Типология переводческих ошибок гарбовский

При анализе русской, английской, немецкой и японской коммуникативных культур было выяснено, что, несмотря на их кажущуюся схожесть, существует во многом различное отношение к феномену молчания. Во многом это отношение определяется историей того или иного социума, его культурными связями.

Список литературы

Арутюнова, Н.Д. Молчание: контексты употребления. Логический анализ языка: Язык речевых действий/Н.Д. Арутюнова. M.: Наука, 1994. С 107.

Богданов, К. А. Очерки по антропологии молчания. Homo Taccns /К.А. Богданов. СПб-РХГИ, 1997.

Богданов, В. В. Речевое общение. Прагматические и семантические аспекты /В.В, Богданов. Спб: РИО ЛГУ, 1990.

Богданов, В.В. Молчание как нулевой речевой акт и его роль в вербальной коммуникации /В.В. Богданов. Калинин, 1986.

Богданов, В.В. Функции вербальных и невербальных компонентов в речевом общении /В.В. Богданов. Языковое общение: Единицы и регулятивы: сб. науч. трудов. Калинин, 1987.

Заимствование традиции английской культурой: восточные тины кул bTyp//www. allbcst.ru

Запад и восток как два культурных ареала// bestreferat.ru

Корнилова, Н.Б. Слово и молчание: аспекты взаимодействия [Электронный ресурс]. Режим доступа: http//www.rsl.ru.

Крестинский, C.B. Интерпретация актов молчания в дискурсе /C.B. Крестинский // Язык, дискурс и личность. Тверь, 1990.

Леонтович, O.A. Введение в межкультурную коммуникацию: учебное пособие / О.А.Леонтович. М.: Гносиз, 2007. С. 160 — 161.

Мечковская, Н. Б. Социальная лингвистика /Н.Б. Мечковская . М.: Аспект-Пресс, 2000. С. 60.

Носова, O.E. Пословицы о роли и месте молчания: лингвокульторологический анализ/ O.E. Носова // Вестник БГУ. Серия 13. 2008. № 3. С. 543 -5 46.

Почепцов, Г.Г. Теория коммуникации. 2-е изд. /Г.Г. Почепцов. Киев, 1999.

Формановская, Н.И. Речевой этикет и культура общения /Н.И. Формановская. М., 1989.

Эпштейн, М. Слово и молчание в русской культуре /М. Эпштейн. Звезда, 2005. №10.

Lebra, S. The cultural significance of silence in Japanese communication /S. Lebra II Multiligua, 1987. C. 343-357.

ishii, S. Silence in cross-cultural perspective: Japanese and United States /S. Ishii, T. Bruneau-Belmont. Wadsworth, 1994. С. 246 — 251.

© Тетерлева E.B., Кузьминых Т.Д., 2009

Е В. Тетерлева, Ю.К. Поп»в°

Типы переводческих ошибок

В современной лингвистике и переводоведении не

существуй

общепринятой точки зрения на предмет типологии переводческих оши& «Существуют классификации ошибок в устном и письменном перер0^

^ожно говорить о понятии и типологии ошибок в художественном или техническом тексте; можно строить классификацию лексических либо Ррамматических ошибок в переводе; классификации ошибок могут быть ориентированы на оценку перевода, а могут предполагать анализ не только результата перевода, сколько процесса перевода и отражать возможные причины появления ошибок и др.» [Куниловская: режим доступа: ^:/Лс.и1тп.ги/пос1е/76]. Большинством авторов ошибка в переводе понимается как необоснованное отступление от нормативного требования эквивалентности, как мера несоответствия перевода оригиналу, мера дезинформирующего воздействия на читателя [Там же].

В данной статье предпринимается попытка рассмотреть и обобщить существующие классификации переводческих ошибок и выделить основные типы переводческих ошибок.

I. Классификация ошибок с точки зрения языка.

Н-Яа^ 81ешЬасЬ и М.А.Куниловская предлагают различать ошибки:

1. Орфографические,

2. Грамматические: морфологические и синтаксические (неверное словообразование или неверное составление предложения),

3. Лексические (неправильного использования основного или контекстуального значения слова, а также нарушения норм сочетаемости слов в ГШ) [Куниловская: режим доступа: http://tc.utrnn.ru/node/76: 81ешЬасИ].

II. Классификация ошибок по степени дезинформирующего воздействия.

Л.К. Латышев классифицирует ошибки, исходя из степени нарушения переводческой эквивалентности [Латышев 1981].

1. Искажения — субъективно обусловленное отклонение содержания перевода от оригинала, в результате которого воздейственный потенциал текста перевода не соответствует Бездейственному потенциалу исходного текста, функционально-немотивированное отклонение от исходного содержания, искажающее функции исходного текста и вводящее получателя текста перевода в заблуждение относительно описываемых предметов ситуации. 2- Неточности дезинформируют получателя перевода в отношении деталей, частей. Подобно искажению, причины неточностей чаще относятся к стадии диализа исходного текста, когда переводчик неправильно понял содержание.

Точность может быть порождена и на этапе синтеза, когда переводчик не «ашел эквивалент.

Неясности — функционально-содержательный изъян перевода, утемняющий смысл высказывания, достаточно четко выраженный в исходном ^ 5Ге> часто возникают из-за неудобоваримости синтаксических конструкций. в. °Рмативно-языковые и нормативно-речевые ошибки затрудняют «Риятие и осложняют коммуникацию. К ним относятся нарушения лексико-• чтической сочетаемости слов. Нарушением узуса считаются ошибки в ТаЮкЛ0ЖН0М УпРавлении и в употреблении союзов. К узуальным ошибкам е относится несоблюдение традиционного способа передачи реалий, а

также произвольный перенос названий реалий из одной культурно-исторической традиции в другую. Важно указать, что к нормативно-языковым и нормативно-речевым ошибкам не относятся намеренные отклонения от литературной нормы.

5. Стилистические ошибки, т.е. «функционально-немотивированное употребление языковых единиц, не соответствующих общей стилистической тональности текста».

III. Классификация ошибок по этапам перевода, на которых они возникают.

H.К. Гарбовский и А.Б. Шевнин классифицируют ошибки в зависимости от того, на каком этапе перевода эти ошибки появляются. Так, согласно Н.К. Гарбовскому, «ошибки могут быть обусловлены как неверной расшифровкой смысла знаков, составляющих единицу ориентирования, так и неправильным выбором знаков в переводящем языке для оформления единицы перевода [Гарбовский 2004].

1. Ошибки, связанные с пониманием исходного текста, могут затрагивать все аспекты текста (прагматический, семантический и синтаксический) и возникать на разных уровнях речевой цепи, т.е. когда единицей ориентирования оказываются разные по своей протяженности и структуре знаки. Структурная типология уровней логико-смысловой структуры включает уровни:

I. простого понятия;

2. сложного понятия;

3. суждения;

4. представления о предметной ситуации.

К ошибкам первого уровня («знак — понятие») относятся случаи, когда знакам приписываются не те понятия, которые они заключают в себе на самом деле. Такие ошибки возникают, когда переводчик сталкивается с реалиями, диалектизмами, а также многозначными словами (т.е. знаками, заключающими в себе несколько понятий).

К ошибкам второго уровня («знак — сложное понятие») относятся ошибки в словосочетаниях.

Ошибки третьего уровня («знак — суждение») затрагивают смысл целых суждений и более сложных логических конструкций. Они происходят от недостаточно внимательного отношения к синтаксической организации высказывания. Искажение смысла возникает в результате комплексного непонимания как синтаксической структуры высказывания, так и некоторых из составляющих его слов.

Ошибки понимания предметной ситуации обусловлены отсутствием У переводчика необходимого когнитивного опыта в сфере жизни, описываемой автором. Переводчик сопоставляет свое представление о ситуациях данного типа с тем, что выводит из содержания текста оригинала. Если когнитивны» опыт переводчика меньше опыта автора оригинала, то в переводе возмож^

,лбкй трех типов: пропуски (переводческие лакуны), слепое следование ° кету оригинала без понимания его смысла, неверное описание ситуации. Iе Ошибки на этапе перевыражения системы смыслов Н.К.Гарбовским так Одробно не классифицируются и рассматриваются как единый тип, к к0торому добавляются стилистические ошибки.

д.Б. Шевнин [Шевнин 2008] подробно рассматривает обе группы ошибок, называя их

j Ошибками импрессивного типа (агнонимами) и 2 Ошибками экспрессивного (паранормативами), к которым относятся:

2.1. Неправильный выбор значения из числа нескольких значений многозначного слова,

2.2. Неправильная передача реалий (атогюны),

2.3. Неправомерное опущение информации,

2.4. Неправильная передача порядка слов в переводе,

2.5. Нарушение норм сочетаемости слов в ПЯ,

2.6. Узуальные нарушения, т.е. несоответствие жанрово-стилестическим особенностям переводимого текста, которые Н.Г. Гарбовский выносит в отдельный тип.

Кроме того, А.Б. Шевнин различает несоответствия

1. Когнитивные;

2. Языковые;

3. Лингвокультурные.

IV. Классификация ошибок с учетом прагматики текста.

В.В.Сдобников придерживается коммуникативно-функционального подхода и в качестве единицы перевода рассматривает сам текст оригинала, т.к. задача переводчика состоит в выражении коммуникативной интенции автора переводимого текста и оказания на получателя перевода воздействия, максимально приближенного по своему характеру к тому, на которое рассчитывает автор оригинала. Таким образом, как отмечает автор, решая вопрос о переводческих несоответствиях, необходимо учитывать коммуникативное назначение текста. Кроме того, важно иметь в виду особенности менталитета, культуры, объема фоновых знаний, особенности восприятия получателей как текста оригинала, так и текста перевода. Исходя из этого, В.В. Сдобников выделяет следующие типы ошибок [Сдобников 2007]:

Ннесоответствие содержанию оригинала, выявляемое на уровне отдельного предложения;

Несоответствие норме и узусу переводящего языка; Несоответствие коммуникативной интенции автора оригинала. . На прагматические ошибки (pragmatic errors), в терминологии .В.Сдобникова интенциональные, также указывают Б. Хэтим и Я. Мейсон Жигалина 2005].

V. Классификация ошибок по принципу логичности.

Именно логичность является признаком классификации ошибок, предложенной Д.М.Бузаджи. Он утверждает, что «осмысленный текст прошит логическими связями двух типов: между частями текста как речевого произведения, между элементами описываемой в тексте ситуации». Первый тип логичности называется понятийной логичностью, а второй — предметной логичностью. Б.Н. Головин так определяет эти типы: «предметная логичность состоит в соответствии смысловых связей и отношений единиц языка в речи связям и отношениям предметов и явлений в реальной действительности. Логичность понятийная есть отражение структуры логичной мысли и логичного ее развития в семантических связях элементов языка и речи» [Куниловская: режим доступа: http://tc.utmn.ru/node/761.

1. Ошибки, нарушающие предметную логичность, возникают из-за нежелания или неумения переводчика сопоставить смысл своего текста с описываемой в оригинале действительностью.

1.1. Общие логические нарушения — погрешности против фоновых знаний читателя о мире вообще;

1.2. Специальные логические нарушения — погрешности против логики той предметной области, которая описывается в данном тексте;

1.3. Частные логические нарушения — нарушения логики в рамках того или иного отрезка текста.

2. Ошибки второго вида — нарушения понятийной логичности — появляются тогда, когда автор перевода не задумывается, насколько выбранные им языковые средства подходят для решения данной переводческой задачи или насколько перевод логически непротиворечив в языковом плане. Одно из самых типичных нарушений понятийной логичности — искажение структуры актуального членения под влиянием порядка слов в исходном тексте. Многие нарушения понятийной логичности выражаются в неправильном или неудачном словоупотреблении, т.к. не учитывается ближайшее окружение слова. Типичные ошибки понятийной логичности связаны с неумением учитывать расхождения в синтаксических структурах двух языков [Куниловская: режим доступа: http://tc.utmn.ru/node/761.

Данная классификация сходна с классификацией Н.К.Гарбовского и А.Б.Шевнина, которые делят ошибки на две группы в зависимости от этапа, на котором те появились, а также с классификацией Л.К.Латышева и Дж.Хауса, различающих дезинформирующие (очевидные) и недезинформируюшяе (языковые) ошибки: ошибки предметной логичности возникают на этапе понимания и дезинформируют адресата, ошибки понятийной логичности возникают на этапе выражения и затрудняют понимание.

VI. Классификация ошибок по принципу мотивированности/ немотивированности.

Ряд авторов классифицируют ошибки по признаку мотивированности/немотивированности. Например, М. Дебренн выделяет:

л

Запланированные отклонения от нормы (авторские неологизмы, »ь1КОвая игра, каламбуры, стилистические тропы);

^Незапланированные (оговорки, описки, речевые ошибки) [Дебренн: режим ступа: http://www.bim-bad.ru]. jvl. А. Куниловская утверждает, что ошибки могут быть как

1 вынужденными (спровоцированными оригиналом), так и

2 Невынужденными [Куниловская: режим доступа: http://tc.utmn.ru/node/76].

П. Ньюмарк говорит о необходимости отличать простые отклонения от т0Орческих, т.е. удачных переводческих решений. Удачными переводческими решениями он считает:

1 редактирование стиля в текстах информационного типа, поскольку не все авторы таких текстов достаточно компетентны;

2 Более высокий уровень параметра художественности текста перевода по сравнению с исходным текстом;

3. Использование компенсации при передаче различных средств образной выразительности при переводе художественных текстов, в том числе поэтических [Жигалина 2005].

По мнению В.М. Жигалиной, второй тип решений не относится к удачным переводческим решениям. Она полагает, что подобный подход происходит из теории И.Введенского, согласно которой переводчик имеет право на различные «украшательства» при переводе, если его перо «настроено» так же, как и перо самого писателя, и отмечает, что с точки зрения современной теории перевода такие решения являются переводческой ошибкой — а именно привнесением в текст перевода собственных решений» [Там же 2005].

VII. Классификация ошибок с учетом причин их возникновения.

Классифицируя ошибки, многие ученые обращают также внимание и на их причины.

Л.К. Латышев утверждает, что одним из источников переводческих ошибок является влияние языковой структуры исходного текста, структуры его единиц на переводчика (т.е. интерференции), в результате которого Рождаются так называемые буквализмы. Влияние это весьма сильно. Ему в той «ли иной мере подвержены все переводчики. Выделяют следующие типы бУквализмов: Буквализм на уровне морфем;

• буквализм на уровне лексем (слов), сущность которого заключается в том, ЧТо переводчик воспроизводит исходное высказывание или определенную его Часть дословно, в то время как ради соблюдения языковой и речевой нормы СЛеДовало избрать больший масштаб для установления переводческого ^ответствия (без соответствия значений отдельных слов); 1 %квализм на уровне грамматических форм слов;

Синтаксические буквализмы (буквализмы на уровне предложений и ^сочетаний)» [Латышев 1981]. j П. Ньюмарк выделяет:

тклонения, вызванные некомпетентностью переводчика, и

2-Отклонения, которые появляются в тексте перевода тогда, когда «переводчик преследует некую идею относительно перевода, или, вернее того, каким должен быть данный перевод» [Жигалина 2005]. М. Дебренн различает:

1. Неудачи или ляпсусы, происходящие из-за невнимательности, т.е. из-за отсутствия контроля (возник отвлекающий момент, прервавший действие, или органы чувств получают нечеткую информацию);

2. Ошибки, связанные с правилами, возникающие в ходе решения житейских задач в различных случаях: при применении неверного правила;

3. Ошибки, возникающие в связи с отсутствием информации или в связи с получением неверной информации [Дебренн: режим доступа: http://www.bim-bad.ru].

А.Л. Пумпянский к основным причинам, приводящим к ошибкам, относит:

1. Убежденность в однозначности слов и грамматических форм;

2. Смешение графического облика слова;

3. Ошибочное использование аналогии;

iНе можете найти то, что вам нужно? Попробуйте сервис подбора литературы.

4. Перевод слов более конкретными значениями, чем они фактически имеют;

5. Неумение подыскать русское значение для перевода английских слов и лексических и грамматических сочетаний;

6. Незнание закономерностей изложения английского научно-технического материала и способа его передачи на русский язык.

Однако основными причинами неадекватного перевода, по его мнению, являются:

1. Однозначная смысловая связь одного слова с другим, что нарушает стилистические нормы речи, и

2. Несовершенство в плане полноты раскрытия значений русско-английских словарей [Коломейцева, Макеева 2004].

Таким образом, можно заключить, что большинство лингвистов различают содержательные ошибки, а также нормативно-языковые и нормативно-речевые ошибки. Кроме того, ряд авторов выделяют прагматические ошибки. Другие включают в свои классификации лингвокультурные ошибки. На наш взгляд, важно также различие, на которое указывает Д.М. Бузаджи, классифицирующий ошибки по принципу логичности.

Исходя из вышесказанного, основными типами переводческих ошибок, по нашему мнению, являются следующие:

1. Содержательные ошибки (функционально-немотивированные отклонения от исходного содержания, неточности, неясности)

1.1. ошибки предметной логичности (несоответствие смысла текста перевода и описываемой в оригинале действительности)

1.2. ошибки понятийной логичности (нарушение понятийно’1 логичности текста)

Нормативно-языковые и нормативно-речевые ошибки (в т.ч. яарушения лексико-еемантической сочетаемости слов, например, ошибки в предложном управлении и в употреблении союзов).

Прагматические ошибки (несоответствие коммуникативной интенции автора оригинала)

^ Лингвокультурные ошибки (ошибки, связанные с «адаптацией удержания к новым лингвоэтническим условиям).

Список литературы

Гарбовский, Н.К. Теория перевода / Н.К. Гарбовский. М.: Изд-во Моск. ун-та, 2004.

544с.

Дебренн, М. Место межъязыковой девиатологии в общей теории ошибок [Электронный песурФ Режим доступа: http://www.bim-

bad.ru/biblioteka’artícle_ful).php?aid=627&binn_n)brik_pl_articIes=69

Жигалина, В.М. Проблема переводческого решения / В.М. Жигалина // Иностранные языки: лингвистические и методологические аспекты: сб. науч. трудов. Вып. 2. 2005. 268с.

Коломейцева, Е.М. Лексические проблемы перевода с английского языка на русский: учебное пособие / Е.М. Коломейцева, М.Н. Макеева. Тамбов: Изд-во ТГТУ, 2004. 317с.

Куниловская, М.А. Понятие и виды переводческих ошибок [Электронный ресурс]. Режим доступа: http//tc.utmn ru/node/76

Латышев, Л.К. Курс перевода / J1.K. Латышев. М.: Международные отношения, 1981.

247с.

Сдобников, ВВ. Переводческие несоответствия: коммуникативно-функциональный подход / В.В. Сдобников// Язык, коммуникация и социальная среда. Выпуск 5. Воронеж: ВГУ, 2007. С.29 — 36.

Шевнин, А.Б. Переводческая эрратология: новый взгляд на описание концептуальной и языковой картины мира / А.Б. Шевнин // Теория и практика перевода и профессиональной подготовки переводчиков: устный перевод. 2008. С.209 — 214.

Steinbach. H-Ralf. On the consideration of errors in translation papers with some consideration of interference phenomena /Н-Ralf Steinbach [Электронный ресурс]. Режим Доступа: http://ifa.amu.edu.pl/psic1/files/13/16 Steinbach.pdf

© Тетерлева Е.В., Попова Ю.К… 2009

---

Подборка по базе: Экономическая теория.docx, Экономическая теория.docx, экономическая теория.docx, Практическая Экономическая теория ММУ(Луковников А.И.).docx, 20 задание. ТЕОРИЯ.pdf, 1Общая теория конфликта.docx, 01 Теория судебной экспертизы.docx, Рабочая программа элективного курса «Обществознание_ теория и пр, пр2 теория обучения.docx, Практическая 2 Теория и методика математического развития (ДО).d

---

Глава 11
ТИПОЛОГИЯ ПЕРЕВОДЧЕСКИХ ОШИБОК
В отличие от деформаций переводческие ошибки совершают- ся бессознательно. Еще несколько веков тому назад было спра- ведливо замечено, что причины переводческих ошибок следует искать прежде всего в недостаточной образованности переводчи- ка. Поэтому изучение природы ошибок понимания может быть построено на основании анализа когнитивного опыта переводчи- ка, т.е. его индивидуального опыта в познании окружающей дей- ствительности, как языковой, так и внеязыковой.
Недостаточная образованность переводчика проявляется, во- первых, в слабом знании языка оригинала и, во-вторых, в недо- статочном знании «предмета мысли автора», т.е. того, о чем идет речь в тексте оригинала. Более того, и это составляет, на мой взгляд, главный аспект оценки герменевтической деятельности переводчика: переводчик должен понять не только то, о чем пи- шет автор, но и то, что он говорит о предмете, ведь предмет мыс- ли и мысль о предмете суть вещи разные. Невнимательное про- чтение текста оригинала может быть также связано с недостатком филологической образованности. В результате того что у перевод- чика не развита «языковая чуткость», он оказывается неспособ- ным уяснить особенности стиля переводимого произведения.
В наиболее общем виде типология причин переводческих ошибок при расшифровке системы смыслов исходного текста мо- жет быть представлена следующим образом:
1.
Недостаточное владение языком оригинала.
2.
Недостаточный когнитивный опыт. Недостаток знаний об описываемой в исходном тексте области окружающей дей ствительности.
3.
Невнимательное отношение к системе смыслов, заключен ной в исходном тексте. Непонимание того, что автор гово рит о предмете.
4.
Неумение различить особенности индивидуального стиля автора исходного речевого произведения.
514

Разумеется, все причины ошибок, представленные в данной типологии, взаимосвязаны, так как касаются одной языковой личности — переводчика, его знаний и компетенции, его пси- хического состояния и условий, в которых ему приходится вос- принимать исходное сообщение, его представлений об этике пе- реводческого труда. Но подобное расчлененное представление переводческих ошибок кажется продуктивным как для перевод- ческой критики, т.е. объективной, насколько это возможно, оценки переводческого труда, так и для обучения переводу, когда необходимо найти причину каждой переводческой ошибки. Их причины хорошо известны: недостаточное владение языком ори- гинала и языком перевода, нетостаток знаний у переводчика о тех предметных ситуациях, о которых идет речь в исходном сооб- щении, невнимательное или пренебрежительное отношение к тексту оригинала, к идеям и индивидуальному стилю автора, а также многое другое.
Анализ ошибок переводчика представляет собой особый раз- дел переводческой критики. Он не только позволяет в очередной раз убедиться в том, что невежество, безграмотность и бездар- ность несовместимы с переводческой деятельностью, но и в не- которых случаях способен вскрыть те или иные стороны законо- мерной переводческой интерференции. Интерференция может быть обусловлена как воздействием текста оригинала на мышле- ние переводчика, так и доминированием системы одного языка над системой другого в сознании переводчика.
Переводческие ошибки возникают на этапе, когда переводчик принимает решение о переводе той или иной единицы ориенти- рования. Они могут быть обусловлены как неверной расшифров- кой смысла знаков, составляющих единицу ориентирования, так и неправильным выбором знаков в переводящем языке для оформ- ления единицы перевода. Различить природу переводческих оши- бок бывает довольно сложно, так как наиболее распространенным способом выявления ошибок остается сравнение текста перевода с текстом оригинала. Но это сравнение не всегда способно пока- зать, отчего возникло несоответствие — от того ли, что переводчик неверно понял смысл какого-либо знака в оригинальном тексте, или же от того, что он выбрал в языке перевода знак, не соответ- ствующий понятию. Иначе говоря, в акте речевой коммуникации переводчик может совершать ошибки и как получатель исходного сообщения, т.е. слушатель, читатель оригинального текста, и как отправитель переводного сообщения. В условиях асимметричного билингвизма, которым обычно характеризуется языковая компе- тенция переводчика, ошибки первого рода чаще возникают при переводе с иностранного языка на родной, когда переводчик
515

сталкивается не только с системой языка, над которой доминирует другая, но и с иной культурой, иным мировосприятием. Ошибки второго рода чаще возникают при переводе с родного языка на иностранный, когда переводчику недостает знаний о всей системе выразительных средств переводящего языка. Однако это деление далеко не абсолютно, и ошибки обоих родов могут возникать во всех случаях перевода.
Если условно ограничить единицу перевода понятием, зафик- сированным в знаке, то структуру переводческих ошибок можно представить следующим образом:
I. Знак ИТ * понятие

знак ТП
П. Знак ИТ = понятие
Ф
знак ТП
§1. Ошибки, обусловленные непониманием
смыслов исходного текста
В течение нескольких десятилетий теория перевода разраба- тывалась главным образом самими переводчиками, опиравшими- ся на собственный опыт практической работы и в меньшей сте- пени на критический анализ других переводов. Переводчики же априорно исходят из того, что текст оригинала понят полностью, поэтому герменевтический аспект перевода оказался менее раз- работанным, чем трансформационный. Вопрос «как вернее пре- образовать текст оригинала в текст на языке перевода?» почти вытеснил вопрос «как вернее понять текст оригинала?»
В то же время анализ некоторых переводов, выполненных в последние годы (речь идет о переводах художественных произве- дений), показывает, что немалая доля переводческих ошибок про- исходит именно в силу неполного или искаженного понимания оригинального текста.
Ошибки на этапе расшифровки смыслов, заключенных в зна- ках исходного сообщения, могут затрагивать все аспекты текста как знаковой сущности: прагматический, семантический и син- таксический.
Неверная трактовка прагматического аспекта оригинального высказывания может возникнуть в случае, если переводчик стал- кивается с так называемыми косвенными речевыми актами, т.е. высказываниями, внешняя форма которых скрывает истинные намерения автора вызвать у получателя речевого произведения ту или иную реакцию. Она возможна также при столкновении с разного рода аллегориями, «эзоповым языком» и другими форма- ми образной речи. Фразеологические обороты, метафоры и другие тропы нередко выполняют определенную прагматическую функ- цию и также представляют трудности для понимания. Для декоди-
516

