Устранение морфолого стилистических ошибок при употреблении имен прилагательных

Стилистика русского языка — Голуб И. Б. 1990

Стилистика частей речи
Стилистика имени прилагательного

5.2.

5.2.1.

Место имени прилагательного в разных стилях речи

В системе морфологических ресурсов русского языка имени прилагательному отводится видное место как категории, в семантике которой доминирует понятие качества которая определяет имя существительное. По количеству лексем прилагательное уступает только существительному, что выгодно отличает наш язык от языков, вовсе не имеющих имен прилагательных или весьма бедных на эту часть речи. Так, в старославянском языке, превосходившем русский язык по богатству лексических изобразительных средств, был не очень широк «круг качественных определений — жизненно-бытового, гражданского и общественно-психологического характера — отвлеченных и эмоциональных».

В эпоху становления русского национального языка активно пополнялся состав имен прилагательных, впитывая красочные определения и эмоционально-оценочные эпитеты из устного народного творчества. Качественные оценки внутреннего и внешнего мира, изощренные приемы отвлеченно-оценочного и пластического изображения свойств и признаков предметов отчасти были восприняты нашим языком из западноевропейских, и особенно французского языка в XVIII в. Все это способствовало интенсивному развитию категории качества в русском литературном языке.

Богатая и гибкая система прилагательных создает разносторонние изобразительно-выразительные возможности, которые реализуются эстетической функцией этой части речи. В то же время не менее важное значение имеет информативная функция прилагательных, используемых для сужения объема понятия, выражаемого существительными. Это делает прилагательное незаменимым во всех стилях, когда возникает необходимость в конкретизации значения, выраженного предметным словом.

Частотность имен прилагательных в тексте в значительной мере определяется частотностью имен существительных. При именном типе речи, как правило, в тексте господствуют не только существительные, но и прилагательные. Отличительным признаком их употребления в разных функциональных стилях является преобладание относительных прилагательных в научном, официально-деловом стилях и обилие качественных прилагательных в художественной речи. В этом проявляется влияние экстралингвистических факторов, определяющих семантико-тематический отбор качественных слов в текстах разного содержания и функционально-стилевой принадлежности. Так, обращение к относительным прилагательным в законодательных документах обусловлено необходимостью частого выражения в них отношений между лицами и государством, лицами и предметами и т.д. Здесь постоянно используются такие прилагательные, как государственный, производственный, коммерческий, финансовый, хозяйственный, общественный, частный, индивидуальный и под. Немало прилагательных выполняют роль терминов, а также входят в состав устойчивых словосочетаний-терминов и собственных имен (около 30%): Содружество Независимых Государств, Государственная Дума, федеральные войска. Показательно, что в официально-деловом стиле наиболее употребительны краткие прилагательные со значением модальности. Как правило, они указывают на долженствование или предписание: Каждый гражданин обязан… Письменные сделки должны быть подписаны лицами, их совершившими; Вызов экспертов обязателен . В деловых документах прилагательные этой группы составляют 75% от всех кратких форм, в то время как в научных текстах их употребление отмечается крайне редко, а в художественной речи они практически не встречаются.

В публицистическом стиле также происходит специализация некоторых семантических групп прилагательных, которым отводится особое место в составе оценочной лексики, несущей большую экспрессивную нагрузку. Это такие прилагательные, как дремучий, разнузданный, махровый, оголтелый, обвальный и под. В публицистической речи они выступают указателями наивысшей степени качества, передаваемого существительными, к которым относятся.

Однако было бы неверно исключать из состава прилагательных, используемых в книжных стилях, общеупотребительные лексемы, которые, как правило, представлены в любом тексте; например в научной монографии:

Применение математических методов в психологии… сопряжено с огромными трудностями, и прежде всего потому, что построение вероятностной модели явления-достаточно тонкая задача, требующая подчас даже больших усилий, чем последующая работа математика с такой моделью.

В книжных стилях прилагательные, выступающие в чисто информативной функции, не употребляются в переносном значении и не допускают синонимических замен в случае терминологизации, например:

Готовая к выпуску книга включает помимо авторского текста ряд дополнительных текстов… Поэтому появилась необходимость отличать объем литературного произведения, оплачиваемого автору, от полного объема книги. Для этого введена единица измерения — издательский лист. Для измерения количества бумаги, идущей на изготовление книги, служит печатный лист.

Такое употребление прилагательных, исключающее установку на эстетику речи и преследующее лишь практическую цель, соответствует функционально-стилевой специфике использования морфологических ресурсов языка. Потенциальные же изобразительно-выразительные возможности имени прилагательного реализуются в художественной и публицистической речи, предоставляющей в распоряжение стилистики обширный материал для наблюдений.

5.2.2.

