Типичные ошибки начинающих писателей

Художественная литература — это прежде всего язык, а язык — это слова. Чтобы донести свои мысли до читателей, у автора в арсенале есть множество слов, проверенных временем. Главное — правильно их использовать, что не у всех начинающих писателей получается сразу. В этом посте описаны типичные ошибки, связанные с употреблением редких слов, фразеологизмов и знаков препинания. Личный опыт был подкреплен тезисами из очень дельной новинки «Как написать книгу, чтобы ее не издали».

Редкие слова

Как написать книгу, чтобы ее не издали
Начинающие писатели часто уверены, что гении используют лишь малоупотребительные слова из недр словаря. Безусловно, в книгах встречаются слова, которые мы не употребляем в повседневной жизни («сказал я, завороженный»). Но лексические единицы, привлекающие внимание своей редкостью, на самом деле отвлекают внимание от сюжета.

Забрасывая читателя малоупотребительными словами, автор словно играет с ним в пинг-понг: отобьет — не отобьет, поймет — не поймет. И если очередное слово будет значить для читателя не больше, чем какой-нибудь «сртарййаодёр», он озадачится и потеряет нить повествования.

Это вовсе не значит, что вам нужно самому себе заткнуть рот и ориентироваться на словарный запас пятиклассника.

Нет ничего плохого в том, чтобы время от времени обогащать читательский лексикон.

Однако это допустимо лишь в том случае, когда выбранное вами слово наиболее полно выражает вашу мысль. Обычно использование таких слов, как «сооружение» вместо «здание», ничего не сообщает читателю, кроме того факта, что вам известно слово «сооружение».

Незнакомые слова

Употреблять слова, которые не знает читатель, — плохая идея. Но это можно хоть как-то объяснить. А вот употреблению слов, которых не знаете вы сами, никаких оправданий нет. Люди, далекие от мира литературы, недоумевают, как такое вообще возможно. Но такое действительно происходит с завидным постоянством.

Почти верное употребление слова или употребление другого слова почти как правильного равносильно почти владению языком.

Может показаться, что случайная оговорка не столь важна, но язык вашего произведения — платье, в которое одета ваша книга, поэтому говорить «игристый», когда вы имеете в виду «игривый», равносильно тому, что вы пришли на прием, надев нижнее белье вместо костюма.

Единственное, что можно посоветовать в таком случае — больше читать. Самых разных книг. Можно хранить верность любимому автору или читать романы только определенного жанра. Однако, расширяя свои литературные вкусы, вы узнаете много новых слов, и ваш словарный запас будет неизбежно (хоть и медленно) пополняться.

Устойчивые выражения

Носителей языка всегда отличает уверенное использование фразеологизмов. Ошибки в употреблении идиом сразу укажут читателю на то, что вы с ним из разных стран (а может, и с разных планет). Неправильно употребляя отдельные слова, вы можете прослыть безграмотным, но, путаясь во фразеологизмах, вы выглядите как человек, не владеющий языком вообще.

Хорошая новость: вы живете в век, когда под рукой всегда есть Google, даже если нет словаря. Сомневаетесь по поводу устойчивых выражений — посмотрите в интернете, как правильно их употреблять. Если выражение, которое вы забиваете в поиске, не ведет вас к тысячам ссылок, возможно, оно вовсе и не устойчивое и вы что-то перепутали.

Клише и штампы

Клише стали таковыми неслучайно. Когда-то каждое из них было свежей и меткой фразой, которая описывала что-либо так емко и убедительно, что закрепилась в языке именно в этом виде.

Порой стандартная формулировка и вправду идеально подходит для выражения мыслей.

Сказать, что кто-то выглядит сногсшибательно, бывает очень кстати, чтобы не отвлекать внимание от повествования. Но есть критическая масса клише, превысив которую вы рискуете убить свое произведение. Штампованные слова давно затерлись, утратили свое истинное значение. Фраза «красива, как картинка» не вызывает у нас никаких образов и в лучшем случае означает просто «красива», а в худшем вовсе ничего не означает

Клише получили такое широкое распространение, потому что обозначают наиболее общие понятия и очень поверхностны. По этой же причине они совсем не подходят для передачи нюансов, индивидуальных особенностей.

Избегайте банальностей при описании ключевых моментов.

Клише — большие мазки на вашем полотне, и годятся они для чего-то знакомого, хорошо известного. Но не позволяйте им проникать в описание кульминационных моментов или сокровенных чувств ваших героев.

Знаки препинания

Из всех знаков препинания восклицательным знаком злоупотребляют чаще всего. В то время как запятые в рукописях появляются случайным образом (в наши дни такое происходит все чаще), а длинные тире — совершенно без надобности, основной удар принимает на себя именно восклицательный знак.

Случаев, где на самом деле уместен восклицательный знак, не так уж много; обычно это реплики диалогов.

Впрочем, даже в разговорах нужно соблюдать сдержанность и употреблять восклицания, если только герой действительно кричит. Вот пример оправданного использования восклицательного знака.

Двери лифта открылись, и прямо на Джона прыгнул рычащий тигр. «Ааааа!»

Чрезмерное использование восклицательных знаков обесценивает их эмоциональность, опускает до статуса точки — всего лишь графического символа, означающего конец предложения. Куда более сильны они, когда их немного. Тогда читатель реагирует на каждый из них, увлеченно кивая, чувствуя напряжение и в итоге проникаясь важностью происходящего. В череде обыденных действий восклицания выглядят неуместно — все равно что подчеркнутые предлоги.

В любой ситуации, не связанной с сиюминутной физической опасностью или величайшим удивлением, подумайте дважды, прежде чем ставить восклицательный знак. Если вы подумали дважды и все же решили его поставить, подумайте трижды — и еще столько раз, сколько вам понадобится, чтобы его наконец удалить.

По материалам книги «Как написать книгу, чтобы ее не издали».

Картинки: источник.

Писательство – это путь практика. Можно получить профильное образование, можно начитаться учебной литературы и полезных статей, но когда дело доходит собственно до дела, теоретические знания помогают не всегда – пробираться через дебри информации в процессе написания и параллельно использовать теорию сложно, особенно если нет опыта. И начинаются ошибки. И эти ошибки – порой неосознанные – сбивают с толку и останавливают работу. Поэтому о них важно знать – это как раз та теория, которая сопряжена с практикой и помогает в работе над историей.

Поговорим о них подробнее.

Ошибка первая: «Главное – идея!», или отсутствие предварительной работы.