рования их прагматики требуются глубокие знания чужой культу- ры и исключительное внимание к речевой ситуации, к условиям коммуникации.
Семантические искажения представляют собой наиболее рас- пространенный вид переводческих ошибок на герменевтическом этапе. Они могут касаться как понятий, простых и сложных, так и смыслов целых высказываний. При этом возможны искажения не только на сигнификативном, но и на денотативном уровне, когда переводчик неверно понимает, какой класс предметов соот- носится с тем или иным понятием.
Синтаксические искажения обусловлены непониманием ха- рактера логических связей между элементами высказывания, его коммуникативного членения. Они могут возникнуть также, если переводчик не смог понять взаимной обусловленности отдельных элементов высказываний, особенно в тех случаях, когда они на- ходятся не в непосредственной, а в дистантной связи, т.е. того, что каждый элемент представляет собой часть единого целого.
Переводческие ошибки, происходящие от непонимания смыс- лов оригинального текста, возникают на разных уровнях речевой цепи, т.е. когда единицей ориентирования оказываются разные по своей протяженности и структуре знаки. Переводчик может не разобраться, какой концепт заложен в том или ином слове или словосочетании, какая идея доминирует во фразеологическом обороте, какие признаки описываемой предметной ситуации ока- зываются самыми необходимыми, наконец, какая предметная си- туация описывается в тексте оригинала.
Иначе говоря, выстраивается вполне структурная типология уровней логико-смысловой структуры, на которых возникают ти- пичные переводческие ошибки, а именно:
—
уровень простого понятия;
—
уровень сложного понятия;
—
уровень суждения;
—
уровень представления о предметной ситуации.
§ 2. Ошибки понимания на уровне «знак — понятие»
Переводческие ошибки на семантическом уровне происходят в результате неверных трансформаций. Они основываются на ошибочном представлении переводчика о соответствии знаков исходного языка понятиям, т.е. знакам приписываются совсем не те понятия, которые они заключают в себе на самом деле. Рас- смотрим отрывок текста из романа M.А. Булгакова «Мастер и
Маргарита» и его переводы на некоторые языки, обращая особое внимание на выделенные фрагменты.
517

сиропами. Углекислый газ придавал этим напиткам шипучесть и пенистость в момент, когда они наливались в стакан.
Во французском переводе мы обнаруживаем интересную за- мену: газированная вода превращается в абрикосовый сок — le jus
d’abricot. Но сок, а тем более абрикосовый, обычно довольно гус- той, плотный, не может давать пены, если только не прокис. По- этому следующая фраза текста, переведенная вполне точно, оказы- вается абсурдной: En coulant dans les verres, le jus d’abricot fournit une
abondante mousse jaune. Читатель начинает думать, что чертовщина уже начинается, хотя у автора пока еще ничего сверхъестественно- го не происходит. Возникает вопрос: может быть, французам вовсе неизвестно, что такое газированные напитки? Обратившись к словарю, мы видим, что во французском языке есть слово soda —
газированный ароматизированный напиток. Soda au citron (= limo-
nade), à l’orange amère. По этой модели можно было сконструиро- вать и абрикосовую: soda à l’abricot.
Характер ароматизаторов дается в определениях, вводимых предлогом à. «Преобразует» воду в сок и английский переводчик.
В его версии абрикосовая — это apricot juice, который также затем дает обильную желтую пену: The apricot juice generated an abundance
of yellow foam.
Наиболее точным оказывается немецкий переводчик, который передает интересующее нас понятие сложным словом Aprikosen-
limonade.
Данный пример показывает, что переводчики не всегда стре- мятся уяснить сущность того явления, которое обозначено подле- жащим переводу словом. Но если абрикосовая представляет неко- торые трудности для перевода, так как может быть отнесена к разряду реалий, хотя и весьма прозрачных, то значение слова
кривой в следующем примере, казалось бы, могло быть расшиф- ровано довольно точно: портреты каких-то генералов в треуголь-
ных шляпах, с кривыми носами (из рассказа Н.В. Гоголя «Порт- рет»). Итальянский переводчик передает эту фразу следующим образом: ritratti di certi generali in tricorno col naso aquilino. Как ви- дим, кривые носы у Гоголя превращаются в орлиные носы у перевод- чика. Надо полагать, что переводчик понимает значение русского слова кривой, т.е. неправильной, искривленной формы. Орлиный
нос тоже неправильной, искривленной формы, но кривизна совсем иная. По-русски кривой нос — это нос, свернутый набок. Гоголь говорит о портретах довольно низкого качества, выполненных не- искушенными в вопросах передачи объема художниками. На та- ких «плоских» портретах носы действительно выглядят кривыми.
Но переводчик не стал вдаваться в расшифровку прилагательного
кривой, словосочетания кривой нос и его соотношения со словосо- четанием орлиный нос. Он пошел по пути штампа: орлиный нос —
519

нос неправильной (не прямой, т.е. кривой) формы; такой нос считается признаком мужественности; мужественность есть свой- ство генералов, поэтому кривой нос = naso aquilino.
Особую группу слов, трудных для понимания, составляют слова, принадлежащие диалектам и региональным говорам. Даже если язык оригинала родной, читатель не всегда может понять значения диалектизмов и регионализмов. Еще труднее это сде- лать переводчику. Но «трудно» и «невозможно» — не одно и то же. Переводчику следует использовать все для расшифровки тек- ста оригинала. Иногда ответы на вопросы, возникающие у пере- водчика, дают литературоведческие источники. Обратимся к фрагменту главы «Лесное воинство» из романа Б. Пастернака
«Доктор Живаго». Глава начинается так: «Осенью лагерь партизан
стоял в Лисьем отоке, небольшом лесу на высоком бугре, под кото-
рым неслась… пенистая река».
Главный вопрос этого предложения: что такое оток? Ком- ментарии к роману, составленные В. Борисовым и Е. Пастернаком, говорят о том, что оток — это речной полуостров. Переводчик, не сумев найти значения этого слова, строит клишированный ло- гический ряд: «Лисий оток» — это место, где, видимо, прожива- ют лисы; лисы не любят открытого пространства и строят свои норы в зарослях, следовательно, оток — это заросли. И в переводе на английский язык появляется Fox’s thicket — Лисьи заросли.
Переводчик не задумывается над формой слова оток, а ведь она достаточно прозрачна: оток — ср.: протока, приток, поток; во всех случаях речь идет о потоке воды. Но оток — отекать, обте-
кать. Явно, что речь идет о предмете, который обходится, омы- вается потоком воды, в данном случае рекой. И речной полуост- ров превращается в переводе в заросли.
Еще одна загадка: Предвыборная сходка на буйвище. Абсолют- но понятно слово предвыборная. Слово сходка определяется слова- рями: 1) собрание членов сельской общины в дореволюционной общине; 2) революционное собрание рабочих, студентов и т.п. в дореволюционной России
1
. Но буйвище остается совершенно не- понятным. Помогает комментарий, который разъясняет, что буйви-
ще — это открытое место, прогалина, обычно на возвышенности.
Сразу вспоминается слово буйный, восходящее к вышедшему из употребления прилагательному буи — сильный, смелый, первич- ное значение которого было «рослый, большой». Рассмотренный пример показывает также, что значения регионализмов и диалек- тизмов нередко расшифровываются обращением к истории слов.
Переводчик, не сумевший расшифровать значение данного слова, применяет самый простой переводческий «прием» — он
Словарь русского языка: В 4 т. Т. 4. С. 317.
520

	ИСТИНА	Войти в систему Регистрация
Интеллектуальная Система Тематического Исследования НАукометрических данных
Главная Поиск Статистика О проекте Помощь

---

В связи с техническими работами в центре обработки данных, возможность загрузки и скачивания файлов временно недоступна.

скрыть

Герменевтический аспект перевода: типология ошибок понимания оригинального текстастатья

Статья опубликована в журнале из списка RSCI Web of Science

Статья опубликована в журнале из перечня ВАК

• Автор:
  

  Гарбовский Н.К.

• Журнал:
  Вестник Московского университета. Серия 19: Лингвистика и межкультурная коммуникация
• Номер:
  1
• Год издания:
  2002
• Издательство:
  Изд-во Моск. ун-та
• Местоположение издательства:
  М.
• Первая страница:
  7
• Последняя страница:
  24
• Добавил в систему:
  Гарбовский Николай Константинович

---

© 2011-2018 НИИ механики МГУ.
Лаборатория 404.
Все права защищены.
Правила пользования
обратная связь

Создать обращение в службу поддержки пользователей

---

Подборка по базе: Практическая работа Экономическая Теория Чусова.docx, Практическая работа Экономическая Теория.docx, практическая Теория и методика музыкального воспитания с практик, модуль 1 теория.docx, Практическое задание по дисциплине Теория вероятностей математич, Экономическая теория.docx, Экономическая теория.docx, Курсовая работа Теория организации.docx, Математическая теория систем.pdf, экономическая теория.docx

---

Глава 11
ТИПОЛОГИЯ ПЕРЕВОДЧЕСКИХ ОШИБОК
В отличие от деформаций переводческие ошибки совершают- ся бессознательно. Еще несколько веков тому назад было спра- ведливо замечено, что причины переводческих ошибок следует искать прежде всего в недостаточной образованности переводчи- ка. Поэтому изучение природы ошибок понимания может быть построено на основании анализа когнитивного опыта переводчи- ка, т.е. его индивидуального опыта в познании окружающей дей- ствительности, как языковой, так и внеязыковой.
Недостаточная образованность переводчика проявляется, во- первых, в слабом знании языка оригинала и, во-вторых, в недо- статочном знании «предмета мысли автора», т.е. того, о чем идет речь в тексте оригинала. Более того, и это составляет, на мой взгляд, главный аспект оценки герменевтической деятельности переводчика: переводчик должен понять не только то, о чем пи- шет автор, но и то, что он говорит о предмете, ведь предмет мыс- ли и мысль о предмете суть вещи разные. Невнимательное про- чтение текста оригинала может быть также связано с недостатком филологической образованности. В результате того что у перевод- чика не развита «языковая чуткость», он оказывается неспособ- ным уяснить особенности стиля переводимого произведения.
В наиболее общем виде типология причин переводческих ошибок при расшифровке системы смыслов исходного текста мо- жет быть представлена следующим образом:
1.
Недостаточное владение языком оригинала.
2.
Недостаточный когнитивный опыт. Недостаток знаний об описываемой в исходном тексте области окружающей дей ствительности.
3.
Невнимательное отношение к системе смыслов, заключен ной в исходном тексте. Непонимание того, что автор гово рит о предмете.
4.
Неумение различить особенности индивидуального стиля автора исходного речевого произведения.
514

Разумеется, все причины ошибок, представленные в данной типологии, взаимосвязаны, так как касаются одной языковой личности — переводчика, его знаний и компетенции, его пси- хического состояния и условий, в которых ему приходится вос- принимать исходное сообщение, его представлений об этике пе- реводческого труда. Но подобное расчлененное представление переводческих ошибок кажется продуктивным как для перевод- ческой критики, т.е. объективной, насколько это возможно, оценки переводческого труда, так и для обучения переводу, когда необходимо найти причину каждой переводческой ошибки. Их причины хорошо известны: недостаточное владение языком ори- гинала и языком перевода, нетостаток знаний у переводчика о тех предметных ситуациях, о которых идет речь в исходном сооб- щении, невнимательное или пренебрежительное отношение к тексту оригинала, к идеям и индивидуальному стилю автора, а также многое другое.
Анализ ошибок переводчика представляет собой особый раз- дел переводческой критики. Он не только позволяет в очередной раз убедиться в том, что невежество, безграмотность и бездар- ность несовместимы с переводческой деятельностью, но и в не- которых случаях способен вскрыть те или иные стороны законо- мерной переводческой интерференции. Интерференция может быть обусловлена как воздействием текста оригинала на мышле- ние переводчика, так и доминированием системы одного языка над системой другого в сознании переводчика.
Переводческие ошибки возникают на этапе, когда переводчик принимает решение о переводе той или иной единицы ориенти- рования. Они могут быть обусловлены как неверной расшифров- кой смысла знаков, составляющих единицу ориентирования, так и неправильным выбором знаков в переводящем языке для оформ- ления единицы перевода. Различить природу переводческих оши- бок бывает довольно сложно, так как наиболее распространенным способом выявления ошибок остается сравнение текста перевода с текстом оригинала. Но это сравнение не всегда способно пока- зать, отчего возникло несоответствие — от того ли, что переводчик неверно понял смысл какого-либо знака в оригинальном тексте, или же от того, что он выбрал в языке перевода знак, не соответ- ствующий понятию. Иначе говоря, в акте речевой коммуникации переводчик может совершать ошибки и как получатель исходного сообщения, т.е. слушатель, читатель оригинального текста, и как отправитель переводного сообщения. В условиях асимметричного билингвизма, которым обычно характеризуется языковая компе- тенция переводчика, ошибки первого рода чаще возникают при переводе с иностранного языка на родной, когда переводчик
515

сталкивается не только с системой языка, над которой доминирует другая, но и с иной культурой, иным мировосприятием. Ошибки второго рода чаще возникают при переводе с родного языка на иностранный, когда переводчику недостает знаний о всей системе выразительных средств переводящего языка. Однако это деление далеко не абсолютно, и ошибки обоих родов могут возникать во всех случаях перевода.
Если условно ограничить единицу перевода понятием, зафик- сированным в знаке, то структуру переводческих ошибок можно представить следующим образом:
I. Знак ИТ * понятие

знак ТП
П. Знак ИТ = понятие
Ф
знак ТП
§1. Ошибки, обусловленные непониманием
смыслов исходного текста
В течение нескольких десятилетий теория перевода разраба- тывалась главным образом самими переводчиками, опиравшими- ся на собственный опыт практической работы и в меньшей сте- пени на критический анализ других переводов. Переводчики же априорно исходят из того, что текст оригинала понят полностью, поэтому герменевтический аспект перевода оказался менее раз- работанным, чем трансформационный. Вопрос «как вернее пре- образовать текст оригинала в текст на языке перевода?» почти вытеснил вопрос «как вернее понять текст оригинала?»
В то же время анализ некоторых переводов, выполненных в последние годы (речь идет о переводах художественных произве- дений), показывает, что немалая доля переводческих ошибок про- исходит именно в силу неполного или искаженного понимания оригинального текста.
Ошибки на этапе расшифровки смыслов, заключенных в зна- ках исходного сообщения, могут затрагивать все аспекты текста как знаковой сущности: прагматический, семантический и син- таксический.
Неверная трактовка прагматического аспекта оригинального высказывания может возникнуть в случае, если переводчик стал- кивается с так называемыми косвенными речевыми актами, т.е. высказываниями, внешняя форма которых скрывает истинные намерения автора вызвать у получателя речевого произведения ту или иную реакцию. Она возможна также при столкновении с разного рода аллегориями, «эзоповым языком» и другими форма- ми образной речи. Фразеологические обороты, метафоры и другие тропы нередко выполняют определенную прагматическую функ- цию и также представляют трудности для понимания. Для декоди-
516

рования их прагматики требуются глубокие знания чужой культу- ры и исключительное внимание к речевой ситуации, к условиям коммуникации.
Семантические искажения представляют собой наиболее рас- пространенный вид переводческих ошибок на герменевтическом этапе. Они могут касаться как понятий, простых и сложных, так и смыслов целых высказываний. При этом возможны искажения не только на сигнификативном, но и на денотативном уровне, когда переводчик неверно понимает, какой класс предметов соот- носится с тем или иным понятием.
Синтаксические искажения обусловлены непониманием ха- рактера логических связей между элементами высказывания, его коммуникативного членения. Они могут возникнуть также, если переводчик не смог понять взаимной обусловленности отдельных элементов высказываний, особенно в тех случаях, когда они на- ходятся не в непосредственной, а в дистантной связи, т.е. того, что каждый элемент представляет собой часть единого целого.
Переводческие ошибки, происходящие от непонимания смыс- лов оригинального текста, возникают на разных уровнях речевой цепи, т.е. когда единицей ориентирования оказываются разные по своей протяженности и структуре знаки. Переводчик может не разобраться, какой концепт заложен в том или ином слове или словосочетании, какая идея доминирует во фразеологическом обороте, какие признаки описываемой предметной ситуации ока- зываются самыми необходимыми, наконец, какая предметная си- туация описывается в тексте оригинала.
Иначе говоря, выстраивается вполне структурная типология уровней логико-смысловой структуры, на которых возникают ти- пичные переводческие ошибки, а именно:
—
уровень простого понятия;
—
уровень сложного понятия;
—
уровень суждения;
—
уровень представления о предметной ситуации.
§ 2. Ошибки понимания на уровне «знак — понятие»
Переводческие ошибки на семантическом уровне происходят в результате неверных трансформаций. Они основываются на ошибочном представлении переводчика о соответствии знаков исходного языка понятиям, т.е. знакам приписываются совсем не те понятия, которые они заключают в себе на самом деле. Рас- смотрим отрывок текста из романа M.А. Булгакова «Мастер и
Маргарита» и его переводы на некоторые языки, обращая особое внимание на выделенные фрагменты.
517

«В час жаркого весеннего заката на Патриарших прудах по- явилось двое граждан. Первый из них — приблизительно сорока- летний, одетый в серенькую летнюю пару, — был маленького рос та, темноволос, упитан, лыс, свою приличную шляпу пирожком нес
в
руке, а аккуратно выбритое лицо его украшали сверхъестественных размеров очки в черной роговой оправе. Второй — плечистый, рыжеватый, вихрастый молодой человек в заломленной на затылок клетчатой кепке — был в ковбойке, жеваных белых брю ках и
черных тапочках.
Первый был не кто иной, как Михаил Александрович Берли- оз, редактор толстого художественного журнала и председатель правления одной из крупнейших московских литературных ассо- циаций, сокращенно именуемой Массолит, а молодой спутник его — поэт Иван Николаевич Понырев, пишущий под псевдони- мом Бездомный.
Попав в тень чуть зеленеющих лип, писатели первым долгом бросились к пестро раскрашенной будочке с надписью «Пиво и воды».
Да, следует отметить первую странность этого страшного майского вечера. Не только у будочки, но и во всей аллее, парал- лельной Малой Бронной улице, не оказалось ни одного человека.
В тот час, когда уж, кажется, и сил не было дышать, когда солн- це, раскалив Москву, в сухом тумане валилось куда-то за Садовое кольцо, — никто не пришел под липы, никто не сел на скамейку, пуста была аллея.
—
Дайте нарзану, — попросил Берлиоз.
—
Нарзану нету, — ответила женщина в будочке и почему-то обиделась.
—
Пиво есть? — сиплым голосом осведомился Бездомный.
—
Пиво привезут к вечеру, — ответила женщина.
—
А что есть? — спросил Берлиоз.
—
Абрикосовая, только теплая, — сказала женщина.
—
Ну, давайте, давайте, давайте!..
Абрикосовая дала обильную желтую пену, и в воздухе запахло парикмахерской. Напившись, литераторы немедленно начали икать, расплатились и уселись на скамейке лицом к пруду и спи- ной к Бронной».
Обратимся сначала к фрагменту, где Булгаков говорит о на- питке, который пришлось выпить его героям, — абрикосовая.
Сама грамматическая форма этого слова свидетельствует о том, что речь идет о воде, т.е. абрикосовая — это свернутая форма сло- восочетания абрикосовая вода, название напитка, весьма распро- страненного в Советском Союзе на протяжении многих десятков лет, а именно газированной воды с различными фруктовыми
518

сиропами. Углекислый газ придавал этим напиткам шипучесть и пенистость в момент, когда они наливались в стакан.
Во французском переводе мы обнаруживаем интересную за- мену: газированная вода превращается в абрикосовый сок — le jus
d’abricot. Но сок, а тем более абрикосовый, обычно довольно гус- той, плотный, не может давать пены, если только не прокис. По- этому следующая фраза текста, переведенная вполне точно, оказы- вается абсурдной: En coulant dans les verres, le jus d’abricot fournit une
abondante mousse jaune. Читатель начинает думать, что чертовщина уже начинается, хотя у автора пока еще ничего сверхъестественно- го не происходит. Возникает вопрос: может быть, французам вовсе неизвестно, что такое газированные напитки? Обратившись к словарю, мы видим, что во французском языке есть слово soda —
газированный ароматизированный напиток. Soda au citron (= limo-
nade), à l’orange amère. По этой модели можно было сконструиро- вать и абрикосовую: soda à l’abricot.
Характер ароматизаторов дается в определениях, вводимых предлогом à. «Преобразует» воду в сок и английский переводчик.
В его версии абрикосовая — это apricot juice, который также затем дает обильную желтую пену: The apricot juice generated an abundance
of yellow foam.
Наиболее точным оказывается немецкий переводчик, который передает интересующее нас понятие сложным словом Aprikosen-
limonade.
Данный пример показывает, что переводчики не всегда стре- мятся уяснить сущность того явления, которое обозначено подле- жащим переводу словом. Но если абрикосовая представляет неко- торые трудности для перевода, так как может быть отнесена к разряду реалий, хотя и весьма прозрачных, то значение слова
кривой в следующем примере, казалось бы, могло быть расшиф- ровано довольно точно: портреты каких-то генералов в треуголь-
ных шляпах, с кривыми носами (из рассказа Н.В. Гоголя «Порт- рет»). Итальянский переводчик передает эту фразу следующим образом: ritratti di certi generali in tricorno col naso aquilino. Как ви- дим, кривые носы у Гоголя превращаются в орлиные носы у перевод- чика. Надо полагать, что переводчик понимает значение русского слова кривой, т.е. неправильной, искривленной формы. Орлиный
нос тоже неправильной, искривленной формы, но кривизна совсем иная. По-русски кривой нос — это нос, свернутый набок. Гоголь говорит о портретах довольно низкого качества, выполненных не- искушенными в вопросах передачи объема художниками. На та- ких «плоских» портретах носы действительно выглядят кривыми.
Но переводчик не стал вдаваться в расшифровку прилагательного
кривой, словосочетания кривой нос и его соотношения со словосо- четанием орлиный нос. Он пошел по пути штампа: орлиный нос —
519

нос неправильной (не прямой, т.е. кривой) формы; такой нос считается признаком мужественности; мужественность есть свой- ство генералов, поэтому кривой нос = naso aquilino.
Особую группу слов, трудных для понимания, составляют слова, принадлежащие диалектам и региональным говорам. Даже если язык оригинала родной, читатель не всегда может понять значения диалектизмов и регионализмов. Еще труднее это сде- лать переводчику. Но «трудно» и «невозможно» — не одно и то же. Переводчику следует использовать все для расшифровки тек- ста оригинала. Иногда ответы на вопросы, возникающие у пере- водчика, дают литературоведческие источники. Обратимся к фрагменту главы «Лесное воинство» из романа Б. Пастернака
«Доктор Живаго». Глава начинается так: «Осенью лагерь партизан
стоял в Лисьем отоке, небольшом лесу на высоком бугре, под кото-
рым неслась… пенистая река».
Главный вопрос этого предложения: что такое оток? Ком- ментарии к роману, составленные В. Борисовым и Е. Пастернаком, говорят о том, что оток — это речной полуостров. Переводчик, не сумев найти значения этого слова, строит клишированный ло- гический ряд: «Лисий оток» — это место, где, видимо, прожива- ют лисы; лисы не любят открытого пространства и строят свои норы в зарослях, следовательно, оток — это заросли. И в переводе на английский язык появляется Fox’s thicket — Лисьи заросли.
Переводчик не задумывается над формой слова оток, а ведь она достаточно прозрачна: оток — ср.: протока, приток, поток; во всех случаях речь идет о потоке воды. Но оток — отекать, обте-
кать. Явно, что речь идет о предмете, который обходится, омы- вается потоком воды, в данном случае рекой. И речной полуост- ров превращается в переводе в заросли.
Еще одна загадка: Предвыборная сходка на буйвище. Абсолют- но понятно слово предвыборная. Слово сходка определяется слова- рями: 1) собрание членов сельской общины в дореволюционной общине; 2) революционное собрание рабочих, студентов и т.п. в дореволюционной России
1
. Но буйвище остается совершенно не- понятным. Помогает комментарий, который разъясняет, что буйви-
ще — это открытое место, прогалина, обычно на возвышенности.
Сразу вспоминается слово буйный, восходящее к вышедшему из употребления прилагательному буи — сильный, смелый, первич- ное значение которого было «рослый, большой». Рассмотренный пример показывает также, что значения регионализмов и диалек- тизмов нередко расшифровываются обращением к истории слов.
Переводчик, не сумевший расшифровать значение данного слова, применяет самый простой переводческий «прием» — он
Словарь русского языка: В 4 т. Т. 4. С. 317.
520

просто его не переводит. И тогда предвыборная сходка на буйвище
превращается в лишенную каких бы то ни было красок клиширо- ванную английскую форму pre-election meeting.
Переводческие ошибки могут возникнуть и тогда, когда пе- реводчик сталкивается в тексте перевода с многозначным словом, т.е. знаком, заключающим в себе несколько понятий. Иногда эти понятия могут настолько далеко отходить друг от друга, что по- лисемия перерастает в омонимию. Нередко знаки содержат вто- ричные понятия, возникшие в результате образного переосмыс- ления первичных. Переводчику необходимо очень внимательно проанализировать контекст, т.е. окружение знака, для того чтобы определить, какое из понятий актуализируется в том или ином случае. Приведу пример из перевода на русский язык романа французского писателя М. Турнье « Лесной царь»: «Ce jour-là, elle
observa négligemment en se rhabillant que je faisais l’amour «comme
un serin»… C’était seulement ma précipitation dont il s’agissait,
comparable, selon elle, au coup de tampon expéditif que les petits
oiseaux s’administrent en guise de devoir conjugal». В этом фрагменте женщина упрекает мужчину в том, что в любви он напоминает птичку: слишком быстро все происходит, как у птичек. Француз- ское слово un serin кроме основного значения «канарейка» имеет и переносное, просторечное «простофиля, легковерный, доверчи- вый человек». В данном контексе, где автор дает развернутое объяснение данного сравнения, значение образа очевидно. Одна- ко переводчик идет иным путем и останавливает свой выбор на переносном значении слова un serin — «…она между делом броси-
ла, что я трахаюсь по-простецки». Оставим пока в стороне ис- ключительную изящность и стилистическую выдержанность из- бранного переводчиком глагола и обратим внимание только на сравнение. Оно выглядит довольно странно в данном контексте.
Переводчика не смущает, что автор специально разъясняет смысл своего сравнения. Сравнение дается и в переводе: «Она имела в виду исключительно мою торопливость: словно птичка, по ее словам, — раз, и готово». Остается неясным, причем здесь про- стак? Неверно выбранное понятие из двух возможных, заключен- ных в знаке un serin, искажает картину и нарушает логическую связность текста.

переюда (аспект переводческой реконструкции). «И в самом деле, — продолжает он, — многие способны понимать, но не способны излагать. Таким же образом многие правильно судят о живописи, но не умеют рисовать, и многие знают толк в музыке, но не умеют петь»1. В данном высказывании итальянского гуманиста со всей очевидностью проявляется его взгляд на перевод как на литературную деятельность, которой должен заниматься лишь тот, кто обладает литературными способностями.

Анализируя подробно неудачные и неумелые переводческие решения, которые и побудили его написать трактат о переводе, Бруни последовательно отделяет герменевтический аспект от аспекта реконструкции.