Стилистическое использование имен прилагательных в художественной речи

Стилистическое значение прилагательных как источника речевой экспрессии в художественной, им отчасти публицистической, речи трудно переоценить. «Качественные слова», как иногда называют прилагательные, — самая живописная часть речи. Не случайно писатели придают важное значение точному употреблению прилагательных-определений, усматривая в этом проявление профессионализма, мастерства.

Обращение к прилагательным диктуется необходимостью в деталях обрисовать внешность героя: Вижу, как теперь, самого хозяина, человека лет пятидесяти, свежего и бодрого, и его длинный зеленый сертук с тремя медалями на полинялых лентах… (П.). Прилагательные участвуют и в создании психологического портрета персонажа, описании его привычек, уклада жизни и т.д.: Сии столь оклеветанные смотрители вообще суть люди мирные, от природы услужливые, склонные к общежитию, скромные в притязаниях на почести и не слишком сребролюбивые (П.). Нередко прилагательные характеризуют и поведение героя, хотя в этом случае с ними успешно конкурируют глаголы; ср.:

Как рано мог он лицемерить,

Таить надежду, ревновать,

Разуверять, заставить верить,

Казаться мрачным, изнывать,

Являться гордым и послушным,

Внимательным иль равнодушным!

Как томно был он молчалив,

Как пламенно красноречив,

В сердечных письмах так

небрежен

!

(А.С. Пушкин)

При этом предпочтение отдается кратким формам прилагательных, берущим на себя предикативную функцию.

В русской художественной литературе сложилась богатая традиция стилистического освоения прилагательных-эпитетов в различных описаниях, и прежде всего в пейзажных зарисовках. Проиллюстрируем это примером описания лунной ночи: …Появилась луна, обливая море серебряным блеском. Большая, кроткая, она медленно плыла вверх по голубому своду неба, яркий блеск звезд бледнел и таял в ее ровном, мечтательном свете (М. Г.). Господство прилагательных в системе выразительно-изобразительных средств проявляется и в том, что вовлеченные в контекст существительные, глаголы, наречия также нередко связаны своими значениями с понятием качества; ср.: блеск, свет, бледнел, медленно.

В русском языке определились своеобразные семантические ряды прилагательных, которые образуют богатую палитру красок при воссоздании картин природы. Например, свет луны в романтическом контексте часто рисуется с помощью прилагательных: бледный, голубой, серебряный, серебристый, зеркальный, лимонный, желтый, томный, таинственный, призрачный, загадочный. Для описания же реалистической (нередко сниженной) картины лунной ночи привлекаются иные имена прилагательные: [луна] большая, огромная, круглая, рыжая, красная, кроваво-красная; ср.: Диск луны, огромный, кроваво-красный, поднимался за деревьями парка (Купр.). Частотность использования подобных эпитетов может привести к рождению литературных штампов, получающих негативную оценку в стилистике. Однако подлинные мастера художественной речи проявляют большую изобретательность в соединении слов (по выражению А.С. Пушкина). Богатство же семантических групп прилагательных в русском языке создает широкие возможности для их творческого применения. Так, А.С. Пушкин мог к одному слову подобрать до пятидесяти прилагательных-определений в разных контекстах.

В то же время отказ писателей от использования прилагательных при изображении природы в художественном тексте может стать своеобразным стилистическим приемом, демонстрирующим ироническое отношение автора к метафорическому слогу, стремление к «деромантизации» пейзажа. Этот прием реализован, например, в рассказе М. Горького «Месть»: Соловьи и луна, тени, запах цветов — все это имелось налицо и в количестве гораздо большем, чем было нужно по ходу дел. Читатель невольно сравнивает эту фразу с пейзажной зарисовкой в начале рассказа (Эта река и камыш по ее берегам, а за ним темные, пышные деревья так хороши, облитые чудным, приветливым светом луны…): отказ автора от использования прилагательных-эпитетов расценивается как выражение протеста против фальши «красивых слов».

Стилистическое значение имени прилагательного в системе выразительных ресурсов морфологии ставит его в особое положение в сравнении с другими частями речи. Умение автора найти художественное определение нередко выступает критерием хорошего слога. Поэтому замечания опытных писателей о стиле молодых авторов особенно часто касаются употребления прилагательных. Так, М. Горький обратил внимание на стилистическую беспомощность одного из начинающих литераторов, «украсившего» речь прилагательными: Бессмысленная, вялая какая-то, скучная смерть веяла ровным дыханием. Горький пишет: «Это очень характерная фраза для вас. А ведь в ней, несмотря на три определения понятия «смерть», — нет ясности. Сказать «вялая смерть» и прибавить к слову «вялая» — «какая-то» — это значит подвергнуть сомнению правильность эпитета «вялая». Затем вы добавляете — «скучная», — к чему это нагромождение?».