Есть пара героев, есть пара приключений, есть смутное видение мира. И есть интерес и вдохновение. Однако этого мало. Отсутствие продуманного сюжета, внятной идеи и закрученной интриги, проработка героев и конфликтов «на ходу» чреваты пустым текстом и «водой» – лишними событиями, никоим образом не влияющими на сюжет. И даже экшен с романтикой «водянистую» книгу не спасут без изменения сюжета.

Конечно, досконально все заранее проработать сложно, но частично – можно: выстроить путь героев до начала книги, придумать три-четыре ярких сюжетных события, которые изменят ход истории, развернуть конфликт и найти «перчинку». В длинную романную историю, как в многодневный поход, нужно идти с солидным «багажом» и с картой местности, а не надеяться подобрать все факты по пути.

Ошибка вторая: «История происходит во Франции, хотя я там ни разу не был…», или ошибка незнания.

Очень многие, заражаясь фильмом или книгой, начинают писать о том, в чем совершенно не разбираются. О космосе и космических кораблях, о бравых воинах и славных драках, о большой и чистой любви с постельными сценами. И при этом первые ничего не знают о физических законах космоса и полный ноль в технике, вторые ни разу не держали в руках меч и штурмы крепостей видели только в голливудских фильмах, а у третьих ни разу не было ни любви, ни секса. Однако достоверно написать о том, в чем вы не разбираетесь, о чем знаете из фильмов или понаслышке, невозможно. А достоверность важна, иначе читатель в историю не поверит.

Поэтому первую-вторую книгу, чтобы набить руку, нужно писать с применением личного опыта. Даже если он сводится к зависанию в компьютерных играх – чем не начало для истории в жанре литРПГ? А уж если беретесь писать о средневековье, то придется изучить «матчасть», чтобы воссоздать быт и нравы народов. И в руках, кстати, меч, подержать придется, и верхом на лошади прокатиться не помешает.

Ошибка третья: «Здравствуй, дорогой дневник!..», или беды и несчастья автора.

А также желание поплакаться, рассказать о себе любимом или поучить жизни.

Факт, но личность автора в истории никому не интересна. А начинающие авторы частенько выпячивают собственное «я» в виде сверхкрутого и непобедимого героя, сверхсексуальной и неотразимой героини. И такие картонные, без изъяна и недостатков, герои, тоже неинтересны, ибо лишены жизни. И размышления-поучения – тоже. И авторские мечты и беды – тоже. Читателям нужны интересные и захватывающие истории, живые герои с достоинствами и недостатками, а не перечень авторских чаяний и переживаний. И книги пишутся для читателей – и для их развлечения или отвлечения, а не для «поплакаться», «покрасоваться» и так далее.

Ошибка четвертая: «Обожаю Средиземье!», или неуёмное подражательство.

Воровать – нехорошо, да. Конечно, все работают с шаблонами и тащат образы отовсюду – и из мифологии, и из легенд, и из чужих книг, но слишком явное заимствование и подражательство указывает на скудную авторскую фантазию. И уж если брать знакомые образы и интересные сюжетные повороты, то потом привносить в них свое – и не просто использовать, а с умом. И уж если подражать, то не больше чем в паре книг, пока идет наработка опыта. И побольше выдумывать и использовать своего.

Ошибка пятая: «Не пишу сегодня, нет вдохновения», или ожидание подходящего времени.

…которое случается крайне редко. И вожделенного вдохновения можно ждать неделями, месяцами, а то и годами. А ведь писать, как замечал Стивен Кинг, нужно каждый день. Хоть по страничке, хоть по абзацу. Простая математика: если писать каждый день, то через месяц у вас будет 20-30 страниц текста, а если ждать вдохновения, то не будет ничего. Конечно, загнать себя за компьютер порой ужасно трудно, но если история вам по-настоящему интересна, то рано или поздно именно это – неподдельный интерес к истории – и станет тем, что называется вдохновением.

Ошибка шестая: «Пишу свое и поэтому не читаю чужого», или боязнь сбиться с ритма.

А также – увлечься чужой эпопеей и потерять связь со своей историей. А также – нежелание терять «писчее» время на чтение. А также…

Ничего не читать в процессе работы – это очень большая ошибка. Книги – особенно качественные и классические – это замечательная мастерская. Именно в чужих историях можно найти интересные сюжетные ходы, отследить построение сюжетов и конфликтов, развитие интриги и образов персонажей. Не говоря о том, что имплицитно – подсознательно – мы усваиваем нормы морфологии и грамматики и учимся писать грамотно.

И, кстати, возвращаясь к предыдущему пункту, в книгах можно найти вдохновение: порой одна удачная фраза становится идеей, которая выведет из ступора, подскажет следующий ход и натолкнет на неожиданную мысль.

Ошибка седьмая: «Моя история – что хочу, то и творю», или работа без будущего для романа.

Конечно, если вы пишете, чтобы «выплеснуться» – вытащить историю наружу, не претендуя на большее, то да, ваше право писать, как пишется и делать все, что угодно. Но если вы планируете выставлять роман на всеобщее обозрение в Сети на литсайтах, продвигать и продавать, если планируете издаваться, то придется учитывать запросы рынка и аудитории. И выдерживать жанр. И подстраиваться.

С другой стороны, можно написать так, как хочется и видится, а потом как следует переработать черновик под издательские требования, но это безумно тяжелая работа. И уж лучше сразу решить – для себя или для читателей, в стол книга или для публикации.

Ошибка восьмая: «В хозяйстве все сгодится», или попытки использовать весь материал.

Когда писатель приступает к работе, у него всегда имеется исходный материал – заметки по образам героев и миру, примерный план (или хотя бы список) сюжетных ходов, зарисовки эпизодов. И все, до последней точки, хочется использовать. Чтобы ни одного рожденного в муках слова не пропало втуне. Однако… это фантастика. На практике история развивается иначе, чем в воображении, и меняются старые образы, и появляются новые, добавляя сюжетных деталей. И оказывается, что часть исходного материала уже не подходит. И впихивать его – губить историю.

Конечно, жаль – очень жаль – наработанный материал. Но если он не вписывается в историю, от него надо отказываться. У автора данной статьи таким образом «пропадает» две трети исходного материала, хотя поначалу кажется, что он железно «встанет» в текст. Однако свою миссию материал выполнил – помог сформировать образы, осветил мир и прояснил идею, задал сюжетное направление, вдохновил самого автора на подвиги, заразив нужным настроением. И его надо… отпускать, не жалея.

Ошибка девятая: «А вдруг не…», или череда страхов.

А вдруг не получится, а вдруг не понравится, а вдруг не закончу, а вдруг не будет новых идей, а вдруг… И все эти «авдруги» сбивают с толку, стопорят работу и порой расстраивают до крайности – до желания бросить начатое или похоронить в столе написанное.