«Во-первых, — пишет он, — необходимо знать язык, с которого переводишь, и такое знание не должно быть ни ограниченным, ни поверхностным, но глубоким, обстоятельным, точным и достигнутым благодаря постоянному чтению философов, ораторов, поэтов и других писателей. Всякий, кто не прочитал всех этих авторов, кто их всесторонне не изучал и не постигал их, и не освоил их, не может понять подлинного смысла и значения слов, и это главным образом потому, что сами Аристотель и Платон были, так сказать, величайшие мастера словесности и использовали изысканнейший стиль, изобилующий изречениями и сентенциями античных поэтов, ораторов и историков, и поэтому часто встречаются тропы и риторические фигуры, которые означают одно в литературе и совсем другое согласно введенному временем обычаю»2.

Но чтение произведений выдающихся писателей необходимо не только для развития эрудиции. Бруни приводит ряд примеров, которыми демонстрирует собственно лингвистическую сторону данной рекомендации. Интересно, что примеры он приводит из латинского, а не греческого, как следовало ожидать, языка. Поэтому одни и те же примеры он приводит и тогда, когда пишет о понимании, и тогда, когда рассматривает проблемы переводческой реконструкции.

Одной из самых интересных особенностей трактата является именно то, что Бруни, пожалуй, впервые попытался подойти к проблеме верности перевода и буквализма с научных позиций. Так, рассматривая среди прочих выражение gero tibi morem (повину-

юсь, уступаю тебе, поступаю тебе в угоду), он отмечает: «В самом

деле, что значит gerere и что mos понимает даже необразованный читатель, но совсем другое это выражение означает в целом»3.

1 Opere letterarie e politiche di Leonardo Bruni. P. 153. 1 Ibid. P. 155. 3 Ibid.

100

Латинский глагол gerere имеет много значений, но ни одно из них не связано с актом повиновения. Напротив, одно из значений

— управлять, командовать. Слово mos означает нрав, обычай, обыкновение, свойство, закон, правило, а во множественном числе еще и своеволие, упрямство, а также нравы, характер, образ жизни,

поведение. Семантика этого слова, взятого изолированно, также не связана с повиновением, угодой. Это значение возникает только в словосочетании.

Таким образом, Бруни обращает внимание на фразеологию, т.е. на те случаи, когда значения последовательностей слов отличаются от значений каждого слова, взятого в отдельности. Из этого следует вывод, которого, правда, сам Бруни не делает, что перевод слова словом невозможен. Бруни разделяет, как мы видим, концепцию Цицерона и Иеронима.

Далее Бруни анализирует разные типы лексических оппозиций. Он начинает с таких пар слов, которые в современной терминологии определяются как паронимы. «Iuventus и inventa, — пишет он, — два слова, из которых одно означает множество, другое — возраст»1 (ср. русские: молодежь — молодость). Затем переходит к синонимам и анализирует различия смыслов пар латинских синонимов deest и abest (оба означают отсутствие, нехватку и т.п., но первое имеет положительную коннотацию, а второе — отрицательную), а также репа и malum. Он также обращает внимание на переносные значения слов, точнее на то, что слова, между которыми нет на первый взгляд ничего общего, могут оказаться синонимичными в определенных контекстах {recipto — promitto): «Когда действительно мы говорим recipio libi hoc, мы ничего другого не хотим сказать этим, кроме как promitto»1.

Бруни отмечает, что работы многих греческих авторов изобилуют образными, «крылатыми» выражениями, заимствованными из произведений предшественников и заключающими в себе определенные обобщения и скрытый смысл. «Кто не усердствовал в обильном и разнообразном чтении самых различных писателей, — заявляет он, — с легкостью впадает в ошибку и плохо понимает то, что надлежит перевести»3.

Таким образом, первое требование к переводчику относится к тому аспекту перевода, который определяется как герменевтический и заключается в полном понимании системы смыслов оригинального текста.

Второе требование касается порождения текста на языке пеРевода. Бруни настаивает на том, что переводчик «должен владеть

‘ Opere letterarie e politiche di Leonardo Bruni. P. 155.

2Ibid. P. 157.

3Ibid.

101

языком, на который он хочет переводить, так хорошо, чтобы некоторым образом господствовать в нем и иметь его весь в своей власти. Так, чтобы, подыскивая при переводе соответствующее слово, он не уподоблялся бы нищему в поисках подаяния и не прибегал бы к заимствованию или не оставлял бы слово на греческом языке из-за незнания латинского языка, он должен точно знать смысл и природу слов, чтобы не говорить modicus вместо parvus, iuventus вместо iuventa, fortitudo вместо robor, bellum вместо prelium, urbs вместо civitas. Сверх того, он должен уметь различать между diligere и amare, между eligere и expetere, между сиреге и optare, между persuadere и perorare, между recipere и promitere,

между expostulare и conquere и между другими, можно сказать, бесчисленными словами подобного рода»’. Но от переводчика требуется не только знание смысла слов латинского языка, не только умение различать все оттенки значений многочисленных синонимов. Переводчик «не должен быть несведущим в общепринятых нормах речи, используемых лучшими писателями. И когда он пишет, он должен их имитировать и избегать неологизмов, особенно несоответствующих и грубых»2.

Таким образом, Бруни призывает переводчиков в поиске форм выражения обращаться к лучшим образцам словесности на языке перевода. Именно там могут быть найдены модели для конструирования текста перевода, который должен непременно соответствовать общепринятым нормам речи.

К наиболее грубым ошибкам в порождении высказываний на языке перевода, как мы видим, Бруни относит злоупотребление неологизмами, заимствованными из текста оригинала. Критикуя во второй части трактата неумелого переводчика, Бруни достаточно подробно рассматривает примеры неумелого использования лексики. «Что же следовало бы теперь сказать о словах, оставленных на греческом языке, которые столь многочисленны, что кажется, будто перевод этого субъекта является, так сказать, полугреческим»3, — восклицает он и добавляет: «Однако нет ничего, что говорилось бы на греческом и не могло бы выразиться на латыни»4. Эта мысль интересна для понимания проблемы переводимости. В самом деле, если полагать, что язык перевода способен передать все, что может быть выражено на языке оригинала, то вопрос о переводимости решается Бруни однозначно в пользу перевода. Такая позиция свидетельствует о том, что автор трактата оценивает латинский язык по уровню выразительности

1Opere letterarie e politiche di Leonardo Bruni. P. 159.

2Ibid.

3Ibid. P. 191.

4Ibid.

102

наравне с греческим. Интересно, что вопрос о переводимости решается Бруни лишь в отношении определенной пары языков, что, пожалуй, более верно, чем общие рассуждения о переводимости вообще. В истории перевода известно немало высказываний о том, что тот или иной язык успешней переводит другие языки. Об этом говорили немецкие и русские писатели и философы еще в XIX в. В наше время об этом писал Жорж Мунен. Он полагал, что легче переводит тот язык, который смог впитать в себя больший объем когнитивного опыта разных человеческих цивилизаций.

Бруни подчеркивает, что не принимает во внимание те иностранные слова, которые не имеют своих точных эквивалентов в латинском языке. Он прекрасно понимает, что это является объективным фактом асимметрии лексических систем любой пары языков, в том числе и таких, как греческий и латинский. Его возмущает злоупотребление греческими формами тогда, когда в латинском языке имеются точные эквиваленты: «Оставлять на греческом языке слова, для которых у нас есть отличные эквиваленты, — это признак величайшего невежества. Почему, например, politici ты оставляешь мне на греческом лоХиеих, в то время как ты мог бы и должен был бы сказать латинскими словами respublicaì Почему в тысяче мест ты ставишь oligarchia, и democratia, и arìstocratia, оскорбляя слух аудитории столь неупотребительными и неизвестными названиями, в то время как для всех них у нас, на латыни, есть превосходные и употребительные слова? Наши латиняне, в самом деле, для этих трех терминов сказали бы раисо-rum potentia — власть меньшинства, popularis status — народное го-

сударство, optimorum gubernatio — правительство {правление) оптиматов»1.

Но Бруни интересуют не только лексические аспекты перевода. Он обращается к такой категории, как гармония текста, иначе говоря, затрагивает вопросы стилистики. Тем самым значительно расширяется его представление о единице перевода. Бруни пишет, что переводчику «необходимо обладать слухом и его [автора] проницательностью, чтобы не погубить и не расстроить того, что было сказано в изысканной и гармоничной манере»2. Он отмечает, что у каждого автора — своя манера письма, свой стиль, слог. И переводчик должен непременно почувствовать и Попытаться передать эту индивидуальность. Бруни приводит призеры разных стилей известных писателей: Цицерону свойственны величественность и многоречивость, Саллюстию — сдержанность

1Opere letterarie e politiche di Leonardo Bruni.

2Ibid. P. 159.

икраткость, Ливию — несколько шероховатая велеречивость. Он требует от переводчика следовать стилю автора оригинала: «Поэтому, если он будет переводить из Цицерона, он не сможет обойтись без того, чтобы передать его столь пространные, богатые и изобилующие разнообразием периоды, вплоть до последнего фразеологического оборота, то с ускорением, то с замедлением. Если он будет переводить Саллюстия, ему будет необходимо оце-

нить почти каждое слово и быть очень точным и скрупулезным и для этого быть в определенной мере сжатым и лаконичным»1.

Но есть и еще один аспект перевода, на который Бруни обращает внимание, — это ритмический рисунок речевого произведения. Автор трактата справедливо отмечает, что очень трудно переводить произведения, которые в оригинале написаны в ритмической и изысканной манере. Он показывает, как следует переводить ритмическую прозу: «Необходимо продвигаться по членам (предложения), по вводным словам, по периодам и заботиться о

том, чтобы предложение вышло в конце концов хорошо построенным и связным»2.

Таким образом, для Бруни верность перевода заключается в точной передаче не только смысла подлинника, но и его формы,

ичем замысловатей эта форма, тем сложнее задача переводчика. Форма же состоит не только в определенном ритмическом рисунке. Бруни говорит о необходимости сохранения в переводе всех «украшений» речи. Украшения же он делит на две группы: украшения слов и украшения мыслей. Первые составляют больше трудностей для переводчика, так как построены главным образом на фонетической гармонии слов языка оригинала. Бруни сознает, что при переходе к другому языку подобной гармонии достичь сложно. Что же касается украшений мыслей — образных выражений, фигур речи и прочих риторических приемов, то они обязательно должны быть восприняты переводчиком и сохранены им в переведенном тексте, в противном случае изящный текст оригинала превращается в топорный и грубый текст перевода.

Бруни формулирует общее правило хорошего перевода, так сказать, от противного, показывая, какие ошибки в переводе недопустимы: «В общем, изъяны переводчика состоят в следующем: или в плохом понимании того, что надлежит перевести, или в скверном его изложении, или же в представлении не точным, не изящным и беспорядочным того, что первым автором было изложено точным и изысканным образом. В действительности любой, кто, не обладая литературными познаниями, позволяющими ему

1Opere letterarie e politiche di Leonardo Bruni. P. 161.

2Ibid. P. 163.

104

избежать всех этих недостатков, берется переводить, по праву заслуживает порицания и осуждения — и потому, что вводит читателей в разнообразные заблуждения, подменяя одно другим, и потому, что принижает величие первого автора, выставляя его в смешном свете и бездарным»1.

§2. Критика Французской академии

В1635 г. во Франции выходит в свет речь одного из первых 17 членов Французской академии Клода-Гаспара Баше де Мезириака «О переводе», в которой критическому анализу подвергается лучшая переводческая работа XVI в. — перевод Жака Амио «Сравнительных жизнеописаний» Плутарха. В речи Баше де Мезириака переводческая критика получает свое дальнейшее развитие. Она приобретает определенную системность. Баше де Мезириак последовательно строит свои критические рассуждения вокруг так называемых правил перевода, сформулированных им следующим образом: «Я полагаю за правило, которое никакой здравомыслящий человек не может поставить под сомнение: если кто-либо надеется на похвалы, коих достоин верный перевод, он должен с точностью соблюдать следующие три положения: ничего не добавлять к тому, что сказал его Автор, ничего не сокращать и не вносить никаких изменений, способных исказить смысл. Те, кто нарушают даже одно из этих трех предписаний, заслуживают порицаний, хотя и в разной степени. Ведь тот, кто грешит пропусками, демонстрирует небрежность и невнимательность более, чем лукавство. Кто изменяет и выдает одну вещь за другую, показывает свое невежество и то, что он недостаточно хорошо понимает предмет, рассматриваемый Автором, или язык, на котором тот

пишет. Но тот, кто добавляет что-либо не к месту, преисполнен высокомерия и дерзости»2.

Таким образом, Баше де Мезириак выводит три основные требования к верности перевода, имеющие, правда, разную степень строгости: в переводе не должно быть ни пропусков, ни изменений, ни добавлений.

Данное предписание филолога XVII в. на первый взгляд может показаться бесконечно устаревшим: автор трактата будто пытается вновь вернуть нас в лоно буквального перевода, от которого давно отказалось большинство переводчиков художественной литературы. Ведь современная теория переводческих преобразований, сложившаяся к 50-м годам XX столетия, в качестве главных

1 Opere letterarie e politiche di Leonardo Bruni. P. 159.

2 Bachet de Méziriac C.-G. Op. cit. P. 8—9 (перевод мой. — Н.Г.).

типов не только допустимых, но и необходимых, т.е. обоснованных, переводческих трансформаций называет именно опущения, замены, добавления и перестановки1.

Но в то же время трактат Баше де Мезириака вовсе не утратил своей актуальности. Более того, он мог бы составить основу современной типологии переводческих ошибок, «предательств» переводчика по отношению к автору оригинала и к читателю текста перевода.

Обратимся к самому большому, по мнению автора трактата, греху переводчика, а именно к добавлениям. Баше де Мезириак уточняет: недопустимы пустые добавления (additions superflues), «которые на самом деле не вредят смыслу, но и ничему не служат, так как не придают речи ни больше красоты, ни больше ясности»2. Автор критического трактата признает, что в некоторых случаях переводческие комментарии бывают уместны. «Я не хочу отрицать, — пишет он, — что среди этих выражений встречаются полезные, почти необходимые, так как они содержат истинные разъяснения некоторых греческих слов или же некоторых темных мест. Так, там, где в своем переводе он вынужден оставлять гре-

ческие слова Pityocamptes, Cybernesia, Dipnophores, я полагаю, что очень хорошо, когда он разъясняет: «тот, кто изгибает сосновые доски», «то есть праздник капитанов кораблей’‘»3 и пр. Следова-

тельно, критические замечания не имеют абсолютного характера, они направлены против злоупотребления тем или иным переводческим приемом.

Баше де Мезириак высказывает весьма интересную для своего времени мысль о месте переводческих комментариев в тексте, если без них никак нельзя обойтись: «Какими бы полезными ни были данные выражения, я не могу допустить, чтобы они включались в текст. На мой взгляд, достаточно, чтобы они были размещены на полях, или же в каком-либо другом месте как примечания, или же, если это совсем необходимо, были напечатаны другим шрифтом, чтобы отличаться от собственных слов автора»4. Критика отличает бережное отношение к классическому наследию и ответственность перед потомками. Он убежден, что потомкам книги античных авторов должны быть донесены в переводе в той же чистоте, в какой они дошли до его современников. «Ученые знают, — продолжает он, — что ничто не открывает так широко дверь искажениям в добрых старых книгах, как внесение в них добавлений без каких бы то ни было оговорок»5.

1См., напр., работы Я.И. Рецкера, Л.С. Бархударова, А.Д. Швейцера и др.

2Backet de Méziriac C.-G. Op. cit. P. 9.

3Ibid. P. 15.

4Idid. P. 16.

5Ibid.

106

Критическое сочинение Баше де Мезириака построено на анализе одного перевода, в котором его возмутила именно «переводческая отсебятина». Баше де Мезириак в значительно меньшей степени был склонен критиковать опущения и даже замены, искажающие смысл оригинального произведения. Но произошло это потому, что в переводе Амио, по оценке автора трактата, их было не так много.

Таким образом, из трактата Баше де Мезириака следует, что переводческие ошибки состоят в необоснованном и неуместном использовании тех или иных приемов преобразования текста оригинала.

Подобный подход к оценке переводческих ошибок представляется вполне состоятельным. В то же время в нем можно увидеть некоторую односторонность, легко объяснимую, если вспомнить, что трактат написан в период, когда в переводе господствовала идеология «прекрасных неверных». Объект критики — Жак Амио, творивший веком раньше, — не имел к ней непосредственного отношения. Но свои корни идеология «прекрасных неверных» видела именно в переводческом кредо «принца переводчиков»

XVI в.

В XVI в. взгляды на перевод были иными. Достаточно вспомнить трактат Этьена Доле «О способе хорошо переводить с одного языка на другой», опубликованный в 1540 г., основной пафос которого именно в отказе от дословности. По мнению Доле, переводчики должны стремиться передать смысл речений автора, не боясь преобразовывать текст оригинала. Переводить слово за словом, не предпринимая никаких трансформаций, не изменяя порядка слов, не производя лексических и грамматических замен, не устраняя избыточных и не добавляя необходимых, с точки зрения норм языка перевода, элементов, — такое же предательство, как и переводческие вольности.

Но Доле в XVI в., как и Баше де Мезириак в XVII, призывает переводчиков к осторожности в преобразовании текста. Достаточно вспомнить его замечание о том, что необходимое во всяком хорошем переводе изменение порядка слов должно осуществляться

вразумных пределах, осторожно, что совершенный предрассудок, глупость и невежество начинать перевод с концовки.

Таким образом, ошибки переводчика, которые могут квалифицироваться как «предательства», состоят не в том, чтобы внести в текст перевода те или иные изменения (замены, опущения, добавления, перестановки) по сравнению с текстом оригинала, и не

втом, чтобы не предпринимать трансформаций (замен, опущений, Добавлений, перестановок) там, где они необходимы.

При таком подходе к оценке переводческой верности основным критерием оказывается целесообразность решений, принятых

107

переводчиком. Именно эти решения, их обоснованность или, напротив, ошибочность и составляют единственный объект переводческой критики.

Трактаты Бруни, Доле, Баше де Мезириака имеют определенную теоретическую ценность и сегодня, так как позволяют представить переводческую критику в структурированном виде, как типологию переводческих ошибок или, точнее, причин переводческих «предательств». Первоначально все переводческие ошибки могут быть разделены на две большие группы. В основе этого деления лежит различие двух аспектов переводческой деятельности: восприятия, т.е. понимания оригинального текста, — это герменевтический аспект перевода, и воспроизведения, т.е. порождения текста перевода, составляющего трансформационный аспект перевода.

Типология причин переводческих ошибок может быть представлена в следующем виде.

Причины ошибок восприятия:

1.Недостаточное владение языком оригинала.

2.Недостаточный когнитивный опыт (слабый уровень индивиду ального познания окружающей действительности).

3.Невнимательное отношение к тексту:

•непонимание того, что автор говорит о предмете;

•неумение различить, чем стиль данного автора отличается от стиля других писателей, создающих литературные произведе ния на языке оригинала.

Причины ошибок в порождении переводного текста:

1. Недостаточное знание системы языка перевода:

• неумение найти семантически наиболее точный эквивалент;

• неумение выбрать наиболее уместный эквивалент с точки зре ния оценочных коннотаций, стилистики и истории языка и общества;

2. Незнание законов построения высказываний на языке перевода:

•незнание закономерностей речевой коммуникации или пре небрежение ими;

•незнание законов ритмической организации текста.

Разумеется, все причины ошибок, представленные в данной типологии, взаимосвязаны, так как касаются одной языковой личности — переводчика, его знаний и компетенции, его психики. Но подобное расчлененное представление переводческих ошибок кажется продуктивным как для переводческой критики, т.е. объективной, насколько это возможно, оценки переводческого труда, так и для обучения переводу, когда каждая переводческая ошибка должна с необходимостью найти свою причину.

108

Глава 6 ПЕРЕВОД И

СЛОВЕСНОСТЬ

Вконце XVIII в. Иоганн Готфрид Гердер, ратуя за самобытность языка и литературы, называет перевод в качестве причины «порчи» национального языка. Привнеся в образ некоторую долю эротизма, он сравнивает национальный язык до того, как на него начинают переводить, с юной девственницей, еще не задумывающейся о том плоде, который появится на свет в результате смешения кровей. Речь на таком языке чиста и непорочна, она — точное отражение характера своего народа. Даже если она бедна,

капризна и непоследовательна, она есть отражение исконно национальной культуры1.

Характер воздействия переводческой деятельности на состояние переводящего языка обсуждался в течение предшествующих двух тысяч лет неоднократно. Наиболее горячие споры велись обычно в те периоды, когда тот или иной национальный язык оказывался «на переломе», когда общество наиболее отчетливо ощущало необходимость осознания выразительных возможностей своего языка. В России после петровских реформ, которые вместе

сновым знанием принесли из-за границы массу иноязычных заимствований, начинается нормализаторская деятельность М.В. Ломоносова, В.К. Тредиаковского и А.П. Сумарокова по освобождению русского языка от чужих форм, появившихся в результате бурной переводческой деятельности. Жаркие дискуссии между «шишковистами» и «карамзинистами» показывают, насколько различным может быть взгляд на перспективы развития языка, на его выразительные потенции, на пути совершенствования языка

исловесности. Пушкин обвиняет иностранную, в частности французскую, словесность, пришедшую в Россию через переводы и подражания, в том, что она тормозит ход русской словесности.

ВГермании книгой книг, заложившей основы современного немецкого языка, считается версия Библии, подготовленная Мартином Лютером в XVI в., т.е. не что иное, как перевод. В Англии такой книгой считается «Библия Короля Якова» — один из шеДевров библейского перевода, главная книга англичан, благодаря которой они получили свой язык.

Во Франции переломным периодом для французского языка

ифранцузской словесности оказался XVI в., когда после Ордонанса короля Франциска I, который «первым в своем благородном Королевстве вернул всем наукам и искусствам их древнее досто-

‘ См.: Bennati A. L’épreuve de l’étranger. Paris, 1984. P. 67.

109

fr

Related Papers

---

The paper is devoted to comparative analysis of the literal translation and translation into good Russian. The author is arguing for literal translation as appropriate and useful approach, at the same time accepting both kinds of translation as quite legitimate. The argument involves discussion of certain tenets of the translation theory and contrastive linguistics.

Первостепенной задачей психолингвистики является исследование, описание и моделирование механизмов психики, обеспечивающих языковую способность. Соответственно исследование и систематизация ошибок привлекают самое пристальное внимание психолингвистов. В фокусе их интереса в основном ошибки в спонтанной речи, поскольку для неё характерно снижение контроля за реализацией программы высказывания, что увеличивает вероятность разглядеть в ошибке «разошедшийся шов» речевого механизма. Возникновение ошибки возможно на любом из этапов переводческой деятельности. В целом можно выделить четыре этапа, каждый из которых состоит из последовательных стадий: восприятие текста на исходном языке; осмысление текста как целого по завершении его восприятия; передача воспринятого смысла на языке перевода; редактирование текста на языке перевода. Терминологические ошибки часто восходят к неверному распознаванию лексических единиц при восприятии текста; переводчик попросту не отличает термин от общеупотребительной лексики. Ошибки категоризации отражают сбой на этапе осмысления целого текста, поскольку свидетельствуют о неверном членении смыслового континуума. Смысловые ошибки переводчиков возникают на любом из этапов переводческой деятельности, однако на последнем этапе редактирования они могут быть обнаружены и должны быть исправлены в соответствии с профессиональными задачами переводчика.

Статья посвящена произведениям переводной поэзии, которые устанавливают отношения переводческой эквивалентности с оригиналом не столько на лексическом уровне, сколько в области фоники, грамматических категорий и ритмико-синтаксических параметров стиха. На примерах из переводных произведений Жуковского, Тютчева и Мандельштама обсуждаются лингвистические, семиотические и культурологические аспекты фонетического перевода.

Монография посвящена анализу дискурсов и всех сторон взаимодействия реальности с человеком и особенностями его жизнедеятельности. Описаны наиболее яркие проявления подобной взаимосвязи с точки зрения лингвистики и других гуманитарных направлений. В центре внимания авторов – общефилософские категории дискурса, проявление их связи с эпохой, социумом, личностью; аспекты дискурсивной деятельности, представленные в профессиональных и жанровых разновидностях дискурса, а также категориальные основы и тенденции сохранения смысловой целостности дискурсов в межъязыковой коммуникации.

УДК 811.111 DOI 10.17238^П1998-5320.2016.24.51

М. В. Моисеев,

Омский государственный университет им. Ф. М. Достоевского ГЕРМЕНЕВТИЧЕСКИЙ АСПЕКТ СМЫСЛОВЫХ ПЕРЕВОДЧЕСКИХ ОШИБОК

Существующие типологии переводческих ошибок не учитывают одну из задач перевода — выявление не только явного, но и имплицитного смысла текста. Обращение к герменевтике, ставшей базовой научной дисциплиной для философии, литературоведения и филологии, позволяет более точно характеризовать природу переводческих ошибок и наметить пути для их преодоления. Понимание перевода как вида герменевтического дискурса предполагает выявление не только очевидного смысла текста, но и его имплицитного компонента.

При герменевтическом подходе можно разделить все смысловые переводческие ошибки на ошибки узнавания, ошибки понимания и ошибки интерпретации. В этой группе можно выделить две подгруппы. Ошибки первой подгруппы можно охарактеризовать как собственно ошибки интерпретации. Вторую подгруппу ошибок интерпретации можно охарактеризовать как ошибки «понимания-интерпретации». Сопоставительный анализ текстов четырёх романов, написанных на английском языке, и их переводов на русский язык позволил выявить наиболее распространённые типы переводческих смысловых ошибок. Самым распространённым типом смысловых ошибок в переводе текстов, с герменевтической точки зрения, являются ошибки понимания. Следующим типом по частоте встречаемости являются ошибки интерпретации. В этой группе явно превалируют ошибки подгруппы «понимания-интерпретации».

Новизна результатов исследования обусловлена применением герменевтического подхода к процессу перевода текстов, что позволило разработать новую типологию переводческих смысловых ошибок, выявить наиболее частотные виды ошибок и предложить объяснение их природы. Полученные результаты могут способствовать повышению эффективности и качества перевода текстов. Ключевые слова: герменевтика, переводческая смысловая ошибка, ошибка узнавания, ошибка понимания, ошибка интерпретации.

Оценка качества перевода и разработка типологии переводческих ошибок имеют прикладной характер, но методологический подход к определению природы этих ошибок и путей их преодоления во многом детерминирован теоретической базой, на которую опирается переводчик или переводовед. Традиционный подход к ошибкам в переводах был сформулирован на основе положений, выдвинутых в трудах В. Н. Комиссарова [1], Я. И. Рецкера [2], А. В. Фёдорова [3]. Наиболее детальная классификация, предложенная Д. М. Бузаджи, В. В. Гусевым и др. [4], в принципе продолжает ставшее классическим направление в теории перевода.