При употреблении прилагательных важно сохранять чувство меры, не злоупотребляя эпитетами, порождающими многословие. А.П. Чехов советовал молодому Горькому: «Читая корректуру, вычеркивайте, где можно, определения… Понятно, когда я пишу: «человек сел на траву»… Наоборот, неудобопонятно и тяжеловато для мозгов, если я пишу: «высокий, узкогрудый, среднего роста человек с рыжей бородой сел на зеленую, уже измятую пешеходами траву, сел бесшумно, робко и пугливо оглядываясь». Это не сразу укладывается в мозгу, а беллетристика должна укладываться сразу, в секунду».

5.2.3.

Стилистическая оценка разрядов имен прилагательных

Стилистические возможности прилагательных качественных, относительных, притяжательных не одинаковы, что обусловлено самой природой этих семантических разрядов слов, которые используются в речи по-разному.

Качественные прилагательные, в которых наиболее полное выражение получают грамматические черты прилагательного как части речи, обладают самыми яркими экспрессивными свойствами, поскольку в семантике прилагательных этого разряда заключены разнообразные оценочные значения: добрый, гордый, щедрый, громкий, сладкий, тонкий, большой, стремительный и др. Даже неметафорическое их употребление сообщает речи выразительность, а обращение к определенным семантическим группам этих прилагательных — сильную эмоциональную окраску: Милая, старая, добрая, нежная! С грустными думами ты не дружись. (Ес.). Употребление же качественных прилагательных в переносном значении усиливает их образную энергию.

Однако нельзя забывать, что экспрессивная яркость метафорического переосмысления качественных прилагательных находится в обратной зависимости от частности тех или иных переносов значения. Многократно повторяющиеся эпитеты хотя и сохраняют элемент изобразительности, но, утратив свежесть, не выделяются как образные определения в привычной речевой ситуации: горькая правда, теплый прием, светлый ум. Единичные же, редкостные определения поражают наше воображение: задумчивых ночей прозрачный сумрак; блеск безлунный (П.). Выразительность эпитетов может быть усилена тем, что в них бывают «спрятаны» различные тропы-олицетворения: Утра луч из-за усталых, бледных туч блеснул над тихою столицей (П.); метонимии: белый запах нарциссов (Л. Т.); гиперболы смертельная тоска, сногсшибательный успех. Изобразительность прилагательных могут подчеркнуть сравнения: как лань лесная, боязлива; румян, как вербный херувим (П.). Источником экспрессии качественных прилагательных иногда становится и их окказиональное словообразование: широкошумные дубравы (П.), лазорево-синесквозное небо, рука миллионопалая (Маяк.); Молчалиных тихоньствующих сонм (Евт.). Разнообразные оттенки оценочных значений качественных прилагательных передаются присущими только им формами субъективной оценки, указывающими на степень проявления признака без сравнения предметов: беловатый, злющий, здоровенный, прехитрый, разудалый. В таких прилагательных значение меры качества обычно взаимодействует с различными экспрессивными оттенками субъективной оценки. В иных случаях эти прилагательные подчеркивают своеобразие авторского стиля: Блондинистый, почти белесый… (Ес.); Мы найдем себе другую в разызысканной жакетке (Маяк.).

Относительные прилагательные, выступающие в своем основном, необразном значении, употребляются во всех стилях речи прежде всего в информативной функции: каменный дом, городская улица, железная руда. Однако прилагательные именно этого разряда обладают наибольшими возможностями для образования переносно-метафорических значений, потому что и в относительных прилагательных заложен оттенок качественности, который в определенном контексте всегда может проявиться, придавая им изобразительность; ср.: воздушное течение — воздушный пирог, земной шар — земные помыслы, стальное перо — стальные мускулы. Появление переносно-метафорических значений у относительных прилагательных, как правило, связано с их перемещением из одной смысловой сферы в другую. В.В. Виноградов, затрагивая этот вопрос, подчеркивал, что развитие у относительных прилагательных качественных значений обусловлено семантикой имен существительных, послуживших для них мотивирующей основой. «Но то, что в производном прилагательном кристаллизуется как отдельное значение, в соответствующем существительном еще брезжит как своеобразный метафорический ореол слова, как намечающееся переносное значение». Например, образное значение прилагательного мраморный (белый и гладкий, как мрамор — мраморное чело) в соответствующем существительном обнаруживается в очень ограниченном контексте: мрамор чела. Для прилагательного же появление качественного оттенка, возникающего в результате метафоризации, вполне закономерно: мраморная кожа (белизна, бледность, холодность, строгость, невозмутимость и т.д.). Это свидетельствует о стилистической гибкости имени прилагательного, для которого метафоризация является постоянно сопутствующим признаком.

Переход относительных прилагательных в качественные создает огромный резерв для пополнения стилистических ресурсов языка. Поэтому не будет преувеличением утверждение, что именно относительные прилагательные создают неисчерпаемые экспрессивные возможности этой части речи. При этом еще следует учесть, что в количественном отношении господствует именно этот разряд прилагательных: состав качественных сравнительно ограничен, относительные же легко образуются едва ли не от каждого существительного, и состав их постоянно пополняется.

