сухопутные силы вынуждены использовать элитные подразделения не только для нанесения ударов, но и для обороны особо важных участков фронта.

Самые боеспособные

В начале СВО при освобождении Мариуполя 810-я гвардейская бригада морской пехоты Черноморского флота вместе с 9-м полком морской пехоты Народной милиции ДНР находились на острие нашего наступления. Именно они смогли взломать хорошо подготовленную оборону врага в городских кварталах, принудить к капитуляции тысячу морпехов 36-й бригады ВСУ на заводе Ильича; блокировать, а затем и провести штурм завода «Азовсталь».

В июне американское издание War on the Rocks опубликовало огромную статью за авторством двоих специалистов по российской армии. В материале, написанном на основе трофейных документов и данных американской и украинской разведок, отмечалось, что именно морпехи и пехота Народных республик оказались наиболее боеспособными подразделениями русской армии. Обычным мотострелковым частям, по мнению американских специалистов, не хватало выучки, элитным подразделениям спецназа и ВДВ – огневой мощи и тяжёлой брони. А вот подразделения морской пехоты оказались самыми сбалансированными и потому эффективными.

В октябре тяжёлые бои развернулись за небольшое село Павловка на юго-востоке Запорожской области России. Бойцы 155-й бригады Тихоокеанского флота взломали оборону противника, но понесли тяжёлые потери под огнём вражеской артиллерии, корректировавшимся с многоэтажных домов соседнего Угледара. Именно тогда появилось письмо мобилизованных приморцев, которое опубликовала журналистка Анастасия Кашеварова. Позже это обращение распространили и другие военкоры и блогеры, которые уже не стали цензурировать имена нерадивых генералов и точные цифры потерь.

Примечательно, что один из опытнейших командиров этой войны Александр Ходаковский предупреждал, что взятие Павловки без последующего штурма Угледара превратит небольшой посёлок в западню для занявших его войск.

Поэтому я сказал, что считаю наше наступление преждевременным. На этом участке фронта, взяв Павловку, просто необходимо двигаться дальше на Угледар – иначе защитники Павловки снова попадут в заложники. Подвоз необходимого и ротации будут затруднены, перемещаться по Павловке будет невозможно: 1800 метров до преобладающих высот делают наших парней мишенью даже для пулемётов, а брать укреплённый Угледар при такой погоде будет очень непросто.

Если командование удовлетворится наградами за Павловку и перейдёт к ожиданию, ставя перед собой цель сначала подавить наблюдение с Угледара и дождаться погоды, – мы окажемся в сложном положении, контролируя Павловку. Но если командование решит пойти на Угледар сейчас…

– писал Ходаковский в своём Telegram-канале.

Последствия неудачных, а то и авантюрных решений генералитета систематически усугубляются тем, что удерживать позиции оставляют те же подразделения, которые изначально наносили удар. В результате под огнём вражеской артиллерии и РСЗО несут потери лучшие подразделения русской армии, те силы, которые могут и должны использоваться для нанесения поражения врагу в ходе наступательных операций.

Корень зла

Главная причина такого нерационального использования элитных частей кроется в том, что Россия очень затянула с мобилизацией. Из чисто военных соображений её следовало начать в апреле–мае, сразу после того как стало понятно, что первоначально собранным контингентом ни отстранить от власти Зеленского, ни тем более провести денацификацию сорокамиллионной страны не получится. Однако политические игры и попытки добиться от партнёров выполнения Стамбульских соглашений привели к тому, что наша страна потеряла четыре бесценных месяца.

Вторая причина – в том, что ставка на прогрессивные батальонные тактические группы (БТГр), которые виделись как малочисленные, но высокотехнологичные подразделения, бьющие врага «не числом, а уменьем», – не сыграла. Прежде всего потому, что ВКС не смогли зачистить украинскую ПВО, а ударно-разведывательных беспилотников типа «Орион», которыми можно было бы рисковать ради помощи пехоте и танкам, в армии почти не было.

Без непосредственной поддержки с воздуха БТГр начали нести потери, и тут проявился второй их недостаток – малочисленность. Потеря даже небольшого количества пехоты оставляла технику «голой», что вело уже к потерям танков и БМП. В условиях весенней манёвренной войны таким образом гибла не только бронетехника, но даже зенитные комплексы.

Боевая устойчивость БТГр оказалась недостаточной, а их достоинство в виде высокой насыщенности высокотехнологичными средствами вроде зенитных комплексов и станций РЭБ – из преимущества превратилось в недостаток.

В течение лета командование пыталось компенсировать эти проблемы за счёт огневого вала, ежесуточно расстреливая полторы–две тысячи тонн снарядов. Однако, вопреки ожиданиям многих, огневой вал так и не смог перемолоть кадровые части ВСУ. Не смог, потому что Киев не подставлял их под удары. Богам войны скармливались волны мобилизованного «пушечного мяса», набранного преимущественно в русских регионах. Лучшие же подразделения, укомплектованные западенцами, украинское командование всячески берегло и использовало только при выполнении высокоприоритетных задач.

Показателен в этом плане траур, который был объявлен в Закарпатье в первых числах сентября по военнослужащим 128-й отдельной горноштурмовой бригады. Почти шесть месяцев их держали в резерве, прежде чем бросить в крупное наступление на Херсон.