Иную классификацию, основанную на психолингвистическом подходе, предложил

A. Б. Шевнин, который подразделяет переводческие ошибки на ошибки восприятия (когда оригинал оказывается непонятым), ошибки порождения (неудачный выбор средств языка перевода приводит к появлению искажений и неточностей) и ошибки восприятия-порождения [5]. Достоинством данной типологии является обращение к первопричинам ошибок в переводе.

Обращение к герменевтике, ставшей актуальной для таких областей, как философия или литературоведение, позволит более точно характеризовать природу переводческих ошибок при передаче смысла и наметить новые пути их преодоления. Актуальность исследования герменевтической природы перевода определяется антропоцентрической парадигмой современной лингвистики, так как проблемы языковой личности переводчика, степени адекватности понимания и интерпретации при совмещении двух разных языковых картин мира являются не только новыми в переводоведении, но и практически значимыми для анализа переводческих решений. Хотя ситуации герменевтического характера можно обнаружить в различных сферах науки, исторически сложилось так, что первоначально герменевтика была связана именно с развитием гуманитарных наук, прежде всего с переводом. Словом «герменос», встречавшимся уже у Пиндара и Эсхила, назывался человек, занимавшийся переводом и одновременно толкованием чуждых или непосредственно непонятных текстов [6].

Применительно к теории и практике перевода можно использовать узкое понимание термина «герменевтика», подразумевающего искусство (технику) интерпретации текстов [7]. По определению

B. И. Карасика, суть герменевтического дискурса состоит в истолковании некоторого неочевидного смысла [8]. Так как перед переводчиком стоит задача средствами переводящего языка передать

смысл текста, созданного не только средствами иного языка, но и в границах другой картины мира, на первый план выходят проблемы узнавания, понимания и интерпретации, характеризующиеся разной степенью проникновения в смысл. Восприятие — первый шаг к осознанию линейного развёртывания текста. Понимание — это процесс перекодирования, переход от линейной структуры, образуемой совокупностью языковых знаков, к структуре его содержания. Интерпретация — переход на ещё более глубинный уровень понимания, включающий рефлексию над воспринятым и понятым [8]. При переводе текста интерпретацию можно разделить на два этапа. Первый — интерпретация переводчиком текста для себя. На данном этапе формируются переводческие стратегии. Второй этап — интерпретация переводчиком текста для адресата (получателя информации). На этом этапе в основном принимаются решения относительно переводческих тактик.

Таким образом, перевод можно определить как герменевтический дискурс. К герменевтическому дискурсу его можно отнести на том основании, что он представляет собой результат узнавания, понимания и интерпретации смысла, выражаемого с помощью совокупности языковых знаков, порождённой представителем (представителями) одной лингвокультуры, посредством переводящего языка для носителей другой лингвокультуры. Одной из основных задач переводчика является выявление и интерпретация неявного смысла текста. Иными словами, перевод текста по своей природе является герменевтическим.

Степень точности перевода, его уровень приближённости к смыслу оригинала зависят от того, насколько точно переводчик понял этот смысл. Адекватность восприятия информации, содержащейся в тексте, реципиентом определяется интерпретацией переводчиком оригинала, удачным или неудачным выбором языковых средств. Например, в романе Терри Пратчетта «Night Watch» («Ночная Стража») есть эпизод, в котором однокурсник вырывает книгу с изображением тигра в чаще и бросает её в камин. В оригинале кульминацией эпизода является предложение «Tiger burned brightly». Переводчик выбрал очень удачное решение, интерпретировав его как «Тигр светло горел» [10]. Успех переводческого преобразования определяется тем, что переводчик узнал прецедентное высказывание «Tyger! Tyger! Burning bright» из стихотворения В. Блейка «The Tyger», относящегося к классическим английским поэтическим текстам и известного большинству носителей английской лингвокультуры. Кроме того, он понял, что высказывание использовано автором в изменённом виде и при прямом переводе может остаться неопознанным и непонятым носителем русской лингвокультуры. В результате смысл, заложенный автором, будет в переводе утерян. На этапе интерпретации Н. Берденников использует трансформированное высказывание из перевода стихотворения В. Блейка на русский язык, созданного С. Маршаком, «Тигр, о тигр, светло горящий», определив, что в таком виде оригинальное прецедентное высказывание может быть узнано носителями русской лингвокультуры, знакомыми с переводом С. Маршака. Для точности узнавания переводчик сохраняет порядок слов из перевода С. Маршака, поставив наречие «светло» перед глаголом. Таким образом, успешное переводческое решение было достигнуто в результате узнавания, понимания и интерпретации части текста.

Понятие «переводческая ошибка» не является общепринятым в теории и практике перевода. Д. М. Бузаджи и др., отмечая традиционное толкование как «смысловое искажение», предлагает рассматривать следующие группы ошибок: нарушения при передаче смысла, нарушения, связанные с передачей стилистических характеристик оригинала, нарушения, связанные с передачей авторской оценки, нарушения нормы и узуса переводящего языка [11]. Признавая правомерность такого подхода и его эффективность в практической деятельности при экспертизе и оценке перевода, следует отметить, что данная типология учитывает характер, а не природу возникновения ошибки. При герменевтическом подходе можно разделить все смысловые переводческие ошибки на ошибки узнавания, ошибки понимания и ошибки интерпретации. К смысловым ошибкам следует отнести такие ошибки, которые искажают первоначальный смысл или затрудняют понимание текста, нарушая интенцио-нальность или интенцию текста. Под интенцией, вслед за Н. В. Орловой, мы понимаем конкретную цель текста (высказывания), а под интенциональностью — намерение автора текста построить связанный и содержательный текст [12].

Ошибкой узнавания можно считать опущение релевантной информации, относящейся к денотативному компоненту текста, либо отнесение переводчиком объекта, явления, процесса к другой понятийной категории, вызывающее образование разрыва между денотативным компонентом исходного текста и перевода. Опущение релевантной информации необходимо отличать от переводческой трансформации опущения, при которой возможно опущение нерелевантной информации. Ошибки узнавания, допущенные одним переводчиком, легко распознаются другими квалифицированными переводчиками.

Например, распространёнными ошибками узнавания являются случаи буквального перевода фразеологических единиц. Так, название романа Дж. А. Чейза «Miss Shumway Waves a Wand» переводчик передал как «Мисс Шамуэй правит бал» [13]. В русском языке фразеологизм «править бал» используется для обозначения того, кто управляет, распоряжается чем-либо. Персонаж романа Мисс Шамуэй находится в центре событий, но она не управляет ими, наоборот, с ней всё время что -то происходит. Более того, в её тело вселяется индейский дух и манипулирует ей, даже заставляет совершить убийство. Вряд ли такого человека можно считать управляющим всем. Несомненно, перевод был бы иным, если бы переводчик узнал фразеологизм «with a wave of a wand» (по мановению волшебной палочки). Использование данного фразеологизма, несомненно, продиктовано тем, что по ходу действия главная героиня совершает различные чудеса. Дополнительной подсказкой для адекватного понимания и истолкования названия романа является тот факт, что мисс Шамуэй по роду своей деятельности была фокусницей, а атрибутом фокусников часто выступает «волшебная» палочка.

Принято считать, что процесс принятия переводческого решения представляет собой своеобразный чёрный ящик и не поддаётся анализу. С целью верификации гипотезы о причинах выбора переводческого решения и влияния узнавания лексической единицы на результат был предпринят эксперимент реконструкции данного процесса. Группе студентов 2 курса факультета иностранных языков Омского государственного университета им. Ф. М. Достоевского общей численностью 25 человек было предложено ответить на вопросы анкеты, в которой предлагалось сопоставить английское название романа и его перевод на русский язык и ответить на четыре вопроса: «Считаете ли вы перевод адекватным?», «Считаете ли вы необходимым предложить другой вариант перевода?», «Как вы понимаете английское название?», «Какая связь существует между словосочетаниями «wave a wand» в английском названии романа и «правит бал» в его переводе на русский язык?». Данная группа опрошенных студентов выступила в качестве контрольной.

22 студента сочли перевод адекватным, 20 не сочли нужным предлагать иной вариант перевода. Смысл ответов на остальные два вопроса у 90 процентов опрошенных свёлся к следующему. Тот, кто машет палочкой или жезлом, дирижирует, управляет каким-либо процессом, например, исполнением музыкального произведения оркестром. Следовательно, мисс Шамуэй управляла чем-то, была человеком, контролирующим положение, иными словами — управляла всем. Таким образом, можно сказать, что она правит бал.

Экспериментальной группе студентов 2 курса, состоявшей из 26 человек, была предложена такая же анкета. Предварительно они были ознакомлены со значением фразеологизма «with a wave of a wand» и с кратким изложением содержания романа. 25 опрошенных в контрольной группе не сочли перевод адекватным. 25 предложили иной вариант перевода. Причём самым распространёнными вариантами были: «Мисс Шамуэй творит чудеса» (15 из 25) и «Мисс Шамуэй показывает фокусы» (7 из 25).

Представляется, что результаты анкетирования с достаточной степенью надёжности доказывают роль узнавания фразеологической единицы в повышении степени адекватности перевода.

К ошибкам понимания следует отнести случаи, когда при узнавании объекта и сохранении части сигнификативного компонента смыслового содержания текста переводчик игнорирует коннота-тивный компонент смыслового содержания текста или относит объект к иной категории. Это вызывает разрыв между денотативным либо коннотативным компонентами исходного текста и перевода. Причинами ошибок понимания часто являются различия в языковых картинах мира.

Например, в романе Д. Френсиса «Dead Cert» («Фаворит») имеется эпизод, в котором герой в схватке с бандитами использует средство, имеющееся у него под рукой. «Чтобы скрыть растерянность, я уронил скаковые очки и медленно наклонился, лениво поднял их. Когда Виктор был в пятнадцати шагах от меня, я дал длинному ремню от очков сползти с плеча и, подхватив его рукой, резким взмахом, что есть силы, подсёк, как кнутом, ноги рослого человека, так что он потерял равновесие» [14]. В оригинальном тексте использовано словосочетание «race glasses», которое можно перевести на русский язык и как «скаковые очки». Тем более, что главный герой является жокеем-любителем, а жокеи на скачках носят скаковые очки. Таким образом, говорить об ошибке узнавания нельзя. Но ошибка присутствует, так как очки для скачек не могут обладать достаточным весом, чтобы можно было с их помощью свалить с ног взрослого человека. Не могут они иметь и такого длинного ремня. В описываемом эпизоде герой не участвовал в скачках, а был зрителем. Всё это доказывает, что переводчик соотнёс лексическую единицу не с тем денотатом, то есть имела место ошибка понимания. Представляется,

что в данном случае причиной ошибки является расхождение в языковых картинах мира автора текста, профессионального наездника и переводчика. В английской культуре скачки имеют большее значение, чем в русской культуре. Отчёты о них печатаются в газетах, большое количество зрителей посещает ипподромы, и очень многие из них берут с собой специальные бинокли для скачек. Эти бинокли являются достаточно тяжёлыми и для удобства снабжены длинным ремешком. Как раз такой бинокль и имел в виду Д. Френсис. Переводчик же соотнёс слово «glasses» не с оптическим устройством, а с защитным в силу того, что скачки в России не так популярны, а зрители не пользуются специальными биноклями. Поэтому данное явление и не было в фокусе языковой картины мира переводчика.

Сходную ошибку понимания допустила Н. Тренева в переводе романа А. Конан Дойла «Этюд в багровых тонах». В начале романа доктор Ватсон отправляется в Афганистан в 1878 году и принимает участие в военных действиях, в результате чего он получил тяжёлое ранение и был эвакуирован. «Измученный раной и ослабевший от длительных лишений, я вместе с множеством других раненых страдальцев был отправлен поездом в главный госпиталь в Пешавер» [15]. В оригинальном тексте использовано слово «train», которое можно перевести и как «поезд». Но в 1878 году железной дороги из Афганистана в Пешавар не существовало. Слово «train» использовано автором в значении «обоз, караван». Таким образом, возникает разрыв между денотативным компонентом исходного текста и перевода, причиной которого явилась ошибка понимания.

Ошибки интерпретации неоднородны. В этой группе можно выделить две подгруппы. Ошибки первой подгруппы можно охарактеризовать как собственно ошибки интерпретации. Они возникают при выборе переводчиком таких средств из языка перевода для передачи интенции автора, которые не соответствуют в полной мере нормам и узусу исходного языка.

Например, в романе П. Г. Вудхауза «Heavy Weather» («Задохнуться можно») один молодой джентльмен сообщает другому, что в замке, куда тот направляется, гостит девушка, с которой он был помолвлен. «Her name’s Sue. Sue Brown». «What!» «Sue Brown». «Not Sue Brown?» [16]. В соответствии с узусом английской речи форма вопроса, включающая отрицание not и имя, используется для выражения удивления. В переводе этого романа мы находим отрицательную форму вопросительного предложения, использующуюся для уточнения. «Ее зовут Сью Браун. Что! Сью Браун. Это не Сью Браун?» [17].

К собственно ошибкам интерпретации следует отнести и замену одного стилистического приёма другим или изменение в самом стилистическом приёме. В романе Д. Брауна «The Da Vinci Code» ведущая, представляя аудитории профессора Лэнгдона, зачитывает журнальную статью о нём, в которой приводится отзыв студенток о его голосе: «his female students describe as «chocolate for ears»

[18]. В переводе происходит изменение стилистического приёма, создающего эффект, отличающийся от авторской интенции, «который, по мнению студенток, действует «прямо как шоколад на уши»

[19]. Переводчик вставляет глагол «действует», изменяющий статический характер сравнения на динамический, что искажает смысл высказывания.

Вторую подгруппу ошибок интерпретации можно охарактеризовать как ошибки «понимания-интерпретации». Они связаны с заменой либо денотативного, либо коннотативного компонентов в тексте оригинала на сходные компоненты, но характеризующиеся иными родо-видовыми или партитивными отношениями. В романе А. Конан Дойла «Этюд в багровых тонах» доктор Ватсон сообщает следующее: «took my degree of doctor of medicine» [20]. Переводчик интерпретирует это как «получив звание врача» [21]. Понятие «врач» шире, чем понятие «доктор медицины», соответствующее высшей учёной степени в медицине. Таким образом, в данном случае имеет место замена гипо-гипронимического характера. Такая замена может считаться ошибкой в тех случаях, когда в результате происходит немотивированное отклонение от авторской интенции.

Например, в переводе романа Д. Брауна «Код Да Винчи» ведущая вечера, представляющая аудитории профессора Лэнгдона, который должен был прочесть лекцию в университете, использует цитату из журнальной статьи о нём, характеризующую его как личность не только известную в научных кругах, но и вызывающую большой интерес в силу некоторой таинственности его деятельности. «Отказ мистера Лэнгдона рассказать средствам массовой информации о своей необычной роли в прошлогоднем совещании в Ватикане определённо помог ему набрать очки в борьбе за вхождение в первую десятку «интриганов» [22]. В оригинале используется слово «conclave» (конклав), означающее не просто совещание, а заседание коллегии кардиналов, т. е. верхушки католической церкви. Причастность Лэнгдона к такому событию, по замыслу автора, должна придать его фигуре больше значимости. Замена гипонима «конклав» его гиперонимом «совещание» снижает эту степень

значимости и нарушает авторскую интенцию. Следовательно, такую замену можно считать недостаточно мотивированной, что позволяет отнести переводческое решение к ошибочным.

В переводе романа П. Г. Вудхауза «Heavy Weather» («Задохнуться можно») молодой джентльмен, только что прибывший в замок, узнаёт от дворецкого, что состоится не просто семейный обед, а приём с участием представителей местного дворянства. Молодой человек говорит дворецкому: «Пойду, надену белый галстук» [23]. В английском тексте действительно используется выражение «white tie», но обозначает оно не галстук определённого цвета, а фрак, который принято надевать в аристократических семьях в торжественных случаях. В приглашениях на приём необходимость надеть фрак обозначается сочетанием «white tie», поэтому у носителей английской лингвокультуры оно ассоциируется именно с торжественной формой одежды. Белый фрачный галстук является только частью данного вида одежды. Русский читатель вряд ли может быть осведомлён о такой ассоциации. Здесь происходит недостаточно мотивированная замена в переводе обозначения целого обозначением части или нарушение партитивного вида семантической связи.

Часто причиной неадекватной интерпретации является неточное понимание значения языковой единицы. Следовательно, ошибки интерпретации связаны с пониманием смысла.

С целью выявления наиболее распространенных видов переводческих смысловых ошибок и определения природы и причин их возникновения был предпринят сопоставительный анализ исходных текстов и их переводов. В качестве материала исследования использовались роман Артура Конан Дойла «A Study in Scarlet» [24] и его перевод на русский язык Н. Треневой [25], роман Д. Френсиса «Dead Cert» [26] и перевод С. Болотина и Т. Сикорской [27], роман П. Г. Вудхауза «Heavy Weather» [28] и его перевод Н. Трауберг [29], роман Д. Брауна «The Da Vinci Code» [30] и его перевод на русский язык Н. В. Рейн [31].

В ходе исследования применялись дефиниционный анализ, контекстуальный анализ и статистическая обработка собранных данных. Для проверки отдельных положений проводилось анкетирование студентов второго и третьего курсов факультета иностранных языков ОмГУ им. Ф. М. Достоевского.

Сопоставительный анализ вышеуказанных источников позволил выделить 419 переводческих ошибок, которые можно отнести к смысловым. Из них 78 являются ошибками узнавания, что составляет 18,6 % от общего количества выявленных ошибок. 206 случаев следует охарактеризовать как ошибки понимания, что составляет 49,2 %. К ошибкам интерпретации можно отнести 135 случаев (32,2 %). Из них 55 относятся к подгруппе ошибок собственно интерпретации, что составляет 40,7 % ошибок группы интерпретации. Ошибки подгруппы «понимания-интерпретации» выявлены в 80 примерах (59,3 % ошибок группы интерпретации).

Таким образом, самым распространённым типом смысловых ошибок в переводе текстов с герменевтической точки зрения являются ошибки понимания. Следующим по частоте встречаемости типом являются ошибки интерпретации. Хотя необходимо отметить, что эта группа весьма неоднородна. В ней явно превалируют ошибки подгруппы «понимания-интерпретации». Можно предположить, что это обусловлено связью интерпретации явлений языка и дискурса с их пониманием переводчиком.

Новизна результатов исследования обусловлена применением герменевтического подхода к процессу перевода текстов, что позволило разработать новую типологию переводческих смысловых ошибок, выявить наиболее частотные виды ошибок и предложить объяснение их природы. Полученные результаты могут способствовать повышению эффективности и качества перевода текстов. Возможные сферы их применения не ограничиваются непосредственно самим процессом перевода в бюро переводов или отдельными переводчиками, работающими по заказам издательств, но могут также использоваться в процессе редактирования перевода или при экспертизе его качества.

Библиографический список

1. Комиссаров, В. Н. Современное переводоведение : учеб. пособие / В. Н. Комиссаров. — М. : ЭТС, 2002. — 424 с.

2. Рецкер, Я. И. Теория перевода и переводческая практика: Очерки лингвистической теории перевода / Дополнения и комментарии Д. И. Ермоловича / Я. И. Рецкер. — М. : Р. Валента, 2004. — 240 с.

3. Фёдоров, А. В. Основы общей теории перевода (лингвистические проблемы) / А. В. Фёдоров. — М. : Высшая школа,1983. — 303 с.

4. Новый взгляд на классификацию переводческих ошибок / Д. М. Бузаджи [и др.] ; общ. ред. И. И. Убина. — М. : Всероссийский центр переводов, 2009. — 119 с.

5. Шевнин, А. Б. Переводческая эрратология: теория и практика : монография / А. Б. Шевнин. — Екатеринбург : УрГИ, 2010. — 138 с.

6. Филатов, В. П. К типологии ситуации понимания / В. П.Филатов // Вопросы философии. — 1983. — № 10. — С. 77.

7. Язык средств массовой информации : учебное пособие для вузов / под ред. М. Н. Володиной. — М. : Академический Проект; Альма Матер, 2008. — С. 99.

8. Карасик, В. И. Комментарий как жанр герменевтического дискурса / В. И. Карасик // Язык, коммуникация и социальная среда : сбор. науч. трудов. — Вып. 7. — Воронеж, 2009. — С. 32.

9. Орлова, Н. В. Анализ и интерпретация текста : учебное пособие / Н. В. Орлова. — Омск : Изд-во Ом. гос. ун-та, 2015. — С. 36.

10. Пратчетт, Т. Ночная стража : роман / Терри Пратчетт ; пер. с англ. Н. Берденникова. — М. : Эксмо ; Спб. : Домино, 2011. — С. 209.

11. Новый взгляд на классификацию переводческих ошибок / Д. М. Бузаджи [и др.] ; общ. ред. И. И. Убина. — М. : Всероссийский центр переводов, 2009. — С. 34-65.

12. Орлова, Н. В. Анализ и интерпретация текста : учебное пособие / Н. В. Орлова. — Омск : Изд-во Ом. гос. ун-та, 2015. — С. 34.

13. Чейз, Дж. Х. Мисс Шамуэй правит бал / Дж. Х. Чейз // Свидетелей не будет. — М. : ЗАО Центрполи-граф, 2007. — С. 5.

14. Френсис, Д. Фаворит / Д. Френсис // Английский детектив ; пер. с англ. — М. : Правда, 1983. — С. 654-655.

15. Дойл, А. К. Этюд в багровых тонах / А. К. Дойл // Полное собрание повестей и рассказов о Шерлоке Холмсе в одном томе ; пер. с англ. — М. : Эксмо, 2015. — С. 5.

16. Wodehouse P. G. Heavy Weather / P. G. Wodehouse. Harmondsworth : Penguin Books Ltd, 1973. — C. 24.

17. Вудхауз, П. Г. Задохнуться можно / П. Г. Вудхауз // Билл Завоеватель. Задохнуться можно. Замороженные деньги. Летняя блажь. — М. : Остожье, 1999. — С. 241.

18. Brown D. The Da Vinci Code / D. Brown. London : A Random House Group Company, 2009. — C. 20.

19. Браун, Д. Код да Винчи / Д. Браун. — М. : АСТ : Астрель, 2011. — С. 13.

20. Doyle A. C. A Study in Scarlet. / A. C. Doyle. // A Study in Scarlet and The Sign of the Four. — Ware: Wordsworth Editions Limited, 2004. — С. 3.

21. Дойл, А. К. Этюд в багровых тонах / А. К. Дойл // Полное собрание повестей и рассказов о Шерлоке Холмсе в одном томе ; пер. с англ. — М. : Эксмо, 2015. — С. 5.

22. Браун, Д. Код да Винчи / Д. Браун. — М. : АСТ : Астрель, 2011. — С. 13.

23. Вудхауз, П. Г. Задохнуться можно / П. Г. Вудхауз // Билл Завоеватель. Задохнуться можно. Замороженные деньги. Летняя блажь. — М. : Остожье, 1999. — С. 265.

24. Doyle A. C. A Study in Scarlet. / A. C. Doyle // A Study in Scarlet and The Sign of the Four. — Ware: Wordsworth Editions Limited, 2004. — С. 3-106

25. Дойл, А. К. Этюд в багровых тонах / А. К. Дойл // Полное собрание повестей и рассказов о Шерлоке Холмсе в одном томе ; пер. с англ. — М. : Эксмо, 2015. — С. 5-96.

26. Francis D. Dead Cert. / D. Francis. — London : Pan Books Ltd, 1980. — 238 c.

27. Френсис, Д. Фаворит / Д. Френсис // Английский детектив ; пер. с англ. — М. : Правда, 1983. — С. 463-702.

28. Wodehouse P. G. Heavy Weather / P. G. Wodehouse. Harmondsworth : Penguin Books Ltd, 1973. — 249 с.

29. Вудхауз, П. Г. Задохнуться можно / П. Г. Вудхауз // Билл Завоеватель. Задохнуться можно. Замороженные деньги. Летняя блажь. — М. : Остожье, 1999. — С. 229-374.

30. Brown D. The Da Vinci Code / D. Brown. London : A Random House Group Company, 2009. — 590 с.

31. Браун, Д. Код да Винчи / Д. Браун. — М. : АСТ : Астрель, 2011. — 542 с.

M. V. Moiseev, Omsk State University named after F. M. Dostoevsky

HERMENEUTICAL ASPECT OF THE DISTORTION OF SENSE IN THE TRANSLATION

Approach to the translation errors concerning both their definition and classification was formed on the theoretical basis formed in the works by Professors V.N.Komissarov, Y.I.Retsker, A.V.Fedorov. Despite its merits it is limited to the character of the consequences of the translator’s decisions. Application of the hermeneutics which has become one of the fundamentals of philosophy and philology will provide opportunity to take into account the nature of the translation process itself and asses not only effects but causes as well.

Hermeneutical approach allows us to shift focus from interpreting explicitly expressed sense of any part of the text to implicit sense. Three main categories of the hermeneutical analysis of the discourse (recognition, comprehension, interpretation) form the basis of the explanation and assessment of the errors in

the translation. A new typology of the translator’s errors of rendering the sense of the text may be suggested from this point of view. This classification includes following types of the distortion of sense: errors of recognition, errors of comprehension and errors of interpretation. The last group may be divided into two subgroups: proper errors of interpretation and errors of both comprehension and interpretation.

The comparative analysis of four books in English and their Russian translations revealed 419 cases of the distortion of the sense of the text. The research of their nature from the hermeneutical point of view proved that they belong to one of the above-mentioned groups thus confirming the correctness of the suggested classification.

The statistical analysis showed that the errors of comprehension found in 206 cases (corresponding to 49,2% of all collected samples of errors in the studied material) constitute the prevalent type of mistakes in translation. The second most frequent type of the distortion of the sense of the text is error of interpretation (135 cases or 32,2% of all collected samples of errors in the studied material). But the latter is not homogenous. Within this group the errors of «comprehension-interpretation» subgroup revealed in 80 cases constitute the most prevalent subtype.

Keywords: hermeneutics, hermeneutical discourse, distortion of sense in the translation, error of recognition, error of comprehension, error of interpretation

References

1. Komissarov V.N. Sovremennoye perevodovedenie. [Modern theory of translation]. Moscow, ATS, 2002. 424 p.

2. Retsker, Ya.I. Teoriya perevoda i perevodcheskaya praktika: Ocherki lingvisticheskoj teorii perevoda. [Theory of translation and practice of translation]. Moscow, R.Valenta, 2004. 240 p.