Притяжательные прилагательные в современном русском языке занимают особое место. Обозначая принадлежность предмета лицу или животному, они «лишены оттенка качественности, и сама прилагательность их условна»

. Это подчеркивает и грамматическая их исключительность: отсутствие степеней сравнения, форм, означающих степени качества, субъективную оценку; от этих прилагательных не образуются наречия. Притяжательные прилагательные выделяет и своеобразная система склонения, которая в настоящее время значительно расшаталась: разговорные формы вытесняют книжные: вместо от бабушкина дома — от бабушкиного дома; архаизующиеся формы замещаются синонимическими конструкциями: не отцов костюм, а костюм отца, не учителево пальто, а пальто учителя, не материн платок, а платок матери. Все это дает основание утверждать, что судьба притяжательных прилагательных лишена перспектив в русском языке. В количественном отношении их группа немногочисленна (около 200 слов) и почти не пополняется.

Необычность притяжательных прилагательных требует особого стилистического подхода: употребление их в речи должно быть мотивировано. Однако в стилистической оценке этих слов мнения лингвистов расходятся.

Грамматисты уже давно отмечали «ветхость», «угасание» притяжательных прилагательных: А.А. Шахматов назвал их бесперспективными; В.В. Виноградов писал: «…совершенно очевидна хилость группы нечленных притяжательных на -ов, -ин», «совсем вымирают нечленные формы родительного и дательного падежей мужско-среднего рода у слов с суффиксами -ов и -ин»

. И в то же время часто можно встретить утверждение, что притяжательные прилагательные характерны для разговорного языка. С этим нельзя согласиться. Ведь именно в разговорной речи мы прежде всего избегаем употребления таких определений, как учителев, сестрицын. Некоторые притяжательные прилагательные используются лишь в составе фразеологизмов: соломоново решение, танталовы муки, которые носят, однако, книжный характер.

Писатели прошлого употребляли, как правило, притяжательные прилагательные как обычные литературные формы, без особого стилистического задания: Закралась грусть в красавицыну грудь (Кр.); Из хозяйкина кармана было тут тысячи три (Черн.). Для современного читателя такие прилагательные стали временными «указателями», отделяющими нас от изображаемой в произведении эпохи. В советской художественной литературе обращение к притяжательным прилагательным без особого стилистического задания было возможно лишь в первые годы ее развития: Неужто отцовы слова так тяжко слушать? (М. Г.); Старуха… глянула прямо в сыново лицо (Сейф.); …Только с Евграфовым чутьем можно было выбрать… настоящее сусликово жилье (Фед.); Он уже оплывал, все глубже уходя в тестеву коммерцию (Леон.).

Однако уже Маяковский искал в этой категории экспрессивные краски: он ценил неограниченные возможности словообразовательных моделей притяжательных прилагательных, изобретая окказионализмы: шестидюймовка Авророва, чахоткины плевки и др.

Наиболее устойчивой традицией стилистического использования притяжательных прилагательных является стилизация: они придают речи фольклорный оттенок: На то есть воля батюшкина, чтобы я шла замуж (Остр.); По щучью веленью все тебе готово (Кольц.).

В художественную речь уже в прошлом веке стали проникать разговорные формы притяжательных прилагательных, вытесняющие в живой речи архаизующиеся формы косвенных падежей: возле матушкиного кресла (Т.); Все вверил маменькиному усмотрению (С.-Щ.); Три версты отделяли церковь от тетушкиного дома (Л. Т.). Для писателей прошлого такое словообразование отражало влияние разговорной речи. У современных же авторов такие формы стилистически не мотивированы: город папиного детства (Кат.); …Тайну, которую Арсений Романович доверил Алешиному отцу (Фед.).

В современном русском языке чаще всего используются притяжательные прилагательные, изменившие косвенные надежи по образцу полных прилагательных, образованные от имен собственных: к Машиному дому, Ваниного друга. Именно они в нечленной форме родительного и дательного падежей теперь кажутся весьма устаревшими (вряд ли кто сейчас скажет: привет от Машина мужа!).

Притяжательные прилагательные на -ий, -ья, -ье, -ин, совмещающие в своей семантической структуре значение единичной принадлежности: лисья морда и собственно относительное значение: лисья шуба; могут развивать и качественные значения: лисья хитрость. Выступая в роли качественных, такие прилагательные обладают сильной экспрессивной окраской, обусловленной переносом значения: медвежья услуга, волчий аппетит, собачий холод, куриные мозги, девичья память. Их употребление ограничено из-за сниженной стилистической окраски.

5.2.4.

Стилистическое использование грамматических форм имен прилагательных

Грамматические формы рода, числа, падежа имени прилагательного, в отличие от форм имени существительного, обычно не получают дополнительных лексических значений, выражая лишь общее значение согласуемого признака, и поэтому не представляют стилистического интереса. Однако при субстантивации прилагательных их грамматические формы преображаются.