Для нас попытка в течение нескольких месяцев, вопреки всем законам военной науки, наступать малыми силами на большие привела к перманентному перенапряжению сил, при котором для выполнения любой задачи использовалось любое доступное подразделение, без учёта его профиля и особенностей боевой подготовки.

Картонная броня пехоты

Отсутствие дронов де-факто лишило наших артиллеристов и миномётчиков зрения, заодно вынудив и без того немногочисленную пехоту разведывать местность в стиле Великой Отечественной, жертвуя как отдельными бойцами, так и целыми взводами. Отсутствие современной цифровой шифрованной связи возводило любые проблемы в третью степень. Плохая связь множит на ноль и наличие на отдельном участке фронта квадрокоптеров, и артиллерийскую поддержку. Враг спокойно перехватывает и слушает переговоры по советским аналоговым станциям. Кроме того, если хотя бы десятая часть отзывов о внедрявшихся в армию рациях «Азарт» является правдой, то их разработчиками должны заниматься компетентные лица из контрразведки в рамках уголовного дела о госизмене. 

Дело в том, что, по заявлениям известных волонтёров-гуманитарщиков, не один год занимавшихся налаживанием связи в народных республиках Донбасса, эти рации, при цене в 275 тысяч рублей за единицу, обеспечивают передачу сигнала всего на несколько сотен метров (вместо заявленных четырёх километров). То есть фактически работают в пределах прямой видимости. Как комплексная система связи с перераспределением и ретрансляцией сигнала через множество носимых и установленных на технике станций, система так и не была создана.

Что касается картонной брони наших БМП, то это – боль, которой уже три десятка лет и которую никто особо не стремился решать.

И БМП-1, и БМП-2 создавались в эпоху холодной войны для стремительного рывка к Ла-Маншу, дорогу к которому должны были проложить сотни тактических ядерных ударов. В рамках той концепции мобильность была важнее тяжёлой брони. Но рывка к Ла-Маншу не случилось; современные же конфликты – вязкие, с большим числом позиционных боёв, где бронетехника долгое время находится в полосе тактической обороны противника, подставляя борта и лоб под удары многочисленных ПТУРов (противотанковых ракетных комплексов) и гранатомётов.

Но вместо того, чтобы переосмыслить ставшую архаичной советскую концепцию и создать русский аналог немецкого «Мардера», американского «Брэдли» или еврейского «Ахзарита», наше военное руководство десятилетиями играло в игры с усилением и без того достаточной огневой мощи этих машин.

Луч надежды мелькнул в 2015 году, когда была показана тяжёлая БМП «Курганец-25». Однако предприятие, которое должно было начать их серийный выпуск, оказалось разорено «эффективными менеджерами», а у самой машины, по слухам, оказался не доведён до ума двигатель.

В результате на фронтах СВО самой защищённой БМП является БМП-3, по сути – лёгкий танк. Не нужно заканчивать академии Генштаба, чтобы понять, что при таких вводных мотострелковые подразделения не имеют в обороне особых преимуществ по сравнению с элитными высокомобильными частями, а по качеству подготовки личного состава существенно им уступают. В результате наша армия вынуждена наносить удары и оборонять рубежи одними и теми же подразделениями, что неизбежно ведёт к их изматыванию.

Батальоны просят огня

По мнению писателя и военного обозревателя Алексея Суконкина, наступательный дух морской пехоты является производным от двух факторов: наличия в бригадах тяжёлой техники, в том числе и танков, и взращиваемой идеологии.

Успех за теми, у кого много приданной артиллерии. Изменения штатной структуры бригад, наверное, должны коснуться как раз артиллерии: нужно увеличить количество батарей и дивизионов – например, придать каждому батальону по батарее гаубиц Д-30,

– пояснил Суконкин в разговоре с обозревателем Царьграда.

Также эксперт обратил внимание на необходимость насыщения войск разведывательными беспилотниками: по его мнению, в каждом батальоне должен быть взвод БПЛА. К слову, аналогичное мнение высказывали и многие другие люди, непосредственно знакомые с реалиями современной войны. Именно работающая связка «беспилотник + большая пушка» позволяет добиться максимального эффекта.

Ещё один вариант повышения эффективности наших подразделений – включение боевых машин поддержки танков (БМПТ) «Терминатор» в состав танковых и мотострелковых батальонов.

Если это случится, если в танковом батальоне будет рота «Терминаторов» – это будет просто прекрасно,

– убеждён собеседник Царьграда.

Война – время перемен

Любая война является временем испытаний и реформ. Вопреки распространённой поговорке о том, что коней на переправе не меняют, в реальности в военных конфликтах побеждает тот, кто быстрее реагирует на новые вызовы, более гибко приспосабливает свои вооружённые силы к изменившимся реалиям, отбрасывает старое и неэффективное – и подхватывает то новое, что доказало свою эффективность.

Специальная военная операция на Украине вскрыла массу недочётов и ошибок в подготовке, комплектовании и оснащении войск. С учётом того факта, что на Украине против нас воюет весь объединённый Запад, исправление вскрывшихся изъянов – это ни много ни мало вопрос выживания России и русского народа.