3. Fyodorov, A.V. Osnovyi obschey teorii perevoda (lingvisticheskie problemyi). [Fundamentals of the general theory of translation (linguistic problems)]. Moscow, High School, 1983. 303 p.

4. Novyiy vzglyad na klassifikatsiyu perevodcheskih oshibok. [A new view on the classification of translation errors]. Moscow, All-Russian center of translations, 2009.119 p.

5. Shevnin, A.B. Perevodcheskaya erratologiya: teoriya i praktika: monografiya. [Errotology of transla-tion:theory and practice: monograph]. Ekaterinburg, UrGI, 2010.138 p.

6. Filatov, V.P. On the typology of the situations of comprehension. 1983 Voprosyi Filosofii, 1983, no.10, pp. 71-78.

7. Yazyik sredstv massovoy informatsii : Uchebnoe posobie dlya vuzov. [The language of mass media]. Moscow, Academic Project; Alma Mater, 2008.760 p.

8. Karasik, V.I. Commentary as genre of germeneutical discourse. Yazyik, kommunikatsiya i sotsialnaya sreda: Sbor. nauchn. trudov. vol. 7. — Voronezh, Voronezh state university, 2009. p. 32-47.

9. Orlova, N.V. Analiz i interpretatsiya teksta : uchebnoe posobie [Analysis and interpretation of the text]. Omsk, Omsk state university publ., 2015. 188 p.

10. Pratchett, T. Nochnaya strazha [Night watch]. Moscow, Eksmo ; Stpetersburg, Domino, 2011. 528 p.

11. Novyiy vzglyad na klassifikatsiyu perevodcheskih oshibok. [A new view on the classification of translation errors]. Moscow, All-Russian center of translations, 2009.119 p.

12. Orlova, N.V. Analiz i interpretatsiya teksta : uchebnoe posobie [Analysis and interpretation of the text]. Omsk, Omsk state university publ., 2015. 188 p.

13. Cheyz, Dzh.H. Miss Shamuey pravit bal [Miss Shumway waves a wand] Dzh.H.Cheyz. Moscow, Tsentrpoligraf, 2007. 211 p.

14. Frensis, D. Favorit. [Dead cert]. Moscow, Pravda, 1983. p. 463-702.

15. Doyl, A.K. Etyud v bagrovyih tonah [Study in Scarlet]. Moscow, Eksmo, 2015. 96 p.

16. Wodehouse P. G. Heavy Weather. Harmondsworth, Penguin Books Ltd, 1973. 249 p.

17. Vudhauz P.G. Zadohnutsya mozhno. [Heavy weather]. Moscow, Ostozhe, 1999. — pp. 229-374.

18. Brown D. The Da Vinci Code. London, A Random House Group Company, 2009. 590 p.

19. Braun D. Kodda Vinchi. [The Da Vinci Code]. Moscow, AST, Astrel, 2011. 542 p.

iНе можете найти то, что вам нужно? Попробуйте сервис подбора литературы.

20. Doyle A. C. A Study in Scarlet. Ware, Wordsworth Editions Limited, 2004. 54 p.

21. Doyl, A.K. Etyud v bagrovyih tonah [Study in Scarlet]. Moscow, Eksmo, 2015. 96 p.

22. Braun D. Kod da Vinchi. [The Da Vinci Code]. Moscow, AST, Astrel, 2011. 542 p.

23. Vudhauz P.G. Zadohnutsya mozhno. [Heavy weather]. Moscow, Ostozhe, 1999. — pp. 229-374.

24. Doyle A. C. A Study in Scarlet. Ware, Wordsworth Editions Limited, 2004. 54 p.

25. Doyl, A.K. Etyud v bagrovyih tonah [Study in Scarlet]. Moscow, Eksmo, 2015. 96 p.

26. Francis D. Dead Cert. London, Pan Books Ltd, 1980. 238 p.

27. Frensis, D. Favorit. [Dead cert]. Moscow, Pravda, 1983. p. 463-702.

28. Wodehouse P. G. Heavy Weather. Harmondsworth, Penguin Books Ltd, 1973. 249 p.

29. Vudhauz P.G. Zadohnutsya mozhno. [Heavy weather]. Moscow, Ostozhe, 1999. — pp. 229-374.

30. Braun D. Kod da Vinchi. [The Da Vinci Code]. Moscow, AST, Astrel, 2011. 542 p.

31. Braun D. Kod da Vinchi. [The Da Vinci Code]. Moscow, AST, Astrel, 2011. 542 p.

© М. В. Моисеев, 2016

Автор статьи — Михаил Владимирович Моисеев, кандидат филологических наук, доцент, Омский государственный университет им. Ф. М. Достоевского, e-mail: kafedra110a@yandex.ru

Рецензенты:

Г. Г. Галич, доктор филологических наук, профессор, Омский государственный университет им. Ф. М. Достоевского.

И. В. Бердникова, кандидат филологических наук, доцент, Омский государственный педагогический университет.

УДК 81.37 Б01 10.17238/188П1998-5320.2016.24.58

Л. Б. Никитина,

Омский государственный педагогический университет ЯЗЫКОВАЯ КОНЦЕПТУАЛИЗАЦИЯ ПЕРЕХОДА К ВОЗРАСТУ СТАРОСТИ

На материале высказываний разных стилей и жанров, а также данных психолингвистического анкетирования выявляются особенности отражения в русском языке представлений о начале возраста старости.

Ключевые слова: языковая картина мира, языковой образ человека, старость.

Одна из активно решаемых современной отечественной лингвоантропологией задач — семантическая реконструкция образа человека по данным русского языка. Весомый вклад в разработку данной проблематики вносят представители Омской лингвоантропологической школы: признавая мно-гоаспектность языкового образа человека, исследователи обращаются к особенностям отражения в языке разных сторон, проявлений, ипостасей человека [1].

Исследования образа человека по данным русского языка опираются на понятие языковой картины мира, под которой понимаются «запечатлённые в языке процессы и результаты концептуализации действительности как проявление творческой мыслительной и языковой/речевой активности человека, характеризующиеся количественной и качественной нетождественностью с процессами и результатами научной концептуализации мира в сознании человека» [2, с. 26].

Для языковой концептуализации действительности характерны противоречивость и неполнота отражения мира и человека как главного его объекта, множественность авторских языковых картин мира, сочетание общечеловеческого, национально-специфического и личностного начал.

Языковой образ человека как центральный фрагмент языковой картины мира также характеризуется нетождественностью с научными знаниями; в нём сочетается реальное и воображаемое, достижения науки соседствуют с противоречащими им наивными представлениями о человеке.

Одной из важнейших отражённых в языке характеристик человека является возраст. В языковом сознании закреплено представление о дискретности человеческого возраста и свойственных каждому возрастному этапу характеристиках, что соотносится как с научной картиной мира, так и с наивным видением мира и человека. Ср. : Каждый возраст в человеческой жизни имеет нормативы, при помощи которых можно оценить адекватность развития индивида и которые касаются психофизического, интеллектуального, эмоционального и личностного развития. Переход к следующему этапу происходит в форме кризисов возрастного развития [3, с. 287]. — Молодой человек подобен весне, средних лет — лету, а старый — осени, богатой своими впечатлениями (Я. Протасевич).

Заключительным этапом человеческой жизни является старость (пожилой возраст). Возраст старости является предметом исследования разных наук о человеке. В биологии, психологии, социологии по-разному решается проблема определения нижней границы старости, то есть того, когда старость начинается (ответ на вопрос, когда и чем старость заканчивается, однозначен). Основная трудность определения начала возраста старости заключается в том, что старение — процесс длительный, плавный, индивидуальный, и поэтому трудно чётко отделить старость от среднего возраста. В связи с

Оглавление диссертации кандидат филологических наук Жигалина, Вера Михайловна

ВВЕДЕНИЕ.

Глава 1. ПЕРЕВОДЧЕСКАЯ ОШИБКА: ПРОБЛЕМЫ И МЕТОДЫ АНАЛИЗА

1.1. Проблема оценки качества перевода в науке о переводе.

1.1.1. Субститутивно-трансформационные модели оценки перевода.

1.1.2. Герменевтическая модель оценки перевода.

1.2. Переводческая норма как эталон оценки качества перевода.

1.2.1. Субститутивно-трансформационные переводческие нормы.

1.2.2. Герменевтический подход к переводческой норме.

1.3. Переводческая ошибка как результат нарушения переводческой нормы.

1.3.1. Определение переводческой ошибки.

1.3.2. Типологизация ошибок на основании типологии понимания.

1.3.2.1. Понятие о языковой компетентности.

1.3.2.2. Типология понимания по Г. И. Богину.

1.3.2.3. Типологии переводческих ошибок, основанные на сбоях уровня семантизирующего понимания текста.

1.3.2.4. Типологии переводческих ошибок, основанные на сбоях уровня когнитивного понимания текста.

Выводы по ГЛАВЕ 1.

ГЛАВА 2. НЕУДАЧНЫЕ ПЕРЕВОДЧЕСКИЕ РЕШЕНИЯ В ПЕРЕВОДАХ СИЛЬНЫХ ХУДОЖЕСТВЕННЫХ ТЕКСТОВ

2.1. Неудачные переводческие решения как разрушение художественности текста. j 2.1.1. Определение пошггия «переводческое решение».

2.1.2. Определение пошггия «неудачное переводческое решение».

2.1.3. Определение понятия «сильный художественный текст».

2.1.3.1. Определение понятия художественный текст».

2.1.3.2. Определение понятия сильный художественный текст».

2.1.3.3. Текст новеллы Э. А. По «Черный кот» как образец сильного художественного текста.

2.1.4. Деятельностный подход к описанию переводов сильных художественных текстов.

2.2. Переводческие ошибки и неудачные переводческие решения в русских переводах новеллы Э. А. По «Черный кот».

2.2.1. Ошибки в русских переводах новеллы Э. А. По

Черный кот».

2.2.2. Неудачные переводческие решения в русских переводах новеллы Э. А. По «Черный кот».

Выводы по ГЛАВЕ 2.

Введение диссертации (часть автореферата) на тему «Герменевтические основания типологии переводческих ошибок и неудачных переводческих решений»

Данная работа посвящена построению типологии переводческих ошибок и неудачных переводческих решений на материале перевода «сильного» художественного текста. При переводе «сильных» художественных текстов нередки случаи несоответствия текста перевода тексту оригинала, из которых наиболее описанными в переводческой теории являются переводческие ошибки. Неудачные переводческие решения, влекущие за собой утрату или искажение художественных идей текста при верной передаче содержания, в большинстве типологий не рассматриваются.

Данное исследование исходит из гипотезы о том, что «сильный» художественный текст, понимаемый нами как «текст, маркированный богатой мозаикой смыслообразования и заставляющий реципиента обращаться к глубинным ценностным смыслам» [Богатырев 1998: 27], пробуждает рефлексию реципиента, которая, в случае успешного перевода, фиксируется в виде смыслов и идей. Любой подобный текст обладает художественностью, т.е. позволяет усмотреть «мозаику», игру смыслов, пробуждаемых средствами текста. Воссоздание этой игры смыслов означает передачу художественности в переводе, а отсутствие или искажение смыслов оригинала в переводе рассматривается нами как неудачное переводческое решение в противоположность переводческой ошибке, понимаемой как нарушение переводческой нормы. Под переводческой нормой подразумевается оптимальная передача в переводе содержания и функции текста оригинала приемлемыми средствами языка перевода.

В герменевтической парадигме исследования художественный текст рассматривается как «опредмеченная субъективность», а в системе его материальных средств усматриваются «опредмеченные реальности, смыслы, коррелятивные со средствами текста» [Богин 1982: 20]. Деятельность по распредмечиванию субъективно-ценностной реальности является рефлективной, так как реципиент, понимающий текст, восстанавливает ситуацию мыследействования автора на основе индивидуации структурных компонентов, которые содержатся в тексте в свернутом виде. Поэтому анализ неудачных переводческих решений требует герменевтического анализа текстов оригинала и перевода, направленного на рефлективное усмотрение смыслов и идей в тексте оригинала и оценку их адекватной передачи в тексте перевода в том свернутом виде, в котором они были представлены в тексте оригинала. В связи с этим обнаружение в переводе неудачных переводческих решений представляет собой большую сложность по сравнению с переводческими ошибками.

Настоящее исследование находится на стыке таких дисциплин, как теория перевода, стилистика художественного текста и филологическая герменевтика, в связи с чем в качестве ключевых в работе используются такие понятия, как переводческая ошибка, неудачное переводческое решение, переводческая норма, рефлексия, смысл, содержание, содержательность, художественность, «сильный» художественный текст, понимаемые в контексте герменевтических исследований Тверской герменевтической школы.

Объектом исследования является перевод «сильных» художественных текстов.

Предметом исследования является фиксация неадекватности перевода оригиналу как на формальном уровне в виде переводческих ошибок, так и на уровне смыслов и идей в виде неудачных переводческих решений.

Актуальность данного исследования обусловлена

• важностью аксиологического аспекта художественного перевода, направленного на выявление причин утраты художественности при переводе сильных художественных текстов;

• восстребованностью пересмотра понятий переводческой ошибки и переводческой нормы с деятельностных позиций;

• необходимостью исследования случаев разрушения смысла в переводе «сильных» художественных текстов, что описывается понятием «неудачное переводческое решение».

Научная новизна настоящего исследования определяется:

1) использованием герменевтической модели оценки перевода для выявления утраты смыслов в переводах сильных художественных текстов;

2) разведением понятий «переводческая ошибка» как нарушение переводческих норм и «неудачное переводческое решение» как утрата параметра художественности в тексте перевода;

3) построением интегрированной типологии переводческих ошибок;

4) созданием типологии неудачных переводческих решений, основанной на уровнях понимания, выделяемых в рамках герменевтического подхода;

5) анализом причин возникновения неудачных переводческих решений при переводе художественного текста;

6) установлением того факта, что «сопротивление» языка оригинала не обусловливает возникновение неудачного переводческого решения, поскольку глубинные ценностные смыслы бытуют во всех культурах и, следовательно, позволяют говорить об их переводимости.

Цель работы состоит в фиксации содержательных различий оригинала и перевода в виде переводческих ошибок и неудачных переводческих решений и их герменевтической типологизации. Поставленная цель конкретизирована в следующих задачах:

• определить и дифференцировать понятия переводческой ошибки и неудачного переводческого решения;

• на основании герменевтического анализа существующих классификаций переводческих ошибок разработать их типологию, основанную на уровнях понимания и применимую к «сильным» художественным текстам;

• создать типологию неудачных переводческих решений, связанных с разрушением смысла оригинала;

• выявить причины возникновения неудачных переводческих решений при переводе художественных текстов.

Поставленные задачи предопределили выбор методов исследования. Специфика изучаемого предмета способствовала выдвижению в качестве основного метода герменевтический анализ текста. Кроме того, в работе применяются сопоставительный и дескриптивный методы (G. Toury), а также элементы семантического и стилистического анализа.

Материалом исследования послужил текст новеллы Э.А. По «Черный кот», объемом 17 755 символов, и одинадцать переводов этой новеллы на русский язык, выполненных в период с 1861 по 1992 гг. Все переводы были сделаны с неродного на родной для переводчиков язык, что делает материал достаточно однородным для изучения.

Теоретической основой данной работы послужили следующие положения:

• Деятельность переводчика регулируется определенным набором переводческих норм, функционирующих в культуре оригинала и культуре перевода (В. Н. Комиссаров, С. Флорин, A. Chesterman, J. Dancette, В. Harris, Т. Hermans, A. Neubert, С. Nord, Т.Н. Savory, G. Toury, E. Ullmann-Margalit).

• Переводческие ошибки являются результатом нарушения переводческих норм, приводящих к потерям на формальном и функциональном уровнях содержания текста (В. Аврамова, О.И. Быкова, Н.К. Гарбовский, М.Д. Гутнер, Т.Д. Жеру, В.Н. Комиссаров, К.Г. Крушельницкая, JI.K. Латышев, H.JI. Мамаева, Р.К. Миньяр-Белоручев, М.М. Морозов, Э. Палл, Г.В. Павлов, М.Н. Попов, И.В. Привалова, Я.И. Рецкер, Г.М. Стрелковский, D. Gouadec, J. House, W. Motsch, J.K. Sager).

• При оценке качества перевода «сильных» художественных и прочих значимых текстов на предмет того, как тот или иной выбор переводчика влияет на качество текста перевода, целесообразно использовать термин «переводческое решение» (translators choice) (H.JI. Галеева, В.Н. Крупное, М.М. Морозов, A. Bass, G. Craig, J. Delisle, В. Hatim, G. Herbert, K. Kohn,

J. Levy, J. Mason, P. Newmark, J.C. Sager, G. Toury).

• Мы также использовали работы представителей Тверской герменевтической школы, посвященные изучению понимания художественного текста (Г. И. Богин, А. А. Богатырев, Н. JI. Галеева, Н.Ф. Крюкова и др.), работы представителей Московского методологического кружка (Г.П. Щедровиц-кий), а также работы других исследователей (Х.-Г. Гадамер, Э. Гуссерль, И. Кант, О. Шпенглер, К. Popper).

На защиту выносятся следующие положения.

1. Для оценки качества перевода сильного художественного текста необходимо разведение понятий «переводческая ошибка» и «неудачное переводческое решение».

2. Переводческая ошибка связана со сбоями на семантизирующем и когнитивном уровнях понимания. Неудачное переводческое решение обусловлено как отсутствием распредмечивающего понимания у переводчика, так и невоспроизведенностью предпосылок для распредмечивающего понимания в переводе.

3. Переводческая ошибка снижает качество передачи содержания и связана с нарушением переводческих норм и норм языка перевода.

4. Неудачное переводческое решение приводит к искажению, утрате смысла при соблюдении норм языка перевода и адекватной передаче содержания. Неудачное переводческое решение приводит к разрушению художественности перевода при его формальной правильности.

5. Неудачные переводческие решения, выявленные в изучаемом материале, обусловлены недостаточным пониманием текста оригинала переводчиком, приводящим к нарушению передачи художественности текста оригинала, и изменениями переводческих норм.

Теоретическая значимость работы связана с совершенствованием теории художественного перевода, успешность которого определяется пониманием текста. Разведение и уточнение понятий «переводческая ошибка» и «неудачное переводческое решение» позволяет установить меру погрешности, определяющую характер содержательных потерь, что создает предпосылки для их минимизации. Создание типологии неудачных переводческих решений на основе герменевтической типологии понимания открывает новые возможности для оптимизации переводческой теории. «Неудачное переводческое решение», до сих пор трактовавшееся в основном как синоним переводческой ошибки, в настоящем исследовании рассматривается как утрата или изменение смысла текста оригинала в переводе. Установлены причины неудачных переводческих решений, предложены критерии их выявления.

Практическая ценность данного исследования заключается в возможности использования полученных в нем результатов в практической переводческой деятельности, в редакторской практике, в спецкурсах по теории художественного перевода, стилистике и интерпретации текста, а также в практических курсах письменного перевода с английского языка.

Апробация результатов исследования осуществлялась в форме докладов на VIII Тверской герменевтической конференции памяти проф. Г.И. Богина «Понимание и рефлексия в коммуникации, культуре и образовании» (Тверь, 2002), X юбилейной международной конференции «Россия и Запад: диалог культур» (Москва, 2003), II межвузовской научно-практической конференции «Язык и межкультурная коммуникация» (Санкт-Петербург, 2005), межрегиональной научной конференции «Языковой дискурс в социальной практике» (Тверь, 2006). По теме диссертации опубликовано 6 статей общим объемом 2,5 п.л.

Структура работы определяется целями и задачами исследования. Диссертация состоит из введения, двух глав, заключения, библиографии, источников примеров и двух приложений.

Заключение диссертации по теме «Сравнительно-историческое, типологическое и сопоставительное языкознание», Жигалина, Вера Михайловна

Выводы по ГЛАВЕ 2

В нашем исследовании переводческое решение как результат художественного перевода, осуществленного в парадигме деятельностной теории перевода, противопоставляется переводческой ошибке. Подводя итог рассмотренным во второй главе подходам к описанию художественного текста и сложностей, связанных с его адекватным переводом, выделим следующие проблемы.

1. Удачное переводческое решение рассматривается как создание в тексте перевода предпосылок для формирования реципиентом перевода тех же смыслов, что опредмечены в тексте оригинала.

2. Неудачное переводческое решение происходит из-за непреодоленной переводческой трудности и влечет за собой утрату смыслов при верной передаче содержания. Неудачное переводческое решение приводит к сбоям на уровне распредмечивающего понимания. В типологию неудачных переводческих решений входят:

•передача смысла как значения;

•изменение авторских смыслов;

•разрушение смыслов текста;

•разрушение смысловой интервальности.

3. Текст новеллы Э.А. По «Черный кот» является сильным художественным текстом, т.е. текстом, маркированным богатой мозаикой смысло-образования, обладающим силой идейного воздействия и заставляющим реципиента обращаться к глубинным ценностным смыслам, в связи с чем представляет особую сложность для понимания и трудность для перевода.

4. Поскольку текст новеллы является сложным содержательным комплексом, требующим для своего освоения интенсивной рефлексии, при переводе целесообразно использовать деятельностный подход к переводу, в котором перевод понимается как «речевая деятельность по программе, заданной оригиналом» [Галеева 1997].

5. Для того, чтобы перевод занял свое место в принимающей культуре, необходимо, чтобы он побуждал возникновение рефлексии, так же, как оригинал. Следовательно адекватным переводом в данном случае будет считаться перевод, создающий аналогичное оригиналу пространство понимания и аналогичную мозаику смыслов.

6. В переводах новеллы Э.А. По «Черный кот» процентное соотношение ошибок по отношению к неудачным переводческим решениям составляет 72,29% к 27,71%, причем из ошибок выявлено наибольшее количество структурных — 37,48%, формально-содержательных — 12,6% и стилистических — 8,35%. Самое распространенное неудачное переводческое решение — передача смысла как значения — составляет 14,31%.

7. Появление в тексте перевода неудачного переводческого решения никак не связано с появлением переводческой ошибки в той же дроби текста, что позволяет сделать вывод о необходимости содержательного разведения понятий «переводческая ошибка» и «неудачное переводческое решение».

8. Понятие «неудачное переводческое решение» позволяет «уловить» случаи невоспроизведенности смысла и, как следствие, разрушения художественности в переводе, что представляется невозможным при использовании понятия «переводческая ошибка»

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

В настоящем диссертационном исследовании предпринята попытка сопоставительного анализа переводов сильных художественных текстов, понимаемых как обладающих определенной силой идейного воздействия и требующих интенсивной рефлективной деятельности для своего освоения.

С целью создания оптимальной модели поиска неудачных переводческих решений в текстах перевода нами были проанализированы существующие модели оценки перевода и, в связи с их недостаточной объяснительной силой в обращении на художественные тексты, была предложена герменевтическая модель оценки перевода, основанная на деятелыюстном подходе к переводу и оценивающая степень реализации в переводе содержательной программы оригинала. В качестве ее основы мы взяли предложенную H.JI. Галеевой формулу содержательности, где «содержательность = содержание текста + смыслы + идеи». Утрата содержания текста в переводе является переводческой ошибкой, утрата смыслов или идей — неудачным переводческим решением.

Поскольку при переводе исходного текста культуры в принимающую культуру переводчик работает не только с текстами, но и с культурами, существующие в данный момент в данной культуре нормы находят свое отражение в нормах, регулирующих переводческую деятельность и речепострое-ние. В первой главе настоящего исследования нами была предложена норма передачи художественности, понимаемая как требование воспроизведения параметра художественности при переводе сильных художественных текстов.

Ситуации утраты параметра художественности текста определяются нами как неудачные переводческие решения, происходящие из-за непреодоленной переводческой трудности. Неудачные переводческие решения противопоставляются ошибкам, являющимся нарушением либо нормы языка перевода (языковые ошибки в переводе), либо нормы перевода (переводческая ошибка). В отличие от языковых ошибок переводчика, переводческие ошибки непосредственно связаны с недостаточным, неполным, ущербным либо ошибочным пониманием оригинала.

Разноуровневые ошибки в текстах перевода рассматриваются нами с помощью понятия «языковая компетентность» (Г.И. Богин). Различные уровни языковой компетентности определяют появление различных ошибок: на уровне формальной правильности речи в переводе возникают грамматические и лексические ошибки (т.е. языковые ошибки); на уровне насыщенности речи появляются ошибки, нарушающие содержание текста оригинала; на уровне адекватного выбора происходят ошибки, приводящие к снижению качества передачи содержания. Стилистические ошибки, так же как и нарушения в передаче смыслов текста, появляются на высшем уровне адекватной комплектации.

Рассмотренные классификации переводческих ошибок соотнесены с мерой понимания переводчиком текста оригинала на основе типологии понимания, созданной Г.И. Богиным, в которую входят уровни семантизирующего, когнитивного и распредмечивающего понимания. Прилагая созданную типологию к переводам текста новеллы Э.А. По «Черный кот», мы выявили и проанализировали случаи неудачных переводческих решений и переводческих ошибок и пришли к выводу, что, хотя переводческая ошибка может привести к утрате смысла оригинала — т.е. к неудачному переводческому решению — между собой они никак не связаны, поскольку случаи утраты смыслов в переводе при отсутствии переводческой ошибки встречаются примерно с той же частотой, что и переводческая ошибка вкупе с неудачным переводческим решением. Исключение составляют стилистические ошибки, взаимосвязанные с неудачными переводческими решениями, что объясняется тем, что они образуются на общем уровне языковой компетентности — уровне адекватной комплектации текста. То, что данный уровень языковой компетентности отвечает одновременно за стилистическую адекватность и опред-меченность смыслов в тексте, объясняет одновременное появление в текстах перевода данных ошибок и разрушений смысла.

Понимание сильного художественного текста переводчиком, осуществляемое в различные временные отрезки существования культуры языка перевода, описывается нами в рамках деятельностной теории перевода, ключевые понятия которой, используемые нами в настоящем исследовании, рассматриваются во второй главе — такие как художественность, рефлексия, понимание и адекватный перевод с точки зрения параметра художественности.

При анализе одинадцати вариантов перевода новеллы Э.А. По «Черный кот» на русский язык, сделанных с 1861 по 1992 гг, нами были выявлены три случая переводческого плагиата и один — поэтическим переводом прозы, понимаемые нами как результат воздействия на переводчиков как норм экспек-тации — в случае поэтического перевода, так и культурных норм, что подтверждает высказанное нами ранее предположение о влиянии на перевод не только языковых и переводческих, но и культурных норм и ценостей, функционирующих в данной культуре в данное время.