Интерес представляет неполная субстантивация, при которой слово может употребляться двояко: и как прилагательное, и как существительное: Рассказать про старое, про бывалое . В этом случае наиболее продуктивны формы среднего рода, приспособленные для выражения отвлеченных понятий. В числе их немало экспрессивных прилагательных, по своей семантике тяготеющих к эмоциональной речи, что позволяет вводить их в поэзию: Несказанное, синее, нежное… Тих мой край после бурь, после гроз (Ес.). Иные же типичны для книжных стилей: общее, частное, личное, общественное, конкретное, непредсказуемое.

Употребление прилагательных в значении существительных добавляет к их лексическому наполнению предметность и образность, а форма среднего рода придает оттенок отвлеченности, нередко создающей впечатление чего-то неуловимого, не вполне осознанного: И повеяло степным, луговым, цветным (из журн.).

Субстантивированные прилагательные в формах мужского и женского рода обретают большую наглядность, конкретность: Когда для смертного умолкнет шумный день… (П.); Я уверен, что проповедники… не верят в тяжкие мученья преисподней (Л.). В этих формах обычно достигается полная субстантивация прилагательных.

Значительные выразительные возможности заложены в формах степеней сравнения имени прилагательного. Сама природа их, как грамматической категории, указывающей на более (или менее) интенсивное проявление качественного значения, делает их экспрессивными: Можно краше быть Мери, но нельзя быть милей (П.); Молчалин прежде был так глуп! Жалчайшее созданье! (Гр.) Различные способы грамматического выражения степеней сравнения прилагательных усиливают их экспрессивные возможности. Так, писатели и публицисты используют различные сочетания форм степеней сравнения, создающие гиперболизм при указании на преобладание того или иного признака: Дороги хуже худшего (Ч.); ср.: лучший из лучших, яснее ясного, проще простого.

Подчеркнуто экспрессивный характер имеет и элятив, представляющий собой разновидность превосходной степени в простой форме, указывающую на большую меру качества без сравнения: милейший человек, добрейшая душа, обыкновеннейший случай. Многие прилагательные в форме элятива активно используются в книжных стилях: новейшие достижения, благороднейшая цель, наилучший результат; некоторые из них фразеологизировались: кратчайший путь, теснейшим образом, нижайший поклон; иные закрепились как термины: новейшая история, высшая математика.

Синтетическая форма превосходной степени в ее обычном (суперлятивном) значении в современном русском языке нередко выглядит как устаревшая: мы воспринимаем как архаизм, например, такую конструкцию: Человек, наилучший из всех, которых мне встречать удавалось (Дост.).

Легко определить функционально-стилевое закрепление простых и сложных форм сравнительной и превосходной степеней прилагательных (см. таблицу).

Однако книжная окраска сложной формы сравнительной степени недостаточно устойчива. При отсутствии формы простой сравнительной степени у того или иного прилагательного сложная становится универсальной и употребляется без стилистических ограничений. Она используется также вместо простой и при существительных, стоящих в косвенных надежах: занят более важной работой — нельзя сказать «работой важнее», возможна лишь разговорная форма — работой поважней. В редких случаях писатели нарушают эту закономерность: Я не встречал человека находчивей, чем наш водитель (Леон.). Такое сочетание становится возможным только в том случае, если прилагательное следует за существительным. В конструкциях с предлогом аналитические формы сравнительной степени оказываются единственно приемлемыми: в более трудных случаях, с менее удачным результатом, от более осведомленного лица и под.

При употреблении форм сравнительной и превосходной степеней прилагательных могут быть отклонения от литературной нормы. Так, просторечную окраску имеют плеонастические сочетания сравнительной степени «более лучший», «более худший», «менее предпочтительнее», а также превосходной — «самый сладчайший», «наиболее выгоднейший». «Гибридные» формы превосходной степени довольно часто употреблялись писателями прошлого: [Ольга] давала уставы самые простые, самые нужнейшие (Карамз.); по самой выгоднейшей цене (Г.); Этот случай считаю самым сквернейшим поступком (Дост). Против этого протестовали грамматисты прошлого, например Н.И. Греч писал: «Нельзя говорить самый сладчайший». Однако языковая практика с этим не считалась. Теперь мы воспринимаем такие сочетания как грамматические архаизмы. В то же время некоторые «осколки» прежних плеонастических сочетаний превосходной степени остались в современном языке: самый ближайший путь, самая кратчайшая дорога, самым теснейшим образом, их употребление не вызывает негативной оценки.

В современной речевой практике используются и некодифицированные формы простой сравнительной степени прилагательных. Одни из них даются в словарях с пометой (разг.): ловчее при общеупотребительной ловче; другие носят просторечный характер: бойчее, звончее, слаже; третьи представляются резко сниженными: красивше. Писатели могут использовать их как характерологическое средство, например для комического эффекта: Сошлись и погуляли, и хмурит Жан лицо, — нашел он, что у Ляли красивше бельецо (Маяк.).