Не вестись на них – очень сложно даже писателям состоявшимся, не говоря уж о начинающих. Однако, возвращаясь к простой математике, если поддаваться страхам, то время и силы будут уходить в пустоту, а не в работу. Да, панацеи от страхов нет – каждый вырабатывает свой алгоритм, но вот выработать его нужно как можно скорее, едва страх явит себя. Это сложно, но возможно.

Ошибка десятая: «А продолжение так и просится… наверно», или работа с одной историей в десяти книгах.

Кто-то скажет, что это не ошибка, однако. Авторов качественных эпопей, в которых последующие книги не были хуже предыдущих, не выглядели высосанными из пальца, очень мало. И уже если писать эпопеи – то заранее ее планировать и дробить масштабную идею на мелкие звенья. И уж если работать с одним миром – то использовать разных героев, другие интриги и конфликты, избегая однотипности. И тем более не писать продолжение только потому, что читатели просят, или потому, что страшно браться за новый мир. Или потому, что нет новых идей.

Продолжение ради продолжения – пустая трата времени. И клеймо «автора одной книги» мало кого красит. Да и чем разнообразнее творчество, чем больше новых идей и других миров, тем больше возможностей заявить о себе и заинтересовать своими историями и читателей, и – чем черт не шутит? – издателей.

   

1. Маловато будет!

Начинающие авторы в большинстве своем сразу хватаются за грандиозные фундаментальные произведения. Им кажется, что чем длиннее их роман, тем авторитетней они будут выглядеть в глазах издателей и читателей.

На самом деле истинное мастерство проявляется в малой форме — умеете написать динамичный интересный рассказ на 10 000 знаков, значит, справитесь и с большой формой. К тому же обычно у новичков 2/3 текста — вода, которую без вреда для сюжета, а то и на пользу ему можно смело вычеркнуть. Не стремитесь набрать количество знаков, истину «лучше меньше, да лучше» еще никто не отменял.

   2. Я автор, я так вижу

Многие начинающие авторы полагают, что какую бы хрень они не написали, это оправдывается тем, что это их высокохудожественное видение, авторская мысль. На самом деле внутри каждого произведения должна быть своя логика, даже если вы пишете фантастику.

   3. Непоследовательность

Она проявляется в чем угодно — в основной линии произведения, в образах персонажей, в их мотивации. Не так давно мне пришлось редактировать роман начинающего автора. Я обратила внимание на крайне противоречивое поведение главного героя. Спрашиваю у автора, — вот этот персонаж — какой он в вашем представлении? Как вы его видите? «Ну, — говорит автор, — он безвольный, слабый, ему тяжело принимать решения…» Позвольте, — говорю я, — какой же он у вас безвольный, если он: стучит кулаком по столу, его голос становится металлическим, а взгляд жестким, не позволяет себя перебивать, он не идет на поводу у советников и спокойно принимает самостоятельное решение?» Пришлось автору переписать некоторые сцены. Вот за этим надо следить.

   4. Отсутствие необходимых знаний

Авторы, запомните: тему, на которую вы пишете, вы должны знать! Если вы пишете, что у главного героя случился инфаркт, значит, вы должны открыть медицинскую энциклопедию и изучить симптомы инфаркта, методы лечения, его последствия, чтобы не получалось, что персонаж только что лежал в реанимации без сознания, а на следующий день его выписали и он взял главный приз в беге на сто метров. Как-то девушка представила рассказ, в котором лошадь запрыгивает в кузов грузовика. Когда я ее спросила, как она себе это представляет, она простодушно ответила: «Ну собаки же запрыгивают». А если бы девушка ответственно отнеслась к своему произведению, то она зашла бы в интернет, набрала бы в поисковике «как лошадей заводят в машину», увидела бы целую кучу роликов на эту тему, и не написала бы очевидной глупости.

   5. Поматросил и бросил

Начинающим авторам свойственно бросать своих персонажей. Да, такое встречается на каждом шагу. Если главного героя они более-менее ведут по сюжету, то со второстепенными просто беда. Вводят какого-нибудь персонажа в свою историю, читатель его запоминает, ждет, какую роль он сыграет в сюжете, а он больше не появляется — автор то ли забыл про него, то ли забил на него. Линии персонажей обрывать нельзя! Существует негласное правило — если вы дали персонажу имя, значит, он должен сыграть какую-то роль в вашей книге, а не просто мелькнуть в одном эпизоде и исчезнуть навсегда.

   6. Отсутствие главной идеи

Любой автор, садясь за написание книги, должен ответить на главный вопрос: что я хочу рассказать своим читателям? О чем будет моя книга? И на этот вопрос он должен отвечать постоянно на протяжении всего повествования. Многие начинающие авторы грешат отступлениями от главной темы, например, начинают произведение как историю отношений между мужчиной и женщиной, а заканчивают победой Советской армии под Москвой, полностью забив на отношения. По пути могут еще и перепрыгнуть пару раз на другие темы.

   7. Отсутствие визуализации картинки

Когда вы пишете какую-либо сцену, то должны четко себе представлять ее в своем воображении: кто где стоит относительно друг друга, относительно находящихся там предметов, кто куда может повернуться или уйти. В противном случае будет происходить то, что называют ляпом: например, персонажи беседуют перед домом, но закончив разговор, они выходят из дома. Визуализация поможет вам избежать ляпов, а читателям — сложить в голове картинку происходящего.

   8. Обилие ненужных подробностей

Начинающие авторы очень часто грешат этим недугом. Им кажется, что чем больше подробностей будет в их тексте, тем более маститыми авторами они будут выглядеть. На самом деле нагромождение подробностей сбивает читателя с толку и отвлекает от основной линии сюжета. Например, некий автор космической саги, желавший, чтобы я отредактировала ее, на трех страницах расписал, как мать 40 лет назад рожала главного героя и какие пластические операции она делала после 50 лет. Ну какое это имеет отношение к завоеванию новых планет?

   9. Излишняя образность

Образность это хорошо, но когда ее в меру и к месту. Когда же автор от предложения к предложению прибегает к этому художественному приему, текст становится перегруженным, тяжеловесным, трудным для восприятия, суть тонет в бесконечных нагромождениях эпитетов и сравнений.