Понимание текста непосредственно связано с совершенствованием теории и практики художественного перевода. Новизна и крайне малая изученность проблемы передачи художественности в переводе предполагает широкие перспективы исследования, которые могут быть связаны с изучением влияния собственного стиля переводчика на создаваемый им текст перевода, что особенно значимо для переводчиков, являющихся признанными авторами в принимающей культуре. Возможно сопоставительное исследование преобладающих в различных культурах в единый момент времени неудачных переводческих решений (синхронический анализ неудачных переводческих решений), так же как и более глубокий диахронический анализ неудачных переводческих решений, появляющихся в переводах одной культуры в различные моменты времени, как это было сделано в настоящем исследовании, но с большим временным охватом — как например при переводах текстов, имеющих более чем вековую историю перевода — В. Шекспира или Кентерберийских рассказов.

Список литературы диссертационного исследования кандидат филологических наук Жигалина, Вера Михайловна, 2006 год

1. Аврамова В. Коннотативное значение лексической единицы в коммуникативном аспекте // Лингвистика на исходе XX века: итоги и перспективы. Тезисы международной конференции. — Т. 1 / Под общ. ред. Л.И. Козиной. -М.: Филология, 1995. — С. 10-11.

2. Адмони В.Г., Сильман Т.И. Структура художественного текста и перевод // Актуальные проблемы художественного перевода. Т. 2. -М.: Наука, 1967.-С. 18-20.

3. Барт Р. Избранные работы: Семиотика, Поэтика: Пер. с фр. / Сост., общ. ред. и вступ. ст. Г.К. Косикова. М.: Прогресс. Университет, 1989. — 568 с.

4. Бархударов Л.С. Язык и перевод. М.: Наука, 1975. — 235 с.

5. Бассин Ф.В. «Значащие» переживания и проблема собственно-психологической закономерности // Вопросы психологии, № 3. М.: Наука, 1972.-С. 118-121.

6. Богатырев А.А. Элементы неявного смыслообразования в художественном тексте: Учебн. пособие. Тверь: ТвГУ, 1998. -101 с.

7. Богатырев А.А. Схемы и форматы индивидуации иьггенционального начала беллетрического текста. Тверь: ТвГУ, 2001. — 197 с.

8. Богин Г.И. Уровни и компоненты речевой способности человека. -Калинин: КГУ, 1975.-52 с.

9. Богин Г.И. Филологическая герменевтика. Калинин: КГУ, 1982. — 216 с.

10. Богин Г.И. Типология понимания текста: Учебное пособие. Калинин: КГУ, 1986. — 30 с.

11. Богин Г.И. Источники неявной динамики текста // Англистика = Anglistica / Под общ. ред. А.Д. Травкиной. Тверь: ТвГУ, 1999. — С. 9-23.

12. Боллигер Е.И. Сопоставление использования библеизмов в институциональном дискурсе разных культур. Дис. . канд. филол. наук. Тверь, 2005. -180 с.

13. Брокгауз Ф., Ефрон И. Энциклопедический словарь / Ф. Брокгауз, И. Ефрон.-СПб.-т. 1-82.-1891- 1904.-С. 10.

14. Брокгауз Ф., Ефрон И. Энциклопедический словарь. Современная версия / Ф. Брокгауз, И. Ефрон. -М.: Изд-во ЭКСМЛ-Пресс, 2002. 672 с.

15. Брудный А.А. К проблеме понимания текста // Исследование рече-мыслительной деятельности. Алма-Ата: Аста, 1974. — С. 80-86.

16. Быкова О.И. Адекватность передачи смыслообразующих функций коннотативно маркированных элементов художественного текста при переводе // Социокультурные проблемы перевода / Под общ. ред. Н.А.Кузьменко.- Воронеж: ВГУ, 1998. С. 26-24.

17. Введенский И. О переводах романа Теккерея «Vanity Fair» // Отечественные записки, 1851, № 9. С. 61-81.

18. Верещагин Е.М. Психологическая и методическая характеристика двуязычия (билингвизма). М.: Высшая школа, 1969. — 140 с.

19. Виноградов В.В. О теории художественной речи. М.: Наука, 1971.-156 с.

20. Гадамер Х.-Г. Истина и метод: Основы философской герменевтики.- М.: Прогресс, 1988. 704 с.

21. Гак В.Г. Сопоставительная лексикология. М.: Высшая школа, 1977. — 345 с.

22. Галеева H.JI. Основы деятельностной теории перевода. Тверь: ТвГУ, 1997. — 142 с.

23. Галеева H.JI. Параметры художественного текста и перевод / Научн. ред. Г.И. Богин. Тверь: ТвГУ, 1999. — 154 с.

24. Галеева H.J1. Перевод как фактор формирования культур // Лингвистика и филологическая герменевтика / Отв. Ред. Н.Ф. Крюкова. Тверь: ТвГУ, 2003.-С. 15-22.

25. Галь Н.Я Слово живое и мертвое. -М.: Высшая школа, 1987.-270 с.

26. Гарбовский Н.К. Герменевтический аспект перевода: типология ошибок понимания оригинального текста // Вестник МГУ. Сер. 19. Лингвистика и межкультурная коммуникация / Под общ. ред. А.Г. Смирнова. — М.: МГУ, 2002.-С. 7-24.

27. Гоголь Н.В. Полное собрание сочинений: В 5-ти т. М.: Художественная литература, 1979. — Т. 5.-320 с.

28. Горелов И.Н. О значении и методике исследования интерференции // Интерференция в устной и письменной немецкой речи студентов и школьников / Под общ. ред. Н.В. Поповой. Оренбург: ОГУ, 1969. — С. 5-34.

29. Гроссман Дж.Д. Эдгар По в России. СПб.: Академический проект, 1998.- 198 с.

30. Гуссерль Э. Кризис европейских наук и трансцендентальная феноменология. СПб.: Владимир Даль, 2004. — 400 с.

31. Гутнер М.Д. Пособие по переводу с английского языка на русский общественно-политических текстов. М.: Высшая школа, 1982. — С.59-60.

32. Дъло. Л1тературно-полтческш журнал / Под ред. Н. Шелгунова. — Годъ восьмой. № 5. — СПб.: Типограф1я В. Тушнова, 1874. — 230 с.

33. Достоевский Ф.М. Полное собрание сочинений: В 11-ти т. М.: Художественная литература, 1930. -Т. 9.-418 с.

34. Жеру Т.Д. Лексическая сочетаемость и виды переводческих соответствий // Тетради переводчика, № 14. М.: Международные отношения, 1977.-С. 45-51.

35. Кант И. Сочинения: В 6-ти т. М.: Высшая школа, 1966. — Т. 5. — 460 с.

36. Комиссаров В.Н. Слово о переводе. М.: Высшая школа, 1973. -С. 190-195.

37. Комиссаров В.Н. Теория перевода (лингвистические аспекты). М.: Высшая школа, 1990.-256 с.

38. Крупнов В.Н. К вопросу о дальнейшем развитии методики обучения переводу в высшей школе // Тетради переводчика, № 20. — М.: Международные отношения, 1983. С. 78-84.

39. Крушельницкая К.Г., Попов М.Н. Советы переводчикам: справочное пособие по немецкому языку. -М.: Высшая школа, 1992. 167 с.

40. Крюкова Н.Ф. Стилистика и герменевтика в контексте общей филологии // Лингвистика и филологическая герменевтика / Отв. ред. Н.Ф. Крюкова. Тверь: ‘ГвГУ, 2003. — С. 73-75.

41. Латышев Л.К. Курс перевода. М.: Высшая школа, 1981. — С. 222-225.

42. Латышев Л.К. Технология перевода. М.: НВИ — Тезаурус, 2000.-280 с.

43. Лейбсон В.И. Три уровня эстетического восприятия // Восприятие художественного текста / Под общ. ред. В.И.Соловьева. Таллин: Алетейя, 1979.-С. 7-10.

44. Лотман Ю.М. Культура и взрыв. М.: Гнозис; Изд. Группа «Прогресс», 1996.-272 с.

45. Миньяр-Белоручев Р.К. Общая теория перевода и устный перевод. — М.: Высшая школа, 1980.-С. 138-153.

46. Морозов М.М. Пособие по переводу русской художественной прозы на английский язык. — М.: Издательство литературы на иностранных языках, 1956.-147 с.

47. Морозова Н.Г. К психологии понимания речи // Тез. докл. XVIII Международного психологического конгресса / Под общ. ред. А.Р. Лурия. -М., 1966.-Т. 2.-С. 326-327.

48. О Достоевском. Сб. статей: В 4 т. / Под ред. А.Л. Бема. Прага: Folio, 1929-1936.-Т. 1.-С. 5.

49. Описание рукописей Ф.М. Достоевского/ Под ред. B.C. Нечаевой. -М.: Советский писатель, 1957. С. 113.

50. Павлов Г.В. О фактической правильности перевода // Тетради переводчика. № 10. -М.: Международные отношения, 1973. — С. 86-96.

51. Палл Э. О некоторых типах неадекватностей в переводах с русского на венгерский // Слово в тексте и в словаре /Отв. ред. Е.М. Верещагин. — М.: Языки русской культуры, 2000. С. 506-512.

52. Пелипенко А.А., Яковенко И.Г. Культура как система // Человек / Под общ. ред. И.А. Литвинова. М.: РАН, 1997. — № 5. — С. 80-89.

53. Пихновский П.В. Смысл «провинциальность» как жанрообразующая интенция // Лингвистика и филологическая герменевтика / Отв. ред. Н.Ф. Крюкова. Тверь: ТвГУ, 2003. — С. 102-106.

54. Пихновский П.В. Лингвофилософские основания риторики и герменевтики. Дис. . канд. филол. наук. Тверь, 2004. — 180 с.

55. По Э.А. Собрание сочинений в 2 томах. Т. 2. — СПб: Омега, 1995.-700 с.

56. Привалова И.В. Понимание иноязычного текста под влиянием психологической установки // Психолингвистические исследования: слово и текст / Под общ. ред. А.А. Залевской. Тверь: ТвГУ, 1995. — С. 112-116.

57. Ревзин И И. Современная структурная лингвистика. Проблемы и методы. -М.: Наука, 1977. 216 с.

58. Рецкер Я.И. Теория перевода и переводческая практика. — М.: Международные отношения, 1974.-216 с.

59. Рикер П. Парадигма перевода: лекция, прочитанная на факультете теологии в Париже в октябре 1998 года / П. Рикер // Русский журнал / Вне рубрик / Сумерки просвещения. (http://belpaese2000.narod.ru/Trad/ricoeur.htmy

60. Скребнев Ю.М. Общелингвистические проблемы описания синтаксиса разговорной речи. М.: Наука, 1971. — 88 с.

61. Смирнов А.А. Блаженный Геронимъ Стридонскш как исгорикъ и по-лемистъ. -М.: Столица, 1995. 128 с.

62. Соловьева B.C. Актуализация как средство смыслообразования в художественном тексте. Дис. . канд. филол. наук. Тверь, 2005. — 220 с.

63. Топоров В.Н. Славянские языковые моделирующие семиотические системы (древний период). -М.: Высшая школа, 1965. 212 с.

64. Филипьев Ю.А. Смысловая конфигурированность художественного текста. М.: Наука, 1971. — С. 17-46.

65. Флорин С. Муки переводческие: Практика перевода. М.: Наука, 1983.-200 с.

66. Холодович А.А. О типологии речи: историко-филологические исследования. М.: Наука, 1967. -122 с.

67. Цвиллинг, М.Я., Туровер, Г.Я. О критериях оценки перевода // Тетради переводчика. — № 15. -М.: Международные отношения, 1978. С. 3-9.

68. Чарычанская И.В. Языковые средства выражения коммуникативного намерения переводчика. Дис. . канд. филол. наук. Воронеж, 2005. -608 с.

69. Чуковский К.И. Леонид Андреев большой и маленький. СПб.: Типография Хольтхузена, 1908. — С. 68.

70. Чуковский К.И. Высокое искусство. М.: Советский писатель, 1968.-384 с.

71. Шварцкопф Б.С. Проблема индивидуальных и общественно-групповых оценок речи: актуальные проблемы культуры речи. М.: Наука, 1970.-С. 294-295.

72. Швейцер А.Д. Критерии адекватности перевода // Тетради переводчика. № 18. — М.: Международные отношения, 1979. — С. 27-34.

73. Шпенглер О. Закат Европы. М.: Искусство, 1993. — 303 с.

74. Щедровицкий Г.П. Избранные труды. М.: Высшая школа, 1995.-759 с.

75. ABBYY Lingvo 9.0 Многоязычный электронный словарь. 2003. -(bttp://www.lingvo.ru).

76. Bachet de Meziriac C.- G. De la Traduction 1635. Paris: Artois, 1998. -P. 8-9.

77. Bassnett S., Lefevere A. Constructing Cultures: Essays on Literary Translation: 11.- Clevedon, Cromwell Press, 1998.-P. 1-7.

78. Bly R. The Eight Stages of Translation // Translation: Literary, Linguistic and Philosophical Perspectives / Ed. Frawley W. New Jersey: Assotiated University Press, 1984. — P. 67-89.

79. Broadbent D. Stimulus Set and Response Set: two kinds of selective attention. New York: Routledge, 1970. — 324 p.

80. Burak A. Translating Culture / Alexander Burak. 2002. -fhttp ://www. i ostrans. org/issueO 1 /re views/burak. htm).

81. Сагу E. Les Grands traducteurs francais. Geneva: Georg & Cie, 1963.-212 p.

82. Chesterman A. From «is» to «ought»: Translation Laws, Norms and Strategies // Target 5 (1), 1994. P. 1-20.

83. Chesterman A. Memes of Translation. Helsinki: Finn Lectura, 1997.-212 p.

84. Corder S. P. The Significance of Learner’s Errors // International Review of Applied Linguistics / Ed. J. Potter. London: Aslib, 1967. — Vol. 3. -P. 161-170.

85. Coward R., Ellis J. Language and materialism. London: Penguin, 1977.-116 p.

86. Dancette J. Comprehension in the Translation Process: an analysis of think-aloud protocols // Teaching Translating and Interpreting 2. Insights, aims, visions / Ed. E. Nagel. Amsterdam and Philadelphia: Benjamins, 1994. — P. 113-120.

87. Delisle J. Translation: An Interpretative Approach. Ottawa: University of Ottawa Press, 1988. — 170 p.

88. Du Bellay J. Defence et illustration de la langue francoise (1549) // Horguelin P.A. Antologie de la maniere de traduire / Domaine francaise / Ed. P.A. Horguelin. Montreal: Georg & Cie, 1981. — 342 p.

89. Gouadec D. Parametres pour devaluation des traductions // Meta XXVI. -1981.-no. 2.- P. 99-116.

90. Grimes J. E. Measuring «Naturalness» in Translation // The Bible Translator. 1963. — no. 2. — P. 49-62.

91. Gutt E.-A. Translation and Relevance. Cognition and Context. Oxford: Blackwell, 1991.-262 p.

92. Harris B. Norms in Interpretation // Target 2 (1). 1990. — P. 115 — 119.

93. Hatim В., Mason J. The Translator as Communicator. London: Aslib, 1997.-P. 164-232.

94. Hayes A.S. New Directions in Foreign Language Teaching // Modern Language Journal 5. 1965. — P. 290-291.

95. Hengstenberg H.E. Zur Revision der menschlichen Natur // Philosophia naturalis. -Meisenheim, 1973. -Bd. 14. Heft 1. — S. 53-94.

96. Herbert A. The Idea of Translation. Manchester: St. Jerome, 1952. — 156 p.

97. Hermans T. Translation Norms and Correct Translations // Translation Studies: The state of the art. Proceedings of the First James S. Holmes Symposium on Translation Studies / Ed. S. Holmes. Amsterdam and Atlanta: Ro-dopi, 1991.-P. 155-169.

98. Holz-Manttari J. Translatorisches Handeln — Theoretisch Fundierte Berufsprofile // Ubersetzungswissensehaft. Eine Neuorientierung / Hrsg. M. Snell-Hornby. Tubingen: Franke, 1986. — P. 348-375.

99. House J. A. A Model for Assessing Translation Quality // Meta XXII. -1977.-no. 2-P. 103-109.

100. House J. A. Model for Translation Quality Assessment. Tubingen: Narr, 1981.-137 p.

101. House J. A. Talking to Oneself or Thinking with Others? On Using Different Thinking Aloud Methods in Translation // Fremdsprachen lehren und lernen. -1988.-no. 17.-P. 84-98.

102. Keller R. Zum Begriffdes Fehlers im muttersprachlichen Unterricht // Fehlerlinguistik. Beitrge zum Problem der Sprachlichen Abweichungen / Hrsg. D. Cherubium. Tubingen: Niermeyer, 1980. — S. 23-42.

103. Kohn K. Round-table Discussion on Translation in the New Milennium // Translation Today: Trends and Perspectives / Eds. G. Anderman, M. Rogers. -Clevedon: Multilingual Matters Ltd., 2003. P. 13-67.

104. Krings H. P. Was in den Kopfen von Ubersetzern Vorgeht: eine Em-pirische Untersuchung zur Struktur des Ubersetzungsprozesses an Fortgeschrit-tenen Franzosischlernern. — Tubingen: Narr, 1986.-350 s.

105. Lefevere A. Translation, Rewriting and the Manipulation of Literary Fame. London, New York: Routledge, 1992. — 164 p.

106. Lefevere A., Talbot G. Translators and the reins of power // Translators Through History / Eds. J. Delisle, J. Woodsworth. UNESCO Publishing, Amsterdam, 1995.-513 p.

107. Levy J. Translation as a Decision Process // To Honor Roman Jakobson, vol. II. The Hage: Mouton, 1967.-P. 1171-1182.

108. Locke O. An essay concerning human understanding // Book II, Chapter 1, point 4. — 2002. (http: //enlightenment.supersaturated.com/cgi/rebuildlocke.cgiy

109. Lorscher W. Translation Performance, Translation Process and Translation Strategies: A Psycholinguistic Investigation. Tubingen: Narr, 1991.-394 p.

110. Motsch W. Anforderungen an eine handlungsbezogene Textanalyse // Zeitschrift fur Germanistic / Hrsg. W. Koller. Leipzig: VEB Bibliografisches In-stitut, 1986.-S. 261-282.

111. Multitran. Многоязычный электронный словарь. 2005. -(http://www.multitran.ruV

112. Neubert A. Translation, Interpreting and Text Linguistics // AILA 82 Proceedings: Lectures / Eds. B. Sigurd, J. Svartvik. Kent: Kent State University Press, 1981.-P. 141-156.

113. Neubert A. Text and Translation. Leipzig: VEB Bibliografisches Insti-tut, 1985.-S. 29-42.

114. Newmark P. Theory and Practice of Translation. Bern: Peter Lang, 1988.-192 p.

115. Newmark P. Round-table Discussion on Translation in the New Milen-nium // Translation Today: Trends and Perspectives / Eds. G. Anderman, M. Rogers. Clevedon: Multilingual Matters Ltd., 2003. — P. 13-67.

116. Nida E. A. The Theory and Practice of Translation. Leiden: Penguin, 1969.-P. 182-192.

117. Nord C. Text Analysis in Translation. Amsterdam and Atlanta: Ro-dopi, 1991.-214 p.

118. Popper К. Objective Knowledge. An Evolutionary Approach. Oxford: Clarendon Press, 1972. — 302 p.

119. Praz M. The Romantic Agony. 2nd ed. London: Penguin, 1951. -P. 144-336.

120. Russell D.H. The dynamics of reading. Waltham (Mass.): Routledge, 1970.-250 p.

121. Sager J. C. Quality and standards the evaluation of translations // The Translators Hand-book / Ed. C. Picken. — London: Aslib, 1983. — P. 121-128.

122. Savory Т. H. The Art of Translation. L., 1968. — P. 191.

123. Scholz R. Untersuchungen zur Verwendbarkeit und Prazisierung der Kriterien der Ubersetzungskategorien // Fremdsprachen. Nr. 1. — 1974, Lpz. -S.17-27.

124. Snell-Hornby M. From ALPAC to ELT: Translation in Europe Through the Decades // Translation Zwischen Theory and Praxis / Hrsg. W. Koller. -Frankfurt am Main, 2002. S. 1-4.

125. Snel Trampus R. D. Aspects of a Theory of Norms and Some Issues in Teaching Translation // Translation Studies. Perspectives on Emerging Discipline / Eds. G. Anderman, M. Rogers. Clevedon: Multilingual Matters Ltd., 2003. — P. 38-55.

126. Toury G. In Search of a Theory of Translation. Tel Aviv: Porter Institute, 1980.-P. 51-60.

127. Toury G. Descriptive Translation Studies and Beyond. Amsterdam and Philadelphia: Benjamins, 1995.-P. 57-65.

128. Translators Through History / Eds. J. Delisle, J. Woodsworth. -UNESCO Publishing, Amsterdam, 1995. 513 p.

129. UIImann-Margalit E. The Emergence of Norms. Oxford: Oxford University Press, 1977. — P. 7-13.

130. Wills W. Ubersetzungswissenschaft. Stuttgart: Klett, 1977.-208 s.

131. Wittgenstein L. Philosophical Investigations. Oxford: Blackwell, 1953.-406 p.список источников

132. Отрадин В. Стихотворешя и драматичесюя поэмы. СПб.: Ф. Елеонскш и К°, 1890. — 464 с.

133. По Эдгаръ. Разсказы // Дъло. Лггературно-полтческш журнал / Под ред. Н. Шелгунова. Годъ восьмой. — № 5. — СПб.: Типогра(}ня В. Тушнова, 1874.-230 с.

134. По Эдгаръ. Повести, разсказы, критическ1е этюды и мысли. М.: Типограф1я В.Н. Маракуева, 1885. — 328 с.

135. По Эдгар. Избранные рассказы. М.: Художественная литература, 1935.- 182 с.

136. По Э.А. Избранное. М.: Правда, 1958. — 406 с.

137. По Э.А. Собрание сочинений в 2 томах. Т. I. — СПб: ЭКСМО-Пресс, 1992.-386 с.

138. Поэ Эдгаръ. Необыкновенные разсказы съ иллюстращями // Без-платное приложение къ журналу Вокругъ Свъта. М.: Изд. И.Д. Сытина, 1908.-96 с.

139. Собрате сочинешй Эдгара По. СПб.: Просвещеше, 1909. — 390 с.

140. Собрате сочинешй Эдгара По въ переводъ съ англшского К.Д. Бальмонта. Т. 1. — М.: Скорпюнъ, 1911. — 338 с.

141. Собрате сочинешй Эдгара Аллана По въ двух томах. Т. 1. -СПб.: Въстшк иностранной лггературы, 1913. — 82 с.

142. Три разсказа Эдгара По // Время. Л1тературный и полтческш журнал / Под ред. М. Достоевского. СПб.: Типограф1я Э. Праца, 1861. -том 1.-отд. 1.-332 с.

143. Рое Е.А. Tales of Mystery and Imagination. Ware: Wordsworth Editions Ltd, 1995.-254 p.

Обратите внимание, представленные выше научные тексты размещены для ознакомления и получены посредством распознавания оригинальных текстов диссертаций (OCR). В связи с чем, в них могут содержаться ошибки, связанные с несовершенством алгоритмов распознавания. В PDF файлах диссертаций и авторефератов, которые мы доставляем, подобных ошибок нет.

Библиографическое описание:

Алексеенко, М. А. Роль герменевтического подхода при переводе художественного текста / М. А. Алексеенко. — Текст : непосредственный // Молодой ученый. — 2016. — № 7 (111). — С. 1067-1069. — URL: https://moluch.ru/archive/111/27910/ (дата обращения: 29.01.2023).



Язык является средством передачи культурного наследия разных народов, и в нем, безусловно, содержится результат познания действительности, языковая картина мира. В языке отражены особенности мышления представителей той или иной культуры, развития их страны, психология, дух народа. Таким образом, можно утверждать, что язык — это часть культуры народа, который на нем говорит, а каждый художественный текст создается в рамках определенной культуры.

Как известно, художественные тексты возникают и интерпретируются в определенной общественной ситуации и в определенное время. Но затем временные и географические рамки стираются, и художественные тексты обретают значимость для всех людей, так как эти тексты являются выразителями общечеловеческих ценностей. При этом элементы одной культуры могут быть совершенно незнакомы и непонятны носителям другого языка. В процессе межъязыковой, а значит, и межкультурной коммуникации важную роль приобретает перевод художественных текстов. В силу специфики своей профессиональной деятельности переводчик становится экспертом в области реалий, характерных для иной культуры. При этом он, безусловно, является носителем мировосприятия своего народа. Это позволяет выступать переводчику не только в роли языкового посредника, но и в качестве посредника в межкультурной коммуникации, хотя эти два вида посредничества взаимосвязаны и едва ли возможны друг без друга [1, С.25]. Кроме того, переводчику необходимы не только знания культурных особенностей, но и умение быстро ориентироваться в неоднозначных и быстро меняющихся ситуациях, так как современная культура — это явление динамичное, комплексное и многогранное [2, С.38].

С распространением Интернета и универсальных электронных переводчиков, которые легко справляются с несложными текстами и способствуют межкультурному общению, возникает вопрос о целесообразности переводоведения как науки. Но электронный переводчик не способен обеспечить адекватность перевода в большинстве случаев. Как бы стремительно ни развивались новые технологии, но только люди способны обеспечить такой перевод с одного языка на другой, при котором не будет ощущаться языковой барьер, и коммуникация будет происходить успешно. Адекватный перевод, безусловно, помогает нам знакомиться с иной культурой, осуществлять ее изучение и понимание. Иными словами, благодаря переводу, мы совершаем межкультурный диалог.

В настоящее время перевод изучается не только лингвистами, но и культурологами, так как переводчик производит своего рода межкультурный обмен, благодаря чему мы знакомимся с шедеврами мировой литературы и искусства, нам становятся доступны научные достижения представителей иных культур.

Естественно, основную роль в переводе выполняют языки. Филологическая герменевтика рассматривает языковой характер процесса перевода как его основу. Тут важно выявить межъязыковые соответствия, с тем, чтобы наиболее полно и точно передать информацию с одного языка на другой. Следует учитывать возможности синтаксических и грамматических конструкций в разных языках, использование безэквивалентной лексики и фразеологических единиц.

Особого внимания требуют явления лингвокультурологического характера. Сюда мы можем отнести перевод слов, которые обозначают национально-исторические особенности жизни и быта представителей той или иной культуры, перевод имен собственных и т. д.

В связи с этим закономерным является обращение к герменевтике — “общенаучной теории и практике интерпретации и понимания письменно зафиксированных проявлений жизни человека, основанной на постижении реальности путем рефлексивного осмысления богатейшего эмоционально-духовного опыта человечества, представленного не только в науке, но и в религии, языке, народных традициях, искусстве, культуре в целом” [3, С.32].