У художников слова можно встретить и окказиональные формы степеней сравнения, выделяющиеся нагромождением аффиксов для выражения высшей степени качества, создающие предельное экспрессивное напряжение оценок: человек преостроумнейший (С.-Щ.); будь он распрофидиасовский Аполлон (Дост.); распронаиглавный (Маяк.).

В художественной речи употребляются и необычные формы простой сравнительной степени, образованные от относительных прилагательных: Она была еще мертвей, еще для сердца безнадежней навек угаснувших очей (Л.); Все каменней ступени, все круче, круче всход (Брюс.). Подобное образование степеней сравнения связано с метафоризацией прилагательного, которое в контексте из относительного превращается в качественное, получая новый заряд экспрессии. И чем меньше оснований для сближения с качественным того прилагательного, которое подвергается переосмыслению, тем ярче стилистический эффект. Это оценили юмористы, создающие такие окказионализмы в комическом контексте: Поедем, душа! Разведи там на могиле какую-нибудь мантифолию поцицеронистей, а уж какое спасибо получишь! (Ч.)

5.2.5.

Стилистическая оценка кратких прилагательных

Обычная грамматическая роль кратких прилагательных — быть именной частью составного именного сказуемого — как бы «уравнивает» их в стилистическом отношении с полными формами, выступающими в этой роли, и для некоторых прилагательных можно отметить стилистическую нейтральность в синонимических конструкциях: небо чистое — небо чисто, мальчик талантливый — мальчик талантлив, он неопытный — он неопытен, она болтливая — она болтлива. Однако такая инертность кратких форм проявляется лишь при их абсолютной лексической соотносительности с полными прилагательными, что наблюдается сравнительно редко. В иных случаях происходит стилистическая специализация кратких прилагательных, обусловленная особенностями их функционирования в речи.

Экспрессия кратких прилагательных проявляется, если они выступают в качестве обособленных определений, получающих в контексте особо важное значение: Касаясь трех великих океанов, она лежит, раскинув города, вся в черных обручах меридианов, непобедима, широка, горда (Сим.), а также в качестве присвязочного члена в сложном сказуемом: Как исполин в ночном тумане, встал новый год, суров и слеп (Брюс.).

Экспрессивно окрашены также некодифицированные формы кратких прилагательных: Как хорошо показалось небо, как голубо, спокойно и глубоко (Л. Т.); краткие формы, образованные от прилагательных относительных, получающих при этом качественное значение: Дневной воздух меден (Март.); Физиономии стали важны, кукольны и надменны (Леон.). Такие «необычные» формы прилагательных в публицистическом стиле часто даются в кавычках, что служит дополнительным (графическим) средством их выделения: Также «дневниковы» и доверительны стихи, говорящие о творчестве, о долге художника (из газ.).

Следует учитывать и определенную традицию использования кратких и полных форм отдельных прилагательных в речи. Некоторые из них утратили лексическую соотносительность; ср.: живой взгляд — Ты жива еще, моя старушка? (Ес.); плохой конец — Стара я стала и совсем плоха (Ес.). При сопоставлении в художественной речи обычно употребляются краткие прилагательные: Ты богат, я очень беден… Ты румян, как маков цвет, я, как смерть, и тощ и бледен (П.); в конструкциях со словами у меня, у вас, используемых в разговорном стиле, преобладают полные формы: Он у нас смирный. Она у вас непослушная.

Краткие прилагательные указывают на относительный признак: Велика у стула ножка: подпилю ее немножко (Марш.), на временное состояние: Как взор его был быстр и нежен, стыдлив и дерзок, а порой блистал послушною слезой! (П.), хотя в контексте эти оттенки значения могут и не проявляться; ср.: Широка страна моя родная (Л.-К.); Велика Россия, а отступать некуда.

Краткие прилагательные могут управлять существительными: согласен с тобой; велик костюм для моего сына; фильм интересен всем (ср. для маленьких детей). Употребление в подобных конструкциях полных прилагательных исключается или резко снижает стиль: Ты способный к работе, через год, два — будешь пекарем (М. Г.); Прошу допустить меня до новой жизни, так как я с ней вполне согласный (Шол.). В книжных стилях подобная замена кратких прилагательных полными недопустима.

При однородных сказуемых их именная часть может быть выражена только одинаковыми формами — краткой или полной. В случае их неидентичности нарушается норма: Год был дождливый и неблагоприятен для картофеля.