   10. Использование штампов и клише

Каждый писатель так или иначе начинает с подражания. Прочитал он, к примеру, «Ведьмака», и ему захотелось написать нечто похожее. И в своем произведении он невольно начинает использовать речевые обороты, присущие жанру или конкретному писателю. Так из книги в книгу кочуют клише и штампы, и в самой книге из абзаца в абзац кочуют одни и те же описания: если это улыбка злодея, то она обязательно хищная, если это фигура женщины, то обязательно роскошная, автомобиль обязательно шикарный, а волосы струящиеся. Необходимо обогащать свой лексикон, расширять словарный запас синонимами. В конце концов, если словари синонимов онлайн, и никто не запрещал ими пользоваться.

   11. Отсутствие индивидуализации персонажей

Очень и очень часто во время чтения произведения, а именно во время чтения диалогов, без пояснений автора невозможно понять, кто из персонажей говорит. Их персонажи лишены индивидуальности, у них нет никаких психологических особенностей, особенностей речи — в диалогах это особенно хорошо проявляется. А ведь каждый персонаж это личность. Пусть несуществующая, но личность. Так или иначе каждый из них воспринимает свои черты от реальных людей. И ваши персонажи должны отличаться друг от друга так же, как живые люди отличаются один от другого.

   12. Читать только телепатам!

Очень распространенная ошибка авторов под названием «имел ввиду». Авторы в своей голове достраивают сцены и диалоги, но не переносят их на бумагу, им кажется, что раз они существуют у них в голове, значит, этого достаточно и вполне понято читателю. Но читатели не умеют читать ваши мысли! Они читают только то, что вы написали буковками, то, что они видят. Например, персонаж стоит на правом берегу реки, а в следующем абзаце он уже на левом. Как он там оказался? — «Ну, я имел ввиду, что там есть мост и он перебежал на другой берег». — Простите, а читатель-то каким образом должен понять, что там мост?

13. Впихнуть невпихуемое

Когда у автора в голове роятся мысли, то ему хочется написать и об этом, и об этом, и еще вот об этом, и о том тоже… В результате объем произведения увеличивается до невероятных размером и за количеством событий и подробностей теряется главная нить. Не стремитесь рассказать сразу обо всем, оставьте идеи на потом, вы лучше напишете еще одну книгу.

Неуверенность в себе и отсутствие мотивации

Отсутствие веры в свои силы – главная ошибка начинающих писателей. Не все отличные идеи становятся книгой, так как люди не пишут и не стремятся. Стоит ли бояться ошибок и трудностей настолько, чтобы не реализовывать мечту? Верьте в себя, в свою уникальность. Вы можете рассказать вдохновляющую историю! Не стоит слепо полагаться на мнение других людей, писать исключительно на популярные темы. Лучше написать о том, что очень интересно лично Вам. Иногда люди берутся за перо, однако нет уверенности и мотивации, в итоге – откладывают проект на годы. По этим причинам написание новой книги, нужно начинать с внутренней работой над собой и мотивацией. Признайтесь честно, нравится ли Вам писать. Если действительно нравится, необходимо отбросить все отговорки и заниматься любимым делом: поработать над организацией процесса и систематически выделять время. Пишите с целью поделиться идеями, настроением, захватывающей историей – вот верный подход, чтобы довести начатое дело до конца.

Отсутствие прагматического подхода.

Прагматический подход к написанию книг – важная составляющая успеха автора. Есть мнение: писатели долго ждут вдохновение или планируют годами, а потом создают произведение за одну ночь. Однако без разумного отношения к работе не получится превратить писательство в профессию, добиться значимых результатов, заработать денег. К примеру, Стивен Кинг имеет систематический подход: пишет по три часа в день на протяжении десятилетий. Успешные авторы, рассматривающие писательство как дополнительный источник заработка, уделяют писательству меньше времени: от часа до двух часов в день, до работы или перед сном. Наличие алгоритмов работы дает гарантию пошагового продвижения к желаемому результату. Вдохновение приходит к тем, кто упорно работает.

Болезненное восприятие критики

Болезненное восприятие критики – проблема большинства писателей, однако легче изменить свое отношение, чем менять хейтеров. Любая критика, включая неконструктивную, может пойти на пользу автору, нужно только уметь работать с разными мнениями. Неприятные комментарии не исключение: во мнении хейтера может содержаться несколько процентов правды, не говоря, об отзывах компетентных людей. Начинающему писателю полезно читать профессиональные критические статьи: анализ слабых сторон других авторов поможет найти и проработать собственные ошибки. В случае если Вы прочитали негативный отзыв и расстроились – не стоит впадать в уныние надолго, сохраняйте уверенность, будьте готовы отстаивать собственное видение. Какой бы ни была реакция на критику, самое плохое – перестать писать.

Слишком затянутое повествование

Сюжет неизданного романа начинается со знакомства с героем, каждодневным бытом, кучей родственников, потом продолжается долгими сценами с наигранными диалогами, где каждый персонаж по очереди демонстрирует характерное поведение. Когда книга не цепляет с первых страниц, интерес читателя быстро улетучивается. Спасает только четкое понимание главной идеи. Нельзя забывать о ней на протяжение повествования. Полное отсутствие деталей негативно сказывается на конечном результате – избыток вредит не меньше. С одной стороны, детали помогают лучше понять персонажа, передать атмосферу, с другой – использовать их необходимо умеренно, не перегружая читателя информацией и не забывая о главной идеи или конфликте. Описание природы, диалог, сцена, любые незначительные детали должны передавать уникальную атмосферу, эмоции персонажа, настроение сложившейся ситуации, заставлять читателя сопереживать, постепенно приближая к развязке. Иначе подобные диалоги, описания и другие детали стоит жестко сократить. Задача – не перегружать произведение, а украшать, наполнять полезной информацией.

Невнятный стиль

Из всех способов убить интерес редактора к книге стиль – самый надежный. В то время как утомительный сюжет и топорно вырезанные герои убивают интерес постепенно, страница за страницей, заунывная и невнятная манера повествования заставит отложить вашу книгу после нескольких абзацев. Почему одни книги мы читаем только один раз, а другие перечитываем снова и снова? Манера повествования, искрометный юмор, общее настроение, емкие метафоры, а может множество глаголов, придающее динамику повествованию – вот это важные компоненты авторского стиля, призмы, через которую читатель видит мир и события. Как можно работать над стилем? Уникальный стиль приходит со временем. Однако много читать и писать необходимо, чтобы прийти к нужному результату, выработать уникальную технику. Есть также другие составляющие авторского стиля – внутренний смысл текста и его актуальность, заставляющие читателя возвращаться к книге. Какую главную идею лучше вложить в книгу, чтобы она брала за душу? Может быть, о пути к себе, о свободе или равных правах для каждого? Пусть эта идея будет связующей нитью всего произведения. Не стоит писать слишком сложным и заумным языком. Живой диалог с читателем, легкая манера повествования больше помогут книге завоевать интерес и признание.