Герменевтика как учение о понимании и интерпретации гуманитарных явлений начала свое развитие еще во времена древнегреческих мыслителей. Но серьезное теоретическое обоснование герменевтика получила в Новое время. Историко-философский обзор развития герменевтического учения включает анализ идей представителей классической философии. В. Шлейермахер заложил научные основы герменевтики, ввел понятие герменевтического круга, обосновал идею о постоянном переходе друг в друга мысли и языка — важнейшего фактора истолкования. В. Дильтей продолжил развитие теории герменевтики, показал важность таких понятий как понимание и самопонимание, важность изучения автобиографии и биографии автора для более глубокого проникновения в смысл текста. М. Хайдеггер утверждал, что человек осваивает действительность в форме диалога, который осуществляется посредством языка. Вслед за В. Дильтеем он видел особый смысл в художественном постижении мира. Х. -Г. Гадамер, ведущий теоретик герменевтики в европейской философии XX в., обобщил достижения предшественников. Кроме того, он выдвинул важнейшие научные положения, которые мы сейчас относим в разряд междисциплинарных, а не принадлежащих исключительно философии. Это мысли о роли понимания, о традициях, о предпонимании как предпосылки любого познания, рефлексии и самопознании.

В настоящее время герменевтика предстает в гуманитарном знании и культуре в целом как одна из форм осмысления духовного опыта человека, как наука о порождении и понимании гуманитарных смыслов и ценностей.

Герменевтическим аспектом перевода является вопрос правильного понимания и корректной интерпретации текста оригинала переводчиком и вопросы понимания и интерпретации уже готового письменного текста перевода его читателями. Переводчик начинает свою деятельность в первую очередь с анализа, восприятия и понимания текста оригинала, который подвергается процессу перевода. При этом переводчики могут понимать один и тот же текст по-разному и невозможно определить, чье понимание лучше и точнее.

Герменевтический подход дает возможность обучения рефлексии, которая позволяет каждому переводчику построить только свой смысл и приблизить читателя к его пониманию. По мнению Богина Г. И., интерпретация есть высказанная рефлексия [4, С.1]. Поскольку человек таков, какова прожитая им жизнь, именно это прожитое и составляет его рефлективную реальность. Преподавателю иностранных языков следует показать своим студентам на примере разных переводов одного и того же произведения, что рефлексия есть способность понимать свое понимание и, если нужно, объяснять причины именно такого, а не другого понимания. Выход к пониманию через рефлексию начинается с того, что человек «в своей деятельности на какое-то время отрывается от практического действования в качестве понимающего субъекта и начинает видеть себя со стороны, причем видеть “себя понимающего”. Выход в рефлективную позицию есть постановка самого себя перед вопросом такого рода: “Я понял, но что же я понял? Я понял вот так, но почему же я понял именно так?”» [4, С.1]. При таком объяснении рефлексия оказывается высказанной и выступает как интерпретация.

Механизм осуществления интерпретации и правила нахождения смысла языка составляют особый круг проблем, который касается, в первую очередь, задач сохранения смысла при переводе текста на другой язык. Герменевтика, безусловно, учитывает данный момент истолкования, так как является “важным условием сохранения разумного соотношения между тем, как понято произведение и тем, как оно переведено на другой язык” [5, С.10].

Таким образом, герменевтический аспект может присутствовать практически всюду, где имеется текст или существует необходимость договориться о понимании и взаимопонимании. Это происходит в тех случаях, если осуществляется общение на разных языках или возникает потребность каким-то образом совместить противоположные мнения. Переводы текста с одного языка на другой помогают не только укреплению взаимопонимания, но и дают представление о другой культуре, о другом опыте понимания и познания. Одна из основных целей перевода с точки зрения герменевтического подхода как искусства истолкования текстов в том, чтобы приблизить читателя к автору настолько, насколько это представляется возможным. Переводчик художественного текста не просто ищет полного соответствия слова языка оригинала, но и должен передать эмоции и чувства героев подлинника, сохранив при этом неповторимость языка автора. Герменевтический подход предполагает у переводчика как наличие необходимых лингвистических знаний и навыков, понимания специфики языка, на который переводится текст и языка оригинала, так и глубоких знаний в области философии, литературоведения, истории литературы и культуры, биографии и творчества автора оригинала. Герменевтика помогает увидеть глубинный смысл текста оригинала и передать его в переводе. Перевод дает при этом интерпретацию смысла текста оригинала, и то, насколько верна и близка автору эта интерпретация, делает перевод хорошим или не очень. Таким образом, перевод — это своего рода передача адекватно понятого смысла текста языка оригинала на другой язык. Это делает герменевтический подход одним из самых важных при работе над переводом. При этом становится очевидным тот факт, что правильный перевод играет существенную роль в формировании и развитии культур, поскольку велико значение перевода в постоянном межкультурном воздействии.

Литература:

1. Гарбовский Н. К. Теория перевода: Учебник. М.: Изд-во Моск. ун-та, 2004. — 544 с.
2. Рот Ю., Коптельцева Г. Межкультурная коммуникация. Теория и тренинг: учебно-методич. Пособие. — М.: Юнити — Дана, 2006. — 233 с.
3. Закирова А. Ф. Теоретические основы педагогической герменевтики. — Тюмень: Изд-во Тюменского гос. ун-та, 2001. — 152 с.
4. Богин Г. И. Интерпретация как средство выведения к более современному пониманию // HermeneuticsinRussia. Volume 1, 1998. — С.1–8.
5. http: // read.newlibrary.ru. Шульга Е. Н. Когнитивная герменевтика. Дата обращения 20.10.2013.

Основные термины (генерируются автоматически): язык, герменевтический подход, культура, перевод, переводчик, понимание, текст, межкультурная коммуникация, перевод текста, художественный текст.

УДК 811.111 DOI 10.17238^П1998-5320.2016.24.51

М. В. Моисеев,

Омский государственный университет им. Ф. М. Достоевского ГЕРМЕНЕВТИЧЕСКИЙ АСПЕКТ СМЫСЛОВЫХ ПЕРЕВОДЧЕСКИХ ОШИБОК

Существующие типологии переводческих ошибок не учитывают одну из задач перевода — выявление не только явного, но и имплицитного смысла текста. Обращение к герменевтике, ставшей базовой научной дисциплиной для философии, литературоведения и филологии, позволяет более точно характеризовать природу переводческих ошибок и наметить пути для их преодоления. Понимание перевода как вида герменевтического дискурса предполагает выявление не только очевидного смысла текста, но и его имплицитного компонента.

При герменевтическом подходе можно разделить все смысловые переводческие ошибки на ошибки узнавания, ошибки понимания и ошибки интерпретации. В этой группе можно выделить две подгруппы. Ошибки первой подгруппы можно охарактеризовать как собственно ошибки интерпретации. Вторую подгруппу ошибок интерпретации можно охарактеризовать как ошибки «понимания-интерпретации». Сопоставительный анализ текстов четырёх романов, написанных на английском языке, и их переводов на русский язык позволил выявить наиболее распространённые типы переводческих смысловых ошибок. Самым распространённым типом смысловых ошибок в переводе текстов, с герменевтической точки зрения, являются ошибки понимания. Следующим типом по частоте встречаемости являются ошибки интерпретации. В этой группе явно превалируют ошибки подгруппы «понимания-интерпретации».

Новизна результатов исследования обусловлена применением герменевтического подхода к процессу перевода текстов, что позволило разработать новую типологию переводческих смысловых ошибок, выявить наиболее частотные виды ошибок и предложить объяснение их природы. Полученные результаты могут способствовать повышению эффективности и качества перевода текстов. Ключевые слова: герменевтика, переводческая смысловая ошибка, ошибка узнавания, ошибка понимания, ошибка интерпретации.

Оценка качества перевода и разработка типологии переводческих ошибок имеют прикладной характер, но методологический подход к определению природы этих ошибок и путей их преодоления во многом детерминирован теоретической базой, на которую опирается переводчик или переводовед. Традиционный подход к ошибкам в переводах был сформулирован на основе положений, выдвинутых в трудах В. Н. Комиссарова [1], Я. И. Рецкера [2], А. В. Фёдорова [3]. Наиболее детальная классификация, предложенная Д. М. Бузаджи, В. В. Гусевым и др. [4], в принципе продолжает ставшее классическим направление в теории перевода.

Иную классификацию, основанную на психолингвистическом подходе, предложил

A. Б. Шевнин, который подразделяет переводческие ошибки на ошибки восприятия (когда оригинал оказывается непонятым), ошибки порождения (неудачный выбор средств языка перевода приводит к появлению искажений и неточностей) и ошибки восприятия-порождения [5]. Достоинством данной типологии является обращение к первопричинам ошибок в переводе.

Обращение к герменевтике, ставшей актуальной для таких областей, как философия или литературоведение, позволит более точно характеризовать природу переводческих ошибок при передаче смысла и наметить новые пути их преодоления. Актуальность исследования герменевтической природы перевода определяется антропоцентрической парадигмой современной лингвистики, так как проблемы языковой личности переводчика, степени адекватности понимания и интерпретации при совмещении двух разных языковых картин мира являются не только новыми в переводоведении, но и практически значимыми для анализа переводческих решений. Хотя ситуации герменевтического характера можно обнаружить в различных сферах науки, исторически сложилось так, что первоначально герменевтика была связана именно с развитием гуманитарных наук, прежде всего с переводом. Словом «герменос», встречавшимся уже у Пиндара и Эсхила, назывался человек, занимавшийся переводом и одновременно толкованием чуждых или непосредственно непонятных текстов [6].

Применительно к теории и практике перевода можно использовать узкое понимание термина «герменевтика», подразумевающего искусство (технику) интерпретации текстов [7]. По определению

B. И. Карасика, суть герменевтического дискурса состоит в истолковании некоторого неочевидного смысла [8]. Так как перед переводчиком стоит задача средствами переводящего языка передать

смысл текста, созданного не только средствами иного языка, но и в границах другой картины мира, на первый план выходят проблемы узнавания, понимания и интерпретации, характеризующиеся разной степенью проникновения в смысл. Восприятие — первый шаг к осознанию линейного развёртывания текста. Понимание — это процесс перекодирования, переход от линейной структуры, образуемой совокупностью языковых знаков, к структуре его содержания. Интерпретация — переход на ещё более глубинный уровень понимания, включающий рефлексию над воспринятым и понятым [8]. При переводе текста интерпретацию можно разделить на два этапа. Первый — интерпретация переводчиком текста для себя. На данном этапе формируются переводческие стратегии. Второй этап — интерпретация переводчиком текста для адресата (получателя информации). На этом этапе в основном принимаются решения относительно переводческих тактик.

Таким образом, перевод можно определить как герменевтический дискурс. К герменевтическому дискурсу его можно отнести на том основании, что он представляет собой результат узнавания, понимания и интерпретации смысла, выражаемого с помощью совокупности языковых знаков, порождённой представителем (представителями) одной лингвокультуры, посредством переводящего языка для носителей другой лингвокультуры. Одной из основных задач переводчика является выявление и интерпретация неявного смысла текста. Иными словами, перевод текста по своей природе является герменевтическим.

Степень точности перевода, его уровень приближённости к смыслу оригинала зависят от того, насколько точно переводчик понял этот смысл. Адекватность восприятия информации, содержащейся в тексте, реципиентом определяется интерпретацией переводчиком оригинала, удачным или неудачным выбором языковых средств. Например, в романе Терри Пратчетта «Night Watch» («Ночная Стража») есть эпизод, в котором однокурсник вырывает книгу с изображением тигра в чаще и бросает её в камин. В оригинале кульминацией эпизода является предложение «Tiger burned brightly». Переводчик выбрал очень удачное решение, интерпретировав его как «Тигр светло горел» [10]. Успех переводческого преобразования определяется тем, что переводчик узнал прецедентное высказывание «Tyger! Tyger! Burning bright» из стихотворения В. Блейка «The Tyger», относящегося к классическим английским поэтическим текстам и известного большинству носителей английской лингвокультуры. Кроме того, он понял, что высказывание использовано автором в изменённом виде и при прямом переводе может остаться неопознанным и непонятым носителем русской лингвокультуры. В результате смысл, заложенный автором, будет в переводе утерян. На этапе интерпретации Н. Берденников использует трансформированное высказывание из перевода стихотворения В. Блейка на русский язык, созданного С. Маршаком, «Тигр, о тигр, светло горящий», определив, что в таком виде оригинальное прецедентное высказывание может быть узнано носителями русской лингвокультуры, знакомыми с переводом С. Маршака. Для точности узнавания переводчик сохраняет порядок слов из перевода С. Маршака, поставив наречие «светло» перед глаголом. Таким образом, успешное переводческое решение было достигнуто в результате узнавания, понимания и интерпретации части текста.

Понятие «переводческая ошибка» не является общепринятым в теории и практике перевода. Д. М. Бузаджи и др., отмечая традиционное толкование как «смысловое искажение», предлагает рассматривать следующие группы ошибок: нарушения при передаче смысла, нарушения, связанные с передачей стилистических характеристик оригинала, нарушения, связанные с передачей авторской оценки, нарушения нормы и узуса переводящего языка [11]. Признавая правомерность такого подхода и его эффективность в практической деятельности при экспертизе и оценке перевода, следует отметить, что данная типология учитывает характер, а не природу возникновения ошибки. При герменевтическом подходе можно разделить все смысловые переводческие ошибки на ошибки узнавания, ошибки понимания и ошибки интерпретации. К смысловым ошибкам следует отнести такие ошибки, которые искажают первоначальный смысл или затрудняют понимание текста, нарушая интенцио-нальность или интенцию текста. Под интенцией, вслед за Н. В. Орловой, мы понимаем конкретную цель текста (высказывания), а под интенциональностью — намерение автора текста построить связанный и содержательный текст [12].

Ошибкой узнавания можно считать опущение релевантной информации, относящейся к денотативному компоненту текста, либо отнесение переводчиком объекта, явления, процесса к другой понятийной категории, вызывающее образование разрыва между денотативным компонентом исходного текста и перевода. Опущение релевантной информации необходимо отличать от переводческой трансформации опущения, при которой возможно опущение нерелевантной информации. Ошибки узнавания, допущенные одним переводчиком, легко распознаются другими квалифицированными переводчиками.

Например, распространёнными ошибками узнавания являются случаи буквального перевода фразеологических единиц. Так, название романа Дж. А. Чейза «Miss Shumway Waves a Wand» переводчик передал как «Мисс Шамуэй правит бал» [13]. В русском языке фразеологизм «править бал» используется для обозначения того, кто управляет, распоряжается чем-либо. Персонаж романа Мисс Шамуэй находится в центре событий, но она не управляет ими, наоборот, с ней всё время что -то происходит. Более того, в её тело вселяется индейский дух и манипулирует ей, даже заставляет совершить убийство. Вряд ли такого человека можно считать управляющим всем. Несомненно, перевод был бы иным, если бы переводчик узнал фразеологизм «with a wave of a wand» (по мановению волшебной палочки). Использование данного фразеологизма, несомненно, продиктовано тем, что по ходу действия главная героиня совершает различные чудеса. Дополнительной подсказкой для адекватного понимания и истолкования названия романа является тот факт, что мисс Шамуэй по роду своей деятельности была фокусницей, а атрибутом фокусников часто выступает «волшебная» палочка.

Принято считать, что процесс принятия переводческого решения представляет собой своеобразный чёрный ящик и не поддаётся анализу. С целью верификации гипотезы о причинах выбора переводческого решения и влияния узнавания лексической единицы на результат был предпринят эксперимент реконструкции данного процесса. Группе студентов 2 курса факультета иностранных языков Омского государственного университета им. Ф. М. Достоевского общей численностью 25 человек было предложено ответить на вопросы анкеты, в которой предлагалось сопоставить английское название романа и его перевод на русский язык и ответить на четыре вопроса: «Считаете ли вы перевод адекватным?», «Считаете ли вы необходимым предложить другой вариант перевода?», «Как вы понимаете английское название?», «Какая связь существует между словосочетаниями «wave a wand» в английском названии романа и «правит бал» в его переводе на русский язык?». Данная группа опрошенных студентов выступила в качестве контрольной.

22 студента сочли перевод адекватным, 20 не сочли нужным предлагать иной вариант перевода. Смысл ответов на остальные два вопроса у 90 процентов опрошенных свёлся к следующему. Тот, кто машет палочкой или жезлом, дирижирует, управляет каким-либо процессом, например, исполнением музыкального произведения оркестром. Следовательно, мисс Шамуэй управляла чем-то, была человеком, контролирующим положение, иными словами — управляла всем. Таким образом, можно сказать, что она правит бал.

Экспериментальной группе студентов 2 курса, состоявшей из 26 человек, была предложена такая же анкета. Предварительно они были ознакомлены со значением фразеологизма «with a wave of a wand» и с кратким изложением содержания романа. 25 опрошенных в контрольной группе не сочли перевод адекватным. 25 предложили иной вариант перевода. Причём самым распространёнными вариантами были: «Мисс Шамуэй творит чудеса» (15 из 25) и «Мисс Шамуэй показывает фокусы» (7 из 25).

Представляется, что результаты анкетирования с достаточной степенью надёжности доказывают роль узнавания фразеологической единицы в повышении степени адекватности перевода.

К ошибкам понимания следует отнести случаи, когда при узнавании объекта и сохранении части сигнификативного компонента смыслового содержания текста переводчик игнорирует коннота-тивный компонент смыслового содержания текста или относит объект к иной категории. Это вызывает разрыв между денотативным либо коннотативным компонентами исходного текста и перевода. Причинами ошибок понимания часто являются различия в языковых картинах мира.

Например, в романе Д. Френсиса «Dead Cert» («Фаворит») имеется эпизод, в котором герой в схватке с бандитами использует средство, имеющееся у него под рукой. «Чтобы скрыть растерянность, я уронил скаковые очки и медленно наклонился, лениво поднял их. Когда Виктор был в пятнадцати шагах от меня, я дал длинному ремню от очков сползти с плеча и, подхватив его рукой, резким взмахом, что есть силы, подсёк, как кнутом, ноги рослого человека, так что он потерял равновесие» [14]. В оригинальном тексте использовано словосочетание «race glasses», которое можно перевести на русский язык и как «скаковые очки». Тем более, что главный герой является жокеем-любителем, а жокеи на скачках носят скаковые очки. Таким образом, говорить об ошибке узнавания нельзя. Но ошибка присутствует, так как очки для скачек не могут обладать достаточным весом, чтобы можно было с их помощью свалить с ног взрослого человека. Не могут они иметь и такого длинного ремня. В описываемом эпизоде герой не участвовал в скачках, а был зрителем. Всё это доказывает, что переводчик соотнёс лексическую единицу не с тем денотатом, то есть имела место ошибка понимания. Представляется,

что в данном случае причиной ошибки является расхождение в языковых картинах мира автора текста, профессионального наездника и переводчика. В английской культуре скачки имеют большее значение, чем в русской культуре. Отчёты о них печатаются в газетах, большое количество зрителей посещает ипподромы, и очень многие из них берут с собой специальные бинокли для скачек. Эти бинокли являются достаточно тяжёлыми и для удобства снабжены длинным ремешком. Как раз такой бинокль и имел в виду Д. Френсис. Переводчик же соотнёс слово «glasses» не с оптическим устройством, а с защитным в силу того, что скачки в России не так популярны, а зрители не пользуются специальными биноклями. Поэтому данное явление и не было в фокусе языковой картины мира переводчика.

Сходную ошибку понимания допустила Н. Тренева в переводе романа А. Конан Дойла «Этюд в багровых тонах». В начале романа доктор Ватсон отправляется в Афганистан в 1878 году и принимает участие в военных действиях, в результате чего он получил тяжёлое ранение и был эвакуирован. «Измученный раной и ослабевший от длительных лишений, я вместе с множеством других раненых страдальцев был отправлен поездом в главный госпиталь в Пешавер» [15]. В оригинальном тексте использовано слово «train», которое можно перевести и как «поезд». Но в 1878 году железной дороги из Афганистана в Пешавар не существовало. Слово «train» использовано автором в значении «обоз, караван». Таким образом, возникает разрыв между денотативным компонентом исходного текста и перевода, причиной которого явилась ошибка понимания.

Ошибки интерпретации неоднородны. В этой группе можно выделить две подгруппы. Ошибки первой подгруппы можно охарактеризовать как собственно ошибки интерпретации. Они возникают при выборе переводчиком таких средств из языка перевода для передачи интенции автора, которые не соответствуют в полной мере нормам и узусу исходного языка.

Например, в романе П. Г. Вудхауза «Heavy Weather» («Задохнуться можно») один молодой джентльмен сообщает другому, что в замке, куда тот направляется, гостит девушка, с которой он был помолвлен. «Her name’s Sue. Sue Brown». «What!» «Sue Brown». «Not Sue Brown?» [16]. В соответствии с узусом английской речи форма вопроса, включающая отрицание not и имя, используется для выражения удивления. В переводе этого романа мы находим отрицательную форму вопросительного предложения, использующуюся для уточнения. «Ее зовут Сью Браун. Что! Сью Браун. Это не Сью Браун?» [17].

К собственно ошибкам интерпретации следует отнести и замену одного стилистического приёма другим или изменение в самом стилистическом приёме. В романе Д. Брауна «The Da Vinci Code» ведущая, представляя аудитории профессора Лэнгдона, зачитывает журнальную статью о нём, в которой приводится отзыв студенток о его голосе: «his female students describe as «chocolate for ears»

[18]. В переводе происходит изменение стилистического приёма, создающего эффект, отличающийся от авторской интенции, «который, по мнению студенток, действует «прямо как шоколад на уши»

[19]. Переводчик вставляет глагол «действует», изменяющий статический характер сравнения на динамический, что искажает смысл высказывания.

Вторую подгруппу ошибок интерпретации можно охарактеризовать как ошибки «понимания-интерпретации». Они связаны с заменой либо денотативного, либо коннотативного компонентов в тексте оригинала на сходные компоненты, но характеризующиеся иными родо-видовыми или партитивными отношениями. В романе А. Конан Дойла «Этюд в багровых тонах» доктор Ватсон сообщает следующее: «took my degree of doctor of medicine» [20]. Переводчик интерпретирует это как «получив звание врача» [21]. Понятие «врач» шире, чем понятие «доктор медицины», соответствующее высшей учёной степени в медицине. Таким образом, в данном случае имеет место замена гипо-гипронимического характера. Такая замена может считаться ошибкой в тех случаях, когда в результате происходит немотивированное отклонение от авторской интенции.

Например, в переводе романа Д. Брауна «Код Да Винчи» ведущая вечера, представляющая аудитории профессора Лэнгдона, который должен был прочесть лекцию в университете, использует цитату из журнальной статьи о нём, характеризующую его как личность не только известную в научных кругах, но и вызывающую большой интерес в силу некоторой таинственности его деятельности. «Отказ мистера Лэнгдона рассказать средствам массовой информации о своей необычной роли в прошлогоднем совещании в Ватикане определённо помог ему набрать очки в борьбе за вхождение в первую десятку «интриганов» [22]. В оригинале используется слово «conclave» (конклав), означающее не просто совещание, а заседание коллегии кардиналов, т. е. верхушки католической церкви. Причастность Лэнгдона к такому событию, по замыслу автора, должна придать его фигуре больше значимости. Замена гипонима «конклав» его гиперонимом «совещание» снижает эту степень

значимости и нарушает авторскую интенцию. Следовательно, такую замену можно считать недостаточно мотивированной, что позволяет отнести переводческое решение к ошибочным.

В переводе романа П. Г. Вудхауза «Heavy Weather» («Задохнуться можно») молодой джентльмен, только что прибывший в замок, узнаёт от дворецкого, что состоится не просто семейный обед, а приём с участием представителей местного дворянства. Молодой человек говорит дворецкому: «Пойду, надену белый галстук» [23]. В английском тексте действительно используется выражение «white tie», но обозначает оно не галстук определённого цвета, а фрак, который принято надевать в аристократических семьях в торжественных случаях. В приглашениях на приём необходимость надеть фрак обозначается сочетанием «white tie», поэтому у носителей английской лингвокультуры оно ассоциируется именно с торжественной формой одежды. Белый фрачный галстук является только частью данного вида одежды. Русский читатель вряд ли может быть осведомлён о такой ассоциации. Здесь происходит недостаточно мотивированная замена в переводе обозначения целого обозначением части или нарушение партитивного вида семантической связи.

Часто причиной неадекватной интерпретации является неточное понимание значения языковой единицы. Следовательно, ошибки интерпретации связаны с пониманием смысла.

С целью выявления наиболее распространенных видов переводческих смысловых ошибок и определения природы и причин их возникновения был предпринят сопоставительный анализ исходных текстов и их переводов. В качестве материала исследования использовались роман Артура Конан Дойла «A Study in Scarlet» [24] и его перевод на русский язык Н. Треневой [25], роман Д. Френсиса «Dead Cert» [26] и перевод С. Болотина и Т. Сикорской [27], роман П. Г. Вудхауза «Heavy Weather» [28] и его перевод Н. Трауберг [29], роман Д. Брауна «The Da Vinci Code» [30] и его перевод на русский язык Н. В. Рейн [31].

В ходе исследования применялись дефиниционный анализ, контекстуальный анализ и статистическая обработка собранных данных. Для проверки отдельных положений проводилось анкетирование студентов второго и третьего курсов факультета иностранных языков ОмГУ им. Ф. М. Достоевского.

Сопоставительный анализ вышеуказанных источников позволил выделить 419 переводческих ошибок, которые можно отнести к смысловым. Из них 78 являются ошибками узнавания, что составляет 18,6 % от общего количества выявленных ошибок. 206 случаев следует охарактеризовать как ошибки понимания, что составляет 49,2 %. К ошибкам интерпретации можно отнести 135 случаев (32,2 %). Из них 55 относятся к подгруппе ошибок собственно интерпретации, что составляет 40,7 % ошибок группы интерпретации. Ошибки подгруппы «понимания-интерпретации» выявлены в 80 примерах (59,3 % ошибок группы интерпретации).

Таким образом, самым распространённым типом смысловых ошибок в переводе текстов с герменевтической точки зрения являются ошибки понимания. Следующим по частоте встречаемости типом являются ошибки интерпретации. Хотя необходимо отметить, что эта группа весьма неоднородна. В ней явно превалируют ошибки подгруппы «понимания-интерпретации». Можно предположить, что это обусловлено связью интерпретации явлений языка и дискурса с их пониманием переводчиком.

Новизна результатов исследования обусловлена применением герменевтического подхода к процессу перевода текстов, что позволило разработать новую типологию переводческих смысловых ошибок, выявить наиболее частотные виды ошибок и предложить объяснение их природы. Полученные результаты могут способствовать повышению эффективности и качества перевода текстов. Возможные сферы их применения не ограничиваются непосредственно самим процессом перевода в бюро переводов или отдельными переводчиками, работающими по заказам издательств, но могут также использоваться в процессе редактирования перевода или при экспертизе его качества.