От кратких прилагательных следует отличать усеченные формы, которые широко использовались поэтами XIX в. как удобные для версификации варианты полных прилагательных: О страх! о грозны времена!; Давнишни толки стариков (П.). Будучи короче полных прилагательных на один слог, усеченные формы могли их заменять, если этого требовал размер стиха. В отличие от кратких форм, которые можно образовать только oт качественных прилагательных, усеченные легко образуются и от прилагательных относительных: вакхальны припевы (П.); Из сердца каменна потек бы слез ручей (Бат.), и даже от причастий: подъяв дрожащи длани (Бат.). Усеченные формы имеют ударение на том же слоге, что и полные: руки белы, черна тень; О вы, которых трепетали Европы сильны племена (П.); употребляются в косвенных падежах и в предложении выступают в роли согласованного определения: Если б Зевсова десница мне вручила ночь и день, поздно б юная денница прогоняла черну тень (Бат.).

В пушкинскую эпоху усеченные формы употреблялись не только на правах поэтической вольности, но и как стилистическое средство создания патетического звучания речи: Мой друг, я видел море зла. Войну и гибельны пожары (Бат.); Бессмертны вы вовек, о росски исполины! (П.), а в иных случаях и при пародировании «высокого слога», как, например, в «Видении на берегах Леты» Батюшкова: …Их мысль на небеса вперенна, стихи их хоть немного жестки, но истинно варяго-росски . О стилистически осознанном привлечении усеченных прилагательных в таких случаях свидетельствуют примеры авторедактирования: зачеркивая полное прилагательное, автор предпочитает ему усеченное: И ты, о вечный Тибр, поитель всех племен, засеянный костьми граждан вселенны (первоначально вселенной); Вас, вас приветствует из сих унылых стен безвременной кончине обреченный (Бат.).

Для поэтов более позднего времени стилистическая роль усеченных прилагательных свелась к стилизации речи в произведениях народно-поэтического склада, например у М.Ю. Лермонтова: Опустил головушку на широку грудь. Отголоски этой традиции до сих пор удерживаются в сочетаниях, получивших устойчивый характер: мать-сыра земля, красна девица, добра молодца, ворона коня, во чисто поле и др.

Затухание интереса к усеченным формам прилагательных и восприятие их как устаревших, возможно, влияет и на стилистическую оценку кратких прилагательных как книжных, менее употребительных.

5.2.6.

Стилистическая характеристика вариантных форм прилагательных

Вариантные формы в системе склонения имени прилагательного единичны, причем значительная архаичность практически исключает возможность их использования современными авторами. Однако в произведениях писателей XIX в. эти архаизмы еще играли стилистическую роль. Так, у Пушкина встречаем: Под скипетром великия жены; Жало мудрыя змеи — окончания родительного надежа единственного числа женского рода-ия,-ыя уже и пушкинскую эпоху оценивались как устаревшие, но уместные в «высокой» речи. В современном русском языке стилистическое значение этих флексий утрачено.

Другие же, отличные от современных, окончания прилагательных, архаизовавшиеся значительно позже и употреблявшиеся в художественной речи XIX в. вне стилистического задания, мы воспринимаем как характерную черту грамматики языка русской классической литературы: Не пой, красавица, при мне ты песен Грузии печальной: напоминают мне oнe другую жизнь и берег дальной (П.); Белой акации гроздья душистыя (романс).

В системе грамматических форм имени прилагательного есть варианты, имеющие книжную, разговорную или просторечную окраску (их стилистическое противопоставление см. в таблице).

Стилистически неравноценны также отдельные краткие формы: остр (нейтр.) — остер (разг.); noлн (кн.) — полон (нейтр.).

Наибольшей экспрессией отличаются просторечные и грубопросторечные грамматические формы прилагательных, которые привлекают юмористов: какая-нибудь панорама покрасивше (И. и П.).

Резко сниженный и теперь уже архаический оттенок имеют «простонародные» формы прилагательных в превосходной степени типа сильнеющий, испытавшие в словообразовании влияние причастий. Их можно встретить у писателей прошлого как средство речевой характеристики; Картошки важнеющие (Л. Т.); Первеющее дело (М.-П.).

5.2.7.

Синонимия прилагательных и существительных в косвенных падежах

Стилистические возможности русского языка в выражении различных оттенков качественной характеристики предметов расширяются благодаря использованию наряду с прилагательными косвенных падежей существительных с предлогами и без предлогов, также выполняющих роль определении; ср. синонимические конструкции: московские вокзалы — вокзалы Москвы, морское дно — дно моря, горный аул — аул в горах, годовой план — план на год, студенческий вечер — вечер для студентов, экзаменационные билеты — билеты для экзаменов. Они совпадают по значению и поэтому взаимозаменяемы, хотя в стилистическом отношении у них есть некоторые отличия. Прилагательные, всегда заключающие в себе качественную характеристику предмета, указывают на устойчивый признак, а косвенный надеж существительного — лишь на отношения между двумя предметами, которые могут носить и временный характер.