Нелогично выстроенное повествование

Логично выстроенное повествование является важным при работе над стилем. Подобно элементам сюжета, предложения, выражающие мысли, должны следовать друг за другом логически. В тех случаях, когда хочется внезапно сменить тему, можно воспользоваться разделением на абзацы. Но только одним разделением на абзацы не обойтись. Если каждый абзац в главе будет посвящен своей теме, читатель быстро оставит попытки связать все воедино. Должно быть что-то масштабное – некое связующее звено, главная мысль. И помните: каждый раз, когда меняете тему, переход должен быть логичным и последовательным.

Вымученный юмор

Начинающие писатели чувствуют необходимость в употреблении экзотических слов, последующей игре с ними. Бывает такое, что авторы не знают меры: используют перегруженные конструкции и вычурные каламбуры Например: «Прекратив наматывать круги вокруг поляны, возбужденный супружеский дуэт обосновался посреди рододендронов». Для решения проблемы нужно больше читать и больше пробовать писать смешные моменты – хороший юмор нельзя вымучить. Со временем выработается внутреннее чутье, вкус и чувство меры. Если произведение предназначено для широкого круга читателей, не будет лишним задуматься, как будет воспринят юмор.

Неуместные клише и метафоры

Когда-то каждое клише было свежей меткой фразой, емкой и убедительной, что закрепилась в языке в известном виде. Иногда стандартная формулировка и вправду подходит для выражения мыслей, однако в современной литературе безликое штампование считается признаком узкого кругозора и небольшого словарного запаса. Мало иметь хорошую фантазию, нужно еще суметь небанально описать картинку, как можно более красочно передать вкус, цвет и запах, чтобы завоевать интерес читателя. Однако избегайте перебора. Сравнения и метафоры – обороты речи, служащие для описания предметов и отражения настроение, контекста, где они употребляются. Не используйте непопулярные обороты. Например, девушка “красива, словно Крайслер-Билдинг” читатель явно не оценит. Причина: сравнение слишком отличается от общепринятых стандартов красоты. Еще одну проблему можно обозначить как “потерявшийся за деревьями лес”. В этом случае метафора затмевает собой то, что вы стремитесь подчеркнуть. Подобное происходит, когда для нее нужно отдельное объяснение и погружение в контекст; к тому времени, как читатель полностью нарисует у себя в голове картинку, он уже забудет, что же она описывала.

Отсутствие конфликта и четкой структуры произведения

Пример: «пушистые белые облака летели по голубому бескрайнему небу». Подобные рассказы нравятся публике, интересующейся пейзажами или красочными описаниями природы. Однако чаще читатели ожидают интригу, конфликт. Пусть даже речь идет о несложной истории, вроде Винни-Пуха: как он застрял на выходе из норы Кролика. История структурируется следующим образом: завязка, кульминация, развязка. Когда история длинная, волна элементов повторяется несколько раз, создавая ритм повествования. Нет конфликта, четкой структуры – получится скучный текст. Даже в самых безумных мирах и сюжетах есть чёткая логика, поэтому не стоит пренебрегать этим элементом. Знайте, конфликт – это не только война на уничтожение, например, спор в очереди в магазине о смысле жизни – тоже конфликт, вполне возможно, не менее цепляющий.

Неотредактированный текст

После завершения написания книги, настаёт следующий этап – редактирование, которое на практике может занимать даже больше времени, чем написание. На этапе редактирования удаляется все лишнее, вычеркиваются пустые предложения, у Вас также будет время и возможность жестоко расправляться со штампами и клише. Приводите книгу в порядок, ведь за ошибками, перегруженными описаниями и сложным языком, несмешным юмором читатель не увидит красоты истории, ярких персонажей или потеряет нить повествования. Дополнительная работа с текстом никогда не бывает лишней, даже если автор считает иначе. Некоторые ошибки и упущения остаются незамеченными. Логичный итог редактирования – гладкий интересный текст.

Типичные ошибки начинающих писателей. Грех насилия над языком, совершаемый авторами будто по групповому сговору.

Эта статья открывает цикл бесплатных материалов, классифицирующих ошибки начинающих, а также продолжающих литераторов, застрявших на начальном этапе. Цель цикла — сгруппировать и показать на примерах типичные ошибки, с руками и ногами выдающие дилетанта: от искалеченной грамматики и оригинальничанья в стиле до неверного отношения к делу. Задача — помочь неопытным прозаикам увидеть огрехи и стратегические промахи, которые допускают их собратья по перу и клавиатуре. Изучение чужих грешков выведет авторов на путь избавленья от собственного литературного неряшества.

1. Качая головой женской беспечности. Одеть на себя убожество и пройти по экрану телевизора

Сокрушённая лексика и изувеченная фразеология. Хромая логика и кривые факты. Испорченная орфография и сучковатый синтаксис. Сочинения, вызывающие у читателя желание поскорее распрощаться с автором.

Памятуя о теме статьи и её форме, я постараюсь быть максимально кратким и выделю типичные огрехи, встречающиеся у разных авторов и отражающие ту легко узнаваемую манеру письма, что как бы превращает многих авторов в одного. Таким образом, в примерах и пояснениях к ним не будет уникальных (по-русски: неповторимых) грешков, которые присущи некоторым ярким индивидам и представляют собою исключения, из общего ряда выпадающие.

Размахнись девушкой. Как разделаться с фактами и наступить на горло логике

«Волосы мягкие торчат…»

Мягкое не торчит.

«Старуха просиживала на скамейке у подъезда дни напролёт и всякий раз, когда они проходили мимо, одаривала их широкой улыбкой своего беззубого рта».

Дни, идущие мимо. Улыбка рта.

«Мила поняла, что она могла бы стать артисткой и идти по экрану телевизора, как они».

Ходьба по экрану.

«…жён, вдовевших с каждым разорвавшимся снарядом».

Рассказ о многомужестве?

«В корчме, битком набитой острыми взглядами и проворными руками».

Фрагмент картины сюрреалиста!

«…военные торопливо оседлали коней, вонзая шпоры, не жалели плетей».

Сложная процедура седлания коней садистами.

«…запрокидывал бритую шею, собирая жирные складки, заряжал пистолет…»

Шея живёт самостоятельной жизнью, отдельно от головы. Неужели такие акробатические трюки необходимы для заряжания оружия?

«…что он обязательно застрелиться, если сдержит слово».