Библиографический список

1. Комиссаров, В. Н. Современное переводоведение : учеб. пособие / В. Н. Комиссаров. — М. : ЭТС, 2002. — 424 с.

2. Рецкер, Я. И. Теория перевода и переводческая практика: Очерки лингвистической теории перевода / Дополнения и комментарии Д. И. Ермоловича / Я. И. Рецкер. — М. : Р. Валента, 2004. — 240 с.

3. Фёдоров, А. В. Основы общей теории перевода (лингвистические проблемы) / А. В. Фёдоров. — М. : Высшая школа,1983. — 303 с.

4. Новый взгляд на классификацию переводческих ошибок / Д. М. Бузаджи [и др.] ; общ. ред. И. И. Убина. — М. : Всероссийский центр переводов, 2009. — 119 с.

5. Шевнин, А. Б. Переводческая эрратология: теория и практика : монография / А. Б. Шевнин. — Екатеринбург : УрГИ, 2010. — 138 с.

6. Филатов, В. П. К типологии ситуации понимания / В. П.Филатов // Вопросы философии. — 1983. — № 10. — С. 77.

7. Язык средств массовой информации : учебное пособие для вузов / под ред. М. Н. Володиной. — М. : Академический Проект; Альма Матер, 2008. — С. 99.

8. Карасик, В. И. Комментарий как жанр герменевтического дискурса / В. И. Карасик // Язык, коммуникация и социальная среда : сбор. науч. трудов. — Вып. 7. — Воронеж, 2009. — С. 32.

9. Орлова, Н. В. Анализ и интерпретация текста : учебное пособие / Н. В. Орлова. — Омск : Изд-во Ом. гос. ун-та, 2015. — С. 36.

10. Пратчетт, Т. Ночная стража : роман / Терри Пратчетт ; пер. с англ. Н. Берденникова. — М. : Эксмо ; Спб. : Домино, 2011. — С. 209.

11. Новый взгляд на классификацию переводческих ошибок / Д. М. Бузаджи [и др.] ; общ. ред. И. И. Убина. — М. : Всероссийский центр переводов, 2009. — С. 34-65.

12. Орлова, Н. В. Анализ и интерпретация текста : учебное пособие / Н. В. Орлова. — Омск : Изд-во Ом. гос. ун-та, 2015. — С. 34.

13. Чейз, Дж. Х. Мисс Шамуэй правит бал / Дж. Х. Чейз // Свидетелей не будет. — М. : ЗАО Центрполи-граф, 2007. — С. 5.

14. Френсис, Д. Фаворит / Д. Френсис // Английский детектив ; пер. с англ. — М. : Правда, 1983. — С. 654-655.

15. Дойл, А. К. Этюд в багровых тонах / А. К. Дойл // Полное собрание повестей и рассказов о Шерлоке Холмсе в одном томе ; пер. с англ. — М. : Эксмо, 2015. — С. 5.

16. Wodehouse P. G. Heavy Weather / P. G. Wodehouse. Harmondsworth : Penguin Books Ltd, 1973. — C. 24.

17. Вудхауз, П. Г. Задохнуться можно / П. Г. Вудхауз // Билл Завоеватель. Задохнуться можно. Замороженные деньги. Летняя блажь. — М. : Остожье, 1999. — С. 241.

18. Brown D. The Da Vinci Code / D. Brown. London : A Random House Group Company, 2009. — C. 20.

19. Браун, Д. Код да Винчи / Д. Браун. — М. : АСТ : Астрель, 2011. — С. 13.

20. Doyle A. C. A Study in Scarlet. / A. C. Doyle. // A Study in Scarlet and The Sign of the Four. — Ware: Wordsworth Editions Limited, 2004. — С. 3.

21. Дойл, А. К. Этюд в багровых тонах / А. К. Дойл // Полное собрание повестей и рассказов о Шерлоке Холмсе в одном томе ; пер. с англ. — М. : Эксмо, 2015. — С. 5.

22. Браун, Д. Код да Винчи / Д. Браун. — М. : АСТ : Астрель, 2011. — С. 13.

23. Вудхауз, П. Г. Задохнуться можно / П. Г. Вудхауз // Билл Завоеватель. Задохнуться можно. Замороженные деньги. Летняя блажь. — М. : Остожье, 1999. — С. 265.

24. Doyle A. C. A Study in Scarlet. / A. C. Doyle // A Study in Scarlet and The Sign of the Four. — Ware: Wordsworth Editions Limited, 2004. — С. 3-106

25. Дойл, А. К. Этюд в багровых тонах / А. К. Дойл // Полное собрание повестей и рассказов о Шерлоке Холмсе в одном томе ; пер. с англ. — М. : Эксмо, 2015. — С. 5-96.

26. Francis D. Dead Cert. / D. Francis. — London : Pan Books Ltd, 1980. — 238 c.

27. Френсис, Д. Фаворит / Д. Френсис // Английский детектив ; пер. с англ. — М. : Правда, 1983. — С. 463-702.

28. Wodehouse P. G. Heavy Weather / P. G. Wodehouse. Harmondsworth : Penguin Books Ltd, 1973. — 249 с.

29. Вудхауз, П. Г. Задохнуться можно / П. Г. Вудхауз // Билл Завоеватель. Задохнуться можно. Замороженные деньги. Летняя блажь. — М. : Остожье, 1999. — С. 229-374.

30. Brown D. The Da Vinci Code / D. Brown. London : A Random House Group Company, 2009. — 590 с.

31. Браун, Д. Код да Винчи / Д. Браун. — М. : АСТ : Астрель, 2011. — 542 с.

M. V. Moiseev, Omsk State University named after F. M. Dostoevsky

HERMENEUTICAL ASPECT OF THE DISTORTION OF SENSE IN THE TRANSLATION

Approach to the translation errors concerning both their definition and classification was formed on the theoretical basis formed in the works by Professors V.N.Komissarov, Y.I.Retsker, A.V.Fedorov. Despite its merits it is limited to the character of the consequences of the translator’s decisions. Application of the hermeneutics which has become one of the fundamentals of philosophy and philology will provide opportunity to take into account the nature of the translation process itself and asses not only effects but causes as well.

Hermeneutical approach allows us to shift focus from interpreting explicitly expressed sense of any part of the text to implicit sense. Three main categories of the hermeneutical analysis of the discourse (recognition, comprehension, interpretation) form the basis of the explanation and assessment of the errors in

the translation. A new typology of the translator’s errors of rendering the sense of the text may be suggested from this point of view. This classification includes following types of the distortion of sense: errors of recognition, errors of comprehension and errors of interpretation. The last group may be divided into two subgroups: proper errors of interpretation and errors of both comprehension and interpretation.

The comparative analysis of four books in English and their Russian translations revealed 419 cases of the distortion of the sense of the text. The research of their nature from the hermeneutical point of view proved that they belong to one of the above-mentioned groups thus confirming the correctness of the suggested classification.

The statistical analysis showed that the errors of comprehension found in 206 cases (corresponding to 49,2% of all collected samples of errors in the studied material) constitute the prevalent type of mistakes in translation. The second most frequent type of the distortion of the sense of the text is error of interpretation (135 cases or 32,2% of all collected samples of errors in the studied material). But the latter is not homogenous. Within this group the errors of «comprehension-interpretation» subgroup revealed in 80 cases constitute the most prevalent subtype.

Keywords: hermeneutics, hermeneutical discourse, distortion of sense in the translation, error of recognition, error of comprehension, error of interpretation

References

1. Komissarov V.N. Sovremennoye perevodovedenie. [Modern theory of translation]. Moscow, ATS, 2002. 424 p.

2. Retsker, Ya.I. Teoriya perevoda i perevodcheskaya praktika: Ocherki lingvisticheskoj teorii perevoda. [Theory of translation and practice of translation]. Moscow, R.Valenta, 2004. 240 p.

3. Fyodorov, A.V. Osnovyi obschey teorii perevoda (lingvisticheskie problemyi). [Fundamentals of the general theory of translation (linguistic problems)]. Moscow, High School, 1983. 303 p.

4. Novyiy vzglyad na klassifikatsiyu perevodcheskih oshibok. [A new view on the classification of translation errors]. Moscow, All-Russian center of translations, 2009.119 p.

5. Shevnin, A.B. Perevodcheskaya erratologiya: teoriya i praktika: monografiya. [Errotology of transla-tion:theory and practice: monograph]. Ekaterinburg, UrGI, 2010.138 p.

6. Filatov, V.P. On the typology of the situations of comprehension. 1983 Voprosyi Filosofii, 1983, no.10, pp. 71-78.

7. Yazyik sredstv massovoy informatsii : Uchebnoe posobie dlya vuzov. [The language of mass media]. Moscow, Academic Project; Alma Mater, 2008.760 p.

8. Karasik, V.I. Commentary as genre of germeneutical discourse. Yazyik, kommunikatsiya i sotsialnaya sreda: Sbor. nauchn. trudov. vol. 7. — Voronezh, Voronezh state university, 2009. p. 32-47.

9. Orlova, N.V. Analiz i interpretatsiya teksta : uchebnoe posobie [Analysis and interpretation of the text]. Omsk, Omsk state university publ., 2015. 188 p.

10. Pratchett, T. Nochnaya strazha [Night watch]. Moscow, Eksmo ; Stpetersburg, Domino, 2011. 528 p.

11. Novyiy vzglyad na klassifikatsiyu perevodcheskih oshibok. [A new view on the classification of translation errors]. Moscow, All-Russian center of translations, 2009.119 p.

12. Orlova, N.V. Analiz i interpretatsiya teksta : uchebnoe posobie [Analysis and interpretation of the text]. Omsk, Omsk state university publ., 2015. 188 p.

13. Cheyz, Dzh.H. Miss Shamuey pravit bal [Miss Shumway waves a wand] Dzh.H.Cheyz. Moscow, Tsentrpoligraf, 2007. 211 p.

14. Frensis, D. Favorit. [Dead cert]. Moscow, Pravda, 1983. p. 463-702.

15. Doyl, A.K. Etyud v bagrovyih tonah [Study in Scarlet]. Moscow, Eksmo, 2015. 96 p.

16. Wodehouse P. G. Heavy Weather. Harmondsworth, Penguin Books Ltd, 1973. 249 p.

17. Vudhauz P.G. Zadohnutsya mozhno. [Heavy weather]. Moscow, Ostozhe, 1999. — pp. 229-374.

18. Brown D. The Da Vinci Code. London, A Random House Group Company, 2009. 590 p.

19. Braun D. Kodda Vinchi. [The Da Vinci Code]. Moscow, AST, Astrel, 2011. 542 p.

iНе можете найти то, что вам нужно? Попробуйте сервис подбора литературы.

20. Doyle A. C. A Study in Scarlet. Ware, Wordsworth Editions Limited, 2004. 54 p.

21. Doyl, A.K. Etyud v bagrovyih tonah [Study in Scarlet]. Moscow, Eksmo, 2015. 96 p.

22. Braun D. Kod da Vinchi. [The Da Vinci Code]. Moscow, AST, Astrel, 2011. 542 p.

23. Vudhauz P.G. Zadohnutsya mozhno. [Heavy weather]. Moscow, Ostozhe, 1999. — pp. 229-374.

24. Doyle A. C. A Study in Scarlet. Ware, Wordsworth Editions Limited, 2004. 54 p.

25. Doyl, A.K. Etyud v bagrovyih tonah [Study in Scarlet]. Moscow, Eksmo, 2015. 96 p.

26. Francis D. Dead Cert. London, Pan Books Ltd, 1980. 238 p.

27. Frensis, D. Favorit. [Dead cert]. Moscow, Pravda, 1983. p. 463-702.

28. Wodehouse P. G. Heavy Weather. Harmondsworth, Penguin Books Ltd, 1973. 249 p.

29. Vudhauz P.G. Zadohnutsya mozhno. [Heavy weather]. Moscow, Ostozhe, 1999. — pp. 229-374.

30. Braun D. Kod da Vinchi. [The Da Vinci Code]. Moscow, AST, Astrel, 2011. 542 p.

31. Braun D. Kod da Vinchi. [The Da Vinci Code]. Moscow, AST, Astrel, 2011. 542 p.

© М. В. Моисеев, 2016

Автор статьи — Михаил Владимирович Моисеев, кандидат филологических наук, доцент, Омский государственный университет им. Ф. М. Достоевского, e-mail: kafedra110a@yandex.ru

Рецензенты:

Г. Г. Галич, доктор филологических наук, профессор, Омский государственный университет им. Ф. М. Достоевского.

И. В. Бердникова, кандидат филологических наук, доцент, Омский государственный педагогический университет.

УДК 81.37 Б01 10.17238/188П1998-5320.2016.24.58

Л. Б. Никитина,

Омский государственный педагогический университет ЯЗЫКОВАЯ КОНЦЕПТУАЛИЗАЦИЯ ПЕРЕХОДА К ВОЗРАСТУ СТАРОСТИ

На материале высказываний разных стилей и жанров, а также данных психолингвистического анкетирования выявляются особенности отражения в русском языке представлений о начале возраста старости.

Ключевые слова: языковая картина мира, языковой образ человека, старость.

Одна из активно решаемых современной отечественной лингвоантропологией задач — семантическая реконструкция образа человека по данным русского языка. Весомый вклад в разработку данной проблематики вносят представители Омской лингвоантропологической школы: признавая мно-гоаспектность языкового образа человека, исследователи обращаются к особенностям отражения в языке разных сторон, проявлений, ипостасей человека [1].

Исследования образа человека по данным русского языка опираются на понятие языковой картины мира, под которой понимаются «запечатлённые в языке процессы и результаты концептуализации действительности как проявление творческой мыслительной и языковой/речевой активности человека, характеризующиеся количественной и качественной нетождественностью с процессами и результатами научной концептуализации мира в сознании человека» [2, с. 26].

Для языковой концептуализации действительности характерны противоречивость и неполнота отражения мира и человека как главного его объекта, множественность авторских языковых картин мира, сочетание общечеловеческого, национально-специфического и личностного начал.

Языковой образ человека как центральный фрагмент языковой картины мира также характеризуется нетождественностью с научными знаниями; в нём сочетается реальное и воображаемое, достижения науки соседствуют с противоречащими им наивными представлениями о человеке.

Одной из важнейших отражённых в языке характеристик человека является возраст. В языковом сознании закреплено представление о дискретности человеческого возраста и свойственных каждому возрастному этапу характеристиках, что соотносится как с научной картиной мира, так и с наивным видением мира и человека. Ср. : Каждый возраст в человеческой жизни имеет нормативы, при помощи которых можно оценить адекватность развития индивида и которые касаются психофизического, интеллектуального, эмоционального и личностного развития. Переход к следующему этапу происходит в форме кризисов возрастного развития [3, с. 287]. — Молодой человек подобен весне, средних лет — лету, а старый — осени, богатой своими впечатлениями (Я. Протасевич).

Заключительным этапом человеческой жизни является старость (пожилой возраст). Возраст старости является предметом исследования разных наук о человеке. В биологии, психологии, социологии по-разному решается проблема определения нижней границы старости, то есть того, когда старость начинается (ответ на вопрос, когда и чем старость заканчивается, однозначен). Основная трудность определения начала возраста старости заключается в том, что старение — процесс длительный, плавный, индивидуальный, и поэтому трудно чётко отделить старость от среднего возраста. В связи с

Проблема
переводческих ошибок на слуху в кругах филологического
и переводческого общества уже на протяжении многих лет. Надо
сказать, что ошибки при переводе — будь то деловая
документация, художественный перевод или же личная переписка —
пренеприятная вещь. Однако, как известно, «errare
humanum est».Поэтому не будем перекладывать всю вину на плечи
переводчиков, а постараемся разобраться, какого рода ошибки
наиболее часты (не забыть про «ложных друзей») и каковы
же их причины.

Начнём с определения
термина «переводческая ошибка». Ошибка обычно
определяется как грубая неточность, отклонение от нормативного,
стандартного, правильного, отступление от правил, нарушение
требований. Следовательно, для того чтобы понять, что такое
переводческая ошибка (ошибка в переводе) необходимо разобраться,
что такое правильное в переводе, решение каких задач должен
обеспечивать безошибочный перевод. Перевод в самом общем виде
определяют как передачу содержания текста на одном языке средствами
другого языка. Это определение сфокусировано на одном из основных
требований к переводу — передавать содержание
оригинала. Нарушение этого требования, бесспорно, воспринимается как
ошибка. [3, с.1]. Не стоит забывать, что существует несколько
подходов, поясняющих суть рассматриваемой проблемы. Так, в качестве
ошибки может рассматриваться только так называемое «смысловое
искажение», т. е. искажение смысла, при котором
соответствующее высказывание или отрывок текста будет понят неверно.
Прочие недостатки текста воспринимаются лишь как стилистические
погрешности, роль которых в смысловой структуре текста имеет
весьма небольшое значение [1, с.32].

Различить природу
переводческих ошибок бывает довольно сложно, так как наиболее
распространенным способом выявления ошибок остается сравнение текста
перевода с текстом оригинала. Но это сравнение не всегда
способно показать, отчего возникло несоответствие — от
того ли, что переводчик неверно понял смысл какого-либо знака
в оригинальном тексте, или же от того, что он выбрал в языке
перевода знак, не соответствующий понятию. Иначе говоря, в акте
речевой коммуникации переводчик может совершать ошибки и как
получатель исходного сообщения, т. е. слушатель, читатель
оригинального текста, и как отправитель переводного сообщения.

Причиной переводческих
ошибок является, по мнению Н. К. Гарбовского,
«недостаточная образованность переводчика» [2, с. 514].
Исследователь выделяет четыре типы переводческих ошибок, в основе
которых лежит: 1) недостаточное владение языком оригинала; 2)
недостаточный когнитивный опыт, т. е. недостаток знаний об
описываемой в исходном тексте области окружающей
действительности; 3) невнимательное отношение к системе смыслов,
заключенной в тексте, т. е. непонимание того, что автор
говорит о предмете; 4) неумение различать особенности
индивидуального стиля автора исходного речевого произведения.

Анализ ошибок переводчика
представляет собой особый раздел переводческой критики. Он не только
позволяет убедиться в том, что невежество, безграмотность
и бездарность несовместимы с переводческой деятельностью,
но и в некоторых случаях способен вскрыть те или иные стороны
закономерной переводческой интерференции. [2,с. 215]

В переводческой практике
обычно наблюдается два основных типа переводческих ошибок: 1) ошибки,
возникающие под влиянием родного языка, 2) ошибки, причины которых
коренятся в структуре самого иностранного языка. В обоих
случаях имеет место явление, которое было упомянуто ранее, а именно,
интерференция.
В первом
случае можно говорить о межъязыковой
интерференции, во втором
случае мы имеем дело с внутриязыковой
интерференцией. Однако, говоря о видах ошибок, стоит также
выделять ошибки логического, лексического, стилистического характера,
т. е. связывать вид ошибки с тем уровнем, к которому
относится явление, при переводе которого ошибка допущена. Так,
логический уровень является самым глубинным, соотносящимся со сферой
человеческого мышления. Что касается синтаксического и лексического
уровней, то они относятся к языковой системе, а стилистический
компонент определяет характер выбора единиц различных языковых
уровней. [2,с.516] Вот пример стилистической неточности: «Результаты
исследования могут быть использованы при чтении теоретических лекций
и проведении практических занятий. — The results of
the research can be used in delivering theoretical and practical
lectures». Рекомендуемый
вариант
перевода
второй
части
предложения—
in delivering theoretical lectures and conducting practical classes.

Говоря о группах
ошибок, следует исходить из того, что группы в отличие от видов
более глобальны и должны отвечать представлениям об успешности
перевода как в частях, так и в целом, т. е.
соотноситься с концепцией эквивалентности и адекватности,
а также с другими элементами общей и частной теории
перевода. [1, с.33]

Обратимся к классификации
ошибок, представленной в работе Гарбовского Н. К. [2,
с.216]

1. Ошибки,
   обусловленные непониманием смыслов исходного текста

Ошибки на
этапе расшифровки смыслов, заключенных в знаках исходного
сообщения, могут затрагивать все аспекты текста как знаковой
сущности: прагматический, семантический и синтаксический.

Неверная трактовка
прагматического аспекта оригинального высказывания может возникнуть
в случае, если переводчик сталкивается с так называемыми
косвенными речевыми актами, т. е. высказываниями, внешняя форма
которых скрывает истинные намерения автора вызвать у получателя
речевого произведения ту или иную реакцию. Она возможна также при
столкновении с разного рода аллегориями, «эзоповым языком»
и другими формами образной речи. Фразеологические обороты,
метафоры и другие тропы нередко выполняют определенную
прагматическую функцию и также представляют трудности для
понимания.

Семантические искажения
представляют собой наиболее распространенный вид переводческих ошибок
на герменевтическом этапе. Они могут касаться как понятий, простых
и сложных, так и смыслов целых высказываний. При этом
возможны искажения не только на сигнификативном, но и на
денотативном уровне, когда переводчик неверно понимает, какой класс
предметов соотносится с тем или иным понятием.

Синтаксические искажения
обусловлены непониманием характера логических связей между элементами
высказывания, его коммуникативного членения. Они могут возникнуть
также, если переводчик не смог понять взаимной обусловленности
отдельных элементов высказываний, особенно в тех случаях, когда
они находятся не в непосредственной, а в дистантной связи,
т. е. того, что каждый элемент представляет собой часть единого
целого.

1. Ошибки понимания на
   уровне «знак — понятие»

Переводческие
ошибки на семантическом уровне происходят в результате неверных
трансформаций. Они основываются на ошибочном представлении
переводчика о соответствии знаков исходного языка понятиям,
т. е. знакам приписываются совсем не те понятия, которые они
заключают в себе на самом деле.

1. Ошибки понимания на
   уровне «знак —
   сложное
   понятие»

Исследователь
обращается к анализу фрагмента из текста Булгакова «Мастер
и Маргарита»,предлагая рассмотреть,
что и как нес Берлиоз: свою
приличную шляпу пирожком нес в руке.

Здесь, шляпа пирожком —
это сложное
понятие, в содержании которого видовой признак родового понятия
шляпа передан
сравнением (как пирожок),
в русском
языке обозначено устойчивым словосочетанием. Смысл его в том,
что шляпа напоминает пирожок, то есть она имеет сверху довольно
глубокую продолговатую впадину. Но у переводчиков возникли
сложности. Так. Английский переводчик вовсе опускает сравнение.
В английском переводе возникает мягкая
шляпа:…held
his
proper
fedora
in
his
hand.

1. Ошибки понимания на
   уровне «знак —
   суждение»

Ошибки
в расшифровке смыслов исходного речевого произведения не
ограничиваются непониманием только понятий, заключенных в отдельных
словах или словосочетаниях. Они могут затрагивать смысл целых
суждений и более сложных логических конструкций. Эти ошибки
часто происходят от недостаточно внимательного отношения
к синтаксической организации высказывания. Такие ошибки наиболее
очевидны в философских рассуждениях автора оригинального текста.

1. Ошибки понимания
   предметной ситуации

Для
определения того, насколько верно и полно ситуации, описанные
в тексте оригинала, воспроизведены в тексте перевода,
анализ совпадений и несовпадений в значениях отдельных
лексических единиц оказывается недостаточным. Описываемые в тексте
референтные ситуации представляют собой некую систему
взаимодействующих в определенных условиях актантов, которую
переводчику следует расшифровать. В этом случае словарь не
всегда может оказаться верной палочкой-выручалочкой. Как полагаем
Гарбовский, верная и полная расшифровка референтной ситуации,
описанной в тексте оригинала, предполагает наличие у переводчика
необходимого когнитивного опыта именно в той сфере жизни, срез
которой предлагает автор оригинала в описываемой ситуации.

1. Переводческие ошибки на
   этапе перевыражения системы смыслов

На этапе
перевыражения ошибки обусловлены прежде всего недостаточно мастерским
владением языком перевода, неспособностью найти в языке перевода
формы, эквивалентные соответствующим формам оригинала.

Рассмотрим пример.
У Булгакова один из персонажей первой главы «Мастера
и Маргариты» одет в черные тапочки: «Второй —
плечистый, рыжеватый, вихрастый молодой человек в заломленной на
затылок клетчатой кепке —
был
в ковбойке, жеваных белых брюках и в черных
тапочках».

В переводе на чешский язык
произошла замена тапочек
на
сандалии
(а čеrnỳch
sandàlech). В чешском
языке есть слова, обозначающие понятия, близкие русскому слову
тапочки.
Třepky
(домашние
тапочки), plâtënky
cvičky
(спортивные
тапочки). Переводчик
же одел Бездомного в сандалии, т. е. летнюю легкую обувь,
главным образом на кожаных ремешках, что изменяет картину типичной
внешности молодого интеллигента простого происхождения в Советской
России 20-х гг.

1. Стилистические ошибки

И наконец,
исследователь обращается к не менее важной группе ошибок —
стилистических. Всегда нужно быть предельно внимательным в отношении
к оригинальному произведению, сохраняя уникальный стиль
создателя. Следует помнить, что ошибки, связанные с передачей
стиля и авторской оценки, зачастую не влияя на качество
пофрагментного воспроизведения непосредственного денотативного
содержания оригинала, выходят, тем не менее, на уровень целостного
текста, искажая существенные прагматические (функционально —
стилевые, жанровые) параметры его восприятия.

В завершение хотелось бы
отметить, что избежать ошибок при переводе практически невозможно, но
вот свести их к минимуму — всегда пожалуйста. Для
этого требуется не только талант и высокое мастерство
переводчика, но и умение найти важнейшие нити, нити, которые
пронизывают весь текст перевода. И если эти нити будут логично,
ясно и красиво вплетаться в текст перевода, то, бесспорно —
вы достигли успеха.

Литература:

1. Бузаджи Д. М.,
   Гусев В. В., Ланчиков В. К., Псурцев Д. В. Новый
   взгляд на классификацию переводческих ошибок.-М.,2009

2. Гарбовский Н. К. Теория
   перевода. — М., 2004

3. М. А. Куниловская
   Понятие и виды переводческих ошибок. Сборник материалов
   семинара «Переводческая ошибка в теории и практике
   перевода».-Тюмень,2008

4. Журнал переводчиков
   «Мосты».2008. Т. 17, № 1.С. 20–30.

Основные термины (генерируются автоматически): ошибка, ошибка понимания, оригинальный текст, перевод, переводчик, текст оригинала, текст перевода, исходное речевое произведение, исходное сообщение, переводческая ошибка.

Похожие статьи