Конструкции с существительными в косвенных падежах, синонимичные конструкциям с прилагательным, обладают значительным потенциалом экспрессии. Это объясняется тем, что они, как сочетания двух существительных, вызывают отчетливое представление о двух предметах, что создает условия для большей их изобразительности: …Трусов, благообразный, щеголевато одетый, с тонкими пальцами музыканта (М. Г.) (ср.: с тонкими музыкальными пальцами); …Рыжий плешивый человек с большим животом… с огромным ртом и зубами лошади (М. Г.) (ср.: с лошадиными зубами). Поэтому замена прилагательного родительным падежом существительного создает яркий образ, вызывая у читателя представление о предмете со всеми его особенностями.

Конструкции с косвенными падежами существительных имеют еще и то преимущество, что в них возможна более полная и точная характеристика предмета при помощи определяющих прилагательных; ср.: лисьи повадки — повадки хитрой лисы; стол из карельской березы (но нельзя сказать «березовый стол»). Эту семантическую емкость конструкции с косвенными падежами существительных ценят писатели, создавая особенно полные характеристики описываемого предмета: Человек большого ума, большой наблюдательности, он бездну видел, слышал, помнил (Герц.); Все теми же шагами, однообразными, равномерными шагами долгих ожиданий, ходил я взад и вперед (Андр.). Яркая изобразительность подобных конструкций стимулирует происходящий в современном русском языке активный процесс формирования отвлеченных качественных значений существительных, способных принимать на себя функции прилагательных, и «живой, быстрый рост родительного качества или родительного определительного в системе имен существительных и расширение его семантических функций».

В книжных стилях весьма популярны словосочетания, в которых существительные в форме родительного падежа, имеющего определительное значение, употреблены с прилагательными: люди доброй воли, специалист высокого класса; товары повседневного спроса, изделие высокого качества. Замена многих из них синонимичными конструкциями нецелесообразна, а иногда и невозможна. Хотя и в числе таких конструкций могут быть взаимозаменяемые и стилистически равноценные: колебания высокой частоты — высокочастотные колебания.

Однако при метафоризации вес прилагательного значительно увеличивается, и тогда употребление его может придать речи большую изобразительность, чем падежная форма соответствующего существительного: золотой браслет — браслет из золота (стилистически равноценны), но: золотое слово, золотые руки, дни золотые. Экспрессивность метафорических определений, выраженных прилагательными, находит яркое применение в художественной речи: Невыразимо прекрасен его [огня] великолепный, едва заметный для глаза трепет, создающий в пустыне неба и океана волшебную картину огненного города (М. Г.), ср.: город из огня. Изучение черновиков писателей позволяет говорить о предпочтении ими конструкций с прилагательными при такой синонимии. Так, в стихотворении А.С. Пушкина «Деревня»: Приветствую тебя, пустынный (первоначально пустыни) уголок.

В практической стилистике получили подробное освещение разнообразные (семантические, грамматические и стилистические) особенности синонимических конструкций прилагательных и существительных в косвенных падежах. Не углубляясь в анализ разнообразных случаев этой синонимии, отметим, что при обращении к той или иной конструкции важно учитывать как смысловые нюансы, так и стилевую окраску отдельных сочетаний, закрепленных в книжных стилях или разговорной речи.

5.2.8.

Устранение морфолого-стилистических ошибок при употреблении имен прилагательных

Самой распространенной ошибкой при употреблении имен прилагательных является неправильное образование степеней сравнения: в этом случае соединяют простую форму сравнительной степени и элемент сложной — слово более (более лучший, более худший); возникает плеонастическое сочетание, которое подлежит стилистической правке:

Плеонастические сочетания при употреблении прилагательных в сравнительной и превосходной степени свидетельствуют о крайне низкой культуре речи. Например: Бытовые условия в поселке оказались более предпочтительнее, чем в леспромхозе. Нет ничего более худшего, чем невежество. К еще более строжайшей экономии материалов, сырья призвала рабочая цеха металлопокрытий А.Л. Тютьвина. Нищету этого зрелища еще подчеркивают все более роскошные наряды и все более ординарнейшие украшения .

Не оправдано и «удвоение» превосходной степени прилагательного в таком, например, предложении: В 1551 г., во время одной из так называемых Итальянских войн между Францией и Испанией за торговлю и колониальную гегемонию, произошел прелюбопытнейший случай. Редактор предлагает замену: прелюбопытный (весьма любопытный, очень интересный) случай.

Плеонастическое сочетание возникает и при соединении превосходной степени прилагательного с существительным «предельного значения», например: Из вашего рассказа можно смело заключить, что Александр Демьянов был разведчиком самого высокого экстра-класса . В подобных случаях при стилистической правке можно исключить прилагательное (был разведчиком экстра-класса) или заменить имя существительное (был разведчиком самого высокого ранга).

При использовании имен прилагательных возможны ошибки в образовании кратких форм: Этот призыв и в настоящее время действенен. Характеру героя свойственен лиризм. Эти формы кратких прилагательных архаизуются, предпочтительнее — действен, свойствен.