Во-первых, -тся. Во-вторых, шиворот-навыворот. Пишите просто: «…что ему не повезёт и револьвер непременно выстрелит».

«…курком вверх».

Револьвер всегда держат курком вверх, а спусковым крючком вниз. Что тут необычного, зачем автор делает на этом акцент? Оказывается, он путает курок со спусковым крючком. Ошибка, настолько распространившаяся у нынешних сочинителей, что я признаю её типичной.

«…из 3,5 бойцов в строю осталось только 300».

Ответ двоечника на уроке арифметики.

«В одной только России миллиарды людей, так что количество моих оппонентов ничтожное».

Миллиарды россиян, ау!

«Вечером я наполнила уличный умывальник свежей водой, чтобы она согрелась…»

Ночь холоднее дня. Вода ночью не согревается, а охлаждается.

«Он покачал головой женской беспечности…»

Сей волшебник слова превратил дательный падеж в родительный. Вышла несуразица: на мужских плечах выросла голова женской беспечности.

«Ведь суть-то, корень-то жизни, толкует отрешенный вид…»

У одного сочинителя герой качает головой беспечности, у другого отрешённый вид толкует. (Цитаты взяты из публикаций разных авторов.)

«Все работали более или менее быстро, отмеряя руками привычные роботообразные движения».

И как они отмеряли руками движения собственных рук?

«…истошно, со знанием шофёрского дела, заскрипел тормозами его пыльный недруг — КамАЗ».

КамАЗ заскрипел истошно, со знанием дела? Водитель знает дело, но не КамАЗ.

«С каждым вдохом заплесневелый воздух, которого здорово накушались лёгкие за день, покидал богатырскую грудь Иваныча».

Обычно воздух покидает лёгкие при выдохе.

«Подвернулся стул, иначе я сел бы на пол: их не было».

Чужие среди нас.

«У меня не было времени подумать, почему она здесь, как будто её не могло не быть».

Похоже, у автора тоже не нашлось времени подумать.

«Зуб торчал только один, спереди…»

Автор, покажите стоматологу зуб, торчащий сзади!

«Хорошо иметь зычный голос с заточенными металлическими нотками, которыми очень удобно срезать с людей плату за проезд».

Голос с нотками? С заточенными? Которыми удобно срезать плату? Отчего бы не написать так: «Неплохо бы иметь надменный голос со стальным призвуком. Такой, от которого волосы на голове встают дыбом. Стоит рявкнуть — и трясущиеся руки пассажира сами собою лезут в кошелёк»?

«И действительно, зачем он сделал такой понимающий вид на этой фотографии на всеобщей обложке?»

«Портрет Дориана Грея», продолжение?

«Он видит в шапочке проделавшую долгий путь логику его интеллигентности, которая нашла скромный вызов…»

Здравствуй, шапочка, ты моя логика!

«Когда протискивался в лаз, бинта не слышал…»

Батюшки, бинт заговорил!

«И стоят рядом, отдельно от него, когда уже над ним их скорый холм».

Аминь.

«…как выразить стометровое отстояние одинокого фонаря на дальнем подземном переходе пустой улицы?»

Не надо выражать. Рождённый ползать летать не может.

«…исторгнутая оттуда боль скажет слова новизны».

Другой вопрос, что скажет читатель. И критик. Игорь Дедков в дневнике (1993 г.) написал как раз на эту тему:

Энтузиасты разрушения своим криком и грохотом, торжествующим визгом постарались заполнить всё печатно-визуальное пространство.

«Должны же они понять закодированные то спазмом, то невнятицей языка слова, которые искажены уже самим криком в дыру (с отбрасывающей вспять звуки акустикой), — они должны расшифровать и понять, кто же, если не они».

Похоже, автор зашифрованного текста наконец-то обратился с мольбой к читателям.

«Чтобы родить тебя, нужны двое, а чтобы умереть — один».

Умри тебя!

«В чужой комнате ты должен опорожнить себя для сна. А до того, как опорожнил, то, что есть в тебе, — ты».

Лучше это сделать в туалете. Там философская теория сблизится с практикой.

«Как только Темпл вышла на лестничную площадку, из тусклого света у двери мисс Ребы выкатились глаза Минни».

По-моему, не страшно и не смешно. Триллер не получился. Страшилка из советского народного творчества нравится мне куда больше: «Маша в лесу собирала малину / И наступила на ржавую мину. / Долго я буду помнить во сне / Её голубые глаза на сосне». В рифму и запоминается с первого прочтения.

«Эта и другие разноцветные мысли вместе с обрывками долетевшей песни скакунами проносятся по нечёсаной голове Жоржа».

«Мои мысли, мои скакуны, / Вас пришпоривать нету нужды…» Как верно заметил тот же поэт-песенник, «безумие ветров хмельных».

«И тут кто-то с такой силой втолкнул её сзади в прихожую, что девушка от толчка со всего размаху врезалась в голень бандита…»

Втолкнул… от толчка — и со всего размаху! Девушки, не теряйтесь в сложных ситуациях. Размахивайтесь собой!

Не доехав до места встречи, в его джип врезалась пулемётная очередь. От презрения к языку до неуважения к редактору

«Чё вы меня грузите какими-то ошибками? Достали со своей лексикой и морфологией-фразеологией! Короче, мне наплевать. Я не редактор и не корректор! Это их работа — вот пусть и исправляют!»

Такова несгибаемая позиция типичного современного литератора. Он объявляет своей задачей сюжет, а правописание и стиль считает чужой работой. Буковки исправляют и запятые пусть расставляют редакторы, они специально для этого сидят в издательствах и журналах. Так думают не только молодые писатели, но и писатели в возрасте за шестьдесят, которым во времена СССР повезло с редакторами и повезло издать при участии последних несколько книг. Теперь эти несчастные авторы написать ничего не могут: редакторы почти вымерли, равно как и настоящие литераторы.

Точно такой же позиции придерживаются и журналисты, перекладывающие собственную грамотность, а заодно логику на плечи корректора и редактора и даже обвиняющие их в собственных ошибках (это последний писк моды, дамы и господа!). Отсюда, из неуважительного отношения к работе редактора и презрения к родной речи, и вырастают дикие, безумные убеждения-перевёртыши. Отсюда и кривой стиль многочисленных строчкогонов, и повальная безграмотность работников прессы и телевидения, и книги, изданные с сотнями и тысячами ошибок и опечаток. Труд корректора обесценился. Да и кому он, право, нужен, корректор, этот упрямый искатель ошибок, когда безграмотны все: от хозяев издательств до потребителей их продукции?

«…на сумму не меньше пятиста долларов».

Числительные — вечная беда начинающих авторов. Пятисот!

«…в размере шестиста».

Шестисот.

«…речь идёт уже не о трехсот, а о гораздо меньшем…»

Трехстах.

«Отряд у них получился небольшой — 5 человека».

Пять человек.

«…резких лучах, перерезавших…»

Резких… перерезавших — тавтология. Тавтология — ещё одна из примет коллективного стиля (термин мой) нынешних авторов.

«…скатывались по крутому скату…»

Скатывались… по скату. Зри в корень, автор!

«Вокруг царило остекленелое пространство медицинского пространства».

Ошибка на ошибке сидит и ошибкой погоняет. «Пространство» не может «царить». Фразеологическая ошибка. Царит тишина. И что за «остекленелое»? В довесок супертавтология в канцелярском родительном падеже: «пространство… пространства».

«Телефонный звонок продолжал трезвонить… Телефонный звонок звонил ещё громче и настойчивей, но я не находил в себе сил, что бы подняться…»

Тавтологический и логический кошмар; «что бы» = чтобы, орфографическая ошибка.

«Снег, как белоснежный саван, покрывал всё вокруг».

Снег сравнивается с белоснежным саваном. Сравнение со сравнением! Поразительная тавтология.

«Из какой уверенности он так уверен?»

Искусство тавтологии без границ.

«Они полны знанием, которое люди знают…»

Повторение — мать учения? Увы, мучения!

«Я ждал его с набором ожиданий, с готовностью внести беднягу в одну из бесполезных таблиц, на которые для большей уверенности раздробил мир».

Один ждал с набором ожиданий, другой уверен из уверенности, а третьи полны знанием, которое знают! Не подумайте, что все три фразы взяты из произведений одного автора. Авторов трое. Зато манера повествования одна.

В душу мою давно закралось подозрение: весь постмодернизм писан одним-единственным человеком. Все сочинители этого сорта одержимы одним мелким бесом, а у одного мелкого беса больше одной манеры самовыражения быть не может.

«…не одену на себя это убожество, пусть даже из лучших магазинов. Уж лучше я одену джинсы!»

Дважды «одену» вместо «надену». Упорный, однако, автор!

«По своей манере ходить был он несколько более высок и худ, чем на самом деле».

Зачем же глумиться над родным языком? Можно написать ясно: «Из-за своей манеры ходить он казался более высоким и худым, чем был на самом деле».

«Вы можете оценить сюжет по принципу «нравится — не нравится», можете найти орфографическую ошибку, но вряд ли сможете капнуть глубже».

Копнуть, господин писатель, член союза писателей. Капают валерьянку.

«…осторожно наполняя вино в бокал…»

Наполняя вином бокал.

«Хлопнула, заскрепев калитка».

Заскрипев! Проверочное слово «скрип», а не «скрепа», несмотря на известное пристрастие демоса к последней. Вдобавок пропущена запятая. И потом, калитка уже отскрипела, коли хлопает. «Заскрипела и хлопнула калитка» было бы точнее.

«Бессеребренница».

Бессребреница. Господа двоечники, когда вы научитесь пользоваться хотя бы словарём текстового редактора?

«Локаничность, точность в выборе образов и эпитетов, полная идейная законченность. Великолепно!»

Лаконичность.

«Если позволительно так сказать, то классность и мастерство на лицо».

Налицо.

Как видим, писатели XXI века, а заодно ценители таланта этих писателей орфографию в грош не ставят. От разрушения правописания сочинители переходят к словотворчеству, сближаясь, по-видимому, с футуристами:

«Прошу отнестись к нему серьёзно — поскольку данная информация предназначена конфединцеально авторам…»

Конфиденциально!

«…прочая экзенстиальная чушь…»

Экзистенциальная!

«…каково писателю или философу? Да ещё наделённого талантом…»

Наделённому! Несогласованные члены предложения — ещё одна типичная ошибка.

«…кроме одного художника, тоже изрядного выпивоху…»

Выпивохи!

«Читая современную литературу, у меня появляется мнение…»

«Глядя на эти доказательства, это даёт ему серьёзные основания думать…»

«Глядя со стороны, нам страшно везёт».

«Не доехав до места встречи, в его джип врезалась пулемётная очередь».

Ошибка шляпы (нелепое смешение двух действий: основного и дополнительного, ломка субъекта, подмена персонажа шляпой), высмеянная Антоном Чеховым в «Жалобной книге», дожила до наших дней и прекрасно себя чувствует.

Я обнаруживаю подобную ошибку примерно у каждого второго автора. Если б можно было применить к ошибкам определение «классические», я бы применил.

В наши печальные дни не только писатели или журналисты, но и те, кто взял на себя труд указывать им на ошибки и ляпы, пускают «шляпу» в народ. К примеру, один популярный деятель, ядовито критикующий литераторов за их ошибки, откровенничает на своём Youtube-канале:

«Читая такое, мне кажется, что я смотрю какую-то литературную раскраску».

Поправить легко: «Читая такое, я будто смотрю литературную раскраску».

Суть да дело, суть да дело — превратился в изувера!

«…вставляет палки в процесс».

Неудачная попытка стать Кафкой.

«…как лист осенний, гоняемый служебной необходимостью из огня да в полымя».

Пожар из осенних листьев.

«…окончательно изуверился в успехе».

Разуверившийся человек превратился в изувера.

«…негоже сумяшеся…»

Ничтоже сумняшеся.

«…язык зачесался повернуться к говорящим».

А представить описанное действие автору слабо? Уж не змеиный ли язык у персонажа?

Язык зачесался — фразеологизм. Когда язык «чешется», очень хочется что-то сказать. Повернуться — действие иного рода, относится к человеку, а не к его языку.

«…приложить некоторую долю находчивости в общении с ним, и терпения».

Правильно: «…проявить находчивость в общении с ним и запастись терпением». Две фразеологические ошибки в одном предложении.

«А пока суть да дело…»

Эта вольная замена компонента фразеологического сочетания настолько распространилась, что правильный вариант изжит почти повсеместно. Суд да дело!

Размашистый Ваня у фонтана жажды. Одно-единственное точное слово? Да что он понимал, ваш Флобер!

«Размашистый Ваня тоже скучать не давал».

Человек не может быть размашистым. Размашистый — это о движении. О жесте руки, о почерке.

«…ступни 46 размера в драных шлёпанцах тупо парили в пространстве».

Ступни могут парить остро? Или умно?

«…вспомнив стюардессу в самолёте, приторную, как те маленькие конфетки, которые она раздавала при взлёте».

Кто-то попробовал стюардессу на вкус?

«Жажда жизни хлестала…»

Жажда хлестала? Жажда ассоциируется не с потоком, а с иссушением. Вода может хлестать, а жажду обычно испытывают. Автор собирался сказать: «Жизнь бурлила, кипела», но решил соригинальничать и сгубил текст.

«…тысячи радуг раздвинут облака смешливыми <…> красками…»

Смешливыми? То есть такими красками, которые легко рассмешить?

Флобер учил Мопассана:

Какова бы ни была вещь, о которой вы заговорили, имеется ТОЛЬКО ОДНО СУЩЕСТВИТЕЛЬНОЕ, ЧТОБЫ НАЗВАТЬ ЕЁ, ТОЛЬКО ОДИН ГЛАГОЛ, ЧТОБЫ ОБОЗНАЧИТЬ ЕЁ ДЕЙСТВИЕ, И ТОЛЬКО ОДНО ПРИЛАГАТЕЛЬНОЕ, ЧТОБЫ ЕЁ ОПРЕДЕЛИТЬ. И нужно искать до тех пор, пока не будут найдены это существительное, этот глагол и это прилагательное, и никогда не следует удовлетворяться приблизительным, никогда не следует прибегать к подделкам, даже удачным, к языковым фокусам, чтобы избежать трудностей.

Гадкое чувство течёт через рот. Количество, давшее новое качество

Чем больше тиражируется несуразицы и неряшливости в текстах, тем крепче становится привычка читателя к низкокачественным текстам. Копаясь в отбросах, он волей-неволей привыкает к грязи и гадости. Приходит и тот чёрный день, когда читатель начинает считать изыском в литературном меню и смакует прозу следующего содержания:

«Но помниться, что моей кошке никто не внушал, идей про скромность, как лучшее украшение, про то что «это» лучше делать в браке, так можно, про набивание себе цены, чтоб женился, и уж, вряд ли она догадывается о последствиях, виде потомства».

Иной автор, сам того не желая, удачно выражает отношение читателя к собственному сочинению:

«…гадкое чувство потекло через рот…»

Таковы последствия всеобщей нелюбви к языку. Язык вырождается и умирает.

2. Неважно, даже хуже. Где вы, художники?!

О чрезмерной красочности, об излишне частой выдаче определений и признаков, а заодно и о лексической самодеятельности, проявляющейся в подборе определений.

Прилагательные, причастия и наречия сами по себе вовсе не плохи. Они необходимы и занимают, как и прочие части речи, положенное место в морфологической системе. Но злоупотребление ими вредит речи точно так же, как алкоголь вредит здоровью.

«Мать была яркой женщиной».

«Ярко», «яркий» — главные красочные словечки, которые, в сущности, ничего не определяют и не дают никакого признака. Это всего лишь самодеятельная авторская характеристика, ярлычок, прилепленный к герою очерка или персонажу. «Ярко» уместно для уличного разговора, но не для прозы. Такими пустыми словечками сорят многие писатели и журналисты.

«Радужно-золотое сияние приближалось. Он инстинктивно зажмурился: сияние сузилось до размера луча, которым окулист смотрит глазное дно. Когда глаза привыкли, ему удалось разглядеть ослепительно-белую круглую площадку на самой верхотуре радужной лестницы. Это нерукотворность раскачивалась в небесной пустоте. Коряво взмахнув руками, как журавль-переросток…»

Чтобы продраться через заросли метафор, читателю потребуется мачете. Нет ни одного сравнения, создающего ясный образ. Вот бы посмотреть лучом, как журавль-переросток коряво машет руками!

«Вечерами отец музицировал дома. Руки его легко, как бабочки, порхали по клавишам и рождали музыку удивительную и прекрасную».

Удивительную… Прекрасную… Лубок! Пустой набор определений вместо точного описания, уникального образа. Ничего удивительного и прекрасного читатель, увы, не слышит. Автор не передал музыку словами, не решил творческую задачу.

Пустые определения опытного читателя оттолкнут. «Ярко», «прекрасно» — демонстрация дурного тона в литературе. У художников, говорил Чехов Бунину, «красочно» — бранное слово. Писателям следует взять пример с художников.

«В мягкозвучном шелесте согласных букв новорожденного…»; «И вот подходит с мягким шелестом автобус, выкрашенный тоже в соответствующий колер, с соответствующей формой на водителе…»; «Прошелестел повторный наждачный звук закрываемых на сумках молний и все погрузились в бодрое созерцание пробегающих за окошками видов».

Этот автор переел, видно, Бальмонта или других символистов, упражнявшихся в звуках и тоже бодро созерцавших, иной раз голышом с деревьев.

«Исступлённый, не поддающийся контролю жеребец нёсся под всадником как дикая громоподобная музыка»; «Так человек, изумлённо восстав ото сна, из тёплых, солнечных, населённых людьми долин вдруг попадает в края, где средь пустынных пространств громоздятся холодные мрачные пики исступлённого горя, а над ними сияют исступлённые чёрные звезды»; «Лицо Баярда, спокойное и бледное, напоминало гипсовую маску, омытую лёгкой волной отработанного неистовства…»

За такие сравнения, за такие определения полагается Нобелевка. Автор этого сочинения её получил.

«Из родившегося чуда обязательно появится новая грациозная тайна…»

Тайна не описана, не показана как волнующий, запоминающийся образ, её не видно, а между тем произвольно наделена автором эпитетом «грациозная». Стало быть, тайна сия стройна или изящна. Похожа на танцующую девушку? Ежели так, следовало бы этот танец, эту грацию показать, обрисовать. Определение растрачено впустую!

Вот образ, художественно запечатлённый прозаиком Николаем Никоновым (рассказ «Торфяник», сборник «Воробьиная ночь»):

В ясные апрельские полдни, когда всё разом темнело, будто от первого загара, весь торфяник дрожал и переливался в блеске, в сиянии бесчисленных ручьёв. Как ослепительно играло, дробилось в них вешнее солнышко! Как живо и весело голубела вода. И ступая по этим расплёсканным небесам, по облакам, плывущим подо мною, и перешагивая через тысячи тысяч солнц, я готов был кричать:

— Где вы, художники?!

Увы, на крик Николая Григорьевича отзовётся одно эхо. Современные лауреаты твёрдо стоят на своём:

«Младший учился неважно»; «Жили они неважно, даже хуже».

Продолжение следует

© Олег Чувакин, 2018—2020

Следующие статьи цикла:

Типичные ошибки начинающих авторов (продолжение).

Типичные ошибки начинающих авторов (часть третья).

Типичные ошибки начинающих авторов (окончание).

💝  1 348